Текст книги "Дружинник (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

В результате перестрелки мы потеряли двоих убитыми и четверых ранеными, в числе последних оказался один дружинник. У противника тоже были раненые, и шесть человек сдались – все простые наёмники, не желавшие расставаться с жизнями из-за такой ерунды.

Своих раненых мы загрузили в одну из наших легковушек, и дружинник повёз их обратно в Нижний. Сдавшихся мы не убили, просто оставили на дороге, а у машин вывели из строя котлы, чтобы наёмники вернулись в Нижний как можно позже, а мы выиграли бы время. Нам же следовало убираться отсюда и поскорее.

Двух убитых сложили в кузов, решив их похоронить по пути. Места выбывших членов экипажей грузовиков заняли дружинники. Катрин тоже села за баранку тягача, оставшегося без водителя. Котлы растопили на полную, и валящий из труб дым чёрной пеленой заволок небо. Колонна поползла дальше, выжимая всю скорость, на которую были способны машины.

Мы с десятником теперь ехали вдвоём: он за рулём, я на заднем сиденье. Стрелка спидометра временами упиралась в отметку сорок вёрст. Я поторапливал Гаврилу, но тот уверял, что быстрее ехать нельзя с таким грузом.

Я был уверен, что нас нагонят. Оставленные в живых наёмники скоро доберутся до ближайшего населённого пункта, где есть телефон, сообщат Барятинским о происшествии, а те вышлют погоню. И тогда нам точно несдобровать. Кроме того я опасался, что стычка на дороге может иметь последствия для Птахиных. Узнав, что мы перебили их людей, Барятинские не обрадуются.

Мы гнали, как сумасшедшие, до самой ночи, потом завели технику в лес и там заночевали. Так закончился первый день пути. Погони не оказалось, и я временно вздохнул с облегчением. Но расслабляться было рано: впереди нас ждали ещё шесть или семь дней.

На следующий день у нас начал заканчиваться уголь. Пришлось сделать незапланированную остановку и поехать вместе с Гаврилой до ближайшего населённого пункта, дабы пополнить запасы. В местном отделении связи нашёлся телефон, я созвонился с Дмитрием Филипповичем и сообщил о минувшей стычке. Оказалось, он в курсе, и проблема улажена. Бобриковы вступились, и Барятинские были вынуждены отказаться от своих претензий. Так что нам ничего не угрожало, ну или, по крайней мере, не должно было угрожать. А как оно получится на самом деле, никто не знал.

В дальнейшем я старался следить за запасами угля и докупал его в населённых пунктах, которые мы проезжали, так что в дальнейшем обошлось без заминок.

Вопреки опасениям, ничего плохого (не считая пяти пробитых шин), в дороге не случилось, и вечером седьмого дня мы, уставшие и измученные, добрались, наконец, до Оханска, а точнее, до поместья Берёзовка, что находилось в окрестностях города.

Поместье было не столь огромным, как у старшей ветви. Особняк – длинный, двухэтажный – вместе с другими домами по соседству образовывал целый архитектурный ансамбль, но выглядел он куда скромнее, чем дворец Птахиных под Нижним Новгородом, да и сад вокруг был проще. От всего тут веяло провинциальной глубинкой, но не смотря на это, здесь мне нравилось гораздо больше.

На подъезде к усадебному комплексу моё внимание привлекли круглые холмики недалеко от дороги. Темнело, и я не разглядел, что это такое. Понял только на следующий день: это оказались ДОТы. Они ещё раз напомнили о том, сколь часто знатные семьи вели друг с другом войны.

В особняке меня встретили с показным радушием. Главой младшей ветви оказался парень на вид не старше меня – полноватый малый с надменным взором, зачёсанными на бок лоснящимися от помады волосами и циничной улыбкой, не сходящий с лица. Величали его Григорием. В битве он не участвовал, как единственный совершеннолетний наследник, и после смерти отца стал новым главой. Его мать, Ольга Павловна, теперь была его правой рукой, а должность воеводы занимал младший брат покойного главы – Аристарх Петрович, мужчина представительный, видный, имеющий, в свои тридцать с лишним лет лысину и солидный живот. Так же у покойного остались две дочери – девочки восьми и двенадцати лет и два сына-подростка, которые учились в столице. Но вот что меня неприятно удивило, так это присутствие здесь Елизаветы. Как оказалось, именно сюда её направил Дмитрий. Она вышла навстречу, когда я знакомился с обитателями особняка, и я мысленно выругался. Одно успокаивало: если буду жить, как и планировалось, в городе, то мне нечасто доведётся с ней пересекаться.

Молодой наследник радушно поздоровался со мной, но я сразу отметил, сколь деланным было это радушие. Да и остальные члены семьи смотрели на меня с каким-то пренебрежением, словно говоря взглядами: «пусть ты и носишь теперь нашу фамилию, и этикет обязывает держаться с тобой вежливо, ты для нас ты по-прежнему пустое место». Однако я не придал этому значения, всех поприветствовал, поулыбался для приличия, а потом отправился отвозить технику с Аристархом Петровичем, который лично занялся этим вопросом.

Гараж находился на окраине промзоны, на охраняемой территории с двумя складскими ангарами, на вид заброшенными. В один из них мы и загнали машины. Даже разгружать ничего не стали, оставили, как есть.

По возвращении в поместье наёмников и дружинников разместили на ночь в казарме, в которой сейчас почти никто не жил, а мне предоставили гостевую спальню в главном доме. Утром бойцы, которые сопровождали груз, должны были отправиться обратно поездом, а пятерым дружинникам предстояло остаться в Оханске вместе со мной до следующего распоряжения Дмитрия Филипповича.

После восьми дней в дороге моё измученное тело обрадовалось мягкой перине, и я отрубился, стоило только голове коснуться подушки.

* * *

Утром меня пригласили к столу. Я помылся, привёл себя в порядок и надел второй комплект одежды, который вёз с собой – всё тот же серый костюм, сшитый при поступлении в отроки. Собрались тесным семейным кругом в пятнадцать человек, включая детей – все, кто жил в главном доме.

Беседа протекала чинно и степенно. У меня ради соблюдения этикета спросили, как я доехал и как спалось. Разумеется, о стычке я ничего рассказывать не стал, отделался парой вежливых фраз. Чувствовал я тут себя не в своей тарелке. Люди эти были мне чужды, да ещё приходилось выносить презрение, сквозившее в каждом их взгляде. Так что с нетерпением ждал момента, когда завтрак закончится, и я свалю отсюда подальше. Сегодня предстояло снять жильё для себя и пятерых дружинников.

Григорий сидел во главе стола, разговаривал мало, лишь иногда отпускал едкие комментарии по разным поводам. На меня внимания почти не обращал. Елизавета тоже была за столом, весь завтрак сидела набученная и с ненавистью поглядывала в мою сторону.

А после завтрака Ольга Павловна пригласила меня на разговор. Мы прошли в просторное помещение с большими окнами и верандой. На стенах, как и полагалось, висели портреты предков. Стоящие у стен античные статуи буравили нас холодным гипсовым взором. Двери на веранду были открыты.

– Последние тёплые дни, – сказала Ольга, присаживаясь за кофейный столик воле окна. – Скоро наступят заморозки. Не Сибирь у нас, конечно, но холода тоже порой ударяют сильные.

Я тоже устроился за столом. Теперь мне хотя бы не приходилось спрашивать разрешения сесть или раскрыть рот в разговоре.

– Да, чувствуется дыхание осени, – произнёс я. – Ночами уже холодновато.

– Дорога прошла гладко? – поинтересовалась Ольга Павловна, словно понимая, что за завтраком я не всё рассказал.

– Была стычка с Барятинскими в первый день. Те хотели вернуть технику, но, как видите, у них ничего не вышло.

– Барятинские… Отбиться бы нам от этих стервятников. Боюсь, они будут требовать всё больше и больше, пока не выжмут из нас всё до копейки. Что ж, Дмитрий Филиппович знал, кому доверить сопровождение столь важного груза. Эта техника нам ещё послужит. Ещё ничего не закончилось.

– Дмитрий Филиппович думает иначе, – пожал я плечами. – Если мы и дадим опор, то очень и очень нескоро.

– Что ж, время покажет… – задумчиво произнесла Ольга Павловна и перевела разговор на другу тему. – Ты где хочешь снять квартиры для себя и своих людей?

– К сожалению, я не знаю город, поэтому придётся обратиться к вам за советом.

– Можешь снять у нас. Мы несколько доходных домов держим. Я дам распоряжение, чтобы тебе подыскали что-нибудь.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны. Как обстановка в городе? Есть что-то, что я должен знать?

– Места тут спокойные, тихие по сравнению со столицами вашими. На том берегу – усадьба Воротынских, они в городе несколько предприятий держат и шахты на Урале, так что даже сам глава их рода тут появляется изредка. Есть с десяток дворянских семей. Генерал-губернатор иногда балы устраивается, да и Воротынские часто к себе приглашают на приёмы. Если ты тут надолго, со всеми познакомишься. С Воротынскими у нас хорошие отношения, мы издавна с ними заключаем браки. И с Барятинскими были хорошие отношения, да вот, Арсентий Филиппович, царствие ему небесное, с ними войну развязал. Теперь мы, выходит, враги.

– Они сами виноваты. Они убили мою матушку, – напомнил я.

– Есть ли тому доказательства? Не Бобриковы ли напели вам? У Бобриковых давние счёты с Барятинскими. Вот они и стравили наши роды.

– Меня они тоже собирались убить, так что…

– Да, понимаю, это тяжело, когда твоя семья поступает с тобой таким образом. Тебе многое пришлось вынести. И ты, конечно же, жаждешь мести. Но теперь мы на одной стороне: мы тоже хотим вернуть своё.

– Мы отомстим.

– Я бы тоже хотела в это верить, но нынешний глава рода – в заложниках, Дмитрий Филиппович вряд ли пойдёт на решительные шаги. Боюсь, придётся думать самим, что делать дальше. Что ж, не стану тебя задерживать. Приезжай к нам в семь часов на ужин. Тут соберутся все члены семьи. А ты же теперь тоже член семьи, так ведь? – Ольга Павловна растянула рот в вежливой улыбке.

– С радость приму ваше предложение. Но у меня есть два вопроса. Я желал бы изучить кое-какую литературу, касающуюся истории рода, и прошу вашего разрешения посещать библиотеку вашего имения. И второй вопрос: где сейчас девушка, которая приехала с вами?

– Татьяна? Она во флигеле. Мы её пристроили в горничные. Насколько я знаю, она совсем недавно принесла клятву, так что со временем ей доверят более ответственное дело. Правда, мне она показалась слегка строптивой. Но, не будем загадывать. Если хочешь повидать её, велю найти. А по поводу библиотеки… Что ж, стремление к знаниям похвально для юноши твоего возраста. Признаться, удивлена, что тебя не направили учиться. Разумеется, наша библиотека для тебя всегда открыта.

Ольга Павловна позвала лакея – пожилого слугу в тёмно-синей ливрее – и приказал ему найти Таню и показать мне библиотеку.

Таня убиралась на кухне, расположенной в отдельном корпусе, соединённом с особняком длинным коридором. Увидев меня, она чуть тряпку из рук не выронила.

– Миша?! Ты откуда здесь? – воскликнула она.

Старый лакей осадил девушку, напомнив, что та говорит с представителем рода, но я сказал, что всё в порядке. Таня же от этой информации оказалась в ещё большем замешательстве.

– Да не волнуйся ты так, – постарался я её успокоить. – Сейчас сбегаю кое-куда, а потом приду и всё расскажу. Хорошо?

Затем лакей показал мне библиотеку. Она находилась в отдельном здании буквально в пяти минутах ходьбы от особняка. Это был небольшой двухэтажный дом с портиком и колоннами. Как объяснил лакей, тут же проживал хранитель библиотеки и артефактор, Прокопий Иванович, и если я желаю воспользоваться книгами, то должен обратиться к нему.

Поблагодарив лакея, я чуть ли не бегом ринулся обратно. Не терпелось поговорить с Таней. Уж очень давно я её не видел и ужасно соскучился. Всё думал, как она тут? А оказалось: в горничные пристроили. Неужели Дмитрий Филиппович никаких распоряжений по её поводу не дал? Возможно, он хотел до поры до времени хранить её способности в тайне? Это единственное объяснение, которое приходило в голову.

В дверях нос к носу я столкнулся с Григорием, который спускался по лестнице к белому четырёхдверному кабриолету, что стоял у крыльца. Парень был одет в бархатный малиновый сюртук молодёжного фасона и цилиндр. На губах его, как обычно, играла циничная, наглая усмешка.

– Сад смотрел? – поинтересовался он у меня. – И как? Не то, что у вас, конечно, но тоже ничего.

– Всего лишь сходил узнать, где находится библиотека, – сказал я.

– Читать любишь? – усмехнулся молодой глава. – Ну удачи. Как по мне, лучше провести время в городе за чем-нибудь более интересным.

– И много чего интересного в городе?

– Да как сказать… Оханск – это большая деревня с заводами. После Нижнего тебя тут скука съест. Я бы сам свалил отсюда, но я же теперь – глава! Придётся торчать тут. Хотя, тут тоже неплохо. Смотря как подойти. И рестораны есть, и кабаре, и девочки, и рулетка. Заняться есть чем. Какие планы на ближайшие дни?

– Квартиру снять. Там посмотрим.

– У нас собираешься арендовать? У нас хорошие квартиры есть, не то, что у Воротынских. У тех даже смотреть нечего. Кстати, ты же, как я слышал, из Барятинских? Тебя изгнали, что ли, или чего там стряслось?

– Да, было дело. Но теперь я – Птахин.

– Из-за ваших склок, мы всех предприятий лишились. Впрочем, хрен что Барятинским достанется. Мы все заводы взорвали к чертям, – Георгий рассмеялся. – Фигу получат жирную. Ты бы видел их лица: приехали за своими заводами, а тут – руины. Уроды, блин. Всех их скоро положим, выждать только чуть-чуть надо. Ладно, давай, увидимся вечером. И да, оденься поприличнее. А то на слугу похож, в самом деле.

Григорий залез на заднее сиденье своего кабриолета. Всё более неприятное впечатление производил на меня этот напомаженный франт. Но самое забавное, исходя из того, что я слышал, Михаил до моего вселения в его тело, не сильно от Гришки отличался: думал только о развлечениях и женщинах, как и этот паренёк, ставший главой младшей ветви.

Заправляла же всем тут, похоже, Ольга Павловна. Наверняка, была её идея взорвать предприятия перед тем, как они достанутся врагу. Что ж, Барятинские этому точно не обрадовались.

Таня ещё убиралась на кухне, когда я пришёл. Вывел её на улицу. С кухни имелся отдельный выход во двор, где на верёвках висело бельё: неподалёку находилась прачечная.

– Что вообще происходит? – спросила Таня, едва мы оказались во дворе. – Я ничего не понимаю. Меня запихнули сюда, в поместье, пристроили… горничной! А тебя, говорят, приняли в семью. Это правда? Я все эти дни просто не знала, что думать. Извелась вся! Подумала, что тебя больше никогда не увижу.

– Спокойно, – я обнял её. – Всё хорошо. Я тебя отсюда вытащу. Не знаю, почему тебя записали в горничные. Дмитрий Филиппович хотел, чтобы ты была подальше от Нижнего, и чтобы никто пока не знал о твоих способностях. Птахины проиграли битву. У нас сейчас большие проблемы.

– Но что случилось? Ты же был отроком? И что за битва? Я видела, сколько народу поступило в лечебницу с тяжёлыми травмами, но мне никто ничего не объяснял.

Я рассказал о том, что случилось, о том, почему Барятинским и Птахиным пришлось сражаться, о своём участии в битве и о том, как меня приняли в семью. Таня слушала с застывшим на лице удивлением, и когда я закончил, воскликнула:

– И ты мне ничего не сказал?! Ты же мог погибнуть! А я даже не узнала бы об этом!

Тут из кухни вышла служанка.

– Таня, тебя где носят? А ну быстро за работу, – крикнула она с пороге, но увидев меня, осеклась: – Ой, простите, господин.

– Всё нормально, – сказал я. – Таня скоро придёт.

Служанка удалилась, а я предложил пройтись по саду, где нам не будут мешать.

– Вот так всё и получилось, – подытожил я, пока мы шли.

– Погоди. Так ты же теперь… – Тане замолчала. – Ты же теперь член рода. А я простая служанка…

– И какое это имеет значение? Я каким был, таким и остался. И чувства мои к тебе не изменились. И я плевать хотел на здешние предрассудки. Все эти титулы ничего не значат.

– Да? – Таня грустно усмехнулась. – Вот только интересно, что твой теперешний род на это скажет? И как быстро тебя женят на какой-нибудь знатной особе. А мне что, служанкой быть у бояр и оставшуюся жизнь пыль стирать с полок? Мне на кой они сдались? Не для того я из Арзамаса уехала. Я совсем другим должна заниматься.

Таня говорила прямо, не стесняясь резких слов, в голосе её чувствовалось возмущение. Это дружинники начали передо мной по струнке ходить, стоило только главе рода бумажку подписать, а простая девушка, которая выросла в бедной семье и всю жизнь переносила тяготы, лишения и несправедливость, особого благоговения к аристократам не испытывала.

– Об этом рано думать, – сказал я. – Обещаю: сегодня же вечером тебя здесь не будет. Я знаю, что ты хочешь людей лечить, и мы что-нибудь с этим придумаем. Так что будь здесь, жди. Как только разберусь с делами в городе, вернусь за тобой.

– Естественно, я буду здесь. Куда денусь? Я тут теперь всё равно, что пленница.

Во время разговора я совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг, и даже не заметил Елизавету, что внезапно оказалась перед нами. «Тебя ещё тут не хватало», – подумал я, понимая, что очередной словесной баталии не избежать.

Глава 13

Боярская дочь стояла, скрестив руки на своей пышной груди.

– И это твоя новая подружка? – язвительно заметила она. – С простолюдинками теперь якшаешься? Почему тебя вообще приняли в семью?

– Елизавета, – сказал я, строго посмотрев на племянницу. – Сгинь с глаз моих долой. И не мешай людям разговаривать. Что за манеры?

– А что это мы раскомандовались? Думаешь, раз тебе сделали одолжение, приняв в род, так всё можно? Мой папенька тебе голову снесёт, если я ему хоть слово скажу про то, как ты ко мне подкатывал?

– Я тоже много чего могу рассказать, и что-то мне подсказывает, что тебе Дмитрий Филиппович взбучку устроит первой. Короче, ты в курсе, что старших надо слушаться? Вот и топай своей дорогой.

– Да что вы говорите? Тоже мне, старший выискался! Ну и гуляй со своими простолюдинками. Очень уж ты мне нужен! Я теперь знаешь с кем? С главой местного рода! Вот. И мы с ним поженимся.

– Боюсь, ты выйдешь за замуж за того, за кого велит твой отец, – насмешливо произнёс я.

– Да неужели?! А ты мне надзирателем что ли поставлен?

– Слушай, Лиза, скажу тебе честно, – снова перешёл я на серьёзный тон, – мне всё равно, с кем ты встречаешься. У нас всё давно закончилось, и если ты не в состоянии не попадаться мне на глаза, так хотя бы веди себя прилично и не встревай в то, что тебя не касается. Уяснила? Вопросы есть? Тогда шагом марш отсюда.

Елизавета покраснела от гнева, она сжала кулаки и процедила:

– Вот сволочь!

И гневно потопала прочь.

Обернувшись к Тане, я наткнулся на взгляд её зелёных глаз, в которых читалась… ревность?

– Так, ты её знаешь? – упёрла руки в бока Таня.

– Ошибка молодости, – виновато пожал я плечами. – Но я тебя уверяю, это всё уже в далёком-далёком в прошлом.

– Ну ладно, – сказала Таня недоверчиво, – поверю, так и быть.

Снова уверив девушку, что вечером заберу её отсюда, я отправился за своими дружинниками, и мы поехали в город.

Семейство Птахиных-Свириных имело несколько доходных домов в Оханске. Ольга Павловна связалась с управляющим одного из них, и через полчаса я со своей командой уже подъехали к парадному входу длинного пятиэтажного здания, построенного на одной из центральных улиц недалеко от дворца генерал-губернатора.

Управляющий встретил меня и сразу же повёл на третий этаж показывать квартиру. Она была просто огромна! Я насчитал десять комнат: три спальни, передняя, гостиная, столовая, просторный кабинет, проходная комната, кухня и смежная с ней каморка для прислуги. И это не считая ванной, двух уборных и подсобок. Квартира имела два входа: парадный и чёрный. Парадный – для хозяев, чёрный – для слуг. Тут было и отопление, и электричество, и даже телефон – всё по последнему слову техники.

Стоило эта роскошь всего-то каких-то триста пятьдесят рублей в месяц. Управляющий извинился за то, что более удобные апартаменты сейчас заняты. А жаль, мне же в десяти комнатах будет так неудобно. Прям не развернуться.

Как я понял, подобная квартира вполне приличествовала аристократу с не самым высоким достатком или госслужащему средней руки. А я, хоть и являлся теперь членом рода, был, прямо скажем, не такой уж и важной птицей.

– Мне подходит, – согласился я

Решил не заморачиваться с выбором квартиры. Тут имелось всё необходимое, и, что греха таить, ни в прошлой, ни в этой жизни, я ещё не жил в более роскошных условиях, если не считать те апартаменты, из которых меня выперли в самом начале моего пути.

– Очень рад, что господину понравилось, – заулыбался управляющий. – Вашим людям, полагаю, найдётся жильё здесь же, этажом выше, или в соседнем доме.

Я не очень понимал, зачем им отдельные квартиры. Пятерых человек в десять комнат распихать несложно. Но с другой стороны, если мы тут надолго, и сюда приедут слуги моих дружинников, пространства понадобится побольше.

– Пока мы обойдёмся этой квартирой, – удивил я управляющего. – Ну не одному же мне жить в десяти комнатах, в самом деле? Если понадобится ещё одна, дам знать.

– Как будет угодно господину, – снова заулыбался управляющий. – Я подготовлю документы.

Мы с дружинниками перетаскали из машин оружие. У нас имелось шесть карабинов, более десятка револьверов и ручной пулемёт, похожий на ружьё, но с тяжёлым стволом, сошками и магазином, примыкающим сверху ствольной коробки. Довеском шли три ящика патронов и пятнадцать ручных гранат на деревянных рукоятках. Моё новое жилище превратилось в что-то среднее между казармой и арсеналом.

Мы решили, что первое время будем жить тут, а если кому-то понадобится отдельная квартира – снимет себе сам.

Спальни заняли я, Катрин и десятник. Остальным пришлось устраиваться в гостиной.

Кабинет мне понравился. Тут были книжные шкафы, правда, почти пустые, стол, удобное кресло, часы с огромным маятником, картины на стенах, а приглушённый тон обоев создавал уютную атмосферу. Два больших окна выходили на главную улицу. На столе, поблёскивая диском для набора, стоял телефон с хромированной трубкой.

После того, как я подписал договор аренды и выложил деньги, я попытался связаться с Дмитрием Филипповичем, но не дозвонился. Дозвонился только до его секретаря, который сообщил, что Дмитрий уехал на важную встречу и вернётся лишь вечером.

Я велел Катрин приготовить обед, и во время еды мы обсудили планы на будущее. Которых не было. Что тут делать, я не знал. Оставалось ждать указаний из центра.

Впрочем, у меня-то как раз планы имелись. Перво-наперво я собирался засесть в библиотеке и изучить всю литературу, касающуюся чар, как стихийных, так и энергетических. А потом, если не найдётся никаких важных дел, хотел совершить очередное путешествие в Москву, снова посетить отчий дом и тщательно, без спешки прочитать все записи моего покойного родителя, а потом побеседовать с бывшим денщиком Георгием. Выжать из него всё, что он знает, если понадобится – надавить. И может быть, даже выйти на других, кому известно то, что мне нужно. Расследование могло затянуться надолго, но я надеялся, что Дмитрий Филиппович ещё не скоро позовёт нас обратно в Нижний, и времени будет достаточно. А вот дружину требовалось чем-то занять, ибо солдат без дела морально разлагается. Конечно, они были не совсем солдаты, но болтаться без дела им всё равно не стоило. Однако куда их пристроить, я пока не представлял.

Магазин одежды находился напротив дома, где мы поселились. Это был дорогой бутик, как бы его называли у нас, ориентированный на состоятельных горожан. Прежде чем являться на званый ужин, я должен был сменить свой отроческий прикид на что-то более респектабельное. За новый наряд я отвалил круглую сумму, зато у меня появился выходной костюм, в котором в высшем обществе на меня не будут косо смотреть. В повседневной же жизни я собирался и дальше носить свой отроческий наряд, который не так сильно привлекал внимание, был удобнее и практичнее. На осень я приобрёл пальто. Близились первые заморозки, а одеть было нечего.

На ужин заявился, как и полагалось, при полном параде. Народу собралось гораздо больше, чем за завтраком. Присутствовали не только жильцы особняка, но и обитатели соседних домов (тоже, разумеется, родственники) и те, кто проживал в городе.

Меня представили всем. Ольга Павловна рассказала о моём участии в битве. Когда она упомянула о том, что я – именно тот, кто убил троих витязей четвёртой ступни, интерес ко мне тут же повысился.

– Троих воинов рода? – удивился седовласый старик, высокий, но сгорбленный, с тяжёлыми бровями и орлиным носом. – Это не шутка? Не может быть!

– Я видела собственными глазами, Прокопий Иванович, – уверила Ольга Павловна. – Мы сражались плечом к плечу. Видели и другие. Именно за свои заслуги на поле брани Михаил принят в семью.

Побеседовали о битве, вспомнили воинов, что пали от рук врага, в том числе супруга Ольги, потом разговор зашёл о Барятинских и тех санкциях, которые они наложили на нас.

– Барятинские по-прежнему возмущаются из-за сгоревших заводов? – спросил Аристарх Петрович Ольгу. – Пора бы им смириться.

– Они хотят компенсацию, – ответила боярыня. – Требуют возмещения ущерба.

– Они воистину дураки, если рассчитывали на то, что мы им преподнесём нашу собственность на блюдечке с голубой каёмочкой, – сказал Аристарх Петрович. – Пусть довольствуются тем, что есть. Они и так получили слишком многое.

– Правильно, дядя, – согласился Григорий. – Хрен им. Почему вообще я должен отдавать своё имущество. Обойдутся.

– Именно, – заворчал Прокопий Иванович. – Пусть валят к чёртовой матери отсюда. На кой чёрт они нам тут сдались? Приходят в наш дом, забирают последнее. И ещё недовольны! Ишь супостаты! Будь я помоложе, сам бы на битву вышел, показал бы кузькину мать! Надо гнать их вшивыми тряпками.

– Всё верно, – подтвердил кто-то из мужчин. – Следует дать отпор. Надеюсь, глава рода не собирается спускать им такое?

– Боюсь, глава рода пока не настроен на решительные действия, – произнесла Ольга Павловна. – Наследник в заложниках, и в Нижнем опасаются идти на прямую конфронтацию.

– Дмитрий Филиппович тоже желал бы вернуть наше положение, – вступился я. – Но всему своё время.

– Разумеется, – фальшиво улыбнулась Ольга Павловна. – Всему своё время.

Разговоры, которые я сегодня слышал в этом дома, всё больше и больше наводили на мысль, что младшая ветвь что-то затевает. И затевает явно без ведома главы рода (точнее его исполняющего обязанности). Младшая ветвь вела себя довольно независимо и, похоже, не очень-то желала считаться с боярами в Нижнем.

Едва закончился ужин, я подошёл к Ольге Павловне, чтобы решить вопрос насчёт Тани. Однако Григорий, увидев, что я обратился к его матери, тоже решил поучаствовать.

– У тебя какое-то дело? – спросил он.

– Верно. Это касается служанки, которая приехала с вами из Нижнего. Я должен забрать её с собой.

– Так, погоди, – сказал Григорий. – Ты хочешь забрать мою прислугу?

– Она из дома Дмитрия Филипповича, – напомнил я.

– И что? Теперь она служит у нас. Это та девчонка с миленькой физиономией? Нет, точно не отдам, – усмехнулся он, – даже не проси.

Вступилась Ольга Павловна:

– Гриша, не упрямься, эта девушка – не наша собственность.

– А с какой это стати? – возмутился парень. – Она дала клятву роду, её отправили к нам служить. Я здесь старший, и я распоряжаюсь прислугой.

– Не глупи, – Ольга Павловна осуждающе посмотрела на сына, – это всего лишь девка-простолюдинка. Нам в имении достаточно слуг, как бы своих не пришлось увольнять в свете сложившихся обстоятельств.

– А ты всего лишь советчица. Главный теперь я, – огрызнулся Григорий. – Он не заберёт девчонку – и точка. С остальным сам разберусь.

Женщина поджала губы, но возражать не стала.

– А если я скажу, что это приказ исполняющего обязанности главы рода? – решил схитрить я.

– Ну вот пусть он и сообщит его лично.

Вежливо попрощавшись с Григорием, Ольгой и остальными членами семьи, я покинул особняк. Но домой не поехал. Точнее поехал, но не сразу.

Разузнать у прислуги, где проживает Таня, труда не составило. Её поселили в один из флигелей рядом с особняком. Я не собирался бросать её тут. Обещал забрать вечером – значит, заберу, и точка. Я даже не сомневался, что Дмитрий Филиппович дал бы добро, если б я дозвонился до него днём.

Таня чаёвничала на кухне вместе с остальной прислугой. Я велел ей собираться как можно быстрее. Она удивилась такой спешке, но возражать не стала. И вскоре мы уже мчали по ночной дороге в направлении города.

– Что-то случилось? – спросила Таня, видя мой напряжённый вид.

– Местный глава не хотел тебя отпускать.

– И мы уехали без разрешения?

– Да уехали, а ты хотела ещё денёк тут отдохнуть?

– Чем скорее, тем лучше. Просто беспокоюсь, что тебе за это будет.

– Ничего не будет, – отрезал я.

– И всё же боязно немого, – призналась Таня.

Я повторил, что всё будет хорошо, и остаток дороги мы ехали молча. Меня снедали недобрые мысли и смутные подозрения. Про себя я задавался вопросом, почему Григорий не хотел отпускать Таню, не было ли у них чего? Но вслух спрашивать не стал: ей и без моего допроса стресса сегодня хватило.

По приезде я познакомил Таню со своими бойцами и устроил её в комнате для прислуги: остальные комнаты были либо заняты, либо совершенно не подходили для ночёвки.

Сам же я пошёл в кабинет и снова позвонил Дмитрию Филипповичу. На этот раз успешно. Я доложил о прибытии и вкратце рассказал о сегодняшнем дне. Умолчал лишь о том, что увёз Таню из поместья.

– Ты познакомился с их новым главой? – спросил Дмитрий Филиппович. – Что о нём думаешь?

– На мой взгляд слишком ветреный молодой человек, – прямо ответил я. – Все мысли о развлечениях, и заносчивости хоть отбавляй. Они с матерью вместе пытаются рулить. Но как мне кажется, делами заправляет по большей части Ольга Павловна, а сынок только главного из себя строит. Впрочем, я слишком мало с ними знаком, чтобы разобраться, что у них происходит на самом деле.

– Понял тебя, Михаил. Значит так, если будут снова звать на ужин или на приёмы – иди. Смотри и слушай внимательно. Если что не понравится, докладывай мне.

– Что, например?

– Всё, что угодно. Вообще, всё докладывай. Передача собственности прошла успешно?

– Я ничего об этом не знаю. Судя по разговорам, они подожгли несколько предприятий, и Барятинским остались лишь руины.

– Что ж, надеюсь, они понимают, что новая война нам сейчас не нужна. А дочь мою ты видел? Она в поместье?

– Елизавета в полном здравии. Проживает в особняке.