Текст книги "Дружинник (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Я помыл руки и лицо, переоделся. Прошло уже много времени после драки, а я до сих пор плохо себя чувствовал. Я надеялся, что к ночи станет легче, иначе придётся отложить штурм гостиницы. А это означало, что план мой провалится, и у нас не окажется ни единого рычага, чтобы принудить Птахиных оставить бывшую младшую ветвь в покое. Из-за моего дурацкого состояния всё висело на волоске. Ведь кто, кроме меня, займётся этим? Дворяне впрягаться в не станут. Как сказал молодой Саврасов, они в этом не заинтересованы. А вот род – другое дело. Хоть Ольга Павловна вместе с остальными находилась в бункере в окружении врага, я всё же надеялся, что вскоре осада снимется, и мне род выделит нескольких человек в помощь.

А сейчас я желал одного: немного поспать. Может, хотя бы это спасёт ситуацию. Вот только оставаться здесь не хотелось. Было сложно даже представить, как я смогу спокойно спать в квартире, где я своими руками размазал по полу двадцать с лишним человек. Было страшно. Страшно от той силы, которая таилась во мне, и которая на некоторое время взяла надо мной контроль. Всё здесь теперь напоминало об этом.

В квартиру Аркадия идти тоже было нельзя: туда могли вернуться оставшиеся дружинники. К счастью, Яков согласился приютить меня на некоторое время в своём доме.

– Так что там произошло? – снова принялся расспрашивать меня Яков, пока мы ехали в моей машине к набережной.

– Кажется, моя сила вышла из-под контроля, – высказал я догадку. – Не знаю, почему так случилось. Раньше никогда не было. Подозреваю, что это – подобие защитной реакции от перегрузок.

– Как у Татьяны твоей было?

– Кто знает? Она впала в кому, а я нет. Возможно, наши организмы по-разному среагировали. Видишь ли, я ничего не знаю про энергетические техники, которыми владею. Я ищу информацию, но её нигде нет, а та, которая есть, не даёт достаточного понимания, что это такое и как этим управлять. Приходится лишь гадать, с какими сюрпризами придётся столкнуться.

– Попробую достать что-нибудь. Не знаю пока как, но могу попытаться.

– Такая информация под запретом, – пожал я плечами. – Не для нас, конечно, но шансов немного. Даже в родовой библиотеке хрен да маленько. А откуда ещё можно её достать?

– Запреты легко обходятся с помощью денег и связей. Но ты вот, что скажи: как насчёт гостиницы? Ты в состоянии сделать то, что намеревался?

– Постараюсь, но надо отдохнуть. А ещё нужны люди. Я один не пойду точно. Особенно в таком состоянии, как сейчас.

Когда мы приехали, я, разумеется, не стал говорить Тане ни о нападении, ни тем более о кровавой бане, которую я устроил в квартире, и Якову велел не упоминать об этом ни при каких обстоятельствах. Тане же сказал, что в связи с большим количеством вражеских наёмников в городе, мне будет безопаснее пожить у Аркадия. Его дом теперь сторожили два вооружённых до зубов охранника и двое полицейских, что сидели снаружи в машине. Полиция, как я понял, тесно сотрудничала с местными дворянами и по их просьбе взялась сторожить тех, кто мог пострадать из-за произвола Барятинских в городе.

Я устроился в комнатушке, в которой жила Таня. Комната оказалась небольшой, но уютной. Таня со свойственной ей хозяйственностью собственнолично поддерживала тут чистоту и порядок. Я попросил разбудить себя через три часа, когда стемнеет, и уснул.

А когда проснулся, обнаружил Таню рядом. Она лежала, обняв меня.

– Уже проснулся? – удивилась она. – Ты часа два всего спал. Как самочувствие?

Я поднялся и с удивлением ощутил, что чувствую себя нормально. Слабость, усталость, тошноту и головокружение как рукой сняло. Я был бодр и полон сил, что казалось удивительно, если учесть, сколь много пришлось пережить за сегодняшний день, и какую нагрузку получил организм.

– Бодр и весел, – сказал я, улыбнувшись. – Сон – удивительная штука.

– Так что произошло в той квартире? – Таня серьёзно посмотрела на меня. – Я же вижу: что-то случилось. Не надо скрывать. Я беспокоюсь.

– Ничего особенного, просто стычка с наёмниками Барятинских. Не переживай. Скоро их здесь не будет. Местное дворянство очень недовольно их присутствием. Их выгонят отсюда.

Дико хотелось есть, я попросил Таню принести что-нибудь перекусить, и она побежала на кухню. Был уже вечер. Скоро предстояла ещё одна перестрелка. Но иначе никак. Я дал себе обещание, как всё закончится, несколько дней не заниматься тренировками, ни чем-либо другим и просто хорошо отдохнуть. А пока надо было ещё немного поработать.

Вскоре Таня прибежала обратно, сказала, что меня требуют к телефону.

Я поднялся на второй этаж в кабинет Якова.

– Из «штаба» беспокоят, – Яков протянул трубку. – Ольга Павловна на связи

Он вышел из кабинета, оставив меня одного.

– Мне сообщили радостные вести, – сказала Ольга Павловна, – что ты принял решение встать на нашу сторону в этом конфликте. Будь уверен, в отличие от старшей ветви, наш род по достоинству оценит твою службу.

– Думаю, нам ещё предстоит обсудить детали при личной встрече, – сказал я. – Сейчас меня больше волнует другое. Когда ждать бойцов? Операция должна состояться в ближайшие часы.

– К сожалению, мы не сможем сейчас выделить людей. Придётся подождать ещё некоторое время.

– Но это невозможно! Я не знаю, когда Дмитрий Филиппович пришлёт подкрепление, но, однозначно, скоро. У нас даже до утра времени нет. Понимаете?

– Я понимаю, Михаил. Проблема в том, что осада до сих пор не снята. Бой затянулся дольше, чем мы предполагали. И нас слишком мало: кроме меня, Прокопия Ивановича, Григория и ещё двух человек тут никого нет из членов рода. Младшей дружины тоже осталось мало. Ты же знаешь: многие уехали на войну. Но я уверена, что ты сможешь решить этот вопрос. Нам придётся полностью довериться тебе и твоим способностям.

Я тяжело вздохнул: ну вот, инициатива бьёт инициатора. Сам предложил, сам и лезь, как будто мне больше всех надо. И это после всего того, что я пережил сегодня. Но и на попятную идти – тоже не вариант. Раз уж взялся…

– Хорошо, – сказал я. – Сделаю всё сам. Сегодня же Елизавета будет у нас.

Глава 25

Получив звонок из Оханска, Дмитрий Филиппович отложил все дела и тут же поехал на аэродром. Вести пришли неожиданные и тревожные: Михаил ликвидировал Аркадия и десятника, и разорвал отношения с родом.

С собой Дмитрий Филиппович взял пятерых младших дружинников и двух старших – витязей пятой ступени. Если Михаил столь силён, что смог убить Аркадия, он представлял гораздо большую опасность, чем это предполагалось изначально. Дмитрий Филиппович и прежде полагал, что Михаил с трудом будет поддаваться контролю, и самые худшие предчувствия сбылись.

Ещё тогда, когда Михаил только поступил на службу, Дмитрий Филиппович твёрдо решил, что, не задумываясь, убьёт его, если тот будет представлять угрозу. Михаил мог стать хорошим оружием в руках рода, но кому нужно оружие, вышедшее из-под контроля? Семнадцатилетний паренёк, обладающий такой невероятной мощью, сравнимой с шестой ступенью любой стихийной школы, не должен был разгуливать по этой земле, и Дмитрий Филиппович намеревался сделать всё, чтобы устранить проблему.

Пока летел в Оханск, Дмитрий не раз вспомнил с досадой своего покойного брата Арсентия, из-за которого, собственно, проблема и возникла. Это же он позвал Михаила на службу. Ещё один сильный боец, видите ли, понадобился! И вот результат. Дмитрий был против этой затеи, он-то знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но кто б его тогда послушал? Потом, когда Михаил показал себя в битве, Дмитрий и сам решил, что парень может быть полезен, что он изменился и будет служить верой и правдой. И это стало роковой ошибкой: уже спустя несколько дней Михаил в полной мере продемонстрировал своё упрямство. А теперь и вовсе возомнил себя невесть кем и принялся убивать людей из своего клана.

Но сейчас-то Дмитрий твёрдо намеревался покончить с произволом. Сам он уже давно достиг пятой ступени, да и два его воина – тоже, так что Михаил будет убит. Глава рода досадовал лишь на то, что потерял время и людей из-за того, что не устранил парня раньше.

Ночью паролёт Дмитрия сел в аэропорту Оханска. Тут его уже ждали с машинами, взятыми на прокат, два дружинника: Виктор и Иван. Они не исполнили свой долг и позорно сбежали, и за это их ждало наказание: отправка на фронт в рядах простых наёмников. Но сейчас Дмитрий их взял с собой: бойцы лишними не будут.

В квартире Аркадия ожидаемо никого не оказалось. Даже тело вывезли: полиция уже успела тут поработать. Тогда Дмитрий поехал в дом, где снимал жильё Михаил. Тут царил полный бардак. В парадной виднелись следы перестрелки, а сама квартира была перевёрнута вверх дном: двери выломаны, стёкла и посуда побита, в стенах – пулевые отверстия. Заляпанный кровью пол красноречиво говорил о том, что тут произошла страшная бойня.

Дмитрий вызвонил управляющего и допросил, и услышанное ещё больше утвердило главу рода в мысли, что Михаил несёт угрозу, и что его следует устранить, как можно быстрее. Вот только где теперь его искать – непонятно. Управляющий тоже этого не знал.

А потому он решил отложить этот вопрос до утра и поехал в гостиницу, где проживала Елизавета. Её следовало отправить домой и немедленно. В Оханске ей делать больше нечего: тут становилось слишком опасно.

В ночной тишине гремела далёкая канонада: за городом стреляла артиллерия. Совсем недалеко шла очередная междоусобная война.

* * *

Мы с Яковом подъехали к гостинице: роскошному пятиэтажному зданию в центре города. Была глубокая ночь, над входом горели огни, людей не наблюдалось. Только какой-то пожилой господин с вещами залезал в машину, покидая гостиницу. Что ж, ему повезло: он не станет свидетелем того, что скоро здесь произойдёт.

Поначалу Яков не собирался ехать со мной. Он находился всего лишь на третьей ступени, свою магическую технику не развивал и не желал лезть на рожон, но Ольга Павловна его уговорила. И на том спасибо. Я-то думал, что одному придётся всё разруливать, а так хоть какой-то помощник, пусть и не слишком полезный. Большой отваги я, понятное дело, от него не ожидал.

Постояв немного у входа и не обнаружив ничего подозрительного, мы заехали во двор гостиницы. Яков договорился заранее с администрацией, а потому и ворота во двор, и чёрный вход были заранее открыты, чтобы мы могли проникнуть в здание, не привлекая внимания.

– Только я обещал, что всё тихо будет, – сказал Яков. – Сможем тихо всё сделать?

– Это вряд ли, – я покосился на ручной пулемёт, лежавший на заднем сиденье. – Боюсь, шума будет достаточно. Я сам был бы рад, если б они сдались без боя, но дружинники – ребята упёртые с сильной склонностью к самопожертвованию, так что сомневаюсь, что удастся их уболтать.

– Ха, как будто я сам не знаю. Ты, главное, не слишком усердствуй. А то зальёшь весь этаж кровью, нижние затопит.

– Постараюсь. Там точно четверо? Больше никого?

– Не думаю, что работник, с которым я разговаривал, соврал. Зачем ему? Этаж закрыт, четыре дружинника, из них две – женщины. Ещё какие-то служанки есть – две или три. Дружинники по очереди дежурят в коридоре. Как будто, больше никого.

– Хорошо, что Барятинские сюда не дотянулись. Ладно, пошли.

Мы вылезли из машины и достали с заднего сиденья стволы.

Яков был вооружён пистолетом-карабином покойного десятника Гаврилы и двумя револьверами без спусковых скоб. Я не раз замечал эту конструктивную особенность на оружии, которым пользовались дружинники Птахиных. Так удобнее стрелять, когда пальцы закованы в магический доспех.

Я же помимо двух револьверов, один из которых – двенадцатизарядная бандура Аркадия, взял с собой пулемёт. Он походил на обычную винтовку, но с большим рожковым магазином, примыкающим сверху ствольной коробки, коротким цевьём и длинным стволом в вентилируемом кожухе. Сошки я демонтировал: пулемёт и без них весил немало. Артефакты после бойни в квартире пришли в негодность, так что теперь я мог положиться только на стрелковое оружие и свою силу.

Войдя через чёрный ход, мы оказались в пыльном, заваленном старой мебелью подъезде. Наверх вела лестница. На первых этажах царила тьма, и мы пробирались буквально на ощупь.

Дверь на пятый этаж была закрыта. Но я вышиб её с ноги, войдя в «энергетическое» состояние.

В коридоре дежурил дружинник – человек Аркадия.

– Руки поднял! – приказал я ему. – Сложи оружие, и никто не пострадает.

Он не ответил. В мгновение ока его тело покрыл кристаллический доспех, а в руке появилась алебарда. Дружинник с безумием взбешённого носорога ринулся на нас, и мне не оставалось ничего, кроме как зажать спуск, выпустив в считанные секунды все тридцать пять патронов.

От грохота заложило уши, пули очень быстро разнесли доспех дружинника и изрешетили его самого, прежде чем тот успел добежать до нас.

– Перезаряжаюсь, – крикнул я, уступая дорогу Якову. Тот, облачённый в свою магическую броню, держал наготове пистолет-карабин.

Из трёх комнат высунулись остальные дружинники, полностью снаряжённые, с револьверами и карабинами в руках, и в нас полетели пули. Но прежде, чем Яков успел отстрелять десятизарядный магазин своего оружия, я уже перезарядил пулемёт и был готов действовать дальше.

Я пошёл вперёд, ведя огонь по дверным проёмам и не давая противникам высунуться. Яков спрятался на лестничной клетке, и постреливал из-за угла так, чтобы не задело: защита у него была многократно слабее моей.

Когда я дошёл до номера, где засел первый дружинник, мой магазин опустел. Я бросил пулемёт. Дружинник стоял прямо передо мной, в его ладони материализовался топор. Он замахнулся. Одной рукой я остановил лезвие, другой – отбросил бойца вглубь помещения.

Остались только Аграфена и Лидия. Вероятно, они понимали, что против меня не сдюжить, но сдаваться не собирались: опустошив барабаны револьверов, воительницы принялись метать в меня каменные снаряды. Мне пришлось остановиться и немного отступить под напором. А дружинницы, когда истощили силу артефактов, вызвали себе по бердышу и бросились врукопашную.

Первой на меня набросилась Аграфена. Дружинница замахнулась бердышом, но я отклонился, пропуская удар мимо, и лёгким движением руки снёс Аграфену с ног.

От бердыша Лидии я тоже уклонился, и отправил её в нокдаун.

– Хватит! – крикнул я. – Вам не победить. Сдайтесь!

– Зачем ты здесь? – спросила Агрфена, поднимаясь. – Что тебе нужно? Ты предал род! Ты предал всех нас! Тебя приказано убить.

– Я пришёл за Елизаветой, и только за ней. Её требует младшая ветвь. Я всё равно её заберу, как бы вы ни старались.

Аграфена снова ринулась на меня, намереваясь ударить бердышом, но я парировал выпад и правым хуком сбил её с ног так, что она налетела на Лидию, которая тоже поднялась с пола.

Из двери выскочил третий дружинник, выстрелил почти в упор, но я вырвал у него револьвер, отбросил в сторону, а дружинника ударом вбил в стену. Штукатурка посыпалась, и кладка дала трещину. Не долго думая, я с прыжка ударил ещё не оклемавшегося бойца коленом, и тот, пробив стену, влетел в соседнее помещение.

– Вы погибните. К чему напрасные жертвы? – снова попытался я урезонить дружинниц, которые опять стояли на ногах и даже не собирались останавливаться. – Мы все были на одной стороне, а теперь приходится драться с вами. Я и так сегодня убил слишком много народу. Прекратите это бессмысленное сопротивление!

Дружинницы бросились в атаку. Уклонившись, я ударил Аграфену так, что та впечаталась в стену. Бердыш Лидии угодил мне в ключицу, но защита моя держала. От моего удара Лидия отлетела на несколько метров. Её шлем раскололся.

Доспехи Аграфены тоже рассыпались, и та оказалась беззащитна. Но ей было плевать, она ринулась на меня в последнем самоубийственном рывке. Я схватил дружинницу за шею и приподнял на вытянутой руке.

– Зачем ты упорствуешь? – спросил я. – Сдохнуть хочешь?

– Дело чести! – прохрипела она.

Я швырнул её в стену. Воительница ударилась спиной и потеряла сознание. Больше она мне – не помеха. А Лидия смотрела на меня, и во взгляде чувствовалось сомнение. Она как бы спрашивала себя, что важнее: остаться в живых или исполнить долг?

И вдруг из номера выскочила Елизавета. Она была в гневе.

– Хочешь убить меня? – крикнула она. – Попробуй!

Тут же в меня полетели несколько небольших острых камней. И я понял, что слишком увлёкся дракой, забыв о том, что сила не бесконечна и требует перезарядки. Ещё немного, и я окажусь беззащитен. Я ещё больше сосредоточился на энергетических потоках в моём теле.

Но тут вступился Яков. Он подошёл и наставил на боярскую дочь карабин:

– Бросай свои игрушки и иди с нами. Мы тебе не причиним вреда.

В него тоже полетели камни, но броню не пробили. А в это время на меня уже ринулась Лидия с бердышом в руке. Моя сила была на исходе, и я боялся, что не переживу ещё одного удара. Я достал двенадцатизарядный револьвер и выстрелил Лидии голову. А затем навёл ствол на Елизавету, которая увидев, как я прикончил дружинницу, резко присмирела. Я заметил страх в её взоре. Кажется, боярская дочь осознала, что её может ждать такая же участь, почувствовала (возможно, впервые в жизни) близкую смерть.

– Ты что, убьёшь меня? – Елизавета побледнела и попятилась.

– Спокойно. Стоять! – приказал я. – Никто тебя не убьёт, если твой папенька проявит благоразумие и сделает, что должно. Сейчас ты едешь с нами. Поняла? И без фокусов.

Я схватил Елизавету за плечо и потащил к двери. Надо было поторапливаться. И тут я услышал топот множества ног на главной лестнице позади себя.

– Уводи, я их задержу их, – велел я Якову. – Встретимся у тебя дома. Если я не вернусь, доставь её в поместье.

Недолго думая, Яков взял Елизавету за руку и потащил вниз по лестнице.

У меня были два револьвера с почти полным боекомплектом. Я держал их в обеих руках, приготовившись палить в каждого, кто посмеет сунуться на этаж. Сосредоточился, и энергия снова разлилась по телу. Это было непросто после столь небольшого перерыва, и всё же мне это удалось. Я опасался за последствия, но сейчас не до них, сейчас следовало остановить тех, кто шёл сюда, будь то вражеские наёмники или полиция, и дать Якову шанс незаметно убраться со двора гостиницы. Я сомневался, что наёмники доставят много хлопот, а с полицией, скорее всего, будет достаточно побеседовать: представителя рода они не тронут.

В коридоре показались люди. Я узнал одного из них. Дмитрий Птахин! Вот так сюрприз! Уж его-то я меньше всего рассчитывал здесь увидеть. С ним – семь человек дружины. Я понял, что крупно встрял. Если случится драка, живым из неё мне точно не выйти.

Дмитрий Филиппович посмотрел на разрушения, на тела в коридоре, а потом устремил на меня полный гнева взгляд. Остальные нацелили на меня стволы карабинов.

– Опять ты?! – воскликнул Дмитрий Филиппович. – Ты что сделал? Где моя дочь?!

– Спокойно, – я тоже наставил на дружинников револьверы. – Она в безопасности. Пока что. Прикажи своим людям опустить оружие, иначе ты её никогда не увидишь.

Некоторое время мы стояли, целясь друг в друга, но Дмитрий Филиппович всё же приказал опустить стволы.

– Отвечай, где она? – потребовал он.

– Где она, по понятным причинам сказать пока не могу, – я положил револьверы в кобуры, – но уверяю, что Елизавета в целости и сохранности, и с ней ничего не случится, если ты или твои люди не вздумаете глупить.

– Что?! Ты выкрал её, а теперь смеешь диктовать мне условия? Да я тебя одним пальцем раздавлю, сопляк!

– Можешь попытаться. Может быть, даже ты убьёшь меня, но будут жертвы, а зачем тебе они? Ты и так потерял много людей. Кроме того, если я не вернусь, дочь свою ты больше не увидишь. Её убьют. Но есть и другой вариант: мы можем, как цивилизованные люди, спокойно поговорить и обсудить сложившуюся ситуацию. Выбирай.

Дмитрий Филиппович некоторое время колебался, но потом, понизив тон, спросил:

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты оставил в покое меня и младшую ветвь, и сохранил нейтралитет в нашем конфликте с Барятинскими. Не так уж и много, правда?

– Так вот, значит, на чьей ты стороне, Михаил, – в голосе Дмитрия Филипповича послышалось презрение. – Ты предал нас. Мы тебе дали всё, а ты вот как отплатил. Обернул оружие своё против своего рода, встал на сторону изменников!

– Именно так, и тебе придётся с этим смириться. Я – не ваша цепная собачка, я – свободный человек. И не позволю вести со мной по-свински. Несколько твоих людей мертвы. Ты готов продолжать? Или сделаешь, наконец, разумные выводы? Однако сейчас мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня. Мы здесь по другой причине. Ты согласен на мои условия?

– Как мне быть уверенным, что с Елизаветой ничего не случится?

– Придётся положиться на моё слово.

– Я не верю больше твоему слову. Ты – бесчестный человек.

– А придётся, – я достал карманные часы. – Через пятнадцать минут я выйду на связь со своим человеком. Ты сможешь убедиться, что всё в порядке.

Мы прошли в номер, где прежде жила Елизавета, сели за стол, на котором стоял телефон, и принялись ждать. Через пятнадцать минут я, как и обещал, позвонил домой Якову. Он ответил почти сразу.

– Ты на месте? Всё в порядке? – спросил я.

– Да, чёрт возьми. А тебя где носит?

– Дай трубку Елизавете.

Услышав голос дочери, Дмитрий Филиппович немного успокоился, но я видел, какой ненавистью пылает его взор. Значит, я приобрёл очередного врага. Что ж, одним больше, одним меньше.

– Уезжайте из города немедленно, – сказал я, когда Дмитрий закончил разговор и повесил трубку. – И не суйтесь больше сюда. Здесь теперь не ваша территория. Младшая ветвь объявила о собственной независимости и не потерпит вашего вмешательства в свои дела. Я – тоже. Елизавета будет жить в особняке, ей будут созданы все условия, слуги, гувернантки – всё, что потребуется юной девушке. И может быть, однажды, когда Птахины-Свирины поймут, что вы больше не представляете для них угрозу, дочь ваша вернётся домой. А пока условия таковы. Мы тоже в безвыходном положении. Вы предали младшую ветвь, отдали на растерзание врагам, так что не надо говорить высокопарных слов о чести.

Дмитрий Филиппович долго думал, водил усами, а потом произнёс:

– Знаешь, Михаил, поначалу я думал, что ты – избалованный боярский отпрыск, которого интересуют только праздная жизнь, но сейчас вижу, что ты – человек расчётливый и коварный. Род мой пригрел змею на своей груди. Но не думай, что если владеешь силой, ты теперь непобедим. Однажды за тобой придут, и ты ничего не сможешь сделать с этим. Прощай, Михаил, – Дмитрий Филиппович поднялся со стула и вместе со своими людьми покинул комнату. А я посидел ещё некоторое время, а потом вышел через чёрный ход и побрёл по ночному городу к дому Якова.

* * *

Мы сидели в гостиной на втором этаже: Яков, Елизавет и я. На столе – недопитый чай, баранки, варенье. За окном уже рассвело. Яков читал свежий номер газеты.

Елизавета сидела набученная в кресле в стороне от нас. Она уже немного отошла от происшедшего и теперь постоянно бурчала:

– Папенька мой вам обои головы свернёт. Вы это понимаете, кретины? Из-под земли вас достанет.

– Слушай, Лиза, хорош бубнить, – сказал я, устав от этого. – Ничего тебе не угрожает. Дмитрий тобой рисковать не станет. Будешь, как и раньше, как сыр в масле кататься. А нам ближайшее время предстоит жить под одной крышей, так что, может, давай мириться? Самой-то не надоело?

Елизавет фыркнула.

– Видел, что пишут? – спросил Яков, который уже полчаса не отрывался от статьи. – Завтра состоится эпохальная битва. Схлестнутся все знатные кланы обеих империй. Ох, что будет!

– Птахины-Свирины тоже кого-то отпарвили?

– Само собой! Сейчас в поместье почти никого нет из старших. На бой все съедутся: Барятинские, Птахины, Воротныские и ещё пара десятков родов. Даже сами императоры, говорят, будут участвовать. Лично!

– Интересно, чем всё закончится? Тем же, чем и конфликт Барятинских и Птахиных?

– Время покажет. Эта чёртова война может все карты перетасовать. Кстати, что-то Саврасовы медлят. Андрюха обещал, что к утру оттеснят Барятинских.

– А в чём загвоздка?

– Да говорят, у броненосца две паро-силовые установки сдохли по пути. Чинят. Я, знаешь ли, тоже, как на иголках. Тут у меня два дня назад гости объявились: какая-то машина торчит на набережной. Точно не полиция – иначе, я знал бы. Вчера возле твоей квартиры тоже её видели. В общем, хрен знает. То ли Барятинские следят, то ли… – Яков не договорил.

– Кто?

– Кто похуже.

В кабинете зазвонил телефон и Яков ушёл, а через пару минут вернулся:

– Собираемся. Северный объезд освободили. Наёмники Барятинских сдают позиции. Ольга хочет, чтобы мы в бункер перебрались, пока всё не закончится.

Дорога к поместью была убита в хлам, и люксовому седану Якова приходилось несладко в этой грязевой каше. Виднелись следы огромных гусениц какой-то машины неимоверных размеров. Можно было подумать, что тут прополз карьерный экскаватор.

Чем ближе мы подъезжали, тем громче слышалась пушечная стрельба. А когда мы тащились через поле, то увидели грузовики на обочине и людей в шинелях и с винтовками. Рядом с дорогой догорал недавно подбитый танк. А в поле стоял и дымил трубой огромный железный монстр.

– Броненосец Саврасовых? – спросил я, засмотревшись на него. Мы с Елизаветой сидели на заднем сиденье, Яков вёл автомобиль. – Как такая махина ездит хоть, не представляю.

– Ага, он самый, – усмехнулся Яков. – Я тоже всё хочу вблизи посмотреть на эту хреновину, а пока не выдаётся возможности.

Особняк Птахиных-Свириных находился в плачевном состоянии: после попадания фугасных снарядов были разбиты окна, а стены – проломлены в нескольких местах. Вокруг в земле зияло множество воронок. По пути нам самим пришлось несколько таких объехать. Местность выглядела жутковато.

Тем не менее, враг отступал, и малая война между двумя родами, если и не заканчивалась, то явно прекратилась надолго. Теперь предстояло восстановить разрушенные здания и вернуть жизнь в старое русло. Ну а я лелеял надежду взять «отпуск» и отправиться в Тобольск, где, возможно, меня ждали разгадки некоторых тайн, связанных с моим происхождением. А может, очередной облом, или что похуже. Но я не боялся: мои способности теперь могли меня защитить от многого.

Въезд в бункер находился в приземистом бетонном блокгаузе, что прятался в рощице за особняком. Вход охранял один из двух танков, которые я перевозил в Оханск. Когда начался конфликт, Птахины-Свирины забрали эту технику себе. Ворота перед нами открылись, Яков включил фары, и мы въехали в подземелье.