Текст книги "Эйкоры (СИ)"
Автор книги: Альтер-Оми
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Ян покачал головой, наблюдая, как предметы появляются прямо из воздуха. А они в общине до сих пор латали старые ботинки и радовались найденной консервной банке.
Мимо прошёл эйкор с человеком – судя по одежде, хозяин и слуга. Эйкор что-то объяснял, жестикулируя, а человек внимательно слушал и кивал. Они выглядели почти как коллеги, но Ян заметил небольшую разницу – эйкор говорил, человек слушал. Эйкор показывал направление, человек шёл туда.
– А что делают люди в вашем городе? Кроме того, что прислуживают?
Лулет внимательно поглядела на него.
– Многое. Ремесленники, художники, повара… Люди хорошо справляются с работой, требующей… эмоциональности.
– Эмоциональности?
– Эйкоры создают функциональные вещи. А люди – они другие. Мы можем рассчитать идеальные пропорции, но мы не всегда понимаем, что именно делает вещь… душевной.
Ян задумался над её словами. Получается, люди стали чем-то вроде домашних животных – полезных, милых, но не равных.
Они свернули на боковую аллею, и он вдруг почувствовал знакомый запах чего-то домашнего, забытого и очень знакомого. На краю площади возвышался небольшой павильон, заметно отличающийся от остальных зданий эйкоров.
– Сюда, – Лулет направилась ко входу.
Ян остановился, не веря своим глазам. Кафе выглядело… обычно. Никаких плавных линий или переливающихся материалов. Простые деревянные столики, клетчатые скатерти, даже старомодные стулья с потёртой обивкой. На окнах висели занавески с цветочным узором, а над входом болталась вывеска «У Марии».
– Что это? – ошарашенно спросил он.
– Кафе, – сказала Лулет. – Пойдём, я угощаю.
Внутри всё выглядело ещё более удивительно. За стойкой стояла полная женщина средних лет в белом фартуке и вытирала стаканы. На стенах висели фотографии в рамках – люди, пейзажи, семейные снимки. Играла тихая музыка, которую он слушал в молодости.
– Добро пожаловать! – приветливо окликнула их женщина. – Садитесь, сейчас принесу меню.
Ян сел за столик у окна и с недоверием огляделся. За соседними столиками сидели люди – не эйкоры, именно люди. Они ели, разговаривали, смеялись.
– Стилизация для людей? – спросил он.
– Что-то вроде того, – уклончиво ответила она.
Подошла официантка с меню. Ян раскрыл потрёпанную папку и оживился. Борщ, котлеты по-киевски, пельмени, блины с мёдом, оливье… Все те блюда, которые запомнились из молодости и которые он не ел уже много лет.
– О! Это же совсем другое дело, – пробормотал Ян, изучая список. – Борщ… с пампушками. И котлету по-киевски. И… пиво!
– Конечно, – кивнула женщина. – А вам? – обратилась она к Лулет.
– Салат «Цезарь» и кофе, – ответила та.
Когда официантка ушла, Ян откинулся на спинку стула.
– Интересно, – задумчиво произнёс он. – Здесь та же система, что на твоём силторе?
Лулет лишь загадочно улыбнулась.
– А это важно? Если атмосфера настоящая, люди настоящие…
– Люди настоящие, – согласился Ян, – а вот еда… – Он многозначительно посмотрел на неё.
– Попробуй сначала, – предложила Лулет. – Потом решишь.
Вскоре принесли заказ. Борщ выглядел точно как в его воспоминаниях – густой, ярко-красный, со сметаной. Ян попробовал и довольно закрыл глаза.
– Чёрт! Как же я скучал по этому, – пробормотал он. – Даже если это всё та же ваша питательная масса.
– Не думай об этом, – посоветовала Лулет. – Просто ешь.
Ян кивнул и с удовольствием принялся за еду. Пиво было холодным и пенистым, котлета сочной. Он почти забыл, где находится, погрузившись в воспоминания о временах, когда такая еда была обычным делом.
– Знаешь, что странно? – сказал он, делая глоток пива. – На твоём силторе я понимал, что это технологии. А здесь… Здесь хочется поверить, что это по-настоящему.
– В этом и смысл, – согласилась Лулет.
Допив пиво, Ян удовлетворённо откинулся на спинку стула, поглаживая живот.
– Давно так не наедался, – признался он. – А можно ещё мороженое? Ванильное, как в детстве?
– Конечно, – улыбнулась Лулет и подозвала официантку.
Пока ждали десерт, Ян заметил, что люди за соседними столиками то и дело поглядывают в их сторону. Не нагло, украдкой, но с явным интересом. Особенно на Лулет.
– Мы привлекаем внимание, – тихо сказал он.
Лулет оглянулась и спокойно кивнула.
– Эйкоры сюда почти не заходят, – объяснила она. – Это место для людей. Они здесь могут почувствовать себя… Как раньше.
– А ты зачем нас сюда привела? – прямо спросил Ян.
– Из-за тебя. Подумала, тебе будет приятно.
Принесли мороженое – большую порцию в стеклянной вазочке, украшенную вафельной трубочкой. Ян взял ложку и попробовал. Холодное, сладкое, с приятным вкусом ванили.
– Им просто любопытно, да? – спросил он, кивнув в сторону других столиков.
– Наверное, – пожала плечами Лулет. – Для них ты обычный посетитель, а вот я… – Она усмехнулась. – Редкий гость.
Пожилой мужчина за соседним столиком откровенно разглядывал её, видимо, пытаясь понять, что привело эйкора в это заведение. Женщина напротив него что-то шептала, указывая глазами в их сторону.
– Наслаждайся мороженым, – посоветовала Лулет. – И не обращай ни на кого внимания.
Ян кивнул и принялся за десерт, изредка поглядывая по сторонам. Атмосфера кафе действительно напоминала прошлое – то время, когда он мог просто забежать в кафешку и наесться от пуза.
Доев мороженое, он отложил ложку.
– Спасибо. Давно не ел с таким удовольствием.
– Не за что, – улыбнулась Лулет, поднимаясь из-за стола.
Она подошла к стойке и коснулась небольшой панели. Официантка кивнула.
– Спасибо за визит, – сказала она. – Приходите ещё.
– Ты заплатила? – поинтересовался Ян, как только они вышли на улицу.
– У нас нет денег в вашем понимании, – объяснила Лулет. – Есть баллы, которые начисляются каждый месяц. Зависят от работы, вклада в общество, потребностей. А в основном мы просто берём то, что нужно.
– Просто берёте?
– Понятие частной собственности нам чуждо. Зачем накапливать вещи, если система может создать всё необходимое?
Рядом с ними бесшумно остановился транспорт, напоминающий гигантскую медузу – прозрачный купол с переливающейся поверхностью и тонкими, почти невидимыми «щупальцами».
– Садимся, – сказала Лулет, и часть купола растворилась, открывая вход. – А теперь я покажу, где работаю.
Транспорт плавно поднялся в воздух. Ян с любопытством наблюдал, как они уверенно вписываются в поток других летательных аппаратов. Казалось, в воздухе царит хаос – медузы, силторы и странные дископодобные машины носились в разных направлениях, пересекали траектории друг друга, но каким-то чудом не сталкивались.
Полёт длился около пары минут. Город проплывал внизу, но постепенно дома становились выше и массивнее.
Когда впереди появилось огромное темное здание, Ян присвистнул. Исследовательский центр был огромен – темная монолитная структура, поднимающаяся из земли, как гигантский абсолютно гладкий сталагмит, без единого окна или выступа. Только изредка по чёрной поверхности пробегали тонкие серебристые линии – единственные признаки того, что это не просто монумент.
– Чёрт возьми! – выдохнул Ян. – Это что, цельная скала?
– Особый материал, – пояснила Лулет. – Блокирует любое внешнее воздействие.
Здание казалось невероятно высоким – его верхушка терялась в облаках. Транспорт подлетел к гладкой стене, и в ней бесшумно открылся проход.
– Мой дом, – сказала Лулет с гордостью. – Добро пожаловать в Институт человеческих исследований.
– Твой дом? – удивился Ян.
– Ну, не совсем, – рассмеялась Лулет. – В основном я живу на силторе, мне там нравится. Свобода, можешь лететь куда захочешь, никто не мешает. Но когда работы много, приходится ночевать здесь. В центре есть служебные комнаты для сотрудников.
– А зачем тебе силтор, если можно остаться здесь?
– Силтор – это не просто транспорт, – объяснила Лулет, пока их «медуза» медленно заплывала в здание. – Это мобильная лаборатория, дом, офис – всё в одном. Могу улететь в любую точку планеты и работать там. А ещё… – она задумалась, – там тишина. Настоящая тишина. В городе даже эйкоры создают информационный шум.
– Информационный шум?
– Мы постоянно обмениваемся данными через общую сеть. В голове всегда что-то жужжит – обновления, сообщения, запросы. А на силторе можно отдохнуть от всего этого и думать по-настоящему.
Ян кивнул. Он понимал потребность в уединении, хотя у людей она была другой – им нужно было спрятаться от общества, а эйкорам – от информации.
«Медуза» остановилась.
– Ну что, готов увидеть, как мы изучаем твой вид? – спросила Лулет, выходя наружу.
Они шли по просторному холлу с белыми стенами и мягким рассеянным светом. Ничего лишнего – лишь функциональность и чистота. По коридорам двигались эйкоры в рабочих костюмах, некоторые несли странные устройства, другие что-то обсуждали.
– Мой этаж на двадцать третьем уровне, – сказала Лулет, направляясь к лифту.
Подъём прошёл незаметно – кабина двигалась абсолютно бесшумно. Коридоры здесь выглядели иначе: стены покрывали голографические панели с графиками, схемами, текстами. Ян пытался разглядеть детали, но информация менялась слишком быстро.
– Данные наших исследований, – пояснила Лулет. – Постоянно обновляются.
Она остановилась перед широкой светлой дверью. Створки разошлись в стороны, открывая большую комнату с панорамными окнами. За столом сидели эйкоры в белых лесситах. Некоторые стояли и что-то записывали прямо в воздухе, другие просто закрыли глаза, видимо, работая с данными через внутреннюю сеть.
При появлении Лулет и Яна все открыли глаза и повернулись к ним. Семь эйкоров смотрели на гостя с нескрываемым любопытством. Ян сразу же почувствовал себя экспонатом в музее.
– Коллеги, – объявила Лулет, – это Ян. Тот самый свидетель, о котором я рассказывала.
Эйкоры переглянулись, и Ян понял, что его появление не было сюрпризом. О нём знали, ждали, возможно, даже готовились к встрече.
– Здравствуйте, – неуверенно произнёс он.
В ответ раздался хор приветствий, но их глаза остались такими же холодными и изучающими. Ян вспомнил – точно так же на него смотрели врачи перед операцией. Профессионально, отстранённо, словно оценивая интересный случай.
– Располагайтесь, – предложил один из эйкоров, указывая на свободное кресло. – Мы очень рады познакомиться.
«Подопытный кролик», – мрачно подумал Ян, но сел, куда показали.
– Лулет много рассказывала о вас, – первым заговорил молодой парень с внимательными серыми глазами. – Особенно о ваших воспоминаниях о Кире Морозовой.
Ян замер. Фамилию Киры он Лулет не называл. Более того, он вообще не был уверен, что помнит её фамилию правильно – прошло слишком много лет.
– Откуда вы знаете… – начал он, но эйкор не ответил, он поднялся и подошел к стене.
Взмах руки – и на поверхности возникло изображение. Ян почувствовал, как земля уходит из-под ног.
На стене светилась фотография Киры. Не старая, размытая, а свежая и четкая. Кира выглядела старше, но узнаваемо. Лицо стало жёстче, но это определённо была она. Она стояла на фоне заснеженных гор в простой тёмной куртке, руки сложены на груди.
– Кира Морозова, – спокойно произнёс эйкор. – Один из лидеров Ризана. Она жива, Ян.
В комнате повисла тишина. Ян смотрел на фотографию, не в силах произнести ни слова. Он был уверен… После всего, что случилось, когда люди остались одни… Он думал, что её больше нет.
– Но как… – прохрипел он. – Я думал, она…
– Думаю, – тихо добавила Лулет, – нам есть о чём поговорить.
Глава 9
Община. Седьмая зима после ухода эйкоров. Группа беженцев с востока. Грязная, изможденная толпа, и среди них – Кира. Исхудавшая, в рваной куртке, но всё та же.
«Ян? Ты?» – и эта улыбка. Та самая. Будто прошло не семь лет, а семь дней.
Они целовались у костра. Руки помнили её тело. Три месяца вместе, словно вернулись в молодость. Забыли про эйкоров, про разрушенный мир, про голод.
Потом – холод в глазах. «Ян, мне это не подходит. Я устала жить впроголодь». Слухи о северной общине и местном вожаке. Богатый, жёсткий, умеет обеспечить порядок.
Она просто ушла ночью. Как призрак. Снова.
Самогон из картофельных очистков. Он не просыхал месяцами. Чинил генераторы пьяным – чудо, что не убило током. Потом теплые руки Марты. «Хватит, Ян. Она того не стоит».
Год трезвости. Два. Три.
А потом весть: «Киру зарезали на севере, любовник застукал с другим и убил». Ревел тогда белугой по ней. Хоть и бросила, хоть и ушла. Со временем боль притупилась, да и воспоминания стали далекими и размытыми.
А она… жива! Жива и в Ризане! Какого чёрта!
Все это пронеслось в голове за минуту. Подняв глаза, он увидел взгляды эйкоров – внимательные, изучающие, словно он был интересным экспонатом, только что продемонстрировавшим нужную реакцию.
Восемь пар глаз смотрели на него с профессиональным любопытством. Кто-то что-то записывал в воздухе, другие просто наблюдали. Лулет сидела, слегка наклонившись вперёд, на её лице читалось неподдельное любопытство.
– Интересно, да? – хрипло произнёс Ян. – Посмотреть, как человек переваривает боль?!
– Мы изучаем эмоциональные реакции, – спокойно ответил один из эйкоров. – Ваша реакция на неожиданную информацию о близком человеке – ценные данные.
– Ценные данные! – повторил Ян злым голосом. – Я для вас что, лабораторная крыса?
– Ян… – начала было Лулет, но он перебил её.
– Нет, всё понятно. Ты привезла меня сюда не просто показать, где работаешь. Ты привезла подопытного. – Он поднялся с кресла. – А информация о Кире – это что? Часть эксперимента?
Эйкоры переглянулись. В их взглядах не было ни смущения, ни вины – только научный интерес к развитию ситуации.
– Сядь, Ян, – мягко, но настойчиво сказала Лулет. – Информация о Кире не эксперимент. Она действительно жива.
Ян медленно опустился в кресло, но напряжение не покидало тело. Он чувствовал себя зверем в клетке, за которым наблюдают через стекло.
– И что теперь? – его голос звучал глухо. – Вы ждёте, что я буду рыдать от счастья? Или кричать от ярости?
– Мы пытаемся понять, – осторожно произнёс молодой эйкор с серыми глазами, – как люди переживают крушение убеждений. Когда-то, что считалось истиной, оказывается ложью.
Ян посмотрел на него с усмешкой.
– Крушение убеждений? Красиво сказано. А по-человечески это называется – когда тебя двадцать лет держали в дураках.
– Но ведь вас никто не обманывал, – вмешалась женщина-эйкор с короткими тёмными волосами. – Вы сами поверили слухам.
– Поверил, – согласился Ян. – Потому что так было проще. Мёртвую Киру можно оплакать и забыть. А живая… живая…
Он откинулся на спинку кресла, внезапно почувствовав опустошение.
– Знаете, что самое паршивое? Не то, что она жива. А то, что я сижу здесь, в вашей лаборатории, и рассказываю о своей боли существам, которым нужны данные для анализа.
Лулет нахмурилась.
– Это не так, Ян. Мы не бесчувственные машины.
– Нет? – он посмотрел на неё внимательно. – Тогда скажи мне честно – ты показала мне фотографию Киры из сочувствия или потому, что хотела изучить мою реакцию?
Лулет молчала, и это молчание было красноречивее любых слов.
– И зачем вам вообще изучать людей? – спросил Ян, переводя взгляд с одного эйкора на другого. – Вы же и так совершенны. Зачем вам наши проблемы?
– Чтобы не повторять ваших ошибок, – ответила женщина с короткими волосами. – Мы совершеннее людей, но это не значит, что мы застрахованы от тех же проблем. Войны, конфликты, иррациональные решения – всё это может коснуться и нас.
– Серьёзно? – усмехнулся Ян. – Вы боитесь стать такими же, как мы?
– Мы изучаем механизмы, которые приводят к саморазрушению, – пояснил молодой эйкор. – Ваш вид прошёл долгий путь эволюции, но так и не научился избегать конфликтов. Мы хотим понять почему.
– А может, дело не в механизмах, – сказал Ян. – А в том, что конфликты – это часть жизни? Что без них нет развития?
– Интересная точка зрения, – кивнула Лулет. – Ты считаешь, что страдание необходимо?
– Я считаю, что страдание делает нас людьми, – ответил Ян. – А вы… Вы пытаетесь создать мир без боли, а получается мир без души.
Эйкоры переглянулись. В их взглядах промелькнуло что-то похожее на замешательство.
– Возможно, именно поэтому мы и изучаем вас, – тихо сказала Лулет. – Чтобы понять, что мы потеряли, став совершенными.
– Что вы потеряли? – Ян наклонился вперёд, впервые за всё время почувствовав искренний интерес к разговору. – А что, есть проблемы в раю?
– Мы не знаем, как принимать неоптимальные решения, – признался молодой эйкор. – Наша логика всегда выбирает лучший вариант. Но иногда лучший вариант… не самый правильный.
– Объясни.
– Например, – вмешалась женщина с короткими волосами, – если эйкор заболевает неизлечимой болезнью, логично его… отключить. Это избавит от страданий и сэкономит ресурсы. Но люди в такой ситуации борются до конца, даже зная, что это бессмысленно.
– И что в этом плохого? – спросил Ян.
– Мы не понимаем, зачем, – ответила Лулет. – Зачем тратить время и силы на заведомо проигрышное дело? Но при этом видим, что именно эта «иррациональность» часто приводит к прорывам, открытиям, неожиданным решениям.
Ян откинулся на спинку кресла.
– Вы изучаете нас, чтобы научиться быть глупыми?
– Чтобы научиться быть… человечными, – поправила его Лулет. – У нас есть всё, кроме одного – способности делать выбор сердцем, а не разумом.
– И как? Вам это помогает? – спросил Ян. – Знание того, что мы страдаем из-за любви, дерёмся из-за принципов, жертвуем собой ради других?
– Пока не очень, – честно признался молодой эйкор. – Мы можем проанализировать ваши эмоции, но не можем их воспроизвести. Это как изучать музыку, будучи глухим.
– Тогда зачем продолжаете?
Лулет задумчиво посмотрела на него.
– Потому что боимся, что останемся красивыми, умными… и пустыми.
В комнате повисла тишина. Ян смотрел на эйкоров – этих совершенных созданий, которые так спокойно признались в своей неполноценности.
– Знаете, что забавно? – сказал он наконец. – Мы всю жизнь мечтали стать такими, как вы. Умными, сильными, без болезней и проблем. А вы хотите стать такими, как мы – с нашими страданиями и глупостями.
– Возможно, совершенство – это ловушка, – задумчиво произнесла женщина с короткими волосами. – Когда ты можешь почти всё, ничто не имеет ценности.
– А что с Кирой? – спросил Ян, возвращаясь к тому, с чего всё началось. – Зачем вы мне её показали? Чтобы изучить, как я буду страдать?
Лулет покачала головой.
– Мы показали её, потому что она часть твоей истории. А твоя история – часть истории человечества. Мы не можем понять людей, изучая только факты. Нам нужны живые эмоции, настоящие переживания.
– И что дальше? – Ян поднялся с кресла. – Вы будете копаться в моих воспоминаниях? Искать новые болевые точки?
– Мы хотим понять, как работает человеческая память, – ответил молодой эйкор. – Как вы переживаете потери, как справляетесь с болью, как находите силы жить дальше.
– Для ваших исследований?
– Для нашего выживания, – кивнула Лулет. – Мы боимся, что без эмоций мы обречены на застой.
Ян долго смотрел на неё, пытаясь понять, насколько она искренна.
– Кстати, Лулет, – вмешался один из эйкоров, – твой запрос на еду для общины и сигареты одобрен. Можешь забрать.
– Спасибо, Дэвис. – Она повернулась к Яну. – Видишь? Я выполняю свою часть договора.
– Значит, всё-таки помнишь про наш контракт, – усмехнулся Ян. – А я уже подумал, что для вас я просто интересный экземпляр.
– Ты и то, и другое, – честно ответила Лулет. – Но сначала – человек, с которым у меня есть договор.
Он поднялся с кресла.
– Тогда пойдём забирать мою плату.
– Всё автоматически загрузят на силтор, – Лулет тоже встала.
Ян шёл к выходу, ощущая на себе взгляды эйкоров. Они смотрели на него с тем же сосредоточенным интересом, с каким энтомологи разглядывают редких насекомых. Образец проявил ожидаемые реакции и теперь удалялся в свою естественную среду.
До силтора добирались молча.
В «медузе» Лулет сидела, изредка поглядывая на Яна. Его реакция на фотографию Киры превзошла ожидания – такую гамму эмоций редко удавалось зафиксировать. Шок, боль, злость, растерянность… И эта странная усталость в конце, когда он словно сдался. Коллеги будут довольны – материала для анализа хватит на месяцы. Но почему-то она чувствовала неловкость, словно подглядела в замочную скважину.
Ян смотрел в прозрачную стену транспорта, не видя проплывающий город. Кира жива. Эта мысль билась в голове, как заевшая пластинка. Жива и находится в Ризане – том самом месте, где уничтожали эйкоров. Значит, она всё-таки нашла свою войну. Интересно, помнит ли она его? Или для неё он тоже давно мёртв – ещё один призрак из прошлой жизни?
Медуза мягко пристыковалась к силтору. Внутри их ждал Арис с сообщением:
– Груз доставлен и размещён в отсеке. Готов к отправке.
– Летим обратно? – спросил Ян.
– Летим, – согласно кивнула Лулет.
Силтор плавно поднялся в воздух и, зависнув на пару секунд над портом, взял курс на общину. Полёт должен был занять около часа – достаточно времени, чтобы обдумать произошедшее.
Первые полчаса они молчали. Лулет что-то изучала на голографических панелях, Ян смотрел в окно, наблюдая, как под ними меняется ландшафт. Горы Алтая сменились равнинами, потом лесами, и постепенно пейзаж становился всё более знакомым и унылым.
– Кстати, – наконец нарушила молчание Лулет, – я добавила кое-что к нашему договору.
– Что именно? – настороженно спросил Ян.
– Одежду. Тёплую, практичную. И лекарства – антибиотики, обезболивающие, жаропонижающие. Основной набор для первой помощи.
Ян повернулся к ней.
– Зачем? Мы же договаривались только о еде и сигаретах.
– Потому что я так хочу.
– А если люди не примут твои подарки? Они не доверяют эйкорским технологиям.
– Пусть выкинут, – пожала плечами Лулет. – Это их выбор. Я не принуждаю пользоваться тем, что им не нужно.
Ян долго смотрел на неё, пытаясь понять мотивы.
– Ты чувствуешь вину?
– За что?
– За то, что мы живём как звери, а вы – как боги.
Лулет задумалась.
– Не вину. Скорее… недоумение. Мы могли бы помочь всем выжившим людям. Вылечить, накормить, дать жильё. Но вы не хотите нашей помощи.
– Потому что помощь превращается в зависимость, – ответил Ян. – А зависимость – в рабство.
– Даже если это рабство комфортнее свободы?
Он усмехнулся.
– Особенно если комфортнее.
– Вот в этом я вас и не понимаю, – сказала Лулет. – Вы должны были знать, что эволюция всё равно придёт. Рано или поздно появилось бы что-то лучшее, чем люди.
– Лучшее – понятие спорное, – возразил Ян.
– Более умное, сильное, приспособленное. Разве не к этому стремится любой вид? К совершенству?
– К выживанию, – поправил её Ян. – А выживание и совершенство – разные вещи.
Лулет нахмурилась.
– Но ведь мы – это естественный этап развития. Люди создали компьютеры, потом искусственный интеллект, потом нас. Это логичная последовательность.
– Логичная для кого? – Ян повернулся к ней. – Для тех, кто остался за бортом?
– Для цивилизации в целом. Вы же не жалеете о том, что заменили каменные топоры железными?
– Каменные топоры не просили пощады, – сухо заметил Ян. – И не оставляли после себя детей.
Лулет замолчала, видимо, пытаясь переварить его слова.
– Но ведь прогресс неизбежен, – наконец сказала она. – Нельзя его остановить из сентиментальных соображений.
– Можно попытаться его направить, – ответил Ян. – Так, чтобы он не пожирал своих создателей.
– И как бы вы это сделали?
Он растерялся.
– Ну, поздно об этом думать. Поезд уже ушёл. На сегодня хватит. Устал от воспоминаний.
– У нас впереди ещё месяц…
– Именно поэтому не стоит торопиться, – перебил её Ян. – Всё равно никуда не денусь.
Он поднялся и направился к выходу из гостиной.
– Разбуди, когда прилетим. И… спасибо за… дополнения к грузу.
Добравшись до спальни, Ян завалился на кровать как был, в лессите и ботинках. За иллюминатором проплывали облака – силтор летел на большой высоте, и внизу не было видно ни огней городов, ни дорог. Только темнота и редкие всполохи молний где-то на горизонте.
Кира жива.
Эта мысль не давала покоя. Двадцать лет он считал её мёртвой, и вдруг – вот она, на фотографии, постаревшая, но узнаваемая.
Интересно, что она думала обо мне все эти годы? Помнит ли вообще?
Наверняка нет. Для неё он, скорее всего, остался тем же неудачником, который не смог дать ей стабильности. Только теперь он ещё и живёт с эйкорами – ест их еду, носит их одежду, летает на их кораблях.
Месяц. Целый месяц с этими существами.
Ян повернулся на бок, разглядывая переливающиеся стены спальни. Комфорт, которого он не знал уже много лет. Сытость, здоровье, чистота. И цена за всё это – его воспоминания, его боль, превращённые в данные для анализа.
А еще придётся рассказывать о самом страшном. О том, как всё рухнуло. Как мы сопротивлялись. Как проиграли.
Те воспоминания он запрятал глубоко, старался не думать о них. Слишком больно. Слишком стыдно. А теперь придётся всё это вытащить на свет и разложить перед Лулет, как экспонаты в музее. Кира была там. В самом центре событий. Может, поэтому она и выжила, оказавшись достаточно умной, чтобы вовремя исчезнуть.
Ян закрыл глаза, но сон не шёл. Где-то там была его община. Люди, которые скоро получат еду, одежду и лекарства от эйкоров. И будут проклинать того, кто это принёс.
Интересно, что бы сказала Кира, увидев меня сейчас?
Мысли мучили его. А ведь и правда, пока он считал Киру мёртвой, было спокойно. А сейчас? Да, собственно, что сейчас? Они совершенно чужие люди. И всё-таки…
Через некоторое время он заснул, и снилась ему площадь Пушкина, толпы людей, вышедших на протест, и красивая, задорная улыбка Киры.
Глава 10
Солнце уже садилось, и последние лучи, пробиваясь сквозь облака, ложились длинными тенями на грязный снег. Конец марта – самое поганое время года. Уже не холодно, как зимой, но ещё не тепло. Слякоть, грязь, и везде пахнет тающим дерьмом.
Марта тихо ворчала, пытаясь зашить дырку в носке. Нитки заканчивались, а новых не предвиделось. Такими темпами скоро придётся ходить босиком.
– Семёныч, а что думаешь, зачем Ян с этой… эйкоршей ушёл? – спросила она, не отрывая глаз от работы.
Старик, неохотно отложив нож, посмотрел на неё.
– Откуда мне знать?
– Мы для них что дикари в пещерах, – фыркнула Марта.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Семёныч. – Странные они, эти… как их там. То не появляются годами, то вдруг прилетают. Китаец говорит, она молодая была, красивая.
Виктор сидел у костра и читал «Войну и мир», найденную в библиотеке. Время от времени он поднимал голову и хрипловатым голосом декламировал строки романа.
– «Ну что, князь, Генуя и Лукка стали не больше как поместья, поместья фамилии Буонапарте. Нет, я вам вперед говорю, если вы мне не скажете, что у нас война, если вы позволите себе защищать все гадости…»
– Опять про дворян, – проворчал кто-то из слушателей. – Давай что-нибудь попроще.
– Это культура, – обиделся Виктор. – Нельзя же совсем дичать.
Марта усмехнулась. Культура… А сами живут как в средневековье и дерутся за каждую консервную банку. Услышав непонятный звук, она подняла голову. Звук становился громче и отчетливее – что-то приближалось по воздуху.
– Там… летит! – прошептал Семёныч, вытягивая шею.
Из-за облаков показался серебристый объект, направляющийся прямо к центру общины. Марта вскочила на ноги и невольно попятилась.
– Что это за хрень? – громко поинтересовался кто-то у костра.
Дрон завис над площадкой около домов и, аккуратно опустившись, поставил на землю большущий белый контейнер. Потом так же плавно поднялся и улетел в сторону леса.
Марта и Семёныч застыли, не решаясь пошевелиться.
– Мать честная! – выдохнула Марта. – Это же от них… от эйкоров!
– Люди! – заорал Семёныч во весь голос. – Все сюда! Срочно!
Из ближайших домов начал выбегать народ. Виктор бросил книгу, китаец выскочил из-за печки, вытирая руки от сажи. Кто-то кричал дальше по улицам, созывая остальных. Через минуту вокруг контейнера собралось человек двадцать.
– Что это? – интересовались люди, с любопытством разглядывая белый ящик. – Откуда это взялось?
– Дрон принёс, – объяснила Марта, показывая в небо. – Их дрон. Сам прилетел и поставил.
Толпа возбужденно загомонила:
– Что им от нас надо?
– Может, это ловушка!
– А что там внутри?
– Бомба, наверное!
– Да какая бомба, дураки! Зачем им нас взрывать?
– А зачем им вообще нам что-то присылать?
– Может, еда?
– Или отрава!
Китаец осторожно приблизился к контейнеру и замер.
– Боишься? – спросила Марта.
– Конечно, боюсь, – честно признался он. – А ты не боишься?
– Боюсь. Но интересно.
– Надо открыть, – предложил Виктор. – Всё равно не узнаем, что там, пока не посмотрим.
– А вдруг там что-то… плохое?
– Если они хотели нас убить, давно бы убили, – заметил Семёныч.
– Смотрите! – вдруг воскликнул китаец, указывая в конец улицы. – Там кто-то идёт!
Все повернулись. Действительно, по дороге к ним приближалась фигура в тёмном обтягивающем костюме, очень похожем на одежду эйкоров.
– Эйкор! – ахнул кто-то.
– Их костюм! – прошептала Марта.
Половина собравшихся тут же кинулась врассыпную. Остались только самые смелые и любопытные.
– Что ему тут надо? – испуганно прошептал Виктор.
– Может, за контейнером пришёл?
Фигура приближалась. Эйкор шел уверенно и неторопливо.
– Подождите, – нахмурился Семёныч. – А что-то он сильно похож на…
Вдруг Марта ахнула:
– Да это же Ян!
– Что?! – Семёныч прищурился. – Не может быть!
– Ян! – закричала Марта. – Это точно он!
Это действительно был Ян. Но в костюме эйкора. И выглядел он… моложе и как-то по-другому.
– Что с ним сделали? – прошептал кто-то.
– Он в их одежде…
– Значит, точно к ним перешёл!
Как только Ян подошёл достаточно близко, толпа взорвалась:
– Ян! Где ты был?!
– Что это на тебе надето?!
– Их одежда! Ты в их одежде!
Ян лишь широко улыбнулся.
– И зубы! – ахнула Марта. – Господи, посмотрите на его зубы!
– Белые как мел! – подтвердил Семёныч. – А вчера гнилые были!
– Что они с тобой делали? – наседал Виктор. – Отвечай!
– И этот ящик от них? – кто-то ткнул пальцем в контейнер.
– Продал нас, да? – раздался злой голос. – За лечение продал!
– Я же говорил! – крикнул кто-то из толпы. – Предатель он!
– Федь, помолчи лучше! – огрызнулась Марта. – Сам бы первый и побежал, если бы предложили!
– Ты теперь с ними? – вопросы сыпались со всех сторон.
– Шпион?
– Янь… такой здоровый стал, – залопотал китаец. – Совсем другой человек.
– Да скажи уже что-нибудь! – Семёныч тряс его за плечо. – Язык они тебе отрезали, что ли?
Ян стоял посреди разгорячённой толпы, не зная, что сказать. Он устал. Не физически, а морально. Вопросы сыпались со всех сторон, обвинения перемешивались с вопросами.
– Тише! – наконец крикнул он. – По одному спрашивайте, а то ничего не понятно!
– Так что в ящике? – выкрикнул Виктор.
