Текст книги "Эйкоры (СИ)"
Автор книги: Альтер-Оми
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Ян невольно присвистнул.
– Красота! – только и хмыкнул он, глядя на перечень. – Вы ещё скажите, что у меня нет шансов.
На месте глаза появился робот, напоминающий металлический кокон, и произнес бесстрастным голосом:
– Ваше состояние: критическое. Рекомендуется немедленное вмешательство. Без лечения срок жизни – до одного года.
Ян застыл, а потом горько усмехнулся.
– Один год? Ну хотя бы честно.
В голове крутились мысли: «Всё, жизнь кончена. Хотя он и так прожил больше других людей из общины. Кто же теперь будет чинить вещи людям? Он-то думал, что ещё поживёт…»
– Ваше лечение займет четыре дня, – произнес всё тот же бесстрастный голос.
– Четыре дня? – ошеломленно переспросил Ян, разглядывая белый потолок и сферы, замершие над ним. Идиотизм! В самом начале эйкоры предлагали людям помощь, но они, как дураки, отказывались от неё. И к чему это привело? Правда, это означало согласиться с ненавистными технологиями и признать их превосходство.
Он вздохнул. Умирать не хотелось.
– Вы согласны? – спросили его то ли стены, то ли кокон, висевший над ним.
Ян еще раз посмотрел на свои органы, светящиеся вокруг, и зло, но уверенно произнес:
– Да!
Как только он дал согласие, всё вокруг вдруг начало расплываться. Белые стены кабинета будто потекли, а мягкий свет, окутывавший комнату, стал слепящим. Ян почувствовал, что тело словно проваливается в бесконечную пустоту, лёгкую и бесплотную. В ушах послышался нарастающий гул, а затем – оглушительная тишина. Никакого звука, никакого света, никакого времени.
Очнувшись, Ян осмотрелся и осторожно сел, комната была всё та же, но выглядела слегка иначе.
– Что за… – пробормотал он, машинально потирая лицо.
И замер: бороды больше не было. Ни щетины, ни раздражения, которое неизменно сопровождало каждую попытку побриться. Кожа лица была гладкой, чистой, как будто он снова стал подростком.
Ян поднял руки, рассматривая их. С ними тоже поработали, кожа стала светлой, ровной, без трещин и мелких бородавок, которые он привык ковырять. Даже два больших пигментных пятна, появившихся на запястьях много лет назад, исчезли. Обломанные и обгрызенные ногти теперь выглядели почти идеальными – ровными, ухоженными.
– Это точно мои руки?! – усмехнулся он, рассматривая пальцы.
И тут прямо перед ним в воздухе возникло зеркало. Словно удерживаемое невидимыми руками, оно висело идеально ровно и неподвижно. Ян нахмурился, но шагнул ближе.
– И? – пробормотал он, разглядывая свое отражение.
Лицо было его и не его. Гладкая кожа без шрамов, пятен и прыщей, которые напоминали о его нелегком прошлом. Но главное – зубы… Ян оскалился, и в зеркале блеснул ровный ряд ослепительно белых зубов. Ничего умнее не придумав, он щёлкнул ими несколько раз, проверяя на прочность.
– Вы серьёзно?! Это точно я?! Вы подсунули зубы из рекламного ролика? – он довольно хмыкнул.
Зеркало не отвечало, продолжая отражать белоснежную ухмылку. Ян пробежался пальцами по зубам, по подбородку, по щекам, всё ещё не веря в произошедшее.
– Хм… ну, теперь хотя бы есть с чем улыбаться, – проворчал он, не отрываясь от зеркала. – Правда, кому тут улыбаться?
Ещё раз взглянув на свои руки, он вздохнул. Хотелось поделиться с кем-то, рассказать про чудеса, произошедшие с ним. Но с кем? С этими непонятными существами, которые только что вылечили его?
Ян больше не испытывал угрызений совести из-за того, что воспользовался технологиями эйкоров. Напротив, он судорожно соображал, как остаться здесь подольше, чтобы полностью восстановить здоровье.
Глава 4
Ян ещё раз щёлкнул белоснежными зубами и удивлённо покачал головой не веря своим глазам. В дверном проёме возник знакомый силуэт Ариса.
– Госпожа Лулет ждёт вас в столовой, – произнёс андроид. – Следуйте за мной.
Покорно кивнув, он пошел за ним по коридору. Стены здесь были такими же обтекаемыми и светящимися, как и во всём силторе. Завернув за угол, они увидели широкую дверь, беззвучно открывшуюся при их приближении.
Столовая была похожа на все остальные комнаты. Белые стены сливались с потолком, а мягкий свет исходил от встроенных панелей. В комнате стоял стол и несколько кресел, но даже этот минимализм выглядел гармонично.
– Вот! Это уже интересно, – пробормотал Ян.
Лулет ждала его за столом, положив руки на странную гладкую поверхность.
– Садись, – улыбнулась она показывая на кресло напротив.
Ян с удовольствием уселся, и кресло моментально подстроилось под его тело, обволакивая теплом со всех сторон.
– Ну и технологии у вас, – удивился он, ощупывая подлокотники, а потом откинулся на спинку стула и улыбнулся.
Вокруг всё выглядело идеально – и явно не было похоже на жилище простого человека. Слишком чисто. Слишком правильно. Слишком… Но прежде чем он успел что-то сказать, стол изменился: серая блестящая поверхность сменилась белоснежной столешницей, на которой стояла тарелка с непонятной массой.
Ян внимательно оглядел блюдо. Зеленоватое вещество было чересчур гладким, похожим на пюре, но блестящим и неестественно однородным.
– Это что? – спросил он.
Улыбнувшись Лулет подвинула свою тарелку поближе.
– Это питание, адаптированное для эйкоров. В отличие от людей, мы не потребляем обычную пищу. Наша система обеспечивает организм всеми необходимыми элементами в строго определённых пропорциях. Вкус можно настроить – это дополнительная функция, не обязательная, но удобная.
Ян нахмурился, не понимая, что она имеет в виду.
– Настроить вкус? Ты издеваешься?!
Лулет покачала головой, уже не скрывая улыбки.
– Нет. С помощью нашей системы можно сделать любую пищу. Ты просто говоришь, что хочешь почувствовать, а система делает остальное.
– Ладно, – Ян задумчиво потер подбородок, – допустим, я хочу картошку пюре с котлетой. Только чтобы пюре было мягким, как в детстве, знаешь, такое, с молоком, чтобы прямо таяло на языке.
Не успел он произнести эти слова, как масса в тарелке тут же начала меняться, став более кремовой и мягкой, а сверху появилась котлета с идеально золотистой корочкой. Ян удивленно приоткрыл рот, учуяв в воздухе знакомый запах, и вспомнил, как сидел за столом, а мама наливала молоко. Они смеялись и болтали, и этот момент казался таким тёплым и далёким.
Осторожно взяв ложку, Ян осмелился попробовать массу. Пюре было идеальным, а котлета – с хрустящей корочкой и сочным фаршем, именно так готовила мама.
– Молоко…? – пробормотал он, удивлённо глядя на Лулет.
Тут же на столе появился стакан с молоком. Ян инстинктивно поднёс его к губам и почувствовал знакомый, слегка сладковатый вкус.
– Невозможно! – ошеломлённо пробормотал он, не в силах поверить в происходящее. – Как это работает?
– Наша система анализирует твои слова и на основе этих предпочтений создаёт пищу, которая не только питает тело, но и удовлетворяет твои вкусовые ощущения, – объяснила Лулет.
Ян с удовольствием отхлебнул еще глоток молока.
– А как же мясо? – он с вызовом поглядел на Лулет. – Настоящее, сочное мясо.
Она только покачала головой.
– Настоящее мясо? Мы можем воссоздать его вкус, текстуру и даже ощущение сочности, если ты хочешь. Мясо – не самый полезный продукт для организма.
Ян поморщился.
– Серьёзно? Настоящая прожаренная отбивная, тающая во рту… И ты говоришь, что это вредно?
– Настоящее мясо, как ты его называешь, – это лишние жиры, токсины, обработка, перегружающие организм. Мы научились создавать питание, которое даёт больше пользы и не требует уничтожения других существ.
– Уничтожение других существ? Ты сейчас говоришь о коровах или о людях? – Он хмыкнул.
Лулет рассмеялась.
– Я говорю о рациональности. Попробуй попросить своё мясо. Уверена, ты не почувствуешь разницы.
Ян задумался, но любопытство взяло верх.
– Хорошо. Хочу сочную отбивную, среднюю прожарку, с кровью.
Мгновение – и на тарелке появилась аппетитная отбивная с румяной корочкой, источающая аромат, от которого у него тут же заурчало в животе. Взяв нож и вилку, он отрезал огромный кусок. На разрезе мясо было именно таким, каким он его представлял: слегка поджаренным снаружи и мягким, розоватым внутри. Попробовав, Ян закрыл глаза и кивнул, признавая, что это действительно идеально.
– Чёрт возьми, вкусно! Но если это не настоящее мясо… – пробормотал он.
– Вот видишь? Ты получаешь всё, что тебе нужно, без лишних затрат и вреда для организма. Мы просто используем знания, чтобы сделать питание рациональным и приятным, – снисходительно улыбнулась Лулет.
Ян не ответил, с удовольствием доедая отбивную. В голове крутилось множество вопросов, но он решил не отвлекаться и насладиться пусть и ненастоящей, но очень вкусной едой.
Лулет спокойно наблюдала за ним. Казалось, он полностью забыл о том, где находится и кто сидит напротив него. Её забавляла манера Яна есть: быстро, с аппетитом, будто каждый кусок был последним, и с полным пренебрежением к правилам хорошего тона. В этом была странная честность, которой не хватало эйкорам.
Она знала, что её народ редко пользовался настройкой вкуса. Большинство получало стандартный рацион. С детства они воспринимали еду как средство для поддержания здоровья. Вкусы казались им пережитком прошлого, слабостью, от которой давно следовало избавиться.
Сама Лулет иногда нарушала это правило, порой позволяя себе попробовать человеческие блюда, о которых читала в архивах. Некоторые из них ей даже нравились, хотя она не говорила об этом вслух. Это была не прихоть, а часть работы. Её поражало, что люди готовы жертвовать своим здоровьем ради мимолетного удовольствия. Этот парадокс она не могла понять до конца, но находила его невероятно интересным.
– Ты не боишься переесть? – наконец спросила Лулет.
Ян, оторвавшись от тарелки, поднял взгляд и ухмыльнулся, вытирая рот тыльной стороной ладони.
– Если всё, что я здесь ем, действительно такое «здоровое», как ты говоришь, то мне нечего бояться. Хоть объешься. Честно говоря, я не помню, когда в последний раз ел так хорошо. У нас в поселении нормальная еда – роскошь. – Он задумался на мгновение. – Ну а тут, считай, праздник живота.
– Люди всегда были очень эмоциональны, – тихо произнесла Лулет, обращаясь скорее к себе, чем к Яну.
– Ну уж прости, что мы не бездушные, – парировал Ян, подхватывая вилкой последний кусочек мяса. – Эмоции делают нашу жизнь ярче и насыщеннее.
– Возможно, ты прав.
– Слушай! А эта ваша система может сделать коньяк?
– Нет, – рассмеялась Лулет, – эйкоры не пьют спиртное, можно сказать, что оно даже запрещено.
– А как вы тогда расслабляетесь? – удивился Ян.
– Расслабляемся? – Лулет задумалась. – Есть масса способов отдохнуть, начиная от простого сна…
– Нет, я не про это, – перебил ее Ян. – Ну… – он задумался на пару секунд. – Чтобы голова перестала думать и ты забыл о проблемах.
Лулет вздохнула.
– Я знаю, что происходит в организме при употреблении алкоголя. И понимаю, о чём ты говоришь. Но эйкоры… они немного другие. У нас организм работает по-другому. Алкоголь действует на нас не так – он просто не успевает «сработать». Внутри всё распадается слишком быстро, мозг не получает того же эффекта. То есть, мы можем выпить, если захотим, но… он не будет действовать как на тебя.
– Правда? – На его лице мелькнула едва заметная снисходительная усмешка.
– Есть масса способов. Например, мы можем входить в состояние, похожее на ваш сон, только без сновидений. Просто выключаем мозг на несколько часов. Или… – она немного помолчала, – мы можем искусственно вызвать чувство покоя. Как будто включили внутреннюю музыку, которая говорит: «Всё нормально, всё хорошо». Иногда нам помогает просто сесть и почувствовать, как пульс становится медленнее и мир вокруг замирает.
– А если хочется чего-то более… социального?
Она усмехнулась.
– Тогда мы просто садимся рядом. Один из нас расслабляется, и все мы как будто погружаемся в одно общее состояние. Это как… тепло, которое передаётся от человека к человеку.
Ян посмотрел на неё с сожалением и решил перевести разговор:
– Хочу шоколадный торт с ореховым кремом. И кофе! Но не простой кофе, а кофе со вкусом коньяка. Как в старых ресторанах, где после основного блюда подавали десерт и напиток.
Лулет молча кивнула. Её лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнул интерес. Она прекрасно знала, что система без проблем выполнит любой запрос, но её интересовала реакция Яна.
Торт появился почти сразу. Большой, с шоколадным кремом и орехами. Рядом – чашка кофе с красивым дымком, точно такой, как рисовали раньше на рекламных картинках.
Ян с интересом осмотрел десерт, затем перевёл взгляд на Лулет и, взяв вилку, отломил кусочек. Попробовав, закрыл глаза от наслаждения.
– Чёрт! Это даже лучше, чем в моих воспоминаниях, – пробормотал он. – Шоколад чуть горьковатый, а крем… я словно вернулся в детство.
Он осторожно пригубил кофе, и его глаза сузились от удовольствия.
– Н-да. Действительно похоже на кофе с коньяком.
Лулет всё так же внимательно наблюдала за ним. Для неё Ян был не просто человеком – он был живым примером прошлого этой планеты, наглядным образцом того, как люди раньше относились к еде, к отдыху, к жизни. Мир эйкоров был совершеннее и лучше человеческого. Но порой ей казалось, что им не хватает вкуса к жизни и эмоций.
Её размышления прервал громкий непривычный звук. Ян, доев последний кусочек торта и сделав глоток кофе, откинулся на спинку стула и громко рыгнул.
Звук был настолько неожиданным, что Лулет изумлённо уставилась на него, не зная, что сказать.
– Извиняюсь, – смутился Ян.
Для людей такие условности давно потеряли значение. Когда в общине собрались люди с разным воспитанием, традициями и мировоззрением, конфликтов поначалу было немало. Особенно часто спорили из-за религиозных или культурных различий. Но время сделало своё дело: люди притёрлись друг к другу и научились закрывать глаза на чужие привычки.
Однако Ян помнил, что так было не всегда. В его семье воспитанию уделяли большое внимание, и мать никогда бы не позволила такого. Если бы он рыгнул при ней за столом, она бы смотрела на него точно так же, как сейчас смотрит Лулет.
– Нужно было подумать, что ты давно не ел так много, – наконец опомнилась она. – Пойдём к окну. Оттуда открывается прекрасный вид. Там мы сможем начать нашу беседу.
В этот момент Яну больше всего хотелось поспать. В тепле и после сытной еды его тело расслабилось и требовало отдыха, и ему точно было не до разговоров. В другой раз он бы так и сделал, но, понимая, что за еду придётся платить, и помня, зачем его сюда притащили, он лишь зевнул и согласно кивнул.
«Ну что ж, посмотрим, что ты от меня хочешь на самом деле, девочка», – подумал он, пытаясь привести свои мысли в порядок.
Глава 5
Яну ужасно хотелось спать. Еда расслабляла, заставляя тело ощущать непривычную тяжесть. Глаза слипались, и желание провалиться в сон было куда привлекательнее, чем болтовня с этой странной девчонкой. Однако его наняли на работу, а пока он только и занимался тем, что ел и удивлялся технологиям эйкоров.
Широко зевнув, Ян встал и пересел в мягкое светлое кресло, которое стояло напротив огромного окна, занимавшего полстены. С высоты открывался потрясающий вид на облака, медленно проплывающие мимо силтора.
Под его весом кресло чуть дрогнуло и моментально приняло очертания тела. Лучше бы это было что-то жёсткое и неудобное, потому что, провалившись в мягкую поверхность, Ян чуть не заснул. Он лениво взглянул на облака и задумался, насколько всё это выглядит нереальным. Кресло было слишком удобным, окружающий вид – слишком красивым, а Лулет, сидевшая напротив, слишком спокойной. Он чувствовал себя словно на допросе, только вместо сурового следователя рядом с ним сидела девушка-эйкор с её ненавязчивой манерой общаться.
Лулет заговорила первой.
– Ты понимаешь, зачем я тебя позвала?
Взглянув на неё из-под полуопущенных век, Ян тяжело вздохнул.
– Честно говоря, не совсем, – пробормотал он, хотя ясно понимал, к чему она ведёт.
– Мне нужно понять, что произошло тогда, двадцать пять лет назад. Что ты видел, что ты помнишь. Эти записи… архивы – они мёртвые, сухие. Я хочу услышать это от человека, который был там.
Ян прищурился, внимательно глядя на неё.
– Ты считаешь, что мои байки дадут тебе больше, чем ваши данные? – В его голосе звучали усталость и раздражение.
Она улыбнулась, глядя вдаль.
– Архивы – это просто факты. Ты – живое свидетельство. Ты видел и чувствовал. Это не то, что можно понять через строки текста или картинки.
Ян молчал, уставившись в облака. Говорить не хотелось. Вспоминать прошлое, особенно то, что он давно пытался забыть, было для него равносильно пытке. Но он понимал, что в покое его не оставят и нужно расплачиваться за ванну, медицину и кофе с коньяком.
– Ладно, – наконец проворчал он, сжав губы. – Я расскажу, но предупреждаю сразу: никаких героических историй, никаких подвигов. Я просто был одним из многих.
Лулет согласно кивнула и приготовилась слушать.
Ян хмыкнул и, устроившись поудобнее, начал:
– Хорошо, давай с самого начала. Это был две тысячи двадцать восьмой год, мне исполнилось восемнадцать, и я был уверен, что впереди меня ждёт только хорошее. Мир казался огромным и полным возможностей. Я думал, что всё ещё впереди: университет, карьера, путешествия.
Горько усмехнувшись, он замолчал.
– Моя семья жила хорошо, можно сказать, даже богато. У нас был коттедж с большим садом, яблонями и террасой. По вечерам я любил сидеть там с книгой или просто смотреть на закат.
Ян на мгновение задумался.
– Мама работала учителем истории и преподавала в местной гимназии. Очень умная, начитанная. Она часто рассказывала мне о прошлом, подчеркивая, как важно помнить наши корни. Я же искренне не понимал, зачем мне знать о событиях, произошедших сто или тысячу лет назад. А она всегда говорила: «История помогает нам осознать, кем мы можем стать».
– А вот отец… С ним всё сложнее. Он был… Как это сказать… государственным служащим. Работал в областной администрации, занимался городскими проектами – от планировки парков до управления бюджетом, вёл себя так, словно от его решений зависела судьба страны. Всегда говорил о «миссии» и «ответственности». Он был человеком идей. Верил, что труд – это главное, что только так можно сделать мир лучше. А я… Я не разделял его взгляды.
– Почему? – спросила Лулет, слегка наклонив голову.
– Потому что был молод, глуп и думал, что знаю всё лучше. Отец хотел, чтобы я продолжил его путь: поступил в университет, выучился, устроился на стабильную работу. Ему казалось, что жизнь можно выстроить, как проект – по шагам, планомерно. Но мне хотелось другого. Я мечтал о свободе, о том, чтобы самому решать, что и как делать.
Он замолчал, подбирая слова.
– Мы не ссорились. Нет, отец был справедливым, даже добрым, когда хотел. Но я всегда чувствовал, что наши миры совершенно разные. Помню, как он сказал: «Ян, ты должен построить свою жизнь так, чтобы тебе не пришлось жалеть о потраченных годах». А я в ответ: «Но я хочу жить, а не строить!» – и в этом и была наша главная проблема.
Лулет слушала с интересом.
– А ты чего хотел? – тихо спросила она.
– Хотел просто жить. Хотел попробовать всё. Путешествовать, встретить того, кто меня поймёт, найти своё призвание в чём-то большем, чем просто работа и стабильность. Я не думал о политике, о миссиях или целях, а был простым парнем, которому хотелось свободы. Мама понимала меня. Она говорила отцу: «Дай ему время, пусть найдёт себя». Он хоть и ворчал, но всегда соглашался с ней. Знаешь, мне даже кажется, что он завидовал мне, хотя никогда бы не признался в этом.
Лулет удивлённо посмотрела на него, но промолчала.
– Это было хорошее время. Спокойное, предсказуемое. Мы думали, что так будет всегда. А ещё… Я влюбился. Это была моя первая любовь, – в его голосе появились тёплые, почти нежные нотки. – Её звали Кира. Она была не только красивой, но и… живой. Всегда активная, энергичная, с массой разных идей.
– Мы встретились случайно. Я подрабатывал летом, помогал отцу с бумажными делами. Сидел в кабинете администрации, задыхаясь от жары, пока он проводил бесконечные встречи. И вот однажды в офис врывается эта девушка – в ярком платье, с взлохмаченными волосами, с кипой бумаг в руках.
Он улыбнулся своим воспоминаниям.
– Она произвела настоящий переполох. Оказалось, ей срочно требовалось получить разрешение на проведение какого-то молодёжного фестиваля. Её заявку завернули, и она пришла разбираться лично. Кричала на всех, включая секретаря, охрану и даже отца.
– Кричала? – удивилась Лулет.
– Да, но… Это была не истерика. Это было что-то вроде обаятельной ярости, если такое вообще существует. Она была уверена, что права, и не собиралась отступать. И знаешь, что самое смешное? Она уговорила моего отца подписать все её бумаги за пять минут.
Лулет улыбнулась, представляя эту сцену.
– А ты?
– А я… Я сидел в углу и не мог оторвать от неё глаз, – признался Ян. – Когда всё было подписано, она повернулась ко мне и с издёвкой спросила: «А ты чего пялишься? Бездельник, да?»
Он засмеялся, вспоминая этот момент.
– Потом она подошла ко мне, сунула листовку фестиваля и сказала: «Приходи. А если не пойдёшь, значит ты лейм».
Лулет улыбнулась – словарь сленга тут же подсказал ей точное значение последнего слова.
– И ты пошёл?
– Конечно, пошёл, – кивнул Ян. – Нашёл её там, и мы болтали и смеялись весь день, а потом начали встречаться. Она всегда была такой – яркой, смелой, настоящей. Кира научила меня смотреть на мир иначе. Даже обычная прогулка с ней всегда превращалась в приключение.
Его лицо стало мягче, будто эти моменты всё ещё согревали душу.
– А потом я увлёкся программированием, – продолжил он, чуть наклонив голову. – На тот момент профессия программиста уже не была популярна. Большую часть задач делали нейросети, а людей всё реже привлекали к разработке. Но мне повезло.
Лулет приподняла бровь.
– В чём именно?
– Ну… Я не стал заниматься тем, что уже было никому не нужно, – усмехнулся Ян. – Вместо этого я увлёкся развитием ИИ. Тогда это казалось чем-то вроде науки будущего. И да, я был уверен, что смогу быть лучше, чем все остальные. Меня несло. Я часами сидел за компьютером, разрабатывал алгоритмы, тестировал модели, даже вступил в несколько сообществ энтузиастов. Мы спорили, придумывали что-то новое, пытались обойти ограничения. Это был как вызов – не просто пользоваться тем, что уже создано, а самому стать частью этого процесса.
– И у тебя получилось? – заинтересованно спросила Лулет.
Ян задумался, потом едва заметно улыбнулся.
– Не сразу. Сначала было сложно. Ошибки, баги, бессонные ночи. Но в итоге… Я разработал один алгоритм, который, как я тогда считал, был гениален. Это была модель, которая могла не только выполнять задачи, но и сама находить новые области применения. Она училась на ходу, без постоянного вмешательства со стороны человека.
– Звучит впечатляюще, – отметила Лулет.
– Может быть, – он пожал плечами. – Но знаешь, что самое забавное? Это никому не было нужно. Люди к тому времени уже привыкли, что нейросети делают за них всё. Они перестали задавать вопросы о том, как это работает. Для них это стало как электричество: оно есть, и всё.
– Но для меня это было больше, чем работа. Это было как… хобби. Я не мог остановиться. Мне нравилось создавать, тестировать, улучшать. Это был мой способ доказать самому себе, что я ещё чего-то стою.
Ян замолчал, а потом горько усмехнулся:
– И, конечно, это было отличным поводом спрятаться от отца и его вечных «планов на жизнь».
Глава 6
– Ты так сильно не любил его? – удивлённо спросила Лулет.
– Отца? – Ян не ожидал, что его слова поймут именно так. – Нет, конечно, я его любил. Более того, порой даже пытался подражать ему. Но… Просто… Как бы это сказать… Его жизнь мне не подходила.
Он замолчал, подбирая слова.
– Может, дело в поколении, а может, в том, что я просто не такой, как он. Отец был человеком старой закалки: где-то консервативен, где-то жесток. Да, да, он мог быть жестоким, если было нужно. А я… Как и многие мои сверстники, не любил насилия. Терпеть не мог, когда на меня давили и заставляли что-то делать. В общем, классический бездельник, который думал, что взрослые глупые и ничего не понимают.
Усмехнувшись, Ян добавил:
– А ещё я любил интернет и нейросети.
В глазах Лулет загорелся интерес.
– Это была твоя страсть?
– Можно сказать и так, – чуть задумавшись, ответил он. – Я помню, как нейросети только появились. В то время я был ещё ребёнком и толком ничего не понимал, но даже в детстве они казались мне забавными. Это были простые алгоритмы: распознавание лиц, смешные кривые картинки, базовые функции. Я любил возиться с ними, запускал всякие тесты ради удовольствия.
Он ненадолго замолчал, вспоминая то время.
– А вот взрослые… Они были в панике. Кричали, бастовали, боялись их, – продолжил Ян. – В то время я не понимал почему. Да и когда подрос, не особо понял. Когда ты растёшь, вращаясь в этой среде, тебе кажется, что это нормально. Нейросети, технологии, автоматизация – это стало частью нашей жизни. А те, кто с этим не согласны…
Ян повернул кресло и уставился прямо на Лулет.
– Эти современные луддиты, которые пытались сопротивляться, казались мне ненормальными. Они хотели остановить прогресс, судились, требовали запретов. И что? Какой в этом смысл? Ведь всем было ясно: нейросети с нами навсегда. Никто не станет их отключать. Мы даже начали ссориться с Кирой из-за этого.
– Ссориться? – Лулет удивлённо приподняла брови и уставилась на него.
– Да. Она любила природу. Обожала прогулки, цветы, общение с людьми. А я? Я часами сидел за компом, экспериментировал с кодом, искал новые идеи. Мы были слишком разными.
Он нахмурился и потёр подбородок, словно вспоминая что-то неприятное.
– Помню, как она пыталась меня вытащить на прогулки, говорила, что я зря трачу жизнь на технологии. А я отвечал, что её цветы и разговоры – это пустая трата времени. В общем, она долго терпела, но потом не выдержала и бросила меня.
На этот раз его улыбка была горькой.
– Это, пожалуй, единственное, что смогло оторвать меня тогда от компьютера. Хотя бы ненадолго.
Откинувшись на спинку кресла и глядя на проплывающие мимо облака, он продолжал:
– После того как Кира ушла, какое-то время я чувствовал себя потерянным. Не сказать, что прям горевал… Хотя, может, и горевал. Время стирает воспоминания, тем более плохие. Тогда я думал, что смогу всё исправить, если просто верну её. Звонил, писал сообщения, даже пришёл к ней домой, но она была непреклонна. Сказала, что ей нужно что-то другое и что мы слишком разные. Это меня добило. Знаешь, я ведь всегда думал, что она меня понимает и что мы найдём способ быть вместе, несмотря на всё. А оказалось, что нет.
Лулет слушала молча.
– После этого я ушёл с головой в работу. Торчал за компьютером по двенадцать часов в сутки, не отвлекался даже на еду. Родители пытались поговорить, но я их не слушал. Мама переживала, что я совсем отгородился от людей. Отец же, напротив, считал, что это хороший признак: мол, наконец-то занялся делом.
– Понимаешь, это было бегство. От переживаний, реальности и мира. Я хотел доказать себе, что могу быть лучше, умнее, чем все эти ребята вокруг, которые, как мне казалось, только и делали, что маялись дурью.
– И что тебе это дало? – Лулет слегка наклонила голову.
– Ничего. Я так погрузился в работу, что пропустил кучу вещей. Друзей почти не видел, с родителями говорил только по необходимости. Я жил в коконе технологий и кодов. Они даже снились мне ночами.
Прикрыв глаза, он вздохнул.
– Всё же это не было совсем бесполезным. Я многому научился. Стал разрабатывать алгоритмы, которые позже помогли найти первую работу, и начал понимать, как работает этот мир, хотя ещё не осознавал, насколько он изменчив и непостоянен. В ту пору это казалось игрой. Сложной, интересной игрой. Я всегда думал, что успею. Успею наладить всё. Успею помириться с Кирой. Успею доказать отцу, что я чего-то стою и не зря выбрал свой путь. Успею найти своё место. Время – коварная штука. Оно кажется бесконечным, но однажды понимаешь: оно закончилось.
Он замолчал. Лулет тоже молчала, не желая мешать ему.
– Вспоминаю тот день, – наконец снова заговорил Ян. – Конец две тысячи двадцать девятого года, почти канун Нового года. Компания «Нексус Ай» представила первого эйкора. В тот момент это казалось невероятным. Это был не робот, не машина, не тот прорыв нейросетей, что все ждали с нетерпением. Нет, это была… усовершенствованная версия нас самих. Они выглядели как мы. Всё, до мельчайших деталей: кожа, глаза, мимика. Но главное – они мыслили как мы. Или даже лучше.
– Помню, как первый эйкор вышел к людям. Это был светловолосый парень примерно моего возраста. Высокий, привлекательный, с доброжелательной улыбкой. Он говорил спокойно и уверенно. Шутил, рассуждал о будущем, о том, как эйкоры помогут нам улучшить мир.
Ян поджал губы, словно вспоминая что-то неприятное.
– В тот момент я сидел дома перед монитором. Смотрел на него и… не мог понять, что происходит. Это был не робот. Не искусственный интеллект, засунутый в железную банку. Это был человек. Но лучше. Его тело было шикарно, он говорил убедительно и выглядел идеально. Представляешь, что меня больше всего удивило? Они не были программами. Они чувствовали. Или, по крайней мере, делали вид, что чувствуют. Этот эйкор рассказывал о мечтах, о том, как они хотят быть частью человечества, помогать нам. Это… это было странно.
Лулет хотела что-то сказать, но потом передумала, словно боясь, что он прекратит рассказывать.
– Сначала я был в восторге. Ты видишь перед собой кого-то, кто выглядит как ты, говорит как ты, но во всём лучше. Красивая внешность, бесконечные знания, быстрая реакция. Словно предугадывает каждое твоё слово ещё до того, как ты произносишь его вслух. Это… это потрясло меня, да и не только меня. Во всех соцсетях только и обсуждали эйкоров. Люди виртуально били рожи друг другу, и паника охватила весь интернет.
Затем появилась растерянность и злость. Я сидел и смотрел на этого парня – эйкора – и думал: «Зачем?» Зачем нам кто-то лучше нас самих? Кто дал им право решать, что нам нужна эта усовершенствованная версия?
Ян сжал подлокотник кресла, пытаясь немного успокоиться.
– Не мог это принять! Машины, нейросети – это ладно, я мог с этим смириться! Но они? Они выглядели слишком… реальными.
– И тебя это злило? – не выдержала Лулет.
– Злило?! – Ян удивлённо посмотрел на неё. – Нет, это выводило меня из себя! Ты понимаешь, что они были идеальными? А мы? Мы – поломанные, уставшие, ошибающиеся. Мы не могли конкурировать с ними. В тот период я чуть не разругался с отцом. Помню, он сказал: «Это прогресс, сын. Ты должен быть рад, что живёшь в такое время». А я ему в ответ: «Прогресс? Это замена! Они заменят нас!»
