Текст книги "Я пас в СССР! (СИ)"

Автор книги: Alchy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Это ещё неизвестно, кто кому задурил! – Беру томик и непроизвольно начинаю улыбаться в ответ.

Стоим так, улыбаемся друг другу, потерявшись во времени и пространстве, это точно любовь! И внезапно раздавшийся голос мамы спускает с небес на землю.

– Лена! Здравствуй! Что же ты на пороге гостью держишь, Ваня⁈ Проходи, мы как раз завтракаем, давай с нами! – Мама берет у меня из рук книгу и удивляется. – «Материаловедение и технология конструкционных материалов», это же мой учебник с техникума, Лена, а как же педагогический, куда ты собиралась?

– Я так, теть Нин, посмотреть брала, убедиться, что к точным наукам душа не лежит! – На голубом глазу отмазывается моя (искренне надеюсь на это) подруга и проходит в прихожую.

Мама, хвала сисадмину ноосферы – не заостряет на этом моменте внимания и спешит на кухню, там всё-таки Саша одна без присмотра. Уже оттуда снова завет нас к столу, заходим, Лена принюхивается и отказывается от завтрака:

– Нет, спасибо теть Нин, у нас дома тоже всё в рыбе. Папу вчера привезли вечером и пол-мешка рыбы. Он сейчас опять собирается, а нам всё это чистить. Вот чаю попью.

Вот как это у них получается, собрались три разновозрастные женщины за столом и моментально спелись. Сидят дружно, щебечут, перемывают косточки, отпуская шпильки по поводу рыбаков. А вот Саша меня порадовала, не зря с ней вожусь, с гордостью отчиталась Лене:

– А Ваня у нас молодец, вчела тлезвый плиехал! И лыбы мало пливез!

Рыбалка разом из головы вылетела, сижу вместе со всеми, пью чай, любуюсь Леной. Радуюсь, какая у меня мама замечательная, а Саша сегодня – само воплощение пай-девочки, идиллия, да и только! Но все хорошее рано или поздно заканчивается, Лена заторопилась домой, пошли вместе с ней в зал, выбирать ей книгу, за которой она собственно и пришла в это субботнее утро. Мама всё так же тактично осталась с Сашей на кухне, не докучая опекой.

– Вань, а Вань, может в кино меня пригласишь, сходим вместе? – Предлагает Лена, изучая корешки книг.

– Да! – Я чуть ли не бью себя с размаха по лбу, от досады. Какой же я, по пояс деревянный, это я должен был предложить! – Только сегодня деду обещал, на рыбалку ехать, а вот завтра пошли!

– Сегодня танцы! – Она улыбается, как же ей эта улыбка идет! – Туда с шестнадцати только пускают, а завтра да, есть сеанс. Приглашаешь⁈

– Да! Мы с тобой и на танцы ещё сходим, вот увидишь! – Несколько самоуверенно обещаю я, но вижу, что ей нравится мой настрой.

– А тебе не интересно разве, Вань, какой фильм будут показывать, даже не спрашиваешь, на что пойдем⁈ – Выражение лица у неё такое лукаво-умильное, что я не сдерживаюсь.

– Да хоть что! Даже на индийский согласен! Да, он же двухсерийный, даешь индийский фильм! И на заднем ряду!

Ну вот, опять смутил девчонку, выдернула книжку с полки, покраснела и на выход:

– «Русь изначальная»! Афиша на тумбе у магазина висит! Всё, мне пора, я и так задержалась! – И уже из прихожей, на всю квартиру. – До свиданья, теть Нин, Саша, спасибо!

Накал милоты неописуемый, она уже давно убежала, хлопнув дверью, а я стою напротив книжных полок и улыбаюсь. Интересно, что она на этот раз прихватила не глядя, политэкономию небось какую-нибудь, у мамы после техникума много подобного осталось…

Тут же из кухни выходят мои, мама довольна, начинает обнимать меня и тискать:

– Ванька! Я уж и не знала что и думать, что с тобой происходит! А ты влюбился! Да⁈

– Ага! – Соглашаюсь я, не переставая улыбаться, вот и легализовал странности. Зря я думал, что мама со своим отчетом ничего не замечает…

– Вот поженится Ваня, уедет и комната только моя будет! – Мелкая крутится тут же, распланировала всё наперёд.

– Что это он уедет? – Дурачится мама. – А если он молодую жену домой приведет?

– Ну уж нет! – Саша настроена категорично. – Пусть у деда живут тогда, а я котенка заведу!

Получил заряд оптимизма и хорошего настроения на весь оставшийся день! К деду шел не торопясь, вразвалку – время уже почти одиннадцать, глядишь и навстречу выедет, всё меньше пешком идти. А он сидит дома, никуда не торопится и даже мотоцикл в гараже! Догадываюсь, что после вчерашнего ему не очень, но ведь рыбалка же!

– Какая рыбалка, Вань, – отмахивается он от меня. – успеем.

– Как какая, сакать! Поехали, я завтра не смогу!

– Вот сразу видно, что тебя на второй год оставляют, – ворчит дед. – физику учить надо было! Ночью подмораживало, а это что значит⁈

– Холодно было?

– Ититская сила, Ванька! Сколько тебя учить можно! Подморозило ручьи, вода перестала скатываться в речку! В реке, значиться, посветлело, рыба от берега отошла! Толку мало ходить теребонькать! А вот после обеда пригреет и в самый раз, вечно ты торопишься…

– Так там мужики ждут, сам же обещал с утра приехать. – Напоминаю деду его вчерашние слова и привожу неотразимый довод. – Они сейчас с утра опохмеляться станут, а их много…

– Вот чо ты без дела сидишь⁈ – Тут же оживляется Арлен. – Не дождесси тебя, ты бы ещё под вечер пришел! Иди мотоцикл выкатывай и поедем!

Сегодня новизна впечатлений исчезла, и рыбалку воспринимаю как работу, что не мешает радоваться при поимке особенно крупных экземпляров. Так же проходим по Громотушке (улов гораздо скромней, к сожалению) и потом до вечера ходим по реке. Дед Саня и дядя Паша приезжают гораздо позже нас, Арлен уже давно у костра сидит навеселе. Он сегодня за сак и не брался, без него молодых и здоровых хватает. Только приехали, он напустился на Андрея:

– Вы чо на, куда бутылки пустые выкинули⁈ Сколько учить тебя, весь мусор с реки увози, особенно стекло!

– Да ничего мы не выкидывали! – Андрюха нервный какой-то, на безобидное в общем-то замечание окрысился. – Чего ты орешь, папа⁈ Всё складываем, как поедем, заберём!

– Пиздишь ты чой-то, Андрей! – Не поверил дед. – Там токмо пять бутылок пустых, вы чо, не пили что-ли после нас? Заболели что-ли⁈

– Не пили, да! У нас борьба с пьянством и алкоголизмом идёт! Рыбачили всю ночь!

– Чо сам то орешь? – Обиделся Арлен. – Совсем ты, Андрей, испортился в своем городе! Лучше бы бабу нашел!

Вот тут я с дедом полностью согласен, ходил весь день с Василием, так он всю дорогу мрачный и неразговорчивый, то и дело курил, пачку наверное опустошил. И не сказать, что они без нас рыбы много добыли, прав был дед, что толку мало этой ночью рыбачить. Может не поделили чего меж собой, обстановка у них какая-то нервозная, может на службе неприятности. Хотя только мой Андрей и Вася в милиции работают, как мне удалось выяснить, остальные по другому профилю. Тот же Коля без руки, какая ему милиция.

Впрочем, мне на их настроение было побоку, я жил в предвкушении завтрашнего похода в кино. Может буря магнитная так влияет, что-то они все сегодня не в себе. Дядя Паша вон, не успел приехать – стал на Арлена наезжать, почему уехавшие с ним вчера Кант с Гегелем только под утро пришли домой. Вечерние посиделки тоже не задались, похлебали ухи, мужики выпили, но никакой атмосферы веселья, как вчера – не было и в помине. Андрей со своими и дядя Паша ушли к берегу, курить, там и застряли. Я было сунулся к ним, но меня отшили, отправив к костру. Типа маленький ещё, взрослые разговоры слушать.

Маленький, не маленький, но уже в курсе, что они браконьерят потихоньку и мясо в город сдают. Организованной группой лиц, включая дедов, дядю Пашу, милиционеров и бывших афганцев. И самогон туда же идет стабильно, ни в коем разе не осуждаю, к тому же и нам с этого перепадает, грех жаловаться. Мама то чего против рыбы настроена – морозильник забит, складывать некуда. До чего же тяжело так, в теле подростка, я может тоже – желаю во всем этом принять участие, как член семьи! Мне магнитофон совсем не помешает, как выяснилось.

Пошел к костру, тут дед с прадедом, подпив – о своем беседуют. На меня так поглядели, что сразу отбили всё желание встревать в их разговор. Ладно хоть не прогнали и то хлеб, нацедил себе чаю из закопченного котелка и присел в сторонке, грея уши, о чем там деды судачат…

А послушать было что, обсуждали они не много, ни мало, а рейдерский захват! В селе уже несколько лет как действовала независимая от совхоза контора, что-то связанное с мелиорацией. Очередной грандиозный проект от советской власти, ну хоть не реки вспять повернуть решили, а менее глобальная задумка. От реки до села тянули трубопровод, построили две насосные станции – одну на реке, для забора воды, вторую на полпути между селом и Алексеевкой. Вырыли котлован, берега обложили бетонными плитами, чтоб не размывало. Собрались перекачивать воду сначала из реки в бассейн этот, а потом уже на поля с капустой или что там у нас ещё выращивают. А сельхозкультуры орошать с помощью дождевальных установок.

Ребятня в деревне ждала этого уже несколько лет, это же какое удобство – не на речку на великах гонять за пять километров, а в бассейн, который всего то в паре километров находится. Этим летом как раз планировался запуск этой системы в эксплуатацию, о чем всё село знало – пробный пуск был успешным, не за горами официальная приемка и торжества, с рапортами в центр, разрезанными ленточками при открытии и освещением этого события в местной прессе. А то и в областной, судя по масштабам и размаху.

А у дедов был свой интерес, Арлена аж корежило, как кладовщика совхозной машинно-тракторной мастерской, что различные материальные ценности мелиораторов находятся вне его компетенции. Дед Саня тоже возлагал определенные надежды, что от деятельности этой организации им что-нибудь обломится. Да что там, они своих людей уже внедрили, так моя тетка Таня (Арленовская дочь) – работала в этой конторе бухгалтером, а со стороны Свиридовых – два механизатора трудились, выжидая удобного момента.

– Привезли, значит, на склад эти дождевальные установки «Фрегат»! – Потирал руки Александр Гаврилович. – Там всё в дело пойдет! Железные трубы на забор как родные, даже резать не надо! Великоваты чутка, так вкопать поглубже, забетонировать и правнукам хватит! И люминиевые трубы, их распустить вдоль резаком и под крышу, водоотлив вечный, не ржавеет!

– Насосов нормальных нет! – Ворчал Арлен. – Мне бы парочку по киловатту, огород поливать с речки. Да и тебе тоже недалеко, чтоб не горбатиться лишний раз…

– Не, Арлен, насосы там промышленные, за их пропажу взъярятся! – Остужал пыл разошедшегося кладовщика Александр Гаврилович. – Да и кудой нам моща такая, там и проводка сгорит, и огород смоет, вместе со смородиной и крыжовником! А фрегатов этих, кто их считал, пока собирать будут, пару установок точно сломают!

– Ещё бы на директора всё это повесить, – тут я деда поддерживал, такие директора совхоза нам не нужны! – приплести этого козла краем, али кого из родственников…

– Да он и так после посевной со свистом вылетит! – Авторитетно заявил дед Саня. – Сельсовет на него всех собак спустит, и народ не будет отмалчиваться, без нас справятся, нашли кого присылать на руководство, тьфу…

Даже интересно стало, что там более молодое поколение обсуждает, явно не баб, если по дедам судить. Вот так и растащили весь союз, если уж здесь, на селе – такое отношение к социалистической собственности, то верха вообще страной вскоре будут торговать оптом. С огромным дисконтом причем. А Александр Гаврилович, несмотря на принятое на грудь – мой интерес к их разговору не пропустил мимо внимания и решил меня потроллить, обратившись вроде бы к Арлену, но при этом отслеживая мою реакцию:

– Как ты думаешь, Арлен, не Павлик ли Морозов у нас растет, вон как уши навострил и замер, про чай забыл, замерз поди уже в кружке…

Дед аж закатился дробным смехом:

– Ванька, поди сюды, расскажи, как прошлым летом совхозные огурцы городским толкал налево! Ума тебе не хватило, с бригадиром поделиться, а так бы и сторожем на теплицы взяли, если не жадничал!

Сдались им эти огурцы, что за злопамятность?!?

Глава 17

Воскресным утром, сразу после завтрака – мама принялась меня выпроваживать из дома, посылая в больницу. Так то ещё вчера следовало плановую перевязку сделать, но ведь заживает всё, как на собаке и почти не беспокоит.

– Ничего не знаю, иди давай! Вот отрежут руку, будешь потом локти кусать!

– Как же я их кусать буду, если отрежут? – Логично возражаю я.

– Не умничай, положено каждый день перевязки делать, соизволь соблюдать предписание врача!

Мелкая заканючила, просилась со мной. Я то не против, но мама, что-то для себя взвесив – решила по другому:

– Нечего по больницам шастать, ещё заразу подхватишь! Иди во дворе поиграй, на детской площадке, только песком ни в кого не кидайся и совочком не дерись, как в прошлый раз!

Нашим легче, как говорится, быстрей схожу. Мне ещё сегодня надо в свет выходить, визит в церковь с моей ненаглядной. И не в пять вечера, когда дети ходят в основном, а в семь, для публики постарше. Есть ещё последний киносеанс, в девять вечера, но школьникам на него попасть нереально. Мероприятие ответственное, если мне по большому счету наплевать на свой внешний вид и прикид (лишь бы стиранное и заштопанное было), то общественность пристально следит, кто во что одет. За шмот ещё не спрашивают, но по одёжке уже встречают. Ничего, есть у меня задумки и на этот счет, а пока не особо беспокоюсь, хоть фирмы и джинсов в гардеробе нет, зато благодаря маме – одет лучше многих, не масспошив ношу.

В нашей сельской больнице царило нездоровое оживление, словно улей разворошили. Несмотря на выходные – народа хватало, тут и больные стационарные, и персонал немногочисленный, кому выпало дежурить. Медсестра, делавшая перевязку – ворчала на манер мамы, пройдясь по всем мужикам скопом, у которых как только от жопы отлегло – тут же про всё забывают. И про перевязки, и про рекомендации врачей, только про больничный помнят, да и то не всегда.

– Лишь бы горло залить, а там трава не расти! – Заключила она напоследок, отстригая ножницами концы бинта на завязках. Затем посмотрела на меня, смутилась и совсем уже другим тоном заявила. – Ну у тебя то всё впереди, маленький ещё! Заживает хорошо, врач посмотрит, может через неделю и повязку снимем, иди, Жуков!

В коридоре санитарка вещала округлившим глаза бабкам:

– Всех убили, а дом подожгли, чудом вся станция не сгорела!

На меня, остановившегося послушать, что случилось – так покосились с подозрением, словно это я там кого-то убил и затем всё сжег. Конспирологи, мля, словно не они через несколько минут, обсосав новости – побегут их разносить по деревне. Конкурента во мне увидели, не иначе, не хотят делиться ценными сведениями. Руку даю на отсечение, что уже к вечеру всё узнаю, правда – с лишними подробностями, неизбежными при передаче информации вот таким способом – из уст в уста…

Насчет вечера я погорячился, далеко ходить не пришлось – у крыльца курили мужики, греясь на весеннем солнышке. Мужчины сплетни не разносят – сразу поделились новостями:

– В Байкаше Панкратиху убили и ограбили, она всю жизнь директором торговой базы там подвизается, товароведом начинала. Было что брать, ещё торговцы черножопые с базара попали под горячую руку, в гостях у неё были. Всех прирезали, никого не пожалели, это уголовники, их работа!

– Вор у вора дубинку украл, – прокомментировал другой курильщик и в его словах я особого сочувствия к убиенным не заметил. – сколько не тащи, а на тот свет с собой не заберёшь…

Ну вот, что я говорил, девяностые не сразу и разом грянули, предпосылки и противоречия долго копились. Хотя масштаб случившегося впечатлял – Байкаш узловая железнодорожная станция и поселок одноименный, достаточно большой, не чета нашему селу. Если в Энск ехать – как раз посередине между нашей Петропавловкой и городом расположен. А если эта Панкратиха действительно всю жизнь там заведует торговой базой – прилипнуть к рукам должно не мало. Лихо отработали и жестоко, возможно что и не совсем залетные, убранные без жалости свидетели как бы намекают и на такой вариант…

Спустился с горы, мелькнула мысль, что хотел в магазин зайти, но лень. У нас зайду, в Каменке – такой же райповский лабаз, только что неказистом помещении, в отличие от стекляшки центровской. А ассортимент точь в точь такой же, нет ещё конкуренции и частные лица до торговли не допускаются. Мама сегодня пятерку выделила, на карманные расходы, узнав про предстоящий поход в кино с дамой сердца. Неудобно, конечно, было брать, но ничего – скоро верну, как пасти начну. И ещё в карманах мелочь осталась, не смог проесть трешку дядькину за неделю.

У церкви изучил афишную тумбу – всё верно, три сеанса сегодня, на большом листе ватмана гуашью: «Русь изначальная», художественный фильм, 2 серии. Не отменили, пойдем. Через дорогу – домище прадеда и там собрание какое-то, так и так зайти хотел по пути. Подхожу, здороваясь, тут и дед, и дядя Паша, молодежь ремонтирует ограду дедова огорода.

– Опять вчера что-то не поделили на танцах, – посмеивается дядька, объясняя мне происходящее. – разобрали забор и давай друг за другом бегать, охаживать штакетником. Чуть ли не каждую субботу такое, девок делят и меж собой выясняют, у кого хребет крепче!

Дело житейское, а вот сознательность сельских бузотеров удивила – вчера куролесили, а сегодня уже исправляют содеянное. Всё таки в СССР люди были более отзывчивыми, меня в их возрасте на подобное сподвигла бы только угроза быть нещадно отмудоханным тем же штакетником. А тут смотри – уже заканчивают, забор как новенький. Поделился с дядькой, тот по новой закатился:

– Ещё бы не добровольно! Дед в том году из себя вышел, завел трактор, подпер дверь входную и до утра спать ушел. Впрок пошло, с тех пор так повелось, если подерутся, на следующий день забор чинят…

– Вот видишь, Ванька, – добавил прадед. – никак мне без нормального забора, только железные столбы бетоном заливать и сетку-рабицу поверху пустить. Хотя эти, ошалев от плясок, и железо могут выворотить…

Рассказал новости, услышанные в больнице, ничего не добавляя от себя, я же не деревенская сплетница. Удивились, но не сильно, дед сплюнул:

– Им там делать неча, в больнице, и не такое расскажут! И всё переврут, хорошо ещё почта седня не работает, тоже рассадник слухов. Понаставили телефонов, вместо того, чтоб работать, треплются по им…

– Сейчас весь район на уши поднимут, если правда. – Высказался дядя Паша. – И Андрюху с Васькой хватятся, они же оперативники, выходной, не выходной, а такое ЧП без них не обойдется. Не дадут отдохнуть по человечески…

Всё таки решил зайти в стекляшку, меня там интересовала сгущенка (помнил о дне рождения Саши и о своем обещании) и новости, в центровском магазине по любому должны быть в курсе случившегося в Байкаше.

На вопрос о сгущенке – продавщица посмотрела как на убогого, с еле скрываемой жалостью:

– Откуда⁈ Это у вас на Севере в свободной продаже было, а у нас редко бывает!

Странно, мне почему-то казалось, что тотальный дефицит начался гораздо позже. Принялся изучать ассортимент, прислушиваясь к живому обсуждению (кто бы сомневался) трагедии в Байкаше. Витрины порадовали, хоть сгущенки и не оказалось, основные товары народного потребления присутствовали, убого по меркам двадцать первого века, но для конца восьмидесятых, которые я помнил – просто шикарно. Надо срочно затаривать сахар мешками и продукты долгосрочного хранения, кроме морской капусты…

По происшествию на станции такие подробности услышал, что хоть стой, хоть падай. Оказывается, директора торговой базы ещё и изнасиловали, то ли до того как убили, то ли после. Завтра расскажут, что и торговцев с рынка не минула сия чаша, вот она, служба ББС (бабка бабке сказала) – во всей красе. И по новой версии – особняк Панкратихи выгорел дотла, не могли до утра потушить. И приписывали все эти деяния беглым зекам, откуда они сбежали и куда направлялись – единственное, в чем тётки не могли прийти к согласию. Уже собрался уходить, как одна из посетительниц магазина обратилась ко мне (всё никак не привыкну, что меня тут каждая собака знает, практически):

– Ваня! Участковый наш там на реку ездил за твои дядькой и его товарищем, из города позвонили! Приехал их забирать, а они пьянущие!

Тетки тут же, не стесняясь моего присутствия – принялись обсуждать, куда катится мир, если и милиционеры пьют, вместо того, чтоб преступников ловить. Только собрался сказать, что всё это ложь, бубнеж и провокация (нормальные же вчера мужики были, не пили почти, на удивление), но вовремя спохватился, захлопнул открытый рот и вышел из магазина.

Пожалуй, тут не то что с кем-то своими догадками делиться не стоит – самому про это лучше не думать! Не может быть такого, во первых! А во вторых, если и да – тогда тем более стоит помалкивать в тряпочку! Пойду-ка я домой потихоньку, хватит с меня таких охренительных новостей на сегодня. К деду Арлену только зайду, и по пути, и обстановку прозондирую…

Еще поднимаясь из лога в горку – сверху услышал дружный мужской хор, складно распевающий:

'Олеся, Олеся, Олеся!

Так птицы кричат,

Так птицы кричат,

Так птицы кричат

В поднебесье.

Олеся, Олеся, Олеся.

Останься со мною, Олеся,

Как сказка, как чудо, как песня'.

По крайней мере, загадка: откуда в Сашкиной группе сразу четыре сопливых Олеси бегают – разрешилась. Вся честная компания: Вовка, Димка и Коля – расположились на поляне у дедовского дома, с примкнувшим к ним Арленом. Андрея с Васькой, вполне ожидаемо – нет. Вот сегодня видно, что веселиться умеют: Дмитрий на гитаре бренчит, Коля одной рукой отбивает ритм и поют все, включая деда. И водки не видно, на самогон уже перешли.

– Вот, видишь Ванька, – разводит руками уже изрядно кривой дед. – ни сна, ни отдыха, испортили парням выходные законные. Говорил Андрейке, иди в пожарные!

Выкладываю им гуляющие по селу версии, от лайтовой из больницы, до хардкорной из магазина, отслеживаю их реакцию, в первую очередь обращая внимание на воинов-интернационалистов. Повеселил их изрядно, дед не выдерживает:

– Ох не могу, Панкратиху ссильничать, это же столько не выпить! Там такая образина, прости господи! А всю скотину со двора не оприходовали заодно⁈

– Там людей так то убили, чего смешного⁈ – Не понимаю я их юмора.

– Кого? – Удивляется дед. – Участковый сказал, что все живые. Этих вроде поломали, гостей с юга, так пройдешься по базару, посмотришь на цены и какие они к хуям люди после этого⁈ Есть то хочешь?

Последний вопрос был риторическим, у меня как камень с души упал и сейчас я усиленно заедал стресс копченой рыбкой, свеженькой, только что из коптильни. Это ведь если ехать из села в Энск – до Байкаша около восемнадцати километров добираться, то в гору, то под гору, и дорога не прямая, кружит изрядно. А вот с реки, да напрямки через лес, мнится мне – гораздо ближе. Гудки тепловозов, подъезжающих к станции – на рыбалке слышал настолько хорошо, что не удивлюсь, если до Байкаша оттуда рукой подать.

– Вы прямо «Голубые береты»! – Делаю комплимент парням. – Поете душевно!

– Не, – отказывается Дмитрий. – у нас только твой Андрюха из ВДВ! Странные у тебя, конечно, Вань, ассоциации с десантниками и вокальными данными, у нас в стройбате так пели, десантникам и не снилось!

– Я про ансамбль, «Голубые береты», не слышали разве?

– Не, что за ансамбль? Не слышал про такой… – Проявляет интерес Коля и катнув желваками, добавляет. – Я ведь раньше музыкой занимался, и на гитаре, и на клавишных, и за барабанной установкой работал. А сейчас, – скашивает взгляд на пустой рукав. – протеза жду полгода, какая уж теперь музыка…

– Ну сейчас синтезаторы же появляются, – перевожу разговор с неудобной темы, по ходу, нет ещё такого ансамбля, чуть не прокололся я на ровном месте. – а на них и с одной рукой можно играть, так что зря ты так.

– О, ты про ионику что-ли? – Оживляется Коля и тут же снова сникает. – Только стоит она, и не достать. У нас на «Форманте» что-то похожее производят, «Поливокс» какой-то, не сталкивался и не видел, врать не буду.

Володя с Димой принимаются убеждать его, что всё путем будет, и протез ему сделают, и ионику достанут, тут же попутно мне объяснив, что Колян музыкант от бога. Да уж, потерять руку т возможность заниматься любимым делом – врагу не пожелаю. Надеюсь, всё у парней получится…

Тут в голову приходит авантюрная идея, довольно-таки точно восстанавливаю в памяти не единожды слышанную (да и распеваемую, чего уж там, когда никто не слышал) песню. Кое-как пытаюсь напеть, Димон с подсказками Коли подбирает аккорды и меньше чем через час – достаточно близко к первоисточнику исполняют:

'За овражные скаты,

Где гремят соловьи,

Унесем автоматы

И обиды свои.

Как же весело, братцы,

Не кричать: «Помоги!»

А самим разгуляться

Там, где правят враги.

Да, в ответ на угрозы

Поджигать города,

Да пускать под откосы

На закат поезда…

Отрекутся родные,

Отрекутся друзья,

На погромы шальные

Разрыдавшись: «Нельзя!»

Ну а как еще можно

Свет-Россию спасти? —

Вымирать осторожно?

Крест замшелый нести?

На большую дорогу

Выходить все равно.

Слава русскому Богу,

Слава батьке Махно…

Сгинут все оккупанты

Эх, свобода – краса!

Легендарные банды,

Золотые леса…'

Не как в оригинале Порываева двадцать первого века, но ничуть не хуже. Дед причем в полном восторге, не в меньшем, чем парни. Смотрю, что время уже к четырем подходит, прощаюсь, мужики мне жмут руку. Димон напутствует:

– Васька говорил, что ты нормальный парень, теперь сами убедились!

– Да ты вообще щегол путевый! – Поддерживает его Коля. – Хоть и пионер…

Глава 18

Оговорка Коли не давала мне покоя всю следующую неделю, заставив задуматься. Догадываюсь, что у него после Афганистана слетели розовые очки, особенно по возвращению в союз, население которого которого и не подозревает о том, что происходит за речкой. А если успел столкнуться со ставшим нарицательным отношением чиновников, которое выражается одной фразой: «Я вас туда не посылал!» – то процесс переоценки ценностей мог произойти молниеносно и болезненно.

Если мои подозрения в отношении группы воинов-интернационалистов верны – ничуть не удивляюсь такой трансформации бывших солдат в экспроприаторов. В моей истории такое происходило сплошь и рядом, воины, прошедшие Афганистан – объединялись и как могли выживали, частенько балансируя на грани закона, и не задумываясь – преступали его. Если не ошибаюсь – почти шестьсот тысяч солдат (это по официальным данным, Союз ветеранов Афганистана говорил о полутора миллионах) советской армии прошли через горнило афганской войны за десять лет конфликта.

Посттравматический синдром – ещё экзотика для медицины, а с реалиями советской психиатрии я и сам уже успел столкнуться. Краешком зацепил, но хватило понять, что лучше уж народными методами бороться с проблемами, чем прибегать к помощи отечественных эскулапов. Вот и начнут – алкоголь, наркотики, участие в ОПГ, не все смогут адаптироваться к мирной жизни. А бурные процессы переустройства общества, с началом перестройки, а затем после развала СССР – совсем не способствуют успешной социализации…

Так что парней отчасти понимаю, пройти через ад, чтоб столкнуться с равнодушием и непониманием соотечественников – врагу не пожелаешь. И на восторженный интерес пионеров, жаждущих рассказов о подвигах в духе агитплакатов и кинобоевиков – понятна скептическая реакция вернувшихся оттуда. У меня и у самого своего рода ПТСР, после девяностых, всякого повидал, даже с пенитенциарной системой довелось ознакомиться, причем изнутри. Хорошо ещё что недолго, пару лет в лагере топнул, потом по УДО отпустили. Не за хорошее поведение, а за мзду посильную, спасибо коррупционной составляющей в исправительной колонии, год скинули.

Если по гамбургскому счету все мои злоключения и перипетии оценивать – не сравнить с тем, через что пришлось пройти участникам локальных конфликтов. Но хоть частично могу их понять и посочувствовать, а совсем скоро – большую часть населения теперешнего СССР под молотки кинут, и не у всех получится как у меня – восьмерками пропетлять. Уже на подходе череда локальных конфликтах на окраинах, для жителей двадцать первого века это скупые строчки на экране монитора, а здесь и сейчас – искалеченные судьбы, отнятые жизни и массовый исход из моноэтнических республик не коренного населения. Причем сопровождаться всё это будет самыми натуральными этническим чистками и погромами, о чем впадающие в маразм госдеды будут стыдливо умалчивать, пропихивая с самого верха пропахшие протухшим пловом тезисы о дружбонародии и многонационалии, звереющему от происходящего коренному народонаселению России…

А что до пионеров – это обычные подростки, продукт своей эпохи. Вспоминаю себя прошлого, смотрю на окружающих подростков – разницы практически нет. Разве что пока у нынешней пионерии нет такого цинизма, как у нас в самом конце восьмидесятых и «тлетворное влияние запада» ещё не всецело переформатировало сознание. Но пройдет всего несколько лет, появятся первые видеосалоны, жвачка со вкладышами, яркий и броский ширпотреб на прилавках коммерческих магазинов – и битва за умы молодежи будет проиграна окончательно. Ещё вчера мечтавшие стать космонавтами, учителями и врачами – обретут иных кумиров, и образцами для подражания станут бандиты и проститутки. Огромное спасибо перестроечному кинематографу, кстати, в котором после отмены цензуры – не шедевры стали снимать, а откровенную чернуху в угоду конъюктуре, дабы пипл хавал и кассовые сборы были.

А сейчас пионер – обычный подросток вопреки официальной пропаганде, которая лепит из него «всем ребятам пример». В голове превалирует желание запустить руку за пазуху понравившейся однокласснице, а не вот это всё, что приписывает ему «Пионерская правда». Лозунги и клише идеологии надолго в сознание подростка не задерживаются, по примеру передовиц из советских газет, зачитываемых на политинформации перед всем классом. Существует такая практика, пока не сталкивался по причине освобождения от занятий, но помню из прошлой жизни. В определённый день, отведенный для политинформации – следовало придти в школу на полчаса раньше, чтоб выслушать навевающую скуку лекцию. Заключавшуюся в том, что назначенный политинформатором ученик – или зачитывал выдержки из газетных статей, или (что реже) – пересказывал своему классу.

Я запомнил всё это благодаря тому, что сам был однажды назначен политинформатором за какой-то проступок, учительница решила на свою голову, что начитанный, хоть и хулиганистый ученик – сможет оживить скучнейшее мероприятие, по крайней мере, не будет стоять у доски и мямлить. С выступлениями перед аудиторией у меня никогда проблем не было. И на этот раз подошел со всей ответственностью к порученному заданию – выбрал темой доклада не сходившую со страниц газет историю о простой американской школьнице Саманте Смит. О её триумфальной известности на двух континентах и трагической гибели в результате авиакатастрофы.