Текст книги "Я пас в СССР! (СИ)"

Автор книги: Alchy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Эта история меня привлекла ещё и тем, что готовиться не понадобилось – изо всех утюгов о ней вещали, не говоря про печатные издания. Так что лекцию я начал в полной уверенности, что вниманием аудитории завладею и сумею удержать. Каково же было мое разочарование, когда жестокие дети, поначалу с интересом прислушавшиеся к моей речи, выгодно отличавшейся от скучного и монотонного бубнежа дежурных политинформаторов, услышав имя Саманты – скривились, разочаровано загудели (негромко, чтоб не вызвать неудовольствие учительницы) и вернулись к своим делам.

Никакая лекция не может помешать пионерам резаться в морской бой, шепотом обсуждать недавно просмотренный фильм, в общем – убивать время, пропуская мимо ушей неинтересную им информацию. Учительница, убедившись что всё в порядке, лектор работает, школьники делают вид что слушают – погрузилась в чтение книжки, замаскированной классным журналом.

Я же это воспринял как вызов лично мне и умению увлечь внимание аудитории. Так как по развитию ушел совсем недалеко от собравшихся, не придумал ничего лучше, как передразнить имя героини доклада, Саманты. Произнеся фразу: «И тогда собака Смит написала письмо генеральному секретарю Советского Союза!» – с удовлетворением заметил вспыхнувший интерес в глазах одноклассников. А поощрительная и благожелательная улыбка со стороны объекта моих симпатий и загоревшееся в её глазах любопытство – погубило меня окончательно.

В своей короткой и имевшей оглушительный успех лекции я смешал воедино всё – реальную жизнь Саманты Смит, элементы школьного фольклора и сюжеты любимых кинофильмов, не брезгуя и обсценной лексикой, не в безвоздушном пространстве рос, бэкграунд уже был богатый. Это стихотворения классиков, заданные в обязательном порядке выучить – тяжело и скучно запоминать, устное народное творчество, выражавшееся в переделке басен и известных литературных произведений с использованием мата – само собой в памяти запечатлевалось. Вот я и вывалил на благодарную публику свой поток сознания, наслаждаясь вниманием благодарных слушателей.

Даже учительница, привлеченная поднявшимся ажиотажем, переходящим то в бурные аплодисменты, то в счастливый и довольный рев восхищенного класса – не сразу правильно отреагировала, прекращая это безобразие. А некоторое время в полном обалдевании внимала тому, что я несу перед пришедшей в неистовство аудиторией. Вот ей богу, она сама прикрылась журналом, скрывая смех. Девчонки-одноклассницы вообще демонстративно приложили ладони к ушам, показывая, что слушать такое – порядочным школьницам неприемлемо. Пальцы, правда – растопыривали при этом, чтоб ничего не упустить из того бреда, что я нес в порыве вдохновения.

История, по моему малолетству и изрядно смягчившимся во времена перестройки и гласности нравам – особых последствий не имела. Первый раз из пионеров собирались исключать тогда, да на педсовет вызывали, где пришлось изображать искреннее раскаяние. И политинформацию больше никогда не поручали проводить, чему я только радовался. На педсовете тогда директриса припечатала: «Паяц и шут!» – и скандал раздувать не стали. Кто-то из педагогического состава негромко предсказал мою дальнейшую судьбу: «Сопьется под забором этот клоун, с такими замашками, помяните моё слово! Или в колонии зарежут!» Но как показала дальнейшая жизнь, бабка Ванга из этой училки оказалась так себе…

– Вань, а Вань⁈ – Шепчет мне Лена. – Ты чего так расстраиваешься, из-за того что пастухом придется работать? Это же не на всю оставшуюся жизнь, а я тебя и по вечерам натаскаю по алгебре, даже не вздумай увиливать! А не то временная работа может стать постоянной, ты же не собираешься всю оставшуюся жизнь коровам хвосты крутить⁈

– А тебе не будет скучно, я то ведь с утра до позднего вечера буду пропадать? А тут лето проходит мимо… – В данный момент, обнимая её, подумываю о том, что идея с работой не такая уж и замечательная. Может, ну её? Романтику эту лесную…

– Жены декабристов за мужьями в Сибирь ехали, всё бросая! А я чем хуже⁈

– Ты лучше! – Убежденно заявляю я, прижимая к себе ещё крепче. – Пошли уж домой, а то затянулись проводы после кино, мамка твоя волноваться будет…

Поход в церковь, то есть в клуб – удался. Я уже и забыл, как это – переживать эмоции коллективно, причем не на юмор ниже пояса или спецэффекты захватывающие реагировать, а сопереживать настоящим героям. «Русь изначальная» просто потряс, и не только неискушенных кинематографическими изысками хроноаборигенов, но и меня – таких фильмов в двадцать первом веке не снимают. Да и в кинотеатры я в своем времени ходил очень редко, несмотря на широкий экран и весьма качественный звук, как-то претила манера жрать попкорн и запивать колой во время просмотра…

Храм культуры, превращенный в свинарник – вот что напоминали мне кинотеатры, устроенные по западному образцу. Особенно сейчас это как никогда ясно почувствовал, на контрасте. Причем то, что киносеанс проходит в здание бывшего храма – не вызывало такого отторжения, как мысль о том, стоит раздать присутствующим ведерки с попкорном и газировкой и всё, внимающие волшебству на экране зрители превратятся в свиней, бездумно жующих отруби под яркую картинку…

В общем, проникся и фильмом, и атмосферой так, что твердо решил – летом будем ходить с Леной обязательно! Не на все фильмы подряд, конечно, и в этом времени хватает шлака проходного, на которое жалко тратить время. А вот многое из советской классики, пусть даже и уже виденное в детстве – стоит пересмотреть. Пример «Руси изначальной» показал, что в детстве я не всё понимал, многое, если не всё – проходило мимо внимания.

Ну и что, что появляться в деревне буду после восьми только и школьников на последний киносеанс не пускают. У заведующего клубом и билетерши тоже есть скотина, сейчас вообще нет такой привычки у народа – покупать продукты животноводства в магазине. Все держат животных, и коров, и овец, и свиней. Даже социальное положение не является в деревне препятствием для того, чтоб манкировать приусадебным участком и содержанием домашних животных, все учителя в селе – и огород копают, и навоз за скотом убирают. А вот директор новый – не по душе пришелся местным жителям ещё и потому, что демонстративно начал жить здесь, словно городской, приехавший летом на дачу. Нет, продать молока, десяток яиц или мяса ему никто не отказывался, но выводы народ сделал сразу верные, что впоследствии и подтвердилось. Так что договорюсь, и не только за себя, вместе с Леной будем ходить в кино, как взрослые, на последний киносеанс!

А что до того, что мы изрядно задержались на темных улицах села, после закончившегося фильма – моя вина. Природа не терпит пустоты и лучше я научу свою подружку плохому, чем она будет интересоваться этим у своих одноклассниц или, упаси боже – у других парней. Так что целоваться я её научил быстро, и надо сказать – ученицей она оказалась способной, очень тяжело было удержать себя в руках, не перейдя к большему. Этого нам пока не надо, успеется, слона надо есть по кусочкам. Да и планы у меня на девчонку долгоиграющие, на всю оставшуюся жизнь!

Первую половину недели, после воскресенья – летал как на крыльях. По уже привычному маршруту – утром вначале Сашу в садик, затем на перевязку в больницу и крюк в сторону фермы, к дяде Паше. И у него сидел уже до вечера, а чего – кофе свежесвареный, фонотека богатейшая и рука забинтованная, не дающая дядьке морального права припахать меня по хозяйству. Так что сидел на диване, наслаждался музыкой и восполнял пробелы, многое из того, что было у дяди Паши на пленке или пластинках – даже не слышал. А тот, уяснив, что заниматься порчей его коллекции я не намерен и действительно проникся музыкой, и к его фонотеке подхожу с должным почтением, соблюдая осторожность в обращении с записями – понемногу перестал относиться ко мне с настороженностью и начал доверять даже пластинки слушать.

Лена пропала после того памятного вечера, даже книгу не приходила вернуть, пришлось вечером в среду нанести визит вежливости. Встретил её во дворе, она поначалу принялась дичиться (немудрено, она тут домашними делами занимается, по хозяйству, не в самом презентабельном виде, а тут я нарисовался), но я её быстро убедил, что мне на её рабочую одежду плевать. Так и сказал, что старая куртка и платочек лишь ещё больше подчеркивают её красоту и обаяние. Закрепить усвоенные воскресным вечером навыки нам помешала только её мама, с любопытством поглядывающая из окошка – не частым гостем я был тут, оказывается.

Договорились вновь посетить сельский клуб, на этот раз в субботу, единственный сеанс перед танцами будет. «И в воскресенье ещё можно сходить!» – Предложил я, в ответ получив многообещающую улыбку, лукавый взгляд и уклончивое, но многообещающее: «Пооосмотрим…» В общем, по результатам невинного с виду общения – такой выброс гормонов получил, что до конца недели будет таращить и подбрасывать…

А вечером мама удивила:

– Завтра после обеда приди к нам, с тобой друзья Андрея хотят поговорить, говорят, что вы хорошо знакомы. В два часа позвонят, так что приходи, я обещала, что тебе обязательно передам! Что за дела у у тебя со взрослыми парнями, Ваня, я чего-то не знаю?

– Да всё хорошо, мам, сама же говоришь, что друзья дядькины. Мы с ними на рыбалке познакомились, нормальные, взрослые мужики! Приду, раз просят.

Догадки, о чем именно хотят они со мной поговорить – были, поэтому стал вспоминать и записывать на бумагу то, что помнил из песен, которые ещё не звучали в этом времени. Получалось не очень, белых пятен было много, зачастую только припев вспоминал, да несколько строчек, но прогресс был, что не вспомню – совместными усилиями придумаем!

В четверг пришлось от дяди Паши вернуться домой к обеду, поел вместе с мамой и с ней же пошел на работу, принимать телефонный звонок из Энска. Предчувствие не обмануло – после раздавшегося среди стрекота швейных машинок звонка, на том конце провода оказались Коля с Димой. Вырывая друг у друга трубку – завалили меня новостями свежими: у Вовки подошла очередь на машину, положенную ему как ветерану боевых действий, вся компания дружно скинулась, выскребая сусеки и разоряя заначки (угу, ага, хорошо хоть не сказали, что кредит в банке взяли) и сейчас гоняют на новенькой копейке. А ещё подключили связи среди многочисленного братства интернационалистов, съездили в Качканар и привезли оттуда новехонький, с завода, советский синтезатор «Поливокс»! Дальше парни не стали ходить вокруг да около и в лоб спросили, могу ли я изобразить нечто подобное тому, что по их словам – станет хитом таким же, как «Легендарные банды» Порываева. Пока, правда, только для узкого круга лиц, исполнять такое публично даже на сцене сельского дворца культуры– отдает антисоветчиной, но в народ пойдет однозначно.

– Приезжай в субботу, Вань, на первом автобусе! – заорал в трубку Колян, услышав, что есть у меня для них текст, а возможно и не один. – Мы тебя на автостанции встретим! А вечером на нашей ласточке отвезем до дома, нам к Арлену по делам надо, рыбки обещал подкоптить и так, за жизнь поговорить! Чего тебе в деревне киснуть! Всё забинтованный ходишь?

– Передвигаюсь весь в бинтах, ага! Приехать можно, но тут такое дело, парни, я с девушкой в кино договорился сходить…

– Ванька! – Трубку перехватил Димон. – Бери свою девушку с собой! Тут и мороженное, и своё кино есть, с текстом разберемся и идите в ДК до вечера, а там мы вас с ветерком и комфортом до дома добросим!

– Я ещё с младшей сестренкой хотел погулять… – Тут я не покривил душой, надо с мелкой больше времени проводить, чем и собирался заняться на выходные. – А грецкого ореха можно у вас в городе купить, хотя бы на базаре? Мне немного надо, на торт к дню рождения Сашки⁈

– Иван! – Вновь на том конце провода послышался голос Коли. – Бери всех своих девчонок, сколько их там у тебя есть, главное, чтоб все в салон влезли на обратном пути! И приезжай, насчет орехов приняли, возьмем заранее, чтоб время зря не тратить, приедешь⁈

– Приедем! Встречайте вторым рейсом, в выходные перебор вставать в шесть утра, а вот к пол-девятому встречайте!

– Договорились, всем нашим привет! Отбой! – В трубке послышались гудки и я положил её на место.

На безмолвный вопрос мамы: «Что там⁈» – коротко ответил, чтоб не возбуждать любопытство навостривших уши швей: «В гости съезжу в субботу, Андрея повидаю. И да, Сашу с собой возьму, мороженного поедим, по городу погуляем, чего ей тут в деревне делать одной, обещал ведь с ней время провести!»

Глава 19

Мои девчонки стояли под навесом остановки и зевали, деликатно прикрываясь ладошкой. Ещё десять минут, если верить расписанию – до приезда автобуса, по неистребимой привычке вышли заранее. А на улице весенний дождик, небольшой, но хмарью затянуло горизонт и похоже – на весь день. Надеюсь, Саша в автобусе уснет, я и сам с удовольствием вздремну, если получится.

Закон о кооперации ещё не принят, но судя по теткам с бидонами и объемистыми сумками – смычка города с деревней идет полным ходом, расторговываться поехали. Скорей всего, на улицах или за прилавками базара не стоят, а по постоянным клиентам развозят сельхозпродукцию, вот тебе и репрессии, и тоталитаризм в одном флаконе. Недавно читал об усиление мер борьбы с нетрудовыми доходами (несмотря на всю нелюбовь к официозу, перелистываю газеты) – но то ли у нас в провинции с этим не так строго, то ли деятельность бабок не особо подрывает экономику и на их гешефты закрывают глаза.

У нас тут гендерная дискриминация, на радость радикальным феминисткам из двадцать первого века – слабый пол стоит на остановке, под крышей, а мужчин, как курящих – изгнали за пределы навеса, мокнуть под мелкой моросью. Я хоть и не курю уже, но стою с немногочисленными мужиками, те вяло обсуждают в негативном ключе продукцию двух монополистов в деревне. Деды благоразумно свою самогонку на селе не распространяют, если только в рамках взаимовыгодного обмена или в качестве оплаты за оказанные услуги и рынок делят две ушлые самогонщицы: Райка и Клава Патрет. Если ориентироваться на физическое состояние дядек, смолящих сигареты без фильтра – обе мадам не заморачиваются с технологией очистки, не говоря уж об отсекании голов с хвостами.

Подъезжает автобус, из открывшихся дверей вылезают несколько человек и тетки, подхватив свой скарб – ринулись на штурм автобуса, как матросы на Зимний. А я, обогатив свой багаж знаний тем, что Райка самогон на табаке настаивает, а Клава Патрет предпочитает куриный помет – придерживаю Сашу. Та со всей бескомпромиссностью молодости рвется в первые ряды, того и гляди – по головам бабок полезет, до чего же отчаянная.

– Саша, не торопись, всем места хватит! Старших пропусти, потопчут ведь и не заметят!

– Они сейчас все места у окошек займут! – Негодует мелкая.

– Саша! – Увещевает её Лена. – Что ты как старая бабка⁈

– Бабка старая с мешком, вдоль по улице пешком! – Подтруниваю я.

– А ну-ка, не смеИтесь надо мной!

Мелкая насупилась, сжала кулачки и я тут же принимаюсь её уверять, что и не думал над ней смеяться, а просто пошутил по братски, совсем не желая обидеть. Извинения приняты, тетки втиснулись в автобус, заходим и мы, устроившись все вместе на широком заднем сиденье. Девочки привалились ко мне с обеих сторон и сразу же принялись посапывать, убаюканные покачиванием на неровностях дороги, тоже прикрыл глаза.

Вот не зря я так долго и настойчиво стремился к сольной карьере в шоу-бизнесе! И множество прочитанных книг про попаданцев врать не будут – если не получается перепеть Высоцкого (поздно уже, на Ваганьковском Владимир Семёнович, мир его праху) – то есть ещё попса девяностых и двухтысячных! Сама вселенная подталкивает меня к этому, послав Колю-музыканта! И если для него с подбором репертуара испытываю определённые трудности (ну вот мало хороших и правильных песен наизусть помню), то что мешает создать коммерческий проект? Я даже название придумал для коллектива – «Шац, Альбац и Шульман», первый в СССР женский шансон! Взять немного от «Вороваек», добавить штрихов от Вики Цыгановой, и сверху намазать Любовью Успенской. И хит запилить – «Естественный отбор, ветер северный…»

Из сладких грез вырвал требовательный голос любимой младшенькой, толкавшей в бок:

– Ваня, Ваня, ты чего, спишь⁈ Ласскажи про хобботов!!!

Сам виноват, Саше большинство детских книжек, которые ей читали на ночь – уже неинтересны. Такой вот она человечек, не хочет по второму кругу слушать знакомые истории, пусть и про полюбившихся героев. Да и мне самому проще что-нибудь из головы придумать (всё не мешки ворочать), чем читать с бумаги, поэтому рассказываю ей уже несколько вечеров подряд авторскую компиляцию из прочитанной фентезятины и просмотренных мультиков, взяв за основу «Хоббит, или туда и обратно» Толкина. В моей интерпретации сказка называлась: «Хоббот, или туда-сюда» и героев там прибавилось, и сюжет кардинально изменился. Саше так понравилось, что уже на второй вечер к нам присоединилась мама в качестве слушательницы и пришлось начинать повествование заново, специально для неё.

– Не, Саш, мама же тоже слушает, ей потом повторять придется. – Отговорился я.

– Расскажи, расскажи! – Заинтересовалась Лена. – Сам придумал⁈

– Да это детская сказка, Лен! И с самого начала придется начинать. – Не было никакого желания перекрикивать рев мотора, поэтому причин, чтоб не рассказывать сказку у меня было множество. Ну а подруге я проникновенно пообещал. – Я тебе потом совсем другую сказку расскажу, Лен, взрослую!

– Давайте тогда в лошадей иглать! – Младшая, как я и подозревал, слушать по новой историю о хобботах не захотела, но на месте ей спокойно не сиделось.

– Как тут поиграешь, – рассудительно заметила Лена. – тесно же, сейчас ещё народ на остановках подсаживаться будет!

– Ничего, это холошая игра, не надо бегать, я вас сейчас научу! – Вот откуда у ребёнка столько энергии⁈

И научила, тут же ущипнула меня за внутреннюю поверхность бедра (я чуть на весь автобус не заорал от неожиданности, да и чувствительно весьма оказалось) и не выпуская мою многострадальную ляжку из захвата, грозно вопросила:

– Ты лошадей любишь⁈ – При этом продолжая терзать мою ногу, я и не подозревал, какое там место чувствительное.

– Ой, люблю-люблю! Сашка, отпусти пожалуйста, больно же! – Несмотря на дискомфорт, я всё-таки старался держать себя в руках, не привлекая внимание остальных пассажиров.

– Неплавильно! – Воскликнула Шурка и ещё сильнее сжала мою ногу прищемив кожу гораздо больнее. – А они тебя тоже любят! Давай ещё лаз, ты лошадей любишь⁈

– Не люблю! Саша, да что это такое, отпусти! Не люблю я их, не люблю!

– А они тебя тоже не любят!!! – Победно воскликнула мелкая вредина и так прищемила мне ногу, что только совместными усилиями с Леной мы смогли оторвать эту маленькую разбойницу, вцепившуюся в меня как клещ.

– Пипец, Саша! – Я потирал бедро, а сна больше не было ни в одном глазу. – Ну у вас и игры, сразу видно, что половина садика, это дети с фермы!

– Надо было говолить: «Я тебе овса дам!» Тогда бы отпустила! – Довольная и раскрасневшаяся от возни Саша сжалилась и выдала заветное стоп-слово, вот сразу не могла все правила рассказать?

Тут ещё проехали несколько остановок и салон автобуса стал заполнятся всё больше и больше, как бы стоять не пришлось. Тут даже наушники плеера не проканают, да и нет его, и спящим прикидываться бесполезно – разбудят и предложат постоять. Старшим место уступают, да и как заметил – нет на улицах матерящихся подростков и проходящих мимо равнодушных взрослых. Не развитый капитализм, беспредел пресекают и попробуй только огрызнуться на старших…

Как в воду смотрел – на остановке в Байкаше в автобус втиснулось столько народа, что пресловутые кильки в банке ещё в сносных условиях существуют. Естественно – пришлось уступать места старшему поколению, ну хоть тянуться к поручням не пришлось, так сдавили остальные пассажиры. Сашке причем предложили посидеть на коленях, но та с негодованием отказалась:

– Не хочу, от вас кулятником воняет! И петухом!

Что выросло, то выросло, Саша и тактичность – рядом не стояли. А вот термин токсичность ещё неизвестен, думаю – на примере мелкой его ввести в обиход, образно и понятно будет. А между тем, гомонящие пассажиры, севшие в Байкаше – стали громко, на весь автобус пересказывать последние новости, сразу же привлекшие всеобщее внимание.

– Панкратиха то повешалась надысь! На люстре из чешского хрусталя, ой что деется то, что деется!

– Видать, немаленькую кубышку у ей отобрали! – Вступила вторая тетка, прямо хор плакальщиц какой-то, вроде и повода для веселья нет в суициде, а тетки довольные. Что красноречиво говорит о отношении окружающих к этой самой Панкратихе. – Там же и бэхеес подключился, стали выпытывать, откель у ей стока денег скопилось, которые украли! Честный человек ничего от органов скрывать не будет! И в петлю не полезет!

Пассажиры лицемерно согласились со словами выступившей последней теткой, но по рожам было видно – каждому есть что скрывать. Нормальный человек в отношениях с государством во все времена придерживается принципа – был бы человек, а статья найдется! Чем меньше о тебе знают власть предержащие, тем меньше вопросов со стороны соответствующих органов! Правда, в двадцать первом веке, во времена расцвета соцсетей и интернета – то ли органы стали работать спустя рукава, то ли народ тотально поглупел, утратив инстинкт самосохранения. По крайней мере – работу для правоохранительной системы люди облегчили, добровольно и с песней выкладывая всю подноготную о себе, да ещё и в режиме реального времени…

В Энске, на автовокзале – из автобуса вынесло, словно волной. До чего же хорошо на улице, несмотря мерзопакостную погоду! Закрутил головой в поисках новой машины, не боясь ошибиться – транспорта на улицах было не в пример меньше, чем я привык видеть. Странно, вообще машин не видно, не то что новенькую копейку, встретить ведь обещали…

– Ваня! Идите сюда! – Из-за угла автостанции неторопливо прихрамывал Дмитрий, призывно махая рукой. – Давайте сюда на остановку, пока я до вас доковыляю!

Вблизи разглядел, что помимо хромоты – Дима обзавелся несколькими фингалами и ссадинами на лице, свеженькими, как минимум – полученными вчера. Зато тут действительно крытая остановка и нет дождя. Новой машины, впрочем – тоже нет.

– Тут такое дело, Вань, – Извиняющимся тоном начал Дима. – ты не думай, вечером вас как и обещали, доставим на машине. На Андреевской, новая всё, пока в ремонте…

– Вы чо, в аварию умудрились попасть⁈ – Проявил я чудеса дедукции. – Все живы хоть?

– Да нет, какая авария, сходили вчера за орехами. И нам досталось, и мы раздали!

То и дело запинаясь (девчонки мешали своим присутствием, не давая использовать привычные идиомы для связки слов) Дима рассказал, как они вчера сходили на базар. Поначалу все шло по задуманному – и орехи были, и деньги. Но решили поторговаться и процесс слегка вышел из-под контроля, перейдя в стадию нелицеприятных высказываний в адрес оппонентов с обеих сторон. А горячих гостей с юга черт дернул оскорбить парней по своему, наверное, надеялись – что те не поймут.

А они поняли, всё-таки не просто в Афганистане служили, но и культурно обогащались, так что завязалась драка. В которой наши, несмотря численное преимущество противника – изрядно наваляли шерстяным торговцам, не следящим за языком. После чего с победой ретировались с поля боя и выйдя с территории базара – уселись в машину. И тут подоспела братская помощь, вызванная горячими и вспыльчивыми южанами со всего базара.

– Там их человек пятнадцать, этих черножопых выскочило, ещё не битых! – Жестикулируя, рассказывал Димон. – Мы уехать хотели спокойно, чтоб никого не калечить, так у них ума хватило в машину камнями начать кидаться! Лобовое менять придется, жестянщику платить и за покраску теперь! В натуре обезьяны!

Второй раунд тоже закончился безоговорочной победой наших, правда далась она высокой ценой – трое парней, включая Колю, Володю и пока ещё не знакомого мне бойца, сейчас обретались в больнице.

– Жить будут! – Оптимистично заявил Димон. – Этих зато восемь человек госпитализировали, мы под конец перестали стесняться, ломать их стали.

– Эх, – вырвалось у меня. – не могли меня подождать, вместе бы сходили!

– Ты чо, Ванька, – усмехнулся Дима. – там здоровые взрослые мужики, с камнями и палками, куда тебе!

– А Ваня их по башке, алматулой! – Заступилась за меня Саша. – На!

– Не, ну если арматурой, тогда совсем другое дело! – Покладисто согласился Димон и подхватил Сашу на руки. – Ничо ты выросла, Шурка, с нового года! Бойцом растешь, да⁈

– Да! – Мелкая млела от внимания, но последнее слово всё-таки оставила за собой. – Я не Шулка, а Саша Ксандла!

– А я как сказал? – Опустил её бережно, при этом поморщившись, нелегко далась победа. – Александра, а Шурка, это сокращено! В бою же не будешь время терять, выговаривая длинное Александра! А Шурка – козырный позывной!

В общем – планы проведения культурного досуга пришлось подкорректировать. Для начала отправились в районную больницу, какой-то злой рок надо мной тяготеет, нельзя в город приехать и мимо медиков пройти. Дождались автобуса городского, доехали до больнички, купили всем мороженного. Дима предложил не тащить девчонок в рассадник инфекций и юдоль покалеченных, где для них не было ничего интересного. Выделил им двадцать рублей двумя красными десятками, со словами: «По магазинам пройдитесь, ни в чем себе не отказывайте, через полтора часа встречаемся в фойе у регистратуры! Потом поесть зайдем в столовую».

Коля с Вовкой нам обрадовались, заодно познакомился с другим их товарищем, Стёпой. А вот те несколько текстов, которые я привез – изрядно озадачили Колю. Вернее, с парой первых, самых простых – никаких проблем не возникло, я как мог – постарался напеть. Колян, что-то для себя поняв – довольно улыбнулся и сказал что сделают, но ещё желательно нужна будет моя консультация. А вот над третьим, вспомненным мной и воспроизведенным на бумаге текстом – бились всё оставшееся время, до прихода девчонок.

Кое-как Коля уяснил, как я слышу исполнение этой песни. И то примерно, так что как выпишут их – ждут меня, будут в живую пробовать исполнить, а я подскажу, так выходит или нет. Хорошо ещё, что незнакомый им пока музыкальный жанр в стиле рэп – не пришлось объяснять, речевки и речитатив здесь давным давно известны и широко используются. Вон, Коля заулыбался, прикрыл глаза и замычал что-то вполголоса, уже ищет варианты исполнения, прикидывая варианты в голове…

Без женского общества и Димка перестал стесняться в выражениях, и остальные парни не особо себя сдерживали, так что за время посещения дополнил картину вчерашней эпичной битвы. Естественно, это происшествие не прошло мимо внимания милиции, но к моему глубочайшему удивлению – наших никто не спешил клеймить русскими фашистами, крепить по статье два восемь два и подключать Центр «Э». Впрочем, сейчас пока и статей таких нет и главного управления по противодействию экстремизму, и мне это нравится больше, чем многонациональная политика в двадцать первом веке…

В общем, участников вчерашней драки на рынке из южан, кого не госпитализировали – задержали до выяснения обстоятельств, вполне возможно, что не за горами и возбуждение уголовного дела. Причем не в отношении наших, которые и в меньшинстве были, и пострадали материально, машина по крайней мере – требует дорогостоящего косметического ремонта. Димка вот гуляет на свободе и ничуть не волнуется. ОПГ, стыдливо именуемые в нашем времени диаспорами – здесь ещё не опутали своими щупальцами правоохранительные органы и властные структуры.

– Утром в клуб уже подъезжали с их стороны, – Дима ставит больных в курс происходящего, ну и я, получается, непроизвольно грею уши. – извинялись, просят миром дело решить, на себя ремонт ласточки берут, оплачивают все издержки. И привезли своей продукции несколько ящиков, там всё, и орехи, и изюм, и сухофрукты. Пацаны довольные, а пару ящиков я отложил в деревню, Арлену сегодня отвезём. Всё таки благодаря Ваньке так получилось, это он удачно орехов попросил!

Парни смеются, предлагают мне не стеснятся в следующий раз и просить всего, чего пожелаю. И уверяют Димона, что не против решить дело полюбовно, при достаточных извинениях со стороны охамевших базарных торговцев. И с соответствующей компенсацией, чтоб впредь головой думали, кому и что можно говорить. Мне, заинтересовавшемуся, что за клуб всплыл в разговоре – Коля охотно рассказывает.

– Мы на общественных началах военно-патриотический клуб продвигаем, при поддержке ДОСААФ секцию мотокросса организовали, молодежь подтягивается помаленьку неравнодушная. А дальше больше в планах, сейчас вот группу музыкальную создадим. Помещение, конечно, нам выделили не очень, но ничего, приводим в порядок, обживемся!

А мне внезапно становится стыдно за свои шкурные интересы и планы, как без особых потерь пройти через восьмидесятые. Может, есть ещё время что-то изменить? Пусть не глобально, но хотя бы в рамках города-области? Люди ещё не оскотинились, нет тотального равнодушия и хатаскрайничества, и рвать жопу из-за денег в прямом и переносном смысле – ещё не стало полуофициальной идеологией…

Девчонки пришли вовремя, Саша аж сияла от удовольствия, Лена выглядела такой же довольной, хоть и сказала, извиняясь:

– Мы не удержались и всё потратили, я верну потом! – На что Дима только махнул рукой, чтоб не брали в голову.

– Мы фломастеры взяли! – Ликованию мелкой не было предела. – И мне их надолго хватит! Они когда писать перестают, я их спиртом умею оживлять!

– Знаешь, Александра, – от Димы, как и от парней, немного попахивало перегаром, или на базар пошли в подпитии, или после отмечали победу, до визита в больницу. – Все мы иногда немного такие фломастеры…

Глава 20

– Матушка ты моя!

В голосе бабушки моей, Антонины – столько сострадания и надрыва, словно я не пасти иду, а гонят меня по этапу. В Сибирь пешком, на десять лет без права переписки. Я бы ещё понял, будь она из интеллигенции городской, в энном поколении. В свои неполные четырнадцать я уже на пол-головы возвышаюсь над ней, старушкой, рожденной в начале тридцатых, подростком всю войну батрачившей в тогдашнем колхозе – и мне дико неудобно. Всё таки я не босиком пасу, не впроголодь, да и деньги вполне приличные положены за работу – по три рубля с каждой головы КРС в месяц и по рублю с барана, коз малочисленных сельские в табун не отдают, да и пастухи ни под каким соусом с ними не связываются.