Текст книги "Я пас в СССР! (СИ)"

Автор книги: Alchy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Вот в Таджикистане именно благодаря нашим солдатам, многих спасли, – немного остывая продолжил я. – пусть и потеряв всё, зачастую без документов, но люди нашли укрытие в военных частях, под защитой бойцов. Но к сожалению, не всем это удалось, наши власти об этом очень не любят вспоминать, не говоря уж о том, чтоб осудить и признать этническими чистками…

Командный состав, под впечатлением от моей эмоциональностью – замолчал. Полковник разлил по третьей, я и не заметил, как дошли до традиционного в этих кругах тоста: «За тех, кого нет с нами!». Что мне эти небольшие три стопки! Хотя настроение неуклонно полезло вверх, а в груди расплывалось приятное тепло, особенно при мыслях о Чубайсе, чтоб ему черти на том свете под котел побольше ваучеров подкладывали!

– Мы ведь, Вань, – продолжил после недолгого молчания Командир. – пальцем у виска покрутили, когда Андрей нам твою писанину выложил и про тебя рассказал. И поржали знатно, но из любопытства ознакомились. Вот сам посуди, как в такое поверить: война с Украиной, полный развал промышленности и пидарасы на экранах телевизора. И чем дальше, тем больше, поначалу то у тебя складно выходит описывать картину происходящего, но вот начиная с девяностого года такой бред лютый, что не удивительно вызываемое отторжение к таким прогнозам.

– А потом, на, – вмешался Майор. – уцепились за вывоз героина из Афгана военными бортами, на, и репу зачесали, на.

– Да, – смущенно признался Командир. – столкнулись с этим ещё до твоего появления, а там с такого верха прикрытие, что ничего не сделаешь. Ещё тогда нас закусило, что неладное происходит в державе.

До сумерек просидели за импровизированным столом, мне особо не наливали, так – символически, я и сам, помня недавний конфуз – сторожился перепить и не настаивал на равноправии в этом вопросе. Поток вопросов не иссякал, хорошо ешё, что перестали наседать сразу втроем, по порядку затрагивали интересующие их темы. Язык стал заплетаться даже не от коньяка (что я там выпил то, как слону дробина), а от нескольких часов разговора, скорее даже – монолога, изредка прерываемого вопросами.

– А чего с цыганами не так, на? – Полюбопытствовал уже в темноте, разгоняемой языками небольшого костерка Майор. – Они то тебе чем не угодили, на⁈

– Ненавижу, блядь, цыган! – Со всей убежденностью заявил я, без спроса дотягиваясь до уже второй бутылки и наливая себе стопку всклень, тут же замахнув. – Мы в детстве корову спиздили и продали им за героин, так они нам бодяженный подсунули!

После чего меня принялись укладывать спать, вопреки желанию. А у меня много ещё чего было им рассказать и поведать! Однако, спорить не стал и пошел в палатку, где накрылся спальником и стал придремывать, под голоса оставшихся у костра.

– Жестокость меня его поразила, пацан ведь ещё… – Продолжал всё никак не успокаивающийся дядька.

– А меня наоборот, на! – Майор был в своем репертуаре. – Убедила окончательно, что всё это правда. Вот прямо тогда понял, что такое русский бунт, когда мужики выплескивают годами накопившуюся ненависть к угнетателям! Как в учебнике! В гробу я видал такую перестройку, если все кончится тем, что новые помещики и баре появятся, которые сядут на шею народу!

– Андрюха! – Резко оборвал стенания дядьки Командир. – Помнишь свой второй выход, когда мы нашу пропавшую группу обнаружили вырезанную? И два бойца связанных, которым к голове газовые горелки поставили, вы ещё блевали от вида глаз, которые как вареные яйца были. Тебе напомнить, что вы с теми духами, которых поймали, сделали⁈ Нашел пацана, не забывай, что у него сорок пять лет за плечами. Хоть и без войны, но судя по рассказам, ничуть не легче. Цыгане, чурки, героин, лагерь и водка стаканами. Я почему-то не удивлен, что он коров пасти пошел, мне тоже иной раз хочется бросить всё и с удочкой сидеть на берегу. Вы ему там устраивайте развлечения какие-то, чтоб отвлекался, не знаю, к акциям привлекайте, цыган тех же разгоните и его с собой возьмите! Есть у вас там цыгане?

На словах про цыган я наконец-то заснул и спалось мне спокойно и умиротворенно. Никакие мальчики кровавые не снились и уж тем более Чубайс, обретший упокоение в болоте. А проснулся, на удивление – выспавшийся и бодрый. Мужики, страдая после вчерашнего – сонными мухами ползали по лагерю. Майор, страдальчески морщась – покосился на меня и спросил у Командира:

– Может того, попробуем стаканом опохмелиться? По заветам потомков?

– Ага, а потом пойдем в совхозе ближайшем корову воровать и к цыганам, сейчас! – Не поддержал он его тягу к экспериментам. – Умываться и на зарядку, мало читал, как один такой деятель страну пропил?

Пока мужики приходили в себя – спроворил костерок, поставил котелок с водой на огонь, а в запасах отыскал жестяную банку с растворимым кофе. Живем! Эх, надо бы и домой такого раздобыть, через Ленинград обратно поедем, неплохо бы прошвырнуться по магазинам. Дядька ведь и Шурке обещал подарок, да и у меня неслабое такое желание прибарахлиться. Маме и своей девчонке что-нибудь купить, дядька то займет небось, отдам с зарплаты, считай больше полутора месяцев пасу, не считая вот этого отпуска. Эту мысль я и озвучил подошедшим к столу посвежевшим после умывания мужикам.

– Да! – Откликнулся Командир. – Черкану записку сейчас. Андрюх, Севу то помнишь? – Обратился к дядьке. – Он вас на вокзале встретит, передашь ему, он распорядится. У него и переночуете. По городу не шатайтесь, а всё, что надо, вам привезут. Мы ведь, в свете всего этого, планомерную самоорганизацию начали, всех наших подтягиваем. Стихийная давно начала образовываться, из афганцев, а мы это дело под крыло взяли и опекаем. Не просто так у Ивана интересовались, что ему про общественно-политические организации из бывших воинов-интернационалистов известно. Так что и вас в районе, и по всей стране, патриотическим клубам быть. Без всякой мути вроде коммунизма и политики. Молодежь от улицы надо отвлекать? Надо! Вот и займемся, заодно будущих бойцов и единомышленников воспитаем, пока им в голову насрать не успели А Иван нам поможет, подскажет, как увлечь и чем заинтересовать молодежь, поможешь ведь? Вон как ловко с этим вашим ансамблем вышло, уже в Ленинграде записи крутят, как там: «Вот пуля просвистела, В грудь попала мне – Спасся я в степи на лихом коне. Но шашкою меня комиссар достал – Покачнулся я и с коня упал!» – Напел Командир. – Хорошо получилось!

– Помогу, не вопрос! О, а чо можно достать? – Тут же заинтересовался я. – Кофе вот такого, банок десять?

– Да хоть ящик! – Командир, после недолгой внутренней борьбы таки достал очередную бутылку, рыкнув. – По чуть-чуть, не как вчера! – А мне добавил, продолжая начатое. – Хоть одеться можете, хоть домой чего, я написал всё Всеволоду, обеспечит. Мы и с фарцой сейчас плотно работаем, у уголовников поляну отбили, и через свои каналы достаем многое. Хоть видик берите, ты только, Вань, напряги память, когда писать будешь, чтоб ничего не упустить!

– Да у нас есть уже видик, зачем ещё! – Стал скромничать Андрей.

– Это у вас есть! Я вот лично ваш в глаза ещё даже не видел, зажали у себя в городе! – Я его скромность не разделял, надо брать, пока есть возможность. – А Равиль вот не откажется, зря он, что-ли, ячейку военно-патриотического клуба создает в селе? Видик там точно лишним не будет, да и кассет не мешает взять, разнообразить ваш репертуар, сейчас уже много годноты должны снять…

При упоминании о новых фильмах Андрей наконец то перестал скромничать и замолк. После легкого завтрака отцы командиры, поправившиеся коньяком – стали учить меня втыкать подручные предметы, от ножа с топориком до саперной лопатки – в дерево. Получалось не всегда, но впечатляло, не хотел бы я с такими схлестнуться. Затем, потеряв и не найдя нож с топориком – мужики вновь насели на меня.

– А вот демократия, на, Вань, чем она плоха, на? – Поинтересовался Майор, плюнув на поиски безвозвратно утерянного инвентаря. – Если всё по уму организовать, без перегибов, на. И без того, чтоб Запад к нам свои рыло с руками запустил, на?

– Да ничем не плоха, нормальное общественное устройство, – пожал я плечами. – только эффективно функционирует, когда на каждого свободного человека приходится по несколько рабов, эту самую демократию обеспечивающих. Пусть и опосредствованно, путем неоколониализма. Благодаря развалу СССР в мое время эта демократия и вылезла из системного кризиса, за наш счет…

– Ты, Вань, – вмешался Командир. – пока эти мысли при себе держи и ничему не удивляйся. Мы за демократию, запомни, и посыл у нас такой же будет в общественно-политическом движении. Глупо против течения грести, а вот оседлать настроения и чаяния общества в самый раз. Как у вас там в девяностом произошло, когда клика врагов народа при полном одобрении общества совершила практически бескровный государственный переворот. В своих интересах и кучки обогатившихся нелюдей, продавших страну западным партнерам. В девяносто третьем, говоришь, они уже не церемонились с демократией и волеизъявлением народа, когда расстреливали Белый дом? Вот мы и подавно не будем…

– Мы этот позорный недуг в подвиг обратим! – Я внезапно, хоть и не полностью, догадался, что мне хотел сказать Командир…

Глава 24

Последний день (вернее, только утро, до полудня) на карельском перешейке ничего нового не принес, разве что офицеры, вчера не злоупотреблявшие – выглядели живей и нападать с расспросами принялись, едва глаза продрали. Как в последний раз, что учитывая наш с Андреем отъезд ближе к обеду – было недалеко от истины. Начали, как это водится – с внешней политики России на рубеже веков, а закончили еврейским вопросом.

В общих чертах я уже обстановку описывал, так что подробности того, как Россию использовали словно рынок сбыта для неликвида и источник сырьевых ресурсов – особого возмущения не вызывали. Зубами скрипели и гневные взгляды кидали, но без ожесточения, ничего нового я для них не открыл. Все трое (а если считать Андрея, то и четверо, но он как обычно – в разговор не вмешивался) были в Афганистане, где американские наемники в качестве инструкторов встречались, и вообще – по сути происходило противостояние с Америкой. Поэтому у них иллюзий относительно того, что наш стратегический противник желает нам добра и процветания – не было.

А я вот по своей прошлой жизни помнил то, что с позиции коммунистической идеологии клеймили как «нездоровое преклонение перед западом». Вот ведь парадокс, всё то, о чем нам врали в советских газетах – внезапно оказалось правдой, но общество это осознало только тогда, когда пути назад уже не было. Взявшие в руки власть бывшие комсомольцы и коммунисты, вместе с примкнувшими к ним дельцами теневого бизнеса – выпускать её уже ни в какую не хотели. И вот тут на демократию и волеизъявление народа был положен огромный такой болт, а весь репрессивный аппарат государства за этим присматривал, дабы никто не покусился. В самые лихие годы, когда зарплаты на предприятиях могли не выплачивать по полгода – в милиции аванс и зарплату получали тютелька в тютельку.

Сейчас же пока такого ажиотажа перед западом не наблюдаю, по крайней мере – в своей глубинке на Урале, но это не надолго. Уже в селе гуляет словечко «фирмА», а за магнитофонную кассету иностранного производства – можно выменять три наших отечественных МК. В городе, как мне кажется – процесс давно уже необратим, до нас пока только первые ласточки долетают. Показательно в этом то, что мои новые знакомые уже просекли фишку и крутятся в этой сфере, может фарцу крышуют, а может и сами товарно-финансовые потоки окучивают (краем уха слышал, что с солдатами, уходящими на дембель из Афгана – немало чего из западной продукции приезжает в союз), жду встречи с таинственным Севой, посмотрим, что у них за ассортимент имеется…

Думал, что открою глаза собравшимся, рассказав про «коварство и вероломство» Европы, «внезапно» окрысившейся на Россию, едва мы сделали первые робкие шаги, заявляя о свой самостоятельности. Что в обе чеченские демократическая общественность Запада привечала террористов, величая их не иначе как повстанцами и борцами за свободу и независимость, что после агрессии Грузии в августе восьмого – нас сразу и безоговорочно заклеймили агрессорами. А то, что началось после Крыма, вернувшегося в родную гавань и Донбасса в четырнадцатом – иначе как прелюдией к горячей фазе противостояния и не назовешь.

– Удивил, на, – сплюнул майор. – освободили на свою голову, да ещё и восстановили после Великой Отечественной, вот они и оперились по новой, на.

– А вы знаете, что во второй мировой мы не с Германией воевали, а со всей Европой, по сути⁈ – Сейчас то я их удивлю, а то помогают строить социализм тем, кто против нас воевал. И в будущем будут, есть вещи, которые никогда не меняются.

– Ты уж нас совсем то за идиотов не держи, Вань! – Возмутился Командир. – Нас учили как раз те, кто всю эту войну прошел. Всякое рассказывали, у меня тоже всё это возмущение вызывало и вызывает, но то политика, а наше дело телячье, воевать… Сам же говоришь, что вы по телевизору сошлись в непримиримой и последней схватке с НАТО и Западом, а нефть и газ по расписанию. И дети ваших коммунистов, или как они у вас называются, учатся там, и денежки хранят за бугром, сам же писал!

Ну хоть в еврейском вопросе разногласий не было, мужики с завистью слушали, как Израиль, не оглядываясь на мнение мирового сообщества – утюжил Сектор Газа. Особое восхищение вызывало то, как ловко жиды заставили выплачивать репарации Германию после второй мировой, а уже в двадцать первом веке, ничего не стесняясь – переняли опыт фашистов и применили его в Палестине. Всегда вызывало недоумение, почему шесть миллионов погибших евреев дают преференции этому богоизбранному народу, а двадцать семь миллионов жертв со стороны СССР – просто статистические данные.

Слава богу, что развитие общества ещё не дошло до той стадии, когда любая дискуссия скатывается в обсуждение (и в зависимости от участников – либо в осуждение, либо в поддержку) пидарасов. Закончили на евреях, после чего, немного помолчав, Командир выдал:

– Как же вы так всё умудрились просрать, Ваня⁈

– Кто, мы⁈ – От такого наезда я не сразу нашелся, что ответить. – Да мне одиннадцать лет было, когда СССР развалился! Мы всей школой ходили в эйфории, что вот-вот и заживем! Демократия настанет и свободный рынок, все в джинсах будем ходить! Как-то не по кайфу было, когда раз в месяц по талонам жалкие крохи сахара давали и в магазине ничего не было, я потом всю оставшуюся жизнь этот сахар как не в себя жрал, в детстве не хватило! Это вы просрали, что-то коммунисты и партийные не встали дружно против развала союза! Ну, не считая этих, в девяносто первом, ГКЧП которые. Но там всё больше напоминало оргию импотентов, собраться собрались, а ничего не получилось…

– Молод ты ещё, на, нас учить, на! – Начал было майор, потом спохватился, выматерился и сказал, остывая. – Ладно, сейчас то зато знаем прикуп, по другому сыграем!

– Я бы особо не полагался, на то, что всё пойдет по старому сценарию, – неожиданно «обрадовал» всех Командир. – с появлением Ваньки началось расхождение, если верить нашим умникам и дальше больше. Начиная с ансамбля этого, как его, «Явь и Навь» и кончая нами. Ну и этот ещё, не к ночи будь помянут. – Он кивнул в сторону болота. – И мы замахнулись на развертывание и организацию общественного движения, под эгидой прошедших Афганистан и бывших военных, а это так аукнуться может…

– У нас тоже были эти объединения афганцев, – буркнул я. – только они особого влияния на происходящее не оказали. Вот в криминале да, были замешаны, в локальных конфликтах отметились в первых. С обеих сторон причем. А, вспомнил, громкое дело было, взорвали на кладбище афганцев во время похорон другого, убитого из-за дел фонда инвалидов…

– А говорил, что не помнишь ничего! – Заинтересовался полковник. – Давай с этого места подробней!

– Да действительно не помню! – Принялся я отнекиваться. – И эти то детали знаю только благодаря тому, что в колонии пересекался с одним из фигурантов того убийства, ему двадцать пять накинули. Какие-то там Радчиков и Лиходеев были, рамсили из-за налоговых льгот, положенных фонду инвалидов Афганистана. Тогда несколько таких шарашкиных контор были, что деньги отмывали и могли без пошлин ввозить товары из-за бугра, афганцы, спортсмены какие-то и РПЦ, и везде разборки были, с трупами и спецэффектами. Но мой знакомый лагерный о деталях не распространялся, вообще говорил, что невиновен и не при делах, оговорили. Лагерь у нас был такой, девяносто процентов либо по беспределу чалились, либо подставили. Я и сам то ни за что попал…

– В смысле, ни за что? – Удивился доселе молчавший Андрей. – В милицию просто так не попадают! Давай, рассказывай!

– Ой, да всего лишь оказался не в том месте и не в то время. Не хватило денег на месте откупиться. Зато лагерь у нас красный был, не черный и не зелёный, УДО за двести косарей получилось сторговать. Год за двести! И вообще, у нас давно уже полиция…

Странно, чего их так переименование милицию в полицию зацепило, нормально же общались! А тут аж вскинулись от возмущения, Майор вообще высказался:

– Подогнать установку с ракетной системой залпового огня к Беловежской Пуще в декабре девяносто первого и жахнуть!

– А чо, вы и так можете⁈ – Обрадовался я. – А чо так долго ждать, давайте раньше жахнем!

– Всё бы вам жахнуть! – Командир наш порыв почему-то не поддержал. – Ты, Иван, вообще к сожалению, слегка на голову кривой оказался, а мы на тебя планы строили…

– Чо это я кривой⁈ – Обиделся я. – У меня и справка из диспансера есть, что я нормальный! А чо за дело?

– Да хотели тебя к политике привлечь, как молодое и талантливое дарование, – разоткровенничался Командир. – язык у тебя подвешен, демагогии обучен. А у тебя такие наклонности оказались, то палкой забить, то вообще, по площадям отработать…

– Да! – Тут же согласился я. – У меня только черепно-мозговых зафиксированных семь, мне нельзя в политику!

Расстались с Командиром, Полковником и Майором практически друзьями. Я, получив клятвенные заверения, что не будут меня вовлекать в общественно-политическую жизнь – с радостью согласился всячески способствовать пополнению копилки знаний о том, что произошло в моем будущем. Да попросили книгу написать, без выдумок и прикрас рассказав про мои девяностые, не акцентируя внимания на политических деятелях, зато изнанку жизни показать как было – задержки зарплат, нищету и разруху, разгул преступности.

– Общественное мнение хотите качнут в нужную сторону? – Догадался я. – Я могу, с деталями, как шприцы использованные в подъездах по углам валялись. Как быстро надо?

– Да не торопись, вот к своему совершеннолетию и напиши, к началу девяностого…

На чем и распрощались, мы с дядькой подхватили свой немудреный скарб и пешком отправились к ожидавшему нас УАЗику. Затем опять ухабистая дорога, полустанок затерянный и Финляндский вокзал, где нас встретил сослуживец Андрея Сева.

– Может на Московский вначале заедем, билеты на завтра купим? – Вполне логично предложил я, когда Всеволод сходу потащил нас в город на квартиру.

– Сейчас же лето, как ты билеты купишь? – Вернул меня на грешную землю Сева. – Пошли, будут вам завтра билеты!

К слову – билетов на завтра у Севы так и не получилось достать, только на послезавтра. Зато обратно ехали в двухместном купе, без попутчиков, Ну и что, что по соседству с туалетом, зато вдвоем! Учитывая, как затарились на халяву при помощи Всеволода – вполне разумный ход. Даже со служебным удостоверением дядьки, думаю – трудно было бы объяснить, откуда у нас несколько объёмистых сумок забитых и дефицитом, и заграничными вещами.

Дядька от предложенного изобилия вначале потерялся – вцепился в здорового игрушечного медведя, которого Сева предложил для Саши и не сводил взгляда с видеомагнитофона «SHARP».Но посмотрев на меня, уверенно заказавшего спортивный костюм для девочки (пришлось показать на себе рост Лены и на пальцах описать комплекцию, так что на всякий случай два разных комплекта взял), тридцать жестянок растворимого кофе и каких-нибудь журналов модных с выкройками (для мамы) – тоже разошелся, еле остановили.

Себе я ничего практически не взял, дразнить гусей, расхаживая в джинсе по селу – желания не было. Единственно, что попросил рабочие ботинки с стальными вставками, если получиться найти. Сева ожиданий не обманул и на следующий день привез коробку с ботинками Shellys, всё как я люблю – не выделяющийся дизайн, в отличие от гриндерсов с мартинсами. И размерчик на вырост, сейчас слегка великоваты (ничего с махровым носком можно носить), а вот на следующий год в самый раз будут.

– Зачем тебе такая тяжесть, – удивился Андрей, осмотрев мой заказ, которому я радовался как ребенок. – и на вид обычные ботинки?

– Надо! И от травмы сбережет в случае чего, и многофункциональные, хоть доску дюймовку сходу проломить, хоть бутылку разбить, легким движением ноги!

В общем, насмотревшись на мой деловитый подход и отсутствие удивления при виде товарного изобилия на квартире Севы, больше похожей на склад, заставленный коробками – дядька вошел во вкус. А когда Сева обмолвился, что если чего у него нет, так найдет и привезет – впал в раж неумеренного потребления и поначалу столько всего нахапал, что пришлось нам с его сослуживцем увещевать одуматься и не жадничать. Мы бы физически не увезли эту гору джинсов, кроссовок и спортивных костюмов, которые нагреб дядька, с блаженной улыбкой и словами: «Вот парни то обрадуются!»

Привели его в чувство совместными усилиями, уговорив, что не последний день живем, и он с видимым сожалением большую часть облюбованного отложил, к видимому облегчению Севы. Ну а в качестве благодарности за такую помощь, на следующий день Всеволод, вместе с ботинками и десятком журналов «Бурда Моден» (на немецком правда, но думаю, что мама в выкройках разберется, со своим школьным знанием дойча) – привез джинсовый костюм из юбки и жилета (представил, как он будет смотреться на Лене – и с благодарностью прибрал) и пяток флаконов какого-то парфюма, со словами: «Девчонки твои тебе спасибо скажут!»

Хомячество дядьки оказалось заразным и когда дело дошло до видео и магнитофонных кассет – меня тоже накрыло, стал хватать всё и просить побольше. Самым ценным приобретением оказался первый «Терминатор» и только что появившаяся новинка «Назад в будущее», я этим фильмам как родным обрадовался. Андрюха ещё нацеливался на порнуху, при этом отнекиваясь, что не для себя:

– Парни просили!

– Пусть воображение развивают! Не надо нам этой похабени, Сева, лучше музыки всякой привези завтра, я посмотрю, чего у нас нет. А ты бы, дядька, женился лучше, чем такое смотреть!

На второй день шоппинга, подбив количество набранного барахла и распихав его по сумками – успокоились, билеты на завтра на руках, вещи упакованы – можно и отдохнуть. Сева засунул в видемагнитофон кассету с Марти Макфлаем, из морозильника достал бутылку водки и мы устроились в зале на диване. Мне, естественно – не наливали, Сева о моем иновременном происхождении не был осведомлен, а дядька вполне справедливо опасался, что я могу что-нибудь не то ляпнуть. Я и трезвый то не стеснялся, так что пришлось довольствоваться закуской и нарзаном. Не больно то и хотелось, на жаре водку пить!

В самом начале фильма удалось удивить двух дружных сослуживцев – вооружился пультом и успел нажать на паузу, продемонстрировав на столе у матери Марти бутылку водки с двуглавым орлом и надписью «POPOV».Андрюха, вроде бы ко всему привычный – диковато на меня взглянул, опять там что-то про меня себе придумал, не иначе! Дядьке вообще наше путешествие не на пользу пошло, иначе с чего бы при просмотре следующего фильма (они как раз вторую бутылку достали, под «Терминатора») – стал на меня коситься с подозрением? То на экран пялится, то, задумавшись – меня изучает пристально, словно в первый раз увидел.

Я склонен думать, что это события последние наложились на неумеренное потребление водки в плюс тридцать за бортом, да и закусывали они мало, я больше ел. Когда принялись укладываться спать – дядька внезапно забузил, отказываясь ночевать со мной в одной комнате. Взял подушку, плед и удалился в ванну, Сева его проводил недоуменным взглядом и успокоил меня:

– Бывает, не на курорте были, мне тоже порой такое снится, что лучше с бабами не спать на одной кровати. Могу спросоня её столкнуть и затолкать под эту кровать, спасая от обстрела…

Утром Андрей всё-таки извинился, уже на вокзале:

– Сам не знаю, чего вчера на меня нашло, ещё фильмы эти, ты уж не держи зла, Вань!

– Да проехали, Андрюх, а я ведь не зря против порнухи был, прикинь, что тебе с неё могло почудиться?

Дома нас встретили с неподдельной радостью, мама то рассматривала журналы, то принюхивалась к духам, уже распределяя, куда их пристроить. На мою просьбу выделить один флакон для Лены – рассудительно сказала:

– Да бери конечно, я вот этот отложу для неё, с легким цветочным ароматом. А вот за журналы огромное спасибо! Сколько же ты денег потратил, Вань, небось всё заработанное за лето придется Андрею отдавать⁈

– Да нормально всё, не волнуйся, разберемся! Это через однополчанина дядькиного, недорого досталось, главное, что тебе понравилось!

Сашка таскалась с медведем, который был больше её, в восторге приговаривая:

– Вот ещё котёнка заведем и тогда заживем!

Ближе к вечеру отправился к Лене, введя её ворохом подарков в ступор. Два спортивных костюма, джинсовый костюмчик и флакон духов настолько её поразили, что она то краснела, то бледнела, перебирая все эти богатства, пока наконец не выговорила убитым голосом:

– Я не могу этого взять, Ваня…

– Хорошо, продам тогда. Вот, кому из твоих одноклассниц подойдет, как думаешь? Катьке родители точно купят…

В общем, после недолгих моральных терзаний – согласилась таки принять подарки, оговорив особо:

– Я с тобой потом обязательно рассчитаюсь, Вань, не думай даже! Заработаю!

– Да ты уже зарабатываешь, дорогая моя, лучшего репетитора не найти! Иди сюда, как же я по тебе соскучился с этой поездкой!!!

Глава 25

Мне очень было интересно, как развивается ситуация в том мире, который мне по трагической случайности пришлось оставить. Уже очевидно было, что основными бенефициарами закулисья было решено снести капитализм, как общественное устройство, исчерпавшее свои возможности и ведущее в тупик. А вот что придет ему на смену: неокиберфеодализм, цифровое рабство или нечто другое – было жутко любопытно, но оставалось лишь гадать и строить предположения. Хорошо ещё, что подобная ностальгия накатывала нечасто, в основном по утрам в туалете, когда сидя на унитазе – руки автоматически искали смартфон.

В остальное время было абсолютно не до того, по какому пути пошел мир в том, двадцать первом веке – бытие определяет сознание, а следовательно – реалии уже моего, восемьдесят шестого года – были ближе к телу. А если принять во внимание моё активное вмешательство в ход истории – будущее этого времени обещало быть, как минимум, не скучным. А накинуть на вентилятор – за мной не заржавеет!

Как и говорили деды – в селе сменился директор совхоза, прислали нового. Равиль, довольно улыбаясь, в один из очередных визитов к нам на речку – поведал: «Это наш! Про тебя не знает, конечно, но мы с ним контактируем, так что будем всячески содействовать и подсказывать, не дадим селу загнуться!» Прямо как бальзам на душу, вот один из пунктов программы минимум, изменить жизнь окружающих к лучшему – на грани успешного выполнения.

Сам я познавал дзен пастухов, проходя испытания комарами весной, мошкой, которая напрела в траве после дождей и жары ранним летом, а сейчас, в августе – пришла пора оводов и слепней. Тут ещё и скотина эта скучившаяся, на которую вся кусачая и жужжащая братия наводилась безошибочно и слеталась со всей округи, заодно и на нас с дядькой агрилась, нещадно кусая. И мелкие бытовые радости, вроде необходимости несколько раз за день переодеваться: утром достаточно прохладно, к обеду жарко, а под вечер снова зябко – вносили свою лепту. В твердое желание воспользоваться предоставленной возможностью преодолеть отставание в учебе и пойти как все мои сверстники – в восьмой класс.

Да что там говорить, я даже отказался от идеи после восьмого класса закончить обучение в школе, лучше я учиться буду, чем работать! Особенно вот так, как сейчас, что-то романтика сельского хозяйства изрядно померкла, стоило с ней столкнуться лицом к лицу. А в идеале – вообще в город переехать, что-то меня и деревенское житьё-бытьё напрягать стало. Лучше мыть пробирки в лаборатории, чем работать бригадиром в совхозе! Та же картошка, как её пропалывать и огребать время приходило – дядя Паша делал финт ушами, тяжело вздыхал и говорил:

– Ну ничего, один стадо соберу и отгоню к реке, справлюсь как-нибудь. А ты тогда с утра к деду на огород, поможешь по холодку, потом после обеда с Равилем приедешь…

Ей богу, крепостным себя почувствовал, пришлось и у Арлена пахать, и у Александра Гавриловича. Хорошо что хоть не в одиночку, а при дружной поддержке многочисленных отпрысков нашего клана. С какой же я завистью смотрел на самых младших, вроде Саши и постарше, которым по малолетству тяпок не доверяли, а отряжали на сбор колорадских жуков. Я бы тоже сейчас с консервной банкой, в которую плеснули бензина – с большим удовольствием по грядкам разгуливал, чем мотыжить землю, да ещё следить при этом тщательно, чтоб вместе с сорняками картошку не порубить.

Вот во время совместной работы на огороде – двоюродные братаны вывалили на меня ворох информации о происходящем в селе. И про организованный Равилем военно-патриотический клуб поведали, с секцией мотокросса, и про видик с потрясными фильмами (хе-хе, знали бы они, благодаря кому этот видеомагнитофон появился), и про затеянный новым директором проект достройки дома культуры. Этот долгострой давно уже органично вписался в пейзаж, недалеко от школы, я грешным делом подумывал, что он в таком виде до перестройки доживет. А там разберут на стройматериалы, пользуясь всеобщей неразберихой, я и такое помню, как разламывали железо-бетонные конструкции, ради арматуры внутри, чтоб сдать на металлолом.

За достройку клуба взялись капитально, в том числе привлекли молодежь. Не каменщиками и монтажниками, естественно, а подсобниками. Причем как из Энска, так и из села, и в основном – из состава военно-патриотического объединения под руководством афганцев. В городе ведь и фазанка есть, где осваивают рабочие специальности, и горно-керамический техникум. В обоих заведениях немало наших сельских учатся, так что думаю – и на отделке задействуют молодежь. Ну а пока городские и деревенские трудятся совместно на одном объекте – в процессе работы знакомятся. Драк в стиле: «наших бьют!» – пока не было, несмотря на традиционные дискотеки по субботам.