Текст книги "Назад дороги нет"

Автор книги: Алан Брант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Блядь, я сказал поцелуй меня сейчас же! – не вытерпев, закричал Том, не обращая на Джейн никакого внимания. Он встряхнул Габби за плечи, яростно посмотрел на неё злобным глазами и она, отчетливо понимая, что другого выбора у нее нет, привстала на носочки, зажмурилась и нерешительно потянулась к Тому. Он тут же поцеловал ее в ответ, с невероятным пылом, безудержно, кусая её губы до крови своими острыми зубами, как будто бы хотел её съесть. Габби замычала от боли, беспомощно взмахнула руками, попыталась его отпихнуть. Всем своими видом она выражала невыносимую горечь, а Том сильнее вжимал ее в себя, словно желал слиться с ней в единое целое. Со стороны, они выглядели абсолютно неправильно: огромный неприятный пацан и крошечная беззащитная девочка, которая была не в силах ему сопротивляться. И никто даже не попытался помочь Габби. Все остальные ребята, сбившись в кучку, просто стояли, не произнося ни слова, и смотрели на разворачивающуюся перед ними сцену.

Тео в эту минуту возненавидел самого себя, ведь он, как и остальные, просто сидел и наблюдал. Он словно разделился на две половины, которые сразу же начали сражаться внутри мальчика. Одна – яростно твердила, что нужно плюнуть на все, кинуться к Тому, спасти сестренку из его хватки, и после немедленно разобраться с говнюком. Другая, хладнокровная часть, утверждала, что так он только все испортит, нужно перетерпеть, подождать совсем немного, а когда он загонит Тома в ловушку, то здорово над ним поиздевается. А после, не раздумывая, убьет. Но только как ему держаться в стороне и дальше, когда мерзкий сукин сын на его глазах пожирает лицо его сестренки?

Терпение Тео достигло точки кипения, он больше не мог просто смотреть на это омерзительное зрелище, вскочил и уже было хотел кинуться на Тома, но тут помощь пришла откуда он ее совсем не ждал.

– Что здесь происходит?! – возмущенно воскликнула вышедшая из приюта миссис Дженкинсон. Лицо ее покрылось красными пятнами злости, она  быстро спустилась по ступенькам, размахивая зажатой в руке газетой, проскочила мимо Тео, даже не заметив его, подлетела к Тому, и ударила пацана газетой по плечу.

– Ну-ка, отпусти ее! – грозно крикнула женщина, после чего кинула строгий взгляд Донована. – И ты тоже! Что вы вообще о себе возомнили, наглые мальчишки?

Том и Донован покосились друг на друга и нехотя выпустили Габби и Джейн из своих рук. На лицах обоих пацанов застыли недовольные гримасы. Габби, как только она освободилась, всхлипнула и бросилась в объятия Джейн, которая тут же ее обняла, начала нежно поглаживать по голове и что-то тихонько зашептала.

Миссис Дженкинсон поглядела на девочек с неким сочувствием, затем повернулась и пристально глянула на наглые рожи Тома, Донована и Шкафа.

– А ну, вы трое, пошли за мной! – рассерженным тоном сказала им миссис Дженкинсон. – У меня для вас есть работа. Мистер Киллиган как раз говорил, что нужно разгрести навоз!

Она повелительно взмахнула рукой, и двинулась в сторону сарайчика. Понимая, что выбора у них нет, пацаны поплелись за ней, но Том успел обернуться и послал смотревшим ему вслед Габби и Джейн гадкую ухмылку, от чего девочки неуютно поежились.

Только после того, как трое ублюдков скрылись из виду, Тео смог немного выдохнуть. Он все так же стоял у лавочки, не осознавая этого, сжимал ладони в кулаки, а на его лице, хоть он этого и не знал, застыло хищное пугающе выражение. Он хотел подойти к сестре, сказать ей что-нибудь ободряющее, крепко обнять и не отпускать, но не мог, потому как, хоть Тома, Донована и Шкафа спровадила миссис Дженкинсон, повсюду все равно шныряли их шестерки и могли им с радостью доложить об этом. Поэтому Тео просто стоял и смотрел, как вместо него Джейн утешала Габби, говорила ей что-то ободряющее, тепло улыбалась, поглаживая ладонью по спине, а девочка внимательно слушала подругу и медленно кивала. Вдруг, словно почувствовав взгляд Тео, Габби повернула голову и посмотрела прямо на него своими большими опухшими от слез глазами.

С болью в сердце мальчик отметил, что Габби выглядела невероятно несчастной и такой покинутой, словно она до конца не понимала, что только что с ней произошло, но отчаянно боялась повторения. Тео не мог спокойно видеть ее в таком состоянии. Он не хотел этого признавать, но отчетливо понимал: именно он виноват во всем случившемся. На его совести новая травма его маленькой сестренки. «Если бы я тогда, еще в самый первый день, не врезал Тому в коридоре, а просто промолчал, то этого ничего бы не было. Я виноват в этом».

Тео вдруг стало безумно стыдно смотреть на сестру. Он не мог не думать о том, что и она винит его в случившемся. Ему казалось, что сейчас в ее темных глазах стоял укор, она словно спрашивала его: «Как ты мог допустить такое? Что же ты за брат?».

Мальчик не мог этого вынести, он отвернулся и резко побежал, даже не зная куда, промчался мимо пруда, возле которого на пожухлой траве сидели две девочки, проводившие его испуганными взглядами, и скрылся за деревьями. Тео бежал, не разбирая дороги, ничего не замечая вокруг, и потому зацепился ногой за старую корягу, споткнулся, замахал руками, теряя равновесие и упал прямо на живот. Злые слезы градом покатились по лицу мальчика. В этот момент, он ненавидел всех и каждого, ненавидел этих ублюдочных командиров, мерзкого жирдяя Сэма, ненавидел Тайлера, привезшего их с Габби в этот дерьмовый приют, свою жизнь, окончательно разрушенную за несколько дней, и больше всего на свете он ненавидел самого себя.

«Какой же я бесполезный кусок дерьма! – с отвращением подумал Тео. – Ненавижу!».

Он вскочил, глотая соленые слезы, сорвал с лица повязку и начал яростно колотить кулаками первое попавшееся на глаза дерево. Он бил со всей дури, разбивая все костяшки в кровь, и сдавленно кричал, не беспокоясь, что его кто-то услышит: «Ненавижу! Ненавижу эту гребаную жизнь! Я убью нахуй этого ублюдка Тома! Убью его и его тупых дружков! Они больше и пальцем не тронут Габби! Никто не смеет ее касаться! Никто!».

Тео и сам не знал сколько времени прошло, прежде чем он выдохся и сел под деревом, уронив голову на ладони. Он уже не плакал, он просто не знал, куда себя деть и что делать со всей этой болью, поэтому просто сидел и бормотал: «Блядь! Я во всем виноват! Теперь по моей вине и Габби в опасности».

Он так бы, наверное, и сидел здесь, не желая возвращаться назад, чтобы снова не увидеть несчастное личико Габби, или, что намного хуже, обвинение в ее глазах, направленное на него, но вдруг совсем рядом раздалось тихое покашливание. Тео вздрогнул от неожиданности, поднял раскрасневшееся от слёз лицо и увидел перед собой встревоженную Джейн. Он медленно моргнул, пристально смотря на девчонку, и у него возникло ощущение, что его как будто выдернули из сна в жестокую реальность.

Джейн наклонила голову, изучающе рассматривая Тео, закусила губу и слегка нахмурилась.

– Генри… – позвала она его еле слышно, и замолчала, не решаясь продолжить.

Она видела его руки, которые были все в крови, его взгляд, направленный на неё, полный ненависти и злобы, его губы, которые скривились в неприятной пугающей ухмылке.  Джейн, хоть она и пыталась это отрицать, внезапно сделалось очень страшно. Генри напоминал безумца, или дикое животное, которое вот-вот готово было наброситься на нее, а затем растерзать своими когтями, не оставляя на ней ни одного живого места. Тео, вовсе не подозревающий о том, какие мысли возникли в ее рыжей голове, поднялся со своего места у дерева и, не сводя внимательного взгляда с девчонки, медленно двинулся по направлению к ней.

– Почему ты не с Габби? – грубовато спросил мальчик Джейн.

Она резко дернулась от звука его охрипшего голоса, неловко потерла друг об друга свои порозовевшие от холода ладони и, сама того не осознавая, начала потихоньку отступать от Тео.

– Прогулка уже закончилась, – осторожно заговорила девочка, – и я отвела Габби на занятия. Она беспокоится о тебе, беспокоится, как бы ты не наделал глупостей.

Джейн почувствовала, как уткнулась спиной в дуб и нервно сглотнула: – Я сказала ей, что посмотрю, как ты.

Тео ощущал её страх, видел как задрожали ее худенькие плечи, как сильно побледнело ее веснушчатое лицо, и его это ужасно бесило, как и бесило то, что она отводила от него глаза, глядя куда угодно, но только не на него. «Наверное это жуткая картина – парень с разбитым опухшим лицом и окровавленными руками».

– Ну как? Посмотрела? – с вызовом яростно воскликнул он, смотря прямо на Джейн, ощущая внутри себя новый прилив гнева. – А теперь убирайся!

Он вытянул руку, махнув ею в сторону тропинки, желая, чтобы девчонка поскорее ушла. Мальчик не хотел чтобы она или кто либо еще видел его в таком состоянии, хотя от чего-то был уверен, что Джейн давно уже его нашла, и наблюдала  весь постыдный приступ ярости и слезы Тео.

Девочка продолжала стоять, не шелохнувшись, никак не реагируя на последние слова мальчика.

– Генри, послушай… – начала было говорить она, сделав осторожный шажок к нему, но Тео ее перебил, громко закричав на всю округу.

– Ты тупая?! Я сказал убирайся! Пошла вон!

Джейн вздрогнула, на ее лице мелькнула неприкрытая обида. Она поджала пухлые губы и немного помолчала, ничего не выражающим взглядом рассматривая дерево за спиной Тео.

– Советую сходить к медсестре, она перебинтует тебе руки, – наконец сухо сказала Джейн, и холодно посмотрела прямо в глаза мальчика, – и может быть, вправит мозги.

Она повернулась и уже хотела пойти обратно, но тут, разозлившись от ее последних слов, Тео подскочил к девчонке, схватил ее за тонкое запястье и  развернул к себе. Джейн невольно вскрикнула, от его грубых действий ее объял гнев: «да какое он имеет право так меня хватать?» Страх, который девочка испытывала еще недавно, полностью растворился в злости и возмущении.

– Отпусти меня! – зашипела она, как дикая рассерженная кошка. В ее глазах засверкали молнии.

Джейн задергала рукой,  желая как можно скорее высвободиться, но Тео только сильнее сжал ее запястье, почувствовал, как бешено бился пульс девочки под его ладонью, и еще раз дернул ее за руку, вжимая в себя.

Не ожидавшая такого Джейн охнула, уткнулась лицом куда-то в шею Тео, возмущенно засопела и, вскинув голову, исподлобья глянула на мальчика. Ее серо-голубые, полные злости глаза встретились с его темно-карими, и Тео с Джейн резко замерли, не моргая, даже почти не дыша, начали сверлить друг друга взглядами.

Тео почувствовал волну жара по всему телу. Ему захотелось прижать Джейн к себе еще ближе, так, чтобы между ними не осталось никаких границ, ощутить под своими ладонями ее нежную бархатистую кожу, узнать какой вкус у ее губ. Его дыхание участилось, грудь начала быстро вздыматься, в голове все затуманилось, и не осталось ни одной внятной мысли. Он испытывал настоящую страсть, и для него это было в новинку, он не хотел отпускать Джейн. А ещё больше он не хотел испытывать того, что сейчас испытал к ней.

Он заметил, как сильно запылали щеки Джейн и на один короткий миг подумал: «Может и она, чувствовала сейчас к нему тоже самое?» Но затем девчонка снова дернула свою руку из его хватки, и пнула Тео ногой куда-то в голень, вызвав у него болезненный вздох.

– Я сказала, сейчас же отпустил меня!

– Нет! – ответил Тео и только крепче сжал ее худенькое запястье. Он злился одновременно на себя за возникшее дурацкие и совершенно неуместные чувства, на Джейн за то, что именно она их вызвала, и не представлял, что делать с этим дальше.

Лицо девчонки, исказилось в недовольный гримасе, в глазах мелькнуло разочарование, она наклонила голову, нахмурила рыжие брови, мрачно глядя на Тео.

– Ты ненавидишь Тома, да? – холодно спросила она. –  А чем ты от него отличаешься? Ведь ты ведешь себя со мной так же, как Том с Габби!

– Не смей сравнивать меня с этим ублюдком!

– Тогда отпусти меня и не веди себя как гребаный козел! – закричала Джейн, теряя всё своё самообладание.

Мальчик резко отшатнулся от Джейн, выпуская ее руку, сделал несколько шагов назад, растерянно качая головой. «Господи, какой я идиот! Я ведь, действительно веду себя с ней как херов мудак!» Он зажмурился на мгновение, потер ладонями лицо.

Как же сильно он хотел бы обладать способностями отматывать время назад, чтобы все исправить, чтобы Джейн не видела его в таком полу-безумном состоянии, а Том не прикасался к Габби, чтобы они с сестренкой никогда не попадали в этот приют, отец оставался жив, и все было как прежде. Тео отдал бы за это все.

Он отошел от девочки, уселся обратно под дерево, об которое разбил все свои костяшки, пальцами сдавил ноющие от боли виски. Все его тело беспощадно ныло и ломило, и мальчик удивился как ему еще удавалось держаться на ногах. Тео украдкой глянул на Джейн, стоявшую там же где он ее оставил, и испытал огромный прилив стыда перед этой девчонкой. «Теперь она, наверное, и видеть меня больше не захочет, – подумал он, чувствуя из-за этого разочарование. – Но я могу хотя бы попробовать перед ней извиниться».

– Прости… Прости, Джейн, – тихо сказал он ей. – Я действительно повёл себя как козёл. Ты столько сделала для Габби, а я… – он опустил голову, не желая смотреть на нее и видеть на ее лице неприязнь и страх. – Спасибо тебе! Я не знаю, почему так повел себя.

Тео угрюмо уставился на невысокий высохший куст, давно уже потерявший все свои листья. Мысленно он продолжал себя корить за свою вспыльчивость и с трудом сдерживаемую ярость. За то, что вероятно никогда не научится нормально их контролировать, и люди будут его бояться. Он настолько ушел в свои мысли, что даже не услышал тихих шагов, пока Джейн осторожно не заговорила:

– Я тебя прощаю, – Тео вскинул голову, испугавшись, что ему это просто послышалось, не отвела от мальчика своих красивых сияющих глаз. Она действительно на него не обижалась, и мальчику, когда он это осознал, стало невероятно легко, как будто тяжелый груз в одном мгновенье спал с его плеч.

Немного помолчав, Джейн добавила:

– Не вини себя Генри. В том, что Том гребаный отморозок виноват только он сам, а не ты. И завтра мы ему отомстим.

На последних словах Джейн решительно вздернула подбородок, а на ее лице мелькнуло нетерпение. Как и сам Тео, она не могла дождаться момента, когда они наконец покончат с Томом. И это, бесспорно, их роднило. Тео слабо улыбнулся Джейн. Как же сильно она все-таки отличалась от всех девчонок, которых он встречал раньше. Наверное, она именно поэтому так ему и понравилась. На душе у мальчика стало немного легче после ее таких простых слов. И Тео подумалось, что, может быть, все еще не совсем потеряно.

Джейн ответила ему теплой улыбкой, которая делала ее невероятно хорошенькой, но тут же спохватилась:

– Тогда я пойду, – сказала она Тео.

– Куда?

Он очень надеялся, что в его голосе не слышалось то разочарование, которое Тео почувствовал лишь от одной мысли, что она сейчас уйдет. Он не хотел ее отпускать, не хотел терять чувство надежды, которое у него возникло рядом с ней, но понимал, что это неизбежно. Джейн глянула на него, и улыбка ее стала чуть шире, а щеки покрылись очаровательным румянцем.

– Я буду ждать Габби с занятий, – ответила она мальчику, помахала ему рукой и уже было хотела уйти, но вдруг тревожно нахмурилась и поглядела на его окровавленные опухшие руки. – Нас не должны видеть вместе, поэтому сначала пойду я, а ты обожди какое-то время и сразу же иди к медсестре.

– Хорошо, – улыбнулся он ей. – Тогда увидимся.

Джейн кивнула, и не оглядываясь, пошла по направлению к приюту, оставив Тео, смотрящего ей в след, наедине со своими чувствами.

Вторая ночь

По наставлению Оливера, который очень сильно переживал и не мог найти себе места, этой ночью они должны были встретиться в подсобке, и отрепетировать план действий. Друзья решили напасть на них с разных сторон, чтобы усилить эффект неожиданности, и тем самым удвоить, а то и утроить свои шансы на победу.

Перед «Днём Мести» – так друзья называли день, к которому они так тщательно готовились, весь оставшийся вечер Оливер с Ником провели как на иголках, нервничая и боясь, что все может пойти не по их плану. Не добавляло мальчикам веселья и то, что Том, Донован и Шкаф, пришедшие в общую спальню с самодовольными лицами, начали рассказывать, как завтра они будут развлекаться с Габби и Джейн, причём расписывали это во всех гнусных подробностях, благо Тео опять остался в медицинском кабинете.

Оливер старался не обращать на них внимания и не слушать. С мрачным видом он наблюдал, как Ник принялся увлеченно рисовать на вырванном из тетради листе кого-то очень сильно напоминающего их воспитателя Сэма. Только вместо носа у него был уродливый свиной пятачок и из рта торчали клыки. В любой другой момент, Оливера этот рисунок, несомненно, развеселил бы. Но сейчас, когда мальчик никак не мог отделаться от своего беспокойства за Генри и малышку Нэнси, карикатурное лицо Сэма вызывало у него только отвращение и толику тревоги.

Что если их поймает Сэм?  Что он с ними сделает? Оливер никогда об этом никому не говорил, но воспитатель немного его пугал. Было что-то в его взгляде липкое и неприятное, когда мальчик замечал, как тот на него смотрит. Что-то, от чего у Оливера кожа покрывалась мурашками, а сердце испуганно ускоряло свой ритм, и мальчику тут же хотелось убежать как можно дальше. Иногда Сэм пугал его даже больше, чем их директор или сторож, и уж точно намного больше, чем Том, Донован и Шкаф.

Мальчик тяжело вздохнул и потер переносицу. Быстрее бы уже все закончилось, и они смогли спокойно вздохнуть. Может быть, тогда и эта Джейн от них отстанет?  Она безумно сильно раздражала Оливера, и мальчик даже не мог толком понять почему. Все потому, решил для себя Оливер, что она наглая и приставучая рыжая девчонка, которая лезет куда не просят. И что только Генри в ней увидел?  Он настолько сильно погряз в своих размышлениях, что не заметил, как троица придурков закончили наконец похваляться и теперь пристальными взглядами изучали Оливера и Ника.

Шкаф, широко улыбаясь своей туповатой неприятной улыбкой, подмигнул друзьям, затем схватил с прикроватного столика чью-то тетрадь и швырнул ее в Оливера, попав ему прямо по уху.

– Как там ваш друг, а, придурки? – пробасил он, мерзко хихикая.

Щеки Ника покраснели от гнева, он опустил голову, чтобы не видеть лица ублюдков и мимолетно не ляпнуть им что-то такое, что могло бы их выдать, и принялся разглядывать свои ботинки. Оливер же, напустив на себя равнодушный вид, молча поднял упавшую на пол тетрадь и положил ее на тумбочку.

– Эй, отвечайте, когда к вам обращаются! – скалясь, вторил ему Том. Он вдруг вскочил на ноги, схватив табурет, подошел прямо к Оливеру и Нику, поставив его, уселся, скрестил на груди руки и пытливо поглядел на обоих мальчишек. – И скажите заодно, куда это вы двое недоносков ходили ночью?

Мальчишки переглянулись, у Ника в горле застрял ком, он боялся, что, если начнёт говорит, его голос будет дрожать так сильно, что он сразу их выдаст. Оливер, как на автомате повторил всё тоже самое, что он говорил ещё вчера шестеркам Тома.

– Это мы уже слышали, – вмешался Донован. – Только вот как-то странно, что Хреногрызка тоже не спала в эту ночь – Роуз встретила её в коридоре, она откуда-то возвращалась, – мальчик прищурился, и как коршун следит за своими жертвами, так же и он следил за реакцией Оливера и Ника, и пытался что-нибудь прочитать по их лицам.

– Мне всё равно с кем она путается, – равнодушно сказал Оливер.

– А я думаю она была с вами.

– Ты думаешь, она путалась с нами? – Оливер зашелся нервным смехом, и посмотрел в глаза Доновану, как бы говоря: «ты совсем идиот, или только прикидываешься?»

– Нет, путаться с парой жалких педиков она бы не стала. Вы что-то задумали, верно? – Том ещё ближе пододвинулся к мальчишкам, и казалось вот-вот примется выбивать из них правду.

– Нет мы ничего… – начал Оливер, но Том стремительно сцепил ладонь на шее у мальчика, повалил его на кровать, и начал постепенно сжимать, перекрывая кислород. Ник было хотел помочь, но сзади на него налетел Шкаф. Ник брыкался, но это совсем не помогало.

– Клянусь я выбью из тебя правду! – зашипел прямо в лицо Оливеру Том. – Говори, что вы задумали.

– Зачем нам что-то задумывать? – сдавленно еле проговорил Оливер, в глазах у него потемнело: «ещё немного и случится приступ».

– Чтобы помочь своему дружку.

– Никакой он нам не друг! – быстро выпалил Ник. Он готов был сказать всё, что угодно лишь бы спасти друга. Ник боялся, что Том действительно задушит его, а вслед за ним Шкаф задушит его самого. Том обернулся на мальчишку и даже выпустил из своей хватки шею Оливера.

– Он слабак, – прерывисто дыша, начал Оливер, – нам нужно было сразу быть на вашей стороне. – Внутри у него все клокотало от злости и неприязни к трем садистам, возомнившим себя самыми главными, и от того, что сейчас приходилось им подыгрывать.

Лица Тома и Шкаф удивленно вытянулись, приобретая невероятно комические выражения, они шокировано покосились друг на друга.

– Опа! Как мы заговорили! – воскликнул Шкаф, его маленькие черные глазки загорелась от восторга, а рот растянулся в довольной улыбке.

Донован быстро глянул на друга и презрительно скривился.

– Я думаю они хотят нас наебать! –  сказал он Тому, затем подошел вплотную к Нику и Оливеру, пронизывающе осмотрел каждого из них и нахмурился. – Или я ошибаюсь, уроды?

Его ледяные глаза словно прожигали дыры в мальчиках. Всем своим видом он напоминал хищное животное, готовящиеся к атаке, и мог кого угодно напугать, но Оливер сохранял невозмутимое выражение лица, ничем не выдавая свой испуг перед Донованом.

– Теперь мы всегда будем на вашей стороне, – тихо сказал он.

Ник согласно затряс вихрастой головой, его пухлые щеки все еще имели розовый оттенок, однако лицо приобрело самое честное выражение, на которое только был способен мальчик, и которому невозможно было не поверить.

Том некоторое время помолчал, слегка подозрительным взглядом, рассматривая мальчишек, после чего кивнул и открыл рот, желая им что-то ответить, но тут Донован потянулся к нему, слегка толкнул его ладонью в плечо.

– Неужели ты решил так просто поверить бреду, которые несут эти мерзкие крысеныши? – спросил его Донован разочарованным тоном. – Я готов руку на отсечение дать, что они что-то задумали вместе с Чудилой, и сейчас пытаются запудрить нам мозги.

Том взглянул на него и нахмурил брови, а Оливер резко напрягся, понимая, что, если у Донована получится переубедить друзей, весь их план пойдет коту под хвост и нужно будет срочно придумывать новый, а у них на это даже времени не осталось! «Какого хрена этот патлатый козел такой умный?» – раздраженно подумал мальчик. Он видел, как Донован пристально сверлил Тома взглядом, словно желал убедить его одной силой мысли в своей правоте, Шкаф открыл рот, переводя непонимающий взгляд с одного приятеля на другого, а сам Том слегка нахмурил брови и что-то обдумывал.

«Пожалуйста… – мысленно взмолился Оливер, скрестив за спиной пальцы. – Пусть этот мудак поверит нам».

Вдруг Том звонко хлопнул в ладони, вскочил на ноги и мерзко ухмыльнулся. Его водянистые глазки нетерпеливо загорелись, когда он уставился на мальчишек.

– Тогда присягните мне на верность!

Оливер и Ник растерянно и как-то удивленно переглянулись, на их лицах застыл немой вопрос: «Что он, блядь, такое городит?»

– Если хотите, чтоб я вам поверил, присягните мне на верность… – медленно, с расстановкой заговорил он. – Вставайте на колени и целуйте мою руку, – Том вытянул перед собой ладонь, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться во весь голос, наслаждаясь тем шоком, который появился на лицах мелких придурков, после его слов. – Тогда я поверю вам.

Шкаф, поглядев на Тома, согласно закивал головой, как тупой болванчик, ткнул в Оливер и Ника жирным пальцем и громко пробасил:

– Что? Не хотите полудурки?

И тут Оливер, даже не раздумывая толком, сделал то, чего, как он надеялся, ему больше никогда не придется выполнять. Сгорая от стыда и унижения, под многочисленными взглядами других ребят, он опустился на колени перед шайкой уродов, понурил голову, стараясь ни на кого из них не смотреть, боясь увидеть насмешки и презрение.

«Вы еще поплатитесь за это, – мрачно подумал мальчик. — Мы уничтожим вас!».

Ник вытаращил глаза, пораженный поступком лучшего друга.  Понимая, что и от него этого тоже ждут, мальчик неловко встал на колени и, стараясь не морщиться от брезгливости, схватил руку Тома и поцеловал его ладонь. Донован же, который явно не ожидал ничего подобного от мальчишек, изумленно открыл рот, глаза его округлились и напоминали два огромных блюдца.

Наконец, после нескольких минут, тянувшихся как целая вечность, в ходе которых все просто пялились на Оливера и Ника, с чувством непередаваемого восторга Донован изрек:

– Замечательно!

И громко захохотал, всем своим видом, давая понять, что он такого унижения мальчишек, теперь никогда не забудет и не раз еще им его припомнит.

      Тем временем Тео, который даже не подозревал какому испытанию подверглись его новые друзья, ждал наступление ночи. Он все не мог отделаться от волнения и то и дело прокручивал в голове их план, желая, чтобы как можно скорее наступил завтрашний день, и он смог отомстить командирам и обезопасить Габби от их посягательств.

Тео потер щеку и засунул озябшие от холода ладони в рваные карманы брюк. Уже давно стемнело, но сколько сейчас было времени мальчик не знал. Тео никогда не любил осень, даже несмотря на то, что родился в ноябре. Осень его угнетала, угнетали постоянные дожди и мерзкая слякоть, угнетал холод, который так быстро сменил собою тепло,  недовольные лица учителей, которые всегда что-то требовали и любили поорать, если их требования не выполняли, а теперь еще осенью убили его отца. Мальчик хмуро вздохнул и пнул носком ботинка прикроватную тумбочку. Ему невыносимо сильно захотелось покурить и хотя бы немного расслабиться.

«А когда мы наконец разберемся с ними, можно будет начать планировать побег, – принялся размышлять мальчик. –  До него конечно еще очень много времени, но чем скорее мы его придумаем, тем больше будет и обходных вариантов на всякий случай».

О том, чем они будут заниматься после побега, Тео старался не думать, решив оставить это на потом. Главным для мальчика было сбежать, а после узнать имя убийцы отца и  понять зачем он заказал его двум наемникам, хоть Тео и не представлял, как сможет это сделать, но знал, что все равно не отступит и приложит к достижению данной цели все свои усилия.

«Эта тварь еще пожалеет. Все, кто причастен к смерти отца, пожалеют о том, как однажды поздней ночью убили Кристофера Барнса».

Как он условился с друзьями в два часа ночи он пошёл в подсобку, прихватив с собой керосиновую лампу Стена. Для себя он решил, что ему лучше всего будет спрятаться в старом платяном шкафу, а мальчишкам сделать укрытие из матрасов, выставить их таким образом, чтобы за ними могли спрятаться Ник и Оливер. Он ждал, но друзья всё не приходили, и в голову Тео начали закладываться абсолютно полярные друг другу мысли: «Они решили кинуть меня и наплевать на план, но разве вчерашняя вылазка, да и все предыдущие действия мальчишек не доказывали их дружбу? – Тео аккуратно потёр невыносимо зудящий нос. — С ними что-то случилось. Они бы обязательно пришли. Это как-то связано с Томом, вдруг они сейчас избивают их? Вдруг нас вчера кто-то видел? Что теперь делать? —на мальчика нашла паника. Он уже подумывал пойти на третий этаж и подслушать что там творится. «Нет, мне нужно оставаться здесь, я не могу так глупо спалиться. А если их сейчас бьют, и просят во всём сознаться? Я могу с уверенностью сказать, что они не расколятся?»

Эти неутешительные мысли всё лезли и лезли в голову, веки Тео становились всё тяжелей, и он забылся сном только под утро.

***

«День Мести»

Под утро Тео уснул, прислонившись к шкафу. Его разбудил Оливер – он потряс друга за плечо, и услышал в ответ его сонное бормотание. Но уже через пару секунд мальчик открыл глаза и вскочил как ужаленный.

– Который сейчас час? Где вы были? Где Ник? – тут же засыпал он вопросами Оливера.

Мальчик предвидел такую реакцию друга, тот смотрел на него испытующим, чуть ли не обвиняющим взглядом и любой другой на его месте растерялся бы, но Оливер выдержал этот взгляд.

– Сейчас где-то пять утра, подъёма пока не было. Ник спит, и… – Оливер стал нервно покусывать губы и стучать пальцами по ноге. – Кое-что произошло.

– Это связано с Томом? – взгляд Тео стал ещё более тяжёлым, он до боли стиснул челюсти и приготовился к худшему. Оливер кивнул, он не знал, как сказать о тех событиях, которые произошли ночью.

– Ну же не тяни, – не выдержал Тео, он был уже на пределе и с трудом поборол желание встряхнуть мальчишку.

– Мы… мы присягнули на верность Тому.

– Что? Что за чёрт? – Тео ожидал всё что угодно, но такого… «Неужели они предали меня?! А я доверился им!»

Но Оливер тут же начал ему рассказывать, как всё было: что командиры их подозревали, пытались расколоть, и какому унижению они были с Ником подвергнуты. По мере его рассказа Тео осознал, что таких друзей, как эти, у него не было никогда, он и знал то их всего ничего, но за это короткое время они успели сделать для него больше, чем он вообще считал возможным.

– Сегодня они за всё поплатятся! Грёбаный ублюдки! – подытожил свой рассказ Оливер.

Тео смотрел на друга с восхищением, и огромной признательностью.

– Спасибо вам. Я даже… – со словами благодарности у Тео было туго, на него нахлынуло столько чувств, что он не знал как это выразить. – Я было подумал…

– Что мы крысы, – закончил за друга Оливер.

– Прости, – Тео начал было извиняться, но друг жестом остановил его.

– Всё в порядке. Так, где мы будем находиться с Ником?

Тео глубоко вздохнул.

– Я думаю сделать что-то типа баррикад из тех матрасов, и вы спрячетесь за ними. А я буду сидеть в шкафу.

Почесав голову, Оливер оглядел подсобку оценивающим взглядом как бы прикидывая, в какой части комнаты лучше устроить засаду.

– Тогда давай приступим.

Мальчишки располагали матрасы, выстраивали их так, чтобы в конечном счёте не было заметно, что за ними кто-то находиться. И через полчаса после ряда неудачных попыток, у них получилось. Они придвинули стол спинкой к стене, он служил опорой для матрасов, которые Тео и Оливер навалили на него. Под ним как раз Нику и Оливеру было бы удобно разместиться, а когда придут командиры, они легко смогут отбросить матрасы и вступить в бой. Мальчишки остались довольны своим сооружением и теперь сидели на полу и отдыхали.