Текст книги "Игра в выживание (СИ)"

Автор книги: Aahz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Он все же разжимает челюсти, выпуская свою добычу, а во рту разливается отдаленно знакомый вкус. По телу проходит дрожь, сильная, как будто все кости пытались покинуть тело, выбраться из плена мышц и мяса. Но удержать собственное тело просто нет возможности. Дэрил воет, сворачивается в калачик, сжимая раненные конечности, пытаясь спрятаться от выворачивающей сознание пульсирующей боли. Самое страшное – он не может даже отключиться, упасть в спасительный обморок, где не будет этого ужасного ощущения. Впервые Дэрил был в маленьком шаге, отделяющим его от смерти от болевого шока. И все же собственная врожденная выносливость не дает этого, заставляя мучиться в настоящей агонии.

Отдаленно, на краю сознания Дэрил осознает, что ему дали пилюлю и что это скорее всего Граймс. Какой-то чертов каннибал не стал бы даже запариваться. Но зачем это Рику…

Диксон вздрагивает, когда лба касается осторожная восхитительно прохладная ладонь. Он тянется к ней, надеясь остудить пылающую кожу. Но ее отнимают, оставляя Дэрила прижиматься к полу.

Боль потихоньку, капля за каплей покидает его тело. Но это настолько долго, что Диксону кажется, что проходит целая вечность, перед тем как он вновь может пошевелить пальцами рук, сжать мышцы, непригодные пока на большие усилия. Дэрила вновь вздергивают на ноги, тащат куда-то, не давая провалиться в сон, который позволит восстановить силы. В нос бьет что-то твердое, лоб раздражающе щекочет, его дергают, шевелят, болезненно сжимают. Но наконец-то все успокаивается. Дэрил устраивает голову поудобнее, находя подбородку удобную опору, руки свисают впереди, под задницу придерживают чужие ладони. Это практически удобно. Он зевает, устало прикрывая глаза. Мысли странно плывут, трансформируясь, сгоняя недавний кошмар.

Дэрил был не самым простым ребенком и совершал все возможные косяки. Он рано остался без родителей для их общества, а дети бывают слишком жестокими. Безотцовщина, даже мать бросила, грязный сирота. Как его только не называли, как его не избивали. Сначала приют, из которого он убегал, где его били настолько сильно, что даже пьяные буйства отца, хватавшегося за железный прут, кажутся какой-то мелочью. Но он научился выживать. А потом появился Мерл, только отслуживший в армии, готовый взять ответственность за него. Дэрил был глуп и, конечно же, как и любой подросток, ненавидел его, считая, что тот его бросил, что не пришел раньше. Вспоминать все это было слишком долго, да и горько. Но… Был один момент из его жизни, который лучше всего врезался в память. Дэрил, уйдя во все тяжкие, пытающийся то ли пойти по стопам брата, то ли наоборот, вывести его из себя, чтобы тот вернул его обратно, совершил страшную ошибку. Выпивка, наркотики, пьяная драка, чуть не закончившаяся трагедией, и Мерл, появившийся в самый нужный момент. Тогда он не стал кричать, пытаться что-то выяснить, только выписал увесистую оплеуху, схватил за шиворот, ставя на ноги, и так же посадил к себе на спину. Дэрил впервые ревел, захлеб, размазывая сопли и слезы о кожаную куртку брата, за все: за то, что потерял мать, за то, что отец избивал и бросил его, за то, что Мерл так поздно пришел. А брат просто слушал, позволяя этой истерике продолжаться.

Теперь широкая спина мужчины ассоциировалась только с этим. С теплом брата, с его принимающей рукой и безопасностью, которую мог дать только самый близкий человек. И это, наверное, хорошо, потому что Диксону действительно нужен был отдых.

Дэрил так и не засыпает, не происходит того приятного обрыва, который должен принести облегчение. Он просто качается на тонкой грани между сном и явью, не зная, каким образом попадая в нее. Иногда ему приходится стоять без поддержки, ожидая, когда руки снова придержат, помогут спуститься. Дэрил как будто пребывает во сне, он послушно, хоть и заторможено выполняет указание Граймса, правда, иногда шатается, готовясь упасть. Но Рик придерживает его, вновь поднимает, усаживая себе за спину, и шлепает по длинной кишке канализации. А ведь добрался сам, без помощи.

Дэрил недовольно стонет, когда его стряхивают на полку. Вновь возвращается липкий страх, паника захлестывает мозг. Но это происходит внутри, так и не выплескиваясь наружу. Он переворачивается на бок, сворачиваясь, поджимает ноги к груди, пытаясь защитить живот. И все равно ощущение, что от него опять отрежут кусок плоти, никуда не уходит. Наоборот, оно растет, превращаясь в нечто большее. Однако перед тем, как оно успевает превратится в нечто по-настоящему пугающее, Дэрил проваливается в спасительный сон.

Диксон не уверен, сколько он проспал, но Рик, похоже, так и не ложился. Что он делал, непонятно, легче было описать это одним словом «ничего». Граймс словно застыл, просто пялясь в стену, конкретно так подвисая. Внутри шевелится беспокойство, а еще страх. Слишком неприятное лицо у Граймса, застывшее, как восковая маска. Но Рик моргает, лицо слегка дергается, вновь становясь «живым».

– Как ты? – тихо спрашивает Граймс, как будто боясь слишком повысить голос.

Дэрил пожимает плечами. Паршиво. Он до сих пор странно ощущал себя. Рука… Диксон сжимает кулак, вновь напоминая себе, что все закончилось. Но вряд ли он скоро об этом забудет.

Дэрил осторожно спускается вниз, вновь пробуя свое тело, пытаясь отогнать кошмар. И все равно, такое чувство, что чего-то не хватает. И оно не уходит, даже когда Дэрил левой рукой сжимает бицепс правой, пытаясь заставить мозг поверить. Он зябко ежится. Не скоро его отпустит, не скоро.

В подрагивающие пальцы падает свежее зеленое яблоко, Дэрил сжимает его, вдавливая ногти в упругую поверхность. Он не может. Думал, что хоть это немного отвлечет, поднимет настроение, но… В мозгу что-то щелкает, и вместо яблока уже совсем не яблоко… Дэрил сглатывает, отшвыривая его в сторону.

– Выглядишь не очень, – замечает Рик, поднимаясь.

Знакомая рука прикасается к плечу, заставляя развернуться. Граймс как будто действительно обеспокоен.

– Спасибо, что сделал это для меня.

Диксон неловко фыркает, потирает шею. Он действительно сделал для Рика слишком большое одолжение. Вот что значит запасть на человека. Впрочем, Граймс тоже его не бросил. Сколько еще Дэрил выдержал бы?

– Квиты.

Но Граймс стискивает его запястье, подходя еще ближе, слишком близко на самом деле. Дэрил нервно сглатывает, но у него не возникает даже мысли отстраниться. Он замирает, впитывая в себя ощущение расползающегося тепла под кожей.

– Нет, Дэрил. Я действительно ценю то, что ты сделал для меня.

Дыхание Рика касается лица. Дэрил даже не осознает, что делает к нему маленький шаг, приближаясь еще чуть ближе. Складки их маек соприкасаются, дыхание смешивается. Рик всего несколько сантиметрах от его лица, настолько близко… Хочется прикрыть глаза, вновь уткнуться в чужое плечо, дать боли и страху хоть какой-то выход. Но вместо этого он замирает, боясь даже пошевелиться. Взгляд скользит по спокойному лицу Граймса, впервые, наверное, останавливаясь на его глазах, точнее, глазе.

В горле пересыхает, сердце перемещается к горлу. Дэрил никогда не чувствовал такого волнения, разве что рядом с первой девчонкой, которую трахнул. Но даже тогда это не было настолько остро. Да и Диксон в тот день был настолько пьян, что даже удивительно, что у него встал и он смог довести дело до конца.

Рик тоже замирает. В глазах светится вопрос, как будто он не знает, чего хочет Диксон. А может, действительно не знает. На губах Граймса появляется легкая, фальшивая улыбка. Он словно толкает себя, заставляя перешагнуть через собственные желания. А затем на живот Дэрила ложится теплая ладонь, слегка сдвигающая майку. Сердце ухает вниз, с невероятной скоростью преодолевая огромное расстояние. Мозг вновь продирает необъяснимый страх. То ли он опасается того, что Граймс снова трахнет его, причинив при этом просто невероятную боль, то ли вновь дает о себе знать недавнее приключение. В голове каша, и выудить из нее хоть одну внятную мысль просто не удается.

– Это благодарность, – наконец-то выдыхает Рик, преодолевая еще один сантиметр между ними. Губы едва касаются рта Диксона, но даже от этого перехватывает дыхание. – Только руки, ничего больше.

Одолжение? Но Диксону не нужны никакие подачки. Внутри неприятно холодеет, словно кто-то заливает в кишки жидкий азот. Он уже открывает рот, чтобы высказаться, но Рик кладет руку на ширинку, и все мысли просто пропадают. Есть какой-то удивительный баг в этой Игре, как с болью, так и с противоположным ощущением: все это бьет настолько сильно, что не дает думать больше ни о чем.

Дэрил тихо выдыхает, чувствуя прошивающее позвоночник возбуждение. Встает практически тут же, даже сил не нужно для этого прилагать. Из-за чего хочется сквозь землю провалиться. Теперь все его слова становятся не более чем глупость. А с другой стороны… Пускай Граймс не хочет, но Дэрил-то заслужил.

Он вновь мелко вздрагивает, поднимая глаза на Рика. Дышит прерывисто, пытаясь отвлечься от руки, пока еще только разбирающейся с застежкой джинс. Если так пойдет и дальше, Граймс даже не успеет прикоснуться. Хочется чего-то еще, чтобы все было не так однобоко, чтобы было… Диксон сам не понимает, но в груди болезненно ноет, а возбуждение слегка спадает.

Губы Рика так близко. Ему нужно преодолеть всего ничего, чтобы прикоснуться к ним, ощутить эту плоть на своих. И Дэрил осторожно, боясь, что его вновь оттолкнут, делает этот маленький шажок. Он так и замирает, едва прикасаясь к чужим губам, но при этом сходя с ума от ощущений. Плотные, упругие, так и хочется облизать. Но Диксон не делает этого, чувствуя, что Рик просто не хочет.

Он вновь отстраняется, так и не попытавшись даже проникнуть между приоткрытыми губами. Но на кое-что наглости хватает. Он тоже прикасается к чужой ширинке: не так, как Граймс, а осторожно, легко, едва ощутимо, готовый в любую секунду отпрянуть. Но Рик слегка кивает, улыбается ободряюще. Его рука прикасается к шее Дэрила, большой палец скользит по коже, чуть ли не подводя к черте.

Стыдно, как же чертовски стыдно. Хочется спрятать хоть где-то пылающее лицо, но в то же время довести удовольствие до пика, своего логического конца. Когда Рик еще позволит? Хотя о чем он. У них же безумно много времени…

Дэрил вновь медлит перед тем, как осторожно сжать мужчину, бережно обхватить его твердеющий член. Да, Рику тоже нравится. Но в этот раз Диксон не списывает это на свой счет. Игра, во всем виновата Игра.

Более громкий стон Граймса теплым дуновением касается губ Дэрила, согревая их, застывая на них, словно печать удачи. И Диксон смелеет, действует увереннее, пытаясь использовать все, что знал. И все же рук недостаточно. От ладоней становится практически больно, грубая кожа, словно наждачка, проходится по гиперчувствительной головке, заставляя шипеть уже от боли, и слюна делу практически не помогает. Рик тоже кривится от похожих ощущений, и можно было бы все же потерпеть, довести дело до конца, но Дэрил слишком хочет сделать приятное, да и самому испытать что-то новое.

Он сощуривается, подталкивая себя наверное к глупейшему решению в своей жизни. Он как глупый подросток, что цепляется за влюбленность к девчонке, которая не обращает на него внимание, позволяя только решать ее вопросы. Мозгом-то Дэрил это понимал, а чем-то совсем другим – нет…

– Что ты..? – спрашивает Рик, когда Диксон опускается на колени.

Лучше бы молчал, Дэрил и так не уверен в том, что делает. Мог и зубами задеть. В рот скользит головка, надавливая на язык, и он не может не поморщиться от вкуса. Определенно не то, что следовало совать в рот. Зубы все же царапают чувствительную кожу, и Граймс в отместку бьет его по голове, вновь, отвешивая такой обидный подзатыльник.

– Осторожнее!

Можно было бы и откусить член, чтобы неповадно было, но… Диксон молчит, пытаясь подстроиться, скрыть зубы за губами, пропустить член глубже. Зря старался. Хватает всего одного движения, и рот наполняет отнюдь не приятная жидкость, которую он поспешно сплевывает на пол. Однако с языка привкус не сходит. В мозг забирается мысль о том, что какой-то бедный программист пытался разобрать на составляющие вкус спермы, чтобы ввести ее в игру. Так глупо… Дэрил сгибается, чувствуя, как тело содрогается в искреннем приступе смеха, а в уголках глаз скапливаются слезы, и как-то резко становится плевать на собственное возбуждение, которое очень быстро уходит. Он, блядь, только что отсосал человеку, который клал на него огромный болт, и угорал над программистом. Как был идиотом, так и остался.

– Эй, что случилось?

Дэрил сбрасывает с себя чужую ладонь, поднимая красное от смеха и слез лицо. У него истерика, что, не видно? Смех пробирает еще сильнее. Похоже, Дэрил действительно чокнулся.

– Ты ублюдок, Граймс, – со смешком выдает он, когда возвращается способность говорить. Смех уходит, приходит холодная отрешенность, словно ему удалось сбросить стягивающие его оковы. – Что тебе на самом деле нужно? – серьезно спрашивает он.

– О чем ты?

– Я думал, что ты попытаешься сесть мне на шею, чтобы выжить в Игре. Но ты и сам неплохо справляешься. Так еще раз. Что тебе нужно от меня?

Рик выглядит ошарашенным, удивленным такой резкой перемене. Однако Дэрилу становится резко плевать. И так тошно от себя самого же. На губах до сих пор чужая сперма, он словно шлюха, что ищет хороший хер. Когда он превратился в это?

– Граймс, я тоже не совсем идиот. Не просто же так ты прицепился ко мне как клещ, продолжая таскаться за мной после всего этого дерьма.

Граймс нервно сглатывает, взгляд уходит в сторону. Пытается придумать легенду, но Диксон… он видит этого идиота насквозь. И то, что он видит, ему не очень-то и нравится.

– Так ты тоже позволяешь мне находиться рядом с собой, – пытается атаковать Граймс, – даже после того, как я изнасиловал тебя. Не каждый так поступит.

Дэрил пожимает плечами, холодно смотря на мужчину.

– Все просто, Граймс, и ты все это давно понял. Я хочу тебя трахнуть, – вскинув голову, говорит он, ничуть не напрягаясь из-за собственного признания. – Все.

А Граймс, похоже, окончательно теряется, закусывает губу. Шах и мат, Дэрил победил, Шалтай-Болтай свалился со стола.

– Так что тебе нужно, Граймс?

========== Отравленное яблоко ==========

В помещении повисает тяжелая, давящая тишина, в которой слышно даже дыхание, с тихим свистом вырывающееся через нос. Они все так же стоят напротив, напряженные, как будто готовые напасть друг на друга. И на самом деле они оба были на грани того, чтобы совершить это. Любое движение глазных яблок, каждого мускула в желании уловить ложь. Время тянется слишком долго. И с каждой секундой Дэрил хмурится все больше и больше. Влажные пальцы сжимаются в кулак, на руке распухает вена. И не остается никакого намека на ту неловкость, осторожность, что была совсем недавно, разве что капелька спермы, повисшая на кончике волос Диксона.

– Я не знаю, – тихо произносит Рик, поднимая на Дэрила честный взгляд. – Я просто в ужасе от этого места. И я… честно, просто не понимаю, что мне делать. Да, у нас не все просто, но кто сказал, что с кем-то другим будет лучше, что они не сделают чего-то… Я верю, что мы с тобой сработаемся.

Дэрил раздраженно кривится, ничуть не удовлетворенный ответом. Если бы ему было пятнадцать или он был бы влюбленной бабой… Граймс, следовало лучше стараться.

– Ты меня совсем за идиота принимаешь?

Взгляд Рика бегает по помещению, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Но нет, он в тупике, и это дает Диксону однозначный ответ. Ублюдок что-то скрывал. А Дэрил ненавидел тех, кто обманывает его. Он сильно толкает мужчину в грудь, заставляя споткнуться о стол и с грохотом свалиться на «диван». Диксон тут же оказывается сверху, прижимает его к холодной поверхности, чувствуя, как под коленями прогибается щит. Согнутый локоть упирается в крепкую шею. Ему нужно немного, чтобы лишить Рика дыхания, но он все равно медлит, дожидаясь ответа.

– Так что ты мне скажешь, Граймс? – сверкая глазами, интересуется он, приближаясь к чужому лицу. – Что тебе нужно?

Под рукой дергается кадык, когда Рик шумно сглатывает.

– Мне не…

– Не ври мне, блядь!

Дэрил надавливает на глотку, вырывая из Рика приятный, хрипящий звук. На губы вылезает хищная улыбка. Никто не смел наебывать Диксона, никто. Он практически не чувствует, как чужие пальцы впиваются в плечи, царапая их, пытаясь заставить остановиться. На краю сознания мелькает что-то, словно навязчивый жучок, забирающийся под кожу. Тело за мгновение цепенеет, и нет больше возможности ни сжать горло Граймса, ни отпустить. По телу проходит электрическая волна, за которой ничего нет…

Рик глухо стонет, вываливаясь из капсулы. Что произошло? Тело тут же сжимает в отвратительном спазме, заставляющем выворачивать все внутренности. Он дрожит, но не из-за холода, а пережитого страха. В голове мелькают не связанные друг с другом мысли, не дающие даже зацепиться за себя.

Больно щиплет плечо, и Рику необходимо пару невыносимо долгих секунд, чтобы осознать, что это лаборант что-то вколол ему. Медленно иголки покидают тело, датчики обвисают бесполезными щупальцами. А Граймс все не может прийти в себя. И даже не понятно из-за чего. Из-за того, что его вырвали из Игры или из-за пережатого шока? Дэрил что-то понял, осознал каким-то внутренним чутьем. Теперь Рик был в полной жопе. И все же что там произошло? Диксона слишком быстро переключило. Он стоял у него на коленях, принимая в свой теплый рот член Граймса, а затем этот вопрос, нападение. Какой-то баг в игре или Дэрил просто был психом?

– Что произошло? – хрипит он, поднимаясь на четвереньки.

– Поломка, – нервно произносит юноша. – Кажется, сгорело несколько процессоров. Игру восстановят только к завтрашнему дню. К сожалению, некоторые данные мы все же потеряем.

Рик облегченно выдыхает. Если удастся стереть этот разговор… В любом случае давно нужно было выдумать легенду для вот таких вот неожиданностей.

– А преступники? – тут же вновь напрягается Рик, вспоминая, что сейчас в тюрьме Андреа и никакой нормальной защиты.

– Не беспокойтесь, они не очнутся. Даже не заметят, что были какие-то перебои.

– Хорошо… хорошо. Значит, к завтрашнему дню?

– Минимум. Поломка серьезная.

Чем больше времени, тем лучше. Ему нужно подумать, хорошенько подумать. Иначе вся миссия полетит в унитаз. Дэрил оказался слишком непредсказуемым. И по поводу этого тоже стоило с кем-то поговорить, очень уж ненормальной оказалась реакция. Но с кем?

Безумно хочется оказаться дома, наконец-то в своей любимой квартире. И это чувство настолько сильно, что Рик не сдерживает себя. Вместо того чтобы привычно вернуться в офис, поговорить с начальством, подготовить отчет, сделать что-то, что действительно должен был выполнить, Граймс садится за руль автомобиля, сжимает в пальцах руль… Черт. Внутри как-то мерзко и противно. Он опускает голову на кожаную поверхность, рвано выдыхая. Если так продолжится и дальше, он просто не выдержит. Не для этого Граймс столько лет пахал. Эта Игра… даже думать о ней тошно. Но подсознание, как будто издеваясь, выуживает мерзкую картинку с Диксоном. Кровь, лужицей собравшаяся под его телом, отсутствие руки, страшные раны на животе, видные через разрезы на майке. Тогда Дэрил казался мертвым. И как бы Рик ни ненавидел его, он чувствовал жалость. А ведь знал, что стоит только этому чувству заползти в себя, как будет невозможно от него избавиться. Нельзя жалеть преступников.

Но вместо того, чтобы вспомнить о руке, вжимающейся в его горло, он вспоминает больной взгляд Диксона, когда тот замирает напротив, вглядываясь в его лицо. Никто никогда не смотрел так на него. И в этом было столько неправильного, что желудок сжимался. Черт. Что с ним происходило? Нужно было вернуть мозги на место.

Рик мягко поворачивает ключ, включает радио, ловя станцию, пытаясь хоть этим заглушить свои мысли. Становится немного легче. Дорога, любимая музыка наполняющая салон, мелькающие за окном дома и магазинчики. Он вернулся, и так легко поверить, что больше не нужно вновь окунаться в то дерьмо.

Он криво усмехается. Вернуться, чтобы Дэрил его вновь убил. Все же этот сумасшедший явно получал невероятное удовольствие от того, что приканчивал Рика. Что за странные наклонности? Но… это было ново. Как бы глупо это ни звучало. Даже забавно. Когда привыкаешь к собственной смерти, действительно начинаешь смотреть на все это иначе. Но это, конечно же, не значит, что Граймс испытывал симпатию к Дэрилу. Разве что чуть-чуть из-за его выживательной способности. Диксон действительно был свободным человеком, как бы глупо это ни звучало, и Рик завидовал ему.

Дом встречает привычной тишиной. Не смотря на то, что Рик уже пять лет живет один, он все еще не до конца обжился в огромной квартире на окраине города. Он купил-то ее только из-за того, что устал жить в гостинице, да и Карл отказывался туда ходить, говоря, что там неприятно пахнет. Тогда Граймс купил первую попавшуюся квартиру, только взглянув на счет. И таким образом стал обладателем этих хором, имеющих три комнаты, два туалета и, совершенно непонятно зачем, огромной кухни, на которой сам Граймс ни разу не готовил, предпочитая доставку. И только одно ему действительно нравилось здесь – огромное окно от самой стены и до пола, из которого открывался потрясающий вид на небольшой парк у самого дома. Он частенько сидел именно здесь, отвернув кресло от телевизора и просто смотрел, как загораются огоньки города, как освящаются искусственным светом кроны деревьев.

Дверь приветственно отходит в сторону, открывая взгляду просторный коридор и сумку, кинутую прямо посередине, из которой торчал уголок новенького планшета. Рядом модные кроссовки, что сейчас носила вся молодежь. На сердце тут же легчает, а на губы возвращается улыбка. Становится сразу же плевать на все, на дело, на Игру, на какие-то недочеты.

– Карл?! – зовет он, заглядывая в комнату.

Подросток действительно оказывается здесь, в кресле Рика. На стеклянном столике раскрытая коробка с пиццей, к крышке которой прилип сыр, рядом бутылочка пепси. Из динамиков стереосистемы льется какая-то современная музыка, которая, естественно, не очень устраивает самого Граймса, но тот молчит, не желая портить отношения с сыном.

В груди слегка ноет, когда Рик понимает, что Карл снова подрос. Волосы уже не такие короткие, как раньше, да и лицо уже начало терять детские черты, все больше походя на его. А Карл медленно поднимает голову от книги, которую читал, позволяя рассмотреть на своем лице всю смесь эмоций: удивление, счастье, замешательство, стыд.

– Привет, пап, – бормочет мальчик, заставляя себя не встать и не повиснуть на шее отца. Это уже не соответствует его возрасту. – Ты не против? Я не знал, когда ты вернешься.

– Ты же знаешь, что нет, – мягко говорит Рик, подходя поближе, чтобы потрепать его волосы. – Тебе нужно подстричься.

– Хоть ты мне не надоедай с этим. Лори тоже… – Карл останавливается себя, виновато прикусывает губу, неуверенно смотря в лицо.

Как будто все произошло так недавно. Карл все еще опасается из-за их отношений, хотя Рик уже давно пережил этот разрыв.

– Твоя мать права. Как дела у Джудит?

– Все хорошо. Она хотела прийти со мной, но сам понимаешь… Скоро она сама сбежит из дома, Лори не сможет всегда удерживать ее. Да и ей не до нас с Джуд.

Да что у них, черт возьми, там происходит?

– Ты же знаешь, если что…

– Знаю. Но пока все нормально. Шейн с Лори ругаются постоянно, но пока это не выходит за границы. Да и Джудит определили в частную школу, она оказалась гением. А я у тебя пока живу. На самом деле уже дня три.

– Мать-то хоть предупредил?

Карл кивает головой.

– Ей все равно. Я уже достаточно взрослый мальчик, – хмыкает он. – Да и к экзаменам мне нужно готовиться. А там это невозможно. Шейна опять уволили с работы…

Так вот из-за чего потребовались деньги. Уолш опять пролетел из-за своего отвратительного характера. Чего и следовало ожидать. Он не командный игрок, а в их реальности такие просто не выживали.

– Тебе деньги нужны?

– Нет. Я тут на подработку устроился. В кафе рядом, так что карманные у меня есть. К тому же это опыт, будет легче попасть в университет.

И все же Рик удивлялся, насколько же его сын взрослый для своих пятнадцати лет. От этого было немного грустно. У него практически не было детства, все прошло в их с Лори разборках, а затем и в разводе. Но он хотя бы не стал жестким.

Карл вновь утыкается в книжку, быстро пробегает взглядом по строчкам. Это Рик тоже любил в сыне. Была у него странная страсть к печатной продукции, к запаху бумаги и типографской краски, Карл впитал в себя эту любовь, идя по его стопам. И пускай из-за этого приходилось выкладывать немаленькие суммы, но Граймс пока был способен позволить себе это.

Он устало опускается в свободное кресло, вытягиваясь в нем. Так даже лучше. Рик любил, когда сын был рядом, так он ощущал себя живым, как будто не зря прожил жизнь. Он мог гордиться.

– Карл, – снова завет он, отвлекая мальчика.

Тот недовольно поднимает взгляд, но ничего не говорит, готовый выслушать.

– Рабочая ситуация, – глаза мальчика тут же загораются интересом. Рик любил играть с ним, предлагая ситуацию, которую нужно было разрулить. И очень часто советы Карла оказывались очень дельными. – Тебе нужно втереться в доверие, предотвратив лишние вопросы. Твои действия?

– Изучу дело, – тут же отвечает он. – Найду достаточно удаленное событие, на котором присутствовал этот человек – вечеринку, банкет, похороны. И скажу, что мы познакомились там, но он, наверное, не помнит меня, так как было много людей. Подкину фактов, которые полностью убедят его. Так я вотрусь в доверие, как свой.

А ведь это идея. Причем очень хорошая идея, которую можно было бы использовать. Рик тут же тянет планшет со стола, вводя пароль для входа в систему. Из этого могла бы получиться рабочая легенда, которую можно будет в случае использовать. Лишь бы последние минуты обнулились.

– Могу я тоже задать вопрос? – неожиданно неуверенно спрашивает юноша.

Карл никогда не интересовался делами Рика, быстро поняв, что все это было засекречено. Неужели он забыл…

– Конечно. Но не обещаю, что отвечу.

– Мы тут со знакомым обсуждали нашу систему правосудия. А точнее, Игру. Скажи, что ты думаешь?

Сложный вопрос для подростка. Но это же Карл. Так что Граймс не особо удивляется. Его мальчик всегда интересовался странными вещами.

– Это прорыв. Раньше было тяжелее, когда приходилось всех содержать в тюрьмах, на которые уходили наши налоги.

– Но разве это не гуманнее?

– О чем ты? – не понимает Рик. – Раньше они были заперты в тесных камерах, а теперь у них есть целый мир, в котором они могут жить. И только от них зависит, как они будут это делать. Это как отдельный остров.

– Но разве честно отправлять на остров убийц вора, который украл еды для своих детей? Я утрирую, но ведь в практике случались такие вещи. Так не говорит ли это, что система несовершенна?

По телу ползет неприятный холодок. Уж слишком знакомые слова звучат изо рта его сына.

– Ты ведь не связался…

– Нет, – тут же обрывает его мальчик. – Просто я действительно хочу понять. Я читал историю, и всегда преступники получали по заслугам. Украл – 2 года, убил – 10 лет или пожизненное. Но их не равняли, как мы.

Граймс выдыхает. Тяжело убеждать ребенка в том, что сам не до конца понимаешь. Им все стройно так рассказывали, но это… так тяжело повторить то, что тебе когда-то говорили, и сделать это так же убедительно.

– Человек, который совершил одно преступление, совершит и другое. Это доказанная статистика. Раньше на улицах было опасно, а теперь мы можем спокойно гулять по ночам, не опасаясь того, что нас убьют.

– Хорошо, – соглашается мальчик, вновь уходя в книгу.

Вот так вот все обычно и происходило. Карлу не нужно было до конца что-то доказывать, он все равно принимал свое решение, пускай и не всегда верное. Но в отличие от многих, он учился на ошибках.

Рик вздрагивает, когда планшет вибрирует в его ладони, высвечивая на экране уже знакомое лицо. Он кидает быстрый взгляд на Карла, проверяя, увидел тот или нет. Но мальчик слишком поглощен книгой. И Граймс переходит в другую комнату, подальше от чужих ушей. Он еще не говорил сыну о том, что встречается с кем-то, и пока не собирался это делать. Нужно было подождать, пока все устаканится, а потом уже беспокоить мальчика. Кто знает, как он примет все это.

– Здравствуй, Андреа, – негромко говорит он, улыбаясь в экран. И тут же предупреждает: – Карл рядом.

Женщина тяжело выдыхает, но кивает, тоже сбавляя громкость.

– Я как услышала, что ты освободился, побыстрее решила дела. Как насчет провести ночь вместе?

Рик закусывает губу. Карл здесь, он не сможет привести Андреа к себе.

– В ресторан? – предлагает он, не уверенный в собственном решении.

– С удовольствием. Забронируй столик на восемь. А я пока сделаю из себя конфетку, что даже ты ахнешь. До вечера, сладкий.

Рик устало прислоняется, вытирает трясущейся рукой выступивший пот со лба. И почему он не может рассказать Карлу? Тот достаточно взрослый, чтобы понять. Да и с Лори они уже очень давно не вместе. Но все равно все внутри встает против. Это произойдет, когда он будет готов.

А Карл как будто и не заметил, что Рик куда-то уходил. Даже голову не поднимает, когда мужчина усаживается в свое кресло. Впрочем, это и к лучшему.

Он был чем-то занят до того, как его прервал звонок. Точно! Рик находит взглядом уже знакомый файл с переработанным досье. Вообще-то Граймс не лазил в базу, чтобы открыть полное дело Диксона, хватало и той сокращенной версии, которую ему дали для проекта. Но теперь все же стоило познакомиться лучше с этим мужчиной. Ему нужна сущая мелочь, которая даст зацепку, от которой можно будет плясать. И тогда точно…

Ему приходится повозиться с базой, которая почему-то очень не хочет делиться информацией. Впервые у Рика требуют пароль повторно. Но наконец-то около сотни экранов оказываются на его планшете, подкрепленные видео и ссылками. И уже с первого предложения Рик увлекается, с головой погружаясь в информацию. Взгляд бегает по строчкам и практически тут же находит нужное. Как можно быть такими идиотами и как это могли пропустить? Руки нужно поотрывать информационному отделу. Они учились в одной школе. Как же… Черт. Пускай и была разница в три класса. А ведь Граймс совершенно не помнил его, что не удивительно. Из документов выходило, что Дэрил отучился там всего один год, потом они переехали в другой город. Но даже этого было достаточно, чтобы хорошо сыграть. И придумывать практически ничего не нужно было. Граймс даже не читает дальше, закрывая файл. Удача была на его стороне!