Текст книги "Гаты Заратуштры"

От жизни той, что бушевала здесь,

От крови той, что здесь рекой лилась,

Что уцелело, что дошло до нас?

Два-три кургана, видимых поднесь… Ф. И. Тютчев

Вокруг слов «арии», «арийцы» и «арийские проблемы» накопитесь в целом столько научных и околонаучных гипотез, наворочено столько всяких псевдонаучных домыслов, что докопаться до истинного смысла человеку, далёкому от индоиранской филологии, достаточно сложно. Бесспорно следующее: «арии» – это самоназвание двух близкородственных ответвлений индоевропейцев – индоариев и иранцев – языковых предков народов, говорящих на индоарийских и иранских (в последнее время входит в употребление и термин ирано-арийские) языках.

В качестве самоназвания arya-, арйазасвидетельствованы только у народов, говорящих на индоиранских языках. В научном употреблении «арии, арийцы» – это, как уже было указано, индоиранцы. Только в значении «индоиранцы», т.е. древние индоарии или иранцы (или ираноарии), и употребляются далее слова «арии», «арийцы» (аналогично «уральский» далее иногда вместо «угрофинский»).

О происхождении этого этнонима сделано множество предположений, иногда прямо противоположных. Этимологизировать такие краткие основы ( arya-) чрезвычайно опасно – слишком много вариантов разных корней можно привлечь. Объясняли это слово как значащее буквально и «гостеприимный», «дружественный», и «враждебный», «чужестранный», приводили и десятки других значений. Возможно, наиболее приемлемым является предположение о связи с корнем arв значении «двигаться», «передвигаться» (т. е. «кочевать»), ведь арии-индоиранцы, как предполагают, первоначально (начиная с рубежа 3-го и 2-го тыс. до н.э.) вели кочевой образ жизни на огромных степных пространствах от Северного Причерноморья до предгорий Центральной Азии. Здесь они с помощью собак (одомашненных, очевидно, в числе первых) пасли свой мелкий и крупный скот: овец, коз, коров, верблюдов и лошадей. Лошади были запряжены в заимствованные с юга повозки-колесницы, встав на которые, арии, вооруженные луками, боевыми топорами (клевцами) и дротиками и приобрели ту военную мощь, которая позволила им завоёвывать новые страны и покорять чуждые народы. От начальных этапов арийской истории во 2-м тыс. до н.э. письменных памятников не сохранилось. Из более поздних источников известно, что арии считали письмо изобретением злых сил, непригодным для записи священных слов, которые передавались только изустно. Достоверных археологических свидетельств до недавнего времени также известно не было.

Первые письменные свидетельства относятся к началу 2-го (когда арийские слова впервые упоминаются в клинописных памятниках), но более достоверные – к середине 1-го тыс. до н.э. К ариям причисляли себя цари древнеперсидской династии Ахеменидов. Царь Дарий в Бехистунской надписи (события 522–521 гг. до н.э.) именует свой язык «арийским» ( arya-, см.: DB IV.89), хотя сейчас он называется древне-персидским. Дарий считал себя «персом, сыном перса, арийского происхождения…». Сын его, Ксеркс, утверждает, что он «…перс, сын перса, ариец, арийского происхождения…» (XPh 12–13). Ариями считали себя и многие другие иранские народы и племена, например потомки скифов – аланы (из aryana-), дошедшие до Атлантики и оставившие, вероятно, свое самоназвание среди западноевропейских имён собственных ( Alan, Allan, Алон) и географических (Кат– алония).

«Арийская проблема» вкратце может быть сформулирована так: когда, какими путями и откуда арии пришли (если действительно пришли?) в Иран и Индию, точнее, на Иранское нагорье и в северозападную часть полуострова Индостан. Эта проблема обсуждалась большей частью с языковой точки зрения, в лингвистическом аспекте. Археологические материалы тоже, конечно, привлекались, но они могут оспариваться, поскольку нет согласия между различными учёными относительно хронологии и точного определения археологических культур как арийских и индоиранских (возможно, «андроновцы» или «катакомбники»?). Бесспорных примет присутствия ариев две: колесницы и ступки (для толчения сомы-хаомыи приготовления культового напитка). В качестве оружия, помимо лука со стрелами и копий или дротиков, использовали также бронзовый («из жёлтого металла») боевой топор (так называемый «клевец», напоминающий индейские томагавки). Управление лошадьми, запряженными в колесницу, очевидно, предшествовало верховой езде (для которой понадобились штаныи шаровары– слова, вероятно, иранского происхождения). Культовый напиток ариев был совсем не опьяняющим, а скорее возбуждающим или вдохновляющим на военные подвиги и поэтические прорицания. Вполне возможно, что когда-то он готовился, по остроумной гипотезе Р.Г. Уоссона (R. G. Wasson), и из мухоморов. Северными соседями ариев были лесные охотники и рыболовы, у их потомков угрофиннов мухоморы до сих пор используются в шаманской практике. Но ираноариям на рубеже 2-го и 1-го тыс. и позднее сырьём для приготовления культового напитка служила эфедра (хвойник, Ephedrasp.), многие разновидности которой богаты алкалоидом эфедрином, и ныне употребляемым спортсменами в качестве допинга. Из эфедры, но чисто символически, утратив подлинные рецепты, приготавливают имитацию культового напитка хаома и современные последователи древней арийской религии, именуемые зороастрийцами ( Zoroastrians), – гебрыв Иране и парсыв Индии (последние импортируют веточки эфедры из Ирана).

Теперь, после открытия новых археологических памятников на Южном Урале (Синташта, Аркаим) и в Северном Казахстане, можно попытаться, как кажется, более обоснованно соединить наконец языковые и археологические данные и согласовать их друг с другом. Таким образом, может быть, удастся приблизиться к решению «арийской проблемы».

Ниже излагается ранняя история древних ариев так, как она предстаёт в дошедших до нас отрывках арийских мифов о происхождении мира.

Во вводных главах Видевдата (в искажённом виде – Вендидада), единственной полностью дошедшей до нас части Священного Писания зороастрийцев – Авесты (о которой ниже), повествуется о сотворении арийских стран, о начале арийской истории, о странах и землях, населённых ариями.

Во второй главе излагается миф о Йиме, первом царе ариев, а местом действия служит, разумеется, первая, сотворенная Творцом – Ахура-Маздой, легендарная прародина ариев – Арйанам-Ваэджа, примерно 'Простор (пространство – рассеяние?) ариев’ (см. Приложение 1). Йима (этимологически букв.: 'близнец’), позднее Джемшид(от древнеиранского * Yima– xšaita-, досл.: ‘Йима блестящий’ или ‘Правитель Йима’) иранского национального эпоса и фольклора, – царь ариев во времена «золотого века», характеризуется постоянным эпитетом «добростадный», т.е. «владелец добрых стад». Во время царствования Йимы:

…Ни холода не было, ни жары,

Ни старости не было, ни смерти,

Ни зависти, созданной дэвами;

Пятнадцатилетними выступали

Отец и сын наружностью каждый,

Пока властвовал добростадный

Йима, Вивахванта сын…

(Йасна 9.5: «Хом-йашт»)

Этот миф приводит и Абулкасем Фирдоуси в национальном иранском эпосе «Книга царей» – «Шахнаме», в разделе о первом царе, царе Золотого века, Джемшиде. Скончавшаяся не так давно незабвенная Цецилия Бенциановна Бану-Лахути (13 марта 1911–11 января 1998) в своём грандиозном шеститомном (начатом с Абулкасемом Лахути и по достоинству так и не оценённом ни у нас, ни в Иране – впрочем, как и сам оригинал в своё время) переводе «Шахнаме» изложила эти строки так:

Три века так жизнь беспечально текла,

Не знали в ту пору ни смерти, ни зла;

Не ведали душу томящих тревог,

А дивов на рабство властитель обрёк…

В результате этого безмятежного существования численность людей и домашних животных увеличилось настолько, что Земля сделалась тесной для их вмещения. Как рассказывается во второй главе: «И вот царству Йимы триста зим настало. И тогда эта Земля наполнилась мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находилось места для мелкого и крупного скота и людей…»

И вот тогда верховный Бог и Творец Ахура-Мазда дал Йиме два орудия, два инструмента, с помощью которых Йима трижды расширяет Землю. Одно из них, первое, – золотое, а второе – украшено золотом.

Относительно второго слова ( aštra-) нет особых сомнений в том, что оно точно соответствует аналогичному древнеиндийскому и означает ‘плеть, кнут’ или 'бодило, стимул’ – от корня az(латинское ago‘приводить в движение’, agitātor‘погонщик скота’ и проч.) ‘гнать, погонять, понукать (скот)’.

Возвращаясь к первому орудию (авестийскому suwrā-, sußra– также с вариантами по рукописям: sufrā-, suiriia– и пр.), надо сказать, что оно переводилось и идентифицировалось очень по-разному. Что именно Йима сделал с Землёй с помощью этого орудия, чтобы расширить её, – не совсем ясно («провёл», «проткнул»?). Фердинанд Йусти ещё в 1864 г. идентифицировал это таинственное suwra– как плуг. Христиан Бартоломэ предпочёл переводить это слово как ‘стрела’. Некоторые учёные – Г. Ломмел [Lommel 1927], А. Христенсен [Christensen 1934], В. И. Абаев [Abaev 1984] – последовали пониманию авестийского слова, предложенному Джеймсом Дармстетером [Darmsteter 1892/93], переводившим его, на основании пояснения «дырявый», как ‘кольцо’. Имелись в виду кольцо или венок как символ власти, передаваемой верховным божеством Ахура-Маздой первому царю ариев Йиме. А. А. Фрейман (1960) придерживался прежнего толкования – «стрела». В 1971 г. Г. Бэйли предложил перевод goad(‘стимул’,‘стрекало’). И. Гершевич в примечании редактора к своему тому Кембриджской истории Ирана (1985) вернулся к принадлежащей Ф. Юсти первоначальной идентификации – плуг ( ploughshare) как most down-to-earth(наиболее приземлённой), ассоциирующейся с легендами о происхождении скифов, когда золотой плуг, ярмо, боевой топор (в старых русских переводах – бердыш, секира) и чаша упали с неба (как повествует об этом Геродот).

Загадку этого слова успешно разгадал Ж. Дюшен-Гийемен в статье «Cor de Yima et trompette d'lsrāfil, de la cosmogonie mazdéenne à l'eshatologie musulmane» («Рожок Йимы и труба Исрафила – от маздеанской космогонии к мусульманской эсхатологии»). Он привёл убедительные аргументы и проницательное сопоставление авестийского suwrā– с арабским ر ﺻو (через персидский, конечно) şūr, особенно в сочетании sūr-i Isrāfil(труба архангела Исрафила – труба Дня Страшного Суда). Понимание авестийского suwra– zaranaēna– как ‘золотой рог’ поддержали Герардо Ньоли (Gnoli) и другие учёные.

Такое понимание авестийского suwrā-, помимо всех лингвистических и иных доводов, прекрасно подходит к образу Йимы «добро-стадного» – царя прежде всего кочевников и пастухов, владетелей скота, которому, чтобы пасти скот, нужен рожок – созывать скот и кнут – погонять его. Для чего были бы нужны ему стрела (без лука?), кольцо, венок, кинжал или пахотное орудие – плуг?

По существу, добавить к интерпретации Ж. Дюшен-Гийемена нечего, но можно, кажется, несколько уточнить этимологию авестийского слова. Профессор Ж. Дюшен-Гийемен сопоставляет авестийское suwrā– с тем же персидским suftan, surāx‘дырка’ и проч. Целесообразнее видеть в авестийском слове результат метатезы в группе двух сонорных звуков, столь частой во многих языках, в том числе и в иранских: ср. авест. suxra-, перс, surx‘красный’, перс, тадж. (диалектное) daryo, dayro‘река, море’ и т. д. Пример из авестийского в сходной группе сонорных: vafra– ‘снег’, ср. перс. barfи авест. varafa– (также varfā-, vafra– по рукописям). По аналогии с этими метатезами можно предположить и возможность подмены suwra– //sruwa– и тем самым связать это слово с авест. sruva-, srva– ‘рог’, хорошо представленным во многих иранских языках: перс, surū, пехл. srū( w), хорезмийское šw, согдийское sry, осетинское si//siwœ, ваханское şəwи проч. – все они восходят к древнеиранскому * sruvā-, ‘рог’, сопоставляемому обычно с древнеиндийским śŗńga-, греческимκ ερασ, русским короваи с другими индоевропейскими словами от основы ḱŗvo– ‘рогатое (животное, скот)’.

Можно предположить, что соотношение между авестийскими словами suwra– и sruva-, srva– ‘рог’ определяется их «дэвовским» или «ахуровским» качеством, т.е. принадлежностью к миру либо Добра, либо Зла, как это часто случается в авестийской лексике. Так, вторые варианты явно характеризуют злых, «дэвовских» существ. Это такие определения, как, например, srvaēna-, srvara– (<* sru– bara-) – ‘рогатый’ (имя дракона), nivaštako. srva–‘с загнутыми рогами’… Что касается двух эпитетов, относящихся к чудовищному Снавидке, описываемому как srvo. zana– и assəgō. gāum(Йашт 19.43) и убитому бесстрашным Кэрсаспой, то, в сравнении с пониманием первого из них как ‘со свинцовыми челюстями’ (И. Гершевич соглашается с В.Б. Хеннингом, считая это «привлекательным» переводом – as« attractive» translation), более привлекательным кажется перевод моего Учителя Сергея Николаевича Соколова (8 июня 1923–14 июня 1985), реконструировавшего первый как srvō. zan[ gr] a-, досл.: ‘с рогатыми ногами’, т.е. ‘с копытами’ (букв.: ‘рогоногий’). Получается подходящая параллель ко второму эпитету asəngō. gav-, досл.: ‘каменнорукий’.

Получается, что авест. suwrā-, sruva– это слова из двух диалектов – ахуровскогои дэвовского, а означают они и ‘пастушеский рожок’, и просто ‘рог’. Йима был царём не земледельцев, а пастухов – земледельческие орудия были ему ни к чему. Знаменательно, что арийские слова для обозначения «кнута» и «рога» были заимствованы северными соседями ариев – уральцами, они есть во многих угро-финских языках Сибири и Восточной Европы: коми орс, удмуртское урыс(с закономерным развитием – štr-> *– sr->– rs– в старых заимствованиях), вогульское (манси) aštər, венгерское ostor‘кнут’ и проч.; венгерское szarv, финское sarvi, коми śur, удмуртское sür, мордовское śuro, марийское šur‘рог’ и проч.