Текст книги "Кармическое путешествие по нижнему миру (СИ)"

Автор книги: Зоя Старых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

1

– Все нормально, через пару месяцев ты уже перестанешь отличать эту ерунду от настоящего кофе. По факту, в ней даже больше допинга.

Стивен Калинка, в свои девятнадцать считавший, что знает все если не о жизни, то об устройстве вещей во Всемирном Научном Центре точно, протянул собеседнику стаканчик с дымящейся бурой жидкостью. Это не был, строго говоря, кофе, хотя на породившем напиток автомате присутствовало изображение кофейного зерна.

– Допинга?

– И всех необходимых просветленным умам веществ, – добавил Калинка.

С новичка, похоже, было достаточно. Он держал стаканчик так, словно там плескалась кислота, опасливо принюхивался и явно не собирался пить. Сам Стивен, конечно, предпочел бы натуральный кофе, но такую роскошь в ВНЦ не достать.

– Терпимо, – наконец, отхлебнув небольшой глоточек, постановил новичок.

Калинка хмыкнул.

Пополнению было, судя по виду, лет восемнадцать, и это значило, что в ВНЦ появился новый юный гений. Прошлым, вернее, теперь уже прошлым, считали самого Стивена. Впору было припомнить, как обращались в школе с переведенными из других городов умниками, но почему-то не хотелось. Новичок казался скромным и запуганным, на Калинкину хлипкую славу не претендовал. Такому приятнее покровительствовать, потому что издеваться все равно будет скучно.

И вот Стивен Калинка проводил экскурсию.

Молодой не то китаец, не то японец восторженно смотрел по сторонам. Не хватало ему только гавайки, дешевой панамы с рекламой турфирмы и фотоаппарата. Стивен готов был поспорить: окажись у парня камера – фотографировался бы на фоне каждого бачка. И уж конечно, возле этого кофейного автомата.

– Зеленого чая почему-то нет, – извинился Калинка. Ему вдруг пришло в голову, что азиаты не пьют кофе.

– Это можно пережить, – смирился новичок и дружелюбно сощурился.

Наверное, будь он постарше, это смотрелось бы неестественно.

Хотя Калинке казалось, что в чужой стране нужно вести себя именно так. Всем улыбаться и источать дружелюбие. В том числе и японцу, а может быть, все-таки китайцу. Стивен собрался прояснить эту деталь биографии, но к нему подкрался лаборант и впихнул в руки папку.

Лаборанты никогда не ходили по-человечески. Они мелко семенили и даже в просторных коридорах по привычке словно проталкивались сквозь целую толпу. Бумаги они либо роняли и потом торопливо и неловко собирали с пола, либо швыряли получателю так, словно те уже горели.

Калинка вздохнул и раскрыл папку.

Личное дело. И хорошо бы принести его пораньше, скажем, за вахту до того, как Стивена назначили новичку куратором.

Калинка пробежал глазами строчки досье.

Японец, действительно, хотя в графе гражданства указан Евросоюз. Эмигрант, очевидно. Да, возраст, как он и предполагал…

Стивен поперхнулся и решил на всякий случай перечитать. Щеки у него предательски заалели, и очень сильно захотелось провалиться сквозь землю. Осложняло задачу то, что ВНЦ и так находился глубоко под поверхностью.

– Адриан Теру, – прочитал Калинка вслух. – Теру – это фамилия?

– Имя, – поправил японец.

Калинка машинально извинился, а затем вернулся к интересовавшей его строчке.

Не восемнадцать.

Двадцать восемь.

Теру Адриан оказался сельским фельдшером, а заодно и ветеринаром-любителем. Планировал учиться дальше и деньги на образование зарабатывал службой в малопривлекательном районе, название которого вслух Калинка бы не выговорил.

– Может быть, пойдем дальше? – предложил он.

– Разумеется. Я бы хотел посмотреть, где у вас подают синтетические овощи и синтетические пирожные.

– Жаль, но ты прав. За последние два года я вряд ли ел что-то натуральнее пластмассы.

– Это была, наверное, диетически сбалансированная пластмасса, – поддержал Адриан.

Калинка никак не мог отделаться от чувства, что ему подсунули досье на совершенно другого человека. Хотя и с прилагавшейся к личному делу фотографии смотрел небольшого роста смешной растрепанный азиат с хвостиком сереньких волнистых волос. Не японец, а так, «япошка».

Бело-серебристый халат ВНЦ сидел на нем, как мамино платье на маленькой девочке. Погоны и аксельбант, призванные добавлять серьезности, делали наряд еще нелепей.

– Никогда не бери курицу, – посоветовал Калинка.

В кафетерии пахло выпечкой, ванилью и вездесущим кофейным заменителем. Время было далеко за обеденное, но квадратные котлы с подогревающимися блюдами еще не убирали. Повара прекрасно знали, как часто ученые забывают пообедать.

– А что с ней?

– Она меньше всего напоминает настоящую, – тихонько сообщил Калинка.

Хорошо бы, чтоб подавальщик этого не слышал. В конце концов, ВНЦ напоминал подводную лодку. Все – и обслуга, и персонал, вынуждены как-то сосуществовать в наглухо заткнутом изолированном пространстве. Оскорбив курицу, Калинка рисковал в другой раз получить бифштекс с двойной нормой красного перца.

– Вообще-то, я не ем мясо, – так же тихо ответил Адриан. – Но брокколи кажется достаточно аппетитной. А вот и пирожные… с черникой? А это вишня?

– Тарелки берут здесь, – радостно подсказал Стивен, почуяв в новичке брата-обжору.

Но если у самого Калинки над форменными брюками наметилось подобие пузца от постоянной сидячей работы и неумеренного питания, то Адриан более всего напоминал потерявшую родной шкаф вешалку для одежды.

Калинка выбрал себе булочку с кунжутом, джем и горячий шоколад. Для второго по счету обеда достаточно.

– Итадакимас! – провозгласил Адриан и принялся за капусту. Рядом дожидалась тарелка с тремя разными пирожными.

– Что это значит?

– Это значит – «поедим». На самом деле, – Калинка заметил, что японец не начинал говорить, пока полностью не прожевывал и не глотал свой кусок. – Это что-то вроде застольной молитвы, но я сам точно не знаю. У меня дома когда-то так говорили. Забавно, верно?

– Похоже на боевой клич, – поделился соображениями Калинка. – Но мне нравится. Кстати, – он положил на стол папку. Подумалось, что читать ее при новичке и потом старательно прятать все же невежливо. – Здесь написано, что я отвечаю за твою адаптацию на новом месте работы.

– Это радует, потому что мне явно требуется адаптация. Последние года два я провел на краю света.

– Край света, – мечтательным голосом повторил Калинка. – Который из?

– Холодный, за полярным кругом. Ты был в Лапландии, Стивен?

– Это где Санта?

– И он в том числе. Но в основном там его олени.

– Не был.

– И еще долго не побываю, скорее всего, – этого он не добавил.

Возможно, новенький и сам прекрасно понимал, что ВНЦ – это минимум надолго. Из всех, кого знал Калинка, относительной свободой перемещений обладал только доктор Харьков, который раньше служил в зеленоградском отделении, а теперь добился перевода в Купертино.

Спрашивать, за какие грехи угодил японец в подвал, Калинка решил, по крайней мере, не сразу.

– Не много потерял, – утешил Адриан. – Посмотреть интересно, но жить – слишком уж холодно. Да и полярная ночь утомляет.

– А северное сияние как же? Красивое?

– Во всяком случае, большое.

Калинка снова взглянул на личное дело и решил, что нужно хоть немного времени уделить инструктажу.

– Наверное, тебе уже интересно, для чего нужна такая огромная и дорогая яма с людьми?

Адриан изобразил молчаливое согласие и принялся за корзиночку с черникой.

– Если без терминологии, то мы здесь занимаемся исследованием возможностей человеческого мозга. Как границ уже известных, вроде телепатии, так и еще не определенных.

Японец поднял глаза от вдумчиво препарируемого пирожного:

– Выявляете, ты это имеешь в виду? – спросил он.

– Не без этого, – подтвердил Стивен. – Сейчас каждая уборщица знает про пресловутые двадцать процентов. А мы в основном по оставшимся восьмидесяти.

Показалось, что интерес собеседника был каким-то не слишком бурным. Адриан слушал его, как слушают о новой работе случайно встреченного на улице школьного товарища. Даже Калинка, и тот за первые несколько недель достал всех своим любопытством.

– Лично я занимаюсь безопасностью.

– Охранник? – улыбнулся Адриан. – А с виду не скажешь.

– Охранник информации, – с важным видом сказал Стивен. – Кибернетик второго ранга, – и он подергал себя за аксельбант.

Пирожное на тарелке Теру походило почему-то не на руины, а на разобранный по кирпичикам дом.

– Тебе тоже со временем должны присвоить какой-нибудь ранг, а пока будешь стажером. Гулять, за экспериментами наблюдать…

– А ты будешь наблюдать, чтобы я наблюдал за тем, что дозволено, – мягко закончил за него Адриан. – Кстати говоря, какой план на сегодня?

– Знакомиться и привыкать. Далее настоятельно рекомендуется бар.

– Я в раю, – усмехнулся японец.

– Оленей здесь, конечно, нет, – скривился Стивен. – Но если у тебя такой рай, значит, в детстве ты мечтал служить на подводной лодке. Было такое?

– Не помню. Но мне бы вряд ли такое понравилось.

Стивен уже решил поменьше ковыряться в настигнувшем его в качестве подопечного болоте. Вот только сдержать данное себе слово даже сейчас казалось трудным. Подвал – чертовски замкнутое пространство. Новый человек на время становится научным феноменом, который всем не терпится изучить.

Калинка предпочитал слово «вскрыть», но с докторами употреблять его было опасно.

– А, совсем забыл, – весело начал он.

Калинка и правда забыл, но почувствовал, как что-то пытается жевать его штанину. Маленький пес-робот, которого за собаку можно было принять только при очень хорошо развитом воображении. Почти у каждого кибернетика такой имелся, а вот насчет воображения Стивен бы не поручился.

– Можешь завести собаку. Но механическую. Ты же ветеринар, – предложил Калинка. – Чтобы квалификации не терять.

Адриан уже заметил под столом грызущий калинкины штаны объект и теперь, очевидно, пытался определить видовую принадлежность.

– Это собака, – подсказал Калинка. – Зовут Чип.

– Похоже, – похвалил Адриан. – Но я пока воздержусь. Для начала нужно обжиться самому, да и потом, не известно еще, примут меня окончательно или нет. Я так понял, предстоят еще тесты.

– Того, что ты уже здесь, вполне достаточно, – мрачно обнадежил Стивен.

Сказать о том, что само попадание в ВНЦ означало достаточную степень пригодности, было бы проще, чем испортить новичку жизнь мыслью, чем грозит эта пригодность. Адриан, очевидно, еще не понял, что если уж он в подвале, то это, по меньшей мере, надолго.

– Как хочешь. Я тоже не сразу к этим тварям привык. Чип, место!

Робот выплюнул штанину и улегся под ногами хозяина. Адриан сдержанно улыбнулся.

– Значит, вы все-таки исходите из того, что мозг – это по-своему компьютер, – сказал он.

– По-своему – здесь ключевое слово, – покачал головой Калинка. – Как еще раскрыть нераскрытое? Я бы сказал так – мозг плюс компьютер.

– Забавно, – проговорил новичок и снова занялся пирожным.

И Калинка понял, что доктор Теру Адриан вовсе не находил происходящее забавным.

2

– Смело, – похвалил Калинка. – Но банально.

Шел пятый и предпоследний час его дежурства. Ночная смена – самая интересная, но он вымотался за день так, словно спокойный и нетребовательный Адриан забрал из него всю жизненную силу.

Калинка чувствовал себя, словно весь день копался, скажем, в саду.

Впрочем, когда он жил дома, выгнать его в сад не получалось ни у матери, ни у тетки. Отец, наверное, и смог бы, но его Стивен видел слишком редко. Поэтому дни и ночи проводил одинаково, примерно так, как сейчас. Кружка с кофейным заменителем, еще три – уже пустые, рядом, шоколадная плитка, липкие клавиатура и мышь, слабо мерцающий монитор.

Сервер проекта взламывали.

Один из трех десятков независимых, даже если уничтожить, физически уничтожить, какой-нибудь ракетой десятка два, остальные будут работать. ВНЦ непотопляем, и Калинке нравилось, что и его усилиями тоже.

Не то, чтобы он был таким уж выдающимся хакером.

Он был глупым, но неплохим, в последнее время нравилось думать именно так. Эти же ребята, пытающиеся примитивно проковырять многослойную защиту, точно не удостоятся приглашения в штат. Калинка в свое время докопался несколько глубже и основательно порезвился. А потом, то ли из тщеславия, то ли из благородства, написал письмо администратору. Сводилось оно к следующему: я молодец, а вам лучше бы залатать брешь!

Из дома хакера забрали через день. Брешь, насколько Стивену было известно, исчезла через пятнадцать минут после его проникновения.

– Кто на этот раз? – поинтересовался Шон.

Калинка пожал плечами:

– Давай уточнять, если не лень, – он зевнул.

Шон захихикал. Он был толстым, смешливым и дьявольски сообразительным типом. Стивен привык дежурить именно с ним. Прочие же напарники начинали заводить разговоры то о женщинах, то о машинах, чем несказанно травили Калинке душу.

– Уже, – фыркнул Шон. – Те же, что и позавчера.

– На наше дежурство, что ли?

– Не иначе, ты их притягиваешь. «Лига Свободы Сети», говорит тебе что-нибудь это название?

Калинка хрюкнул.

После ночной вахты и перед тем, как проспать законные десять часов, Стивен Калинка любил гулять в оранжерее. Она занимала предпоследний подземный этаж. Несмотря на все усилия ботаников создать некое подобие парка – места для светлых дум и обретения душевного равновесия, – напоминала скорее джунгли. Выживала исключительно тропическая растительность, которую вполне устраивали и высокая влажность, и недостаточное освещение.

Еще отчего-то прижились ивы, подаренные зеленоградцами, и теперь их искривленные стволы служили гнездами для пестрых орхидей и похожих на лосиные рога папоротников. Из динамиков постоянно слышалось пение неизвестных птиц, а в подлеске, свитом из утратившей разум газонной травки, крутились робо-псы.

Тут любили шутить, что в этих джунглях дичают даже кибернетики.

Калинка, приглядев пустую скамейку, уселся и широко раскинул руки. Так, словно собирался сграбастать в объятия как минимум десяток девиц.

Десятка не наберется во всем кибернетическом корпусе, разве что, позвать еще докториц или ботаников. Жаль, многие дамы испытывали к едва возмужавшему Стиву материнские чувства, от коих, честно признаться, он в ВНЦ заслуженно отдыхал.

Так что о девушках в форменных халатах можно даже не думать, а больше и думать-то не о чем. Рутина. Ночное вторжение даже не позабавило. Стивен был уверен, что очередная эта «Лига Свободы Сети» – не более чем трое-четверо подростков, решивших доказать друг другу, до чего они уже крутые хакеры.

Таких Калинка обламывал на счет раз.

Гораздо интереснее были другие, без лозунгов, без помпы, эффективные и почти незаметные. Ключевым словом было «почти», и на этом они в итоге попадались. Калинка, в такие моменты по особому веселый и возбужденный, позволял себе думать, что они, хакеры, у которых почти получалось, о чем-то догадывались. Нет, были и любители информации о телепатии и прочих особенностях человеческого мозга. Но встречались те, кто, возможно знал больше самого Калинки.

– Стивен?

Калинка сначала не понял, что обращаются к нему. Надо же, умудрился задремать на скамейке.

– Стивен! – второй раз повторили куда настойчивее.

Калинка разлепил глаза, перед которыми еще бежали строчки команд, и мутным взглядом окинул стоящего перед ним человека. На том висел спортивный костюм дикой сиреневой расцветки, волосы были перехвачены девчачьей бирюзовой лентой. Серые волосы.

– Адриан? – осторожно уточнил Калинка.

Доктор смахивал на орхидею, правда, исключительно расцветкой.

– Ты чего в такую рань… – пробормотал Стивен и на всякий случай протер глаза.

Торжество безвкусицы никуда не исчезло, но теперь Калинка заметил и еще одну деталь. Немаловажную. С левой штанины Адриана, там, где сиреневое поле пересекали белая и лимонно-желтая полосы лампасов, свисала собака-робот.

Собаки-роботы были одинаковыми, и создавали их как некое подобие такс, но Чип сейчас смахивал на застывшего в смертельной хватке бультерьера.

– Вот это номер! – выдохнул Калинка. – Никогда не видел, чтоб он бросался на людей. Чип, фу!

– Стивен, – все еще спокойно повторил Адриан. – А можно это просто выключить?

– Ветеринар, который боится собак? – хмыкнул кибернетик, неохотно поднимаясь со скамейки.

– Я больше по крупным животным. А твое, как мне кажется, вообще зависло.

– На твоих штанах, – подтвердил Стивен. – Я забыл пульт в комнате, – добавил он не без злорадства.

Адриан тяжело вздохнул.

– В таком случае, мне придется проводить тебя до комнаты, – сказал он.

– Не возражаю, – кивнул Калинка. – Пойдем. Ходить не очень мешает?

– Если придерживать штаны, то нет.

В семь утра народу в джунглях немного. Утренняя смена заступила на дежурство, а ночная уже спит.

– Но что ты тут делал? Охотился? – проворчал Калинка.

– Разница во времени, – подсказал Адриан. – Восемь часов. Я еще не ложился. Вернее, попробовал, но уснуть все равно не смог. Столько нового.

Калинке показалось, что робот на штанах благоприятно действовал на способность Адриана выражать свои мысли.

– Да и потом, после тундры тут как-то тесно. Я думал, что буду этому рад, но все равно придется привыкать, – закончил доктор. – А у тебя закончилось дежурство?

– Уже час назад.

– И как, никто не покушался?

– В пределах нормы, – с видом знатока отозвался Калинка.

Его взгляд периодически возвращался к Чипу.

Занятно, что робот среагировал так агрессивно именно на Адриана.

Отрицательное технополе?

В таком случае, Стивен решил, что опять перестал улавливать в происходящем хоть какую-то логику. Разве что сельский доктор понадобится скорее как экспериментальный материал.

– Послушай, а у тебя часто все ломается? Ну, чайники там, компьютеры, телефоны…

– Когда как. На самом деле, ничего такого я не замечал. Хотя вот последний чайник и впрямь плохо кончил.

– Взорвался?

– Я уронил его в прорубь заодно с сотовым телефоном, – грустно сообщил Адриан. – Думаешь, это я такой невезучий, что твой питомец погрыз именно меня?

Калинка прикусил язык.

– Теперь уже нет. Наверное, я сам что-то начудил. Мы тут часто соревнуемся, у кого прошивка поинтересней.

– Интереснее некуда, – притворно возмутился доктор. – Хорошо еще оно выше не вцепилось.

Калинка заржал. Чип помигивал красной лампочкой низкого заряда батарей. Нужно его разобрать и препарировать прошивку. Стивен подозревал, что может найти нечто очень интересное.

– Кстати, меня с этим пустят в кафетерий? – вдруг спросил Адриан.

– Не ты ли только что гнал меня избавить тебя от собаки со всей возможной скоростью?

– Запах, – подмигнул Адриан.

Калинка втянул носом воздух и понял, что тоже не откажется от свежей выпечки.

– Уверен, завтра все переймут моду на собак на ноге, – заверил он. – На твоем месте я бы лучше переживал из-за костюма.

– А что с ним?

– У него одни мозги живут, – подсказал Калинка, хотя Адриан едва ли нуждался в его комментариях.

Человек, опутанный проводами не хуже иного концентратора, находился в палате уже пятый месяц. По шею его прикрывала изумрудно-зеленая простыня. Сердце, легкие, печень были раздавлены, их заменяли искусственные.

Адриан, попав в ведомство доктора Харькова, зачарованно озирался, молчал и, похоже, нисколько не жалел этого человека. А Стивен жалел, но успел привыкнуть.

– Жизнь тут непонятно как держится, – повторил Калинка вслух.

– Не удивительно, – сказал Адриан. – А для чего же мозг?

– Приглядись, – и Стивен указал на стекло, отделявшее палату от соседнего помещения.

Калинка, несмотря на непроходящую неловкость, которую он чувствовал в этой лаборатории, широко и довольно улыбнулся. Потому что Адриан, повидав уже половину чудес ВНЦ, наконец-то остолбенел.

– Лошадь, – проговорил он.

Руководитель лаборатории, в тот момент занятый кофейным суррогатом и отчетами из соседнего ведомства, повернулся к гостям. Калинка в который раз подметил, что Эрик Харьков похож на хорька – в свои сорок с лишним худой, верткий и длинный, и между приборами своей лаборатории словно бы змеится.

– Эрик Харьков, доктор первого ранга, – и он, как поступали исключительно русские, протянул Адриану руку.

– Теру Адриан, – к удивлению Калинки, японец ответил на рукопожатие. – Доктор без ранга, искренне удивленный вашими опытами.

– Я рад, – ощерился Харьков. – А это, – он панибратски потрепал сгусток проводов по плечу. – Эмиль Вереница. Ему тоже приятно с вами познакомиться.

Калинка, уже знавший, в чем фокус, смотрел на лошадь. Та переступила с ноги на ногу и загугукала. Уши животного стояли торчком, выражая явный интерес.

– А как зовут жеребца? – Адриан подошел к стеклу.

Конь снова поздоровался и принялся попрошайничать, копая резиновый настил передней ногой.

– Деспот, – представил животное Харьков. – Только он вас не видит. С его стороны стекло непрозрачное.

Глаза Адриана расширились до почти европейского размера. Калинка удовлетворенно закивал. Деспот заплясал, словно собирался на скачку. Японец провел рукой по стеклу в неосознанной попытке потрепать коня по шее.

– До несчастного случая господин Вереница был неплохим каскадером. Работал на киностудии в Праге, а до того, насколько нам известно, служил в конной полиции. И вот в возрасте сорока трех лет во время трюка с поездом неподрассчитал прыжок, – рассказывал Харьков давно затверженную историю. – И едва не лишился жизни.

– Тоже мне, жизнь, – фыркнул Калинка.

Деспот за стеклом прижал уши.

– Понял, молчу, – извинился кибернетик.

– Жизнь поддерживается, конечно же, искусственно, – продолжал Харьков. – Он не может самостоятельно дышать, и тем более, говорить. Но мозг, что удивительно, не пострадал, и господин Вереница теперь общается с нами через своего любимого коня Деспота.

– Вы пробовали менять лошадь? – деловито поинтересовался Адриан.

– Обижаете, – рассмеялся Эрик. – Разумеется, и не раз. Результат одинаков, Эмиль Вереница может телепатически управлять любой лошадью. Но Деспот его несомненный любимец.

– Поразительно. Только лошади?

– Нет, вероятно. Но он не хочет.

Деспот снова выпрашивал лакомство. Калинка считал коня и без того достаточно толстым.

– У тебя есть что-нибудь? – а вот Адриан на провокацию поддался.

Японец казался счастливым, как карапуз в зоопарке. Стивен при виде волшебного живого трупа в коконе проводов робел и радости новичка не понимал и не одобрял.

– Не в этот раз.

– Морковку он любит больше всего, – подсказал Харьков. – Заходите еще, буду рад! И не забудьте про морковку!

Это значило, что экскурсия окончена. Ни про аниполе, ни про суть эксперимента Эмиля Вереницы Харьков рассказывать не стал. Выдал ровно тот объем информации, который не жалко для туристов. И это несмотря на то, что Адриан ему явно понравился. Что ж, здесь не детский парк с аттракционами.

Харьков выглядел так, словно с неба на него, как в дурацком мультфильме, упала наковальня и легонько стукнула по темечку. Стивен хотел было спросить, все ли у доктора в порядке, но тут его отвлек Адриан.

– Поверить не могу, – с умеренной дозой восхищения сказал он. – Я бы сказал, что этот эксперимент предосудителен, не будь он таким…

– Не будь этот Вереница таким исключительным, его ни за что бы сюда не притащили, тем более, вместе с лошадью, – оборвал Калинка. – Когда случился этот, скажем так, инцидент, конь не давал даже погрузить истекающего кровью хозяина в неотложку. Потом, конечно, кое-как упихали, но зверюга поскакала за машиной. А уж от больницы вообще прогнать не могли. Даже усыпить хотели, но общественность не дала.

– Мало ли, может быть, хозяина любит. Они умеют, – предположил Адриан. – Хотел бы я знать, как заметили связь.

– У него сын есть, года три-четыре, маленький совсем. Сюда, его, разумеется, не приводят. А в больнице, откуда Вереницу забрали, он посидит-посидит с папкой, да и к Деспоту. А тот к нему ластился, как к родному.

– И все?

– Нет, не все. Пацан, конечно, еще мало соображал, но дед, который его в больницу водил, как-то приметил, что когда маленький у кровати отца сидит, лепечет ему что-то, конь с улицы словно бы отвечает.

Адриан улыбнулся.

– Потрясающая история, – похвалил он. – Стивен, а как вообще допустили лошадь в больницу?

– Ты же знаешь этих европейцев, – хмыкнул Калинка. – Они мало того, что эвтаназии этого субъекта не стерпели бы, а уж ущемления прав скотины – тем более. И еще в новостях такую рекламу сделали, что потом, наверное, в этом госпитале платных коек не хватало. Да и потом, зверюгу все ходячие больные кормили.

– Это-то я вижу, – насупился японец. – Еще немного такого рациона, и у него начнутся проблемы с ногами. Если уже не начались. Лошадь должна двигаться.

– А покойники – лежать в земле, – в тон ему пропел Калинка. – Что же, я думаю, в эту лабораторию ты будешь заходить часто. Кстати, не надумал завести собачку?

Вчерашнего отчуждения как ни бывало. Стивен удивлялся, что мог накануне посчитать Адриана бесчувственным японским божком. Нормальный был парень, любил поговорить, а уж как с него снимали Чипа!

Мысли о взбесившемся роботе вернули Калинку к реальности.

Слово «нормальный» для Теру вряд ли годилось.

Конь Адриана заметил. Через непрозрачное стекло. В Деспоте, наверное, вообще мало уже осталось от лошади, но такое поведение многое значило. Аниполе? Или шуточки Вереницы?

– А что у нас теперь? – прервал его размышления Адриан.

– Роботов с тебя уже хватит, Вереницу посмотрели, – Калинка загибал пальцы. – Значит, бар.