Текст книги "Лето. Деревня. Любовь (СИ)"

Автор книги: Зоя Марецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

А прибегать, если больно, к маме,

Чтобы она – красивая и в купальнике,

А у воды – пушистые камыши…

Чтобы всегда-всегда оставаться маленьким,

Вырастая большим*.

И он не смог придумать, что бы ей сказать после такого стиха. И промолчал.

* Стихотворение Виктории Манасевич

Глава 12. Большие детки – большие бедки

Зина Кирьянова была готова на все, чтобы остаться в семье Малинкиных. Ей не слишком-то везло в жизни. И то, что ее взяла к себе Маша, она считала просто даром небес. Самым огромным везением в своей не такой уж и длинной жизни.

– Ты думаешь, ты кому-то нужна в свои пятнадцать лет? – поучала ее Катя, старожил социального приюта. Ее уже два раза брали в семью, но через какое-то время возвращали обратно. – Это маленьких берут, чтобы любить. Усыновляют, записывают на свою фамилию. А нас берут или из-за денег, или чтобы мы как рабы вкалывали, или чтоб с мужиками спали. Так что ты не обольщайся. Мой совет – сиди в приюте и не высовывайся. Скажи, что в семью не хочешь.

Зина совсем недавно попала в это заведение после смерти своей матери, отравившейся вместе с сожителем паленой водкой. Отца у девочки никогда не было. Зато был Ванечка, младший брат, которого Зина очень любила. Но его после произошедшего несчастья поместили на обследование в детскую больницу. Так Зина оказалась совсем одна в казенном доме.

Буквально на следующий день после разговора с Катей девочку пригласили в кабинет социального педагога. Там сидели директриса приюта, сама социальный педагог и Мария Ивановна Малинкина, учительница русского языка и литературы из школы, где училась Зина.

Зина не была лично знакома с Марьванной, та не была ее учительницей. Но заочно Зина ее знала, как, впрочем, и все остальные ученики школы. Дело в том, что Марьванна была мамой самого настоящего негритенка. Темнокожий Лука был школьной знаменитостью, все его знали, и его маму, соответственно, тоже. Маша была необычная. Всегда, по поводу и без повода, читала ученикам стихи. Даже когда разнимала дерущихся старшеклассников на перемене. А еще она никогда не задирала нос и не смотрела презрительно, сталкиваясь в школьных коридорах с Зиной. Всегда здоровалась с ней доброжелательно и с улыбкой. А ведь в школе Зину считали «неблагополучной». Она плохо одевалась, плохо училась и никогда не сдавала ни на что деньги. За это ее ненавидели и одноклассники, и учителя.

– Зиночка, Мария Ивановна хочет тебя пригласить к себе в гости на выходные, – фальшиво улыбнулась директриса.

– Зачем? – с вызовом спросила Зина, скрещивая руки на груди, помня Катины наставления. – Мне и в приюте хорошо. Я никуда не хочу.

В приюте было плохо, очень плохо. Там такие же, как она, лишние, никому не нужные дети жили своей нехитрой недетской жизнью – делали вид, что учились, дрались и спали друг с другом, пили, курили, воровали в ближайших супермаркетах мелочевку. И мечтали о взрослой жизни, свободе и богатстве.

– Вот что, Зинаида… – начала директриса, нахмурившись.

– Можно, я поговорю с девочкой наедине? Пожалуйста.

Голос у Марьванны был неожиданно твердый. Две приютские дамы удивленно переглянулись и подчинились. Учительница дождалась, когда за ними захлопнется дверь, и лишь потом заговорила, заглянув Зине в глаза.

– Зиночка, я совсем недавно узнала, что у тебя в семье произошло такое несчастье. Очень жаль, что это случилось. Мне очень жаль твою маму, жаль тебя и твоего брата. Я знаю, это очень тяжело – терять родителей. Приношу тебе свои соболезнования и очень сильно тебе сочувствую.

Это были первые слова поддержки от взрослого, которые услышала Зина со дня смерти матери. Неожиданно для самой себя она громко всхлипнула. Марьванна протянула руку и осторожно погладила ее по волосам. Этот простой жест сочувствия поразил девочку до глубины души.

– Теперь насчет гостей. Не буду лукавить, расскажу тебе все, как есть. Дело в том, что я давно стою на учете в нашей опеке как потенциальный усыновитель. Я, к сожалению, по медицинским причинам не могу больше иметь детей, а мне очень хочется, чтобы у Луки был брат или сестра. Ты же знаешь Луку? Его все знают… Конечно, я не претендую на роль мамы для тебя, ты уже большая, да и маму свою ты никогда не забудешь. Но есть Ваня, мне сказали, ты к нему очень привязана. Он еще совсем малыш, и ему обязательно нужна мама. Нужна материнская любовь. Я бы могла… могла его полюбить, как своего. Мне сказали, что эти два года вы были неразлучны. Что ты заботилась о нем, пока твоя мама… болела. Я подумала, может, мы бы смогли с тобой подружиться. Мы бы поговорили, сходили поесть мороженного, погуляли. Узнали бы друг друга получше. Но, я ни в коем случае не хочу на тебя давить. Поэтому просто зову тебя в гости на выходные. Это тебя ни к чему не обязывает.

– Вы пришли из-за Вани? – напрямик спросила Зина. – Если бы у меня не было младшего брата, вы бы не позвали меня в гости?

Маша очень серьезно посмотрела на нее.

– Я действительно изначально писала заявление на принятие в семью мальчика до четырех лет. Но когда мне рассказали, как ты заботилась о Ванюше, как ты гуляла с ним, ходила с ним на молочную кухню, я подумала, что ты очень хорошая девочка. Я бы могла дождаться другого малыша, у которого нет старшей сестры. Но я подумала, что мы могли бы попробовать, я и ты. Ты мне понравилась. Вот и все. Выбор за тобой. Если я тебе тоже понравлюсь, мы могли бы попытаться стать семьей.

– Можно вам задать несколько вопросов? – спросила Зина. – Вы пьете?

– Я почти совсем не пью. Очень редко на отдыхе выпиваю бокал вина.

– Второй вопрос: как часто вы встречаетесь с мужчинами?

Маша улыбнулась.

– Каждый день. Например, в магазине, в лифте, в школе.

– Вы же прекрасно поняли, о чем я вас спрашиваю, – рассердилась Зина. – У вас есть постоянный друг? Любовник? Жених? Сожитель?

Маша покачала головой.

– У меня никого нет.

– Вы ходите на свидания? Хотите выйти замуж?

– Не хожу, не хочу. Зина, а можно я теперь спрошу? Почему этот вопрос тебя так беспокоит?

– Потому что маму всегда сбивали с правильного пути ее кавалеры, – со слезами в голосе воскликнула Зина. – Она кодировалась, держалась какое-то время. Но потом объявлялся очередной ухажер с бутылкой, и все опять начиналось сначала.

– Все, я поняла тебя, – сочувственно сказала Марьванна. – Не беспокойся, я уже давно одинока. И не планирую что-то менять в своей личной жизни. Никто не собьет меня с моего правильного пути.

– Тогда я согласна пойти к вам в гости.

Вот так и началась их совместная жизнь.

Зина неожиданно для самой себя очень быстро привязалась к своей приемной маме. Маша была не такой, как все. Была очень доброй, терпеливой и внимательной. Веселой и оптимистичной, но в то же время разумной и без восторженности. Всегда была готова уделять своим детям все свое свободное время. Она с одинаковым удовольствием учила Зину печь пироги и рассматривала с ней сайты с модной подростковой одеждой. Делала с ней уроки по алгебре, которую сама же терпеть не могла, и ходила с ней в кино на сопливые мелодрамы. А еще играла с Ванюшей в мячик и машинки, смотрела футбол с Лучиком, придумывала и рассказывала им сказки и декламировала вслух стихи.

А еще Маша была честна с Зиной, проявляла искреннюю заботу и дружеское участие, звала ее Принцессой, разговаривала с ней, не говорила никому в деревне, что она приемная, запретила Луке произносить ее имя, которого Зина стеснялась и которое хотела сменить, покупала ей красивые вещи. А ведь детей Маше отдали под временную опеку сроком на полгода. За это время она должна была собрать новый пакет документов на право быть усыновителем или опекуном двух детей. И никаких выплат предусмотрено не было. Они жили вчетвером только на ее учительскую зарплату. И Маша все равно дарила Зине подарки. Вот разве можно было ее не любить? И Зина быстро сдалась и сильно ее полюбила. Потому что никто другой за пятнадцать лет ни разу не сказал ей: «Ты мне понравилась».

Девушка стеснялась своего чувства. Она позволяла себе разговаривать с приемной мамой дерзко и язвительно, иногда даже на грани хамства. Ругалась с Лучиком, обзывалась, имела вид независимый и самоуверенный. Никогда не нежничала, не говорила «мамочка», «мама», всегда холодно «мать» или снисходительно «мамуля». Но в глубине души любила сильно и беззаветно.

А еще Зина боялась. Отчаянно боялась, что полоса везения в ее жизни закончится. Что случится что-то ужасное, и их с Машей разлучат. Потому что с самого начала все близкие и знакомые Маши, узнав о ее выборе, выступили против Зины.

– Ты что, с ума сошла?! – кричала на кухне на дочь Маргарита Сергеевна Малинкина в первый вечер, когда Зина пришла к ним в гости. – Ладно, я поняла и приняла, что ты еще одного малыша хочешь, но зачем ты привела к нам в дом ЭТУ?! У нее же все на лице написано! Она обнесет нам всю квартиру! Мужиков в дом таскать будет! Ты хоть знаешь, какие у нее гены? Кто ее мать? Я не дам согласие на проживание в квартире этой девицы! Что хочешь мне говори, а не дам! Уходи с детьми на съемную!

– Вы точно уверены, что вам нужна такая взрослая и такая проблемная девочка? – это уже директриса приюта. Это в день, когда Маша пришла забрать Зину в гости во второй раз. – У нее не очень хорошие характеристики в личном деле. Если хотите, я могу получить заключение психолога о целесообразности разделения детей. Тогда вам отдадут одного Ивана. Подумайте хорошенько.

– Ну что, Зина Кирьянова, думаешь, облапошила добренькую Марьванну и выиграла джек-пот? – это Людмила Владимировна Ильина, учительница физики и по совместительству подружка Маши. – Сразу предупреждаю: будешь воровать у нее дома, как в классе воруешь, я тебя живо выведу на чистую воду! Да-да, я все знаю! Опеку и полицию натравлю! Иди и помни: большой брат следит за тобой!

Маша выдержала давление и отстояла свое решение взять Зину. За это Принцесса ее полюбила еще больше. За то, что добрая и мягкая Марьванна, витающая в поэтических облаках, в нужные моменты жизни демонстрировала упорство характера и стойкость духа.

И все постепенно в их совместной жизни стало налаживаться. Смирилась с выбором дочери строгая Маргарита Сергеевна, успокоились директриса приюта и инспектор опеки, и даже злобная физичка начала ставить старающейся Зине «четверки» за домашние задания. Но потом случилась пандемия и спонтанное решение уехать из Москвы. И еще случился Юрий Владимирович Макаров, брат Люськи.

Он сразу не понравился Зине. Тем, как смотрел на Машу. Слишком пристально, слишком оценивающе, слишком по-мужски. Эдакий серый волк, скучающий в глуши и прикидывающий, кого бы ему съесть на ужин. Простодушная Маша, живущая в одном доме с Макаровым, была слишком очевидной для него добычей. Она даже не понимала, что ей заинтересовались, что на нее уже объявлена охота. Зато Зина сразу все увидела и поняла. В ее голове моментально вспыхнула лампочка: «Опасность! Опасность!» Она словно испытала дежавю: пьющий мужчина снова пытается отнять у нее мать. Увести ее за собой далеко-далеко, во взрослый мир алкоголя и секса, куда детям не пробиться и не докричаться.

Только на этот раз ничего у него не получится. Потому что Принцесса Аврора порушит все его гнусные планы. Вызовет огонь на себя и спасет свою любимую приемную мамочку от алкаша-мента с дурной репутацией и шальными, непонятно откуда упавшими в его карман деньгами. Не нужно нежной и доброй Марьванне такого женского счастья.

«Хрен тебе, товарищ майор, а не мою маму. Перебьешься!»

Глава 13. Операция «Подстава»

На следующей неделе Юрий почти не пересекался с Машей. Он был очень занят на стройке, ну, или убедил себя, что очень занят. Уходил из дома с утра пораньше, возвращался затемно. Если сталкивался со своей квартиранткой нос к носу, делал вид, что сильно торопится. Если видел ее мельком в саду, делал вид, что не заметил ее, и сбегал.

Если бы Юрия спросили, зачем он страдает подобной фигней, он бы затруднился ответить. Ему необходимо было отвлечься, перезагрузиться, подумать. Разложить по полочкам свой интерес к Маше, разобрать его логически на атомы и решить, что делать дальше. Он решил взять тайм-аут. Но самое главное, чего он хотел добиться своими маневрами, – это заставить Марьванну проявить инициативу, сделать шаг навстречу. Юрий очень сильно надеялся, что после совместно проведенного выходного Маша, наконец, хоть как-то проявит свой к нему интерес. Начнет задавать личные вопросы. Побегает за ним, что ли. А что, майор Макаров – мужик хоть куда, первый парень на деревне, почему бы за ним и не побегать? Другие же бегают! Правда, в последний год он сильно сдал в глазах местной женской аудитории, растерял почти все свое самоуверенное обаяние и мужскую харизму. Но в присутствии Маши все самцовые инстинкты оживали и начинали захлестывать его адреналиновыми и тестостероновыми волнами. Признаться, сам Юрий был ошарашен силой своего интереса и азарта. Вроде уже не мальчик, а солидный седовласый дяденька среднего возраста. А его так скрутило от желания заполучить понравившуюся женщину. Ну уж нет, он сделает перерыв, усмирит свои гормоны, заодно и посмотрит, как себя поведет Маша. Что предпримет, чтобы возобновить их общение.

Но его ждало жестокое разочарование. Марьванна не собиралась проявлять инициативу. Она вообще вела себя так, как будто ничего не случилось. Много гуляла с Иваном по деревне, готовила, собирала ягоды, отдыхала в саду и читала свои сборники стихов. Дружила с соседями. Не навязывалась Юрию, не искала его внимания, не приходила больше к нему на стройку. Макаров был озадачен. Как же так? Неужели он все неправильно понял? Неужели он ей совсем не нравится? Откуда у нее это безграничное спокойствие, в то время как он готов лезть на стенку только от одного ее присутствия рядом? Безмятежная отстраненность Маши была выше его понимания. И злила его неимоверно. Он хотел поохотиться, поймать ее в свои силки, но сам же угодил в свою собственную ловушку.

В итоге именно зацикленность на предмете своей симпатии сыграла с майором злую шутку. Он потерял бдительность, перестал смотреть по сторонам и пропустил атаку с той стороны, откуда не ждал нападения.

Придя в один прекрасный день в обычное для себя время на обед домой, он обнаружил в своей комнате Зину Кирьянову, сиречь Принцессу. Девушка увлеченно рылась у него в шкафу.

Макаров так обалдел, что на мгновение потерял дар речи. Правда, быстро опомнился.

– Ты что здесь делаешь? – рявкнул он самым страшным голосом, на который только был способен.

– Деньги ищу, – абсолютно спокойно заявила та, не переставая шарить по полкам. – Все в деревне наперебой рассказывают про тебя истории, что ты на службе грабанул бандитскую кассу, и вообще теперь богатенький Буратинка. Я подумала, вдруг ты хотя бы часть заначки дома держишь. Грех такой возможностью не воспользоваться. Мне очень нужны деньги на ремонт квартиры, ты в курсе? Марьванна рассказывала? Не одолжишь мне? Я отдам. Потом когда-нибудь.

Такая откровенная наглость повергла Юрия в ступор.

– Так, Зинаида Александровна, я не понял, ты что, совсем с катушек съехала? А ну, быстро выметайся из моей комнаты, пока я Маше не рассказал, чем ты тут в ее отсутствие занимаешься!

Зинка в ответ оскалилась в злобной улыбке.

– Эй, дяденька полицейский, ты что, меня опекуншей моей надумал пугать? Да мне насрать на нее, понятно? Я сама по себе! Что она мне сделает, пальчиком погрозит? Ненавижу я ее, понятно? Она меня из-за денег к себе взяла, я не обязана ее слушаться! Все эти ее стихи и прочая лабуда меня не обманет! А ты дважды идиот, если повелся на ее сладкие речи! Втюрился, что ли? Не обольщайся, нафиг ты ей не сдался, весь такой красивый. Она только деньги любит!

Весь этот бред Зинаида несла с таким удовольствием, что Юрий даже немного завис, отказываясь воспринимать ее слова всерьез. Он давно привык составлять свое собственное мнение о людях с первых минут общения. Зина была типичным подростком с жирными тараканами в голове, но то, что она выкрикивала сейчас, не лезло ни в какие ворота. Все это было вопиющей ложью. Юрий был уверен, что девушка питает к Марьванне теплые чувства. Ему это было очевидно, он был неплохим физиономистом. Зачем тогда она транслировала ему подобную ахинею? С какой целью врала? Он никак не мог понять. Она его озадачила.

– Дура, что ты несешь? Ты под мухой, что ли? Вали отсюда, сказал тебе! Тебя что, за шкирку отсюда вышвырнуть?

Он подошел к Зинке и схватил ее за руку. Она тут же с гадким смехом приобняла его за плечи другой рукой, да так шустро, что он опять потерялся.

– Ну зачем тебе Марьванна? – замурлыкала Зина с игривыми интонациями в голосе, гладя его по плечам. – Она же старая, толстая и зацикленная на себе. А я юная, свежая и на все ради тебя и твоих миллионов согласная. Я тебя живо в норму приведу. Ну признайся, я же тебе нравлюсь!

Повисло молчание. Юрий некоторое время озадаченно смотрел на весьма недвусмысленно прижавшуюся к нему девицу, а потом медленно произнес:

– Очень нравишься. Особенно твое кольцо в носу. Мне все время хочется тебя подергать за него. И чтобы ты сказала: «Мууу!» Зинаида, ты серьезно?! К чему весь этот фарс, признавайся! Ты что-то принимаешь? Что тебе от меня надо? Сразу говорю, играешь ты абсолютно бездарно, я не верю ни одному твоему слову!

На мгновение Зина заметно смутилась, но быстро взяла себя в руки. Полоснула Макарова ненавидящим взглядом. Наклонилась и зашипела ему на ухо:

– Не отдам я ее тебе, слышишь? Слишком хороша она для тебя. Думаешь, весь из себя такой крутой? Но одну вещь она тебе точно никогда не простит! Знаешь, какую? Нет? Сейчас поймешь!

В этот момент Юрий краем уха уловил какой-то звук, исходивший из кухни. Повернулся в сторону приоткрытой двери, но девушка опять его отвлекла. Одним быстрым движением запрыгнула на него, обвив ногами его бедра, уткнулась лицом в шею и запустила свои острые когти ему в волосы, имитируя страстные объятия. И начала хохотать – громко и истерически. Он машинально подхватил ее руками под задницу.

– Принцесса, ты где? Что ты тут дела…

Маша с Ваней на руках заглянула в комнату и осеклась, увидев эту парочку. Застыла на пороге, в ужасе переводя широко распахнутые глаза с Зины на Юрия. Абсолютно молча.

Он же настолько растерялся под ее обвиняющим взглядом, что даже не делал попытки спихнуть с себя наглую девицу. Так и стоял, мысленно воя от своей тупости. Зинка развела его самым простым способом. Молола глупости, озадачила его, отвлекла, а в нужный момент, заслышав шаги, просто приняла компрометирующую позу и озвучила свое присутствие. И – вуаля! Маша Малинкина смотрит на них с презрением и разочарованием. И самое противное, что никакие слова оправдания в этой ситуации не сработают.

– Отпустите девочку, товарищ майор, – медленно и абсолютно безжизненно сказала Маша, не двигаясь с места. – Пожалуйста.

Лицо ее стремительно утратило свои краски и приобрело серый цвет.

– Я ее как бы и не держу, – сухо сказал Юрий, поднимая обе руки вверх. – Зинаида, финита ля комедия, слезай с меня.

Девушка послушно встала на пол и виновато посмотрела на Машу.

– Мам, прости меня, прости, – вполне искренне забормотала она. – Не знаю, как это получилось. Я не хотела. Я не должна была…

И бочком-бочком протиснувшись мимо Маши в дверь, бросилась наутек. Ну просто ангелочек в порыве раскаяния.

Они остались вдвоем в комнате. Стояли, испепеляя друг друга огненными взглядами.

Юрий категорически не хотел оправдываться. А еще категорически отказывался воспринимать то, что Маша, похоже, поверила в этот спектакль. Так глупо влипнуть! Он готов был биться головой об стену от безвыходности ситуации.

– Ей всего пятнадцать, – наконец, тихо сказала Маша.

Да что ты с ней будешь делать!..

Он все-таки не выдержал, заговорил горячо и убедительно:

– Маша, я ее и пальцем не тронул. Она меня тут поджидала. Она меня подставила. Ты что, действительно веришь? Маша, перестань!

– Зачем ей клеветать на вас? – все тот же тихий голос. На этот раз, однако, в нем явственно зазвучало презрение.

Юрий сразу понял – не поверит. Это что-то личное. Когда-то давно уже была такая ситуация, и кто-то точно теми же словами врал Маше в лицо. Все бесполезно. Зинка, стерва, прекрасно знала, что делает.

Он взбесился. На себя – за то, что так тупо и бездарно подставился. На Зинку – за то, что влезла со своей ревностью во взрослые отношения и все похерила. И, самое главное, он очень сильно обозлился на Машу. За то, что поверила, что он мог за ее спиной крутить любовь с ее несовершеннолетней дочерью. Что решила, что он способен на такую подлость. Хорошего же она о нем была мнения! И это после всего того, что у них было! Попадись ему в этот момент под руку Зинаида, он бы без капли сомнения поднял на нее руку.

– Так, Марьванна, слушай меня сюда, – рыкнул Юрий на нее так, что она вздрогнула всем телом. – Скажи своей засранке, чтобы не вздумала ко мне приближаться, иначе я ее просто придушу. И ты тоже держись от меня подальше, поняла меня? Я за себя не ручаюсь! Обе держитесь от меня подальше!

Ванька на маминых руках разразился плачем. Маша переменилась в лице. Запищала тонким голосом, отступая к двери:

– Мы сегодня же уедем.

– Черта с два! – заорал он еще громче, бесясь теперь уже от ее испуга. – Черта с два ты куда отсюда уедешь! Сиди здесь, я сам уйду. Тошнит меня уже от тебя, твоих детей и твоих стихов!

И выбежал из дома, громко хлопнув дверью. На душе у него было препогано.

Глава 14. Приглашение на свидание

– Принцесса, давай еще раз по порядку. Что ты делала в его комнате?

Маша была очень сильно расстроена и винила во всем произошедшем себя. Она ослабила контроль, не доглядела. Расслабилась, решила, что в деревне она и ее дети в безопасности, что можно выдохнуть и наслаждаться покоем. Увиденное выбило ее из колеи, да еще и наложилось на нехорошие воспоминания прошлого. Она не видела другого выхода, кроме как уехать домой.

– Я зашла к нему в комнату поболтать о погоде. Я же не знала, что он начнет меня лапать, – с вызовом заявила Зина.

– Понятно, – Маша, морщась, потерла виски. Голова болела нещадно. Она уложила Ваню на дневной сон, но сама так и не смогла уснуть, слишком сильно потрясенная произошедшим. – О погоде, значит. Все, Зин, собираем вещи и немедленно уезжаем домой. Надеюсь, ты понимаешь, что вела себя неправильно. Ты не должна была заходить в его комнату. Отпуск закончен. Будем с тобой алгебру подтягивать.

– Я не хочу уезжать! – Зина резко растеряла всю свою воинственность. – Почему мы не можем дальше отдыхать, как ни в чем не бывало?

– Потому что это не шутки, – Маша устало посмотрела на нее. – Я не хочу про тебя плохо думать, но мне не нравится, что ты была в его комнате. Он, конечно, повел себя недопустимо, но и ты явно что-то не договариваешь. Я даже боюсь копать в этом направлении, кто был инициатором ваших разговоров о погоде. Больше мы жить в его доме не можем. И не спорь со мной. Это не обсуждается. Все, Зин, иди и собирай вещи.

Девушка была обескуражена. Почему-то ей и в голову не приходило, что результатом ее диверсии будет немедленный отъезд в Москву. Но и признаваться в своем вранье она не хотела. Поэтому пожала плечами и покорно достала свой чемодан.

– В ночь поедем? – недовольно пробурчала она. – Может, хотя бы до утра подождем?

– Нет.

– Мать, ну чего ты так взбесилась?

– А как я должна, по-твоему, реагировать? Ты понимаешь, что флиртовать со взрослым мужиком и находиться с ним наедине – опасно? Тем более с таким мужиком!

– А ты сама-то понимаешь это, мать? Ты же первая начала! – не вытерпела Зина. – Он алкоголик, тем более еще и контуженный! Проворовавшийся мент! А ты завтраки ему готовишь, гуляешь с ним! Вся деревня про вас двоих сплетничает! Значит, тебе можно, а мне нельзя?

Маша опять посерела лицом.

– Принцесса, ты что, пошла к нему назло мне? Чтобы доказать мне, какой он плохой?

– А что, я должна была спокойно смотреть, как ты в него влюбляешься? – огрызнулась та. – Ты говорила мне, что ты не хочешь выходить замуж! А сама ходила с ним купаться на речку! А дальше что? Пить с ним начнешь? Ты обещала мне, что не будет никаких мужиков!

– О Господи.

Маша закрыла лицо руками и долго так сидела. Зина, поняв, что сама же себя и выдала, сидела нахохлившись.

– Зин, скажи мне, что ты не срежиссировала всю эту сцену, чтобы меня проучить. Пожалуйста, скажи мне.

Молчание и взгляд в сторону.

– Значит, он говорил правду? Он тебя и пальцем не тронул?

Молчание.

– Понятно.

Маша тяжко вздохнула.

– Ты совершенно напрасно беспокоишься. Нет у меня никакой влюбленности. И у него ко мне ничего нет и быть не может. Мы с ним совершенно разные люди. И не ходила я с ним на речку купаться, а он Лучика на рыбалку пригласил. Они дружат. А мы с ним просто общаемся. Не спорю, он мне немного нравится. Он симпатичный мужчина. Даже флиртует со мной иногда. Не иначе как из жалости. Но никакого продолжения не будет.

– Мать, ну что ты, как маленькая, – закатила глаза Зина. – Из жалости, ну ты и выдала! Он на тебя запал, это же очевидно.

– Это невозможно. Никто не западает на многодетных матерей. Тем более таких, как я. Мужчинам нравятся молодые и красивые девушки. И бездетные. Как ты. Это проза жизни, в отличие от поэзии.

Зина опять не утерпела.

– Да ни капельки я ему не понравилась! Он на меня как на пустое место смотрел! Я ж подумала, проверю его, может, ему все равно, с кем. Ты ему очень нравишься, мать! Чего ты себя принижаешь? Ты у меня красотка!

Маша посмотрела на нее и только головой покачала.

– Дааа, Зин, не получилось из тебя интриганки. Давай договоримся: впредь, пожалуйста, не надо больше таких спектаклей. Если тебе что-то не нравится в моем поведении, можно просто со мной поговорить. Мне же по-настоящему плохо стало, когда я вас увидела. Зин, я так поседею до твоего совершеннолетия. Не пугай меня так больше.

Зина засопела.

– Ладно, мать, и ты прости меня, хорошо? Ну, не нравится мне он! Я же не со зла все это сделала. Если ты передумала и хочешь замуж, мы бы тебе могли найти кого-нибудь в Москве. Олигарха или бизнесмена.

– Дааа, точно, Абрамовича, – захихикала Маша. – У него своих детей куча, трое сверху для него не проблема. Заметано. Осталось только за малым – влюбить Абрамовича в Машу Малинкину. Принцесса, ты опять?

– Хорошо, хорошо, я все поняла, больше не буду.

– Ну, раз все поняла, то надо идти извиняться. Сама кашу заварила, самой и расхлебывать нужно. Ты как, готова?

– Я к нему не пойду, – тут же поджала хвост девушка. – Он пообещал, что меня прибьет.

– Он пообещал, что нас обеих прибьет, – погрустнела Маша. – И я его, если честно, отлично понимаю. Но извиниться-то все равно нужно. Если ты боишься, придется мне идти.

– И ты к нему не ходи! Мать, я серьезно!

– Зин, ты понимаешь, что просто так взяла и обидела человека? Вспомни, когда тебя просто так обижали, из прихоти, как ты себя при этом чувствовала? Он же ничего не сделал нам плохого. А в итоге получается, что мы его даже и из дома выжили.

Зина опять засопела.

– Ладно, ты права, – наконец, буркнула она. – Схожу и извинюсь. Только давай не сейчас. Пусть он немного остынет.

Маша подумала.

– Давай сделаем так. Сейчас никуда не пойдем, у меня очень сильно голова разболелась на нервной почве. Я лягу посплю с Ванечкой, а вечером, когда Юрий придет, подойдем с тобой вдвоем к нему и вместе извинимся. Как тебе такой вариант? Согласна?

– Угу. Мам, тебе таблетку дать?

– Таблетка не поможет. Сладкого чая напьюсь и посплю, пройдет. Если Юрий Владимирович пораньше придет, разбуди меня, хорошо?

Но Юрий не пришел пораньше. И попозже вечером тоже не пришел. Он вообще не пришел ночевать домой. Поэтому Маша, промаявшись муками совести всю ночь, с утра пораньше отправилась на стройку. Он уже был там – злой, помятый, с красными глазами и запахом перегара.

– Чего пришла? – нелюбезно осведомился он. – Я тебя предупредил, чтобы ты со своей соплячкой держалась от меня подальше. Тебе еще раз повторить?

– Я вам компот принесла, товарищ майор. Из смородины свежесваренный. Вот здесь, в бидоне. А еще у меня аспирин есть, нужно? – виновато спросила она.

– От тебя ничего не нужно.

– Товарищ майор, я пришла извиниться за Принцессу и за себя. Она себя ужасно повела, честно говоря, я даже не предполагала, что она способна на такую подлость. Вы простите ее, это возраст такой.

Юрий повернулся и ткнул в нее указательным пальцем.

– Хорошо, у нее отмазка – возраст, а себе какое оправдание придумаешь?

Маша опустила голову.

– Вы поймите, она же моя дочь, пусть и приемная. Я не могла вот так сразу не поверить ей и поверить вам, чужому человеку.

– Ах, чужому человеку, Марьванна? – опять взбесился он. – Так чужому человеку необязательно компот и аспиринчик носить, чтобы грешки свои замолить. И извиняться перед чужим тоже необязательно. Уйди с глаз моих долой, русичка, и компот свой забери. Соплячка твоя накосячила, вот пусть приходит и извиняется. С ней поговорю, пусть приходит, не трусит. А с тобой не хочу разговаривать. Все, мне некогда.

Расстроенная Маша вернулась домой, впрочем, оставив компот и аспирин в бытовке. На кухне Зина кормила кашей проснувшегося Ваньку. Лука еще спал. Накануне вечером он, узнав о происшествии, долго и громко ругался со старшей сестрой, высказывая ей все, что у него наболело за полгода.

– Ну, как? У него была? – обеспокоенная девушка все сразу поняла по убитому выражению лица Маши. – Что сказал?

– Не стал разговаривать. Сказал, чтобы ты к нему пришла и извинилась.

– Мать, ты не переживай. Я схожу.

– Принцесса, я лягу в саду, полежу немножко. Опять голова начинает болеть. Погода, наверное, меняется. Посидишь с Ваней, хорошо?

– Конечно, отдыхай.

Кипящая негодованием Зина сразу после завтрака посадила малыша в коляску и отправилась на стройку. Юрий встретил ее широкой ухмылкой.

– Явилась, соплячка? Ну что, поговорим?

– Перестань издеваться над моей матерью! – с ходу набросилась на него Принцесса. – У нее от тебя второй день голова болит!

– Слушай, ты ничего не попутала, девочка? Может, все-таки голова у нее болит не из-за меня, а из-за тебя и твоих выходок?

– Господи, ну почему ты? – продолжала возмущаться Зина. – Вот пришел к нам в школу зимой новый директор. Молодой, симпатичный, неженатый. Непьющий. Вот почему она не его выбрала, а тебя, если ей уж так приспичило влюбиться?

Юрий усмехнулся. Разговор неожиданно начал ему нравится.

– Честно? Потому что я красивый и везучий сукин сын. А ты если еще раз влезешь в наши взрослые дела, получишь по жопе крапивой. Я не шучу, Зинаида. Пороть тебя надо. Если уж совсем некому, я готов заняться твоим воспитанием.