Текст книги "Измена. Год дракона (СИ)"

Автор книги: Зоряна Лемешенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 26

Бажена решила пока не бередить душевные раны супруга и отложить расспросы на потом. Но история Ведары и её змея очень взволновала девушку. Что же такое могло произойти, раз она скрывается от него – от того, чьего сына родила. И за что он мог её так наказать, что забрал ребёнка, и ведунье приходилось тайно с ним видеться? Вопросов было много, но вид помрачневшего Велибора говорил о том, что стоило остановиться.

– Холодно здесь, – коснулась его плеча Бажена.

– Да, летим ниже. Покажу тебе ещё кое-что, – улыбнулся ей супруг.

Он снова обернулся Змеем, и они перелетели через горный хребет. Там простирались широкие равнины, залитые лучами осеннего солнца. Озера были разбросаны по зеленовато-бурой земле как огромные зеркала и отражали небесную синь с плывущими по ней облаками. Здесь за стеной высоких гор не было таких лесов, как в краю Бажены, но эти земли были не менее красивы.

Велибор опустился на берегу одного из озёр и обратился в человека. Не дав супруге даже слово молвить, он взял её лицо руками и поцеловал так, будто они не виделись целый год. Дыхание сразу же сбилось, а в груди стало щекотно и тепло у обоих. С каждой минутой они всё больше влюблялись друг в друга. Бажена чувствовала, что небезразлична своему Змею. И после пренебрежения и обид, которые достались ей от Нечая, она хотела купаться в любви Велибора.

Сильные руки обвивали её стан, так крепко прижимая, что никакие силы не могли бы её вырвать из этих объятий. А Велибор сам удивлялся, как он так быстро оказался очарован этой сероглазой красавицей? Этого не смогла сделать ни одна красавица по всему белу свету. Где его только не было за эти годы! Девицы чувствовали его драконью огненную силу и сами так и липли – и смуглые да черноокие, и белокурые как ангелы, и рыжие, как лисички. Ко всем холоден оставался. И, увидев Бажену, даже не представлял, что сердце будет так сладко замирать от прикосновения к её медовым устам.

Только не до конца он был с нею честен. Молчал Велибор о том, что через год она сможет от него уйти на все четыре стороны, а он будет не в праве её остановить. Он не хотел даже давать ей повод думать об этом. Его предки, видимо, не обладали таким горячим нравом, как он или его отец, и спокойно отпускали жертвенниц, забирая змеёнышей себе. Отец из-за своей страсти разрушил сам свою семью, а теперь летал над лесами в поисках своей единственной. Но Ведара не хотела его более видеть, как бы он не каялся о содеянном.

Велибор опасался, что Бажена тоже захочет однажды уйти. Как ушла любимая Ратмира. Как он сказал? Задушил своей любовью...

Велибор посмотрел в соловые, будто пьяные глаза Бажены, когда отстранился от неё.

– Не жалеешь, что стала моей? – полушутя спросил он, а у самого внутри всё инеем покрылось.

– Что ты спрашиваешь такое? Если бы я знала, что так хорошо бывает, я бы к тебе пешком бежала без остановок, – девушка обняла мужа за талию и прижалась к нему.

Они стояли и наблюдали за тем, как по озеру плавали утки и лебединые пары. Бажена щурилась от удовольствия – солнце щекотало кончик носа и ресницы, а в груди мужа гулко стучало сердце, и она знала, что в том сердце она хозяйка. Чувствовала это.

Дни шли за днями. Бажена стала теснить супруга на кухне, стараясь ему показать, что она тоже вкусно готовит. Она для Велибора пекла пироги, квасила капусту, готовила грибы со сметаной.

– Я скоро на купца стану похож, – гладил Велибор свой живот, наевшись всех блюд, приготовленных заботливой женой.

Бажена была довольна похвалой мужа и тем, что ему действительно всё нравилось. Пока никто не спешил нападать на родной край, и супруги наслаждались друг другом днями напролёт. Девушка собиралась спросить мужа, что они будут делать в ненастный день, ведь непогода не позволяла даже носа на улицу высунуть. А Бажена уже привыкла к их долгим прогулкам и любованию красотами. Но она не успела даже слова сказать, потому что перед глазами понеслись ужасающие картинки измученного какой-то хворобой человека. Он был страшно худым, будто высушенным. Лежал, не шевелясь и ждал смерти. И вдруг он открыл глаза и посмотрел прямо на ведунью.

– Ратмир! – ахнула она и осела на пол.

Велибор подбежал к возлюбленной, испугавшись за неё до колотящегося сердца. Он поднял её на руки и собирался отнести в спальню, но Бажена стала вырываться, и ему пришлось аккуратно поставить её на пол. Змей ещё не успел сказать любимой, что ей стоит быть острожнее с недавних пор...

– Нам нужно к волколаку! Срочно нужно!

– Я ведь тебе говорил уже, Бажена!..

– Нет, ты не понимаешь! Я ведь чувствую! Нам обязательно нужно к нему сейчас! – она помчалась одеваться потеплее, но Велибор догнал её и остановил.

– Там сейчас дождь и холод. А вдруг простудишься? Тебе нельзя!

– Вылечусь! – махнула рукой ведунья.

– Ты уже тяжёлая... – сказал ей муж и застыл, ожидая, что же скажет ему Бажена.

Она подняла удивлённо брови и положила руку на живот.

– Правда что ли?! Велибор...

Серые глаза заблестели, а губы растянулись в улыбке. Она была так счастлива узнать, что мечты её стали сбываться, что на какой-то миг даже забыла о Ратмире.

– Ой! Счастье какое, любимый! Но мы всё равно должны этого дурака спасти! Оборачивайся давай! – после такого повелевающего тона Велибор понял, что выбора у него всё равно нет.

Они вышли в пещеру, и вскоре из неё вылетел огромный ящер, несущий в лапах свою ведьму. Велибор знал, где было жильё волколака, ведь этот край он знал до каждой осинки, каждого кустика. Где-то на горизонте он увидел силуэт парящего над лесами отца. Каждый день уже полвека он искал свою Ведару в любую непогоду...

Избушка волколака была скрыта густыми ветвями вековых елей. Сверху её почти не было видно, и, если бы Велибор не заприметил её раньше, то мог и мимо пролететь. Он опустился на подходящую поляну, осторожно выпуская из лап Бажену, а она побежала под хлёсткими каплями холодного дождя в сторону тёмного жилища. Девушка стала стучать в дверь, но Велибор мягко отстранил её и одним рывком выдернул засов и отворил жилище волка.

Всё в точности совпало с видениями Бажены. Острый хребет торчал на спине исхудавшего до неузнаваемости Ратмира. Он лежал на печи и не шевелился. Рёбра торчали так, что становилось страшно. В избе пахло затхло.

– Ратмир! – позвала его девушка, – да что же ты!

Волколак был ещё жив, но жизнь еле теплилась в его истерзанном страданиями теле.

– Вот вырос балбес! – злилась на него Бажена, которая тем временем перебирала травы, которые после ухода Ярославы так и остались висеть пучками по всей избе, – здоровый, а ума нету!

Велибор открыл окна и дверь, запуская свежий воздух, а потом принялся растапливать печь. Волколак по прежнему никак не реагировал на присутствие в доме незваных гостей.

– Велибор, нужна вода! Я знаю эти травы, буду отпаивать этого дурня, – командовала ведунья.

Когда муж покинул избу, настороженно посмотрев на Ратмира, Бажена услышала тихий голос последнего:

– Оставь меня. Я же волколак. Мне не нужна жизнь без пары.

– Без пары... Там уже не пара! Вижу я твою Ярославу очень раздобревшей!

Ратмир только сжал зубы сильнее.

– Что скрипишь зубищами? Тяжёлая она! От тебя!

Глава 27

– Быть того не может, пустая она! – неверяще уставился волколак на Бажену.

– Такая пустая, что того и гляди лопнет. Значит ошиблась я, и Ярослава твоя много пирожков просто ест, – вздохнула притворно змеева жена.

Ратмир попробовал встать, но ничего из этого не вышло. Мышцы уже не слушались его... Волколак зарычал от отчаяния.

– Так может то от жениха её дитя... – зажмурился он, как от невыносимой боли.

– Тот жених... В общем одна Ярослава. Если не хочешь, чтоб волчонок твой байстрюком рос, то пойдешь к ней и сделаешь, как я скажу. Понял?

Ратмир застыл, глядя огромными глазищами на Бажену. На худющем заросшем бородой лице только они и остались...

– Ох и долго придётся тебя отхаживать, дурня...

А Ратмир так и лежал, глядя в пустоту своими красивыми глазами. Он ушёл в мир своих грёз, вспоминая, улыбку Ярославы, её глаза, её запах и белокурые локоны... Он винил себя в том, что не услышал, не смог побороть свои инстинкты... Они были разные: она – из мира людей, а он – чистые чувства, желания... Захотел – взял, не отдают – подрался. Но ради неё Ратмир был готов наступить на горло даже своей животной половине. А уж, если внутри неё растёт его волчонок, то он готов был на всё...

– Что с ним? – Велибор вернулся в избу.

– Без сознания, но живой, – вздохнула Бажена, – Его нужно помыть...

В избе сразу стало горячее, а в глазях Змея горело злое пламя ревности.

– Ты не будешь этого делать, – сипло произнёс Велибор.

– Конечно не буду! Помоешь? – улыбнулась она мужу.

Великий и страшный властелин небес и всего лесного края уложил на лавку истощенное тело волколака, развернув предварительно Бажену лицом к окну. Она сидела на табурете и молча улыбалась, глядя на тихий осенний дождь и измельчая травы, которыми собралась лечить Ратмира. Мужчина, который готов на такие подвиги по просьбе женщины, на самом деле любит её, и это понимание грело сердце.

Закипевшая в котелке вода была щедро сдобрена порошком из трав, и по избе разнёсся насыщенный запах зелья.

– Всё. Магией почистил и водой. Он с рождения таким чистым не был, – отчитался Велибор, нахмурив брови, – только, если об этом узнает хоть одна живая душа... Сожру тебя, так и знай!

Бажена повернулась и посмотрела на лежащего под пуховым одеялом Ратмира.

– Можешь его приподнять? Нужно хоть немножко отвара в него влить.

Так и стали супруги выхаживать волколака, который был на самом краю смерти...

– Зачем я это делаю? – спросил Велибор, когда они в очередной раз собрались лететь в избу в лесу.

– Потому что ты – самый лучший, и жена у тебя ведьмой стала, кажется, – поцеловала его в щеку Бажена, и морщина меж бровей Змея немного разгладилась.

Ратмир уже вставал, ухаживал за собой самостоятельно, а ещё чувствовал большое смущение из-за того, что его мучал один вопрос. Когда Велибор в очередной раз вышел за родниковой водой, волколак набрался смелости и спросил.

– Бажена... – он так отчаянно краснел, что она полумала, неужели у него хворь какая-то приключилась.

– Что такое? Лихорадка что ли? – она потянулась к его лбу, но волколак отпрыгнул в сторону.

– Нет, нет... Другое. А кто... – он шумно выдохнул, – меня вы мыли...

Он ладонью прикрыл глаза. Зачем вообще затеял этот разговор? Какая разница теперь? Отходили и отходили, зачем было спрашивать? Но мелодичный женский смех его отвлёк. Бажена весело смеялась, заваривая свежую порцию трав. Она каждый день немного изменяла состав по мере выздоровления волколака. И те успехи, которые она видела, очень её радовали. А ещё радовала растущая в ней жизнь. А покрасневший Ратмир и вовсе её насмешил до слёз.

– Можешь не волноваться, то, что мне видеть не положено, я и не видела. Велибор мне не позволил бы.

И в тот момент вернулся сам Змей. Он с подозрением уставился на развесёлую Бажену и на смущенного волколака.

– Что случилось?

– Ничего. Ратмир волнуется, что таким лохматым и худым Ярослава его точно погонит прямо от плетня.

Волколак ещё сильнее покраснел, а Змей усмехнулся.

– Может тогда пора есть что-то посущественнее простокваши и похлёбки? Да с бородой сделать что-то...

Бажена кивнула, сверкнув озорными глазами в сторону Ратмира. А, когда Змей снова вышел во двор за дровами, шепнула:

– Ты вообще ему очень много должен.

Волколак это понимал. И не в традициях волколаков было забывать добро. Ратмир не стал ничего говорить Бажене, ведь ведунья его лечила большей частью из-за своего призвания. А Велибор помогал ей, потому что души не чаял в жене своей. Ратмир посмотрел на них и решил, что теперь кровный их должник навсегда...

Шли дни, складывались в недели. Супруги всё реже навещали Ратмира, теперь он стал частым гостем в их обители. Поначалу Велибор был против, потому что не привык водить дружбу с волколаками. Но потом привык, и в каменном дворце стало веселее. Волколак смотрел на Змея, на его избранницу, и в глубине души лелеял надежду, что однажды и у них с Ярославой будет так. Так ладно, так тепло, с любовью...

Волколак вспоминал их расставание. Он искал хоть что-то, что могло подарить ему веру в то, что семья у него всё-таки будет. Но не мог... Ярослава ненавидела его и была в этом права.

– Не печалься. Ей просто нужно было побыть одной, подумать. С тобой это было невозможно. Да и с Велибором тоже...

Змей поднял взгляд, замерев всем телом. Даже сердце пропустило удар.

– Ты же не собираешься сбегать? – с кривой усмешкой спросил он.

– Да куда я денусь? – махнула рукой змеева жена, – Я же сама себя тебе подарила.

Велибор замолчал и отвёл взгляд. Волколак, дожевавший кусок пирога и потянувшийся за другим, одернул руку и встал из-за гостеприимного стола. Он почуял изменившееся настроение хозяина дворца, и решил, что не стоит испытывать его терпение и благодушие.

– Пойду я, наверное... Завтра хочу дом ставить начать, – Ратмир поправил одежду.

– Так зима скоро! – поднял брови Велибор.

– Успею! Мне к весне нужно быть готовым.

Оставшись наедине с Баженой, Змей стал словно сам не свой. Ему давило в груди, стучало в висках... Он так и не сказал ей о том, о чём должен был.

– Что, любимый, не весел? – ласково обняла его супруга, после того, как убрала со стола.

– Я... должен тебе что-то рассказать.

Глава 28

Бажена села на стул, потому как из-за тона, которым говорил с ней муж, у неё ослабли ноги.

– Что?

Она сидела, ожидая, пока Велибор соберётся с мыслями, и пыталась заглянуть в будущее... Ничего. Почему-то не могла она посмотреть в грядущее своё или своего любимого. Хотя с каждым днём сила её росла, это она чувствовала в себе, а ещё иногда проверяла на Ратмире. Нет-нет, да заглянет в будущее волколака. А там и счастливая Ярослава в окружении детей, и дом большой, и сам Ратмир точно купец какой – в красивых богатых одеждах. А что ожидало их с Велибором боги от Бажены скрывали.

– Да не томи же!

– Я должен был сразу, говоря тебе о том, что ты мне назначена древним законом в жёны, сообщить и другое...

– Какое, Велибор?! – у Бажены уже не хватало терпения.

– Что жена мне ты только на год. А потом, если хочешь, можешь уйти... Я не могу тебя удерживать.

Слова не желали вылетать изо рта, их приходилось проталкивать силой. Змей смотрел на свою ненаглядную, а она замерла, широко открыв глаза.

– То есть как на год? Это что за новости такие? – она встала со стула.

– Это моя вина, что я сразу тебе не сказал... – начал Велибор.

– Так я тебе не взаправду что ли супруга? А дитя куда?

– Взаправду. Просто через год после дня нашей встречи я не могу тебя более удерживать... а дитя – дракон, потому со мной, с отцом.

В глазах Бажены заблестели слёзы.

– Знаешь что?!.. Да катись ты со своими законами!

Не должна была жена так мужу заявлять, но такая обида в душе Бажены была, что утерпеть она не могла. Она направилась к двери, но Змей преградил ей путь.

– Душа моя, ты не дослушала...

– Отпусти! Не то я за себя не ручаюсь!

Ласковая да нежная жена вновь стала дерзкой и боевой Баженой, которую впервые увидел Велибор.

– Не пущу! Я верен тебе буду до конца жизни! Ты – моя пара навсегда. И даже через год, через деять, через сто лет я тебя любить буду, как сейчас!

– Тогда зачем мне глупости такие говоришь? – первая слезинка скатилась по щеке Бажены.

– Потому что знаю случай, когда дракон не сказал... – Велибор обнял свою чувствительную жену, – да и Ратмир... Не отпускал Ярославу, силой всё делал. И что вышло из этого? Я почему не сразу тебе сказал о себе, о замужестве?.. Не хотел пугать, не хотел заставлять.

Бажена прижалась к груди мужа, слушала его голос...

– Эх вы, мужчины. Не так вы всё делаете, – вздохнула она, – Я уже думала выгонять меня собрался. После забот о волколаке...

– Не вспоминай, – засмеялся Велибор, который чувствовал себя точно нянькой Ратмира, – значит ты не уйдешь?

– Не надейся... – буркнула Бажена, а потом растаяла в нежном поцелуе супруга.

А пока в Змеевом дворце царили любовь и счастье, в деревне Бажены было всё больше негодования.

– Да что ж вы за изверга вырастили такого, Милослава! – качала головой одна баба, встретив жену кузнеца возле колодца, – Одну девку загубил, к Змею сама в лапы прыгнула! Вторая вся чёрная ходила от слёз, а теперь... Вот где она?

Уже два дня от невестки не было ни слуху, ни духу. Она и раньше часто пропадала где-то, не желая находиться в обществе мужа и родственников, не ладилась что-то их с Нечаем жизнь. Но ночевала всегда дома.

– Не твоё дело! Ты за своими смотри! – огрызалась женщина, не зная, какими ещё словами защитить свою семью.

Правы были все вокруг, кто обвинял Нечая в жестокосердии, в глупости, и от этого материнское сердце обливалось кровью, не желая признавать. И за собой Милослава вину чуяла... Сироту грызла, как только повод находился, а иногда и без повода. И где теперь её искать? Сбежала с кем, ведь натура-то у неё гулящая, или искать где вдоль реки...

Тяжелые мысли не давали покоя. Мужчины пошли искать глупую Забаву, а Милослава металась из-за неизвестности по избе. И вот во вдоре послышался шум, женщина отворила дверь, и сразу на порог ступил Нечай с Забавой на руках. Совсем не похожа она была на ту красавицу белокосую, которую привёл он после собрания и решения старосты. Теперь занёс он в руках утопленницу, да слабое дыхание у неё всё же было. Уложил жену на кровать, а сам вышел вышел, не желая на эту дуру больше смотреть.

Жена кузнеца только качала головой. Это ж надо было вздумать в речке топиться?!

– Не хватало ещё, чтоб ты слегла! Не хватало нам ещё этих проблем! – бурчала жена кузнеца, растирая окоченевшие руки и ноги Забавы.

Синюшняя кожа была ледяной, потому что осень уже мерялась силой с зимой, и вторая всё чаще заявляла о себе морозцем да редким снежком. Забава открыла мутные покрасневшие глаза и уставилась на свекровь.

– Вот же угораздило! Вот же спутался! – натирала та целебной мазью кожу и ругала на чём свет стоит невестку.

Та слушала-слушала, да потом взяла руку свекрови и убрала от себя. Посмотрела из-под бровей на неёё и сказала:

– Зачем искали? Дали бы помереть спокойно – всем бы легче стало.

Попробовала встать, но не сразу вышло. Да видать желание уйти подальше от ненавистного дома было так велико, что едва стоящая на ногах Забава всё же, шатаясь, принялась собираться – переоделась, закуталась в старую материнскую шаль. Милослава только руками всплеснула. Нечай её от смерти спас, а она уходить удумала!

– Так вот благодарность твоя какая! Пригрели змею! Что Бажена, что мы!.. – вскричала женщина.

Забава даже не обернулась на упрёк. Стояла, глядя перед собой, а после зажмурилась и чему-то засмеялась.

– Чего смеешься, болезная? – Милославе было страшно от вида невестки и от смеха, неужто умом тронулась?

– Не ваша я уже забота, – отрезала Забава и пошла на улицу.

Несколько минут стояла, замерев, Милослава, а потом бросилась искать Нечая. Нашла его в кузне с отцом.

– Гульня твоя ушла куда-то! – выпалила она, хватаясь за сердце.

Нечай только выругался, устав от такой семейной жизни, но пошёл искать. Ругал сам себя по чём свет. Жил бы сейчас с Баженой, та была характером твёрже, да не донимала бы своими капризами. А Забаве всё не так, всё в слезах! Окрутила его дурака, и жизнь испоганила! И вся деревня теперь косо смотрела на него, будто бы это он девкам зло чинил.

Как и думал Нечай, Забава оказалась у бабушки. Лежала на широкой лаве прямо в одежде. По пути он так на неё разозлился, что сразу не сдержал слов.

– Это что за новости еще? Я должен теперь за тобой по деревне бегать? – прорычал он, подходя к жене.

Но дорогу преградила её слепая бабушка.

– Да не видишь что ли, остолоп, что болеет она?

А после... Нечаю было бы смешно, если бы не касалось его напрямую, то что происходило. Гульня и впрямь спуталась с каким-то мужиком, и теперь тот стоял на пороге и зло глядел на кузнеца. Так глядел, что у Нечая даже волосы зашевелились. Неужто нечисть какая пожаловала?!

Тем временем мужик стал твердить что-то, нарекая Забаву своей царицей. А потом и вовсе взял её на руки и собрался уходить. И тут Нечай опомнился.

– Эй, ты! Это жена моя! Куда понёс? А ну верни!

Мужик обернулся на него и смерил презрительным взглядом.

– Я ещё вернусь для разговора с тобой, а сейчас спешить надо.

Холод пробрал кузнеца до самых костей. Не шутил тот, кто забрал Забаву. И чем могла закончиться их встреча – оставалось лишь догадываться. Не слушая причитаний бабки, Нечай побежал домой и всё рассказал родителям. Вторак схватился за голову, а Милослава закрыла рот рукой:

– Неужто с нечистью спуталась?! Всегда знала, что она тебя до добра не доведёт! Сам сгубил судьбу свою!

Принялась хлыстать его рушником, плача.

– Что теперь делать? Коли и не придут за тобой, так в деревне и здороваться перестанут! Уезжать придётся из-за дурной головы твоей!

Всю ночь не могла сомкнуть глаз Милослава, думая и так, и сяк. А поутру пришла ей мысль, как обелить честь сына и заставить замолчать все злые языки.