Текст книги "Иллюзионист (ЛП)"

Автор книги: Зораида Кордова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Волна накрывает Лео с головой, глина стекает по его щекам.

– Ладно, я это заслужил.

Вода расходится рябью вокруг меня. Я пытаюсь сдержать смех, но не получается. Вот мы втроём купаемся здесь, валясь с ног от усталости, одержимые безрассудной надеждой, что нас ждёт лучшее будущее. Кастиан и Лео сидят бок о бок, опираясь локтями на камни и подставляя лица закатному солнцу, танцующему между стволами деревьев. Пока они обсуждают придворных лордов и леди, я ныряю в тёмные голубые воды. Заглядываю в Серость, перебираю воспоминания в поисках кого-то, кто уже был здесь. Должно же быть какое-то объяснение тому, почему эти спрятанные источники кажутся такими знакомыми. Но ничего не откликается.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Кастиан, когда я выныриваю.

– Лучше не бывает, – я выдавливаю улыбку. Знаю, мы пообещали в Асестенье быть честными друг с другом, но это не совсем ложь. Я в порядке.

Лео прикусывает губу, как он всегда делает, когда боится задать вопрос.

– Ты же скажешь нам, если что-то пойдёт не так?

Я сажусь, скрещивая руки на груди.

– Что ты имеешь в виду?

Лео и Кастиан молча переглядываются. Что это за тайные разговоры, в которые я не посвящена?

Лео поднимает брови.

– Ты помнишь, как говорила с нами посреди ночи?

– Нет, но я иногда разговариваю во сне, – отвечаю я. Судя по их встревоженным лицам, это было не просто бессвязным бормотанием, как обычно. – Что я сказала?

– Ты спрашивала нас, когда вернётся твой муж, – отвечает Кастиан. – Я хотел тебя разбудить, но потом увидел, что ты уже не спишь. По крайней мере, глаза у тебя были открыты. Ты называла меня судьёй.

Мысленно перебираю воспоминания прошлой ночи. Мне не снятся сны; не так, как другим. Иногда я просто погружаюсь в кромешную тьму. А иногда переживаю воспоминания, которые забрала у других.

– Я хорошо себя чувствую, Кас, – тихо заверяю я. У меня нет сил спорить. – Говорю же, мой дар стал вести себя иначе. Возможно, я забрала уже слишком много воспоминаний, и теперь у меня вот такие последствия. Судья Мендес стал моей первой пустышкой за много лет.

Кастиан не давит, но я вижу, как он напряжён. Он потирает ладонь в том месте, где у нас парные шрамы.

– Лео, – осторожно зову я. У меня остался один невысказанный вопрос. – Мендес, он…

– Я не хотел говорить об этом, пока ты не будешь готова, Рен. – Лео вздыхает. – Король Фернандо проявил к нему милосердие.

– Милосердие, которого он не заслужил, – мрачно добавляет Кастиан.

Поднимающийся пар окутывает нас теплом, мы пододвигаемся ближе друг к другу. Меня переполняет чувство безопасности, которого я не испытывала уже очень давно. Это одна из причин, почему я решаю заговорить:

– Когда я была маленькой, я до последнего отрицала, что Мендес – плохой человек. Он был для меня почти как отец, после того как я потеряла родного. Но теперь я вижу: такие люди, как король Фернандо и судья Мендес, проявляют доброту только тогда, когда в ответ получают больше власти.

Лео соскребает немного глины и шлёпает на мой нос. Моя улыбка выходит вымученной, но сердце взволнованно сжимается.

– Прости, – говорит он. – Я никогда не видел своего па. Он был солдатом. О нём я знаю только по историям моей дорогой ма. Естественно, он был невероятно обаятелен и красив. Я весь пошёл в него.

Я брызгаюсь в Лео, но, отсмеявшись, добавляю:

– А ещё он наверняка был очень смелым.

Мы оба разворачиваемся к Кастиану, который в этот момент баловался иллюзиями: блестящая рыбка выпрыгнула на поверхность и исчезла за его пальцами.

– Полагаю, ни для кого не секрет, что мой отец был жесток, – признаётся Кастиан. – Я всегда был недостаточно прилежен, недостаточно ловок, недостаточно силён. Да, я проявлял какие-то зачатки кровожадности, но ему этого было мало. Хоты бывали дни, когда он гулял с мамой по саду или брал меня с собой на Ислас-дель-Рей. Просто я был слишком мал, чтобы понимать, что в садах за нами наблюдали иностранные послы – проверяли, являемся ли мы образцовой семьёй, достойной доверия. Или что наши морские экспедиции были лишь предлогом, чтобы утопить врагов без суда и следствия.

Кастиан резко встаёт, вода стекает с него ручейками. Его тело словно высечено из мрамора. Глубокие шрамы пересекаются на его плечах, рёбрах, под пупком и ниже, но я уже отвожу глаза. Перед глазами выскакивает воспоминание с теми девицами из Асестеньи, жадно глазевшими на него, пока он рубил дрова. Я всё ещё отчётливо помню тепло его тела, когда он прижался ко мне, чтобы поцеловать для сохранения легенды. А затем всплыли воспоминания, забранные у леди Нурии, об очень интимных моментах между ней и Кастианом. Как он касался её, как запоминал все её изгибы с закрытыми глазами.

Сглатываю этот совершенно нелепый ком в горле. Случайно встречаюсь взглядом с Лео, которого забавляет моя реакция. Отплываю от них.

– Пойду расставлю ловушки, пока ещё не совсем стемнело, – объявляет Кастиан. Он замечает, как я пялюсь на него, и на его губах мелькает печальная улыбка. Подобно мерцающей звезде на ночном небе: вот ты её видишь, а вот уже и потерялась.

– Неужели это так ужасно? – спрашивает Лео, когда мы остаёмся одни. Он смывает высохшую глину со своего лица.

Я отжимаю волосы и убираю их назад.

– Что?

– Ты порой жутко тупишь, – он закатывает глаза. – Я спрашиваю, разве это так ужасно признаться самой себе, что ты к нему неравнодушна?

– Перестань.

– Рен, ты моя подруга. Я даже рискну заявить, что я твой лучший и единственный друг на всём белом свете в настоящий момент. Этой мой долг… нет, это моя святая миссия – сказать тебе правду. Взглядами, которые вы бросаете друг на друга, можно было бы спалить целый лес. – Он скашивает взгляд, засомневавшись. – Если вы, конечно, не переубиваете друг друга раньше.

Бред. Ничего нелепее он мне ещё не говорил. Я вся закипаю от этой мысли.

– Да, мы недавно начали ладить. Но я бы никогда не смогла… Нет, это невозможно.

Я выскакиваю из родника, слыша, как Лео бормочет себе под нос что-то вроде: «Так я и поверил».

Я не настолько наивна, чтобы отрицать, что между нами что-то есть. Мы с Кастианом связаны весьма неожиданным образом. Но мои чувства к нему насквозь пронизаны ненавистью, горечью и ужаснейшими воспоминаниями. Он сильный, красивый и иногда бывает добр, чего я от него никак не ожидала. Но также он меркантилен, в нём бурлит невыплеснутая ярость. Кастиан обманчив, как игра света. Не говоря уже о том, что он брат Деза.

Я подхожу к нашим вещам и торопливо одеваюсь. Я едва заканчиваю завязывать шнурок на штанах, как чувствую чьё-то присутствие рядом. Разворачиваюсь, чтобы сказать Лео, что не желаю ничего слышать о Кастиане, но это не Лео.

В нашем лагере трое незнакомцев. Страх заставляет меня сорваться с места и напасть на них. Я блокирую удар в лицо. Не зову на помощь, потому что не хочу подвергать опасности Лео и Кастиана. Вместо этого я бегу, а чужаки бросаются в погоню за мной вниз по склону, меж безлистных деревьев.

Тропу почти не видно, потому что солнце почти село. Я слышу, как один из них вскрикивает при падении. Сердце колотится, когда я нахожу небольшой булыжник. Останавливаюсь, рассчитывая, что нападающий не успеет сориентироваться, и бью камнем по лицу.

– Я помогу Ури! – кричит один из них. – Лови её!

– Я пытаюсь, – отвечает тот, которого я только что ударила.

Застываю, услышав знакомый голос. Он бьёт меня кулаком между лопаток, и я падаю вперёд. Успеваю сгруппироваться, приземляюсь на корточки и вытягиваю ногу, чтобы сделать подсечку. Он снова поднимается, сжимая кулаки. Одетый в коричнево-зелёные вещи, с красным порезом на гладкой смуглой щеке… парень, которого я не ожидала увидеть вновь.

– Эстебан?

Его распахнутые карие глаза осматривают меня. Тяжело дыша, он пятится назад.

– Рен! Что ты здесь делаешь?

– Хотела спросить тебя о том же.

Эстебан нервно оглядывается через плечо.

– Здесь лагерь Шепчущих. Ты же знаешь.

Вот почему это место показалось мне знакомым. Оно было в воспоминании. Моём собственном.

– А где остальные? – спрашиваю я.

Марго. Саида. Дез… Я должна сообщить ему, что Дез жив!

Он жёстко хватает меня за плечо, настойчиво шепча в ухо:

– Тебе нужно бежать. Если тебя увидят другие, нам придётся привести тебя в лагерь.

– Мы хотим одного и того же. Убеди Марго, что мы на одной стороне.

– Проблема не в Марго, – мрачно отвечает он.

– А в ком тогда?

И тут я чувствую зуд магии на своей коже. Словно чьё-то невидимое прикосновение. Смотрю на его руку на моём плече. Ну конечно: он использует магию вентари, чтобы заглянуть в мою голову. Отталкиваю его, и завитки на моих ладонях вспыхивают. Он стонет, хватаясь за живот. Я вспоминаю, как останавливала его кровотечение, когда на убежище Шепчущих напали. Даже с лучшими целителями-мориа его рана не зажила полностью. Странно отправлять на разведку раненых. Но кто я такая теперь, чтобы оценивать решения Шепчущих?

– Что ты сделала с собой, Рен? – Эстебан смотрит на меня со страхом. Этот взгляд мне слишком хорошо знаком. – Я не могу прочитать тебя…

Не успевает он договорить, как нас догоняют два его товарища.

– Робари! – самый младший из них прижимает к себе ушибленную руку. Его взгляд останавливается на моих метках, которые всё ещё светятся. – Мы приведём её!

– Что ты с собой сделала? – повторяет Эстебан, и на этот раз в его голосе слышится сожаление. Меня это пугает.

– Ничего я не делала, – шепчу в ответ. Но я знаю, что это неправда. Я позволила Себриану забраться в мой разум. Я использовала свой дар слишком много раз.

Я сжимаю светящиеся руки в кулаки, готовая драться со всеми тремя, если придётся. Но тут раздаётся топот тяжёлых сапог. Факелы. Красная форма. Я насчитываю шестерых, но только один выходит вперёд и обхватывает меня за горло.

– Ну и что тут у нас? – он накрывает ладонью мой рот и наклоняется к моему уху, чтобы прошептать: – Это я.

Никогда не думала, что буду так счастлива слышать голос Кастиана. Я чувствую щекой его влажные пряди под иллюзией.

– Беги! – кричу Эстебану.

Тот мотает головой, но двое других уже рванули. Трусы. Мы никогда не бросали членов своего отряда, что бы ни случилось. Мы всегда прикрывали друг друга.

– Уходи! – настаиваю я. Надеюсь, он достаточно хорошо меня знает, чтобы заметить решительность в моём голосе. – Со мной всё будет в порядке. Ты же знаешь.

– Прости, Рен. За всё, – бормочет он, прежде чем развернуться и побежать прочь. Что-то сломало его, оставив лишь страх. Что случилось с Шепчущими?

Я тяжело выдыхаю и обмякаю в руках Кастиана. Его иллюзия мерцает и исчезает, и вот он уже проводит ладонью по моим волосам, проверяя, не пострадала ли я. Пятеро стражников с факелами превращаются в Лео с двумя масляными лампами.

Мы максимально быстро возвращаемся в лагерь. Я наступила на какой-то острый камень и теперь вынуждена опираться на Кастиана. Когда боль в ноге становится невыносимой, и я не могу это скрывать, Кастиан поднимает меня на руки, несмотря на мои протесты.

– Ты ранена и только делаешь хуже, – возражает он. Его лицо так близко к моему. Я обхватываю рукой его шею и подумываю придушить его – настолько меня бесит его здравомыслие.

– Знаю, – уступаю я. – Просто не люблю быть беспомощной.

Лео оглядывается через плечо, держа перед собой лампы.

– И принимать помощь тоже не любишь, леди Рен.

Кастиан не издаёт не звука, но я чувствую вибрации грудного смеха.

– Спасибо, – бормочу ему, разглядывая его профиль в свете луны.

– Тебе не нужно благодарить меня за то, что я спасаю тебя, Нати.

Когда мы возвращаемся в лагерь, я выскальзываю из рук Кастиана. Наши вещи разбросаны, костёр подготовлен, но не разведён. Должно быть, они побросали всё и побежали на мои поиски. Я не могу описать свои чувства, поэтому спешу занять руки. Промываю рану, наношу немного охлаждающей мази и обвязываю ступню чистой тканью, пока Лео разжигает костёр, а Кастиан проверяет свои ловушки.

Он возвращается с коричневым кроликом и начинает разделывать его на плоском камне.

– Тот парень… Ты знала его?

Киваю.

– Эстебан. Мы были в одном отряде.

– То есть за столь непродолжительной срок ты уже встретила двоих, – замечает Лео, раздувая искры, чтобы разгорелись. – Сначала девушка в таверне, теперь этот парень…

Троих. Дез тоже считается, пускай даже от него мне досталась одна только записка.

– Нам лучше быть готовыми на случай, если встретим их в цитадели, – предупреждает Кастиан. Он потирает щёку тыльной стороной ладони. – Возможно, они ищут новобранцев. Или пытаются заключить договор с королевой Малого Лузо.

– Нет. – Горло болезненно сдавливается. – Как я поняла, Шепчущие разыскивают робари. Они хотели увести меня.

Кастиан отрывает взгляд от окровавленного кролика в своих руках и смотрит на меня.

– Я этого не допущу. Мы этого не допустим.

– Они вербуют леонесцев, не обладающих магией, – произношу я, прокручивая свои детские воспоминания о жизни во дворце. – И отлавливают робари так же, как это делало Правосудие почти десять лет назад.

Кастиан ломает ветку пополам и счищает кору своим кинжалом.

– Я всё думал об этом, с тех пор как к нам присоединился Лео. Женившись на моей мачехе, король получил доступ к флоту Дофиники. Он набирает новобранцев со всех уголков Пуэрто-Леонеса. Он приказывает влиятельнейшим семействам королевства усилить военную сферу. Сколько, говоришь, осталось Шепчущих в живых?

– Человек сорок, – подсчитываю я. – Может, пятьдесят.

Лео подкидывает веточки в костёр.

– Зачем собирать такие войска против мятежников, если их так мало?

– Именно, – рассуждает Кас. – Что-то в твоих словах, Лео, не давало мне покоя всё это время. Мой отец никогда не делает что-либо из альтруизма. Ему нужно что-то взамен.

Лео морщится, задумавшись.

– Ты про дело леди Лас-Росас?

– Да. Мой отец мог бы отослать Лейре Лас-Росас обратно в Лузо и отнять земли её отца. Но вместо этого решил предложить его внебрачной дочери всё имущество, которым мог владеть, и солдат, которыми мог командовать. Зачем?

– Ты знаком с ней? – спрашиваю я.

Кастиан пожимает плечами и насаживает кролика на вертел.

– Видел её во время одной из наших дипломатических поездок в Эмпирио Лузо. Мне было двенадцать, я тогда только завершил первый год военной подготовки. Отец злился на меня, потому что я болел всю поездку и позорил его. Большую часть времени я прятался от него, но помню, как лорд Лас-Росас спрашивал короля, может ли тот официально признать Лейре и позволить ей пройти обучение в Пуэрто-Леонесе.

– И?

– Отец отказал ему. – Кастиан не отрывает взгляда от кролика, жир с которого капает на угли и шипит.

– Может, он пытается заключить союз с императрицей Лузо? – предполагаю я. – Если у Лейре есть титул, она могла бы стать послом между двумя государствами. Хотя я слабо представляю, чтобы императрица Лузо когда-либо вступила в союз с ним. Она осуждала его за войну с мориа.

– Какую бы игру ни вёл мой отец, я должен остановить его, пока он не довёл её до конца. Клинок Памяти сотрёт его с лица земли, и он больше никогда не сможет творить зло.

Ночью, слушая треск костра и завывание ветра в горах, я не могу уснуть. Кастиан дежурит, прикрываясь иллюзией. Свернувшись в калачик, я зажмуриваюсь, но в моей голове целый вихрь воспоминаний. Медленно одно из них разворачивается, раскрывая тёмные крылья:

Маленький Кастиан во дворцовых садах поёт для меня, пока я лежу на траве. Это песня о его маме. Мендес зовёт меня, и Кастиан сбегает, а я притворяюсь, что заблудилась.

Отгоняю воспоминание, каким бы милым оно ни было, потому что оно размягчает моё сердце. Я не могу себе этого позволить. Пускай я больше не Шепчущая, но я всё ещё мятежница, и скоро мне предстоит встреча с королевой.

Глава 9

Несмотря на вчерашние трудности, мы втроём спускаемся по горе, перебираясь через нагромождения камней, засохшие кустарники и бледно-белые цветы с чёрными сердцевинами. Прибрежная влажность сгущается в воздухе по мере нашего спуска вниз.

Мы останавливаемся и тратим остатки запасов воды, чтобы смыть грязь с наших лиц, после чего переодеваемся в более презентабельную одежду. Лео морщится и хлопает себя по шее, перед тем как натянуть зелёную рубашку, подчёркивающую изумрудный оттенок его глаз. Я замечаю золотое обручальное кольцо его покойного супруга, висящее напротив его сердца, перед тем как Лео зашнуровывает рубашку. Со стоном он хлопает тыльную сторону своей руки.

– Я уже забыл про насекомых.

Сидя на булыжнике, Кастиан смотрит на главный тракт. Оглянувшись на Лео, он ухмыляется:

– Очевидно, они не забыли про тебя.

– Это ужасно! И почему я такой сладкий? – разыгрывает скромность Лео. – Вам, мой принц, конечно же, не о чем беспокоиться.

Кастиан хмыкает.

– Спасибо, что взял весь удар на себя.

Странно видеть их такими, обменивающимися колкостями, будто они давние друзья. Не знаю, ревную ли я потому, что Лео – мой друг, а не его, или потому что у нас с Кастианом никогда не было такой лёгкости в отношениях. Впрочем, зачем ограничиваться? Я вполне могу ревновать в обе стороны.

Лео помогает мне застегнуть крючки на моём голубом карнавальном платье и заплетает мои волосы, оставляя часть распущенными. Когда я поднимаю глаза, Кастиан поспешно переводит взгляд обратно на дорогу. Ему не нужно менять чёрную рубашку и брюки на что-либо другое, потому что он всё равно будет под иллюзией.

– Почему её называют королевой Малого Лузо? – любопытствую я.

– На самом деле здешние цитадель и порт называются Салинас, – поясняет Лео, втыкая очередную невидимку в мою причёску. Во дворце он делал так каждый день, и это, наверное, единственное, по чему я скучаю. – Но местным больше нравится название Малое Лузо.

Хмыкаю.

– Как-то не могу представить, чтобы король Фернандо позволил хоть кому-то из знатных родов носить подобный титул.

– Ах, но королева Малого Лузо не принадлежит ни к одному знатному роду Пуэрто-Леонеса, – поправляет Лео.

– Ой, я просто предположила, учитывая, что на неё нас вывела леди Нурия.

– За годы чумы численность леонессцев сильно сократилась, – сообщает Кастиан, спрыгивая со своего насеста, чтобы взять вещи. – Хуже всего дела обстояли в портовых цитаделях и крупных деревнях. Прежде по размаху торговли Салинас уступали только Риомару. Но когда половина населения Салинас уже лежали на похоронных плотах, а единственным, кто мог управлять городом, оставался дряхлый священник, цитадель пребывала в отчаянии. Мой отец передал полномочия последнему оставшемуся должностному лицу, послу из Эмпирио Лузо. Та привезла работников из империи, и в какой-то момент иностранцев стало так много, что местные и путешественники стали называть цитадель Малым Лузо. А посол стала неофициальной королевой. Но когда возобновились гонения мориа и отец резко разошёлся во взглядах с правительницами Лузо, он попытался изгнать из королевства всех, у кого в роду были лузонцы.

– Так он сделал и с мориа, – отмечаю я.

– Королева отказалась уезжать, – продолжает Кастиан. – Она всё также управляла городом, и чтобы доказать свою власть, отозвала солдат и всех верных ей людей. В итоге цитадель осталась незащищённой, и пираты грабили порт несколько месяцев, пока отец не уступил ей, позволив остаться.

– Так она уже, должно быть, в годах? Я слышала, что у лузонцев есть некие волшебные воды, которые позволяют им жить по девяносто лет, но мы же говорим о Пуэрто-Леонесе.

– Ах, но, как и при любой монархии, титул передаётся по наследству, – отвечает Лео. – Полагаю, это её дочь, которая была избрана жителями цитадели, чтобы перенять пост матери.

– Они могут избирать?

– Моему отцу не нужно восстание в одном из самых экономически развитых портов, который приносит самые большие налоги. Пока этот союз выгоден ему, конечно же.

Лео достаёт из кармана красный конверт от Нурии и протягивает мне. Я касаюсь плотного пергамента, и острая боль пронзает заднюю часть глаза. Рыбак несёт металлическую клетку с крабами по дорожке.

Я резко вдыхаю, но, открыв глаза, понимаю, что Лео и Кастиан не заметили моего короткого приступа. Принц сосредоточен на своей магии.

Когда Кастиан создаёт иллюзии, это похоже на гобелен, который выткан у меня на глазах. Магия иллюзионари действует мгновенно, но если смотреть близко и внимательно, то можно заметить радужные нити, собирающиеся в цельный образ. Волосы Кастиана темнеют и закручиваются в упругие плотные завитки, а радужки превращаются в изумруды без огранки. Рот же остаётся прежней формы, только скрывается за чёрной бородой, перевязанной золотой нитью по древней традиции Захарины. Теперь они с Лео могут запросто сойти за братьев.

– И кто ты у нас теперь? – спрашивает Лео.

– Позвольте представиться – Альваро Таламанка, эмиссар герцога Альбахада, – с поклоном представляется Кастиан.

– Почему ты не можешь остаться Уилмером Оцоа?

– Потому что титул имеет вес. Уж поверь мне.

– Королева Малого Лузо известна как жёсткая женщина, по сравнению с которой Братоубийца нервно курит в сторонке. Прошу прощения, если я выразился недостаточно ясно… Но леди Нурия отвечала на письмо Рен, а не на твоё, Кастиан. С просьбой к королеве лучше обратиться Рен.

– Я всю жизнь провёл при дворе, – возражает Кастиан. Титулованный зазнайка. – Я участвовал в десятках дипломатических…

– Но мы не при дворе, – перебиваю я. – Мы преступники.

– Я справлюсь, Рен. – Кастиан переводит взгляд своих новых глаз на меня.

Желудок от нервов сворачивается в узел, кровь пульсирует в висках. Вдруг, когда я буду стоять перед этой женщиной, у меня случится приступ? Вдруг мой разум расколется и воспоминания вырвутся наружу, пока мы будем обсуждать дело? Если я поделюсь с Касом и Лео своими переживаниями, они каждые сто метров будут спрашивать о моём состоянии. Пока что так делает только Кас.

Я шлёпаю письмом в его грудь.

– Ну, будем надеяться, что под иллюзией ты не растеряешь своего обаяния. В этой рясе ты уже не такой красавчик.

Я осознаю свою ошибку уже после того, как слова слетают с языка.

Уголок его губ игриво приподымается, тело расслабляется, примерно как той ночью во дворце.

– Ты считаешь меня красавчиком?

Лео, который просто не может сдержаться, взрывается смехом. Собирая остатки своей гордости, я обгоняю их и иду вперёд к Малому Лузо.

Дорога в город забита повозками и путниками. Она ведёт к ступенькам, которые заканчиваются на самой высокой точке цитадели. Внизу виднеются узкие улочки, которыми славится эта часть королевства, – настоящий многоуровневый лабиринт на белом склоне над морем. Единственная дорога для лошадей и повозок петляет между зданиями от одного конца города до другого, но мы проходим первую тысячу ступенек до причалов. У каждой постройки, мимо которой мы проходим, ярко раскрашенные ставни и двери. Флаги Пуэрто-Леонеса развеваются над водой. Сверкает особняк, где живёт королева Малого Лузо.

Но больше всего захватывает дух в этом самом южном городе Пуэрто-Леонеса сам порт и то, что за ним. Море блестит на солнце. По линии горизонта стелется дымка. Солёный ветер раскачивает пришвартованные корабли, развевает их паруса.

– Впервые вижу столько красок, – восторгаюсь я.

– Здесь принято красить дверь в начале каждого года, – рассказывает Кастиан. – Каждый цвет символизирует то, что жители хотят привлечь в свой дом: здоровье, деньги, любовь…

– Действительно, зачем ограничиваться чем-то одним? – Лео завязывает шарф на лице, чтобы защитить глаза.

Я начинаю смеяться, но из лёгких вышибает весь воздух. Боль прожигает череп изнутри, и я останавливаюсь посреди лестницы, чувствуя, как выпадаю из реальности.

Где я? Моя семья идёт впереди. Муж берёт меня за руку.

– Чудесный день для свадьбы, согласись?

– Соглашусь, – слышу свой ответ.

– С чем? – спрашивает Кастиан, спускающийся впереди. А затем быстро возвращается вверх по ступенькам ко мне, чтобы успеть поймать. Я вздрагиваю, стряхивая с себя последствия приступа.

– Всё в порядке, – вру я. – Слишком долго идём под палящим солнцем.

– Нати…

– Говорю же, всё в порядке, посол, – я понижаю голос до шёпота: – Не называй меня так.

Отталкиваю его и продолжаю спускаться. Моё сердце колотится всё это время, но я заставляю себя сосредоточиться. Я могу справиться с этим. Я справлюсь.

Чем ближе мы подходим к причалу, тем оживлённее обстановка. Женщины, разряженные в добротные шелка по последней моде, гуляют на каблуках под кружевными зонтиками. Фермеры в свободных грязных туниках ведут мулов, тянущих повозки с сахарным тростником. Здесь собрались люди со всего королевства, и наша троица тут выделяется не так сильно, как в любом другом месте. У подножия лестницы рядом с несколькими лавками творится какая-то суматоха. Кастиан и Лео держатся рядом со мной, и мы вместе со всей толпой движемся к центру рынка. Местные стражники в коричневой коже стоят в стороне, и взгляды всех собравшихся устремлены к трём людям в центре. Я видела нечто подобное в деревнях, где придерживаются древних обычаев.

Это суд.

Я приглядываюсь к женщине, которая, по всей видимости, вершит правосудие. Миниатюрная, с загорелой кожей, заплетёнными в аккуратную косу чёрными волосами, высокими скулами, подчёркнутыми строгим изгибом рубиновых губ. В блузке насыщенного цвета морских глубин с рюшами и в штанах, дополняющих комплект. На бедре висит кинжал, который выглядит слишком украшенным, чтобы использоваться как-то иначе, кроме как для церемоний. Её широко расставленные глаза подведены углём с изящными изгибами во внешних уголках. Она использует румяна, как женщины в Дофинике, а на шее – золотой жгут, какой носят при дворе императрицы Лузо. У меня нет ни малейших сомнений, что перед нами та самая королева Малого Лузо.

– Будешь отрицать? – спрашивает она парнишку перед собой.

Его волосы коротко стрижены, как у новобранца или у человека со вшами. Он падает на колени, упираясь ладонями в каменную кладку. Его лицо кривится от плача. У меня мелькает мысль, что он ещё совсем юный. Скорее всего, пойман на воровстве.

– Стражи не вмешиваются? – шепчу Кастиану.

Кастиан наклоняется к моему уху.

– Похоже, у них здесь всё-таки свои правила.

– Я спросила, ты отрицаешь обвинения? – её мощный голос перекрывает болтовню собравшихся.

– Нет, не отрицаю, – рыдает мальчишка.

Он смотрит на третьего участника суда: женщину-мясника в фартуке, заляпанном кровью. На её щеке серповидный шрам. Лицо суровое, руки в мозолях. Я задумываюсь, а не выгляжу ли я такой же в глазах окружающих?

– Уже три недели, – произносит мясничка с сильным южным акцентом. – Начиналось всё с потрохов и поросячьих ног. Все мы знаем, что такое голод, поэтому я закрыла глаза. Но затем он осмелел. То курицу стащит, то кролика. А теперь он украл чудесное жаркое, приготовленное для сеньора Алонсо. Я рискую потерять…

Королева подняла руку, и женщина замолчала. Я поймала себя на том, что затаила дыхание наряду со всеми остальными в ожидании приговора.

– Тебе известно наказание для воров, – объявляет она. – Как удобно, что тесак уже здесь.

Обвиняемый делает резкий вдох, кровь отливает от его лица. Слёзы ручьём текут по щекам. Он распластывается по мощёной поверхности.

– Пожалуйста, умоляю вас. В нашу деревню приезжали уже три раза за последний месяц и дважды перед этим. Нам уже нечего отдавать, нечего! Я единственный из братьев, кого не призвали в армию из-за моей больной ноги.

Острый взгляд королевы останавливается на мне, а затем на Кастиане, и я чувствую, как сердце сжимается. Она видит сквозь иллюзию? Или просто обратила внимание на чужаков? Возможно, она специально запугивает окружающих. Король Фернандо делает так же. Его молчание страшнее любых слов.

– Оставляю решение за тобой, Ромия. Отруби ему руку… – мальчишка снова всхлипывает, – или позволь ему отработать всё, что украл. После этого можешь поступать с ним, как сочтёшь нужным. Но учитывая, что твой предыдущий ученик сбежал с моряками три ночи назад, я понимаю, что рабочих рук не хватает.

Женщина-мясник хмурится ещё сильнее, суровые черты выдают в ней человека, который тяжело трудился каждый день своей непростой жизни. Она смотрит на парня, затем на королеву, к которой обратились для решения спора. Мясник крепче сжимает тесак мясистой рукой, и я мысленно представляю, как она бегает с этим ножом за мальчишкой. Она разворачивается к воришке, который так и лежит, сгорбившись, на земле. Я могу пересчитать его рёбра даже сквозь рубашку. Она вздыхает, и её жёсткое выражение лица смягчается.

– Я принимаю эти условия, – объявляет она, и толпа облегчённо выдыхает. Я даже слышу хлопки и смех маленьких детей, которые пришли поглазеть на представление. – Предупреждаю сразу, это будет непростая работёнка. Слышишь меня?

Парнишка вскакивает, на его лице расплывается улыбка, и теперь уже он плачет от счастья, кивая как заведённый. Они оба благодарят королеву Малого Лузо и уходят по одной из городских улочек.

– Чего застыли? – огрызается королева. – Заняться нечем?

Толпа разбежалась.

– Идём, – я тяну своих спутников за рукава. – Это она.

Мы пересекаем площадь и подходим к королеве Малого Лузо.

Но не успеваем приблизиться к ней, как нас окружают стражники в коричневой форме, приставляя лезвия к нашим шеям.

***

Поместье королевы – это пятиэтажная постройка на краю пирса, построенная так, словно её главным предназначением было наблюдение за цитаделью. С копьём, утыкающимся мне в спину, я иду спокойным шагом вместе с остальными, всего разочек оглянувшись назад. После увиденного на площади у меня сложилось впечатление, что королева – справедливая женщина. Но всё же то были её люди, а мы просто чужаки, посмевшие открыто приблизиться к ней. Не таким я представляла себе наше знакомство, но, по крайней мере, она обратила на нас внимание.

Нас приводят в светлую гостиную с высокими окнами, через которые в помещение проник солёный морской воздух. Королева сидит в кресле с высокой спинкой из чёрного дерева. На её столе разложены бухгалтерские книги и свитки, на медных весах лежит несколько золотых песо. Я отмечаю маленькую масляную лампу, чашу с розовыми фруктами и кружевной веер – всё для того, чтобы можно было работать допоздна. Страннее всего большая каменная черепаха, переливающаяся разными оттенками коричневого и белого, вокруг шеи которой ниточка с разноцветными бусинами. Мне интересно, имеют ли они какой-то сакральный смысл, вроде разукрашенных дверей и ставней.

Не могу сказать, дело ли в её пронзительном взгляде или в моём возможном обезвоживании, но у меня сводит живот. Я прикусываю уголок губы изнутри, чтобы боль помогла мне сфокусироваться.

– Изложите свой вопрос, странники, – начинает королева с милой улыбкой, которая едва ли сулит нам что-то хорошее. Кастиан прочищает горло и подходит к её столу.