Текст книги "Хроника одного скандала"

Автор книги: Зои Хеллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава восьмая

Субботнее утро. Я в доме одна. Если подчинюсь дисциплине и не выйду к киоску за газетами – до возвращения Шебы смогу поработать над книгой добрых три, а то и четыре часа. Шеба сегодня навещает Бена. Последние несколько недель Ричард настаивает, чтобы ее «визиты», как он называет встречи матери с сыном, проходили в хэмпстедском доме четы Бэквит, старинных друзей семьи Шебы. Официальное основание такой перемены – Ричарду удобнее завозить Бена к Бэквитам, чем к нам. Однако я подозреваю, что истинная причина в другом: Ричарду просто-напросто не приходится встречаться там с женой. Он испаряется задолго до ее приезда.

Итак, приступим к делу. Мне давно следовало бы заняться книгой, но пришлось сначала позвонить матери Шебы – попросить денег. Простая, казалось бы, задача, а в результате заняла три четверти часа. С тех пор как Шеба не живет с Ричардом и не работает, ежемесячная выплата из фамильного фонда Тейлоров стала ее единственным средством к существованию. Не выплата – слезы: едва хватает на покрытие счета из овощной лавки, а уж о каких-либо изысках и говорить не приходится. На данный момент Шебе остро необходимы новые туфли. Кроме того, рано или поздно придется купить и новый костюм: ни в одном из ее богемных просвечивающих нарядов перед судьей появиться немыслимо.

Миссис Тейлор, как выяснилось, все эти проблемы не слишком заботили. Выслушав мою речь о причинах звонка, она мерзко хохотнула.

– А Шеба об этом звонке знает? Не думаю, дорогая. Иначе она вам объяснила бы, что не в моих привычках субсидировать обновление ее гардероба.

– Поймите, у Шебы совершенно развалились туфли. Речь ведь не об излишествах, в конце концов. Вы ее мать, не забыли?

– Неужели, – снова хихикнула миссис Тейлор. – Благодарствую за напоминание. Но позвольте уточнить: вы что же, взяли на себя заботу о бюджете Шебы? Очень удобно. Не желаете ли, чтобы я заодно и вам купила новую обувь?

– Спасибо за предложение, однако я более чем способна себя содержать, миссис Тейлор. Я сорок лет проработала педагогом и смею вас заверить, что моя пенсия, пусть ее и нельзя назвать щедрой, полностью покрывает мои потребности.

Этой отповедью я поставила ее на место. Нахмыкавшись и накашлявшись, она все же пообещала выслать чек на будущей неделе.

Трудно поверить, до чего дошло. Шеба нищенствует, а муж и мать обращаются с ней так, точно она Тифозная Мэри [16]16
  Тифозная Мэри – служанка, которую считали виновной в эпидемии тифа в США в начале XX века, унесшей около 40 000 жизней; свои дни она окончила в одиночной тюремной камере, заклейменная как самый изощренный убийца всех времен.


[Закрыть].

В начале нашего знакомства Шеба казалась мне неодолимо счастливой. В моих глазах она выглядела современным чудом света, примером полного довольства. Ее брак с Ричардом – званые ужины, отдых во Франции, полный дом коллег, детей, экс-жен и старинных друзей – мог служить идеальной темой для статьи в журнальном разделе «Образ жизни». В ближайших планах Хартов всегда значилось какое-нибудь беззаботно-шумное мероприятие: пикник в Риджентс-парке, прогулка по Хайгейтскому кладбищу, экскурсия в Музей детства в Бетнал-Грин [17]17
  Очень популярный музей игрушек в лондонском районе Бетнал-Грин.


[Закрыть]. Встретиться с Шебой один на один для меня было редкой удачей. Однажды Ричард на полдня увез Бена в бассейн, и нам с Шебой удалось посетить выставку Дюрера. А еще раз Шеба писала мой портрет в домашней студии, пока Ричард с Беном играли наверху в «Монополию». (Помню, под аккомпанемент Радио-4 Шеба, сосредоточенно вглядываясь в холст, сказала, что у меня «умопомрачительный череп».) По большей же части мне приходилось делить ее со многими, многими другими.

На память приходит один случай, когда Шеба пригласила меня на день рождения сына – Бену исполнялось двенадцать. Я пошла, в душе ожидая чего-то вроде примитивных салок времен моего детства, однако дом меня встретил настежь распахнутыми дверьми и кучей приглашенных на детский праздник родителей – развалившихся на диванах, потягивающих вино, подпевающих джазовым записям Ричарда. У кухонной двери собралась толпа. Заглянув на кухню, я увидела распростертого на столе Ричарда. Шеба, в хирургических перчатках и маске, «оперировала» мужа, на радость десятку восторженных малолетних «студентов», устроившихся перед ней.

– Итак, – с ужасающим немецким акцентом комментировала Шеба, – мы фынимай тфа глас! Йа позфоляйт фам их осматрифать и бистро-бистро передафай сосетка. – Дети с визгом завертелись на стульях, вырывая друг у друга две крупные виноградины без кожицы. – Йа надейся, фсе помыль сфой рука? Не помыль? Ай, не фажно… О-о-о! Представляйт фам сфой ассистентка Барбара Бабински. Ходить сюда, Барбара, помогай мне винимайт печенка.

Как же заразительна была эта шумная семейная жизнь. Не скажу – полное счастье, но веселье точно. Дженнифер однажды рассказала мне об индусском храме в глухом районе Южной Индии, где она побывала еще в студенчестве. Ей показалось фантастическим – невероятным, – что экзотические обряды совершались на той же планете, где протекала ее скучная жизнь в Барнстепле. Вернувшись в Англию и вспоминая женщин в сари, опускающихся в темные воды озера у храма или воскуривающих благовония в честь слоноголового Ганеши, она с трудом убеждала себя, что не выдумала эти сцены. То же испытываю и я, вспоминая прежнюю жизнь Шебы. Возвращаясь к машине после проведенного в доме Хартов вечера, я всякий раз подавляла детское желание оглянуться и проверить, что дом остался на месте, а не растворился, точно сказочное видение. Лежа в постели, я представляла, как Харты готовятся ко сну: поочередная беготня в ванную и обратно, стук зубных щеток, оклики с первого этажа на третий, взрывы смеха. Шум понемногу стихает, пока наконец единственным звуком в доме не остается шелест простыней и переворачиваемых книжных страниц. Представьте, время от времени я, как и Дженнифер, сомневалась в реальности этой жизни. Наяву такого не бывает, думала я. Эта семья, должно быть, существует в моем воображении и исчезает вместе с моим уходом.

Не задумываясь, я поставила бы все свое имущество на то, что Шеба верна Ричарду. Их брак не был идеальным. Ричард относился к Шебе свысока, как, впрочем, и ко всем остальным. А когда чуточку уставал, или чувствовал, что центр общего внимания хоть на миг отклоняется от его особы, или сталкивался с упорным неприятием какой-нибудь своей идеи – моментально впадал во вздорное ребячество. (Я бы сравнила Ричарда с королем из стишка Милна: не тиран и сумасброд, но к чаю все же любит хороший бутерброд.) Шеба достаточно наблюдательна и не замечать недостатков мужа не могла, но для нее мелочность и тщеславие Ричарда являлись необходимыми составляющими его интеллекта, теми изъянами, которые вызывают сочувствие и делают «простым человеком». Шеба выросла рядом с Рональдом Тейлором и правила поведения помощницы великой личности впитала с детства. Она искренне страдала, когда недостатки Ричарда навлекали на него враждебность окружающих.

Однажды после ужина, за которым Ричард был особенно болтлив и несносен, Шеба, слегка навеселе, отвела меня в уголок на кухне.

– Пожалуйста, Барбара, только не надо его ненавидеть.

– Я вовсе не ненавижу его.

– Он бывает занудой, знаю, – шепотом продолжала Шеба, – но в глубине души он такой милый. Жизнь его не баловала. Вы в курсе, что без очков он слеп как крот? Его мать, ужасная женщина, не соглашалась покупать ему в детстве очки, а когда в больнице ему велели носить повязку на левом глазу, она не разрешила… Что в этом смешного?!

Я невольно улыбнулась при мысли о гневных речах Ричарда в адрес матери.

– Я и не думала смеяться.

– И правильно. Пожалуйста, простите его, если он ведет себя как фигляр. На самом деле он очень, очень хороший. Правда.

Пару раз, помнится, у Шебы вырвалось сожаление о том, что она слишком рано вышла замуж. Однако она не позволяла себе винить в этом Ричарда. Если она и упустила множество шансов в жизни, настаивала Шеба, то в этом никто не виноват, кроме нее самой. Их супружество сложилось так удачно именно благодаря Ричарду. Он превратил ее в «гораздо более хорошего человека», чем она была до встречи с ним. Он помог ей «вырасти».

– Ричард уже был женат, – говорила мне Шеба. – В семейной жизни он опытнее и мудрее.

Я как-то предложила поставить изготовление ее замечательных поделок на коммерческую основу.

– Вы могли бы продавать их, к примеру, универмагам. Уверяю вас, Шеба, они будут улетать в мгновение ока.

– Нет-нет, – отмахнулась Шеба. – Если бы я решилась на что-то подобное – попыталась бы начать собственное дело, – то следовало заняться этим раньше.

– Сейчас тоже не поздно, – возразила я. – Вам еще далеко до старости, верно?

Шеба замотала головой.

– Конечно, я знаю, что еще не старуха, но все равно поздно. И давно поздно. Несколько лет назад на меня вдруг напала такая злость за все то, чем, как мне казалось, я пожертвовала ради семьи. Меня осенила безумная идея, что если бы не встреча с Ричардом и раннее замужество, в котором я себя похоронила, мне многое удалось бы. Я бы столько всего успела: изваяла гениальную скульптуру, исколесила мир… да мало ли что еще. И однажды я заявила Ричарду, будто он «убил мою фантазию». Боже, что на меня тогда нашло! В конце концов Ричарду осточертело мое нытье, и он переделал подвал в мастерскую. Договорился о няньке, все продумал и рассчитал, чтобы у меня было три вечера в неделю без хлопот о Бене. Ричард сделал все возможное, пошел на расходы, которых мы вообще-то не могли себе позволить… И знаете что? Ничего не вышло! Нет, у меня, конечно, получались хорошенькие тарелочки и даже пара скульптур, а толку? Почти все отвоеванное время я либо мыльные оперы смотрела, либо дрыхла. – Шеба засмеялась. – Вот и выходит, что ни Ричард, ни дети ни от чего меня не отрывали. Совсем наоборот: семья стала безупречным прикрытием моей природной лени.

– Вы слишком строги к себе, – сказала я. – Откуда вам знать, чего вы достигли бы, если бы не вышли замуж? В любом случае, юности вас лишили.

Шеба опять покачала головой:

– Нет, нет, нет. Если уж на то пошло, живя с Ричардом, я искусственно продлила юность. Разве вы не понимаете, что ко мне продолжали относиться как к ребенку? Всю свою взрослую жизнь я была младшей. Так сказать, младенец в старшей группе. Мы дружили и общались с поколением Ричарда, а не моим. Я постарела, сама не заметив как, но по-прежнему воображая себя папочкиной крошкой. А несколько лет назад у меня вдруг открылись глаза. Я оглянулась и поняла, что люди вокруг меня, к которым я всегда относилась как к старшим – ровесники Ричарда, – они, по сути, такие же, как я. А в чем-то даже моложе. Ричард оберегал меня от встречи с моим собственным немалым возрастом.

Подумать только – все эти душевные слова о Ричарде, о своей семье, о беспечной, солнечной жизни в Хайгейте она произносила в то самое время, когда флиртовала с мальчишкой. Непостижимо. После нашего первого разговора в подвале имя Конноли всплыло лишь однажды. Я спросила, решила ли она свою проблему, и Шеба прощебетала, что поступила в точности, как я ей советовала. «Задушила на корню», по ее выражению. Возвращаясь назад, я понимаю, что с моей стороны было глупо принять такой ответ на веру. Ну почему я не потрудилась уточнить, как именно она избавилась от малолетнего воздыхателя? Увы, в тот момент Конноли был для меня слишком незначительной фигурой. Если я о нем и думала, то исключительно как о досадной помехе – по ошибке попавшей в теплую ауру Шебы соринке, от которой своевременно избавились. Шеба никогда не вела себя как женщина, у которой интрижка на стороне. Временами, быть может, неоправданно веселилась, но я в то время считала – точнее, питала надежду, – что ее хорошее настроение было некоторым образом связано со мной.

* * *

Едва я поставила точку в предыдущем предложении, как от Бэквитов мне позвонила Шеба
и принялась вопить в трубку всяческие гадости
о Ричарде, умоляя прийти к ней на помощь. Несколько минут я безуспешно пыталась выяснить, что ее довело до такого расстройства. Не
добившись внятного ответа, сдалась, села в машину и помчалась в Дауншир-Хилл, где живут
Бэквиты. Шебу я нашла на улице перед домом, всю в слезах и пунцовых нервных пятнах. Неподалеку от нее смущенно переминалась Лайла Бэквит.

– Он нанял… он нанял… какую-то женщину! – воскликнула Шеба. – Он… он говорит, что если я куда-нибудь соберусь с Беном, то она пойдет с нами.

– Шеба, ты преувеличиваешь, – подала голос Лайла.

– Бен говорит? – спросила я.

– Да нет же. – Шеба раздраженно замотала головой. – Ясно, не Бен. Ричард!

– Что за женщина? О чем вообще речь?

– Очень приятная девушка… – снова встряла Лайла.

– Какая-то Меган, – оборвала ее Шеба. – Вроде его аспирантка. Он говорит, что когда я ухожу с Беном, за мной надо присматривать. Это все из-за того, что на прошлой неделе я повела Бена в кондитерскую на Хай-стрит и никому не сообщила, где мы будем. Лайла с Хью подумали, что я сбежала с сыном. – Она бросила на Лайлу полный укора взгляд. Та уставилась на тротуар. – Я пробовала убедить Ричарда, что это нелепо, но он и слышать ничего не хочет. Говорит, либо я гуляю с Беном под присмотром этой самой… либо сижу с ним в доме. – И Шеба снова расплакалась.

– Возмутительно, – сказала я. – Пойдемте. Сейчас разберемся.

– Не знаю, стоит ли, Барбара… – возразила Лайла. – Ричард не в духе. Лучше бы не доводить до скандала.

Шеба с сомнением посмотрела на меня.

– Вы согласны, чтобы во время встреч с сыном за вами присматривала приятельница Ричарда? – спросила я.

– Нет!

– В таком случае – идемте.

Я взяла ее за руку и повела через дорогу, обратно к дому. Лайла нехотя последовала за нами.

В коридоре мы столкнулись с Хью Бэквитом в рабочих джинсах и садовыми ножницами в руке. На лице у хозяина был написан ужас от того, что в его доме разыгрывается чужая семейная драма.

– Привет, привет, – с благодушием полоумного заорал он и поскакал вверх по лестнице. А из кухни в этот момент возник Ричард.

Я его довольно давно не видела. Веса в нем, похоже, поубавилось, зато седины стало больше. Семейные горести придали благородства его невыразительным чертам.

– А она что здесь делает? – спросил он, ткнув в меня пальцем.

– Я ее позвала, – ответила Шеба.

– Ради всего святого! Только ее и не хватало.

– Послушайте, Ричард, я хочу помочь. Если вы настаиваете на сопровождении для Шебы и Бена – возьмите меня в качестве…

Ричард фыркнул:

– Вас? Идея не из лучших.

Мой голос зазвучал жестче:

– Шеба имеет право видеть сына, и вам это известно.

– А я имею право настаивать, чтобы ее сопровождал человек, которому я доверяю, – отрезал Ричард. – Неделю назад она пропала с ребенком на два с лишним часа. Лайла с Хью чуть с ума не сошли.

– Да уж, – с невинным видом подтвердила Лайла.

– Я посоветовался с адвокатом, Барбара, – сообщил Ричард, – так что не тратьте зря силы, идет? По правде говоря, у меня есть веское основание вообще запретить ей встречаться с Беном.

– Где он? – спросила Шеба.

– Играет наверху, – ответил Ричард. Он явно не в силах был посмотреть жене в глаза.

– Вы просто мстите ей, Ричард, – не отступала я. – Не думаете же вы, в самом деле, что Шеба могла решиться на побег с Беном…

Ричард оскалился:

– Ошибаетесь. Теперь я готов поверить во что угодно. Вряд ли надо объяснять, почему я сомневаюсь в том, что Шеба – подходящая компания для мальчика.

Ахнув, Шеба вцепилась в его руку.

– Ричард! На что ты намекаешь? Ты ведь не…

Ричард отдернул руку:

– Оставь меня! Я не обязан перед тобой отчитываться!

– Может быть, все-таки пройдем в комнату, – предложила я, – и все спокойно обсудим?

– Никаких переговоров, – отрезал Ричард. – Либо она соглашается с присутствием Меган, либо не покидает этих стен с Беном. Точка.

Шеба уже рыдала в голос. Ричард, Лайла и я несколько секунд молча смотрели на нее.

– Можно мне по крайней мере поговорить с этой Меган, прежде чем Шеба примет решение? – спросила я.

После мгновенного колебания Ричард, похоже, решил не возражать. Повернулся к Лайле:

– Извини… Ты не против?..

– Да-да, пожалуйста, – кивнула Лайла.

Вслед за ней мы прошли в просторную кухню.

Молодая женщина с заплетенными в косу волосами читала за столом газету. Наше появление она встретила с прохладным любопытством.

– Меган, прежде чем Шеба решит, идти ли ей сегодня с Беном гулять, она хочет поговорить с тобой, – объяснил Ричард.

– Конечно, – великодушно чирикнула Меган, словно кто-нибудь спрашивал ее мнение.

– Прошу, садитесь, – сказала Лайла. – Кофе на плите. Я пока пойду взгляну, как там Бен и Полли. Если понадоблюсь – позовите. – И она стремглав выскочила из кухни.

– Полли тоже здесь? – спросила Шеба.

– Да, – ответил ее муж.

– А нельзя ли попросить ее погулять с нами?

– Она не хочет тебя видеть, – отрубил Ричард.

Шеба отшатнулась, как от пощечины.

Я выдвинула стул:

– Садитесь, Шеба.

Она послушно опустилась на стул, лицом к Меган.

Я села рядом. Меган одарила нас широкой улыбкой. В тот момент я подумала, что она жаждет продемонстрировать, что не боится. Оглядываясь назад, полагаю, девице просто не хватило ума сохранить серьезность.

– Ну? – не выдержал Ричард. – Спрашивай, что хотела.

Шеба открыла рот, снова закрыла. И беспомощно посмотрела на меня.

– Вы давно знаете Бена? – спросила я.

Меган оглянулась на Ричарда. Тот кивнул.

– Да, – ответила она. – Я уже около месяца помогаю Ричарду.

– Вот как? Ричарду повезло. И в чем же именно?

– Ну, в доме прибираюсь, за Беном присматриваю…

– Вы учитесь у Ричарда?

– Вроде того. Я пишу диссертацию, а Ричард – мой руководитель.

Вздрогнув, Шеба с силой прижала свое колено к моему.

– Сколько вам лет?

– Двадцать пять.

– Вам-то что за дело, черт побери! – взорвался Ричард. – Я не позволю ее допрашивать. Она,знаете ли, не преступница.

– Прошу прощения, – сухо возразила я, – вы сами разрешили задать ей несколько вопросов. Я бы не назвала это допросом…

– Барбара, не суйте свой нос куда не просят. Вас это вообще не…

– Ладно! – выпалила Шеба, жестом побежденного вскидывая руки. – Ладно, я согласна. Согласна! Только не кричи. Давай покончим с этим, прошу тебя.

Ричард пошел за Беном, и на кухне остались одни женщины.

По лицу Меган блуждала все та же глуповатая улыбка.

– Значит, Ричард – ваш научный руководитель? – прервала я молчание. – Так, так… И по какой теме вы намерены защищаться?

Улыбка стала шире.

– Современная романтическая новелла. Изучаю книги издательства «Милнз и Бун», историческую литературу и все такое. Основная мысль – революционный взгляд на тексты, вызывающие обратную реакцию.

Наступившую паузу прервал оглушительный смех Шебы. Мы с Меган подскочили на стульях.

Прежде чем кто-нибудь отреагировал на эту странную вспышку, в комнату влетел Бен.

– Ура! Ура! Мама! Мама! Мамочка!

Вошедший вслед за ним Ричард послал мне злобный взгляд:

– Думаю, вам пора, Барбара.

Надутый ублюдок.

Глава девятая

Этим утром Шеба невероятно мрачна. Практически не притронувшись к завтраку, поспешно удалилась в свою комнату – «кое-что сделать». В последнее время она страдала по своей студии, так что я на днях купила гигантский мешок глины для лепки. Шеба поначалу воротила нос, а ведь я едва спину себе этим мешком не сломала. Очевидно, она привыкла работать с материалами лучшего качества, но в конце концов взялась и за мою глину. Когда она сегодня выскочила в туалет, я заглянула в спальню – хотелось узнать, над чем она работает. Мне мало что удалось увидеть. Шеба вернулась и захлопнула дверь у меня перед носом.

Шеба нередко говорила, что, по ее мнению, в браке существует некий ритм – приливы и отливы в чувствах супругов друг к другу. У каждой пары свой ритм, считает Шеба. У кого-то взлеты и спады происходят в течение недели, а у кого-то не чаще раза в месяц, но ощущают этот цикл все пары. Совершенно счастливы супруги с диаметрально противоположными циклами: когда у одного спад любви, другой пылает от страсти, и в семейной жизни не бывает пустоты ощущений. Теперь, когда мы с Шебой живем вместе, я задаюсь вопросом – не применима ли и к нам эта теория? Если сегодня Шеба угрюма и несносна – быть может, просто настал ее черед капризничать? Быть может, скоро эта фаза сменится и придет мое время купаться в ее внимании?

В соответствии с графиком моего сближения с Шебой, следующую золотую звезду заслужило событие начала июня, когда Полли исключили из школы. Тот вечер, когда Хартам сообщили эту новость, я провела у них. Мы поужинали раньше обычного, и Ричард взялся уговаривать Шебу, что им необходимо купить дряхлый магазин, который выставили на продажу в Ист-Энде.

– Нет! – в притворном ужасе воскликнула Шеба. – Дорогой, эдак мы закончим свои дни в богадельне!

– Это прекрасное вложение денег, – настаивал Ричард. – Мы могли бы во второй раз заложить наш дом, чтобы добыть средства на переоборудование магазина, – и в результате получили бы великолепный товарный склад, считай, даром!

Честолюбивые замыслы Ричарда служили постоянной темой полушутливых дискуссий Хартов. Ричард мнил себя несостоявшимся по милости Шебы предпринимателем. Закусив удила, он рвался на рынок недвижимости, мечтая покупать задешево, продавать втридорога, богатеть на глазах. Он бесился, вспоминая, что прохлопал бум девяностых в сфере недвижимости. Однако дом в Хайгейте, купленный в рассрочку на средства отца Шебы, был их единственным солидным достоянием, и Шеба наотрез отказывалась ставить его на кон.

– Не будь ты такой паникершей, мы бы давным-давно стали миллионерами, – заявил ей тем вечером Ричард. И обратился ко мне за поддержкой: – Верно ведь, Барбара?

– Гм. Осторожность Шебы оправданна, – сказала я. – Вероятно, она кое-что смыслит в финансах. Дочь экономиста как-никак.

– Ха! – взвился Ричард. – Бэш полный ноль в финансах. Она и осторожничает от невежества.

Зазвонил телефон, и Шеба вышла из комнаты, чтобы ответить на звонок. Ричарда это не остановило.

– Дай Бэш волю – она бы хранила деньги в коробке из-под печенья, в пятифунтовых бумажках. Все дело в том, что моя жена до смерти боится денег, потому что до нее не доходит, как они работают…

Меня отвлек голос Шебы, доносившийся из соседней комнаты.

– Нет… Нет, но… – Она была явно взволнована. – Я абсолютно уверена, что это ошибка… Конечно… Конечно… Нет, я все понимаю, но это уж чересчур!

Ричард снисходительно улыбнулся:

– О господи. Не иначе как мамаша Шебы… Что вам предложить на десерт, Барбара? Есть очень неплохие мандарины…

В этот момент Шеба сорвалась на крик:

– Ради бога, как вы можете! Нет, нет, я знаю, что она совершенно невыносима… Да, просто я… Ей всего семнадцать, не забывайте!

Улыбка исчезла с лица Ричарда.

– Что там такое, Бэш? – выкрикнул он. – Ничего не случилось?

Шеба не ответила.

– И это я понимаю, – сказала она неизвестному собеседнику на другом конце провода. – Однако речь сейчас не о терпении…

Я поднялась, чтобы собрать со стола посуду, но Ричард остановил меня взмахом руки и напружинился, силясь расслышать Шебу.

– Разве в ваши обязанности не входит помочь ей с этим справиться? – спрашивала Шеба. – А по мне, так вы вовсе не прилагали усилий…

Я села на место.

– Батшеба! – заорал Ричард и вышел из гостиной. – Какого черта тут происходит? – донесся до меня его недовольный возглас.

Они перебросились парой негромких фраз, после чего Шеба нетерпеливо взвизгнула:

– Ради всего святого, Ричард, ты дашь мне поговорить с этим человеком?

Ричард стремительным шагом вернулся в гостиную и принялся со звоном и бряцаньем собирать тарелки. На меня он не смотрел.

Через минуту-другую Шеба, положив трубку, присоединилась к нам.

– Черт бы побрал эту школу, – сказала она.

– На чем порешили? – спросил Ричард.

– Завтра мы должны ее забрать.

– Что за бред! – рявкнул Ричард.

Я не могла не вмешаться.

– Моя помощь нужна?

– Нет, спасибо. Боже, мне так неудобно. Простите, Барбара. – Шеба повернулась ко мне с улыбкой: – С Полли неприятности. Ее исключают из школы.

– А в чем проблема?

– Хулиганит, говорят.

– Полная чушь, – фыркнул Ричард.

– А именно? – уточнила я.

– Да творит черт знает что, – ответила Шеба. – Терроризирует девочек из младших классов. Вымогает деньги. Гангстерша, если верить руководству.

– Полная, собачья чушь! – воскликнул Ричард.

– Что ты заладил? – накинулась на него Шеба.

Явно оскорбленный, Ричард тем не менее в бутылку не полез.

– Чушь собачья, – негромко повторил он.

Улыбнувшись, Шеба похлопала меня по плечу.

– Спасибо, Барбара. Ужасно мило с вашей стороны, но тут уж ничем не поможешь.

Назавтра Шеба с Ричардом поехали в Брайтон. Прежде всего они встретились с директрисой, затем со школьным психоаналитиком. Беседы вышли долгими и утомительными, чему Шеба была даже рада. Ей хотелось отсрочить встречу с дочерью, которая неминуемо должна была вылиться в скандал. Место психоаналитика в школе занимал мистер Оукшот, человек любезный, но недалекий. Он сообщил Шебе и Ричарду, что хулиганство их дочери служит признаком низкой самооценки и что нужно копать глубже, чтобы понять такую девушку, как Полли. Дескать, под маской грубиянки скрывается личность, «полная тревог и неуверенности в себе».

Услышав эту речь в пересказе Шебы, я расхохоталась. Просто очаровательно, с какой слащавой сентиментальностью все эти доброжелатели оправдывают собственную изворотливость. Насколько мне известно, педагоги годами хором славили Шебу и Ричарда за воспитание дочери, столь сильной духом, полной мужества, стойкости и прочих достойных качеств – или уж не знаю, из чего там положено складываться характеру современных девочек. Однако, столкнувшись с бесчинствами Полли, те же педагоги принялись наперебой доказывать, что ее крутой нрав – не более чем бравада. Полли до чрезвычайности «ранима», утверждали они. Ее «терзает тревога». Прошу прощения – а кого не терзает тревога? Как ты справляешься со своей тревогой – вот что важно. Полли тушит сигареты о руки двенадцатилеток, вымогая у них сладости. И это «бравада»? Я вас умоляю. Это верный признак жестокости.

Когда пришло все же время забирать дочь, Ричарда и Шебу проводили в школьный лазарет. Оказалось, что Полли выселили из комнаты, временно устроив в кабинете школьной медсестры.

– Ага! Вот, значит, где обитает злодейка! – бодро вскричал Ричард при виде дочери, дожевывающей грушу.

Назло холодной погоде Полли облачилась в мини-шорты и футболку с надписью «Королева стерв» поперек груди. Шеба подняла скомканные носки из-под стола медсестры и протянула дочери.

– Быстро одевайся и поехали, – приказала она, мгновенно пожалев о своей строгости. – Нам нужно к Бену.

Полли насупилась, но подчинилась и пошла в обход комнаты, собирая в кучу разбросанные вещи. Она показалась Шебе уставшей, сильно похудевшей и очень, очень красивой. Впечатление, что с последнего приезда домой ее ноги стали на пару сантиметров длиннее.

Думаю, Шебе было нелегко наблюдать, как расцветает ее дочь. Я не раз ловила не слишком дружелюбные взгляды, которые она бросала на Полли. Шеба явно завидовала, хотя и старалась заглушить в себе эту зависть. Конечно, она знает, что и сама блистала, но расставаться с короной всегда тяжело, не так ли? Несколько раз Шеба была на грани слез, жалуясь мне на отвисшие ягодицы или обнаруженный под коленом новый варикозный узелок. Такое впечатление, сетует она, что ее внутренности медленно, но неотвратимо рвутся на поверхность, требуя к себе внимания после многолетней верной службы. Добро пожаловать, говорю я новому члену клуба «тех, кому за…». Но Шеба не желает такого членства. Каждую ночь она спит в бюстгальтере, чтобы грудь не обвисла, – одна из подруг матери еще в юности сказала ей, что это самый надежный способ. Каждую ночь! Я объясняла, что это бесполезно. Втолковывала, что даже проведи она в горизонтальном положении всю жизнь, заковав грудь в железную перевязь, – все равно ее гордость в конце концов будет похожа на полупустые мешки. Но нет, она отказывается снимать лифчик.

На пути в Лондон Шебу с Ричардом и Полли застал дождь, и на ближайшей станции обслуживания они остановились перекусить. Шеба отказалась обедать внутри (подобные забегаловки наводят на нее тоску), и Ричард предложил купить что-нибудь на вынос. Шеба с Полли смотрели, как он бежит к кафе, съежившись под проливным дождем. Полли попросила включить радио. Шеба отказалась – не то настроение. Они ждали Ричарда, глядя через ветровое стекло на стоянку, вслушиваясь в шум дождя и дыхание друг друга.

Однажды Шеба рассказала мне, как навещала мать сразу после смерти отца. Женщины приготовили омлет и накрыли стол в гостиной дома на Примроуз-Хилл. Обе изо всех сил старались быть тактичными и внимательными друг к другу, и все же обстановка была гнетущей. В конце концов миссис Тейлор опустила вилку.

– Бог ты мой. Ничего у нас с тобой не выходит.

Возражений Шебы мать не приняла. К чему отрицать очевидное, сказала она, качая головой. Даже когда Рональд был жив, в его отсутствие она с трудом находила общий язык с детьми. Насколько, по ее словам, проще изображать родительницу перед другим взрослым, чем быть ею. Шеба была потрясена этим признанием.

– То есть ты была со мной добра, только чтобы произвести впечатление на папу? – ужаснулась она.

С тех пор подросла ее собственная дочь, и Шеба стала понимать миссис Тейлор. Общение с Полли дается Шебе с трудом, а уж без поддержки зрителей оно практически невозможно. Если свидетеля ее выдержки и доброты в поле зрения нет, Шеба не находит в себе сил сражаться с непостижимой для нее озлобленностью Полли.

– Я собираюсь с духом для какой-нибудь шутки, – говорит Шеба, – а потом просто плюю на все: да пошло оно… Пусть бесится.

Наконец Ричард, с пакетами под курткой, вынырнул из кафе и бегом пересек площадку. Открыв дверцу, он впустил в салон холодную морось и горячий картофельный дух.

– Уф! – выдохнул он, плюхнувшись на сиденье. – Льет как из ведра. Прошу! – Он начал вытаскивать пакеты из-за пазухи. – Чипсы и чизбургеры для всех. Пальчики оближешь.

Полли взвыла:

– Но я же не ем эту дрянь из «Макдоналдса»!

Ричард в замешательстве оглянулся на дочь:

– Я считал, ты покончила с вегетарианством?..

Уткнувшись лицом в ладони, Полли издала свой фирменный фырк.

– Так и есть, па. Все равно – «Макдоналдс» мне на хрен не нужен.

Шеба с удовольствием отметила тень раздражения, мелькнувшую на лице мужа.

Едва переступив порог дома, Шеба под каким-то предлогом ускользнула к себе в студию, заперла дверь и набрала номер пейджера Конноли.

– Слушай, – сказала она, когда Конноли перезвонил. – Мы можем сегодня встретиться? – Обсудив все детали, Шеба аккуратно опустила трубку и побежала наверх здороваться с сыном.