Текст книги "Всполохи на камне (СИ)"

Автор книги: Зинаида Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11. Лия

Смотрю на листы, разложенные на столе, и ещё больше поражаюсь тому, как упорно меня искал отец. И понятно, почему так долго, ведь мама практически не оставила следов. И мне как-то страшно, что я так нужна совершенно мне незнакомому человеку.

Собираю бумаги и убираю в стол, хватит на сегодня этого всего, нужно ужин готовить. Мама заходит на кухню минут через двадцать, тихо садится в кресло.

– Лия, ты так и не сказала ничего, что ты думаешь, как ты себя чувствуешь, – мама с беспокойством смотрит на меня.

– А что тут скажешь? Что мне обидно? Мне не обидно. Что я растерялась? Это и так понятно. – наливаю воду в кастрюлю и ставлю на газ. – Мам, ты поступала так, как считала нужным, теперь исправить нельзя ничего, будем разбираться с настоящим.

Мы с мамой быстро ужинаем и я ложусь пораньше. Мне с утра на работу и хочется выспаться, а после такого бурного на эмоции вечера, я боюсь не уснуть. Но, на удивление, сон приходит быстро, но всю ночь мне снятся сны тревожные и даже страшные.

В одном я вижу мужчину, который стоит ко мне спиной, он явно злиться на меня, кричит мне, чтобы я ушла, угрожает. И это не мой отец, даже не видя лица, я понимаю, что он гораздо моложе его. И вместо того, чтобы уйти, я кладу руку на плечо мужчины и он оборачивается, а я… просыпаюсь!

Я так не увидела, кто мне угрожал. Сон каким-то образом взбудоражил меня, словно его незавершённость зацепила меня, растревожила. Посмотрела на часы – шесть утра, можно и вставать, до будильника оставалось всего ничего.

Со всеми событиями вчерашнего дня я совсем забыла про мои переживания, связанные с пациентом Петровским, а придя утром к больнице, наткнулась на целую процессию у входа в приёмное отделение.

Через широкие двери вывозили каталку с мистером Хамом, по бокам шествовала его мать и отчим. Позади два медбрата толкали каталку. Я замерла у входа, ожидая, когда все выйдут и я быстренько смогу незамеченной забежать на работу.

Напрасно надеялась. Как только я сделала шаг к двери, Петровский меня сразу заметил и впился в меня темным недобрым взглядом. Я тоже смотрела на него, не в силах отвести глаз до тех пор, пока его не загрузили в очень новую и современную скорую помощь.

В последний момент лицо мужчины исказила неприятная усмешка, словно он понял, что я не могу отвести от него взгляда. А мне показалось, что у меня сердце бьётся в горле, а не в грудной клетке.

Эта сцена у двери неприятно меня поразила, мне стало не по себе от своей реакции на этого человека. Он полусидел на каталке и при дневном свете выглядел как-то иначе, чем в палате. Было видно, что он слишком бледен, измучен, но не могу не признать, что это не уменьшило его мужественности.

Но мне было сложно осознать, что мой интерес имел не только окраску любопытства. Надо признать, что Петровский рождал мысли об обычном влечении между мужчиной и женщиной. Я даже вслух хихикнула над собой. Мистер может быть и хам, но очень привлекательный, тут и спорить не имеет смысла.

Так я себя и успокоила, нечего глупости выдумывать! Как бы ни был хорош этот Петровский, я его уже никогда не увижу, так что забыть и работать, работать!

Сегодня меня уже не ждало испытание в виде уборки в реанимации, сегодня я спокойно всё сделаю и никто мне гадостей не наговорит. Вот и хорошо.

Дежурная медсестра встретила меня с улыбкой.

– Привет, Лия! Как дела?

– Доброе утро, Катюш. – я улыбаюсь в ответ. – Сегодня палата свободна?

– Ага, увезли этого красавца, – Катя эмоционально округляет глаза, – навели тут шороха его родичи, проверка за проверкой. Главного, говорят, чуть инфаркт не хватил.

Я ещё немного поболтала с Катей и пошла убираться. Как-то сиротливо было в палате, которая опустела после выписки Петровского. Надо же, выходит мне не хватает его обзываний? Нет, я действительно с ума схожу.

Быстро навожу чистоту и бегу в травму. Телефон тихо завибрировал в кармане, на экране незнакомый номер.

– Слушаю, – осторожно произношу в трубку.

– Лия, здравствуйте, это Илья Евгеньевич, мы с вами вчера общались, – слышу знакомый голос.

– Да, Илья Евгеньевич, я помню. – произношу сдавленно, мне как-то стало трудно дышать, – У вас что-то важное? Я на работе сейчас.

– Лия, простите, что отвлекаю, но вы правы, у меня что-то важное, – собеседник молчит пару секунд, – если вам это тоже важно. Обстоятельства так сложились, что ваш отец был вынужден срочно вернуться в страну. И я доложил ему о результатах поисков.

С трудом втягиваю воздух в лёгкие, а то они уже горят от недостатка кислорода. Встреча с отцом, похоже, состоится быстрее, чем я ожидала.

– Лия, вы здесь? – Илья Евгеньевич обеспокоился моим молчанием.

– Да, я слушаю вас, – выдавливаю слова из себя.

– Лия, ваш отец готов хоть сегодня приехать к вам, чтобы встретиться. Но есть противопоказания, к его большому сожалению.

– Противопоказания? – в недоумении переспрашиваю я. – Что это значит?

– У Андрея Ивановича случился сердечный приступ вчера, состояние нормальное, но врачи не разрешили ему летать, как минимум месяц, а дорогу до вашего города на машине он просто сейчас вынести не способен, хотя и храбриться…

– Он в больнице? – я спрашиваю на автомате.

– Уже нет, он под наблюдением врачей дома. Лия, мне стоило трудов не дать ему поехать к вам. Звонить он не хочет, он хочет с вами встретиться как можно скорее, понимаете? – Илья Евгеньевич явно не просто юрист отца, очень уж он беспокоится о своем работодателе. Вероятно, они давние друзья, если Игнатов знает о многолетних поисках меня.

– Лия, я очень прошу вас приехать в Москву, с работой вашей я вопрос улажу, вам дадут несколько дней отпуска, – собеседник явно все уже продумал, – билеты купить не проблема, а отвезут вас в аэропорт хоть сейчас. Пожалуйста, приезжайте на встречу с отцом.

– Сейчас? – я совсем растерялась. – Но мама… я не знаю…

– Лия, вы можете сейчас вернуться домой и все объяснить маме. Кстати, как ее самочувствие?

– Для ее заболевания неплохо, но оставить ее на несколько дней я не могу! – наконец-то я начинаю мыслить здраво.

– Этот вопрос я тоже решу, не переживайте, найму ей помощницу с медицинским образованием, которая побудет с ней, пока вы не вернётесь. – на все-то у этого юриста есть ответ.

– Несколько дней вы сказали? А это сколько? – нужно все уточнить, так сказать, на берегу.

– Вы сами можете выбрать, сколько это дней, Лия. Вас никто не будет неволить. – Илья Евгеньевич смягчил голос.

Я полминуты обдумываю свое решение, собеседник терпеливо ждёт моего ответа.

– Хорошо, я доработаю смену и к трем часам буду дома. Часа в четыре дня я буду готова ехать. – быстро тараторю свой ответ.

Слышу на другом конце облегченный выдох.

– Понял, Лия, в четыре машина будет ждать вас у подъезда! В Москве я вас сам буду ждать в аэропорту. До встречи!

Глава 12. Пётр

Полтора часа до областного центра и только там меня заберёт вертолет. В этом городишке даже вертолеты сесть не могут, настоящая дыра. У меня нестерпимо болит спина и нога, несмотря на обезболивание.

Тело невыносимо затекло и сообщало о дискомфорте болью. Я не привык так долго лежать без движения, моя активность за день была не менее двадцати тысяч шагов и часа силовых упражнений.

И сейчас мои мышцы просто орали от обездвиживания, кровь застаивалась и била в ненужные места. Без физической активности я всегда зверею, эту закономерность я обнаружил лет в четырнадцать, как раз в пик моего дикого пубертата.

Созрел я раньше сверстников, рост и сложение опередили возраст, в пятнадцать мне могли дать и двадцать. Именно тогда я и стал постоянным клиентом спортзала, перепробовал много чего, но остановился на обычной качалке.

Меня не привлекли спортивные лавры, мне хотелось учиться тому, что давало бы серьезный доход, благо умом природа не обделила и учёба была не проблемой. А вот тело требовало нагрузки ежедневно, иначе я становился, мягко говоря, излишне агрессивным.

И эти дни в реанимации в очередной раз доказали, что это так и есть. Я совершенно не владел собственным психическим состоянием и вёл себя как последняя скотина. Понимаю это, но сделать практически ничего с собой не могу.

Как бы странно это не звучало, но работа, секс и активное движение, делали из меня цивилизованного человека. В противном случае я зверел от мелочей. Получилось, что эта авария лишила меня всех самых важных компонентов адекватности!

С чувствами и другими глупостями у меня всегда были сложности, все эти розовые сопли меня не трогали, за исключением чувств самых близких людей. Тут я был безоружен и любое недовольство матери, например, могло сделать из меня ягненка, я был тих и любезен. И таким меня видели только несколько человек.

Это состояние было краткосрочным и вынужденным, а вот обычным и постоянным для меня является проявление жесткого, твердого характера. В работе самое главное – результат, а достичь его можно только дисциплиной и контролем.

А сейчас я потерял контроль над всей моей жизнью и, в перспективе, ещё не очень быстро его восстановлю. Лежачий и немощный – это невероятно сильно выводило из себя!

Вот и наорал на эту мелкую моль, которая пялилась не меня, когда я в себя пришёл. Лежу себе голый и беззащитный и каждая мелочь на меня может пялиться? Мои подчиненные в глаза мне смотреть боятся, чтобы лишний нагоняй за бесцельную трату рабочего времени не получить. А эта повисла на швабре и стоит любуется!

Девчонка она совсем, и явно не из храброго десятка, один мой окрик её в секунду из палаты вынес. Такая так и будет всю жизнь шваброй елозить, только на это характера и хватит. Притом пациенты палат, где она моет, должны быть без сознания, что бы ей не пришлось сильно пугаться их голоса.

И, как назло, я думал о ней, мазохизм это что ли, думать о пугале? Не знаю, спишу это на действие лекарств и отсутствие основных жизненно необходимых компонентов моего существования – работы, секса и движения.

Особенно секса. Эротический сон, из котрого меня вырвала мамина минералка, с грохотом разбившаяся об пол, был очень уж реалистичным. Проснувшись, первое, что я увидел, были огромные глаза той пигалицы. В них был такой испуг, что меня током прошибло, словно я колесом своей тачки щенка раздавил. И в ту же секунду я понял, что не испуг я хочу видеть в этих глазах, а что-то совсем противоположное. И это меня разозлило ещё больше, такая муть в голову лезет, и уже второй раз в этот момент рядом со мной это недоразумение в женском обличии.

Даже этим, очень ранним, утром у входа в больницу, когда меня грузили в скорую, я снова встретился взглядом с этой незнакомкой. Скорее всего, она шла на работу и тоже не ожидала меня увидеть. На лице её отразилась и растерянность и удивление, однако взгляд она от меня отвести не могла – я цепко держал её глазами.

Без жуткого облезлого халата и платка она выглядела больше похожей на нормальную девушку. Копна каштановых волнистых волос была заколота, но без сомнений волосы были ей как минимум до пояса. Синий приталенный плащик облепил хрупкую, но очень даже женственную фигурку, не скрывая стройных ног в бежевых тонких колготках.

Если бы ещё пару дней назад мне сказали, что меня возбудит один только взгляд на это вот непонятное существо женского пола, то я бы ржал неделю от такой шутки.

А сейчас мне не до смеха. Меня загрузили в скорую и мы едем к вертолету, который унесёт меня к нормальным врачам, в нормальную больницу. Но у меня препоганое настроение, так как всё болит, в том числе и между ног. Член встал от одного только взгляда! Что ж, хоть это меня радует! Несмотря на непонятное лечение, последствия аварии не снизили моей потенции. Вот и славно!

Глава 13. Лия

Сборы были молниеносные, я даже не успевала осознавать, что происходит. К тому времени, когда я вернулась домой, у подъезда меня ждала медсестра из нашей больницы. Я до этого момента не знала, как ее зовут, но не раз видела ее на работе. Оказывается она подрабатывает сиделкой.

– Здравствуйте, вы Лия? – женщина сделала шаг в мою сторону.

– Да, я Лия, – в первую секунду я засомневалась в своем предположении о сиделке.

– Меня зовут Елена, меня прислали помочь вам, – женщина говорила уверенно и явно знала зачем прошла, – вы же уезжаете?

– Да, мне нужно срочно уехать, а мама не может одна находиться. – решилась я задать и главный вопрос. – А сколько стоят ваши услуги на три дня?

– Три? А мне уже неделю оплатили, – женщина явно была разочарована.

– Оплатили?

– Да, ещё до того, как я сюда пришла, деньги поступили на карточку. – Елена недоуменно смотрела на меня.

– Ладно, пойдемте, у меня совсем мало времени. – я решила ничего больше не выяснять, так как Илья Евгеньевич, похоже, всё уже и решил, и оплатил за меня.

Дома быстро, но мягко объясняю маме, что мне нужно уехать. На удивление, она практически счастлива, что я еду.

– Поезжай, милая моя, поезжай. Может хотя бы на отца тебя спокойно могу оставить. – с улыбкой произносит моя заботливая родительница.

– Ма, я вернусь быстрее, чем ты думаешь, – стараюсь говорить уверенно.

Такая странная ситуация сейчас, мои родители, оба, не сговариваясь, оказались весьма серьезно больны. К маминой болезни я, в какой-то степени, привыкла, смирилась. А вот про отца… Как странно ощущается это слово, мне незнакомое и непривычное.

– Лия, поторопить, собирайся скорее! – мама довольно бодро пытается меня выпроводить из дома. – Мы с Леной справимся сами, не волнуйся!

И правда, Лена довольно легко нашла общий язык с мамой, пока я вещи собирала. Беру небольшой рюкзачок и складываю свои невеликие пожитки. Не знаю, что мне понадобится, поэтому беру обычный набор – футболки, джинсы, ветровка.

Нужно обязательно документы взять, а ещё обувь на смену, пижамку, минимум косметики… и вот мой рюкзачок становится похожим на бочонок.

Ладно, как-нибудь долечу и так, а потом на месте разберемся, что мне понадобится.

Обнимаю и целую маму, и без десяти четыре я уже стою у подъезда и всматриваюсь в заезжающие в наш проулок машины, параллельно пытаюсь в интернете найти какие-то сведения о компании отца. Может там есть его фотография? На сайте компании нет ни одной, только небольшие видео о строящихся объектах и планы новых проектов.

Такси подъезжает ровно в четыре и я сажусь на заднее сиденье. Так необычно все, что со мной происходит. Я ни разу не летала на самолёте, хотя в Москве была несколько раз. Мы ездили на экскурсию от школы пару раз, а потом я была в гостях у однокурсницы, она пригласила меня на свадьбу и я почти неделю гостила у нее, помогая в подготовке к свадьбе. А в свободное время я пыталась как можно больше интересных мест посетить, погулять по городу.

Так что, столица не была для меня совсем диковинкой, однако сейчас у меня внутри что-то мелко дрожало, словно мне предстоял сложный экзамен, а по какому предмету, мне неизвестно.

Смотрю на мелькание домов за окном, пытаясь самой себе описать, что я чувствую. Вот я еду к отцу, он серьезно болен и что? Есть ли у меня беспокойство о человеке, которого я никогда не видела и не слышала даже? Прислушиваюсь к себе. Да, я боюсь за него, не так как за маму, это даже сравнить нельзя, но страх и надежда смешались в моем сердце.

Отец искал меня, хотел меня видеть, узнать, в этом у него было преимущество. Я же не думала, что увижу отца когда бы то ни было, не имела каких-то мыслей и надежд на встречу, ни положительных, ни отрицательных ожиданий. Поэтому и волнение о здоровье отца было каким-то гипотетическим, нереальным.

Когда я приезжаю в аэропорт, то понимаю, что сильно устала, а ещё очень хочу есть и пить. У меня оказывается немного времени на еду, но я успеваю перекусить и выпить кофе.

Хотя полет длиться недолго, я все же умудряюсь немного подремать, и к моменту посадки уже не так чувствую усталость. Выхожу в холл аэропорта и попадаю в толпу людей, которые снуют вокруг меня, и мне совершенно невозможно разглядеть, встречает ли меня, как обещал, Илья Евгеньевич или нет.

И вдруг чувствую прикосновение к руке, оборачиваюсь и вижу, что он здесь.

– Лия, рад вас видеть! – Игнатов реально очень радостно мне улыбается. – Как полет? Все нормально?

– Да, всё хорошо. – прочищаю я горло, второе видно совсем осипло от сухого воздуха в самолёте.

– Давайте пройдем в машину и там поговорим. – Илья Евгеньевич, берет меня под локоть и ведёт меня через сплошной людской поток к выходу. Внезапно людей становится все меньше и мы оказываемся практически одни у входа на стоянку.

– На вокзалах и в аэропортах всегда так, то нахлынет толпа, то схлынет, – поясняет мне мой провожатый, вероятно, заметив мое замешательство.

Мы сели в большую серую машины и водитель довольно быстро выехал на трассу к городу. Игнатов сел со мной сзади.

– Лия, ваш отец очень ждет вас, – мужчина серезно смотрит на меня, – но вы вправе сами решать, как вы будете общаться с ним. Он так и просил вам сказать, чтобы вы не чувствовали себя обязанной из-за его болезни. Сейчас самое главное, чтобы вам было комфортно, понимаете?

– Все так быстро случилось, что мне сложно вам что-то внятное ответить, – я натянуто улыбаюсь, – поживем – увидим, как говорит моя мама. Я согласилась увидеться с отцом, но выйдет ли из этого толк, не знаю. Но я хочу увидеть его – это я знаю точно.

Илья Евгеньевич утвердительно кивнул и до конца поездки больше не произнес ни слова.

Через час мы въехали в ворота, которые скрывали большой светло-серый дом, он выглядел, как совершенно новое и современное строение. Было заметно, что здание построено не так давно, участок не был до конца оформлен, кое-где еще лежали строительные материалы.

Выхожу из машины и следую за Ильёй Евгеньевичем к массивным входным дверям, они распахиваются едва мы приблизились к ним.

– Здравствуйте! – нас встречает молодая девушка в униформе. Что ж, это естественно, что такой дом без прислуги существовать не может. Но этот факт меня смущает, я вдруг начинаю терять решимость и уверенность.

– Ну наконец-то, Андрей уже извелся весь! – навстречу нам выходит красивая высокая молодая женщина.

– И вам здравствуйте, Алена. – Игнатьев сморщился вдруг, словно лимон куснул.

– Значит, это и есть Лия? – Алена обводит меня таким взглядом, будто я, как минимум, вымазана в грязи и посмела зайти грязными ногами на чистый пол. – Илья, я ничего общего не вижу с моим мужем. Ты уверен, что опять не ошибся?

Что значит опять? Выходит, я не первая, кого привозят сюда? А Алена, получается, жена моего отца?

От такого «теплого» приема у меня начинают подрагивать колени. Теперь я уже не так уверена, что верно поступила, приехав сюда.

Глава 14. Лия

Как теперь всё будет? Встреча с отцом превращается в нечто неприятное, поскольку меня выставляют самозванкой.

– Лия, не обращайте внимания, Алена просто не в духе, – а юрист, похоже, совсем не боиться хозяйки дома, – она потом обязательно проявит себя гостеприимной хозяйкой.

Алена ухмыльнулась и проводила нас презрительным взглядом. Как же портит человека злоба, Алена из красавицы сразу превратилась в нечто похожее на ведьму – оскал вместо улыбки, в глазах явная ненависть.

Да, если Петровский действительно мой отец, в чем я уже начала сомневаться, то Алена, я чувствую, будет меня цеплять и дергать по любому поводу. Её даже можно понять. Жила она себе припеваючи, а тут взрослая дочь у мужа появилась и, скорее всего, будет она претендовать на время и деньги её супруга.

Понятно же, что такие девушки, как Алёна, выходят замуж за мужчин вдвое старше не для того, чтобы потом дружить со взрослыми детьми супруга. Это ясно, как белый день.

Я вздохнула и отогнала мысли об Алёне, сейчас я встречусь с отцом и нужно сосредоточиться на этом, хотя я так устала, что плохо осознаю, что я чувствую и думаю.

Илья Евгеньевич ведёт меня вверх по лестнице, которая выглядит, как картинка из сериалов – широкая, массивная деревянная конструкция, ведущая на второй этаж такого красивого нового дома.

Недружественная встреча Алёны отвлекла меня от мыслей об отце, до встречи с ней я ждала от себя особенного чувства, особенного волнения перед отцом, а получилась только какая-то сумятица и недоумение.

Но, к моему удивлению, Илья Евгеньевич заводит меня в пустую спальню, обставленную в очень приятных приглашенных персиково-бежевых тонах.

– Лия, это ваша комната, вы можете после дороги освежиться, ваши вещи сейчас принесут. В комнате есть небольшой перекус, основной ужин ждет нас через час. – мужчина протягивает мне лист бумаги.

– Что это?

– Это схема дома и номера телефонов, чтобы вызвать горничную или охрану. И номер вашего отца тоже указан отдельно. Мой телефон вы знаете, но я здесь не живу, как вы понимаете, – Илья Евгеньевич слегка нахмурился, – так что скоро я уеду.

– Я думала, что вы ведёте меня к отцу, – я растерянно смотрела на мужчину.

– Лия, ваш отец сейчас принимает процедуры, и, хотя но он желал встретиться с вами сразу, сейчас он просил вас привести в вашу комнату, чтобы вы немного отдохнули. Он знает, что вы уехали к нему после смены в больнице и явно устали.

– То есть мы встретимся завтра? – я уже не могла понять, когда мне быть готовой.

– В любое время, вам достаточно позвонить отцу и вы увидитесь. – Илья Евгеньевич глубоко вздохнул и посмотрел на часы. – Он освободится от медпроцедур минут через десять-пятнадцать, здесь оборудовали настоящую минибольницу за последние дни.

– Понятно, значит мне нужно самой ему позвонить, – я устало опустилась на стул у входа в комнату.

– Лия, освежитесь, отдохните и позвоните ему. Думаю, что он сам к вам сразу же придет, а мне позвольте вас покинуть, моя миссия выполнена, – мужчина устало улыбнулся.

– Спасибо, Илья Евгеньевич, – я с благодарностью пожала руку мужчине, – что нашли меня. Надеюсь, вы не ошиблись…

– Не слушайте Алёну! Вы дочь Андрея, – юрист уверенно отчеканил каждое слово.

Мы попрощались и я осталась одна. Мне хватило десяти минут, что принять душ и переодеться. А ещё через десять минут взяла в руки телефон, чтобы позвонить отцу, но тут постучали в дверь.

Сердце сразу бухнуло в груди и явно зачастило, но я уверенно подошла к двери, распахнула её и замерла. Передо мной стоял высокий, довольно молодо выглядящий мужчина, и очень внимательно смотрел на меня. Несколько секунд мы стояли молча, пока он не нарушил этот процесс изучения друг друга.

– Лия, здравствуй, я Андрей Петровский, можно войти?

– Входите… – промямлила я в шоке. Я ожидала увидеть почти пожилого человека, а рядом со мной сейчас стоял практически молодой красавец. Ему уже за пятьдесят, а на вид и не дать сорока пяти, вероятно это генетическое. Есть такие, кого возраст щадит, а судя по Петровскому, его и болезнь не смогла сильно состарить.

– Лия, как ты устроилась? Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо, – какая-то странная у нас беседа с отцом получалась. Я ожидала чего угодно, но не этого. Я продолжала его рассматривать, словно искала сходство, и заметила, что руки мужчины подрагивают. Он волнуется! Господи, так вся эта неловкость от волнения⁈

Я выдохнула и заулыбалась, глядя прямо в глаза своего отца. Я очень надеюсь, что это так и есть, но нам нужно поговорить.