Текст книги "Всполохи на камне (СИ)"
Автор книги: Зинаида Соколова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
43. Лия
– Пап, ты не должен этого делать, – говорю твёрдо, – я работаю и вполне могу снять нам с мамой жильё.
– Лия, это не обсуждается, квартира куплена и оформлена на твоё имя. – отец вздыхает. – Дочь, мне порядком надоело постоянно спорить с тобой. Не нужно тратить на это время. Лучше слушайся своего отца и всё будет хорошо. – подходит ко мне и ласково чмокает в щеку.
Такие разговоры стали регулярными, хотя и не частыми. По крупным, так сказать, вопросам. Я работаю у отца уже три месяца и получаю очень даже неплохую зарплату, поэтому вопрос с жильём могла решить самостоятельно.
Отец же считал, что все, что крупнее заколки для волос, он должен мне обеспечивать сам. А меня волновало, что Алена продолжает устраивать скандалы, выражая недовольство по поводу моего нахождения в доме и трат на меня и маму.
Конечно, меня это расстраивало, особенно в начале, но сейчас я уже меньше реагирую. Другие переживания заставляют меньше обращать внимание на Алену и ее дурное настроение.
Сегодня я должна успеть много всего по работе, а потом с мамой съездить к врачу на профилактический осмотр. Мама живёт в съемной квартире, но отец настоял на переезде в более удобную и уже лично мою.
Я же существую на два дома, то с мамой, то в доме отца. Но моя мачеха все чаще устраивает так, чтобы мы с отцом ни на минуту не могли остаться наедине и пообщаться. Благо, что работаем вместе, и поэтому есть возможность просто поговорить, вместе пообедать. Этого достаточно, чтобы быть в курсе дел друг друга.
И ещё в моей жизни теперь есть Василий. С момента, как я была в больнице, он почти ежедневно присутствует во всех делах, которые происходят вокруг меня. Сегодня мы встречаемся после работы и у меня есть, что ему сказать.
Это важно для нас обоих, я давала себе время обдумать, что и как происходит между нами. Вася стал важной частью моей жизни, этого отрицать не могу.
А Петра я за время, прошедшее с аварии лифта, видела два раза. Первый раз это произошло через неделю после выписки из больницы, когда нас вызвал следователь.
Кроме скупого приветствия Пётр не сказал мне ни слова, избегая даже смотреть на меня. А мне казалось тогда, что грохот сердца в моей груди слышен и следователю, и причине этого стука, Петру. Но волнение, похоже, испытывала я одна.
По версии следствия, нас с Петром пытались убить, повредив лифт. Я была шокирована такой информацией, совершенно не понимала, кто мог это сделать.
А Пётр, похоже, знал. Меня опросили и отпустили, а мой бывший начальник остался давать показания дальше.
Позже я узнала, что не обошлось без обиженной женщины. Сотрудница фирмы Петровского, пыталась отомстить за безразличие к себе. Подробности мне неизвестны, но девушка явно была очень оскорблена и сердита, если решилась на убийство.
Не знаю, были ли отношения между Петром и этой дамой, но не удивлюсь, что были. Пётр умеет обдать безразличием, когда человек ему больше не интересен. Это я испытала на себе.
А второй раз я столкнулась с Петровским в доме знакомых отца, куда нас пригласили на день рождения. Пётр тоже был среди гостей. И он пришел не один. Под руку с ним была стройная высокая блондинка, надо признать, очень приятная на вид.
Она весь вечер скромно молчала и только изредка что-то негромко говорила Петру, который выглядел так, словно у него трёхдневный запор. Взгляд хмурый, губы сжаты, сам весь напряжен.
Как назло, я сидела за столом прямо напротив моего бывшего начальника, который делал вид, что я пустое место. Именно в тот момент я поняла, что значит выражение «сердце разбито».
Ни слова мне, ни вопроса о моем самочувствии, ни простого приветствия, удостоилась просто кивка головой и всё. А мне хотелось провалится от стыда за свои щеки, горящие огнём, за невозможность нормально вздохнуть из-за присутствия рядом этого невыносимо притягательного мужчины, который никогда не был моим, но моё сердце считает иначе.
После той встречи я и сама стала избегать общества Петра, предпочитая страдать в отдалении. Просто ждала, когда внутри исчезнет саднящая рана и смогу жить как раньше, до того момента, когда в первый раз увидела синее небо в глазах мужчины, лежащего на больничной кровати.
– Лия, привет! Идём? – передо мной стоял Вася. Он не любит ждать меня в машине и всегда приходил за мной прямо в офис.
Я взглянула на Чурова и улыбнулась, вставая со стула и беря в руки пальто. Мы едем сегодня в новый ресторан и Васе не терпится забрать меня с работы. Высокий, красивый, сильный мужчина рядом со мной вызывал восхищенные взгляды девушек и женщин постарше, но это совершенно не рождало у меня мыслей о ревности.
– Лия, у меня к тебе сегодня будет серьезный разговор, – сообщил Вася, выруливая со стоянки и вливаясь в плотный поток машин.
Я как-то судорожно вздыхаю и выдавливаю улыбку, волнуюсь немного.
– Какое совпадение! У меня тоже. – отвечаю.
Вася сегодня какой-то торжественный что-ли, явно на подъёме, активный, задорный. Музыку в машине включил веселенькую и мне улыбается так, что аж глаза слепит.
И чем он радостнее, тем меньше мне хочется в ресторан. Но отступать некуда, теперь будет просто свинством с моей стороны, если я скажу, что не хочу никуда идти.
Я итак не один раз отменяла наши встречи, чувствуя себя несчастной и совсем неспособной общаться. Но Вася был настойчив, он очень по доброму отнесся ко мне после инцидента с лифтом, принимая мое кислое настроение за состояние после стресса.
Мы встречались не совсем как пара, даже не целовались, хотя Вася проявлял инициативу. Много разговаривали, обсуждали разные темы, часто смеялись. Я чувствовала, что ко мне интерес у мужчины однозначный, но сама сохраняла нейтралитет. Да и не могла я пока с Васей романы крутить. Из-за одного его друга и не могла.
Время шло и я пыталась смотреть на Чурова, не как на друга для похода поужинать и поболтать. Очень пыталась. И мои попытки дали результат, о котором я и хотела поговорить с Васей сегодня.
– Где тебе удобнее? – спросил мой галантный кавалер у столика в ресторане.
Я села спиной к общему залу, чтобы не замечать лишних взглядов.
Вася быстро сделал заказ и за себя и за меня, хотя предварительно спросил не изменился ли мой набор блюд. Он знал уже мои вкусы и всегда подшучивал, что из меня выгодная жена получится – ем немного и недорого. Меня это даже веселило.
– Лия, а у меня есть к тебе предложение. – Вася хитро улыбается и лезет в карман пиджака.
В шоке смотрю, как передо мной появляется маленькая красная коробочка. И вот я уставилась на мужчину напротив и не могу поверить в то, что происходит. Что он делает?
У меня слова застряли где-то внутри, только открываю рот и закрываю,и ни звука не вылетает. А потом мне приходит мысль – что если там не кольцо? А то я сразу про него подумала, а там, например, серьги или билет в кино? Нервно хихикаю, протягивая дрожащую руку к коробочке. Щелк!
Держу перед собой открытую коробочку, а в глазах туман, сквозь который сверкает бриллиантами золотое колечко. В голове неестественный гул, словно самолёт на взлет идет. Перегрузка моего организма по всем параметрам, вот и сдают приборы навигации.
И вот она, вишенка на торте – среди этого самолетного гула слышу знакомый ехидный голос.
– Ну что, вас можно поздравить?
Отрываюсь от кольца и понимаю, что рядом с нашим столиком высится фигура. Высокая, мужская. Петровский Пётр Андреевич, собственной персоной.
44. Пётр
Я едва зубы не смолол в порошок, пока наблюдал, как Лия с Васькой в ресторан заходили, как за столик усаживались и заказ делали. Они меня не заметили, а мне было прекрасно видно, что Вася светится весь, явно чувствуя себя довольным.
Лия села ко мне спиной, но я успел заметить, что она напряжена, хотя и улыбалась своему спутнику. Что б его…!
Эти месяцы, что прошли после аварии лифта, можно смело записывать в мой личный ад. Сам его сделал, сам в нем горел. Ждал, когда все сгорит, и я успокоюсь, однако, из этой прекрасной идеи ничего не вышло.
Работал, конечно, как умалишенный. Других загнал просто до едва живого состояния, но в результате заключили несколько невероятно выгодных контрактов, которые обеспечат фирму работой на два года вперёд.
А огромные премии сняли напряжение в коллективе, сотрудники выдохнули немного. Только я не испытал никакого удовлетворения от многомиллионных прибылей. Такое со мной впервые.
Метался я, как тигр в клетке, в ожидании, когда меня отпустит и перестану думать об одной мелкой пигалице, которую увидел, едва открыв глаза в больничной палате. Приворожила она меня что-ли⁈ Выжигает меня изнутри, как горшок в печи, сил терпеть все меньше.
Видел Лию пару раз после аварии, замечал, что смотрит на меня, а в глазах недоумение и боль. И сам себя все жёстче накручивал – Лия корыстная провинциалка, она причина того, что погибла Света и разрушилась семья родителей, эта девчонка ищет кого побогаче, с Васькой вон встречается без зазрения совести!
А до этого моих поцелуев просила, в глаза проникновенно смотрела, а теперь кольцо Чурова разглядывает. Это ли не доказательство, что все женщины продажны⁈
И на этой волне злости я ринулся к их столику. Васька молодец, ни один мускул не дрогнул, когда меня увидел, а вот Лия шока скрыть не смогла. Так и замерла с кольцом в руке, глядя на меня так, словно я того света вернулся. Да, Лия, так и есть, я к вам прямиком из ада явился.
– Ну что, вас можно поздравить? – вместо приветствия поинтересовался я.
Васька вальяжно откинулся на спинку кресла и улыбнулся с явным торжеством в глазах.
– Можно, конечно, – Чуров сощурился, – мы будем рады, правда, Лия?
Я перевел взгляд на девушку.
– Ты уже дала ответ? Или пока просчитываешь выгоду? – зло поинтересовался я, явно провоцируя, но меня несло так, как никогда в жизни. Так, наверное, себя самоубийцы ведут. А я им и был сейчас.
Кулак у Васьки крепкий, я уже с ним знаком был, но с тех пор силы у моего друга прибавилось – я отлетел так, словно во мне не под сотню килограмм, а только пару кило. Испытал странное удовольствие, когда поднимался с пола, я улыбался, занося руку для своего ответа кулаком.
Мы бились всерьез и от каждого удара мне становилось легче. Молотились в полную силу. Кровь во рту, глаз один явно заплыл, а мне легчало. Наконец-то!
45. Лия
Мне казалось, что это никогда не кончится. Охрана прыгала вокруг этих двух идиотов, которые пытались сделать друг из друга отбивные. Я сначала завизжала, как любая порядочная девушка в такой ситуации, а потом поняла, если не сделаю что-то, то Пётр и Василий убьют друг друга.
Лихорадочно оглядываюсь и замечаю ведёрки со льдом, быстро сливаю с нескольких воду в одно, потом наполняю второе. Люди за столиками так увлечены дракой, что и не замечают, как я лишаю их льда для бутылок.
Вода ледяная, она даже с кусочками подтаявших ледышек. А я вся горю, поэтому холод меня слегка успокаивает, отрезвляет адреналин в крови. Когда подлетаю к своему столику, то вижу Василия сидящего верхом на Петре. Одной рукой он держит друга за рубашку, а другой лупит по лицу.
Не теряя ни минуты, опрокидываю сначала одно, а потом и другое ведерко прямо на голову Чурова. Ледяная вода делает своё дело – Вася замирает. И в этот момент охрана, наконец-то, начинает действовать и скручивает обоих драчунов.
Петра тоже, поскольку он вновь пытается запрыгнуть на Васю, хотя сам выглядит ужасно.
Когда я слышу вой сирены полиции и скорой, то выдыхаю, все же эти два амбала не успели убить друг друга и теперь медики и полицейские пусть с ними разбираются.
Дальше все кружится каруселью, люди что-то спрашивают у меня, я отвечаю, а сама ищу глазами Петровского, который опять припадает на одну ногу, когда его ведут к скорой.
А затем я делаю то, о чем, скорее всего, потом пожалею, но мне все равно. Хватаю сумочку, пальто и лечу следом за моим бывшим начальником и в последний момент забираюсь в открытую дверь машины скорой помощи.
Сажусь рядом с уже лежащим на носилках Петром и замираю. Медик грозно смотрит на меня, но почему-то не выгоняет. Дверь закрывается и мы мчим в больницу.
Самое смешное, что Петровский, похоже, даже не видит меня. Я сижу за каким-то выступом, а человеку, лежащему на носилках видно только потолок и медика рядом.
Рассматриваю ранения этого неугомонного – глаза заплыли, особенно один, щека стесана, как и костяшки пальцев на руках. Смотрю на все это безобразие и не замечаю, как начинаю плакать.
Слезы жгут глаза, явно растворяя краску на ресницах. Я же сегодня при параде, в ресторан собралась. Сходила называется, провела приятно время.
Смахиваю слезы и заставляю себя не плакать, хватит сырости. Смотрю на Петра и сердце вновь сжимается, хочется за руку его взять, чтобы почувствовать, что он живой, теплый.
Медработник скорой измерила давление и больше никаких манипуляций я не заметила. Пётр был в сознании, но ничего не говорил.
Я решила молча ждать прибытия в больницу, хотя не знала даже, куда конкретно нас везут. Спрашивать не решалась, боясь вызвать гнев медиков и пациента, кстати, тоже. И медики, я думаю, проиграют в силе негодования, Пётр в этой дисциплине чемпион.
Минут через пятнадцать мы прибыли в больницу и я первая выскочила из скорой, как только открыли дверь. В приемный покой я зашла вместе с каталкой, на которой везли Петра. Глаза он закрыл, вернее один глаз, другой он открыть не мог, все заплыло.
При ярком свете у меня все сжалось, когда я увидела, что Петровский реально сильно пострадал. И я просто возненавидела Чурова. Как можно так бить человека, друга? Это выше моего понимания. Да, Пётр оскорбил меня, но не инвалида же из него за это делать.
Дежурный врач оказался седым дядечкой лет шестидесяти, неспешным и доброжелательным. Петра осмотрел быстро, дал указания отвезти а рентген, а потом обработать раны, если не будет надобности в операции.
Я успела рассказать, что у Петровского была недавно операция после аварии.
– Вы кем приходитесь этому бойцу без правил? – услышала я закономерный вопрос.
Я замерла, пытаясь сформулировать своё место в жизни бывшего начальника. Врачу нужно понимать, кем я прихожусь пациенту, чтобы решать обычные больничные вопросы, поэтому сказать, что я дочь отца Петровского, но не его сестра, значит ввести врача в сомнения о моем адекватном состоянии. А поэтому, словно разрубая, туго сплетенный узел, уверенно сказала.
– Я его невеста.
Потолок не рухнул и стекла из окон со звоном не выпали от моего вранья. Только раздался удивленный женский возглас за моей спиной, очень, кстати, мне знакомый. Я медленно поворачиваюсь и натыкаюсь на взгляды двух женщин. Один ошеломленный, а второй злобный.
– Здравствуйте, Мария Сергеевна. – веду глазами левее. – Здравствуйте и вам.
46. Лия
Я стою замерев, словно в игре «Море волнуется раз». И фигура у меня не веселая и не морская, а самая что ни на есть испуганная. Фигура «Олень и фары».
Что мне делать, я не знаю, поэтому просто отмираю и начинаю улыбаться. Улыбаться можно в любой ситуации, лишним никогда не будет.
– Здравствуй, Лия, – Мария Сергеевна спешно подходит ближе ко мне, – ты сказала, что невеста Петра? Но как? Когда…
Мария Сергеевна растерянно хлопает, странно заблестевшими глазами, как-то сразу растеряв пыл.
– О чем ты вообще говоришь? – ко мне обращается девушка, которая вошла вместе с матерью Петра. Я узнала её сразу. Это Соня, как я понимаю, уже бывшая девушка Петровского.
– Какая невеста? – громко восклицает она. – Ты временная секретарша! Мария Сергеевна, не слушайте эту сумасшедшую!
Я делаю глубокий вдох, а то как-то воздуха мне стало маловато от этих разговоров. А Соня тем временем делает несколько шагов вперёд, довольно грубо отталкивая меня в сторону. Она смотрит за мою спину и я тоже оборачиваюсь. Вот куда она направилась – к кабинету в кресле ввезли Петра.
Он выглядит, конечно, так, как матери лучше бы не показывать, но теперь уже ничего не поделаешь. Мария Сергеевна с причитаниями подлетает к сыну. Соня тоже пытается пристроиться к нему сбоку от кресла-каталки, воркуя о том, как она волновалась
Мне хорошо видно лицо Петра, он просто в шоке от суеты вокруг себя, но взгляд его прикован ко мне. Вернее полувзгляд, так как видит он только одним глазом. Второй скрыт отеком и синяком. Жуть! Меня просто передергивает от того, что сотворил Вася с лицом этого идиота напротив меня.
Но я, всё же, замечаю, что Петр чувствует себя не настолько плохо, как мне казалось в скорой. Крепкий он мужик, ничего не скажешь. Только дурак. Ну как можно до такого себя доводить? Ведь сам нарывался на драку.
– Что тут за группа поддержки? – наконец подаёт голос Пётр. – Вы чего тут собрались – то?
Мария Сергеевна перестает причитать.
– Петь, ты решил окончательно инвалидом стать, да? Аварии и лифта мало? И почему ты не сказал, что женишься? – громко выпаливает женщина, уперев руки в бока, что совсем не вяжется с её очень интеллигентным видом.
Нужно видеть лицо Петра в этот момент. Шок и сомнение во вменяемости матери.
– На ком? – хрипит почему-то Петровский.
– А ты не помнишь, на ком собрался жениться? – визгливо спрашивает Соня, взглянув на меня с торжеством.
– Лия, объясни, что происходит? – Пётр явно все бодрее с каждой минутой.
Мне становится не по себе, силы как-то покинули меня, едва я поняла, что с Петром все более менее нормально. А перекрестный допрос требовал энергии, поэтому я просто молчала.
И все вопросы так и остались неотвеченными, так как пришёл врач и сообщил результаты обследования Петровского. Ничего не сломано, сильные ушибы, вероятно сотрясение мозга, глаз пока под вопросом, но критичного ничего нет – консультацию окулиста назначили на завтра, а сегодня можно домой, если будет кому присмотреть за больным.
Новости вызвали очередной виток воркования Марии Сергеевны и неадекватный восторг Сони, которая явно была готова осуществить самый тщательный уход за больным.
– Мам, я прекрасно справлюсь сам, поэтому еду к себе. – Пётр отбивался от матери, которая испуганно смотрела, как он встал с каталки. – Я могу ходить, могу видеть, так что прекрати волноваться. Поезжай домой, хорошо?
А Соня уже подлетела к Петровскому и пыталась поддержать его, но он вырвал руку и самостоятельно пошёл к выходу, одновременно тыча пальцем в телефон. Глупое сердце рвануло за Петром, а следом и ноги. В дверях я поравнялись с ним.
– Ты куда? – насупился мужчина.
– К тебе домой. – открываю дверь и жду, когда Пётр переползет через порог. – Ты же хотел объяснений? Вот и я хочу! Дома и поговорим спокойно.
Сама мне знаю, что творю, но пути назад нет, мне порядком надоело жить в неизвестности. То флиртует, целует, соблазняет, то бегает, как от чумы. А потом драку устраивает, явно из-за ревности.
И что мне, неискушенной неопытной девушке, делать прикажите? Правильно – нужно поговорить с этим драчуном и все выяснить. Для того язык людям и дан, чтобы не страдать в неизвестности.
А то Пётр, похоже, опять хотел в туман свалить. Ну уж нет! У меня нет сил больше чтобы страдать по этому идиоту, мне нужно уже выяснить – мой это идиот или мне показалось?
Такси стоит у входа в приемное отделение и я бодро усаживаюсь в него следом за Петровским. Меня слегка потряхивает от адреналина, очень уж я смело себя веду, мой организм от такого в шоке.
Петровский же хмурит свое побитое лицо и молча смотрит вперёд, словно в такси один едет, но я замечаю, что Пётр нервно сжимает кулаки, потом поправляет разорванный карман пиджака. Раз пять уже поправил. Волнуется? Прекрасно! Мне сразу легче стало.
47. Пётр
Едем ко мне домой. И хотя у меня саднит лицо, руки и болит голова, я чувствую какой-то подъём, воодушевление. А Лия сидит, как мышка, но я не смотрю на неё, иначе совсем меня сплющит. Итак сердце колотится где-то в горле, а не в груди.
И как это всё назвать, чёрт возьми? Помутнение рассудка? Вроде подошел к столику просто поздороваться, но когда кольцо увидел меня словно горячей волной накрыло. Я же знал, что Васька всерьез взялся за Лию, сам я исчез из её жизни. Хотя, меня так корежило, что ещё немного, и я бы не выдержал. Не видеть её оказалось самым трудным, что было со мной.
Пусть не моя, но я этого не вижу – это я себе внушал. Но только увидел их вдвоем, и крышу снесло. А ведь пытался замутить с одной неплохой девицей, умницей, красавицей, но у нас даже до секса не дошло. И Лия меня видела с этой блондинкой. Я заметил, как напряглась моя дорогая пигалица, как губы сжала.
Ревнует? Не знаю. Я сам не знаю, как назвать то, что со мной происходит. А знать надо, ведь сейчас меня об этом Лия и спросит.
В квартиру идём тоже молча, хотя напряжение слегка спало, мне даже не так больно уже. Только голова немного гудит. Заходим в мою берлогу и, не сговариваясь, направляемся в гостиную.
– Эта была плохая идея про невесту. – тихо проговорила Лия. – Но я боялась, что меня выгонят, а у тебя что-то серьезное, и мне не скажут, и я не смогу помочь. – торопливо поясняла моя гостья, глядя в пол.
– Да уж, это стало традицией. – облегченно выдыхаю. – Ты, я и больница. – криво усмехаюсь и смотрю на Лию. – Что мне делать с тобой, милое моё пугало?
Лия резко поднимает на меня глазищи, полные возмущения.
– Пугало – это ты! – Лия ткнула меня пальцем в грудь. – Страшно смотреть… Ну как так можно, а? Взрослые мужчины, а в драку кинулись, как первоклашки!
– У нас с Васькой это не впервые. Интересно, как он там? – чешу затылок, потупив взгляд.
– Не знаю. Его другая машина увезла, а телефон он, похоже, разбил, звонки не проходят. – Лия отошла от меня и устало опустилась на диван.
– Слушай, давай я в душ и переоденусь? Ладно? И потом найду возможность связаться с Васькой. А ты тут хозяйничай – в холодильнике полно еды, соков, минералки, кофемашина тоже есть. – тараторю я, что мне совершенно не свойственно.
Потом торопливо разворачиваюсь и ухожу. Нужно с себя стащить лохмотья и отмыться от крови, а то ощущение, что я с корриды, и был на ней быком. Иду в душ и ловлю себя на том, что улыбаюсь.
Выхожу из ванной комнаты, напялив на себя домашние штаны и белую футболку, я решил не мудрить и не натягивать на себя джинсы с рубашкой. В гостиной Лии нет и я шагаю на кухню, где и нахожу мою дорогую гостью.
Она стоит у окна и смотрит на уличные огни. Когда позади девушки, в отражении, появляюсь я, она ловит мой взгляд. Ничего не говоря, подхожу ближе и притягиваю Лию к себе, обнимая её крепко, твердо, зарываясь носом в волосы, потом опуская голову к шее, где я ощущаю бешеный пульс. И это не страх, уж я то точно знаю.
Несколько минут я просто держу Лию в руках, прижимая к себе, но потом она поворачивается лицом и мы начинаем целоваться, как одержимые. Спасибо доктору, который впаял мне столько обезболивающего – я не чувствую никакого дискомфорта, несмотря на разбитое лицо и ушибы по всему телу, только сладость и жар, только цветные вспышки перед глазами.
В какой-то момент я уже пытаюсь взять Лию на руки и унести с кухни, меня тянет в спальню так, что это заметила и моя напарница по этому внезапному чемпионату по поцелуям. Я настолько сильно прижимал к себе девушку, что мои тонкие треники выдали меня в одну секунду.
Лия начинает меня отталкивать и я тут же ее отпускаю, мне тяжело дышать и голова слегка кружится, но это так здорово, когда ты можешь быть рядом с тем, о ком мечтал несколько месяцев. Этот опыт для меня совсем новый, но я от него явно нахожусь в эйфории. И даже неудобство в штанах не мешает этому.
– Нет, так нельзя! – задыхаясь, как и я, быстро проговаривает Лия. И отходит от меня к столу с кофемашиной.
– Почему?
Лия складывает руки на груди и пытается смотреть на меня строго, хотя ее глаза горят пожаром, не меньшим, чем мой.
– Ты обещал позвонить Васе, это во-первых, – Лия переводит дыхание, – а во-вторых, у меня есть вопросы!
– Василий и вопросы? – беру телефон в руки и звоню. – Согласен идти по пунктам. – подмигиваю девушке одним здоровым глазом.
Вася недоступен, вероятно, телефон действительно разбит. Звоню в ресторан, там сказали, куда отвезли Чурова. Звоню в больницу, с трудом уговариваю сказать мне, что с Васькой.
Все это время Лия сидит у стойки на барном стуле и внимательно слушает мои беседы по телефону.
– Вася тоже дома, у него состояние ещё лучше моего. – Лия встревоженно смотрит на меня. – В смысле, что он мне навалял сильнее. Прижгли зелёнкой пару царапин и отпустили домой. – со стуком кладу телефон обратно на стол.
Стою на месте и просто смотрю в глаза Лии, меня затапливает волна жара, словно в ванну горячую сел. Лия у меня дома, а ещё вчера мне казалось, что я все испортил, лишил себя последней надежды.
– Что это было, а? – хмуря брови говорит моя бывшая помощница.
Я понимаю, о чем вопрос, но все равно отвечаю на него вопросом.
– Когда?
– После лифта, после моей работы у тебя. – Лия смотрит на меня в упор.
Я молчу, опустив голову.
Лия выпрямляется на стуле.
– Видимо молчание, твой любимый способ общения. – встаёт и подходит ближе ко мне. – Но я так не умею.
А потом поворачивается и явно направляется на выход. Догоняю ее в гостиной и сгребаю в охапку, целую, куда достаю, так как эта мелкая сладкая пигалица вертится, как уж, пытаясь вырваться.
– Лия, Лия, Лия… – шепчу как заведённый.
– Что? Что? Что? – слышу в ответ, замечая в голосе слёзы.
– Не уходи! – выдыхаю прямо в губы.
Лия замирает и просто смотрит на меня.
– Не молчи, Петровский! Это невыносимо!
– Согласен. Невыносимо без тебя! – киваю я для верности.
Лия снова отодвигается от меня.
– Тебе так плохо было, что быстро нашел замену Соне? – в глазах напротив плещется обида.
А я решаю сменить дислокацию и подхватываю Лию на руки. Пару шагов и устраиваю нас обоих на диване, утопив в мягких подушках. Лия, естественно, на моих коленях.
Смотрим друг на друга.
– Это была попытка. – объясняю я.
– Какая?
– Доказать себе, что могу забыться.
– Забылся?
– Ни разу!
– Ни одного⁈ – Лия смешно поднимает брови, однозначно выражая и удивление и недоверие моим словам.
Я качаю головой и глажу мою девочку по щеке, по волосам, убирая их назад, пропуская сквозь пальцы. Смотрю в глаза напротив и криво, из-за разбитой губы, улыбаюсь. Криво, но очень счастливо.
– Почему? – продолжает допрос мой личный следователь.
Я нежно прикасаюсь губами к губам Лии, потом к обеим щекам, обцеловываю все лицо и, напоследок, чмокаю ее в нос.
– Поэтому. – смотрю на девушку в моих руках.
Лия розовеет, улыбается, а потом сама обнимает меня за шею, кладет голову на плечо и шепчет прямо мне в ухо.
– А поподробнее?
Стискиваю эту, вдруг такую ласковую девчонку.
– Ах ты мелкая вредина!
– Сам вредина! И очень крупная!
– Спасибо за комплимент. – говорю я, сильнее прижимая к себе Лию.
Лия вспыхивает, опять попав в словесной баталии на поле соперника. Обожаю, как эта девушка реагирует на мои провокации.
– Все, заканчиваем с разговорами на сегодня. – Лия сползает с меня и становится у дивана, поправляет одежду. – Ты бледный, как мел. Тебе врач сказал лежать, а ты меня таскаешь по квартире.
– Я могу не только таскать… – игриво шевелю бровями, глядя снизу вверх на совершенно пунцовую девушку.
Лия закатывает глаза.
– В спальню!
– Как скажешь. – покорно встаю и иду в обозначенную комнату.
– И в спальне ты будешь отдыхать, ясно? – раздается очень грозное предупреждение за моей спиной.
Но едва я лёг на кровать, то сразу почувствовал, как я страшно устал. А ещё вступили в полную силу лекарства, которыми накачали меня врачи.
Лия села в кресло у кровати, а я попытался продолжить, хотя бы разговор, но совершенно позорно вырубился через пару минут.
