Текст книги "Пересечение вселенных. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– А почему он совсем не улетел оттуда? – сердито воскликнула Лана. – Ну, или что они там делают. Зачем терпел всё это? Весь в шрамах!

– У него, как видно, свои планы. Сфинкс попросту игнорирует землян, как когда-то Малышка Моэма – наш музей. И невозмутимо продолжает смотреть в ту сторону, откуда поднимается их Солнце. Ведёт себя как взрослый, не обращающий внимания на ужимки прыгающих вокруг него детей.

– Я хочу попасть туда – на Марс и Землю. И познакомиться с Моэмами! – заявила Лана.

– Увы! К одному ты уже опоздала. Неизвестно, дождётся ли второй, пока ты окончишь университет, – усмехнулся доктор Донэл.

– Кто сбежал? Сфинкс?

– Нет, пока только Малышка Моэма. Сфинкс на месте.

– А земляне знали о Моэме? – спросил кто-то. – Или они ещё не имеют выхода в космос и не посещают соседние планеты?

– Пока только делают попытки. Но у них есть телескопы и они успели заметить на Марсе нашу Малышку, посчитав её ещё одним Сфинксом. И страшно из-за этого запаниковали.

– Чем же она их испугала?

– Своей идентичностью с их Сфинксом, – пояснил доктор. – И теперь у них добавились весьма неприятные для них версии. Они ведь так и не поняли его предназначения и до сих пор спорят о его происхождении и возрасте. Как видно, Моэмы и у них интуитивно вызывают недоверие. Одно время они даже пытались поклоняться Сфинксу, но вскоре, не ощутив никакой помощи, разочаровались в нём. Вот тогда-то они и засыпали Сфинкса песком.

– Не ощутили помощи? И не они первые! От них всегда одни лишь загадки и ребусы! – фыркнул Сэмэл.

– А что же их напугало в нашей Малышке? Ведь она была от них довольно далеко, – спросила Танита.

– Земляне посчитали марсианского гиганта, которого видно даже в телескоп, творением инопланетян, наблюдающих за ними из космоса и строящих планы о захвате их планеты.

– Вот ещё! – фыркнула Мэла. – Кому нужна их планетка? Чем она богата?

– Да ничем, особо. Но таковы уж эти земляне – всех подозревают. Ничего удивительного – ведь это ещё довольно молодая цивилизация! – пожал плечами доктор Донэл. – О БВЛ там ещё и не помышляют. Кстати, напомните, есть некоторые моменты, которые вам нужно знать об этой планете. Уделим ей как-нибудь часть лекции.

– А Малышка Моэма, пока была на Марсе, ещё подросла? – спросила Лана. – Мы успели это выяснить?

– О, да! Это у неё хорошо получается, – кивнул Донэл. – Теперь она настоящий гигант. Сохранились её последние снимки и замеры. Но пока учёные собирались установить за Малышкой постоянное автоматическое наблюдение, она исчезла, – вздохнул он. – Непоседа. Эта звёздная система находится от нас довольно далеко и экспедиции бывают там не часто, – оправдывающе пояснил он. – Не успели довезти оборудование.

– Но мы ведь и есть инопланетяне? И вправду наблюдаем за землянами, – усмехнулся Сэмэл. – Выходит, не зря они нас боятся?

– Ага! Эй ты, инопланетянин, какой ты жу-у-уткий! – хихикнула Танита, сделав большие глаза Сэмэлу.

– Да, наблюдаем, – кивнул Донэл. – Это связано с нашей особой миссией. И для их же блага.

– Опять везде опоздали! Как так можно? – с досадой воскликнула Лана. – Ведь Моэмы – это космический феномен! Он требует особого внимания! И разгадки!

– Требует? Не заметил, чтобы Моэмы что-то требовали, – хмыкнул Сэмэл. – На мой взгляд, они не против того, чтобы мы оставили их в покое. И отстали от них со своими проводами-приборчиками и навязчивым научным любопытством.

– Да! – увело Лану в противоположную сторону. – Наверное, у них своя космическая миссия! А ЗоН не позволяет вмешиваться в чужие дела. И препятствовать их задачам.

– Попробовали бы им препятствовать! – усмехнулся Сэмэл. – Просочатся сквозь любые преграды!

– Так что, вот такие они – Моэмы с Моэмы, – сказал доктор Донэл.

– Понятно лишь то, что ничего непонятно, – разочарованно отозвалась аудитория. – И после этого Малышку больше не встречали?

– Пока нет, но не унывайте, друзья! – обнадежил из Донэл. – Зная её характер, можно смело предсказать – она ещё нас удивит. Кстати уходя, Малышка Моэма опять отличилась: она оставила на память свою визитку, если это можно так назвать – в лаве Марса теперь можно увидеть отпечаток её лица. Ну, или морды – в зависимости от того, как её воспринимать – кошкой или разумным существом. И… это лицо смотрит теперь вверх, в космос, а не на восходящее светило, как это всегда было. То есть – на Землю.

– Вот так фокус! Это, наверное, космический юмор – от Моэмы! Она пошутила над землянами, которые её боялись! – засмеялся кто-то.

– Ага, помните, что я всегда за вами слежу!

– А бедные земляне теперь гадают – кто же украл их марсианского Сфинкса? – предположила Мэла.

– Именно так! – кивнул Донэл. – Теперь он почему-то стал им очень дорог. И они по-прежнему боятся – теперь уже этого отпечатка. Земляне космических шуток не понимают.

– Жаль, что Малышки на Марсе больше нет. Я бы туда слетала – познакомиться! – заявила Лана. – Мне кажется, мы бы нашли с ней… короче – контакт.

– Многие мечтают разгадать загадку Моэмов, – отозвался Сэмэл. – Я бы тоже слетал!

– А я пожелаю вам удачи! – улыбнулся доктор Донэл. – Дерзайте и, возможно, вам удастся то, что не удалось другим.

– А что! – фыркнула Мэла. – Лана и Сэмэл встретятся с Малышкой Моэмой, немного с ней пошепчутся и, окаменев от счастья и новых знаний, станут такими же, как они. Тайны – страшная сила! – И она спроецировала в аудиторию мумифицированные и усохшие тела друзей. – Взгляните – какие красавчики! Таким ни корабль, ни скафандр не нужны! – посмеиваясь, сказала она.

– А что? Будем на попутных кометах по вселенной мотаться! – подхватил Сэмэл. – Только вы нас и видели! И я тоже начну расти, поглощая нейтрино, вопреки законам сохранения массы и энергии. Клёво?

– Махрово! – одобрила Танита. – Неплохой вариант! Топливо и припасы не нужны. А это экономия для КС, у которого и без них уйма дел и задач!

– Нейтрино? – заинтересовался доктор Донэл. – Интересная версия! – Он оглядел аудиторию и подытожил: – Вот такой расклад, раскинутый перед нами Малышкой Моэмой и её сородичами с Моэмы, На данный момент это всё, что нам известно о так называемой цивилизации Моэмы. Пока всё.

– Постойте! Но, как, всё же, учёные объясняют этот феномен? – спросил Сэмэл. – Каковы версии?

– А никак не объясняют, уважаемый Сэмэл, – усмехнулся доктор Донэл. – Тут у нас полное фиаско. Уж очень непредсказуемы эти космические Странники. А вот версий – множество. Согласно одной из них – Моэмы настолько далеко ушли вперёд в своём развитии, что утеряли с реальным миром всякий контакт. Они не способны или не хотят нас слышать. Говорят, возможно, цивилизация Моэмов возникла ещё при зарождении Вселенной. У них другие масштабы времени и пространства. Другие источники жизни. Другие формы общения. Тут всё – загадка и другое. Откуда они взялись? Почему имеют такую… форму? Зачем путешествуют по Вселенной? Как передвигаются? И на все эти вопросы только один ответ – неизвестно! Сейчас предполагают, что на планете Моэме наши Странники просто ненадолго задержались. Опять же – с какой-то неизвестной загадочной целью. Ненадолго – это в их понимании. А для нас, может – тысячи, миллионы витков.

– Возможно, у них там состоялся научный симпозиум, некий глобальный обмен информацией, – предположил Сэмэл. – Или планирование – на пару миллиардов витков, эдак, вперёд. А дальше они разлетелись осуществлять их

– И малыши? – усмехнулась Мэла.

– Да! Сознание этих малышей в разы выше нашего. И няньки им не нужны. Их воспитатель – вселенная.

– Славно придумано, – кивнул Донэл.

– А может, это цивилизация одиноких Странников. Каждый изучает Вселенную самостоятельно, – предположила Мэла. – А иногда, допустим – раз в миллиард лет, они собираются и делятся знаниями. Как представители наших цивилизаций на заседаниях Совета КСЦ. Только каждый из них это и есть отдельная цивилизация.

– Очень хорошая версия! – кивнул доктор Донэл.

– А наша Малышка Моэмчик просто ненадолго, на каких-то триста тысяч витков, задержалась на Таите, поизучала наш музей и прилегающие к нему мирки, подросла от бурных впечатлений и свильнула оттуда восвояси, – предположила Танита – В гости к жёлтенькому карлику: подглядывать за пугливыми землянами. Они ей не понравились – медленно растут и мало понимают. И витков, этак, через двести она и оттуда улетучилась. А лицо своё им на память оставила. Чтобы помнили и не расслаблялись. И вырабатывали мужество.

– Сурово ты с этими землянами, – усмехнулся Сэмэл. – Возможно, они ещё возмужают и вступят к нам в КСЦ?

– Да пожалуйста! – отозвалась та.

– А вдруг Странники – это мощные роботы-ретрансляторы! – выдвинул новую версию Сэмэл. – И где-то есть сверх-цивилизация, которая всюду рассылает этих Моэмов-роботов. Она изучает с их помощью Вселенную, а потом…

– Тогда почему они растут? Если это роботы? Зачем? – поинтересовалась Мэла. – И откуда берут энергию?

– От бурных впечатлений! От ионизирующего излучения восходящих светил! – выкрикнула аудитория. – От радиации светил!

– Они напитываются от сил гравитации! Это же очевидно! – воскликнула Лана. – Или от торсионных Полей!

– Возможно, что и так, – посмеиваясь, кивнул доктор Донэл. – Вы, мои дорогие, можете не стесняться в своих бурных фантазиях. Ведь, возможно, именно версия одного из вас и есть единственно верная. Только вот как мы об этом узнаем? Многотонные Странники неуловимы, они просачиваются, будто песок в решето, сквозь время и пространство, не зная преград. Может быть, вы с ними когда-нибудь встретитесь и немного пошепчитесь, – покосился он на Лану. – Хотя бы на тему того – живые ли они? Или, может, они только притворяются камнями? – хитро подмигнул Сэмэлу доктор Донэл. – А моя скучная лекция на этом завершена!

И тут действительно заныл зуммер.

– О-о, как он не вовремя! – огорчились студенты. – Так хорошо замутили!

– До встречи, друзья! – раскланялся доктор Донэл. – Успехов вам на пути к знаниям! Озарений и открытий!

– До встречи! Добрых намерений! Пребывайте в мире и здравии, почтенный доктор Донэл! Да пребудет с вами мудрость! – вразнобой отвечали студенты, неохотно поднимаясь и направляясь к окнам аудитории.

Глава 6. Встреча

Этот был необычный день – впервые за многие витки у Оуэна появился… собеседник. Да-да, настоящий собеседник. Правда, немного странный.

Оуэн мирно дремал в своей сверкающей пещере – как это с ним часто бывало в дневные часы, когда вдруг услышал голос, зовущий его… по имени.

– Оуэн! Оуэн! – прозвучало в тишине.

Криптит от неожиданности чуть не взмыл под потолок, но солидный вес и расслабленное состояние позволили ему лишь слегка подпрыгнуть.

"Кто тут?! – подумал он, оглядываясь по сторонам. – Хотя – кто тут может быть? Ведь я сам накрепко перекрыл вход четырьмя крепкими дверями. Но как?"

Ведь его имени очень давно никто не знает. Ну, допустим, даже если кто-то и узнал – что невозможно, но в пещеру он проникнуть не мог. А если он произнёс его, находясь снаружи, обычному существу услышать это невозможно, поскольку ни один звук в пещеру не мог проникнуть через толстые стены. Да и в его мозг – тоже. Ведь, засыпая, он всегда ставит на свой внутренний телепатический слух блок – чтобы не мешали фоновые шумы обитателей дна. Что же это тогда? Сон или наваждение? А, может – призрак? В магию он уже поверил, остаётся поверить в привидения. И, кажется, до этого уже недалеко.

Оуэн внимательно осмотрелся: никаких туманных сущностей и аномалий поблизости не наблюдалось. И тут снова раздался голос:

– Оуэн! Отзовись! Я знаю, что ты слышишь меня!

– Кто это? – воскликнул осьминог, чувствуя, что сходит с ума.

– Это я – Юрий, – раздалось в ответ.

– Ю-юрий? Где ты? – побелев от волнения, вскричал Оуэн. – Ты призрак?

– Нет, я – человек. Хотя, я знаю – ты не очень жалуешь людей. А где я… Есть такой город – Москва. Там я живу.

– Какая ещё Москва? Я, наверное, сплю? – пришёл в ужас осьминог. Он не понимал – зачем разговаривает с этой иллюзией?

– Это наяву. Не волнуйся, пожалуйста. А – какая Москва? Столица России. Есть такая страна на другой стороне земного шара.

– На другой стороне? Ты шутишь? – теряя силы, пробормотал Оуэн. С ним явно что-то не так.

– Не паникуй, пожалуйста, – отозвался голос. – Я и сам волнуюсь. Поверь, для меня тоже было непросто – пойти на контакт с тобой. Уверенность мне придаёт только то, что я давно тебя знаю. И понимаю.

– А я не понимаю – как тебе удалось преодолеть мой защитный блок? Этого не умеет никто! – воскликнул Оуэн. И сам себя поправил: Или – раньше не умел никто.

– Твоя защита для меня не преграда, Оуэн, – спокойно продолжал голос. – А – как я связался с тобой? Это просто – ведь я такой же телепат, как ты. Ну, может, немного сильнее. Правда, я не пользоваться этим раньше. Не люблю контактов. Но с тобой можно.

– Спасибо за доверие, Юрий, – усмехнулся Оуэн, постепенно приходя в себя. Этот Юрий говорит вполне разумные вещи. Как бы то ни было – он не сходит с ума. Потому что даже в бреду придумать, что он вдруг начал общаться с неким человеком, просто невозможно. Зачем? – Как тебе удалось преодолеть такое расстояние? – всё ещё недоверчиво спросил он.

– Это не сложнее, чем настроить шкалу прибора, – пояснил Юрий. – Надо только захотеть.

– Да, ты прав. Хотя на дальние расстояния я уже давно не пробовал настроиться. Я, как и ты, не люблю пользоваться телепатией, – сказал Оуэн. И усмехнулся: – Вернее – у меня не было такой необходимости. Я привык к одиночеству. А своё имя я не слышал уже… много лет. Ты необычный человек, Юрий. Если ты действительно человек, конечно.

– Увы, я человек, – ответил Юрий. – Хотя мне иногда за это стыдно. Впрочем, ты тоже довольно необычный криптит, Оуэн – Octopus vulgaris или, скорее, Giant Octopus – очень древнее морское существо…

– Это даже из Москвы заметно? – спросил Оуэн, почти вернувшись в норму. Коли уж начал шутить. – О, Боги, как же я стар, наверное!

– Видно. Я знаю это потому, что давно слышу твои мысли, Оуэн. Извини. Но они очень странные… для криптита, – задумчиво проговорил Юрий. – Путешествуя по астралу, я не мог не заметить тебя. Знаешь, по сути, наша планета довольно пустынное место для мыслящего человека. Извини, лучше скажу так: для мыслящего существа. Мне всегда хотелось пообщаться с тобой, но ты не очень общителен. И не любишь людей. А я – человек. И, по моему, люди заслуживают такого отношения.

– Люди – как и всякое творение природы, достойны восхищения. Мне не нравятся лишь… некоторые тенденции в развитии вашей цивилизации, – вздохнув, пояснил Оуэн. – Неверные нравственные ориентиры, что ли. Потому я и стараюсь держаться от людей подальше.

– Я тоже стараюсь держаться от них подальше, – вздохнул Юрий. – Лучше уж быть криптитом, чем некоторым из них.

– О, ты плохо знаешь криптитов, Юрий! – усмехнулся Оуэн. – Они иногда тоже бывают далеки от совершенства.

– Расскажешь как-нибудь?

– Посмотрим, – отозвался Оуэн, мгновенно замкнувшись. Он, как и все осьминоги, был осторожен и пуглив. Откуда взялся этот Юрий? Из какой ещё Москвы? Зачем? И что ему нужно от него? – И всё же, Юрий, почему ты вдруг заговорил со мной? – спросил он. – Разве мало на свете людей? Ведь я для тебя как инопланетянин. Мы очень разные – по-разному выглядим, обитаем в разных стихиях, имеем различный жизненный опыт. Это странно…

– Но мы живём на одной планете, хоть и на разных сторонах. И цель у всех одна – совершенствование.

– Шутка мне понравилась, – усмехнулся Оуэн. – Да и то, что стороны планеты противоположные,

– Мы с тобой – мыслящие существа, – продолжил Юрий. – Ведь мыслящее и разумное – это не одно и то же.

– Я предпочитаю быть мыслящим, – заметил Оуэн. – Разумность сродни расчётливости.

– Верно. Я, как и ты, тоже люблю философствовать. И всё это время не хотел нарушать твоё одиночество. Меня радовало хотя бы то, что ты, такой разумный и мудрый, есть. И иногда я могу тебя слушать…

– И что же случилось теперь? – с недоумением спросил Оуэн. Было странно, что всё это время он не ощущал чужого присутствия.

– На тебя напали акулы. Если б ты погиб тогда, мне бы вновь стало одиноко. И я пересмотрел своё отношение к миру…

– Ты что видел это? – насторожился Оуэн. – Ты был там?

– Да. И мне пришлось вмешаться, – вздохнул Юрий. – Это впервые. И я не мог по-другому.

– Каким образом – вмешаться? – всё более волновался Оуэн.

– Я телепортировал тебя в твою пещеру. Как ты и хотел.

– Находясь в Москве? – с ужасом воскликнул Оуэн. – Но как?

– Это так же легко, как сдвинуть рукой камень, только мысленно, – пояснил Юрий. – Для мысли нет расстояния. Правда, в твоём случае камушек оказался тяжеловатым, – усмехнулся голос.

– Тонн пятнадцать, – виновато пояснил Оуэн. – Такие габариты свойственны моему Виду. Уж извини.

– Да ладно, – отмахнулся Юрий. – Главное – эти габариты не достались акулам. Просто твой вес был для меня неожиданностью, а времени на раздумья не было. Я, чтобы компенсировать энергию, потом опустошил весь холодильник. Зато теперь, если б захотел, я мог бы, наверное, гору сдвинуть, как Магомет. Но пока мне не довелось это проверить.

– Так вот в чём разгадка фокуса! А я голову сломал, пытаясь разгадать его! – задумчиво сказал Оуэн. – Спасибо тебе, Юрий! Без тебя я бы точно к акулам на обед угодил. В качестве обеда.

– Я рад, что помог, – улыбнулся Юрий.

– Да. Но, ведь был ещё один случай! – спохватился Оуэн. – Я, без практикования, сам не смог бы этого сделать! Слишком большое расстояние.

– Ты про Стивена с Мэйтатой? – усмехнулся Юрий. – Те ещё клоуны! Ну, это мы уже сделали вместе. Я тебя лишь подтолкнул, дальше ты сам. Талантливый ученик!

– И ещё раз спасибо! – с облегчением проговорил Оуэн. Кое-что становилось на свои места.

– За что? Не мог же я допустить, чтобы из морского философа, Giant Octopus, сделали музейное чучело, пугающее детей! Там лучше быть посетителем, а не экспонатом.

– Да, Стивен с Мэйтатой те ещё клоуны. Но против маленького резонансного сонара даже гигантский реликт кажется пигмеем, – вздохнул Оуэн. – Пришлось позорно уносить свои древние ноги и руки. Ещё раз спасибо тебе, Юрий.

– Я рад, что у нас всё получилось! – отозвался Юрий. – Хотя, что такое сонар, Оуэн? Всего лишь прибор с ограниченными функциями и возможностями. А каждое творческое разумное существо способно изменяться и менять мир безгранично. Ты и сам в этом убедился, научившись телепортироваться. Сейчас сонар показался бы тебе смешной железякой, не стоящей внимания. А он таким и останется. Не люблю технику. От неё столько шума и вредных последствий. Что толку, что человек ускорился во времени и пространстве? Это даёт ему возможность натворить больше глупостей при его неразвитой Душе.

– Ты прав, но это особый разговор. А после твоего толчка, Юрий, я на многие сложности жизни смотрю по-другому, – заметил Оуэн. – Например – на слишком интересующихся мною, как источником питания, дельфинов. Не могу же я без конца бегать от всех – от ловцов, акул, дельфинов, приборов? Пора остановиться. Теперь вот не бегаю – телепортируюсь. Благодаря тебе. Чем я мог бы отблагодарить тебя, Юрий? Хотя – о чём это я? Чем может быть Полезен головоногий моллюск, хоть и гигантское морское чудище – человеку? Разве что в музейном зале постоять, попугать детей.

– Обойдутся! Просто не гони меня, хорошо? А чудище не ты, а те люди, которые ради денег готовы уничтожить уникальное творение природы. Я бы их тоже запулил куда-нибудь. Например – в Антарктиду.

– Ты, я вижу, максималист! – недовольно заметил Оуэн. – Но ведь таков ваш мир. Всех не запулишь, Юрий, поэтому надо жить рядом с теми, кто выпал тебе по судьбе.

– Но я не таков! И тоже понимаю это, – отрезал Юрий. – Поэтому и предпочитаю философствовать вдали ото всех.

– Извини, если обидел, но эти понятия – философ и максималист, несовместимы. Философ это мирный наблюдатель. И осмыслитель. Фило – любовь, софия – мудрость. Любящий мудрость. Но не воитель. Философ живёт в области идей, постижений и озарений, а претворять их в жизнь – удел других. Может – тех же максималистов. Которые, всё же, скорее разрушители, чем созидатели.

– Иногда я склоняюсь к мысли, что лучше быть максималистом, – сказал Юрий. – Больше пользы – если надо разрушить ветхое и негодное. Или вразумить безумных. И даже мечом помахать, одолевая мельницы.

– Безумных вразумить невозможно. А кого – одолевая? – не понял Оуэн.

– Не кого, а что, Оуэн. Мельницы. У нас есть такой книжный герой – Дон-Кихот, который напал на ветряные мельницы, мечтая поразить их мечом, считая злыми великанами.

– А-а. Я, конечно, Giant Octopus, но прекрасно знаю вашу литературу, Юрий. Поскольку имею доступ в ИПЗ – Информационное Поле Земли, – заметил Оуэн. – И с Дон-Кихотом, и романом "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский" Мигеля де Сервантеса Сааведра, хорошо знаком. Ваша литература, как самовыражение господствующего Вида, меня интересует. Однако считаю, что воевать с мельницами, крыльями которых управляет ветер, не стоит. Ведь против ветра меч идальго не эффективен. Разные стихии.

– Как неэффективен одинокий максималист против стихии человеческих заблуждений и векторов сообщества? – сказал Юрий. – Как и разить отдельных индивидов, являющихся простыми статистами – отправляя их в Антарктиду? – усмехнулся его голос. – Ведь у мельницы появятся новые крылья?

– Примерно так! – согласился Оуэн. – Надо, чтобы изменился ветер, сами законы общества, а затем и все эти статисты-лопасти начнут вращение в нужную сторону. Но мельницы до поры останутся. Эти глобальные процессы неподвластны романтикам с мечами и красивыми лозунгами, – произнёс Оуэн, понимая, что его собеседник ещё довольно молод, хотя и называет себя философом. Впрочем, по сравнению с ним всё человечество – дети.

– И всё же, я с тобой не согласен! – возразил Юрий. – Да! Дон-Кихот не способен остановить вращение крыльев мельницы и поразить злых великанов. Зато его безумный пример изменил мир. Как крик петуха, помогающий взойти солнцу! Слабость всегда побеждает силу, а добро одолевает зло!

– Вот как? Всегда? Да ты романтик, Юрий! – улыбнулся Оуэн. – Не скоро взойдёт Солнце, если петух проснётся и запоёт раньше времени. А Дон-Кихот не изменил мир! Он – рыцарь-неудачник. А петух поёт только когда чувствует восход солнца. А не наоборот. Он вестник, а не преобразователь.

– Нет, преобразователь! – не уступал Юрий. – Каждый наш поступок влияет на окружающий мир! Это неразрывная цепочка событий: петух-восход-солнце-уходящая ночь. Как и: Дон-Кихот-шпага-мельница-поверженные силы тьмы. Крик петуха, хотя это и не явный закон мироздания, но он работает! Тут вся штука – в петле времени. Причину опережает следствие. Также иногда и явные законы в этой петле не работают. И в таких случаях говорят об исключениях из правил. Всё в мире гибко – временная шкала изгибается, события наезжают друг на друга, петух побеждает ночь. В прошлое можно вернуться, дважды войдя в одну и ту же реку! Как-нибудь мы это обсудим подробнее. И я приведу тебе доказательства.

– Интересно, – заметил Оуэн. – Это поистине гимн романтикам: петухам, рыцарям и любителям пересекать реки дважды…

Сейчас в его душе царило смятение. Зачем он болтает сейчас о пустом? Он – реликт, анахорет, осколок великого рода! К лицу ли ему такое мальчишество? Да, его жизнь слегка однообразна. Но ничто не отвлекало его от скрытого разговора с неким идеальным миром, где царила привычная логика. И постоянное, выверенное направление мысли, что ли. А теперь в них появились рыцари, петухи, мельницы, бредовые утопические теории…

И ещё, по вине Юрия в душе Оуэна зазвучали забытые голоса и чувства, разбуженные звуком его имени. Зачем поселять в душе надежду на… перемены? Её не было там уже тысячи тысяч витков. А люди… Они приходят и уходят. Их век слишком короток, а волны цивилизаций слишком часты и непрочны. У них, этих миллиардов, своя короткая жизнь, у него, одинокого криптита, своя. Длинная. Они не пересекаются. Человечеству нет дела до головоногих моллюсков. А Юрий… Это сейчас он критикует своих сородичей – что говорит лишь о том, что он ещё слишком молод – а скоро и он переменится. Социум оболванит его, как и всех, втиснув в свои узкие рамки: заказ – исполнитель. Там нет места одинокому философу, сидящему глубоко под водой в своей пещере. И представляющему для них интерес, лишь, как природный казус. Стоит ли начинать это общение? Не слишком ли больно будет потом? Расставаться или разочаровываться.

Юрий, очевидно, почувствовав его настроение, тихо проговорил:

– И всё же, ты не любишь людей, Оуэн… Я тебе неприятен?

– Дело не в этом, Юрий. Извини, если дал тебе это почувствовать. Просто я боюсь находить, чтобы потом не потерять, – вздохнул тот. – Причина не в тебе, а во мне. Я излишне консервативен и привык к одиночеству. Нет, скорее – к своей изолированности.

– Я тоже устал от одиночества, Оуэн. И от изолированности тоже.

– Но моё одиночество вынужденное, – удивился криптит. – А ты – часть огромной цивилизации, состоящей из миллиардов особей. Неужели среди них может быть одиноко?

– Да, может. Я всегда один, – тихо сказал Юрий.

– Почему? Тебя не понимают? Не хотят с тобой общаться? – спрашивал Оуэн. Ему хотелось понять – что с этим мальчиком не так?

– Это я их слишком хорошо понимаю. И это я не хочу с ними общаться, – резко ответил Юрий. – Мы по-разному смотрим на мир.

– Это временно, – вздохнул Оуэн. – Ты изменишься, Юрий, и станешь думать как все. Таков закон стаи. Одиночки в ней не выживают.

– Но я не хочу меняться! – возразил Юрий. – И не хочу быть в этой стае! Законы человеческого общества бесчеловечны, а его перспективы… бесперспективны. Да ты и сам это знаешь.

– Будущее всегда многовариантно, Юрий. Не всё так однозначно, – возразил Оуэн.

– Но, поверь – между тобой и мной гораздо меньше отличий, чем с ними.

– Ты уверен? – пытался разобраться Оуэн. – Чем тебя привлёк морской житель? Мыслями? Но в мире есть множество уникальных людей, мыслящих не ординарно: философы, писатели, просветители, религиозные деятели. Неужели ты не заметил их, путешествуя по миру в астрале? Вы – родственники по Виду. Я – другой. Например, думаю не только головой, но и ногами. У меня голубая кровь. Мы с тобой живём в несходных стихиях и на разных сторонах планеты. Что же нас объединяет?

– Одиночество, например. И то, что ты – не человек.

– Я не понимаю тебя, – отозвался Оуэн. – Они обижают тебя, не хотят общаться? Поверь, я не против общения с тобой. Но мне кажется, что, считая так, ты теряешь корни, основу. Ведь сам ты – итог длительной Эволюции человеческого рода. Нельзя отрицать и отвергать самого себя. Надо найти… общее. Я, например, сожалею о том времени… Впрочем, это неважно, – прервал он сам себя. – Расскажи мне о себе.

Но тут Юрий вдруг заявил:

– Извини, Оуэн, поговорим в другой раз. – И его голос исчез.

Оуэн осел в своей нише. Ему казалось, что он только начал подыскивать к мальчику ключик. Но вдруг спугнул его. И он был недоволен собой. Вёл себя как… угрюмый анахорет. Но ведь он такой и есть. Не стоило приставать с расспросами – захочет, сам о себе расскажет.

Оуэн хотел было извиниться, но, попытавшись выйти на телепатическую волну, чтобы связаться вновь, не сумел этого сделать. Юрий закрылся. От него? Силён мальчик!

"Он очень мощный телепат. И осторожен, – одобрил Оуэн, как истинный криптит. – Даже сильнее меня, причём – во многом, – признал он. – Хотя, чего удивляться – я давно утерял навыки. Не с кем. Попробовать, что ли, на дельфинах? Смешно, – Оуэн, вспомнив беседу, покачал головой. Странно было услышать вновь своё имя, да ещё от незнакомой человеческой особи. – И чего я принялся поучать его? Хочет человек общаться с криптитом? Пожалуйста! Любит одиночество? Это его выбор. Я и сам такой же… нелюдимый, – вздохнул Оуэн. – Или не моллюсковый. И недельфиний. А ведь он спас меня! Вдруг он обиделся и больше не вернётся? И опять тысячи витков я буду говорить сам с собой? Глупый трусливый Octopus vulgaris! – Оуэн положил голову на руки, одна из которых непроизвольно бдела за окружающим пространством, ища врага. Но волноваться было не о чем – его пещера комфортна и безопасна. – Как Юрий сказал? Он слишком хорошо понимает людей и потому их не понимает? – размышлял о своём странном собеседнике Оуэн. – У меня они тоже частенько вызывают недоумение своей… неоправданной агрессивностью. Но недостатки человеческого общества можно исправить. Свободу воли, данную Творцом, никто не отменял. Если, конечно, сами люди этого захотят. А пока каждый индивид, даже ушедший вперёд, вынужден подстраиваться под несовершенства своей цивилизации. А не наоборот, как хочет Юрий – мир не таков, пусть станет таким, как я хочу. Совершенствование общества – процесс долгий. И махать сабелькой, воюя с мельницами, бесполезно. Чтобы мир изменился, нужны многие факторы, а главный из них – время. И этот процесс не соразмерим с масштабами жизни человека, поэтому и кажется медленным. Хотя каждый хотел бы, как Юрий, при жизни увидеть небо в алмазах. Хотя, есть, конечно, варианты быстрой смены уклада общества – для нетерпеливых – это революционные преобразования".

Оуэн наблюдал немало революций, происходящих в человеческом сообществе. Но они скорее разрушали то, что имелось, чем способствовали его реформированию и прогрессу. А делали это такие, как Юрий, не умеющие остановиться – нетерпеливые максималисты, верящие, что крик петуха будит солнце. Но иногда, как ни странно, нечто подобное происходило – революция непостижимо быстро реформировала общественные устои. Иной раз, обойдясь даже без жертвоприношений на её алтарь. Петля времени? Может, это иногда случается – когда перемены назрели и это единственно возможный путь?

"Юрий сказал – "Крик петуха – не явный закон мироздания, но он работает?" Чудак. А, может, он и прав. Иногда это бывает, как исключение из правил".

Удивительно, но Оуэн, уже тысячи витков беседующий только сам с собой, сейчас незаметно вступил в некий виртуальный диалог. Выходит, у него теперь есть не только помощник-инкогнито, но и собеседник-инкогнито? Виртуальный друг, так сказать, по переписке. А может и не только виртуальный. Если, конечно, Юрий не обиделся на осьминога, не желающего признать их явную похожесть – человека и осьминога…

Под эти мысли Оуэн незаметно смежил зрачки и задремал. Перенесённый стресс требовал компенсации.

***

Прошла не одна неделя, но Юрий так и не появился. Но Оуэн всё также продолжал спорить с ним. И даже привык к тому, что у него теперь есть с кем спорить. И о ком думать. Его беспокоила судьба юноши.

Почему он чурается людей? Что с ним не так? Может, ИПЗ подскажет? Там имелась информация обо всём, что когда-нибудь происходило на Земле, надо было только уметь подобрать ключик. Криптит умел. Но, заглянув туда, Оуэн не обнаружил историю Юрия. Такое с ним было впервые. Тоже блок Юрия? Или он не с Земли? Смешно. Но как ему это удалось? Ведь это практически невозможно. Но, выходит, не для Юрия. Интересно, что он ещё умеет?