Текст книги "Цезарь Каскабель (иллюстр.)"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава VIII
ЯКУТИЯ

Из-за дрейфа по арктическим водам и вынужденной задержки на Новосибирском архипелаге путешественникам пришлось отказаться от задуманного маршрута до границы Европы. Теперь уже нечего было и помышлять о том, чтобы пересечь Сибирь в ее южной части. С наступлением весны погода улучшится, а потому отпадет необходимость в зимовке в каком-либо из селений. Как ни странно, но последние события привели к благоприятной, чудесной развязке.

Теперь оставалось только выбрать наилучший путь к Уральским горам – границе между азиатской и европейской частями России. Именно это и собирался сделать господин Серж, прежде чем снять лагерь, который наши герои разбили на побережье Ледовитого океана.

Стояла ясная, безветренная погода. Продолжительность светлого времени в преддверии весеннего равноденствия уже превышала одиннадцать часов; сумерки, и так очень длинные на территориях, расположенных по семьдесят второй параллели, каждый день становились все длиннее.

Маленький караван, к которому присоединились Ортик и Киршев, состоял теперь из десяти человек. Хотя отношения между артистами и моряками не потеплели, русские столовались в «Прекрасной Колеснице»; они и ночевали в фургоне, так как на улице пока было холодновато.

Действительно, средняя температура дня держалась на отметке нескольких градусов ниже нуля, что легко сверялось по термометру, любезно возвращенному Чу-Чуком законным владельцам. Насколько хватало глаз, поверхность земли скрывалась под толстым снежным покровом, который растает только под лучами апрельского солнца. По твердому плотному снегу, словно по травянистой равнине степей, олени легко потянут тяжелый экипаж.

Животные питались фуражом, предоставленным туземцами; его запаса хватило оленям на всю дорогу от Котельного до устья Лены. Отныне, с их умением откапывать из-под самого глубокого снега мох и прошлогодние листья карликовых деревьев, которыми усеяна земля тундры, они сами позаботятся о пропитании. Нужно признать также, что во время перехода через ледяное поле новая упряжка показала себя с наилучшей стороны и Клу управлялся с ней без особых хлопот.

Путники также не страдали от голода; «Прекрасная Колесница» располагала еще консервами, рисом, чаем, галетами и «живой водой». Кроме того, в распоряжении Корнелии оказалось некоторое количество якутского масла в маленьких берестяных коробах, подаренное Чу-Чуком брату Каскабелю. Правда, запасы керосина уже совсем истощились и их предстояло пополнить в каком-нибудь сибирском городке. Впрочем, «охотничьи угодья» не подводили с поставками свежего мяса, господин Серж и Жан по пути много раз демонстрировали свою меткость, поставив ее на службу желудкам.

Приходилось рассчитывать на помощь русских моряков. Они с удовольствием согласились послужить проводниками, так как северные районы Сибири частично им знакомы.

Однажды на привале зашел разговор на эту тему.

– Поскольку вы уже бывали в этих краях, ведите нас… – предложил господин Серж Ортику.

– Это лишь малая часть того, что нам хотелось бы для вас сделать, – любезно ответил Ортик, – поскольку мы очень благодарны господину Каскабелю.

– Мне? Не стоит! – ответил Цезарь. – Только моему животу! Его наделила природа даром речи! Вот кого благодарите!

– Ортик, – спросил господин Серж, – каким маршрутом вы бы посоветовали идти после выхода из Ленского залива? [164]  [164]Такого топонима, как «Ленский залив», в географической номенклатуре Арктики нет. Автор имел в виду либо губу Буор-Хая, куда впадают восточные рукава ленской дельты, либо более обширный морской бассейн, южную часть современного моря Лаптевых, который в конце XIX – начале XX века назывался морем Норденшёльда.


[Закрыть]

– Самым коротким, господин Серж. Если вы не возражаете, мы оставим в стороне основные города Якутии, что находятся далеко на юге, и пойдем прямо к Уральскому хребту. Впрочем, по пути немало поселений, где можно купить продукты или даже остановиться на какое-то время в случае необходимости.

– С чего вдруг? – вмешался господин Каскабель. – Нам нечего делать в деревнях. Важно не задерживаться и ускорить шаг. Надеюсь, передвигаться в этих краях не опасно?

– Ничуть, – заверил Ортик.

– К тому же сейчас мы сильны как никогда, и горе бандитам, пожелавшим напасть на «Прекрасную Колесницу»! Дай Бог им ноги унести!

– Успокойтесь, господин Каскабель, нам нечего бояться! – поспешил усмирить его пыл Киршев.

Заметим, что Киршев говорил очень редко. Малообщительный, угрюмого и мрачного нрава, он уступал возможность поговорить своему товарищу. Ортик казался сообразительнее; он обладал по-настоящему метким умом, в чем не раз убеждался господин Серж.

В сущности, маршрут, предлагаемый Ортиком, вполне устраивал путешественников. Идти глухими местами, где на многие сотни квадратных лье нет ни одного жандарма, – это подходило графу Наркину так же, как, впрочем, и мнимым морякам. Ближе к Уралу станет труднее обойти населенные пункты – тогда неизбежно придется заранее предпринять какие-то меры. Мелкие же селения в тундре не представляли никакой опасности.

План в принципе одобрили; оставалось только познакомиться поближе с предстоящим маршрутом от Лены до Урала.

Жан разыскал в своем атласе карту северной Сибири. Господин Серж тщательно изучил по ней предлагавшийся путь; к сожалению, сибирские реки, вместо того чтобы облюбовать удобное для путешественников направление с востока на запад, текли с юга на север, и потому являлись серьезным препятствием. В конце концов решили: пересечь Якутию с ее немногочисленными селениями с северо-востока на юго-запад.

Перевалить через водораздел между бассейнами рек Лены и Анабара, затем пересечь бассейн реки Хатанги, затем – Енисея, потом дойти до бассейна Оби; в сумме это составит примерно семьсот пятьдесят лье.

Пересечь бассейн реки Обь и дойти до Уральских гор – границы Европейской России; это еще сто двадцать пять лье.

Затем от Урала держать курс на юго-запад до Перми – еще добрая сотня лье.

В итоге получилась приблизительно одна тысяча лье.

Если по дороге не случится никаких задержек, не возникнет необходимости останавливаться в каком-нибудь городке, вся дорога займет меньше четырех месяцев. В самом деле, семь или восемь лье в день – не слишком много для оленей; при таких условиях «Прекрасная Колесница» окажется в Перми, а затем и в Нижнем в середине июня, то есть как раз в самый разгар знаменитых ярмарок.

– Вы пойдете с нами до Перми? – спросил господин Серж Ортика.

– Навряд ли, – ответил моряк. – После Урала мы рассчитываем направиться в Петербург, чтобы затем попасть домой – в Ригу.

– Что ж, – сказал господин Каскабель, – сначала еще нужно добраться до границы с Европой!

Условились, что привал, вполне оправданный после быстрого марша через ледяное поле, продлится целые сутки с того момента, как они ступят на континент. Весь день они посвятят блаженному отдыху.

Лена [165]  [165]Лена, или по-якутски Улахан-Юрях («Большая река»), впадает в море Лаптевых, образуя разветвленную, далеко вдающуюся в море дельту; длина реки, по данным третьего издания Большой Советской энциклопедии, составляет около 4400 км, тогда как общая площадь бассейна реки оценивается в 2490 тыс. кв. км (в других источниках можно встретить иные цифры).


[Закрыть]впадает в одноименный залив причудливой дельтой, разделенной на многочисленные протоки. Пробежав по якутской земле полторы тысячи лье, эта красивейшая из рек, вобрав в себя многочисленные притоки, теряется в глубинах арктических морей. Площадь ее бассейна насчитывает не меньше ста пяти миллионов гектаров.

По зрелом размышлении господин Серж решил сначала идти вдоль берега залива с целью обойти многочисленные протоки Лены. Хотя ее воды еще не освободились от ледяных лат, не стоило рисковать и углубляться в этот лабиринт. Ледяные заторы образовали за зиму чудовищное нагромождение торосов, кое-где возвышались самые настоящие айсберги, что, конечно, весьма живописно, но труднопроходимо.

За устьем Лены начиналась бесконечная тундра, где лишь изредка встречались невысокие сопки; там дорога должна стать ровнее.

По-видимому, Ортик и Киршев обладали большим опытом путешествий в высоких широтах. Господин Серж и Каскабели уже убедились в том во время переправы через ледяное поле от Котельного до берега Сибири. Моряки умели правильно организовать привал; при необходимости быстро строили надежную ледяную хижину. Они знали и секрет рыбаков побережья, как удалить влагу из одежды, закопав ее в снег; безошибочно отличали лед из морской воды от льда из пресной; наконец, владели различными приемами передвижения путешественников в арктических странах.

В тот же вечер после ужина завязался разговор о географии Северной Сибири, и Ортику пришлось рассказать, при каких обстоятельствах он вместе с Киршевым побывал в этих краях.

Господин Серж спросил его:

– Как получилось, что вы, моряки, путешествовали здесь по суше?

– Господин Серж, – начал Ортик, – два года назад я, Киршев и еще дюжина матросов находились в Архангельске, ожидая погрузки на китобойное судно, как вдруг нам поручили спасение одного корабля, затертого льдами к северу от устья Лены. И вот мы прошли от Архангельска до Ленского залива вдоль северных берегов Сибири. Нам удалось разыскать «Время» и снять его с мели; на нем мы и продолжили китобойный сезон. Дальше вы знаете – корабль пошел ко дну; спаслись только я и мой товарищ. Буря вынесла нашу шлюпку на Котельный, где мы и встретились.

– А вы никогда не были на Аляске? – тихо спросила Кайетта; как известно, она понимала и говорила по-русски.

– На Аляске? – удивился Ортик. – А где она, эта Аляска, в Америке, что ли?

– Да, – сказал господин Серж. – Аляска расположена на северо-западе Нового Света; Кайетта родом оттуда… Вам ни разу не приходилось заплывать туда во время китобойной кампании?

– Нет, мы не бывали в тех краях, – спокойно и уверенно ответил Ортик.

– И в Беринговом проливе – тоже, – добавил Киршев.

Его голос опять показался индианке знакомым, но ей так и не удалось вспомнить, где она его слышала. А между тем это могло случиться только на Аляске, поскольку она никогда не покидала ее пределы.

После столь недвусмысленного ответа Ортика и Киршева Кайетта с присущей ее расе сдержанностью перестала задавать вопросы. Тем не менее в глубине души она сохранила предубеждение и инстинктивное недоверие к обоим матросам.

Во время суточного привала олени вполне отдохнули. Их передние ноги спутали веревками, что не мешало им бродить вокруг лагеря, ощипывать кустарник и выкапывать из-под сугробов мох.

Двадцатого марта маленький караван вышел в восемь часов утра. Погода стояла сухая и ясная; ветер задувал с северо-востока. До самого горизонта простиралась заснеженная тундра; наст оказался достаточно твердым, чтобы выдержать вес тяжелого экипажа. Оленей впрягли четверками при помощи хорошо продуманной системы постромок. Таким образом, они продвигались вперед пятью шеренгами; с одной стороны их сопровождал Ортик, с другой – Клу-де-Жирофль.

Так прошло шесть дней без заслуживающих упоминания происшествий. Чаще всего все мужчины, включая Сандра, сопровождали «Прекрасную Колесницу» пешком до вечернего привала, иногда к ним присоединялись, если не занимались по хозяйству, Корнелия, Кайетта и Наполеона.

Каждое утро караван проходил почти один «кёс» [166]  [166]Кёс – якутская мера длины («якутская миля»); среднее ее значение равнялось 10 км; это была так называемая конная миля; наряду с этим существовали пешая миля (7 – 8 км), бычья миля (с тем же значением) и миля бегущей рысью лошади (13 – 14 км).


[Закрыть], то есть около двух с половиной лье. После полудня он продолжал свой путь на запад; в итоге получалось добрых пять лье в день.

Двадцать девятого марта, переправившись по льду через Оленек, господин Серж и его спутники подошли к городку Максимов, в сорока двух лье к юго-западу от Ленского залива [167]  [167]Это была деревня Максика (совр. Таймылар).


[Закрыть].

Они очутились в самом сердце Якутии: ничто не мешало остановиться на сутки в этом поселке, затерянном на самом севере бескрайней тундры. Здесь не было ни жандармского пристава, ни казачьего поста. А потому граф Наркин мог ничего не опасаться. Жители Максимова приветливо встретили семейство Каскабель.

Эта страна, гористая и лесистая на востоке и юге, на северо-западе представляет собой однообразную просторную равнину, местами оживленную отдельными группами невысоких деревьев, которые зеленеют, когда наступает лето. Изумляет обилие трав и богатый урожай сена; лето довольно жаркое, несмотря на то, что зима здесь очень сурова.

В Якутии процветает стотысячное население, соблюдающее русские обряды. Набожные, гостеприимные люди добродушного нрава, они признательны Провидению за те блага, что оно им дает, и покорны судьбе, когда она посылает им жестокие испытания.

Во время перехода от Ленского залива до реки Оленек путешественники повстречали сибирских кочевников. Крепко сложенные люди среднего роста, с плоскими и безбородыми лицами, черными глазами, густой шевелюрой. Обитатели Максимова принадлежали к тому же типу: общительны, миролюбивы, умны, работящи и достаточно сообразительны, так что не так-то просто их одурачить.

Якуты-кочевники – всегда на лошади и с ружьем – владели многочисленными стадами оленей, разгуливавшими по тундре. Те, что оседло жили в деревнях и городках, занимались в основном рыбной ловлей в тысячах притоках, впадавших в большую реку на ее пути к Ледовитому океану.

Однако, хотя якуты не лишены всяческих гражданских и личных добродетелей, нужно признать, они злоупотребляют табаком и, что более опасно, самогоном и другими алкогольными напитками.

– Их можно понять и простить в какой-то мере, – заметил Жан. – В течение трех месяцев в году они пьют только воду и едят одну кору.

– Вы хотите сказать – корку хлеба, господин Жан? – спросил Клу-де-Жирофль.

– Нет, кору деревьев. Конечно, после таких-то лишений небольшая разрядка просто необходима!

Кочевники жили в юртах – что-то вроде палаток конической формы из белой материи, а оседлые якуты – в деревянных домах, выстроенных в соответствии со вкусом и привычками хозяев. Их заботливо ухоженные жилища имели крутые крыши, скаты которых способствовали быстрейшему таянию снега под апрельским солнцем. Уютный и чистый городок Максимов радовал глаз. Мужчины приятны на вид, с открытым, ясным взглядом и печатью достоинства на лицах, женщины милы и не лишены изящества, несмотря на татуировку, украшавшую их щеки. Они отличались большой скромностью, строго соблюдали обычаи, а потому всегда носили длинные юбки и никогда не показывались на улице с непокрытой головой.

Якутские вожди, которые сами себя называли «кинээс» [168]  [168]Кинээс (букв.: «князец, князек») – в XIX веке у якутов выборный староста, который нередко становился наследственным хозяином в селении.


[Закрыть], и старцы – «старшины», то есть уважаемые старейшины края, сердечно приняли гостей. Эти славные люди спорили между собой за большую честь – приютить и угостить за свой счет необычных путников. Но, душевно поблагодарив их, Корнелия согласилась сделать приобретения только за плату и, в частности, попросила пополнить свой запас керосина для растопки кухонной плиты.

«Прекрасная Колесница» произвела неизгладимое впечатление на якутов, никогда не видевших и не слышавших о бродячих артистах. Множество якутов обоих полов навестили фургон Каскабелей, и его хозяева ничуть не жалели об этом. В этих краях кражи – очень редкое явление, даже в отношении иностранцев. А если это случается, то скорое возмездие неотвратимо. Как только преступника уличают в содеянном, его публично секут хлыстом. Вслед за телесным следует и моральное наказание: опозоренный на всю жизнь вор лишается всех гражданских прав и никогда уже не возвратит себе право называться «честным человеком».

Третьего апреля «Прекрасная Колесница» вышла на берег Одена [169]  [169]Речь, очевидно, идет о речке Уэла (Юеле).


[Закрыть], небольшой речки протяженностью пятьдесят лье, впадающей в Анабарский залив.

Погода, которая до сих пор баловала путешественников, начала меняться, и вскоре грянули проливные дожди, вызвавшие обвальное таяние снегов. Ливни продолжались целую неделю; экипаж тонул в грязи и не раз застревал в весьма опасных топях, пересекая болотистые места. Так в этих высоких широтах объявила о своем приходе весна; средняя температура уже устойчиво держалась на уровне двух-трех градусов выше нуля.

Переход дался с большим трудом. Господин Серж и Цезарь Каскабель мысленно поздравляли себя с расторопными и сильными помощниками – русскими матросами.

Восьмого апреля, пройдя сорок лье от Максимова, «Прекрасная Колесница» остановилась на правом берегу реки Анабар.

Еще не поздно перейти этот водный поток по льду, хотя ниже по течению реки уже начался ледоход. Грохот от столкновении ледяных глыб, увлекаемых течением в залив, слышался издалека Неделю спустя пришлось бы искать какой-нибудь брод – весьма нелегкая задача, так как вода прибывала очень быстро из-за бурного таяния снегов.

Тундра расцвела новым ковром зелени, которая пришлась вкусу оленям. На карликовых деревьях распустились почки. Меньше чем через три недели первые листья прорвут бутоны на ветках. Оживут тощие скелеты деревьев, казалось, высушенные зимним холодом.

Там и тут отдельные лиственницы и рощицы берез покорно трепыхались под дуновениями ветра. Северная природа возвращалась к жизни под благотворным теплом апрельского солнца.

По мере удаления от побережья местность становилась более людной. Иногда маленькая труппа встречалась со сборщиком налогов, разъезжавшим из деревни в деревню. Путники останавливались, обменивались приветливыми словами с бродячим чиновником, угощали его стаканом водки, которую тот вкушал с превеликим удовольствием. Затем они разъезжались, пожелав друг другу счастливого путешествия.

Однажды «Прекрасная Колесница» пересеклась с этапом каторжников. Несчастных приговорили к работам на соляных копях; казаки гнали осужденных на Дальний Восток [170]  [170]Конечно, каторжников на Дальний Восток через сибирский Север не водили – здесь автор в очередной раз заблуждается.


[Закрыть], не жалея ни нагаек, ни ругани. Разумеется, начальник конвоя не обратил ни малейшего внимания на господина Сержа; но Кайетта, по-прежнему не доверявшая русским морякам, подметила, что те тоже старались не попадаться казакам на глаза.

К девятнадцатому апреля «Прекрасная Колесница», одолев еще семьдесят два лье, остановилась на правом берегу Хатанги, впадающей в одноименный залив. Ледяной мост, а вместе с ним и возможность традиционной переправы на противоположный берег исчезли. Вниз по течению проплывали немногочисленные льдины; ледоход заканчивался. Поиски брода, конечно, надолго задержали бы труппу, если бы полуверстой выше по течению Ортик не обнаружил мелководье. Перешли не без труда, так как фургон погружался по самые оси. Затем в двадцати пяти лье от реки путешественники встали лагерем у озера Еж [171]  [171]Видимо, имеется в виду одно из мелких озер в верховьях реки Дудынты, притокa Пясины.


[Закрыть].

Какой контраст с однообразием пейзажа тундры! Словно оазис в песках Сахары. Представьте себе зеркало кристально чистой воды, окруженное поясом вечнозеленых деревьев – сосен и лиственниц, густым кустарником, оживленным весенней зеленью, пурпурной россыпью прошлогодней брусники и только что распустившимися цветами черники, красной смородины и шиповника.

В густых зарослях к востоку и западу от озера Ваграм и Маренго играючи нападут на след мохнатой или пернатой дичи, как только господин Каскабель отпустит их на волю.

Поверхность озера рассекали клинья уток, гусей и лебедей. Воздух разрезали возвращавшиеся из центральных районов Азии журавли и аисты. Пленительное зрелище, казалось, напрашивалось на аплодисменты.

Никто не возражал на предложение господина Сержа остановиться здесь на двое суток. Лагерь разбили на мысу, под сенью высоких лиственниц, верхушки которых нависали над водой.

Записные охотники, подхватив ружья, удалились в сопровождении Ваграма, пообещав не увлекаться. Не прошло и четверти часа, как послышались выстрелы.

В это время господин Каскабель, Сандр, Ортик и Киршев решили испытать свое рыбацкое счастье на берегу озера. Они вооружились удочками, оснащенными крючками из Порт-Кларенса. Чего же еще желать настоящему рыбаку, достойному знатоку этого тонкого искусства, если он способен перехитрить упрямую рыбу и готов ждать до бесконечности, пока она соизволит обратить внимание на приманку.

Но последнее качество, похоже, здесь не требовалось. Едва первый крючок погрузился на подходящую глубину, как по воде пошли круги от ударов рыбьих хвостов. Истинный рай для рыболова! За полдня улов такой, что с избытком хватило бы на весь Великий пост. Восторг переполнял Сандра. Поэтому, когда Наполеона попросила у него удочку, чтобы поймать самую большущую рыбину, он ни за что не захотел уступить. Они заспорили, пришлось вмешаться Корнелии. К тому же, мягко говоря, рыбы ей показалось достаточно, и она велела детям и мужу сматывать удочки; а когда госпожа Каскабель приказывает, то остается только повиноваться.

Два часа спустя вернулись господин Серж, Жан и Ваграм, которого в буквальном и переносном смысле пришлось тащить за уши, так ему не хотелось уходить из зарослей, где все пропахло дичью.

Охотники оказались не менее удачливыми, чем рыбаки. В ближайшие несколько дней любителей поесть ожидало самое разнообразное и вкуснейшее меню из рыбы озера Еж и великолепной дичи северной Сибири.

Среди всего прочего добытчики принесли связку «караллисов», которые всегда сбиваются в стаи, и несколько пар «дикуш» [172]  [172]Дикуша (Falcipennis falcipennis) – птица из семейства тетеревиных, нечто между тетеревом и рябчиком, но ближе к последнему.


[Закрыть]– глупых птичек, размерами еще меньше, чем рябчик. Никто раньше не пробовал мяса этих редких, но очень изысканных на вкус птиц.

Легко представить, какой царский пир закатила Корнелия! Стол накрыли под деревьями, но ни один из едоков не нашел, что угощаться на свежем воздухе несколько холодновато. Госпожа Каскабель превзошла себя в приготовлении шикарных блюд из жареной рыбы и тушеного мяса. Так как запасы муки и якутского масла пополнили в последней деревне, то неудивительно, что на десерт она подала традиционный сладкий пирог, смазанный желтком. Все это сдобрили двумя-тремя стопочками самогона из фляги, которую согласились продать жители Максимова; на том и закончился день, и ничто не потревожило отдых путешественников.

В самом деле, хотелось верить, что время лишений и испытаний уже позади и удивительное странствие закончится с честью и к вящей славе семейства Каскабель!

На следующий день путники отдыхали, чем не преминули воспользоваться олени, дабы насытиться вдоволь.

Двадцать первого апреля «Прекрасная Колесница» тронулась в путь в шесть часов утра; четыре дня спустя она пересекла западную границу Якутии.