Текст книги "Цезарь Каскабель (иллюстр.)"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава II
МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ

«Прекрасная Колесница» очутилась наконец на твердой земле без риска провалиться в пучину. Легко представить, что испытало семейство Каскабель, оценив преимущество непоколебимой тверди под ногами.

Наступила полная темнота. Лагерь устроили по тем же принципам, что и в предыдущие вечера, в шести-семи сотнях шагов в глубь острова Диомида. Сначала, как обычно, занялись животными, а уж затем «разумными существами», по выражению Цезаря Каскабеля.

Мороз совсем ослаб. Столбик термометра показывал только четыре градуса ниже нуля. Правда, теперь это уже не имело значения. На острове оттепель не страшна. Скоро окончательно установятся холода, лед станет крепким. Суровая зима еще покажет, на что она способна.

Господин Серж отложил до утра свое любимое занятие – исследование острова. Сейчас же первым делом следовало позаботиться о хорошем отдыхе обессилевших лошадей. Да и люди поужинав, не замедлили вытянуться на койках, устав от столь тяжких трудов и переживаний.

Вскоре «Прекрасная Колесница» погрузилась в глубокий сон. В ту ночь Корнелии наконец не снились ни трещавший под ногами лед, ни бездна, куда проваливается дом на колесах.

Утром – настало двадцать пятое октября, – как только рассвело, господин Серж, Цезарь Каскабель и оба его сына двинулись на разведку.

Прежде всего их удивило невообразимое число укрывшихся здесь северных морских котиков из семейства ушастых тюленей. Именно в этом районе Берингова моря, севернее пятидесятой параллели, эти животные распространены в огромных количествах.

Вглядитесь в карту: вас неизбежно поразят очертания двух побережий – азиатского и американского, особенно их взаимоподобие. Если смотреть на один берег с другого, то перед вами будет тот же профиль: земля Принца Уэльского соответствует Чукотскому полуострову; залив Нортон – Анадырскому заливу; оконечность полуострова Аляска загибается так же, как Камчатка, и замыкается цепочкой Алеутских островов, которой у азиатского берега соответствует такая же цепочка из островов Курильских. Отсюда, впрочем, нельзя заключить, что в доисторическую эпоху Америку внезапно оторвало от Азии какой-то глобальной судорогой, в результате чего образовался Берингов пролив [129]  [129]Как уже говорилось выше, Чукотка и Аляска принадлежат одному прадавнему континенту; их общее развитие продолжалось не менее 400 миллионов лет; никаких крупных тектонических нарушений в районе Берингова пролива не выявлено.


[Закрыть], так как выступы одного побережья не полностью совпадают с впадинами другого.

Между двумя берегами располагаются острова: уже упоминавшийся остров Святого Лаврентия, Нунивак рядом с Америкой, Карагинский у побережья Азии; недалеко от Камчатки – острова Беринга и Медный, а рядом с Аляской – острова Прибылова. Схожесть очертаний берегов дополнена идентичным расположением архипелагов [130]  [130]Правильнее было бы сказать не о схожести очертаний или идентичности расположения островов, а об их симметрии.


[Закрыть].

Острова Прибылова, наподобие острова Беринга, являются собственной резиденцией колоний тюленей этого моря. Их здесь насчитываются миллионы. Но из-за встречи морских котиков – профессиональных охотников – и морских выдр последние, очень многочисленные еще меньше века назад, практически исчезли в результате этой беспощадной борьбы за выживание.

Что касается котиков (это общее название семейства, включающее морских львов, коров и медведей) [131]  [131]Согласно современной зоологической классификации, морские котики входят в семейство ушастых тюленей; это семейство относится к отряду ластоногих и включает в себя три вида: сивучи, морские котики и морские львы; «морской медведь» – так в Европе называют морских котиков, что нашло отражение и в научной классификации, в которой котик называется Callorhinus ursinus, где слово ursinus переводится с латыни как «медвежий»; морской коровой называли млекопитающее совершенно другого отряда – сирен, но эти животные были уничтожены еще во второй половине XVIII века, хотя пока еще сохранились их близкие родственники – дюгони и ламантины.


[Закрыть], то они скапливаются здесь огромными стадами, и не похоже, что их племя когда-нибудь угаснет. Но между тем какая охота идет на них во время всего теплого сезона! Без передышки и без пощады люди упорно преследуют их на лежбищах. Особенно безжалостно истребляют взрослых животных, и если бы не их необыкновенная плодовитость, они уже исчезли бы с лица земли.

По подсчетам, с 1867 года по 1880-й триста восемьдесят восемь тысяч девятьсот восемьдесят двух котиков убили только на острове Беринга. На островах Прибылова в течение века аляскинские охотники добыли три миллиона пятьсот тысяч шкур, и в наши дни они ежегодно убивают не меньше ста тысяч котиков.

Но сколько их еще на других островах Берингова моря! Господин Серж и его спутники могли судить об этом по острову Диомида. Весь пляж сплошь занимали лежавшие чуть ли не друг на друге тюлени, и ничто не свидетельствовало о неудобстве их отдыха на холодном снежном ковре.

Животные пристально следили за непрошеными наблюдателями. Неподвижные, но встревоженные, может быть, даже рассерженные неожиданным вторжением в свои законные владения, тюлени вовсе не пытались убежать; лишь иногда выражали свое недовольство продолжительным, явно гневливым блеянием. Приподнявшись, они оживленно размахивали лапами, или скорее плавниками, разворачивая их веером.

Ах! Если бы по желанию Сандра эти толпы тюленей научились говорить, то какое громовое «папа» испустили бы их усатые рты!

Ни господин Серж, ни Жан и не думали об охоте, встретившись с такой армией амфибий [132]  [132]Амфибии (земноводные) – класс позвоночных животных; здесь же речь идет о представителях класса млекопитающих, обладающих способностью жить как в водной среде, так и на суше. Специалисты предпочитают в таких случаях говорить о «полуводных зверях».


[Закрыть]. А меж тем то было целое состояние из «ходячих мехов», как заметил господин Каскабель. Однако никому не хотелось устраивать напрасное, да и небезопасное побоище. Крупные животные, пугавшие своим количеством, могли поставить «Прекрасную Колесницу» в очень сомнительное положение. Поэтому господин Серж высказался за крайнюю осторожность.

К тому же скопление котиков на этом островке, пожалуй, служило признаком, которым не стоило пренебрегать. Почему животные укрылись на голых скалах, где им нечем поживиться?

По этому поводу состоялся серьезный спор между господином Сержем, Цезарем Каскабелем и его старшим сыном. Они углубились в центральную часть острова, в то время как женщины хлопотали по хозяйству, а Клу и Сандр присматривали за животными.

Дискуссию начал господин Серж:

– Друзья, вот в чем вопрос: стоит ли нам покинуть остров Диомида, как только отдохнут лошади, или следует остаться еще на какое-то время!

– Господин Серж, – ответил Цезарь, – мы не жаждем изображать из себя Швейцарских Робинзонов [133]  [133]Намек на роман швейцарского писателя Иоганна Давида Висса (1743-1818) «Швейцарский Робинзон», бывшей одной из любимых книг Ж. Верна в детстве.


[Закрыть]на этих утесах! Уверяю вас, мои каблуки так и рвутся поскорее ступить на сибирскую твердь!

– Понимаю, – вмешался Жан, – но не совсем разделяю мнение твоих каблуков, папа. Не стоит больше рисковать подобно нашему поспешному отъезду из Порт-Кларенса. Если бы не этот остров, что стало бы с нами? До Нунямо еще добрый десяток лье…

– Что ж, навалившись как следует, мы преодолеем их за два-три перехода…

– Это непросто, – возразил Жан, – даже когда лед в отличном состоянии!

– Думаю, – поддержал юношу господин Серж, – Жан прав. Мы несколько погорячились, начав переправу через пролив, – это ясно, и поскольку погода смягчилась столь непредвиденным образом, то, по-моему, разумнее не покидать сушу. Рановато мы вышли из Порт-Кларенса! Что ж, попробуем не повторять ошибок! Уверен, пролив еще далеко не надежен по всей своей ширине…

– Вчера я слышал треск, – добавил Жан. – Очевидно, происходит активная подвижка льда…

– Да, довод хороший, – похвалил Жана господин Серж, – но есть и еще одно подтверждение…

– Какое? – удивился Жан.

– Не менее убедительное: присутствие многих тысяч тюленей. Видимо, инстинкт заставил их искать убежище на острове. Без всякого сомнения, покинув высокие широты, животные направлялись к острову Беринга или на Алеутский архипелаг, как вдруг встревожились. Они почувствовали, что оставаться на льдинах опасно. Вызвано ли это таяние льдов оттепелью, или скоро разразится какой-нибудь подводный катаклизм, который разорвет ледяное поле? Не знаю. Но если мы спешим достигнуть сибирских берегов, то тюленям тоже не терпится добраться до лежбищ острова Беринга или островов Прибылова, и у них есть серьезные основания поторапливаться.

– Так каково же ваше мнение, господин Серж? – поинтересовался господин Каскабель.

– Полагаю, нужно оставаться здесь, пока тюлени своим поведением не подскажут, что угроза миновала.

– Вот дьявол! Проклятая задержка!

– Она не столь уж серьезна, папа, – успокоил отца Жан. – Дай Бог дальше нам таких препятствий!

– К тому же это безобразие не надолго, – добавил господин Серж. – Как ни припозднилась нынче зима, на дворе уже конец октября, и хотя ртутный столбик термометра задержался на нулевой отметке, не сегодня-завтра он упадет на один-два десятка делений. Поднимется северный ветер, и ледяное поле станет таким же надежным, как материковая твердь. Итак, мое мнение – ждать; по крайней мере, пока ничто не гонит нас отсюда.

Предложение показалось разумным. Итак, «Прекрасная Колесница» задержится на острове Диомида, пока сильная стужа не обеспечит безопасную переправу через пролив.

Весь день господин Серж и Жан обследовали гранитный уголок, предоставивший им убежище. Островок едва насчитывал три километра в диаметре. Даже летом он, видимо, пустовал. Нагромождение скальных обломков – больше ничего. Тем не менее он послужил бы отличной опорой для пресловутого моста, за который так ратовал господин Каскабель, если только когда-нибудь русские и американские инженеры вздумали бы соединить два континента – то есть совершить абсолютно противоположное действиям господина Лессепса.

Прогуливаясь, путешественники старались без нужды не спугивать тюленей. Но все-таки присутствие людей держало животных в состоянии необычного возбуждения. То и дело встречались огромные, сипло кричавшие самцы-многоженцы с огромными семьями, где сорок – пятьдесят подростков слушаются одного отца.

Недружелюбное поведение животных немало озаботило господина Сержа, особенно при их перемещении в сторону лагеря. В одиночку они вовсе не опасны; но очень трудно, скорее даже невозможно сопротивляться стаду рассерженных животных, если оно вдруг вознамерится прогнать самозванцев, вздумавших оспаривать обладание островом. Жан тоже весьма обеспокоился этим обстоятельством; поэтому они оба вернулись к «Прекрасной Колеснице» с тревогой на душе.

День закончился без происшествий, не считая, что юго-восточный ветер вдруг резко посвежел. Очевидно, вот-вот разразится грозная буря, возможно, та самая арктическая пурга, которая, как правило, продолжается несколько дней; об этом свидетельствовало и резкое падение показаний барометра до семидесяти двух сантиметров.

Ночь не предвещала добра. И действительно, едва только все улеглись, многоголосый рев, в происхождении которого трудно было ошибиться, перекрыл завывания наступавшей непогоды. Тюлени осадили экипаж, оцепив его с флангов. Лошади ржали, устрашившись усатых банд; Ваграм и Маренго заливались лаем в бесполезной ярости. Пришлось подниматься, выходить наружу, успокаивать и сторожить Вермута и Гладиатора, готовить револьверы и ружья. Но все-таки господин Серж посоветовал не пользоваться оружием без крайней необходимости.

В темноте непроглядной ночи зажгли большие фонари на «Прекрасной Колеснице». Пучки света высветили многотысячное сборище тюленей вокруг фургона, будто ожидавших наступления дня, чтобы начать приступ.

– Если они перейдут в атаку, сопротивление окажется бесполезным, – сказал господин Серж. – Нас попросту раздавят!

– Что же делать? – спросил Жан.

– Уходить!

– Ну да?! – изумился господин Каскабель.

– И немедленно! – решительно отрезал господин Серж.

Справедливо ли предложение господина Сержа покинуть остров перед лицом несомненно серьезной опасности? Наверное, единственный выход. По всей видимости, тюлени хотели изгнать непрошеных гостей из своих законных владений, но не намеревались преследовать их на льду. Попробовать разогнать животных силой оружия? Подобная попытка слишком дорого обошлась бы неосторожным воякам. Что ружья и револьверы против разъяренного стада?!

Мгновенно лошади оказались в упряжке; женщины заняли места в фургоне, а мужчины изготовились к обороне, расположившись по бокам тронувшегося на запад экипажа.

Даже при свете фонарей в двадцати шагах не было видно ни зги. В то же время пурга разыгралась еще сильнее. Снег падал не с неба; хлопья, что кружились в воздухе, срывались вьюгой с поверхности ледяного поля.

Эх! Если бы лед повсюду стал крепким и надежным! Но нет, со всех сторон он ломался с оглушительным треском, образуя трещины, через которые фонтанами пробивалась вода.

Господин Серж и его спутники шли так в течение часа, каждую минуту опасаясь, что льдина расколется и уйдет из-под ног. Как Жан ни старался, выдерживать точный курс, положившись на компас, стало невероятно трудно. К счастью, Сибирь – не островок Диомида, чтобы проскочить ее, даже не заметив. Азиатский берег простирался на десятки лье и занимал три четверти горизонта, надо было очень постараться, чтобы пройти мимо.

Но до него предстояло еще как-то добраться, не утопив при этом драгоценную «Прекрасную Колесницу» в Беринговом море.

Меж тем данная угроза далеко не единственная. Шквалы с юго-востока то и дело со страшной силой врезались в борт «Прекрасной Колесницы», каждую минуту она рисковала перегнуться. Женщинам пришлось покинуть фургон. Господин Каскабель, Сергей Васильевич, Жан, Сандр и Клу вцепились в колеса, с трудом удерживая экипаж от падения. Лошади не смогут долго двигаться по поверхности, которая ускользает из-под ног.

Двадцать шестого октября в половине шестого утра в густой, как в межзвездных пространствах, темноте фургон остановился. Ледяное поле ходило вверх-вниз под действием волн, гонимых бурей из южных районов Берингова моря.

– И как нам теперь выкарабкиваться отсюда? – сказал Жан.

– Давайте вернемся на остров! – крикнула Корнелия, которой никак не удавалось успокоить испуганную Наполеону.

– Сейчас это уже невозможно! – ответил господин Серж.

– Почему? – возразил господин Каскабель. – Мне больше по вкусу сражаться с тюленями, чем…

– Еще раз говорю, мы не можем вернуться на остров! – отрезал господин Серж. – Придется идти против ветра, мы не справимся с фургоном! Его разнесет в клочки!

– Если только не бросить фургон здесь! – предложил Жан.

– Бросить?! – возмутился господин Каскабель. – Что с нами станет без «Прекрасной Колесницы»?!

– Мы сделаем все, что в наших силах! – согласился господин Серж. – Да! Фургон – наше спасение, надо сохранить его любой ценой…

– Итак, назад дороги нет? – спросил господин Каскабель.

– Нет! Только вперед! – подтвердил господин Серж. – Спокойно, ребята! Смелее! В Нунямо мы посмеемся над нынешними трудностями!

Его слова возымели живительный эффект. К тому же всем стало яснее ясного, что ветер не даст им вернуться на остров Диомида. Он дул с юго-востока с таким неудержимым натиском, что и люди, и животные оказались не в силах идти ему навстречу. «Прекрасная Колесница» даже на месте стояла с большим трудом. Она неизбежно опрокинется при первой же попытке сопротивляться бешеному напору воздуха.

В десять часов забрезжил тусклый свет мглистого утра. Низкие рваные облака как будто с яростью выметали лохмотья пара из пролива. В вихре снежинок кружились мельчайшие острые льдинки, сорванные ветром с поверхности пролива и напоминавшие выпущенные из пращи камни. В столь трудных условиях за полтора часа путешественники одолели всего пол-лье. Приходилось к тому же обходить торосы и выступившую поверх льда воду. Сверх того, от волнения открытого моря льдинам передавались жесткие колебания, что-то вроде качки, что вызывало продолжительные и громкие подвижки.

В четверть первого внезапно раздался сильный удар. Паутина трещин быстро покрыла ледяное поле, разбросав свою сеть и вокруг экипажа… Под ногами упряжки разверзся разлом в тридцать футов шириной.

Послышался предупреждающий возглас господина Сержа; его спутники застыли в нескольких шагах от трещины.

– Лошади! Наши лошади! – закричал Жан. – Отец, спасем их!

Слишком поздно. Несчастные животные исчезли под осевшим льдом. Дышло сломалось, поводья лопнули, а то бы и «Прекрасную Колесницу» затянуло в морскую пучину.

– Бедные мои кони! – в отчаянии зарыдал господин Каскабель.

Да! Морская пучина поглотила старых друзей бродячего артиста, обошедших почти весь свет, верных товарищей, которые делили с ним полную лишений скитальческую жизнь. Слезы выступили на глазах господина Каскабеля, его жены и детей…

– Назад! Назад, быстрее! – вернул их к действительности господин Серж.

Все дружно взялись за колеса; ценой невероятных усилий им удалось откатить фургон от трещины, которая продолжала увеличиваться с каждым колебанием льдины. В результате он оказался в двадцати футах от опасной зоны.

Ситуация улучшилась, но не намного. Что теперь делать? Бросить «Прекрасную Колесницу» посреди пролива, добраться пешком до Нунямо, а затем вернуться на поиски фургона с упряжкой оленей? Казалось, другого выхода нет.

Вдруг раздался крик Жана:

– Господин Серж! Господин Серж! Смотрите! Мы плывем!

– Плывем?

Да, несомненно, они плыли!

Очевидно, беспорядочное вскрытие привело льдины в движение. Бурные порывы ветра вкупе с повышением температуры раскололи единое ледяное поле, еще не слишком крепкое в своей средней части. Широкие проходы к северу раскрылись в результате смещения торосов; одни из них взгромоздились на другие, третьи ушли вниз. Все это заставило плавучий островок, который нес на себе «Прекрасную Колесницу», дрейфовать, повинуясь урагану. Несколько высоких неподвижных ледяных глыб послужили ориентирами, по которым господин Серж определил направление их неторопливого передвижения.

Положение, и так тревожное после потери упряжки, вновь осложнилось. Нунямо стало недосягаемым, даже если бросить фургон. Теперь путь преграждали не просто трещины, которые можно было обойти, а многочисленные полыньи; путешественники не располагали никакими средствами, чтобы форсировать их, а кроме того, очертания и положение водных преград постоянно менялись под влиянием течения и ветра. Сколько времени продержится под ударами волн льдина, которая увлекала «Прекрасную Колесницу» в неведомые края и движение которой никак не притормозить?

Решительно, ничего не поделаешь! Управлять движением льдины, чтобы приблизиться к сибирскому берегу, – это выше человеческих сил. Она поплывет, пока не наткнется на какое-нибудь препятствие, а кто знает, где и когда это случится? Может, на границе вечных льдов в самом отдаленном уголке Ледовитого океана!

В два часа пополудни наступили сумерки, тьма усиливалась за счет обрывков тумана, разбросанных в воздухе; видимость сократилась до минимума. Укрывшись от ветра с северной стороны «Прекрасной Колесницы», господин Серж и его спутники обреченно молчали. Что говорить, если нечего предпринять? Корнелия, Наполеона и Кайетта, закутавшись в покрывала, тесно прижались друг к другу. Юный Сандр не столько тревожился, сколько удивлялся и бессмысленно насвистывал какой-то мотив. Клу от нечего делать расставлял по местам предметы, раскиданные по отсекам фургона. Господин Серж и Жан сохраняли обычное хладнокровие, а господин Каскабель рвал и метал, обвиняя себя в том, что вовлек своих близких в такую авантюру.

Господин Серж попытался первым делом ясно осознать происходящее. Известно, что по Берингову проливу проходят два течения: одно – на юг, другое – на север. Первое называется Камчатским [134]  [134]Камчатское (Восточно-Камчатское) – течение, следующее на юг вдоль восточного побережья полуострова Камчатка; начинается оно к югу от мыса Олюторского и к Берингову проливу непосредственного отношения не имеет.


[Закрыть], второе – течением Берингова пролива. Если льдина, на которой остановилась «Прекрасная Колесница» со всем скарбом труппы, подхвачена первым, то рано или поздно она повернет и есть шанс прибиться к сибирскому берегу. Если же она попала в сферу притяжения второго течения, то ее унесет в Ледовитый океан и вряд ли принесет к какому-нибудь материку или группе островов.

К несчастью, по мере того, как ураган крепчал, ветер все больше поворачивал к югу. В середине образовавшейся над проливом воронки воздух перемещался с невообразимой силой, все время отклоняясь от своего первоначального направления.

Вот что заметили господин Серж и Жан; впрочем, становилось также ясно, что теряются все шансы попасть в Камчатское течение. Если верить компасу, их неуклонно сносило к северу. Надеяться, что льдина окажется в итоге у мыса Принца Уэльского, на побережье Аляски, неподалеку от Порт-Кларенса? Поистине волшебная развязка полного случайностей плавания! Но между мысом Восточным [135]  [135]Мыс Восточный в 1898 году был переименован в мыс Дежнева.


[Закрыть]и мысом Принца Уэльского пролив широко разливался в разные стороны, и рассчитывать на такой маловероятный оборот событий – просто глупо.

Положение людей на льдине становилось поистине невыносимым; вьюга так разъярилась, что сбивала с ног. Жан хотел посмотреть на море прямо по курсу, но его опрокинуло ветром, и, не приди на помощь господин Серж, он непременно оказался бы в воде.

Какую ночь провели несчастные! Они походили на потерпевших кораблекрушение, с трудом избежавших гибели. Каждую минуту – новые напасти. Время от времени крупные айсберги задевали плавучий островок, раздавался жуткий треск и страшный удар, угрожавший расколоть льдину. Тяжелые морские волны накатывали сверху, словно стремясь погрузить ее в пучину. Люди продрогли от холодного душа, который с щедростью распылял над их головами неуемный ветер. От непрошеного дождя можно было спрятаться только в фургоне; но «Прекрасная Колесница» шаталась под порывами урагана, а потому ни господин Серж, ни Цезарь Каскабель никому не советовали искать там укрытия.

Так тянулись бесконечные часы. Тем временем полыньи становились все шире, количество ударов и толчков уменьшилось. Неужели их льдина миновала узкую часть пролива и вышла на простор Ледовитого океана? Неужели ее несет на север от Полярного круга и течение Берингова пролива оказалось все-таки сильнее Камчатского? И теперь, если ее не остановят берега Америки, она будет дрейфовать до границы многолетних паковых льдов?

Как долго не начинался день! День, который позволил бы, конечно, лучше оценить ситуацию. Несчастные женщины молились… Они надеялись только на милость Божью.

И наконец забрезжил свет – настало двадцать седьмое октября. Возмущение атмосферы нисколько не улеглось. Наоборот, создавалось впечатление, что с восходом солнца бешенство урагана удвоилось.

Господин Серж и Жан с компасом в руке всматривались в горизонт в тщетной надежде увидеть какой-нибудь признак земли на востоке или на западе…

Определенно, льдину несло на север под действием течения Беринга.

Понятно, что ураган вызвал у жителей Порт-Кларенса основательную тревогу за судьбу семейства Каскабель. Но никто ничем не мог помочь: ледоход перекрыл всякую возможность движения между берегами пролива.

Беспокоились и в Нунямо. Агенты охранки, которые начали переправу через пролив на двое суток раньше «Прекрасной Колесницы», объявили о ее скором прибытии. Они действительно переживали за экипаж, но только не из чувства симпатии. Мы знаем, зачем они ожидали графа Наркина на российской территории… Теперь же арестовывать стало некого – скорее всего, граф Наркин погиб вместе со всей труппой Каскабелей.

Три дня спустя сомнения окончательно рассеялись: течение выбросило трупы лошадей на берег маленькой бухты. Несчастные Вермут и Гладиатор, единственная тягловая сила бродячих артистов.

– Признаться, – заметил один из агентов, – мы правильно сделали, что опередили своего подопечного!

– Да, – вздохнул другой, – но какое славное дельце мы проворонили!