Текст книги "Самые таинственные и невероятные истории (сборник)"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 110 страниц)

Часть вторая
ПОКИНУТЫЙ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дробинка. – Постройка пироги. – Охота. – На верхушке каури. – Ничто не говорит о присутствии человека. – Наб и Герберт на рыбной ловле. – Черепаха перевернута. – Черепаха исчезла. – Сайрес Смит дает объяснение.

Прошло ровно семь месяцев с того дня, как пассажиры воздушного шара очутились на острове Линкольна. И с той поры, несмотря на все поиски, они не обнаружили ни единого человеческого существа. Ни разу не видели они дымка, говорящего о том, что на острове есть человек. Ни разу не нашли вещи, сделанной рукой человека и свидетельствующей о том, что он жил тут в древние или недавние времена. Казалось, остров этот необитаем; должно быть, здесь еще никогда не бывал человек. И вот теперь из-за дробинки, найденной в теле безобидного зверька, рухнули все догадки и умозаключения!

В самом деле, дробинка вылетела из огнестрельного оружия, а кто же, кроме человека, мог воспользоваться таким оружием?

Пенкроф положил дробинку на стол, и его товарищи изумленно посмотрели на нее. Очевидно, они сразу представили себе, как важны последствия этого, казалось бы, незначительного случая. Даже если бы они вдруг увидели нечто сверхъестественное, то не были бы так поражены.

Сайрес Смит тотчас же высказал кое-какие предположения по поводу этой удивительной и неожиданной находки. Он взял дробинку двумя пальцами, повертел ее, пощупал, потом спросил Пенкрофа:

– Уверены ли вы, что пекари, раненному этой дробинкой, было месяца три?

– Никак не больше, мистер Сайрес, – ответил Пенкроф. – Поросенок сосал мать, когда я нашел его в яме.

– Итак, – продолжал инженер, – около трех месяцев тому назад на острове Линкольна кто-то выстрелил из ружья…

– И дробинка, – добавил Гедеон Спилет, – ранила, хоть и не смертельно, этого зверька.

– Неоспоримо, – продолжал Сайрес Смит. – И вот какие выводы следует сделать из всего этого: или на острове до нас кто-нибудь жил, или люди высадились здесь месяца три назад, не больше. По своей ли воле, против ли нее они пристали к нашим берегам, потерпели ли они крушение на корабле или на аэростате – кто знает? Все выясним позже. И европейцы они или малайцы, враги наши или друзья – нам тоже пока не разгадать. Да мы и не знаем, живут ли они еще на острове, покинули ли его. Но эти вопросы касаются нас так близко, что нельзя дольше оставаться в неизвестности.

– Сто раз, тысячу раз готов повторить, что нет на острове Линкольна никого, кроме нас, – воскликнул моряк, поднимаясь из-за стола. – Черт возьми! Остров невелик, и мы-то уж заметили бы кого-нибудь из его обитателей!

– Вот если бы пекари родился с дробинкой, это было бы, по-моему, чудом, – ответил журналист.

– Если только она не сидела у Пенкрофа в зубе, – с самым серьезным видом заметил Наб.

– Еще чего выдумал! – живо отозвался Пенкроф.

– Что ж, по-твоему, я не замечал бы ее целых полгода! Да и где же она могла застрять? – добавил моряк, открывая рот и показывая два ряда великолепных зубов. – Посмотри-ка хорошенько, Наб, и если отыщешь дупло, выдирай хоть полдюжины зубов!

– Предположение Наба действительно нелепо, – сказал Сайрес Смит, который не мог сдержать улыбку, хоть и был поглощен своими мыслями. – Нет сомнений, кто-то стрелял на острове из ружья, и не больше трех месяцев тому назад. Но я ручаюсь, что люди, высадившиеся на острове, пробыли здесь совсем недолго и просто обошли его. Жили бы они здесь в ту пору, когда мы обследовали остров с горы Франклина, мы увидели бы их, а они – нас. Может статься, буря выбросила сюда потерпевших кораблекрушение лишь несколько недель назад. Во всяком случае, все это необходимо выяснить.

– По-моему, нужно действовать осторожно, – заметил журналист.

– Я того же мнения, – ответил Сайрес Смит, – боюсь, не высадились ли на остров малайские пираты.

– А не лучше ли, мистер Сайрес, – сказал моряк, – сначала построить лодку, а потом и отправиться на разведку: поднимемся вверх по реке, а если понадобится, выйдем в море и обогнем остров! Лишь бы нас врасплох не застигли.

– Хорошая мысль, Пенкроф, – ответил инженер, – но ждать нельзя. Ведь скорее чем за месяц лодку не построишь…

– Настоящую лодку, – ответил моряк. – Да ведь нам не нужна лодка, чтобы по морю плавать, а за пять дней, самое большее, я берусь построить пирогу – для нашей реки она сойдет.

– За пять дней берешься соорудить лодку? – воскликнул Наб.

– Да, Наб, лодку по индейскому образцу.

– Из дерева? – спросил негр с сомнением.

– Из дерева, – ответил Пенкроф, – или, вернее, из коры. Повторяю, мистер Сайрес, – за пять дней можно это дельце обделать.

– Если за пять дней – согласен.

– Но отныне нам придется быть настороже, – заметил Герберт.

– Неизменно быть настороже, друзья, – сказал Сайрес Смит. – И я прошу вас, не охотьтесь далеко от Гранитного дворца.

Обед прошел не так весело, как хотелось Пенкрофу.

Итак, на острове живут или еще совсем недавно жили какие-то люди. После того как была найдена дробинка, это стало неоспоримым фактом, что встревожило колонистов.

Перед сном Сайрес Смит и Гедеон Спилет долго разговаривали о дробинке. Уж не было ли тут связи с необъяснимым спасением инженера и другими странными явлениями, которые не раз их изумляли? Когда они все обсудили, Сайрес Смит сказал:

– Словом, хотите знать мое мнение, дорогой Спилет?

– Конечно, Сайрес!

– Так вот: мы ничего не обнаружим, как бы тщательно ни исследовали остров.

На следующий же день Пенкроф принялся за работу. Он не собирался строить шлюпку со шпангоутами и обшивкой, а хотел смастерить простую плоскодонку, чтобы спокойно плавать по реке Благодарения, особенно у ее истоков, где было мелко. Из кусков коры, соединенных друг с другом, должно было получиться легонькое суденышко – в случае необходимости его можно было бы перенести на руках. Пенкроф собирался сшить длинные полосы коры деревянными гвоздями, да так, чтобы лодка оказалась водонепроницаемой.

Следовало выбрать деревья с гибкой и прочной корой.

Ураган, пронесшийся недавно, свалил несколько хвойных деревьев, они вполне годились для постройки суденышка.

Деревья лежали на земле, и оставалось лишь одно: содрать со стволов кору, но инструменты у наших колонистов были так несовершенны, что это и оказалось труднее всего. В конце концов справились и с этим делом.

Пока Пенкроф, не теряя ни минуты, работал под руководством инженера, Гедеон Спилет и Герберт тоже не сидели сложа руки. На них лежала обязанность снабжать провизией всю колонию. Журналист не мог налюбоваться Гербертом, который отлично стрелял из лука и метал копье. Юноша был отважен и хладнокровен, а эти качества можно назвать «разумной смелостью». Оба товарища по охоте придерживались совета Сайреса Смита и не заходили дальше чем за две мили от Гранитного дворца. Но даже вблизи, не забираясь в чащу леса, они находили немало агути, кенгуру, пекари и всякой другой живности. С тех пор как кончились холода, звери стали реже попадаться в западни, зато кроличьи садки всегда были полны и могли бы прокормить всех поселенцев острова Линкольна.

Часто во время охоты Герберт заводил разговор с Гедеоном Спилетом о дробинке и о тех выводах, которые сделал инженер; как-то – было это 26 октября – он сказал журналисту:

– Не правда ли, мистер Спилет, просто не верится, что люди, потерпевшие кораблекрушение, если они в самом деле высадились на нашем острове, до сих пор не побывали вблизи Гранитного дворца?

– Да, просто удивительно, если они еще здесь, – ответил журналист, – но ничуть не удивительно, если их уже нет!

– Значит, вы думаете, что их уже нет на острове? – спросил Герберт.

– Вероятно, нет, дружок. Ведь мы бы обнаружили людей, если бы они жили на острове.

– Но раз им удалось отсюда выбраться, – заметил юноша, – значит, они не потерпели кораблекрушения?

– Почему же, Герберт? Я назвал бы их, пожалуй, потерпевшими временное кораблекрушение. Вполне возможно, что ураган выбросил их на остров, не разбив судна, а когда ураган стих, они снова вышли в море.

– Мне кажется, – заметил Герберт, – что мистер Смит не только не хочет, но даже опасается встретить людей на нашем острове.

– Что правда, то правда, – ответил журналист, – он считает, что в здешних водах могут плавать одни малайские пираты, а эти господа – сущие злодеи, их нужно остерегаться.

– Но ведь не исключена возможность, – заметил Герберт, – что мы обнаружим на острове следы пребывания людей, и тогда решительно все поймем, не правда ли, мистер Спилет?

– Не отрицаю, дружок, – покинутый лагерь, потухший костер могут навести нас на след. Мы и будем искать, производить разведку.

Так разговаривая, охотники зашли в ту часть леса, где протекала река Благодарения и росли удивительно красивые деревья. Были тут и великаны – прекрасные хвойные деревья высотою почти в двести футов: жители Новой Зеландии называют их «каури».

– Знаете, что мне пришло в голову, мистер Спилет? – сказал Герберт. – А не вскарабкаться ли на верхушку какого-нибудь каури? Оттуда мне удастся осмотреть довольно обширное пространство.

– Мысль удачная, – ответил журналист. – Но доберешься ли ты до макушки такого исполина?

– А я попытаюсь.

Ловкий и проворный юноша влез на нижние ветви, которые росли так, что подниматься по ним было очень удобно, и в несколько минут очутился на самой макушке каури, возвышавшейся над целым морем зеленых округлых вершин.

Взгляду юноши открылась вся южная окраина острова, от мыса Коготь на юго-востоке до Змеиного мыса на юго-западе. На северо-западе возвышалась гора Франклина, заслонявшая горизонт.

Со своего наблюдательного пункта Герберт видел часть острова, еще неведомую колонистам; быть может, там и укрылись люди, о присутствии которых колонисты подозревали.

Юноша с величайшим вниманием стал осматривать море. Но ни на горизонте, ни вблизи острова не белело ни единого паруса; правда, лесной массив скрывал побережье, волны, быть может, и выбросили на берег какое-нибудь судно, особенно если оно потеряло рангоут, но Герберту попросту не было бы его видно. Он ничего не мог рассмотреть и в чаще лесов Дальнего Запада. Леса раскинулись ковром, непроницаемым для взгляда, и тянулись на многие квадратные мили без единой прогалины, без единого просвета. Невозможно было проследить за руслом реки и разглядеть то место в горах, где она брала начало. Вероятно, и другие речки бежали к западу – впрочем, утверждать это было трудно.

Герберту не удалось обнаружить и признака лагеря, но он все ждал, не появится ли дымок, свидетельствующий о присутствии человека? Воздух был так чист, что юноша заметил бы на фоне неба даже тоненькую струйку дыма.

Вдруг Герберту показалось, что он видит легкий дымок на западе; он всмотрелся повнимательнее и понял, что ошибся. А смотрел он зорко, и зрение у него было превосходное… Нет, ничего, решительно ничего не было видно.

Герберт слез с дерева, и оба охотника вернулись в Гранитный дворец. Выслушав рассказ юноши, Сайрес Смит покачал головой и задумался. Да и что можно было сказать, пока они не исследовали остров более подробно.

Через день, 28 октября, произошло еще одно событие, которому никто так и не нашел объяснения.

Герберт и Наб бродили по песчаному берегу в двух милях от Гранитного дворца и натолкнулись на черепаху; экземпляр был великолепный – настоящая морская черепаха с панцирем в красивых зеленых переливах.

Герберт заметил черепаху, когда она пробиралась между скалами к морю.

– Сюда, Наб, сюда! – крикнул он.

Наб подбежал к юноше.

– Хороша черепаха! – воскликнул он. – Но как ее унесешь?

– Да очень просто, Наб, – ответил Герберт. – Перевернем черепаху на спину, она от нас не удерет. Возьми палку и делай, как я…

Черепаха, почуяв опасность, вобрала голову и лапы; она лежала неподвижно под защитой своего панциря, словно каменная.

Тут Герберт и Наб подсунули палки под черепаху и общими усилиями – не без труда – перевернули животное на спину. Длиной черепаха была в три фута и, должно быть, весила четыреста фунтов, не меньше.

– Отлично! – воскликнул Наб. – Вот обрадуется дружище Пенкроф!

И в самом деле, как было Пенкрофу не обрадоваться – ведь мясо черепах, питающихся водорослями, превосходно. В этот миг из-под панциря показалась маленькая приплюснутая головка, расширявшаяся к шее, с сильно обозначенными височными впадинами.

– Как же нам быть, что делать с нашей добычей? – спросил Наб. – Ведь мы не дотащим ее до Гранитного дворца.

– Оставим черепаху здесь, она не перевернется, – ответил Герберт, – и вернемся за ней с тележкой.

– Решено!

Для большей предосторожности, хоть Наб и находил это излишним, Герберт придавил животное большими камнями. Затем наши охотники вернулись домой по песчаному берегу, широко обнажившемуся во время отлива. Герберту хотелось сделать Пенкрофу сюрприз, и он ничего не сказал о «превосходном экземпляре» животного из отряда морских черепах, который ждал их на песке; через два часа, прихватив тележку, они с Набом вернулись туда, где лежала черепаха.

Но «превосходного экземпляра» не оказалось.

Наб и Герберт переглянулись, стали осматриваться. Да, они пришли на то самое место, где оставили черепаху. Юноша даже разыскал камни, которыми ее придавил, – следовательно, он не ошибся.

– Вот так штука! – воскликнул Наб. – Выходит, что черепахи переворачиваются.

– Очевидно, – ответил Герберт; он ничего не мог понять и внимательно разглядывал камни, разбросанные на песке.

– И огорчен же будет Пенкроф!

«А мистеру Смиту будет нелегко объяснить исчезновение черепахи!» – подумал Герберт.

– Что же, мы никому ничего не скажем, – сказал Наб, которому хотелось умолчать об этом неприятном случае.

– Напротив, Наб, нужно обо всем рассказать, – возразил Герберт.

И оба, захватив тележку, которую напрасно притащили, отправились к Гранитному дворцу.

Когда они пришли на то место, где инженер и моряк мастерили лодку, Герберт рассказал обо всем, что произошло.

– Ну и разини! – воскликнул моряк. – Упустить черепаху! Полсотни супов пропало, не меньше!

– Но мы не виноваты, Пенкроф, – возразил Наб, – черепаха удрала – это верно, но ведь сказано тебе, что мы ее перевернули!

– Значит, плохо перевернули! – съязвил возмущенный моряк.

– Как плохо? – воскликнул Герберт.

И он рассказал, что даже придавил черепаху камнями.

– Просто чудеса! – заметил Пенкроф.

– А я-то думал, мистер Сайрес, – сказал Герберт, – что если перевернешь черепаху на спину, она ни за что не встанет на лапы, особенно если она такая большая.

– Правильно, дружок, – ответил Сайрес Смит.

– Как же это могло случиться?..

– А далеко ли от моря вы оставили черепаху? – спросил инженер, отложив работу и размышляя о странном происшествии.

– Да футах в пятнадцати, – сказал Герберт.

– Во время отлива?

– Да, мистер Сайрес.

– Вероятно, в воде черепахе удалось сделать то, чего она не могла сделать на песке. Она перевернулась, когда ее подхватил прилив, и преспокойно уплыла в море, – заметил инженер.

– Ну и разини же мы! – воскликнул Наб.

– Именно это я уже имел честь вам сообщить, – отозвался Пенкроф.

Объяснение Сайреса Смита, конечно, было правдоподобно. Но верил ли он сам в свое объяснение? Утверждать трудно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Первое испытание пироги. – Вещи, найденные на берегу моря. – Буксир. – Мыс Находки. – Содержимое ящика. – Инструменты, оружие, приборы, одежда, книги, утварь. – Чего не хватает Пенкрофу. – Евангелие. – Стих из священной книги.

Двадцать девятого октября лодка была вполне готова. Пенкроф сдержал обещание и за пять дней смастерил из коры нечто вроде пироги, корпус которой скрепил гибкими прутьями крехимбы. Банка на корме, банка посередине, для укрепления бортов, третья банка на носу, планшир – для уключин, два весла, кормовое весло для управления – так было снаряжено суденышко длиной в двенадцать футов и весом не более двухсот фунтов. Спустить его на воду было не трудно. Легкую пирогу отнесли на песчаный берег и поставили у самого моря против Гранитного дворца, а прилив поднял ее. Пенкроф тотчас же вскочил в лодку, попробовал управлять кормовым веслом и убедился, что пирога годится для намеченной цели.

– Ура! – крикнул моряк, не пренебрегая случаем похвалиться своим успехом. – На этой посудине можно совершить путешествие вокруг…

– Света? – подхватил Гедеон Спилет.

– Нет, вокруг острова. Несколько камней для балласта, на нос мачту и парус, который мистер Сайрес нам как-нибудь смастерит, и мы пустимся в дальнее плавание! Ну что же, мистер Сайрес, мистер Спилет, Герберт, и ты, Наб, неужто вы не хотите испытать наше новое судно? Черт возьми! Нужно же нам узнать, выдержит ли оно нас всех пятерых!

И правда, следовало проделать этот опыт. Пенкроф одним взмахом весла подвел лодку к песчаной отмели по узкому проливу между скалами, и друзья решили, что они сегодня же испытают пирогу, пройдут на ней вдоль берега до первого мыса в южной части бухты Соединения.

Наб крикнул, подойдя к лодке:

– Да в твоем суденышке, Пенкроф, полно воды!

– Пустяки, Наб, – ответил моряк, дереву нужно намокнуть. Дня через два воды в нашей лодке будет столько же, сколько в утробе у пьянчуги. Влезайте!

Итак, все сели в лодку, и Пенкроф повел ее в открытое море. Погода стояла великолепная, океанская ширь была спокойна, как поверхность небольшого озера, и пирога могла смело плыть, словно по реке Благодарения. Наб греб одним веслом, Герберт – вторым, а Пенкроф, стоя позади, управлял кормовым веслом.

Моряк пересек пролив и обогнул южную оконечность островка Спасения. Слабый ветерок дул с юга. Волнения не было ни в проливе, ни в открытом море. Легкая зыбь ничуть не отражалась на тяжело нагруженной пироге. Путешественники отплыли приблизительно на полмили от берега, чтобы увидеть гору Франклина во всем ее величии.

Затем они повернули пирогу и возвратились к устью реки. Теперь она скользила вдоль берега, который, изгибаясь, заканчивался остроконечным мысом и скрывал от взгляда мореплавателей Утиное болото.

Мыс этот находился приблизительно в трех милях от реки Благодарения, считая не по прямой, а по линий берега. Колонисты решили добраться до крайней точки мыса и оттуда бегло осмотреть все побережье до мыса Коготь.

Итак, лодка шла не больше чем в двух кабельтовых, то и дело огибая подводные камни, почти скрытые приливом. От устья реки до мыса каменистый берег постепенно снижался. То было нагромождение причудливых гранитных глыб, совсем не похожее на кряж, образующий плато Кругозора: пейзаж был суровый. Здесь словно опрокинулась исполинская повозка с обломками скал. Ни былинки не росло на крутом гребне каменной гряды, уходившей на две мили в глубь острова; она казалась рукой великана, торчавшей из зеленого рукава – леса.

Лодка легко шла на двух веслах. Гедеон Спилет, вооружившись карандашом и записной книжкой, крупными штрихами зарисовывал берег. Наб, Пенкроф и Герберт переговаривались, рассматривая эту, еще неведомую часть своих владений; пирога плыла все дальше к югу, и оба мыса Челюсть словно перемещались, еще тесней замыкая вход в бухту Соединения.

Сайрес Смит молчал и смотрел на все таким настороженным взглядом, будто исследовал землю, полную тайн.

Так они плыли три четверти часа; уже пирога почти достигла оконечности мыса и Пенкроф приготовился было обогнуть его, как вдруг Герберт вскочил и, указывая на какое-то темное пятно, крикнул:

– Что это там виднеется на песке?!

Все посмотрели в ту сторону.

– И правда, там что-то лежит, – произнес журналист, – какие-то обломки, наполовину занесенные песком.

– Эге! – крикнул Пенкроф. – А я вижу, что это такое.

– Что же? – спросил Наб.

– Бочки, бочки – и, может статься, полные! – ответил моряк.

– Держите к берегу, Пенкроф! – приказал Сайрес Смит.

Несколько взмахов весел – и пирога, войдя в маленькую бухту, причалила к берегу; путешественники выскочили на песок.

Пенкроф не ошибся. На берегу лежали две бочки, наполовину занесенные песком и крепко привязанные к объемистому ящику, который они поддерживали на воде, пока их не выбросила волна.

– Неужели вблизи нашего острова произошло кораблекрушение? – спросил Герберт.

– Очевидно, – ответил Гедеон Спилет.

– А что в ящике? – воскликнул Пенкроф с вполне понятным нетерпением. – Что в ящике? Он закрыт и нечем сбить крышку! Разве вот камнем ударить…

Моряк поднял увесистый камень и хотел было вышибить одну из стенок ящика, но инженер остановил его.

– Пенкроф, – сказал он, – неужели нельзя подождать?

– Но, мистер Сайрес, подумайте-ка сами! Может быть, в нем есть все, чего нам не хватает.

– Мы это узнаем, Пенкроф, – отвечал инженер, – но послушайте, не ломайте ящик – право, он нам пригодится. Переправим его в Гранитный дворец, там его и вскроем. Он прекрасно упакован, и если доплыл сюда, значит, благополучно доплывет и до устья реки.

– Ваша правда, мистер Сайрес, я чуть дело не испортил, – ответил моряк, – да ведь не всегда с собой совладаешь.

Предложение инженера было разумно. И действительно, в пироге, пожалуй, не поместились бы все вещи, находившиеся в ящике, очевидно тяжелом, так как он держался на воде при помощи двух пустых бочек. Лучше было взять его на буксир и доплыть с ним до Гранитного дворца.

Но откуда же волны принесли ящик? Вопрос был важный. Сайрес Смит и его спутники внимательно оглядели все вокруг. Они прошли по берегу несколько сот шагов, но больше ничего не обнаружили. Друзья долго осматривали море. Герберт и Наб поднялись на высокую скалу, но горизонт был пустынен. В море не виднелось ни гибнущего корабля, ни судна под парусом.

И все же произошло кораблекрушение. Они в этом не сомневались.

Быть может, находка имеет какое-то отношение к дробинке? Быть может, люди с судна высадились на другом конце острова? Быть может, они еще там? Колонисты решили, что потерпевшие крушение не малайские пираты, так как было очевидно, что вещи, выброшенные морем, американского или европейского происхождения.

Все окружили ящик; длиной он был в пять футов, шириной в три. Сделан он был из дубовых досок, очень тщательно сколочен и обшит толстой кожей, прибитой медными гвоздями. Две большие герметически закупоренные бочки, судя по звуку, пустые, были прикреплены к ящику прочными веревками, завязанными, как заявил Пенкроф, морским узлом. Ящик, казалось, сохранился отлично – ведь его выбросило на песок, а не на скалы. Колонисты тщательно осмотрели его и пришли к заключению, что он недолго пробыл в воде и попал на берег совсем недавно. Вода, по-видимому, не просочилась в него, и, значит, вещи не попортились.

Очевидно, ящик выбросили за борт судна, потерпевшего крушение, и он плыл по воле волн к острову, а экипаж, в надежде добраться до берега и потом найти там ящик, привязал его к бочкам.

– Возьмем находку на буксир, а дома сделаем опись вещей, – сказал инженер. – Если найдем на острове людей, оставшихся в живых после предполагаемого крушения, возвратим им все вещи. Если же никого не найдем…

– Оставим вещи себе! – воскликнул Пенкроф. – До чего же не терпится узнать, что там!

Начинался прилив: волны подбирались к ящику и, казалось, вот-вот унесут его в море. Колонисты отвязали одну из веревок от бочки и закрепили ее на корме лодки. Затем Пенкроф и Наб веслами разгребли песок и вытащили ящик; лодка, взяв его на буксир, отчалила и поплыла, огибая мыс, который путешественники окрестили мысом Находки. Груз был тяжелый, и бочки еле-еле удерживали ящик на поверхности воды. Моряк боялся, что ящик отвяжется и пойдет ко дну; но, к счастью, страхи Пенкрофа оказались напрасными, и через полтора часа – столько времени понадобилось, чтобы проплыть расстояние в каких-нибудь три мили, – пирога пристала к берегу возле Гранитного дворца.

Лодку и ящик вытащили на песок; начался отлив, волна уже не могла их захлестнуть. Наб сбегал за инструментами, ящик осторожно вскрыли и тут же приступили к описи содержимого. Пенкроф явно был взволнован.

Моряк сначала отвязал бочки, которые были в полной сохранности и, само собой разумеется, могли пригодиться. Затем вытащил гвозди и поднял крышку.

Под ней находился второй ящик, сделанный из цинка, очевидно, он предохранял вещи от сырости.

– Ой, а вдруг там консервы? – закричал Наб.

– Надеюсь, что нет, – заметил журналист.

– Ах, если бы там нашелся… – пробормотал Пенкроф.

– А что именно? – спросил Наб, услыхав его слова.

– Да нет, ничего!

Цинковую крышку рассекли посредине, отогнули к краям ящика, стали извлекать самые разнообразные предметы и складывать их на песок. Как только появлялась какая-нибудь вещь, Пенкроф кричал «ура», Герберт хлопал в ладоши, а Наб танцевал негритянский танец. Были там и книги, которые привели Герберта в восторг, и кухонная посуда, которую Наб готов был расцеловать.

Все колонисты были просто счастливы, потому что в ящике нашлись и инструменты, и оружие, и приборы, и одежда, и книги, и многое другое; вот точный перечень вещей, занесенный в записную книжку Гедеона Спилета:

Инструменты:

3 ножа с несколькими лезвиями,

2 лесорубных топора,

2 плотничьих топора,

3 рубанка,

2 маленьких тесла,

1 двусторонний топор,

6 стамесок,

2 напильника,

3 молотка,

3 бурава,

2 сверла,

10 мешков с гвоздями и винтами,

3 пилы разных размеров,

2 коробки с иголками.

Оружие:

2 кремневых ружья,

2 пистонных ружья,

2 карабина центрального боя,

5 охотничьих ножей,

4 абордажных палаша,

2 бочонка с порохом, фунтов по двадцать пять в каждом,

12 коробок с пистонами.

Приборы:

1 секстан,

1 бинокль,

1 подзорная труба,

1 готовальня,

1 карманный компас,

1 термометр Фаренгейта,

1 барометр-анероид,

1 коробка с фотографическим аппаратом и набором принадлежностей – объектив, пластинки, химические вещества для проявления и т. д.

Одежда:

2 дюжины рубашек из ткани, похожей на шерстяную, но, очевидно, сделанной из растительного волокна.

3 дюжины носков из той же ткани.

Утварь:

1 чугунный котелок,

6 медных луженых кастрюль,

3 чугунные сковородки,

10 алюминиевых приборов,

2 чайника,

1 маленькая переносная печка,

6 столовых ножей.

Книги:

1 Библия с Ветхим и Новым заветом,

1 атлас,

2 словаря полинезийских наречий,

1 Энциклопедия естественных наук в шести томах,

3 стопы писчей бумаги,

2 конторские книги.

Закончив опись предметов, журналист сказал:

– Владелец ящика был человек предусмотрительный, ничего не скажешь. Тут есть все, решительно все: инструменты, оружие, приборы, одежда, посуда, книги, – ничего не забыто. Право, можно подумать, что он ждал кораблекрушения и даже заранее к нему приготовился!

– Да, действительно ничего не забыто, – прошептал Сайрес Смит, о чем-то размышляя.

– И уж конечно, – добавил Герберт, – судно, разбитое бурей, ящик и его владелец не имеют никакого отношения к малайским пиратам!

– Если только владелец не был в плену у пиратов, – заметил Пенкроф.

– Вряд ли, – возразил журналист, – вернее всего, буря застигла близ берега какое-нибудь американское или европейское судно, а пассажиры, чтобы спасти самое необходимое, уложили вещи в ящик и бросили его в море.

– А ваше мнение, мистер Сайрес? – спросил Герберт.

– Я тоже так думаю, дружок, – ответил инженер, – пожалуй, так все и было. Вероятно, предвидя кораблекрушение, люди сложили в ящик предметы первой необходимости, надеясь, что потом найдут их на берегу.

– И даже фотографический аппарат! – заметил с недоверчивым видом моряк.

– И мне непонятно, зачем понадобился фотографический аппарат, – ответил Сайрес Смит, – для нас, как и для всех потерпевших крушение, было бы куда лучше иметь лишнюю смену одежды да побольше боевых припасов!..

– А нет ли на приборах, инструментах и книгах фабричной марки или названия города? Мы узнали бы тогда, откуда прибыл их владелец, – сказал Гедеон Спилет.

Они решили осмотреть все вещи. Внимательно обследовали каждый предмет, особенно книги, приборы и оружие. Но, против обыкновения, на ружьях и книгах не было указано, где они производились или печатались, а ведь фабричная марка не могла стереться, ибо вещи, очевидно, еще не были в употреблении; кухонная посуда и инструменты тоже были совсем новыми. Словом, все доказывало, что люди не впопыхах бросили вещи в ящик, а, напротив, выбирали каждый предмет обдуманно, тщательно. Об этом свидетельствовал и внутренний металлический ящик, предохранявший вещи от сырости, его нельзя было запаять в спешке.

Энциклопедический словарь и словарь полинезийских наречий напечатаны были на английском языке, но ни фамилии издателя, ни года издания указано не было.

Библия, тоже английская, была превосходно издана in quarto,[114] и, казалось, ее много раз читали и перечитывали.

На великолепном атласе с картами обоих полушарий, в проекции Меркатора и с географическими названиями на французском языке, тоже не было указано ни года издания, ни фамилии издателя.

Колонисты тщательно осмотрели все вещи, но не могли догадаться, какой стране принадлежало судно, очевидно недавно побывавшее в здешних водах. Но откуда бы ни появился ящик, он обогатил колонистов острова Линкольна. До сих пор они пользовались лишь дарами природы, все делали сами, а разум и знания помогали им выходить из трудного положения. Не провидение ли, желая вознаградить их, ниспослало им фабричные изделия? И поселенцы вознесли к небесам благодарственную молитву.

Впрочем, один из них – Пенкроф – был не вполне доволен. Очевидно, в ящике не оказалось именно того, чего ему так недоставало, и пока извлекали предмет за предметом, все тише и тише раздавалось его «ура», а когда опись была закончена, все услышали, как он пробурчал:

– Все это чудесно, но сами видите – для меня в ящике ничего не нашлось.

Тут Наб его спросил:

– А чего же ты ждал, дружище?

– Полфунтика табачку! – серьезно ответил Пенкроф. – Уж тогда я был бы вполне счастлив.

При этом замечании Пенкрофа все весело засмеялись. Теперь, после находки, необходимо было тщательнее, чем прежде, обследовать остров. Друзья решили на другой же день, с рассветом, пуститься в путь, подняться вверх по реке Благодарения и добраться до западной части острова. Быть может, потерпевшие кораблекрушение высадились там на побережье и оказались в бедственном положении, – колонистам хотелось поскорее прийти к ним на помощь.

За день поселенцы перенесли все вещи в Гранитный Дворец и аккуратно уложили в большой комнате.

В тот день, 29 октября, было воскресенье, и, прежде чем лечь спать, Герберт спросил инженера, не прочтет ли он им несколько строк из Евангелия.

– Охотно прочту, – ответил Сайрес Смит.

Он взял книгу и собрался было открыть ее, но Пенкроф вдруг сказал:

– Мистер Сайрес, я суеверен. Откройте-ка наугад и прочтите нам первый стих, какой попадется вам на глаза. Посмотрим, подойдет ли он к нашему положению.

Сайрес Смит усмехнулся, но исполнил желание моряка – он открыл Евангелие как раз на том месте, где была вложена закладка.