Текст книги "Собрание сочинений в 12 т. Т. 10"
Автор книги: Жюль Габриэль Верн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 49 страниц)
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Нашествие хищников
Распростившись с Тонгатабу, Стандарт-Айленд берет курс на северо-запад, к архипелагу Фиджи. Он начинает удаляться от южного тропика вслед за солнцем, направляющимся к экватору. Всего двести лье отделяют его от фиджийской группы, и коммодор Симкоо придерживается скорости, подходящей для такой морской прогулки.
Ветер переменный, но какое значение может иметь ветер для столь мощного пловучего сооружения? Если порою на двадцать третьей параллели и разражаются сильнейшие грозы, то «жемчужине Тихого океана» они ничуть не вредят. Электричество, насыщающее атмосферу, притягивается многочисленными громоотводами, ими снабжены и общественные здания и жилые дома. Что касается дождей, даже ливней, которые низвергают на остров грозовые тучи, то здесь им только рады. Парк и поля еще ярче зеленеют от таких душей, – впрочем, довольно редких. Жизнь в Миллиард-Сити протекает поэтому вполне счастливо среди празднеств, концертов, приемов. Теперь между обеими частями города установилась тесная связь, и, кажется, отныне уже ничто не может угрожать безопасности Стандарт-Айленда.
Сайресу Бикерстафу не приходится раскаиваться в том, что он принял на остров новогебридцев, за которых ходатайствовал капитан Сароль. Эти туземцы стараются быть полезными. Они работают на полях, как работали на плантациях острова Тонгатабу. Сароль и его малайцы проводят с ними весь день, а вечером они возвращаются в порты, где их расселил муниципалитет.
Они ни у кого не вызывали нареканий. Может быть, тут представлялся случай обратить этих славных людей в христианство. До сих пор они чуждались христианского вероучения, как и большинство новогебридцев, которые упорно остаются язычниками, несмотря на все старания миссионеров – представителей англиканской или католической церкви. Духовенство Стандарт-Айленда подумывало было заняться их обращением, но власти пловучего острова воспретили делать какие-либо попытки в этом направлении.
Новогебридцы все в возрасте от двадцати до сорока лет. Рост у них средний, кожа темнее, чем у малайцев, и хотя они не так хороши собой, как туземцы Самоа или Тонга, но зато кажутся в высшей степени выносливыми. Они бережно хранят свои деньги, накопленные на службе у миссионеров Тонгатабу, и даже не помышляют тратить их на спиртные напитки, которые, впрочем, отпускались бы им в весьма умеренном количестве. К тому же они живут здесь на всем готовом и, должно быть, никогда не чувствовали себя так беззаботно на своем диком архипелаге.
И, однако, по вине капитана Сароля, эти туземцы, объединившись со своими новогебридскими соотечественниками, примут участие в преступном деле, час которого приближается. И тогда проявится их врожденная жестокость. Ведь все они – прямые потомки пиратов, из-за которых эта часть Тихого океана пользуется недоброй славой.
Пока же миллиардцы пребывают в полной уверенности, будто ничто не может поставить под угрозу их существование, где все так разумно предусмотрено и так мудро устроено. Квартет пользуется неизменным успехом. Его без устали слушают и награждают аплодисментами. В программе фигурируют произведения Бетховена, Гайдна, Мендельсона, – и притом не в отрывках, а полностью. Кроме обычных концертов в казино, устраиваются также музыкальные вечера у миссис Коверли, и на них всегда бывает много народу. Несколько раз их почтили своим присутствием король и королева Малекарлии. Если Танкердоны еще не являлись с визитом в особняк на Пятнадцатой авеню, то Уолтер во всяком случае стал завсегдатаем таких концертов. Вполне возможно, что в ближайшем будущем состоится его свадьба с мисс Ди… В салонах правобортной и левобортной частей города об этом говорят совершенно открыто… Называют даже свидетелей со стороны будущих жениха и невесты… Недостает только согласия обоих глав семей… Неужели же не случится ничего, что заставило бы Джема Танкердона и Нэта Коверли произнести свое слово?
Событие, которого ожидали с таким нетерпением, в конце концов произошло. Но ценою каких опасностей, какой угрозы для благополучия Стандарт-Айленда!
Днем 16 января, приблизительно в середине той части моря, которая отделяет острова Тонга от островов Фиджи, на юго-востоке было замечено какое-то судно. Похоже, что оно держит направление на Штирборт-Харбор. Повидимому, это пароход водоизмещением в семьсот – восемьсот тонн. На мачте его нет флага, и он не поднял его, даже приблизившись на расстояние мили.
Какой национальности этот пароход? Вахтенные с обсерватории не в состоянии этого определить по его внешнему виду. Поскольку он не почтил салютом Стандарт-Айленд, – весьма возможно, что это англичанин.
Впрочем, означенное судно не собирается входить ни в один из портов пловучего острова. Оно как будто идет мимо и скоро, вероятно, скроется из виду.
Наступает ночь, безлунная и совершенно темная. Небо обложено густыми косматыми тучами, которые не пропускают лучей луны. Ни малейшего ветерка. И в воздухе и на море полный штиль. Молчание царит в этом глубоком мраке.
К одиннадцати часам в атмосфере наступает перемена. Погода становится грозовой. После полуночи молнии начинают бороздить небо и слышны раскаты грома, хотя ни одной дождевой капли не падает на землю.
Возможно, что эти раскаты, отзвуки отдаленной грозы, и помешали таможенникам, дежурившим на батарее Кормы, уловить необъяснимый свист и странное рычание, которые раздавались в этой части побережья пловучего острова. Звуки эти непохожи были на грохот грома и завыванье ветра. Это явление, каковы бы ни были его причины, происходило между двумя а тремя часами ночи.
Наутро из дальних кварталов города пришла тревожная весть. Там видели, как надсмотрщики, охранявшие скот, который пасся на лугах, охваченные внезапной паникой, разбежались в разные стороны – одни к портам, другие к окраинам Миллиард-Сити.
Другой, еще более тревожный факт: ночью было растерзано с полсотни овец, – их окровавленные, недоеденные туши валяются неподалеку от батареи Кормы. Та же участь постигла несколько десятков коров, ланей и оленей в загонах парка и около двадцати лошадей.
Без сомнения, на животных напали хищные звери… Но какие?… Львы, тигры, пантеры, гиены?… Возможно ли это? Разве когда-либо хоть один опасный хищник появлялся на Стандарт-Айленде?… Разве эти животные в состоянии добраться до пловучего острова по морю?… И, наконец, разве «жемчужина Тихого океана» находится сейчас вблизи Индии, Африки, Малайи, где водятся подобные хищники?
Нет, Стандарт-Айленд так же далек от этих мест, как и от устья Амазонки или дельты Нила, но, оказывается, около семи часов утра за двумя женщинами, которые только что рассказывали это в садике перед мэрией, гнался огромный аллигатор, он повернул затем к берегу Серпентайн-ривер и скрылся под водой. Судя по тому, как колышется трава у берега реки, там, пожалуй, прячется не один такой ящер.
Можно представить, какое впечатление произвели эти невероятные известия! Через час вахтенные обсерватории заметили, что по полям бегают и прыгают парами тигры, львы и пантеры. Несколько баранов, бросившихся в сторону батареи Волнореза, было растерзано двумя громадными тиграми. Со всех сторон бегут домашние животные, напуганные рычанием хищников. Первый утренний электрический поезд, вышедший в Бакборт-Харбор с людьми, работающими на полях, едва успел вернуться. За ним на расстоянии ста шагов бежали три льва и едва не догнали его.
Нет сомнения, что ночью на Стандарт-Айленд каким-то образом вторглась стая диких зверей, и если немедленно же не будут приняты меры предосторожности, хищники доберутся и до Миллиард-Сити.
Обо всем случившемся нашим артистам сообщил Атаназ Доремюс. Учитель грации и хороших манер, выйдя из дому раньше обычного, не посмел вернуться обратно и укрылся в казино, откуда его никакими человеческими силами теперь не вытащить.
– Бросьте… Ваши львы и тигры – просто газетные утки, – восклицает Пэншина, – а ваши аллигаторы – первоапрельская забава.
Однако с фактами не поспоришь… Муниципалитет отдал распоряжение запереть решетку, окружающую город, а также забаррикадировать входы в оба порта и в пограничные посты побережья. Одновременно было прекращено движение электрических поездов, а населению запретили выходить в парк или в поля, пока там опасно из-за этого необъяснимого нашествия.
И вот, в то мгновение, когда полицейские закрывали решетку в конце Первой авеню, со стороны сквера обсерватории, в пятидесяти шагах от них, появились тигр и тигрица с горящими глазами и окровавленной пастью. Еще несколько секунд – и дикие звери проникли бы за ограду.
Закрыты ворота также у мэрии; теперь Миллиард-Сити может не опасаться нападения.
Какие невероятные события, сколько материала для отдела происшествий в «Старборт-кроникл», «Нью-Геральд» и других газетах Стандарт-Айленда!
И в самом деле, началась невообразимая паника. Особняки и дома забаррикадированы. Магазины торгового квартала закрыты. Все двери заперты. Из окон верхних этажей выглядывают испуганные лица. На улицах – никого, кроме воинских отрядов под командованием полковника Стьюарта и полицейских взводов во главе со своими офицерами.
Сайрес Бикерстаф и его помощники – Бартелеми Рэдж и Хабли Харкур, прибывшие в мэрию с раннего утра, неотлучно находятся в зале административного совета. Муниципалитет получает самые тревожные известия по телефону из обоих портов, с батарей и прибрежных постов. Хищники разбрелись повсюду… Их по меньшей мере согни – так утверждают телеграфные сообщения, может быть прибавляя от страха лишний нуль… Во всяком случае, можно с полной уверенностью заявить, что некоторое количество львов, тигров, пантер и крокодилов все-таки разгуливает по окрестностям.
Что же произошло? Уж не попал ли на Стандарт-Айленд какой-нибудь вырвавшийся из своих клеток зверинец?… Но откуда он взялся?… Какое судно перевозило его?… Не тот ли пароход, который встретился накануне?… Если да, то куда же он девался? Может быть, под покровом ночи он причалил к Стандарт-Айленду? Или же звери каким-то образом бежали с парохода и, пустившись вплавь, выбрались на побережье Стандарт-Айленда в его низменной части, где стекает в море Серпентайн-ривер?… Наконец, может быть, это судно потом затонуло?… Однако на поверхности моря, куда только достигает взгляд наблюдателей и бинокль коммодора Симкоо, не заметно никаких обломков, а ведь Стандарт-Айленд со вчерашнего дня почти не сдвинулся с места!… К тому же, если этот корабль погиб, почему его экипаж не попытался искать спасения на Стандарт-Айленде, раз это удалось сделать хищным зверям?
Мэрия запрашивает по телефону различные прибрежные посты, и все они отвечают, что ночью не было ни столкновения, ни кораблекрушения. Тут уж они не могли ошибиться, несмотря на то, что царил глубокий мрак. Из всех гипотез эта, пожалуй, наименее вероятна.
– Тайна!… Тайна!… – твердит Ивернес.
Он и его товарищи сошлись в казино и сидят вместе с Атаназом Доремюсом за утренним завтраком, после которого, если понадобится, будут поданы обед и ужин.
– Честное слово, – подхватывает Пэншина, уплетая свою шоколадную газету, которую он предварительно макает в дымящуюся чашку, – ни черта я не понимаю в этом собачьем, или, вернее, в этом зверином деле… Чтобы там ни было, давайте есть, господин Доремюс, пока нас самих не сожрали.
– Как знать?… – возражает Себастьен Цорн. – Съедят ли нас львы, тигры или людоеды…
– Предпочитаю людоедов! – говорит Пэншина.
– Каждому свое, не правда ли?
И он хохочет, этот неугомонный шутник, но учитель грации и хороших манер не смеется, и остальным жителям Миллиард-Сити, охваченным ужасом, тоже не до смеха.
В восемь часов утра был созван совет именитых граждан, и члены его, не колеблясь, направились в ратушу, где находился и губернатор. На опустевших улицах и проспектах видны были только отряды милиции и полиции, спешившие к постам, которые им приказали охранять. Совет именитых, открывшийся под председательством Сайреса Бикерстафа, незамедлительно приступил к обсуждению создавшегося положения.
– Господа, – говорит губернатор, – вы знаете причину вполне понятной паники, которая охватила население Стандарт-Айленда. Сегодня ночью наш остров подвергся нашествию стаи хищников и ящеров. Прежде всего необходимо заняться уничтожением зверей, что без сомнения будет выполнено. Но наше население должно примениться к мерам, которые мы вынуждены принять. Мы еще разрешаем хождение по улицам в Миллиард-Сити, поскольку все ворота заперты, но по парку и по лугам никакого хождения не должно быть. Поэтому впредь до нового распоряжения сообщение между городом, обоими портами, батареями Кормы и Волнореза прекращается.
Одобрив эту меру, совет переходит к обсуждению способов истребления опасных зверей, проникших на Стандарт-Айленд.
– Наши воинские части и моряки, – продолжает губернатор, – устроят охоту и облавы в разных местах острова. Всех, кто в свое время занимался охотой, мы просим присоединиться к ним, руководить действиями и следить, чтобы люди были поосторожней…
– Когда-то, – говорит Джем Танкердон, – я охотился в Индии и в Америке, и потому не новичок в этом деле. Я иду и со мною пойдет мой старший сын…
– Мы благодарим достопочтенного мистера Джема Танкер дома, – отвечает Сайрес Бикерстаф, – а я со своей стороны последую его примеру. Вместе с солдатами полковника Стьюарта будет действовать отряд моряков под началом коммодора Симкоо, и вам, господа, не возбраняется вступить в их ряды.
Нэт Коверли, подобно Джему Танкердону, предлагает свои услуги; наконец все те из именитых граждан, кому только позволяет возраст, с готовностью соглашаются участвовать в охоте. В Миллиард-Сити имеется немало дальнобойных и скорострельных ружей. Можно не сомневаться, что при самоотверженности и храбрости каждого из охотников Стандарт-Айленд будет скоро очищен от страшных тварей. Но, опять повторяет Сайрес Бикерстаф, «самое главное, чтобы при этом не пришлось оплакивать ничьей гибели».
– Однако зверей, количество которых пока еще трудно установить, – добавляет он, – надо истребить как можно скорее. Дать им время акклиматизироваться и расплодиться – значит поставить под угрозу безопасность нашего острова.
– Вероятно, – замечает один из советников, – эта стая не так уж велика…
– Действительно, она могла появиться только с корабля, который перевозил зверинец, – отвечает губернатор, – с корабля, идущего из Индии, Филиппин или Зондских островов и зафрахтованного какой-либо из гамбургских фирм, которые специально торгуют дикими зверьми.
В Гамбурге – основной рынок диких зверей; за слона цены достигают двенадцати тысяч франков, за жирафа – двадцати семи тысяч, за гиппопотама – двадцати пяти тысяч, за льва – пяти тысяч, за тигра – четырех тысяч, за ягуара-двух тысяч, – цены, как видите, довольно высокие и к тому же имеющие тенденцию к повышению, только на змей они снизились.
По этому поводу один из членов совета заметил, что, может быть, в данном зверинце имелись также и змеи, но губернатор ответил, что наличия пресмыкающихся не замечено. К тому же, если львы, тигры и аллигаторы могли вплавь добраться до устья речки Серпентайн, для змей такая возможность исключена.
– Я поэтому полагаю, – добавляет он, – что нам не приходится опасаться здесь боа, гремучих змей, кобр, гадюк и других представителей этого вида. Тем не менее все будет сделано для того, чтобы успокоить население на этот счет. Однако, господа, не надо терять времени, и, прежде чем задумываться над причиной нашествия хищников, позаботимся о том, чтобы их уничтожить. Пока что они – на нашем острове. Нельзя же допустить, чтобы они так тут и оставались.
Губернатор – следует это признать – совершенно прав, и речь его полна здравого смысла.
Совет именитых граждан намеревался уже разойтись, чтобы приготовиться к облаве с участием лучших охотников Стандарт-Айленда, когда один из помощников губернатора – Хабли Харкур – попросил слова.
Ему предложили высказаться, и вот что уважаемый помощник губернатора счел нужным сообщить совету:
– Господа советники, я не хочу откладывать дела, к которому решено приступить. Самое срочное – начать охоту. Тем не менее разрешите мне поделиться с вами пришедшей мне в голову мыслью. Быть может, в ней мы найдем вполне удовлетворительное объяснение – откуда на Стандарт-Айленде взялись все эти звери.
Хабли Харкур происходит из старинной французской фамилии с Антильских островов, американизировавшейся после переезда в Луизиану, и пользуется в Миллиард-Сити огромным уважением. Это весьма основательный, весьма осторожный ум, никогда не позволяющий себе высказывать какие-либо суждения с налета, человек немногословный, и его мнению придается большое значение. Поэтому губернатор предложил ему объясниться, что он и сделал в нескольких сжатых, логично построенных фразах.
– Господа советники, – сказал он, – близ нашего острова вчера днем был замечен корабль. Он не обнаружил своей национальной принадлежности, желая, по всей видимости, сохранить ее в тайне. Так вот, я не сомневаюсь, что именно на нем был этот груз хищных зверей.
– Совершенно очевидно, – говорит Нэт Коверли.
– И еще, господа советники: если кто-либо из вас полагает, что нашествие этих тварей на Стандарт-Айленд произошло вследствие несчастного случая на море… то я… я этого не думаю!
– Но тогда выходит, – восклицает Джем Танкердон, который в словах Хабли Харкура начинает прозревать истину, – что это сделано нарочно… с намерением… со злым умыслом…
– О! – вырывается у всех членов совета.
– Я убежден в этом, – заявляет помощник твердым голосом. – Подобная махинация могла быть подстроена только нашим извечным врагом Джоном Булем, для которого в борьбе против Стандарт-Айленда – все средства хороши…
– О! – снова восклицает совет.
– Не имея права требовать уничтожения нашего острова, англичане хотят сделать существование на нем немыслимым. Вот откуда взялись все эти львы, ягуары, тигры, пантеры, аллигаторы, которых перебросили к нам с того парохода под покровом ночи.
– О! – в третий раз вырывается у членов совета.
Но если сперва в этом «О!» выражалось сомнение, то теперь в нем слышится уверенность. Да, это, должно быть, месть озлобившихся англичан, которые ни перед чем не останавливаются, чтобы сохранить свое господство на море! Да, для такой преступной цели и был зафрахтован этот корабль, а когда гнусное дело совершилось, он исчез! Да, правительство Соединенного королевства не пожалело нескольких сот фунтов ради того, чтобы жителям Стандарт-Айленда нельзя было дольше оставаться на острове!
И Хабли Харкур добавляет:
– Если я решился сформулировать таким образом свое мнение, если возникшие у меня подозрения превратились в уверенность, господа, то прежде всего потому, что в моей памяти всплыл точно такой же факт, махинация, проделанная в обстоятельствах более или менее сходных, причем Англии так и не удалось смыть с себя это позорное пятно…
– А ведь воды-то у нее достаточно! – замечает один из членов совета.
– Соленая вода ничего не отмывает! – говорит другой.
– Даже море не могло бы смыть кровавых пятен с рук леди Макбет! – восклицает третий.
– Господа советники, – продолжает Харкур, – когда Англия вынуждена была возвратить Франции Антильские острова, она решила оставить там след своего кратковременного владычества, и какой след! До того времени ни на Гваделупе, ни на Мартинике не было ни одной змеи, а после удаления англичан оказалось, что колония просто кишит ими. Такова была месть Джона Буля! Прежде чем убраться восвояси, он напустил на землю, переставшую ему принадлежать, сотни гадов, и с тех пор эти ядовитые твари чрезвычайно расплодились и наносят французским колонистам величайший вред!
Разумеется, это старое обвинение, так и не опровергнутое Англией, делает весьма вероятным предположение Хабли Харкура. Но можно ли поверить, что Джон Буль решил сделать невозможным для обитания пловучий остров и что он пытался учинить нечто подобное на одном из Антильских островов, принадлежащих Франции?… Как тот, так и другой факт не доказаны. Однако население Стандарт-Айленда считает их достоверными.
– Ладно! – восклицает Джем Танкердон. – Если французам не удалось очистить Мартинику от гадов, которых англичане оставили вместо себя…
Громовые крики «ура!» и «гип, гип!» приветствуют это сравнение пылкого американца.
– …то миллиардцы во всяком случае сумеют избавить Стандарт-Айленд от хищников, которыми его наводнили англичане!
Новый гром аплодисментов, стихающий лишь на мгновение, чтобы разразиться еще громче после слов Джема Танкердона:
– По местам, господа, и не будем забывать, что, охотясь на этих львов, ягуаров, тигров, кайманов, – мы воюем с англичанами!
И члены совета расходятся.
Через час, когда в главных газетах появляется стенографический отчет о заседании, когда становится известно, чьи вражеские руки открыли клетки пловучего зверинца, когда люди узнают, кому они обязаны нашествием легиона диких зверей, в городе раздается вопль негодования и Англию предают проклятию вплоть до седьмого колена, чтобы, наконец, само ненавистное имя ее изгладилось из памяти человечества!
