Текст книги "Лич из Пограничья (СИ)"
Автор книги: Жанна Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 10. Ведьма Засуха
Они долго петляли по улицам Кутаная, замусоренным после большого праздника, пока не нашли нужный дом. Моа сомневался – то это место или нет, но в конце концов решил довериться интуиции, ведь что-то необъяснимое привело его сюда.
Именно сюда.
Это оказалась какая-то старая таверна с прогнившими стенами и развалившимся крыльцом. Перед ней была сооружена довольно новая коновязь. Там состояли лошади, запыленные, оседланные. Одна пила воду из деревянного корыта, другая чесалась о столб крыльца, рискуя развалить хлипкое сооружение окончательно.
Под некрашеным окном с треснутой рамой среди нагромождения камней был разбит цветник.
– Это то место? – с сомнением в голосе спросила Има.
– Вроде бы да. Точно не могу вспомнить, – ответил Моа. Через весь город память уверенно вела его сюда, тянула магнитом, но, увидев странную таверну, он засомневался – по адресу ли пришел? – Не помню… Этих цветников, и этой коновязи… – Моа огляделся по сторонам, чувствуя, как в душе, словно гроза в летнем небе, собирается предчувствие чего-то нехорошего.
– Это мелочи, – поддержала друга Има, радостно указав своему спутнику на деревянную вывеску, покачивающуюся на ржавой цепи. – Давай зайдем.
Девушка и лич зашли внутрь.
Их взглядам открылось просторное, не слишком чистое помещение. Стены из серого камня вобрали в себя только копоти, что почти слились своим цветом с углями в потухшем камине. Столы были отполированы посудой, занавески на окнах заштопаны и засалены.
Не слишком приглядное местечко для столь блистательного города…
Из-за дубовой лоснящийся стойки на гостей посмотрела усталая женщина средних лет. На ее белом когда-то переднике – теперь он стал серым, и желтые пятна от пива и жира расцветали на нём акварельными узорами – был вышит тот же знак, что и на вывеске таверны.
Цветок сушеного хмеля и ведьмовская остроконечная шапка.
– Что-то хотели, благородные господа? – спросила женщина без особого интереса. – Есть пиво, подкисший вчерашний суп, позавчерашние оладьи и хлеб. Все за треть цены. Во время праздника нормальную еду раскупили, уж извините. Так что, как говорится, чем богаты…
– Спасибо, мы не голодны, – сказала Има и выразительно посмотрела на Моа.
«Ну? Ты так и будешь стоять и молчать?» – читалось в ее взгляде.
– Так чего ж вы тогда пришли? – хозяйка таверны зевнула.
– Я хочу увидеть ведьму, – потребовал Моа.
– Ведьму? – женщина наконец-то проявила хоть какую-то эмоцию.
Искреннее удивление.
– Ведьму, что живет здесь.
– Никаких тут ведьм не проживает, и не проживало отродясь. Вы что-то путаете, господин.
– Как же, путает! Мы ведь нашу таверну «Ведьминым притоном» в честь тебя и назвали, ха-ха-ха! Что поделать, если характер у тебя такой? Ведьмовской! – Развеселый мужской голос раздался из подсобных помещений, в которые уводил узкий проход за шкафами с посудой и выпивкой. – Все этот парень верно подметил… – Из темноты выбрался, отряхаясь, бородатый низкорослый мужичок. На спине он нес большой бочонок пива. – Вот, Амая, последний! Проклятая засуха нас доконает! Разоримся мы с тобой к концу этого года. Ох, разоримся!
– Каждый день так говоришь, и нечего! Не разорились, как видишь, – шикнула на него женщина и снова обратилась к гостям. – Так вы все-таки меня искали? И зачем?
Има ткнула Моа локтем в бок. Шепнула непонимающе:
– Так это она или не она?
– Нет, – раздался тихий ответ. И после уже хозяйке. – Извините, я, должно быть ошибся. Давно не был в этом городе.
Амая сперва нахмурилась, потом, внимательно оглядела лица и просияла.
– А я вас помню, господин. Вы тут у нас как-то останавливались.
– Останавливался… Здесь… – эхом повторил за ней Моа. – Останавливался… – Его память лихорадочно восстанавливала события, но ничего толкового из этого не выходило. – Это точно?
– Да. Я запомнила ваш голос и плащ, хоть лица вы и не показали. На втором этаже вы жили, в комнатке, что дальше всего от лестницы…
* * *
Они поднялись на второй этаж по шаткой лестнице с опасными ступеньками. Шаг за шагом.
Там взглядом открылся длинный коридор. По правую и левую сторону были двери – все они оказались закрытыми, на некоторых даже висели замки.
Амая говорила о последней двери. Эта дубовая тяжёлая дверь прятала за собой нечто судьбоносное, и от ощущения этой важности у Моа все тяжелело и тяжелело на душе. Плохие предчувствия сгущались все сильнее и сильнее.
Тишина повисла гнетущая…
И вот – оглушительный скрип петель. Шаги. Осторожно внутрь – что там ждет?
Всего лишь комната, которую давно не убирали. Рассохшаяся дверь скрипела на ржавых петлях, и её не получалось претворить до конца.
В комнате не было ничего: только несколько досок, подпертых камнями, изображали кровать. Окна без занавесок. Хлипкие половицы – одна из них вздрагивала, если на неё наступить…
Има взглянула на Моа с надеждой:
– Ну, что-то вспоминается?
– Да.
Моа пересек комнату от кровати к окну и обратно, постоял некоторое время в центре, огляделся по сторонам. Подошёл к импровизированной кровати, подергал доски, снова прошелся по полу туда-сюда. Наступив на шаткую половиц у, задумался, потом присел, подцепил пальцем доску и аккуратно вытащил её.
Отложил в сторону.
Има наблюдала за всем этим с настороженным любопытством. Она чуть не вскрикнула от волнения, когда в открывшемся проеме обнаружилось глубокая ниша, на дне которой виднелся какой-то чёрный свёрток.
Мода извлек находку и развернул без лишних промедлений. В ветхой тряпице хранился прозрачной, как лёд, кристалл. Стоило прикоснуться к нему, и он чуть заметно подсветился: внутри него что-то задвигались, заклубился бледный туман.
– Ты знаешь, что это? – Голос Имы прорвал гнетущую тишину.
– Это принадлежало одному из чародеев Мортелунда.
Моа не мог ошибаться. Магическую вещь он совершенно точно видел в руках у Полувия. Ее называли – «ледяной глаз». Согласно легендам, этот мощный кристалл является осколком Ледяного Сфинкса – божественного существа, жившего в холодных северных морях, за гранью реальности, у самого полюса… В редких трактатах о Севере писали, что Ледяной Сфинкс дрейфует среди айсбергов – спящих богов – все знает о настоящем, а также умеет заглядывать в будущее и прошлое…
– Для чего это?
– Чтобы узнавать правду.
Моа стиснул зубы. Жизненно важные воспоминания стаей бешеных мух бились за стеклом разума. И никак не могли вырваться наружу. Бесценный артефакт Полувия… Кто его принес сюда? Да, чего тут думать! Он сам, Моа, и принес… Убегая из Мортелунда, он захватил «ледяной глаз» с собой»…
Или ему позволили захватить?
– Моа, осторожно! – Има вдруг стукнула его по руке.
Кристалл упал на пол, а на ладони лича проступили черные пятна гнили. Комнату наполнил запах разложения…
– Проклятье! – Моа склонился над брошенным артефактом.
В глубине «глаза», за ледяными гранями, прорезалось вдруг лицо Полувия, и знакомый голос хрипло произнес:
– Где бы ты ни был… Ты должен исполнить мой приказ! Ты должен собрать солнечные королевские райсы, пока не наберешь их столько, что…
Монотонная речь чернокнижника заполняла все пространство – была тихой и одновременно оглушала. Но постепенно через нее прорезался голос Имы:
– Моа… Моа… Нет никакой ведьмы и не было… Это были неправильные воспоминания!
Кристалл вспыхнул ярким светом и потух…
Они так и сидели на полу, перед вскрытым чревом запыленного пола.
Солнце за окнами перевалило за точку зенита и, по вечернему потускнев, устремилось на запад.
– Кость в монетах, это кость дракона, – сказала Има, теребя пальцами свой медальон.
Он вернулся к ней и теперь блестел пуще прежнего.
– Да. И чем больше я добывал этой кости, тем сильнее этот дракон становился. И неуправляемее.
В голову Моа эта догадка пришла синхронно с Иминым предположением.
– Почему они выбрали именно тебя?
– Я не знаю, но… – Лич не закончил фразу – чутко, как пес, вскинул голову и прислушался к звукам за дверью. – Их только тут не хватало!
Ищейки пришли. Много. Человек десять, может, больше, и это значило, что настроились они решительнее обычного. Сейчас будет драка, и сработает ли драконья мощь, пока неясно. Нельзя допустить, чтобы сработала, иначе неконтролируемый монстр напьется невинной крови и наестся людского мяса…
И Има…
Ее в этой драке убьют. Целенаправленно. Она ведь Полувию не нужна.
Или случайно.
Лич медленно повернулся к своей спутнице. Она смотрела на него с тревогой, понимая, что сейчас произойдет нечто нехорошее.
Спросила с надеждой:
– Что мы будем де…
И не успела договорить. Магический импульс, сорвавшийся с руки Моа, лишил ее сознания и отшвырнул в сторону. Боевые заклятья не получается применять с осторожностью.
Уложив бездыханную девушку на кровать, лич кулем замотал ее в одеяло – авось, не обратят внимания! – и направился к выходу. Главное, чтобы ищейки не устроили бойню, чтобы дом не подожгли…
Их действительно оказалось больше десяти. Двенадцать. И тринадцатый – беловолосый старик с символикой Энолы на груди. Он смерил Моа довольным взглядом и тихо предупредил:
– У нас по всему городу боевые отряды, переодетые в разбойников. Станешь сопротивляться – плохо будет всем. Мы тебя ждали. Мы подготовились. Пойдем.
* * *
Има очнулась и села, глотая воздух.
За окном стояла теплая ночь, расцвеченная пестрыми городскими огнями. С первого этажа тащило запахом пригоревшей еды, и голоса раздавались, веселые, громкие.
А где Моа?
В памяти медленно раскрывалась перед глазами ладонь лича – расплавленная магией перчатка, сожженная до черноты кожа… И срывалось с нее боевое заклятие. Слишком слабое, чтобы убить. Слишком сильное, чтобы оставить в сознании. Моа вырубил ее? Зачем? Ах, да… Там, внизу, были ищейки! Точно…
Има села, потерла гудящую голову. За висками колотился, как бешеный, пульс. В ушах шумело, будто рядом была большая вода, волны бежали под ветром… Иму повело, и она чуть снова не потеряла сознание, но подставила руку.
Не упала.
Уперлась во что-то маленькое и жесткое – кристалл!
Има подняла его перед собой на раскрытой ладони, ощущая, как внутренности холодеют от жуткой мысли – заглянуть туда.
Придется заглянуть!
Там ведь и ее прошлое, надежно спрятанное от чужих глаз. Там истина, возможно неприятная и разочаровывающая… Там… Кристалл так и притягивал, так и манил, заставляя отбросить на потом все другие мысли, отказаться от всего, лишиться эмоций и уйти взглядом в этот странный кусочек сияющего древнего льда…
– Тише, Имани… Тс-с-с…
– Акана, что случилось? Где все остальные жрицы? Почему эти люди тут ходят?
Страх. Он переполнял сердце и легкие, распирал грудную клетку. Хотелось выдохнуть его прочь из себя, но не выходило. Тонкая пелена морока, укрывшая каменную нишу, в которой они стояли, колыхалась от дыхания, рискуя порваться и выдать врагам.
Совсем рядом, буквально в паре шагов от них, на узорчатых плитах храма лежала изломанная женская фигура. Кровь растекалась из-под нее лентами, уходила в щели между плитами. Звук капель, бьющихся о камни, там, внизу, в подвальном помещении, казался оглушительным.
– Акана…
– Тс-с-с… Молчи.
Пахнущая благовониями ладонь закрыла Име рот. Нельзя говорить, можно только смотреть и запоминать. Трупы жриц, раскиданные по Яменному Залу главного храма. Чужие люди, расхаживающие везде, как хозяева. Черный зев драконьей ямы… Что они хотят сделать? И этот связанный парень? Он их пленник? Зачем эту длинную цепь крепят к нему…
Мысли рекой текли в Иминой голове. Они казались громкими – слишком громкими! После очередного Аканиного «тс-с-с», один из страшных пришельцев обернулся в их сторону.
– Что там? – окликнул его главный, высокий и серый, весь какой-то запыленный, незнакомец.
– Показалось.
– Не отвлекайся. Скоро прибудет господин Полувий.
– Он опаздывает?
– Да. Попал в песчаную бурю и сбился с пути. Он велел торопиться и начинать без него, если будут какие-то промедления. – «Пыльный» обратился к остальным. – Маги, вставайте в круг и начинайте. А вы, остальные, молите Энолу, чтобы все получилось!
И парня-пленника столкнули вниз.
Воздух наполнился монотонным бормотанием магов и звоном осыпавшейся в яму цепи.
– Проклятье, – прошипела сквозь зубы Акана. – Глупцы. У них же не выйдет ничего. Это же дракон! Дракон сильнее…
Ее ладонь расплющила Имины губы, заталкивая обратно в глотку рвущийся наружу крик.
Дракон сильнее.
Спустя несколько мучительных мгновений размотка цепи прекратилась резким рывком. Из ямы вышел вверх столб холодного света, а потом все накрыла волна силы. Иму с Аканой вжало в камни. Перед глазами заплясали цветные пятна, а потом самые большие и яркие из них – алые – проступили на одежде и полу. Има не сразу сообразила, что это кровь, которая пошла из носа и ушей…
И все же они отделались малой кровью. Большую часть присутствующих разметало кровавыми ошметками по стенам и потолку. Има обернулась к Акане, та что-то говорила, но звука не было. «Глупцы, что вы наделали… А мы должны срочно уйти отсюда!» – читалось по губам.
Потом – как в тумане.
Стены, замазанные кровью. Пляска света и тьмы. Чья-то громоподобная поступь и волны силы, приходящие то справа, то слева, норовящие свалить с ног и расплющить, размазать по стенам, как остальных…
И рука Аканы, сжимающая Имино запястье. Когда разрушение храма началось, они пулей вылетели из своего укрытия и помчались прочь из Яменного Зала к тайному ходу, но не добежали. Не успели. Высокий купол, укрывающий зал с драконьей ямой, раскололся и обвалился кусками вниз. Вместе с куполом рухнула часть колонн, погребая все в клубах удушающей пыли…
Когда Има, кашляя, поднялась на ноги, изодранные об остро расколотую плитку, Аканы рядом не было. С двух сторон лежали павшие колонны. Из-под одной густо и быстро натекала кровь.
– Акана…
Ответом был чей-то далекий стон. Има пошла на него и вскоре ей навстречу выдвинулась чья-то тень. Один из чужаков – точно не Акана – ковылял навстречу. Длинная цепь волочилась за ним, бряцая звеньями…
– Помогите…
Парень, тот самый, которого сбросили в драконью яму, протягивал ей руку. Он был пленником, а не соратником тех, кто убил жриц и разбудил дракона. Он не был врагом, поэтому Има кивнула:
– Идем со мной. Мы отыщем Акану и выберемся отсюда по потайным ходам.
Она взяла его за руку, потянула. Странное ощущение – будто перчатку с кого-то снимаешь! Кожа на руке чужака растрескалась и начала слезать…
– Больно…
– Что с тобой? – Има в ужасе посмотрела на него.
– Больно…
Один из глаз парня раздулся на глазах и, лопнув, стек по щеке. Незнакомец со стоном схватился за лицо, но сделал лишь хуже. Кожа пристала к ладони и оторвалась, обнажив живое мясо и кости черепа, когда он попытался убрать руку…
– Не двигайся! Не надо! Я сейчас.
Има умела лечить. Совсем немного, и тем более не такое – тут живой человек разваливался на ее глазах! Но ему в любом случае нужно было хоть как-то помочь.
И она сделала, что могла.
А потом из тьмы, клубящейся поблизости, раздались голоса:
– Ищите его! Я ударил его разрушающим заклинанием. Он должен ослабеть и отдать свое тело дракону, иначе все было зря! Ищите!
Тут же с противоположной стороны вынырнула из-за обломка колонны Акана. Она схватила Има за руку и поволокла прочь.
– Там был парень, которого скинули в яму, – сообщила ей Има, когда они остановились перевести дух за первым поворотом тайного туннеля.
– Уже неважно. Он обречен, – невнятно ответила Акана, снимая с шеи золотой медальон верховной жрицы и передавая Име. – Теперь ты – последняя жрица-хранительница. Орден Пан-Терры рассчитывает на тебя. Ты отправишься к одной из моих родственниц-колдуний. Прочь из Гизии. – Она коснулась стены, открывая скрытый за каменной кладкой грот. – Солдаты, верные ордену, отнесут тебя к ней.
– А когда я вернусь к тебе, Акана?
– Ты вырастешь и обретешь силу, тогда и вернешься сюда, Имани…
Это было последнее, что услышала Има перед тем, как уснуть.
Има рыдала в голос.
Хозяйка услышала ее с первого этажа и, заглянув, поинтересовалась равнодушно:
– Что, с парнем поссорилась своим? Пива налить?
– Не нужно.
Поднявшись, Има спрятала кристалл и, теребя медальон с какой-то безумной безнадежностью, поковыляла из таверны на улицу.
– Может, все-таки налить? – донеслось ей вслед.
Мысли скакали в голове, сменяя одна другую. Спала столько лет… Видела Моа, там, в храме… Была жрицей… Должна вернуться…
А зачем вернуться?
Неважно. Что теперь станет с Моа? Куда его дели?
Надо найти Архо и Пепу…
Срочно.
* * *
Кони неслись к Мортелунду.
Клубы пыли вставали с обеих сторон – тракт давненько не омывали дожди. Шарахались по сторонам испуганные караванщики и простые путники. Черные лошади с мертвыми глазами не могли не пугать. Это были особые лошади. Их убивали и тут же воскрешали, не позволяя разложиться. В них вдыхали силу и мощь, делая их необычайно выносливыми и быстрыми.
Моа закрыли в клетке из зачарованной стали. В таких перевозят преступников к месту казни. Особо опасных преступников, способных сломать почти любые барьеры. Поэтому поговаривали, что заклятья накладывал сам Владыка, но так это было или нет, точно никто не ведал.
В клетке не хватало места, чтобы лишний раз повернуться, а вот времени на то, чтобы поразмыслить обо всем случившемся хватало с лихвой. Мерно шуршали колеса: жестче – по каменистому тракту, мягче – по утоптанной земле, когда ищейки свернули на секретную тропу, ведущую через гиблые чащи той оконечности Пограничья, от которой ближе всего до Мортелунда – буквально рукой подать. Вот только опасно! Но ищеек опасности не пугали. Даже самые дикие и чудовищные обитатели этих мест не рисковали заступать им дорогу.
Ищейки чуяли неладное – запах древней и страшной погибели, тянущийся из-за прутьев стальной клетки.
Моа сам чувствовал этот запах. Дух рептилии, могучей и неукротимой. Задыхающейся от собственного могущества. Жаждущей вырваться наружу, чтобы сокрушать все кругом.
Жаждущей разрушений…
… не от злобы.
От того, что слишком инакова ее природа.
Однажды в мире не осталось подобных ей созданий. Им на смену пришли скромные маленькие териа. Покрытые мехом существа, что вынашивают своих детей внутри животов. Существа, что стали предками людей и не только людей.
Слабые существа, так и не достигшие величия и мощи древних драконов, но так нагло присвоившие себе их мир.
Целый мир.
Моа закрывал глаз – мир утекал прочь.
Дракон открывал свои очи…
Глава 11. Смерть, драконы и другие животные
Има стояла посреди расцвеченной огнями веранды и не знала, что сказать остальным.
– А Моа где? – задал вопрос Архо, понимая, что его соратник попал в передрягу.
Лицо Имы говорило красноречивее слов. Она, наконец, собралась с мыслями и сказала то, что должна была:
– Его забрали, и я знаю теперь почему. Я все видела… Все-все!
Она рассказала – благо, болезненная картинка из прошлого стояла перед глазами ясно, будто все только сейчас произошло. В особенности кровь Моа – она была такой красной и выделялась на фоне остального. И кожа, срывающаяся с его лица. И белая кость…
Потом мир закрутился, понесся бешеной каруселью, сбивая с ног.
– Ну, не переживай, так. Не надо. Не все потеряно, – успокаивала Иму Пепа. – Каждая ищейка оставляет и свой собственный след. Идемте к таверне, я понюхаю землю и найду. У меня чутье хорошее!
Возле таверны все было вытоптано множеством ног и копыт, но Пепа, действительно, не подвела. Покрутившись на месте, она обнаружила нужный запах и пошла по нему, то и дело останавливаясь и прикрывая глаза, чтобы не сбиться со следа.
– Так долго будем идти, – нахмурился Архо.
– Покинем город и ускоримся, – пообещала Пепа. – Здесь слишком много всего намешано, но я разберусь, все распутаю.
– Мы в тебя верим, – сказала Има, после чего на Архо взглянула. – Нам бы вторую лошадь достать.
– Достанем, но тоже за городом, – согласился лич. – Меня живая лошадь не понесет, придется призвать особую.
* * *
Имины мертвецы окружили всю честную компанию сразу за Кутанаем, когда солнце скатилось за подернутый черными тучами горизонт.
Мертвые воины встали полукругом и требовательно посмотрели на девушку, ожидая от нее каких-то слов или действий.
Они пока что не нападали.
– Их немного, – шепнул Архо, наклоняясь к Име из своего седла. – Одолеем.
Для погони за ищейками лич умудрился добыть себя не коня, а бегового верблюда, павшего на скачках, что служили любимым развлечением местных горожан.
– Их так просто не одолеть, – ответила девушка. – Они всегда возрождаются и помощников себе со всей округи призывают.
– И что предлагаешь? Бежать?
– Наверное…
– Моа тоже от них бегал?
Има посмотрел на Пепу с ее могучими челюстями, на собственные руки, с которых в последнее время сходили все более мощные магические импульсы, на Архо… Да, пожалуй, можно попробовать сразиться, но вряд ли от этого будет толк. Очередная бессмысленная драка – потеря бесценного времени. И эти мертвецы ведь не враги ей! Они – ее хранители, ее слуги. Ее союзники.
Надо действовать по-другому.
Има сказала:
– Хватит! Довольно преследовать меня, я вам не коза, которую нужно пригнать в нужный загон.
Мертвецы продолжали смотреть. Один шевельнул челюстями, будто попытался ответить, но членораздельных слов из его рта так и не донеслось.
– Они тебе не ответят, – разочарованно покачал головой Архо. – Не могут. Их рты специально запечатали, а челюсти повредили – чтобы ничего не выпытать было.
Има внимательно посмотрела на лича.
– Повредили? Ведь точно! Ты сможешь их вылечить?
– Вряд ли. Они так давно умерли… – засомневался тот. – Нет. Точно нет.
– Не оживить, а исправить их повреждения, чтобы хотя бы один смог поговорить со мной.
Глаза Имы горели надеждой, и Архо согласился:
– Давай попробуем. Но тебе тоже придется потрудиться – будешь рушить заклятье…
Трудиться пришлось непозволительно долго. Има вся вспотела – дышала тяжелее, чем Браслет после бешеной скачки. Она использовала всю свою магию, сработав на износ. В тот миг было невероятно важно разобраться с мертвяками и расставить все точки над «и».
И наконец, после титанических усилий, один из мертвых заговорил.
Его челюсти двигались медленно. Кожа на губах трескалась и рвалась, но слова, что были в тот миг драгоценнее золота, все-таки доносились:
– Мы должны сопроводить тебя в Гизию…
– Зачем? – жестко спросила Има.
– Таков был приказ главной жрицы… Последней жрицы… Мы подчиняемся ей.
Има нахмурилась, а потом неожиданно просияла и заявила со всей возможной уверенностью:
– Теперь я – ваша жрица. И главная и последняя, а, значит, вы теперь должны подчиняться мне. И у меня будет для вас новый приказ.
– Твой приказ не должен противоречить главной цели ордена Пан-Терры, – прошамкал мертвый.
– Он и не будет. Жрицы оберегали дракона, но дракон больше не в Гизии. Он в другом месте, и я иду за ним.
* * *
Има не представляла, как можно добраться до Мортелунда быстро. Как это провернуть не знал никто из них. Живой конь и восставший из мертвых верблюд бежали так стремительно, как могли. Даже выносливая Пепа выдохлась от долгой скачки.
Нагнать ищеек никак не выходило.
Архо обратился к уставшей, растрепанной Име, когда его верблюд споткнулся и резко встал:
– Надо остановиться. Если даже мертвым уже понадобился отдых, что говорить о живых?
– Мы не можем терять время, – вздохнула Има, – но сделать привал действительно нужно. Все выбились из сил. – Она нехотя спрыгнула на землю и тяжело уселась в траву, привалившись спиной к замшелому валуну. – Я только минуточку вздремну… Только минуточку… Вы меня обязательно разбудите, если долго…
И веки слиплись, как медом обмазанные.
Сначала сквозь навалившуюся дремоту проступали внешние звуки. Вот Браслет жадно щиплет траву. Вот урчит и похрюкивает, засыпая, утомленная Пепа. Вот кто-то из жриц раскачивает храмовый колокол, и мелодичный звон его летит над…
Это, кажется, уже из другой реальности. Из прошлого, которого больше нет.
И оттуда же эхом колокола – голос…
– Помни, дорогая, наш орден – особый. Ты знаешь, что такое Пан-Терра? С одного древнего языка это означает «Все-зверь». Так что Пан-Терра и есть владычица всех зверей.
– Она – кошка?
– Нет. Вовсе не кошка. Она – Майя, что значит – «мать». Или, вернее, наша всеобщая «прамать». Прародительница.
Маленькая Имани спрашивала:
– Она и тебя прародила?
– Всех нас. И не только нас. Других зверей тоже.
– Зверей?
– Да, всех тех, кто териа…
Сквозь грезу пробивался голос Архо. Он кому-то кричал: «Эй, это мы! Это я! Мы здесь…» Потом называл чье-то имя, к кому-то обращался, и кони стучали копытами в ответ. Много коней. Какой-то большущий отряд.
А Има смотрела дальше свой сон-воспоминание:
– Вот она какая, древняя Майа…
Маленькая Имани наблюдала, как сухие, сильные руки главной жрицы раскручивают на две части золотой диск медальона с узором, похожим на солнце. Интересно, что внутри? А там – тонкая пластинка камня с вросшим в него скелетиком, расплющенным, старым, едва читаемым…
И Имани удивлялась наивно и по-детски честно:
– Ой! А она на самом деле – крыска?
– Она – мать.
– Почему она такая маленькая?
– Потому что первая.
– Как ее зовут?
– Эомайя Скансория. – Крышка медальона возвращалась на место, проворачиваясь и запирая Майю внутри. – Однажды все это окажется у тебя и будет означать, что ты – главная. Ты сама все поймешь и вспомнишь наш разговор, когда будешь готова.
Маленькая Имани кричала восторженно:
– Дай мне ее! Дай мне Майю! Я хочу! Я готова! Я уже готова…
– Я готова.
Има открыла глаза, быстро поднялась на ноги. Медальон на груди нагрелся и слегка пощипывал кожу, а вокруг все изменилось.
На небольшой, пустынной полянке, где был устроен привал, толпилась целая армия незнакомой нежити. Сновали вокруг какие-то монстры; бродили, бряцая доспехами, вооруженные мертвяки; били копытами мертвые кони. Там и тут торчали воткнутые древками в землю боевые знамена с хохочущей лисой.
Через все это столпотворение к Име навстречу двигался Архо в компании мертвой девушки. Ее строгое волевое лицо Има вспомнила сразу. Это же призрак из терема на холме!
Неужели…
– Има! Ты очнулась? – окликнул Архо. – Ты в порядке? Что с тобой происходило?
– Я отдыхала… вроде бы…
– Ты оцепенела и была, как неживая, – покачал головой лич. – Ты никак не отреагировала на прибытие Люсьены, чем здорово нас с Пепой напугала. Я пытался тебя разбудить, но даже моя исцеляющая сила не помогала. Поверь мне, появление всей этой боевой нежити было довольно громким. Хорошо, что ты пришла в себя.
– Я не совсем спала, – призналась Има, – я вспоминала. И вспомнила кое-что важное. Я знаю теперь, как усмирить дракона, – она разочарованно взглянула на лича, на его мертвую спутницу и на подоспевшую Пепу, – но не представляю, как догнать его. Ищейки поразительно быстры.
– Их можно нагнать, не переживай, – сказала Люсьена, протягивая Име руку и представляясь. – Неподалеку отсюда есть тайный древний телепорт, который переносит прямо в окрестности Мортелундской Центральной Цитадели. Не все еще потеряно. – Она нахмурила разлетистые брови. – Эй, живая! Я знаю, что тебе нелегко, но даже не думай сейчас сдаваться.
* * *
Мортелунд. Центральная Цитадель
День выдался, что называется – «забот полон рот»!
Полувий знал, что дракона не стоит предъявлять остальным, поэтому подумывал спрятать его в самом глубоком подземелье цитадели, как только доставят.
Помимо дракона следовало разобраться с Владыкой и его наследием.
В спешке чернокнижник начал собирать своих соратников. Сначала разослал зачарованных птиц с посланиями, потом, посчитал тех, кто ответил на зов. Отозвались далеко не все те, кого колдун ожидал застать в целости, поэтому он хмурился, принимая в руки птиц, что вернули послания назад.
Он думал, что после чисток в Данмаре членов ордена осталось побольше. Старик рассчитывал, что хитрые и осторожные адепты Энолы укроются от агентов данмарского короля – как змеи расползутся по норам и углам… Похоже, в тех норах их и замуровали.
И все же ответивших было немало, а еще они были сильны.
И все они были освящены благодатью Энолы.
Покинув тайное святилище, Полувий отправился в зал, где встретился с остальными магами Триады. Сказал им:
– Мы должны назначить приемника в ближайший срок. В противном случае в Мортелунде начнутся волнения нежити. Нашим некромантам не справиться без воли Владыки.
– И кто же станет этим преемником? – осведомился Ульфред, и в голосе его прозвучало скрытое недоверие.
Второй некромант что-то подозревал, чуял неладное. Ну, да ничего! Их ведь против него двое – Полувий и Аки. Аки не подведет – искусится властью, что ему наобещана, и переметнется на сторону чернокнижника окончательно. Что говорить – Первый некромант туповат, а таких людей просчитать несложно. Так что Ульфред может не стараться.
Полувий уверенно заявил:
– Им станет Аки.
– Аки? – Ульфред внимательно посмотрел на соратника. – Ну, допустим. Только как быть с кровью? Аки – не носитель крови духа…
Чернокнижник улыбнулся как можно снисходительнее и поучающим тоном произнес:
– Сложилась ситуация, когда прямых наследников духа не осталось. Значит, принимать решение и перенимать власть должны самые сильные маги. Разве не очевидно? Кто еще сдержит нежить, если не мы с вами? А так как пост Владыки предполагает кого-то одного – пусть Аки займет его. Как сильнейший из нас.
Лесть.
Тупицы все, как один, обычно покупаются на лесть.
– А Первый некромант на эту авантюру согласился?
– Мне… – Аки замялся на секунду, встречаясь с Ульфредом взглядом, – придется занять место Владыки во благо Мортелунда.
– Значит, решено, – Полувий довольно потер ладони друг о дружку. – Тогда пройдемте в покои нашего почившего правителя. Займемся делом. Первому некроманту нужно будет извлечь из ладони Владыки печать и присвоить ее себе.
– Не думаю, что это получится, – пробурчал под нос Ульфред, но Полувий тут же перебил его.
– Все получится. Наследника ведь нет!
– А, может, есть?
– Тогда что ему мешает прийти сюда и заявить о своих правах?
На этих резких словах разговор завершился. Все трое прошли в покои Владыки и встали там, оставив охрану за плотно запертыми дверями.
Мертвый повелитель Мортелунда лежал на потемневшей простыни, пока еще нетленный. На него наложили столько сохраняющих чар, что хватило бы и на армию мертвецов.
– Ну, что ж, приступим? – Полувий выжидающе посмотрел на Аки.
Тот все еще пребывал в замешательстве. Вид царственного мертвеца сеял в душе первого некроманта большие сомнения. Дерзкий шаг на грани с предательством – не самое желанное действо для верного пса Владыки. Так это все выглядело со стороны.
Аки сомневался, как будто бы.
– Давай, – поторопил Полувий. – В конце концов, кто-то из нас должен это сделать. Ради порядка в Мортелунде.
