Текст книги "Легенда озера Гранд"

Автор книги: Жанна Аллан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Я не знаю, как сказать это Молли, – говорила Шери. – Кристал очень дорога мне, и я иногда забываю, что она не моя дочь. – Она вытерла слезу тыльной стороной руки. – Мой муж прежде состоял в браке. Я была его секретаршей. Первая жена Тома была алкоголичкой, и, когда они развелись, он получил опеку над Кристал, – продолжала Шери. – Вскоре после этого мать Кристал умерла. Когда родилась Молли, Том решил, что дети должны расти в маленьком городке, поэтому он купил дом, и мы переехали сюда. Поскольку он работал в Денвере, то приезжал к нам только на выходные. – Она попыталась улыбнуться дрожащими губами. – Я должна была подозревать, что он погуливает на стороне, ведь я уже была беременна, когда он разводился со своей первой женой. Мы в разводе три года. Том никогда не хотел связывать себя брачными или родительскими обязанностями. Он оставил Кристал со мной. – Она прикоснулась к глазам. – Он снова женился в январе, а в мае его жена родила. Она из высшего общества, блондинка, высокая, богатая. Он согласился стать отцом ее ребенка.

Даже на веранде у Рэйчел разболелась голова от тяжелого аромата духов Шери. Они явно затуманили мозги Николасу. Слезы Шери его почему-то не раздражали. Немногие женщины умеют плакать так, чтобы при этом не краснели и не распухали глаза и не текло из носа.

Шери продолжала:

– Ей было мало Тома, денег, дома в Денвере и ребенка. Она захотела Кристал. А Молли ей не нужна. – Шери шмыгнула носом. – Как я могла сказать Молли, что ее папочка хочет забрать одну Кристал, а ее – нет?

– Вам, должно быть, очень трудно, миссис Картер.

Ей трудно? А каково Молли? И Кристал? Рэйчел захотелось стукнуть Шери. Но сначала – Николаса.

– Зовите меня Шери. Ведь я могу называть вас Ник, раз дети вас так называют. – Она моргнула влажными от слез глазами и смущенно улыбнулась. – Молли вас боготворит. Ей так нужно, чтобы рядом был мужчина. Том совсем не обращал на нее внимания.

– Молли повезло, что у нее такая мама, как вы, – сказал Николас. – Безусловно, вы и о Кристал заботились так же.

– Да, да. – Шери захлопала мокрыми ресницами. – Но я не являюсь опекуном Кристал, так что я ничего не могла поделать. Правда?

– Боюсь, я совершенно не разбираюсь в вопросах опекунства. Вы говорили с адвокатом?

Шери надула губы.

– Мне не очень везет с адвокатами. Миссис Макдоннелл сказала, что вы частный детектив. Я подумала, что вы могли бы помочь мне.

– Мне жаль, Шери, но я детектив другого рода. Наша фирма занимается расследованием экономических преступлений для различных корпораций.

– Не знаю, что мне делать. – Глаза Шери снова наполнились слезами. – Вы, должно быть, решили, что я плакса, Ник. Спасибо, что выслушали меня. Так тяжело быть одинокой женщиной. Хорошо, когда можно посоветоваться с мужчиной.

Предполагалось, между прочим, что речь пойдет о Молли. А не о том, что Шери Картер нужен мужчина. Рэйчел решила взять инициативу в свои руки.

– Кристал вернется домой?

– Не знаю. – Шери высморкалась. – Я боюсь спрашивать.

– Вам нужно обсудить это со своим бывшим мужем. Как Кристал восприняла поездку в Денвер?

– Она радовалась, ведь там новорожденный ребенок, большие магазины и все такое. Возможно, она и не захочет возвращаться. Что я скажу Молли? – простонала Шери.

– Правду. Она должна знать, что Кристал не убежала из дома и никуда не пропала. Ей стало бы легче, если бы она иногда могла звонить Кристал. Для Кристал все происшедшее тоже странно и непонятно. Хотя ей всего четырнадцать, ее жизнь была тяжелой: девочка потеряла мать. Она может решить, что вы захотели от нее избавиться.

Шери в ужасе посмотрела на Рэйчел.

– Я люблю Кристал.

К своему удивлению, Рэйчел ей поверила. Ее голос слегка смягчился.

– Я уверена, что Кристал это знает, и я уверена, что она вас любит. Даже если она останется в Денвере, вы всегда будете частью ее жизни.

– Рэйчел права, Шери. Всегда есть возможность сказать Молли правду, не говоря ей о том, что ее не захотели взять.

– Я не знаю, как рассказать ей об этом и не расплакаться.

– Ничего страшного, – мягким тоном сказал Ник. – Это ведь искренние эмоции.

Шери с обожанием посмотрела на него широко распахнутыми глазами.

– О, Ник, вы не представляете, как я рада, что обсудила это с вами. Огромное вам спасибо.

Рэйчел упорно смотрела на озеро. Дети смеялись и кричали, они бросили очередную палку, а Скотти прыгнул за ней в воду.

Спустя несколько часов Шери наконец отбыла, забрав с собой троих детей и собаку.

Рэйчел не знала, чей отъезд радует ее больше: Скотта, который, прощаясь, обслюнявил ей все брюки, или Шери Картер, которая своими благодарностями обслюнявила Николаса. Если уж она так сильно нуждалась в мужчине, то должна была обратиться в брачное агентство.

Рэйчел стукнула дверью сильнее, чем намеревалась.

Николас стоял в гостиной. Он вопросительно посмотрел на нее.

– Дверь захлопнулась от ветра, – объяснила она, оправдываясь. – Это случайно, я не хотела.

– Кого же вы провожали таким салютом? Скотти или Шери?

– Сомневаюсь, что Скотти был бы обескуражен, даже если бы я защемила ему голову дверью.

– Значит, вы хотели обескуражить Шери.

– Да нет же. Шери очаровательна, но неужели она не спросила, когда Кристал вернется? Бедная Кристал – наверное, думает, что ее вышвырнули вон. И бедная Молли, которой не сказали правду.

– Шери старается сделать все, что в ее силах.

– Как это типично для мужчины. Шери симпатичная и прилипчивая, и вы тотчас превращаетесь в этакого рыцаря.

– Шери не собирается шантажировать меня, угрожать мне или спать со мной, чтобы я занялся расследованием, связанным с ее бывшим мужем, поэтому вы считаете ее слабой.

Она с сожалением посмотрела на него.

– В биографии Шери Картер есть глава, в которой она спала с мужчиной, чтобы получить то, что ей нужно. Она призналась, что спала со своим начальником и они поженились, потому что она забеременела. – Рэйчел ухмыльнулась ему в лицо. – Не теряйте надежды. Вероятно, она сейчас сидит дома и выстраивает схему, как переспать с мужчиной, который с ног до головы закован в гипс.

– Стекловолокно, – поправил Николас. Он покачал головой. – Она ищет мужа и отца для Молли, но ей придется поискать в другом месте. Брак не входит в мои планы.

– Я понимаю, какую жертву вам пришлось бы принести, остановившись на одной женщине, когда Банни, и Саммер, и Тиффани, и все остальные всегда в боевой готовности.

– Вы продолжаете твердить о женщинах в моей жизни, как будто я причиняю им боль или предаю их каким-то образом. Но я встречаюсь с несколькими женщинами, так что все они знают с самого начала, что наши отношения не отягощены никакими узами, обещаниями или обязательствами, – ровно произнес он. – Ни одна из женщин не питает надежд и не страдает.

– Ну пожалуйста, не надо. Я слишком давно преподаю в школе, чтобы негодный мальчишка смог одурачить меня, убеждая, что его эгоизм на самом деле является альтруизмом. – Она широко раскрыла глаза, изображая невинность: – Боже, мисс Стюарт, я ведь правда думал, что Сисси обрадуется, найдя у себя в кармане полную пригоршню червей.

Николас коротко рассмеялся.

– Для меня брак явно хуже, чем черви в кармане у девочки.

– Я попробую угадать. Вы говорите каждой женщине, что ваша работа так опасна, что было бы несправедливо жениться на ком-либо, чтобы оставить потом безутешную вдову.

– Я не…

– Пытаться одурачить кого-то – это плохо, – перебила его Рэйчел. – Не лгите самому себе. Ваша работа не настолько опасна. Вы имеете дело с экономическими преступлениями, а не с убийцами и бандитами.

– Джеймс Денег присвоил миллион долларов. Если после этого его нельзя назвать бандитом, то уж после того, как он сбил меня машиной, явно можно.

– Один раз проходимец увлекся. Вы прекрасно сознаете, что используете свою работу в качестве самооправдания, чтобы не связывать себя обязательствами.

– Кто вам это сказал?

– Дайана. Именно она заявила, что вы не способны связать себя обязательствами.

– Что ж, она права.

– На вашем месте я бы этим не хвасталась.

– Сколько вам лет, мисс Стюарт?

– Это не имеет никакого отношения…

– Тридцать? Тридцать пять?

– Двадцать семь, – прошипела она.

– И вы помолвлены?

– Какое это имеет отношение…

– Есть что-нибудь серьезное?

– Я не понимаю…

– Встречаетесь с кем-то постоянно?

– Это не ваше…

– Так в чем же дело? Вы не верите в брак? У вас проблемы с обязательствами?

– У меня есть намерение выйти замуж и иметь семью. Просто я пока не встретила подходящего человека. Когда я выйду замуж, это будет навсегда. Я хочу любить так, как мои родители.

– Я тоже хотел, – неожиданно сказал Николас.

– Хотели? Я не знала, что вы, то есть… – сожалея, что она затеяла этот разговор, Рэйчел с трудом подбирала слова, – Дайана не говорила… вы что, разведены?

– Мне с этим не повезло. Если бы я был разведен, то по крайней мере хотя бы раз был влюблен.

– Вы вроде бы еще не так стары и можете влюбиться.

– Вы не знаете? Я удивлен, что Дайана не рассказала вам. Я в нашей семье – исключение. Объект всеобщей жалости. Бедный старина Ник – он не может влюбиться.

– Влюбиться могут все.

– В нашей семье давняя традиция – влюбляться сильно и мгновенно в юном возрасте. Мои прадедушка и прабабушка поженились, когда ей было семнадцать, а ему девятнадцать.

– Ваши богатые предки?

– Он был богат, сын железнодорожного магната. Она была прислугой. Их дочь, моя бабушка, в восемнадцать лет сбежала с садовником во время Второй мировой войны. Дедушка Кимбелл погиб на море, и бабушка вернулась в семейный особняк в Чикаго к своим родителям. Моя мама и отец влюбились друг в друга, когда учились в школе в Чикаго. Они сбежали из дома, потому что семья была против, когда маме было девятнадцать.

– Не понимаю, какое все это имеет отношение к вашему отказу связать себя обязательствами.

– Я же объясняю вам. Семейная традиция. Дайана в шестнадцать лет увидела Чарли и больше уже ни на кого не смотрела. Отец говорил, что Чарли – прохвост и бездельник. Дайана была глуха к его возражениям. Они поженились в тот день, когда ей исполнилось девятнадцать, продолжая семейную традицию. В моей семье любовь приходит рано. Все, кто женился счастливо, женились рано.

– Вы полагаете, что вам слишком поздно жениться?

– Когда тебе с детства внушают, что залог счастливого брака – это влюбиться рано и в того, кого не принимают твои родители, то трудно рассуждать логически.

– Но это же глупо!

– Думаете, я этого не понимаю? – Он откинулся головой на диванные подушки и закрыл глаза. – С пятнадцати лет я стал ждать, что влюблюсь. Женюсь, когда закончу колледж. Когда мне исполнилось двадцать пять, моя семья забеспокоилась. Мама стала приводить дочерей своих друзей. Отец – дочерей сотрудников и знакомых. Дайана приводила домой подруг по университету. Даже Чарли подключился, нанимая на работу женщин исходя не из их деловых качеств, а из того, насколько они подходят для брака. – Он покачал головой. – Вы не поверите, сколько прекрасных, достойных женщин они мне показали. Ярких, забавных, умных, интеллигентных. Большинство мне нравились. Но ни в одну из них я не влюбился.

– И неудивительно. Вы когда-нибудь видели ребенка в кондитерском магазине? Мама говорит – выбери что-нибудь, а он не может. Мятные палочки? Леденец? А может, лучше жевательную резинку или плитку шоколада? У него слишком большой выбор. У вас дюжина женщин. Но ни одна из них не может стать ими всеми одновременно.

– Жениться и покупать сладости – не одно и то же. Мужчина не выбирает жену. Он влюбляется. – Николас открыл глаза и уверенно посмотрел на Рэйчел. – А простая истина заключается в том, что я не способен влюбиться.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Только идиот может верить в такую бессмыслицу.

Николас дотянулся до своего костыля и поднялся на ноги.

– Вы ведь все-таки поверили мне, правда? А я посчитал, что, раз у вас такое доброе сердце, было бы забавно сыграть с вами шутку. – Он вышел на веранду, закрыв за собой двери. Недвусмысленно дав понять, что хочет побыть один.

Она наблюдала за ним сквозь стеклянные двери, чувствуя себя неуютно от внезапного тянущего ощущения под ложечкой. А что, если Николас не разыгрывал ее, а поделился с ней самыми сокровенными мыслями? Она терпеть не могла учителей, которые неспособны были осторожно и деликатно относиться к чувствам учеников, какими бы они ни были. А сама к откровениям Николаса отнеслась так «деликатно», как отряд военных в грубых ботинках, марширующий по грядке с клубникой.

Ее охватило раздражение. Да нет же, она едва не попалась на удочку. Вместо того чтобы выслеживать преступников, Николас Бонелли должен давать уроки, как обмануть ничего не подозревающую жертву. Какой же доверчивой он ее считает!

Мысль о том, что Николас Бонелли раскрыл перед ней душу, абсурдна. Он просто издевался над нею.

И тут она вспомнила, как несколько лет назад ее мать, обычно терпеливая и стойкая, после тяжелой операции вдруг стала испуганной и излишне эмоциональной. Позже миссис Стюарт объясняла, что она не могла тогда управлять своими мыслями и эмоциями, и считала это последствием наркоза.

Николасу делали операцию на плече. Как рассказывала Дайана, он находился под наркозом около двух часов.

Рэйчел мысленно отругала себя. Приписывать благородные чувства такому человеку, как он!.. Дело вовсе не в том, что он не мог влюбиться. Он не мог остепениться. Как ребенок в кондитерской, он не мог остановить свой выбор на одной конфетке.

А если бы смог, то, уж конечно, не выбрал бы Рэйчел Стюарт.

Рэйчел устроилась в кресле Николаса. Откуда эта нелепая мысль? Какое ей дело до Николаса? Ей важно восстановить доброе имя отца. Ей не сердце Николаса нужно, а его способности детектива.

И тут ей пришла в голову еще одна мысль: Николасу уже легче передвигаться. Раны заживают. Скоро он расстанется с костылем. И с ней. Время уходит. Она должна что-то придумать, чтобы убедить его помочь ей. Как можно скорее.

В комнату вползли тени, принеся с собой прохладу. Солнце садилось за горизонт. Рэйчел поежилась, не желая покидать кресло. Внезапно она поняла, что согревавшее ее тепло исходило от Николаса. Она сидела на его месте. Тепло его тела передалось ей.

Само собой разумеется, что на следующее утро перед завтраком к ним явилась Шери Картер. Воздух благоухал ароматом теплых, свежеиспеченных булочек с корицей.

Шери держала в руках кастрюльку.

– Я надеялась как-то отблагодарить Ника за его вчерашнюю помощь и утешение.

Рэйчел хотелось захлопнуть дверь перед ее носом. Она отступила назад, позволяя ей войти.

Вошедшая вслед за матерью Молли слегка улыбнулась Рэйчел и устремилась к Нику.

– Я положила туда изюм!

Рэйчел принесла кофе и тарелки, размышляя, что на уме у Шери.

– Больше всего мужчина ценит хорошую домашнюю стряпню, – с жаром заявил Николас.

Интересно, а я его чем кормлю? – подумала Рэйчел. Не иначе как толченым стеклом.

– Должна сознаться, я вас слегка подмасливаю, – сказала Шери.

Николас остановился, не донеся булочку до рта.

– Да?

– У меня есть сестра в Денвере. Она встречается с мужчиной. Она считает его замечательным, но что-то в нем не так. Я подумала, может быть, вы смогли бы разузнать о нем.

Рэйчел не ожидала от Шери такого проворства. Николас положил булочку с корицей назад.

– Мы не занимаемся такими расследованиями.

– Естественно, я заплачу. Надо отдать должное Тому, при разводе он проявил порядочность, был щедрым.

– Я могу назвать вам частного детектива в Денвере. Выставлять вам счет за специальные услуги нашего агентства, в которых вы не нуждаетесь, было бы разбоем на большой дороге.

– Вы помогли Иену найти его собаку. Я думала… – Шери закусила губу, ее глаза заблестели от слез. – Мне не нужно все ваше агентство. Я хочу вас. Я имею в виду, чтобы вы помогли мне.

Было слишком хорошо понятно, чего именно хотела Шери.

Николас крошил свою булочку в тарелке.

– Куколка, – сказал он наконец с отсутствующим видом, – налей мне еще кофе, пожалуйста.

– Куколка? – переспросила Шери. Он смущенно засмеялся.

– Извините, это шутка. Иен убежден, что я – нечто среднее между супершпионом и частным сыщиком по телевизору. Поэтому он ожидал, что у моей «ну, ты понимаешь» – как он назвал Рэйчел – должно быть какое-то особое имя. Я остановился на Куколке.

– Рэйчел и вы? Я думала… миссис Макдоннелл говорила, что она – ваша сиделка.

– Сиделка? – воскликнул Николас. – Рэйчел не выносит вида крови.

Только мысль о том, что убирать все равно придется ей, удержала Рэйчел от того, чтобы швырнуть в него кофейником. Как он смеет намекать, что она с ним спит? Мог бы придумать что-нибудь другое, чтобы обезоружить Шери.

Рэйчел открыла рот, чтобы все разъяснить Шери, но удержалась. Николас хотел использовать ее? Что ж, пожалуйста. Она не против.

Сейчас он нацепил самодовольную ухмылку на лицо, словно слегка смущен оттого, что ему пришлось открыть интимную сторону своей жизни. Интересно, будет ли он самодовольно улыбаться, когда она предъявит ему счет за то, что он спрятался за ее спину. Он должен понять, что цена стала выше. Намного выше.

Рэйчел торжествовала. Она никак не могла найти ключ к тому, чтобы добиться от него помощи. Нашла. Николас сам принес его на блюдечке с голубой каемочкой. Он утверждал, что его не возьмешь ни подкупом, ни шантажом, ни угрозами. Рэйчел готова была рассмеяться вслух.

Николаса можно с успехом шантажировать. Просто нужно знать его слабые места. Теперь Рэйчел их знала. Он боялся женщины, которая пытается поймать его на крючок.

Рэйчел была слишком напряжена и слепа, поэтому не заметила этого раньше, хотя мать Николаса практически обрисовала ей ситуацию. Множество женщин жаждали стать миссис Николас Бонелли. Рэйчел подозревала, что каждая из них тайно верила, что именно она сможет завоевать сердце Николаса, и потому каждая бы воспользовалась возможностью стать частью его жизни. Искалеченный, нуждающийся в помощи, Николас был весьма уязвим. Она, Рэйчел Стюарт, его единственная защита. Единственная преграда между Николасом Бонелли и дорогой под венец.

Если бы Николас действительно хотел, чтобы она уехала, он бы нашел способ избавиться от нее. Но он не хотел, чтобы она уезжала. Он ненавидел принимать помощь. Его бесила собственная уязвимость. Но он не был глупцом. Ему нужна была Рэйчел. Единственная женщина, которая не обменивала свою помощь на обручальное кольцо.

Ей достаточно было пригрозить, что она уйдет со сцены и оставит его беззащитным. Тогда Николас будет вынужден обратиться за помощью к одной из своих подружек. А коль скоро одна из этих дам поселится с ним, выдворить ее можно будет только динамитом.

Ощущение, что время уходит, слегка остудило ей голову. Николас с каждым днем становился сильнее и крепче. Она должна воспользоваться своим преимуществом, пока он нуждается в ее услугах.

Шери продолжала разглагольствовать о том, что она ничего не знала про Николаса и Рэйчел. Она была явно смущена, и становилось абсолютно ясно, что в ее планы входило воспользоваться не только профессиональными услугами Николаса.

Пришло время повысить ставки. Рэйчел обошла вокруг стола и налила Николасу кофе, как бы нечаянно прижавшись к его здоровому плечу.

– Я была бы вам очень признательна, Шери, если бы вы не распространялись об этом. Нет ничего плохого в том, что мы живем вместе, – (Николас дернулся), – но мы с Ники не хотели бы спешить со свадьбой.

Николас уронил свою булочку с корицей.

– Я никому не скажу, – пообещала Шери. – Я знаю, что это такое. Чего только не говорят люди про молодую, привлекательную секретаршу. – Вдруг Шери прервала свой монолог. – Но где же Молли?

Три пары глаз одновременно уставились на открытые двери на веранду. Рэйчел и Шери помчались через солярий в сторону причала, Николас заковылял вслед за ними. Рэйчел с облегчением вздохнула, увидев Молли внизу на деревянных мостках. Стоя на самом краю причала, та наклонилась, что-то разглядывая в воде. Рэйчел стала спускаться по тропинке к причалу.

– Молли, осторожно! – издала Шери душераздирающий вопль.

От испуга девочка потеряла равновесие и упала в воду.

– Она не умеет плавать! – кричала Шери. – Спасите ее, спасите ее. Ник, спасите ее! Я не умею плавать. Она утонет! Она утонет!

Рэйчел промчалась по причалу и прыгнула в озеро.

Холодная, темная вода накрыла ее с головой. Она пыталась выбраться на поверхность. Молли нигде не было видно. Ей удалось глотнуть воздуха, прежде чем вода снова утянула ее вниз. Борясь с охватившей ее паникой, Рэйчел заставила себя не выныривать на поверхность. Она должна найти Молли.

Открыть под водой глаза оказалось самым трудным. Ее сердце чуть не разорвалось от страха, когда мимо лица проплыла маленькая рыбка. Молли не было. Легкие Рэйчел требовали воздуха.

Она вынырнула на поверхность и судорожно вздохнула, прежде чем снова уйти под воду. Николас солгал ей в первый день. Ей было здесь с головой. Она не смогла бы дойти до берега. Ноги коснулись дна. Скользкие камни. Множество скользких камней, но Молли нет. Рэйчел ощупывала скалы. Молли должна быть где-то здесь. Рэйчел снова и снова повторяла ее имя, как заклинание, чтобы прогнать свой страх.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Рэйчел снова всплыла на поверхность.

Кашляя и задыхаясь, она глотала желанный воздух в те несколько секунд, что ее голова была над водой. Когда она опять нырнула, какой-то большой предмет плюхнулся в воду рядом с ней. Рэйчел инстинктивно схватилась за него.

– Черт побери, Рэйчел, держись!

Рэйчел сморгнула воду с глаз. Она ухватилась за спасательный круг, который двинулся по воде, словно стараясь сбежать от нее. Николас убьет ее, если она отпустит круг. Рэйчел крепче ухватилась за него.

Ударившись коленом о камень, она закричала, потом встала на четвереньки; острые камни впились ей в тело.

– Вы можете встать? – Шери подхватила Рэйчел под руки.

– Черт, да, конечно, она может встать. Ей не нужно, чтобы вы играли роль ее телохранителя. Рэйчел, вылезай из воды.

Рэйчел с трудом поднялась на ноги. Избавившись от бесполезной помощи Шери, она поплелась к берегу.

Николас дотянулся до нее здоровой рукой и втащил ее по каменному спуску.

– Ты – набитая дура, – прорычал он в ярости. – Самая глупая женщина, которую я имел несчастье встретить.

– Молли? – сумела выговорить Рэйчел.

– Молли доплыла до берега, – сказал Николас холодным, жестким тоном.

– Она – умница, правда? – Шери отжимала свои мокрые брюки.

– Передайте-ка мне одеяло, которое вы принесли из дома, – зашипел на нее Николас. – Она дрожит как осиновый лист. Вам не пришло в голову задуматься, прежде чем прыгать в воду? – рыкнул он на Рэйчел.

– Но Молли не умеет плавать. – Рэйчел икнула, кутаясь в благословенно теплое, сухое одеяло, которое Николас набросил ей на плечи.

– Нет, умею, – пропищала Молли. – Иен меня научил. Я плаваю как Скотти, по-собачьи. – Испачканная грязью, закутанная в одеяло Молли улыбнулась Рэйчел.

– Это замечательно, Молли, – клацая зубами, сказала Рэйчел.

– Конечно, замечательно. Она сама спаслась, – злобно произнес Николас, – в то время как одна идиотка, дура, простофиля пыталась совершить самоубийство.

– Почему вы говорите плохие слова и кричите на Рэйчел? – спросила Молли.

– Потому что она не умеет плавать. – Николас вытащил спасательный круг из озера и швырнул его на землю.

Рот Молли задрожал.

– Мне не нравится, когда вы кричите.

– Вы не умеете плавать? – недоверчиво спросила Шери. Она обхватила обеими руками дрожащую Рэйчел и крепко обняла ее. – Вы совершили просто героический поступок!

– Ничего героического в этом нет.

Поспешный, неосторожный, глупый и совершенно бессмысленный поступок. Что бы она стала делать, если бы Молли не спаслась сама? Вероятнее всего, утянула бы ее под воду и утопила, а вовсе не спасла.

– Прекратите мучить ее.

– Шери, все в порядке, – слабым голосом сказала Рэйчел.

– Нет, не в порядке. Как бы то ни было, это не повод, чтобы кричать и ругать вас. Собирайте свои вещи, и поедем со мною. Я не оставлю вас с этим бесчеловечным чудовищем.

– Я не могу.

– Она не пойдет никуда, кроме душа. Какого черта вы тут стоите на ветру? У меня есть более интересные занятия, чем ухаживать за вами, если вы заболеете. Идите в дом и примите душ. Немедленно. – (Она попыталась было что-то сказать.) – Не хочу больше ничего слушать. Если вы сию минуту не сделаете этого, я сброшу вас назад в это проклятое озеро.

Рэйчел без слов развернулась, обогнула причал и побрела вверх по дорожке. Пронзительный голосок Молли донесся до нее, когда она входила в дом:

– Ты злой, Ник, и я тебя больше не люблю.

Потоки горячей воды наконец-то вернули к жизни окоченевшее, промерзшее тело Рэйчел. Наслаждаясь теплыми струями, она думала, как бы поостроумней и порезче одернуть Николаса, устыдить его за грубость.

Рэйчел смыла с волос шампунь. Он не имеет права обзывать ее. Да, она не умеет плавать. Но что ей оставалось делать? Шери не собиралась прыгать за Молли. А если бы в воду прыгнул Николас с его заживающим после операции плечом и гипсом на руке и ноге? Ей, чего доброго, пришлось бы заодно спасать и его.

В самом деле, она бросилась на помощь Молли не раздумывая. Но это нисколько не оправдывало раздражение Николаса. Он совершенно потерял контроль над собой. Но ты его до смерти испугала, заговорил в ней внутренний голос.

Николас Бонелли прав. Из-за ее неразумного поведения опасность грозила не только ей, но и всем остальным. Шери не умела плавать, значит, не уцепись Рэйчел за спасательный круг и не окажись Николас таким ловким и метким, он был бы вынужден броситься за ней в воду. Так что вполне вероятно, что она утопила бы их обоих.

Черт побери, этот человек путает ей все карты. Не могла же она шантажировать того, кто ее спас. Хотя мужчина, изрыгающий проклятья на женщину, потому что она не утонула, не заслуживает жалости. И она скажет ему об этом прямо. Николасу следовало бы подумать о последствиях своего раздражения.

А ты-то сама подумала о последствиях, прежде чем прыгнула с причала? – съязвил ее внутренний голос. Выключив воду, она протянула руку за занавеску, взяла банное полотенце, завернулась в него и вышла из душа.

– Как раз вовремя. Я думал, мне придется и в душ бросать спасательный круг.

– Что вы здесь делаете? – Рэйчел плотнее закуталась в полотенце и уставилась сквозь пар, заполнивший комнату, на мужчину, который сидел на закрытом унитазе. – Как вы поднялись наверх?

– Медленно. Что вы так долго делали в душе? Учились плавать? Я было решил, что вы утонули, но потом увидел, что вы все же шевелитесь.

– Увидели? – гневно повторила Рэйчел. – Вы хотите сказать, что подглядывали за мной через шторку?

– На самом деле я не мог вас видеть, – отрывисто сказал он.

– Вы не ответили на мой вопрос. Что вы здесь делаете?

– Хочу убедиться, что с вами все в порядке. А вы что подумали? Что, раз мы живем вместе, я намеревался принять душ вместе с вами?

– Не сваливайте на меня. Именно вы сказали Шери, что я ваша… ну, вы понимаете. Она поняла ваши слова именно так, как вы хотели.

Николас не стал возражать.

– Я ждал, что вы подпрыгнете и назовете меня лжецом. – Он потер плечо. – И, между прочим, очень удивлен, почему вы этого не сделали. – Он поднялся и подошел к ней поближе. – От вас так приятно пахнет, – он провел пальцем по ее ключице, – и кожа такая нежная. Имейте в виду, вам не удастся отделаться каким-то несуществующим романом, чтобы заставить меня сделать то, что вы хотите.

Облако пара, заполнившего ванную комнату, затуманило ее разум. Она могла думать только о том, что предпочитает карие глаза любым другим. Раньше она этого не замечала. Его палец жег ей кожу. Дышать было трудно. Он не мог не заметить это.

– Это из-за моего плавания, – сказала она. – Легкие не восстановились.

– Во мне ничего не восстановилось. Когда вы спрыгнули с причала, – его пальцы судорожно сжали ее плечо, – я пообещал себе, что вытащу вас, а потом сброшу обратно, потому что я был чертовски зол. – Он провел пальцами по ее плечу к основанию шеи и мягко прижал большой палец к бьющемуся в горле пульсу.

Сумасшедший стук пульса отдавался в ушах.

– Мне жаль, я не хотела… – Рэйчел не могла ни говорить, ни думать, когда его взгляд был прикован к ее рту. Струйка воды пробежала по ее ноге. Она теснее прижала полотенце к груди. Надо оттолкнуть его, надо, чтобы он вышел из ванной. Она должна вытереться. Хотя зачем? Вода почти испарилась с ее разгоряченного тела.

Николас пропустил пальцы сквозь ее волосы.

– Интересно, что вы делаете, чтобы они так завивались.

– Это от природы. – Несколько капель упало с волос ей на ноги.

Его рука по спине забралась под полотенце. Тепло его ладони проникло глубоко в тело, разжигая в нем пламя. Он прижал ее крепче. Рэйчел закрыла глаза. И внезапно снова начала куда-то погружаться. Сильное, теплое течение подхватило ее, порывисто неся в неисследованные моря. Испугавшись, она обхватила Николаса за талию. Его рубашка сбилась под ее рукой, приглашая исследовать тело. Как он исследовал ее рот. Ее пальцы скользили под рубашкой по теплой, шелковистой коже. Ей нравился его требовательный, собственнический рот, его крепкая, мускулистая спина, его грудь. Вдруг он вскрикнул.

Рэйчел отпрыгнула назад.

– Извините. Я сделала вам больно? Я не хотела… Все нормально?

– Вы проклятущая женщина, Рэйчел Стюарт. – Уголки его рта тронула кривая улыбка.

– Извините. Должно быть, это от волнения.

– Волнение будет еще сильнее, если вы перестанете натягивать на себя полотенце, – сухо сказал Николас.

Рэйчел тут же подтянула его вверх. Лицо ее пылало.

– Так что все-таки вы здесь делаете?

– Я же сказал. Хотел убедиться, что с вами все в порядке.

– Прекрасно.

– Более чем прекрасно, судя по этому поцелую. – Ленивое мужское удовлетворение послышалось в его голосе.

Рэйчел смотрела прямо на кончик его носа.

– Вы можете убрать из вашего тона высокомерное «вот какой я большой мальчик». Этот поцелуй был просто буйным праздником жизни. Он вполне естествен, когда кто-то одурачил смерть.

Он фыркнул.

– Ближе всего от смерти вы были, когда достигли берега. Я убил бы вас, но вовремя подумал, что Молли будет против.

– Но вы же сами говорили мне, что там неглубоко.

– Я говорил о другом месте. А вы решили сыграть героиню в середине канала, вытекающего из дока.

– Думаю, мы исчерпали тему моего заплыва, так что, пожалуйста, выйдите, чтобы я могла одеться.

Николас отступил назад и прислонился к туалетному столику.

– Мы еще не начали исчерпывать тему.

– Ладно, я совершила ошибку. Я действовала поспешно, не думая. Мне жаль. Я больше так не буду. Чего вы от меня хотите? Я не собираюсь вставать перед вами на колени.

– Собираетесь.

– Не собираюсь. Вы… – Рука, закрывшая ей рот, прервала возмущенный поток слов.