Текст книги "Made in France"

Автор книги: Жан-Марсель Эрр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Скажите же нам, что вам известно! – взмолилась Софи.

– Это длинная история. Мертвые – это одно, a I can get по satisfaction жертвы – совсем шабадабада, шабадабада.

Теперь дым валил у него из обоих ушей. От мощного гула машины сотрясались стены. На испуганные лица Мари-Жо и Софи подростковыми угрями ложились красноватые отблески.

– Что вы начали говорить о жертвах? – проорала Мари-Жо, пытаясь перекричать резкий скрежет механизмов.

– Чтобы разобраться в этом деле е pericoloso sporgersi, необходимо понять тайну серии Зет, потому что у любви, как у пташки, крылья, ее нельзя никак ксиксдквиахбтр, – проскрипел Бессмертный голосом срывающимся на собачий лай.

– Что вы подразумеваете под тайной серии Зет? – взвыла Мари-Жо, с ужасом наблюдая, как из рукавов Киборга вытекает, заливая компьютерную клавиатуру, белая пена.

– Для серии Зет, Петрушка, не плачь, необходимо джоби джоба…

Лицо Бессмертного окончательно утонуло в жировых складках. Все его тело содрогалось в конвульсиях. С треском лопнула трубка капельницы.

– Что необходимо? – надсаживая голос, заглушаемый треском и грохотом машин, выкрикнула Софи.

– Отречемся от старого ми-ира! – пророкотал Бессмертный, голова которого распухла втрое.

– Берегись! – Мари-Жо попыталась оттеснить Софи к двери.

Но было уже слишком поздно. Наука вплотную приблизилась к границе своих возможностей, о чем свидетельствовал громкий хлопок. Это была картина не для слабонервных.

КиноБ-блог – РаЗмышления Доктора Зет

Уважаемые товарищи киноманы, приветик вам всем! Раз уж сегодня вы решились подвергнуться риску впасть в эпилептический припадок, читая этот блог, вместо того чтобы больше трудиться ради того, чтобы больше трудиться, что скажете, если мы обсудим тему подлинной личины ученых?

Кино категории Б не скупится на образы фанатичных ученых, которые из кожи вон лезут, лишь бы заполучить господство над миром. Как правило, это неудачники, озабоченные одним: доказать мамочке, что и они кое на что способны. Они ставят безумные эксперименты в занюханных лабораториях, пользуются помощью горбатых ассистентов и умирают, испуская душераздирающий вопль.

Самым известным из них остается барон Виктор Франкенштейн, развлекавшийся тем, что оживлял кое-как слепленные трупные ошметки с привинченной сверху крысиной головой. Вокруг его имени держится стойкое недоразумение: многие убеждены, что Франкенштейном зовут самого монстра, а вовсе не его творца. Это крайне любопытная деталь, выдающая тщательно скрываемую правду о том, что никакого монстра Франкенштейна попросту не существует.

Следует заявить со всей определенностью: барон и его творение – одно и то же существо. Дабы убедиться в этом, достаточно вспомнить, кто первым пал жертвой так называемого монстра: лучший друг Франкенштейна, его будущая жена, его отец… Почему именно они? Потому что в действительности попытка барона вдохнуть жизнь в труп провалилась, и ему не хватило мужества взглянуть в глаза близким и прочитать в них признание собственной неудачи. Вот он их и прикончил. Затем он раззвонил повсюду, что у него из лаборатории сбежал монстр, и все принялись его жалеть. Итак, что получается? Как ученый барон Франкенштейн – полное ничтожество (неизвестно, удалось ли ему получить хотя бы аттестат зрелости), но эксперимент позволил ему раскрыть подлинный талант – талант рассказчика, способного изобретать фантастических чудовищ.

Вывод прост: сумасшедшие ученые – это прирожденные литераторы, закопавшие свой талант под давлением родителей, помешанных на точных науках.

Мораль: не ошибитесь с призванием своего ребенка.

Комментарии

Комментарий № 1 – Диджей Барон

Слыш др Зет ты чё сафсем бальной атдахнул бы разслабился витаминчиков глатнул и ф койку баиньки

Комментарий № 2 – Непруха

Срочно! По причине ампутации продаю дисковую пилу б/у в хорошем состоянии. Торг уместен.

Комментарий № 3 – Годзилла34

Я хорошо знал Виктора Франкенштейна, с которым вместе отдыхал в летнем лагере в Гранд-Мотт. Он уже тогда ставил эксперименты над девочками, спавшими в соседней комнате. И у него все отлично получалось: все девочки ожили!

Комментарий № 4 – Жоржетта-на-кухне

Моя домашняя сливовая настойка и мертвого из могилы поднимет!

Комментарий № 3 – Диджей Барон

не бапка я от тя точно прусь хошь замутим на двоих хоть на сливах хоть без

Комментарий № 6 – Саманта

Hi! Я все время быть одна и плакать. Кто приходить смотреть мой вебкамера на www.ohquelorgane.com (0,99 евро/мин. плюс стоимость доступа)?

Вторник 27 апреля, 14.35 – улица Муфтар

Краткое содержание предыдущей серии: Феликс лежит на диване, связанный тройняшкой в маске, который обшаривает квартиру в поисках продолжения сценария Эмиля Гаригета. Удастся ли нашему герою вырваться из ужасной ловушки?

Перепуганный не на шутку, Феликс заговорил:

– У меня нет концовки сценария! Эмиль не успел его дописать! Никакой развязки просто не существует!

Маска выслушал его с довольным видом:

– Так я и знал, что вы это скажете. Я вас честно предупредил, что вопросы задавать еще рано. Но ничего, дайте мне немножко времени, и вот увидите, язык у вас быстренько развяжется.

Тройняшка задумчиво бродил туда-сюда по гостиной. Наконец он резко крутанулся на каблуках – точь-в-точь ковбой, готовый выхватить из-за пояса пистолет.

– Может, разрезать на кусочки вашего кота?

Красуцкий настороженно приподнял бровь, а Феликс не смог сдержать улыбки:

– Если это доставит вам удовольствие… Не стесняйтесь, прошу вас.

Маска поморщился – не такой реакции он ожидал.

– Может, подвергнуть пыткам вашу жену?

– Но ее нет дома. К тому же на вашем месте я постарался бы исчезнуть до ее возвращения.

Тройняшка поскреб в голове, затем подошел к видеотеке, взял одну из кассет и нарочито безразличным тоном спросил:

– А эти штуки горят?

И вдруг заорал как резаный.

Вторник 27 апреля, 14.45 – «Приют Святого Луки»

После "инцидента" Софи и Мари-Жо отвели в процедурный кабинет – не для оказания первой помощи, поскольку ни та ни другая не получили ранений, а просто чтобы отмыться.

От ошметков Бессмертного. Который, лопнув, забрызгал их с ног до головы.

Как бы нам описать эту сцену, не опасаясь, что читатель немедленно захлопнет книжку, да еще и обзовет автора извращенцем (спокойно, автор, спокойно!)? Может, в библейском ключе? Типа: "Ибо Бессмертный был прах и в прах возвратился"?[18]18
  Парафраз известного изречения: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт; 3,19).


[Закрыть] Или лучше в чисто научном? «Его молекулы воды и углеводорода вернулись в первоначальное состояние»? Или в поэтическом? «Бессмертный паша,/Он царил над „Приютом“,/Но лопнул, как шар,/Нас запачкав мазутом»?

Будем откровенны: это было омерзительно. Как будто под конец жизни Бессмертный, уподобившись двойной звезде, вначале со страшным шумом, напоминающим спуск воды в биде, схлопнулся, а затем еще и взорвался, рассеяв частицы себя в окружающем пространстве.

Как очевидцы" Софи и Мари-Жо могли с определенностью заявить: сохранить в подобных обстоятельствах укладку затруднительно.

А в это время в Кнокке-ле-Зут…

Г-н Юбер С. с кислой миной положил роман на журнальный столик. Небо свидетель: он с первой страницы был снисходителен к автору. Он простил ему не только притянутую за уши интригу, подростковый юмор на грани дурного вкуса и карикатурных персонажей, но и низкопоклонство перед фильмами серии Зет, у которых автор охотно заимствует поверхностный подход и неправдоподобное развитие сюжета. Но послушайте, надо же и совесть иметь! Что ему пытаются скормить? Взрыв человека-машины? Уж это он вряд ли проглотит, даже с очередной рюмкой коньяку! А дальше тогда что? Кровавая сцена с участием Зои, зубами отгрызающей одному из тройняшек конечность? "Если автор заливает, он читателей теряет!"

Г-н Юбер С. с ворчанием снова уселся в кресло. Покосился на роман, терпеливо поджидавший его на краю столика. Неужели он поступится принципами и вернется к чтению? Не лучше ли бросить эту книжонку и погрузиться в ту, что получила последнюю Гонкуровскую премию? Или вообще включить телевизор?

Как он поступит? Напряжение достигло предела.

Вторник 27 апреля, 14.45 – улица Муфтар

Внимание! Следующая сцена исполнена особой жестокости и насилия. Детям до шестнадцати чтение разрешается только в присутствии законного представителя. Все готовы? Ну, поехали.

Тройняшка орал как резаный, открывая взорам гнилые зубы с оранжевого цвета налетом (я ведь предупреждал, что будет противно). Феликс от отвращения закрыл один глаз, но от изумления открыл второй. Потому что изумление пересилило отвращение.

Она вцепилась зубами ему в правое ухо. Прокусила маску и не собиралась бросать свою добычу. Это был подвиг. И совершила его Зоя.

Подвергнутый принудительному пирсингу, тройняшка как бешеный носился вокруг дивана, таская в ухе серьгу в виде упитанного младенца. Феликс, пользуясь моментом, принялся извиваться как червяк, пытаясь освободиться от веревок – как в кино, где злодеи никогда не могут как следует затянуть узел. Однако тройняшка до того, как пуститься по плохой дорожке (вокруг дивана), был скаутом. Уж чего-чего, а узлы вязать он умел. Во всяком случае, гораздо лучше, чем бежать кросс в гостиной, размахивая руками, будто над ним вилось полчище мух, и с перекошенной направо головой – все-таки Зоя весила десять кило без памперса.

Намотав несколько кругов вокруг дивана, тройняшка предъявил новое доказательство отличной спортивной подготовки, перейдя к следующей дисциплине: метанию копья без толчка. Упражнение было выполнено безукоризненно, снаряд был послан точно и мощно. Зоя отправилась в полет, увлекая за собой маску и обнажая перекошенное от боли лицо тройняшки. Комнату прорезала зрелищная параболическая траектория широкой амплитуды, окрашенная красным. Это со смачным звуком оторвалось тройняшкино ухо.

Из раны хлестала кровь.

Сцена обретала очертания кровавого триллера. Пока тройняшка пятнал гемоглобином плетеный ковер из волокон рафии, Зоя забилась на полку отцовской видеотеки, втиснувшись между "Отпрыском дьявола" и "Кровавой куклой Чаки". Что касается г-на Юбера С. из Кнокке-ле-Зут, то он решительным жестом захлопнул книгу, пообещав себе завтра же снести ее букинистам (приносим ему свои глубочайшие извинения за доставленное неудобство).

Феликс в ужасе смотрел на свою дочь. Зоя улыбнулась ему, не выпуская из зубов откушенное ухо. В эту секунду одноухий тройняшка с воем выпрямился, одной рукой прижимая к ране непальскую подушку с аппликацией. Во второй руке он держал револьвер, нацеленный на Зою. Осмелимся предположить, что он был рассержен.

Феликс, по-прежнему валявшийся на диване стянутый веревками, как колбаса, мог лишь с бессилием наблюдать, как убийца шаг за шагом приближается к его дочери. Его внутренности словно пронзило стальным кинжалом; в животе закрутило, как будто кто-то включил в нем стиральную машину. Казалось, сердце остановилось и провалилось куда-то вниз. Как если бы…

В мозгу один за другим проносились образы, один нелепей другого, пока он наконец не понял, в чем дело. Так вот как это бывает!

Он испытал это чувство. Впервые в жизни.

Он ощутил себя отцом.

Вторник 27 апреля, 14.50– «Приют Святого Луки»

Профессор Шлокофф с грохотом захлопнул дверь процедурного кабинета. Ну, я вам сейчас покажу, кто тут в "Приюте" альфа-самец, говорил его жест. Он и в самом деле был взбешен: а) потому что знал, что ремонт комнаты Бессмертного влетит в копеечку; б) потому что он опять оказался с трупом на руках, и значит, не избежать нескромных вопросов, а у него уже стетоскоп тошнило от всех этих актеришек, которые даже помереть тихо не могут; с) потому что две женщины, которые сейчас с помощью мадемуазель Фишер чистили на смотровой кушетке перышки, откровенно над ним издевались. А он страсть как не любил, когда дразнят его тестостерон.

– Могу я узнать, милые дамы, что вы делали в комнате Бессмертного? – спросил профессор Шлокофф самым любезным тоном, на какой был способен.

– Он хотел с нами поговорить, – ответила Софи.

– О чем же? – с грозным видом поинтересовался профессор.

– Ну… – неуверенно начала Мари-Жо. – О нашей лекции на тему старения. Судя по всему, эта проблема касалась и его…

– А больше ни о чем? – продолжал допытываться Шлокофф.

– Видите ли, – словно оправдываясь, заговорила Софи, – он не успел рассказать нам о…

– Об исчезновениях? – перебил ее Шлокофф.

– О каких исчезновениях? – с фальшивым удивлением спросила Мари-Жо и посмотрела на профессора глазами окуня, с конца лески взирающего на рыбака.

– Бросьте ваши штучки! – пророкотал профессор, пригвождая женщин к месту обвиняющим жестом и убийственным взглядом.

– О боже! Шериф нас раскрыл! – воскликнула Софи и подняла руки вверх.

– Силен мужик! – подхватила Мари-Жо, хлопая ресницами.

– Да как вы… Как вы смеете надо мной смеяться? – взорвался яростью Шлокофф.

– О, не смотрите на меня так! – взмолилась Софи. – Я сейчас в обморок грохнусь!

– Мы всего лишь слабые женщины, – пискнула Мари-Жо.

– Да я… Да вы… – Шлокофф не находил слов. Казалось, сейчас его хватит удар.

– А вы такой мужественный!

– Настоящий самец!

– Когда вы хлопнули дверью, со мной едва оргазм не приключился!

Софи и Мари-Жо дружно расхохотались. На профессора было жалко смотреть. Он стоял не в силах пошевелиться, только лицо содрогалось в нервном тике, и жалобно косился на мадемуазель Фишер, которая тихо прыскала в кулак, делая вид, что роется в шкафу с лекарствами.

– Ну ладно. – Мари-Жо снова стала серьезной. – Гормоны выплеснули, и бог с ними. Может быть, теперь поговорим по существу?

– Но я… – залопотал Шлокофф.

– Позвольте вам напомнить, – подхватила Софи. – Мы не явились бы сюда, если бы вы хорошо делали свою работу.

– Да как вы…

– Четыре смерти, – напомнила Софи.

– И четыре лживых объяснения! – добавила Мари-Жо.

– Можете вообразить, какой разразится скандал, если об этом станет известно.

– Дайте же мне хоть слово вставить! – заорал профессор, размахнулся кулаком и разбил зеркало и три пальцевые фаланги.

Мадемуазель Фишер бегом бросилась вон из процедурной, от смеха сгибаясь пополам. Софи и Мари-Жо перемигнулись и хором произнесли:

– Вперед, профессор! Мы вас внимательно слушаем.

Вторник 27 апреля, 14.50 – улица Муфтар

Напряжение дошло до высшей точки (или саспенс достиг предела – кому как больше нравится). Феликс в виде колбасы, Зоя на полке с кассетами, тройняшка в гневе. Расстояние между будущим палачом и его потенциальной жертвой составляло не больше двух метров, однако хорошему рассказчику и этого хватит, чтобы растянуть действие на многие страницы. Впрочем, мы постараемся уложиться в пару абзацев – из уважения к чувствам читателей, до глубины души возмущенных тем, что автор посмел написать столь жестокую сцену с участием грудного ребенка (простите, пожалуйста, – был выпивши).

Тройняшка приблизился к видеотеке, поднял, метя в Зою, кулак и вдруг застыл как изваяние. Что-то сильно – и даже очень сильно – кололо его в спину чуть пониже лопатки. Это не мог быть помешанный на кино придурок – он по-прежнему валялся связанный на диване. Следовало срочно выяснить, в чем дело. Тройняшка повернул голову, и тут на его лице нарисовалось вполне понятное непонимание.

Вначале он увидел ядовито-розовый зонтик, острием глубоко вонзенный в его нежную плоть горожанина, страдающего избыточным весом. Выше обнаружилась свирепая физиономия бабульки в пергидрольных кудрях – она-то и сжимала в руках зонтик, держа палец на кнопке.

Дальше все произошло очень быстро. Бабулька высунула язык. И надавила на кнопку.

Зонтик раскрылся.

Когда мать впервые прочитала один из твоих сценариев (историю вампира, который организовал донорский пункт, выдавая себя за члена ассоциации «Врачи без границ»), она попросила прощения за то, что в годовалом возрасте уронила тебя с пеленального столика.

Когда она во второй раз заинтересовалась твоей работой (жизнеописанием сумасшедшего ученого, который изобрел резиновые трусы, позволившие зеленому монстру Халку не сверкать при каждом превращении своим кабачком), то напомнила тебе, что у многих подростков возникают проблемы с наркотиками и не надо стыдиться говорить о них вслух.

Когда она в третий раз пролистала одно из твоих произведений (античный сюжет об исчезновении Атлантиды в результате нашествия космических сурков), то разозлилась не на шутку и заявила, что пора кончать с серией Зет и начинать нормальную жизнь.

Родственная встреча Феликса с матерью и дочерью прошла в обстановке искренней взволнованности. Тройняшка, очевидно из деликатности, не стал задерживаться. Приняв в качестве прощального подарка зонтик, он покинул квартиру Заков, взяв невероятное по выразительности чистое до верхней октавы, которое ухитрился продержать до самого тротуара. При виде торчащих из его спины розовых спиц соседка с нижнего этажа, решив, что это чья-то веселая шутка, протянула ему монетку: надо же поддерживать молодежь, которой предстоит зарабатывать нам на пенсии. Наконец посетитель-тройняшка смешался с равнодушной толпой, мелькнув ярким пятном на фоне серой парижской гризайли. В гостиной Заков от него остались незабываемое воспоминание, несколько литров крови и пистолет. Игрушечный.

Занавес.

Вторник 27 апреля, 14.55 – «Приют Святого Луки»

Профессор Шлокофф, кутаясь в тогу оскорбленного самолюбия, потребовал объяснений. Софи и Мари-Жо, напомнив себе, что мужчина, жестоко оскорбленный женщиной, имеет склонность дуться, дружно сбавили тон. Они рассказали о Феликсе, сценарии и затеянном ими расследовании, всячески намекая Шлокоффу, что в его же интересах не чинить им препятствий. Пациенты дома престарелых явно что-то знали, о чем свидетельствовали слова Бессмертного, который, к сожалению, скончался раньше, чем успел открыть им тайну. Следовательно, они должны продолжить поиски.

Софи и Мари-Жо выражались ясно и приводили убедительные аргументы. Профессор выслушал их с большим вниманием. После чего велел им убираться прочь.

Да за кого они себя принимают, эти бабы?

На пороге процедурного кабинета Софи и Мари-Жо, слегка раздосадованные реакцией осмеянного ими самца, столкнулись с Фердинаном Биком, который прямо под дверью завязывал шнурок. В паре метров дальше они заметили "Воинственных ветеранов", которые в полном составе тоже завязывали шнурки. Но вот Фердинан, скрипнув мениском, разогнулся. Выглядел он удрученным.

– Милые дамы, – жалобно проговорил он. – Это правда, что вы присутствовали при кончине Бессмертного?

– К несчастью, да, – ответила Софи.

– Его телесная оболочка покинула этот мир скорби, – пустив несколько петухов, сокрушенно продолжил лидер ВВ. – Но его дух живет в вас. Он говорил с вами, и вы – его наследницы.

– Не слишком обольщайтесь, – возразила Мари-Жо.

– Но мы рассчитываем на вас, чтобы доискаться правды! И Бессмертный хотел того же. Он что-нибудь сообщил вам о событиях, сотрясающих эти стены?

– Он что-то говорил о тайне серии Зет, – начала Софи, – и…

– Он сказал, что это означает? – прервала ее Сюзанна.

– Не успел. А вы знаете, что он имел в виду?

– Даже не догадываемся, – сухо ответила Сюзанна. – Понятия не имеем.

– Гм, гм… – подал голос Фердинан. – Позвольте представить вам моего товарища Сюзанну Борниоль.

– Добрый день! Я снималась у Хичкока, – объявила Сюзанна.

– Ее вырезали при монтаже, – тихонько добавила Мадлен.

– Простите, что вы сказали? – не расслышала Софи.

– Вам, вероятно, знакомы имена Шарля и Мадлен Дефланель? – вмешалась Сюзанна. – В мире кино они известны как "каскадеры ширинки".

– Милая Сюзанна шутит, – скрипнул зубами Шарль. – Мы с Мадлен принадлежали к числу представителей части художественного авангарда, пропагандировавшей новые подходы к показу человеческого тела и отношений между мужчиной и женщиной.

– Их также называли Слаба-на-передок и Кому-вставить, – добавила Сюзанна.

По изумленным взглядам Софи и Мари-Жо Фердинан догадался, что пора переменить тему.

– Не забудем и дражайшую Одетту Флонфлон! – воскликнул он. – Академия искусств присудила ей почетное звание рекордсменки за число сыгранных в кино ролей служанки.

– Восемьдесят четыре! – гордо сообщила Одетта. – И я занимаю второе место по ролям консьержки.

– Первое как раз у Сюзанны, – уточнила Мадлен. – В ролях консьержки Великая Борниоль – то же, что Шон Коннери в роли Джеймса Бонда. Странно, что ей до сих пор не дали "Сезара".

– Кстати о наградах, – не растерялась Сюзанна. – Покажи девушкам "Золотую баловницу", которую тебе вручили в тридцать втором.

– Ты совершенно права! Я уверена, что баловницы им интересней, чем склеротички!

– Щас как дам костылем, посмотрим тогда, что кому интересней!

– Дамы, дамы, – заволновался Фердинан. – Держитесь в рамках! Что о нас подумают наши гостьи?

– Не берите в голову, – отмахнулась Мари-Жо. – Я же врач, я и не такое видала.

– А я учительница, – доложила Софи. – И я видала такое, что вам и в страшном сне не приснится.

– Благодарю вас за понимание, – сказал Фердинан. – Но вернемся к нашему предприятию. Итак, чем мы можем быть вам полезны?

Софи и Мари-Жо обвели взглядом "Воинственных ветеранов", задержавшись на каждом. Одетта потряхивала своими голубыми волосами с чисто паркинсоновской грацией. У Сюзанны на фоне красного, в мелких прожилках лица, светилось белесое пятнышко катаракты. Мадлен и Шарль любовно переплели ножки ходунков. Фердинан застыл в позе трагического героя, гордо выпятив грудь, отчего особенно заметны стали мокрые разводы возле ширинки.

– Пока, – хором сказали девушки, – не делайте ничего. Пожалуйста!

Из записок инспектора Галашю

Дело "Приюта Святого Луки" – Применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза: "Мари-Жо и/или Софи" (индекс виновности —13 %).

Доводы за. Таскаются по "Приюту", выдавая себя за членов ассоциации, помогающей пожилым людям. Десять минут поговорили с одним из пациентов – и ему каюк. Мари-Жо – врач, следовательно, вполне способна сделать смертельную инъекцию. Софи – учительница, следовательно, способна на все.

Доводы против. Мотив?

Исследование профиля виновности № 25: "Преступник – лицо, связанное близкими отношениями с главным подозреваемым".

В 9 % детективных романов преступник входит в ближайшее окружение наиболее подозрительного персонажа. Он притворно сочувствует несправедливо обвиняемому, что выдает извращенность его натуры. С легкостью вонзает нож в спину другу/соратнику/брату, если полагает, что от него лучше избавиться.

Вывод. Пожалуй, мне лучше вернуться к своей русской матрешке.

Вторник 27 апреля – Отчет агента Виржиля Галашю

Тема. Выслеживательство киномеханика из "Бради".

23.00. Заканчивание сеансов. Киномеханик покидает кинотеатр на скутере.

23.01. Я на своих двоих. Конец следительству.

Выводозаключительство. Киномеханик – хитрая штучка.

Вторник 27 апреля, 20.00 – «Приют Святого Луки»

На неподготовленного зрителя вечерняя трапеза в "Приюте" производила неизгладимое впечатление. Во-первых, из-за таблеток, которые постояльцы поглощали чемоданами, чтобы худо-бедно дотянуть до завтрашнего дня. Во-вторых, потому что за ужином наиболее ярко проявлялся профиль ППП, описанный профессором Шлокоффом в докторской диссертации на тему "Переедание, пресыщение, прожорливость: психогериатрический подход к возвращению в оральную стадию". У мадемуазель Фишер имелось собственное объяснение ненасытности пациентов: если не уверен, что переживешь ночь, за ужином нелегко отрешиться от мысли, что ешь, может, в последний раз… Итак, вставные челюсти весело хрустели сухарями, однако у компании подпольщиков, собравшейся за одним из столов, на лицах застыло суровое выражение. Это были "Воинственные ветераны".

– Не знаю, что там затевает профессор, но он явно снюхался с полицией и молодым Заком, и мне это не нравится, – заявила Сюзанна, кроша на бутерброд с "Веселой буренкой" две таблетки вариконда с омегой-3[19]19
  Омега-3 – принятое в фармакологии обобщенное название ненасыщенных жирных кислот, входящих в состав препаратов антисклеротического действия.


[Закрыть].

– Дело пахнет керосином, – согласился Фердинан, размешивая в супе дозу транкилизака-500.

– А что вы думаете об этих двух девушках, с которыми пожелал побеседовать Бессмертный? – поинтересовалась Мадлен, опрокидывая в себя небольшой, на 150 миллилитров, пузырек геморроидила. – Полагаете, им можно доверять?

– Разумеется, нет, – отозвалась Сюзанна. – Подозрительные особы. За ними нужен глаз да глаз. Я вот даже отменила сегодня встречу с детьми.

– Да, но Бессмертный говорил с ними про тайну серии Зет, – напомнил Фердинан.

– Ну и что? Он же им ничего не рассказал, – стояла на своем Сюзанна.

– Просто не успел, – уточнила Мадлен.

– Или догадался, что с ними надо держать ухо востро, – не сдавалась Сюзанна. – Вбейте себе в башку: мы – старики, а у стариков нет друзей, только враги.

– Ты преувеличиваешь, – отмахнулась Мадлен. – Санитарки, например, ведут себя очень даже любезно…

– Никакая это не любезность. Это сочувствие!

– Но они желают нам добра, – настаивала Мадлен.

– Еще бы! – взвилась Сюзанна. – Зря, что ли, они обращаются с нами как с неразумными детьми? Следят за каждым нашим шагом, пичкают лекарствами! Старики способны вызвать в окружающих всего два чувства – жалость или страх. Глядя на нас, молодые понимают, что и сами когда-нибудь станут такими же, а кому этого захочется? Точно вам говорю! И я так думала, когда была молодой.

– Слушайте, никто не обратил внимания, я приняла розовые таблетки или нет? – вмешалась в разговор Одетта.

– Вот это я и имею в виду! – раздраженно воскликнула Сюзанна, тыча пальцем в соседку по столу, погруженную в решение сложной экзистенциальной проблемы.

– Но я не помню, две я проглотила или три, – захныкала Мисс Альцгеймер-2006.

– Надо что-то делать! – решительно проговорил Шарль, выплывая из краткой послеобеденной комы.

– С моим лекарством? – обрадовалась Одетта.

– Нет, с нашей общей защитой! – уточнил Шарль.

– Да что мы можем? – вздохнул Фердинан. – Сам видишь, в каком мы состоянии…

– Надо смотреть правде в лицо, – подытожила Мадлен. – Мы в их полной власти…

– Ошибаетесь. Не все еще потеряно, – уверенно сказала Сюзанна и постучала кулаком по столу. – Поверьте мне, у нас еще есть козыри на руках.

Все, кроме Одетты, которая ползала под столом в поисках таблеток, уставились на Сюзанну.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Фердинан.

Сюзанна медленно обвела взглядом друзей, наклонилась над чашкой цикорного кофе и с загадочным видом произнесла:

– Не забывайте, что я снималась у Хичкока. Дайте мне неделю. И тогда посмотрим, кто кого.