Текст книги "Галлы"
Автор книги: Жан-Луи Брюно
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Такие тесные отношения между воинами одного военного отряда (весьма похожие на отношения родства или соседства, связывавшие греческих го-
j Галлы
плитов) и вечный вызов смерти, которого требовали религиозные верования, делали в Принципе ненужной какую-либо воинскую дисциплину. Свои обязанности воин знал благодаря своей собственной морали, которую ставил выше всякой храбрости и ее конкретных доказательств – голов убитых врагов, которые он носил с собой, что обеспечивало ему достойное место в армейской иерархии и почести в его округе.
♦ Наемничество
Такой своеобразный способ вести войну – на манер дикой орды, не останавливающейся ни перед каким риском, – прекрасно подходил для практики наемничества, развивавшейся в античном мире с V века. Вероятно, этруски первыми наняли своих галльских соседей. Они рассчитывали на них в той борьбе, которую вели против Рима. Галлы легко соглашались быть наемниками, поскольку в их характере было поворачивать оружие против своего работодателя, опустошать его города и требовать выкупа: они считали, что при любом раскладе останутся в выигрыше. Дионисий Сиракузский неоднократно нанимал галлов, но он предусмотрительно включал их в большие разноплеменные армии – наряду с представителями других воинственных, не менее грозных народов, – иберов, фракийцев, спартанцев. Дионисий использовал галлов в соответствии с их методами ведения боя. Галлы же учились сражаться в огромных соединениях и в битвах классического типа – лоб в лоб. В таких битвах их всегда ставили в первые ряды и в центр – туда, где столкновение было самым кровопролитным. Понятно, что они всегда несли самые существенные потери.
Некоторые галльские народы сами прибегали к военным услугам своих соплеменников. Начиная
Гиды цивилизаций |
с III века галлы Цизальпинской области постоянно приглашали трансальпийских галлов, именуемых гезатами, из центра и с севера Галлии. В конце галльской независимости уже белги выполняют ту же роль при могущественных народах центра и юго-востока. Например, эдуям оказывали помощь белловаки. Наконец, сам Цезарь во время своего завоевательного похода, а потом первые императоры сумели извлекать пользу из военных талантов галлов. Галлы даже сами помогали Цезарю завоевывать Галлию, а первым императорам они помогали строить Римскую империю.
Тит Ливий говорит о договоре, который Персей, царь Македонии, заключил с галлами, расположившимися в Иллирии, – он хотел использовать их как наемников. Там было 10 ООО конных и столько же пеших воинов. Персей обещает по десять золотых монет кавалеристам и по пять – пехотинцам. Вождь должен был получить тысячу золотых монет. К этому жалованью, вероятно, должна была быть добавлена часть добычи и, разумеется, плоды грабежа.
♦ Стратегия
В противоположность тому, что было у римлян, в Галлии стратегия долгое время сводилась к самому простому выражению. Правильнее было бы говорить о техниках боя и о тактике. Методы ведения боя были крайне индивидуальны и основывались исключительно на отчаянной храбрости (что латины называли furor), оставляя в стороне теоретические размышления о маневрах на поле боя, о выборе места для лагерей и их строительстве, об обороне городов и об искусстве их осады. В зависимости от врага галлы выбирали место столкновения и состав своих собственных войск. У них развивалась скорее военная хитрость, чем подлинная стратегия.
Долгое время кельты практиковали лишь фронтальное столкновение, в сущности, рукопашную схватку, которой предшествовала дуэль вождей – возбуждающий ритуал для начала боя. Лишь в конце IV века благодаря своему участию в больших средиземноморских конфликтах галлы усвоили более изощренные техники боя, которые стали их достоянием и создали им соответствующую репутацию. Наибольшее внимание они уделяли своей пехоте – мощной и несокрушимой. Воины сражались, как греческие гоплиты, – сомкнув ряды, потрясая пиками, что делало возможным движение только вперед, закрывая всякие лазейки для бегства. Их единственным оборонительным средством был щит, за которым они могли укрываться от стрел. Щиты они иногда размещали по всем сторонам, чтобы защитить весь боевой отряд. Подобное мы встречаем еще в боевых действиях, которые они ведут против римлян под предводительством Цезаря. Такой вид боевого построения называется «черепаха». Видимо, именно галлы научили ему римлян как раз тогда же, когда передали им свой длинный и плоский щит. Отряду пехотинцев, располагавшемуся в центре ар-
мии подобно клину, придавались фланги, способные предотвратить окружение. Эту роль исполняли лучники, всадники и бойцы на колесницах.
Кавалерия, развивавшаяся в III веке до н.э., играла все большую роль, и галлы, некогда известные как ударные пехотинцы, снискали тогда репутацию бесстрашных всадников. Но их отличительной чертой стало уникальное соединение, которое они сумели сформировать из всадников и пехотинцев. Впредь всадники и пехотинцы сражались бок о бок, причем пехотинцы приспосабливались к манере боя кавалеристов. То есть на поле боя они были почти такими же быстрыми, как и лошади, на которых они могли запрыгивать на полном скаку – либо чтобы убежать от врага, либо для замены погибшего всадника. Галлы, завоевавшие в начале III века Грецию и Македонию, довели до совершенства тип построения, при котором воин-хозяин (eques по терминологии Цезаря) был окружен еще двумя вооруженными слугами, тоже на лошадях. Если лошадь хозяина получала ранение, то один из двух слуг, бывший для прикрытия всегда позади, спешивался и отдавал ему свою лошадь, в случае ранения или смерти хозяина слуга становился на его место. Второй слуга был наготове, чтобы оказать необходимую помощь хозяину и первому слуге. От Павсания до нас дошло галльское название такого построения – trimarkisia (буквально «группа из трех лошадей»).
Крайне высокая эффективность атакующих действий делала для галлов ненужным оттачивание оборонительных навыков. Военные лагеря никогда не строились, и еще в 52 году до н.э. Цезарь с удивлением констатирует, что галлы совершенно не приучены это делать. Такими лагерями иногда служат жилища, фермы. Их окружают рвом с земляным валом и палисадом. Оппидумы являлись укрепленными местами, но их земляные или каменные валы оказывались малоэффективными. Они были рыхлы, их слишком большая протяженность, при отсутствии нормальных обходных дорог, не позволяла их полноценно защищать.
Зато искусство осады вражеских городов практиковалось постоянно и с древнейших времен. Видимо, уже в конце V века до н.э. галлы покушались на этрусские города. Впрочем, самая известная осада – это осада Рима в 380-х годах до н.э. В самой Галлии они осаждали Массалию и другие греческие порты. Но лишь наемничество в IV—III веках приобщило галлов к осаде мощнейших крепостей – особенно в Великой Греции. То есть во И—I веках они уже могли оттачивать полученные навыки на крепостях своих соплеменников. Цезарь крайне подробно описывает штурм белгами города ремов, Бибракса: «Множество людей окружают по всему периметру городские стены, затем они начинают закидывать стены камнями; когда стены пустеют от защитников, они строят черепаху, поджигают ворота и подкапывают стену. Они делали это с легкостью. Так как тех, кто метал камни и стрелы, было очень много, то уцелеть на крепостных стенах не было никому никакой возможности ».
♦ Морской флот
Галльские моряки – вещь удивительная и вызывающая скорее скепсис – настолько укоренен у нас образ галлов как народов, привязанных к суше. Следует, впрочем, усомниться в этом наивном взгляде. Цезарь предельно точен: все прибрежные народы Ла-Манша располагали более-менее внушительным флотом, насчитывавшим в любое время десятки и даже сотни судов. Вероятно, речь идет исключительно о торговом флоте, занятом грузовыми перевозками и наряду с этим, может быть, рыболовством. Основная деятельность галльских моряков от мыса
Финистер до Па-де-Кале состояла в перевозке через Ла-Манш грузов и людей. Начиная с появления белгских народов на севере Галлии и в Британии устанавливаются тесные связи между обитателями обоих берегов Ла-Манша. В начале I века до н.э. суэссионы под предводительством своего царя Ди– вициака доминировали не только над большей частью Галлии, но также и над островом Британия (по крайней мере над его южной оконечностью, заселенной кельтами). Такое положение вещей предполагало, что суэссионы благодаря прибрежным народам-морякам могли добраться до Британии в любой момент. Подобное было возможно еще во время римского завоевания: британцы регулярно посылали войска на помощь белгским народам, а представители последних столь же регулярно находили прибежище у британцев. Это то, что станет причиной вторжения Цезаря на юг Англии.
Археологические открытия на галльском побережье Ла-Манша подтверждают важность торговых отношений с Британскими островами. Оттуда в избытке импортируются руды и промышленное сырье. Ремесленные изделия одного и того же производства, такие, как керамика, встречаются на обоих берегах Ла-Манша. Больше всего таких свидетельств во французской Бретани, что заставляет согласиться с Цезарем, утверждающим, что в торговле через Ла-Манш первенство принадлежит венетам. Большая часть торговых сделок между центром Галлии и Англией заключалась при их посредничестве. За перевозку они берут существенные таможенные пошлины и портовые сборы.
Еще Цезарь оставляет нам довольно подробное описание галльских кораблей. Они представляли собой суда с большой осадкой и с высоко задранными носом и кормой. В таком случае они должны быть весьма похожи на суда викингов с той разни
цей, что на галльских кораблях весла играли лишь вспомогательную роль. Галлы были толковыми мореплавателями и полагались на ветер. Очень тяжелые, сделанные из толстых дубовых досок корабли укреплены были поперечными брусами толщиной в фут, скреплявшимися железными штырями. Чтобы приводить корабли в движение, паруса должны были быть достаточно большими. В любом случае они были очень крепкими, так как шились из кож. А тросами служили цепи. Конопачение армориканских кораблей осуществлялось с помощью водорослей, – так нам сообщает Страбон. Плиний указывает, что белгские корабли конопатились с помощью камыша, – это была очень эффективная техника, которая не дает дереву рассыхаться. Якоря конструировались так, чтобы выдерживать бури и приливы– отливы. Они были тяжелы и крепились железными цепями. Чтобы сражаться с подобными кораблями, Цезарь вынужден был учитывать особенности кораблей галлов, когда строил свой флот. Впрочем, ему корабли строили сами галлы.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
ЖИЗНЬ
Кельты всегда были больше склонны развивать военную мощь, чем экономическую. У них общественные отношения (клиентела, воинское братство) и отношения родственные ценились выше, чем обладание предметами потребления или властными функциями. Галлы вследствие близости к великим средиземноморским цивилизациям были более чувствительны к материальному комфорту, нежели их предки-кельты. Но несмотря на это, они достаточно поздно приобщаются к торговле. Таким образом, у них нет понятия об экономике в смысле общего управления ценностями, принадлежащими государству и частным лицам. Зато галлы двух последних веков независимости теоретически разрабатывали экономику в греческом понимании, то есть управление материальными благами внутри семьи.
Однако притом что галлы игнорируют экономические реалии, они верны своему правилу: строят свою жизнь, чтобы обеспечивать себя и свою семью. Распределение благ отвечает вполне частным интересам господствующего класса, которым до I века до н.э. остается военная аристократия. «Они жили в неукрепленных деревнях и чуждались комфорта в какой бы то ни было форме; ночующие на подстилках, питающиеся лишь мясом, занимающиеся лишь войной и скотоводством, они вели первобытную жизнь и не знали никаких наук и никаких искусств. Их личное имущество состояло из домашних животных и из золота, поскольку это были единственные вещи, которые было легко взять с собой и переместить в любое желаемое место во время своих кочевий». Так говорит Полибий о цизальпинских галлах III века до н.э. И это также подходит ко всем галлам древности, а многие из галльских народов (особенно севера и запада) оставались такими еще во времена римского завоевания.
Воин создает себе свой микрокосм, согласуясь со своим образом жизни. Тот же образ жизни ведут и его семья, и его товарищи по оружию, и его клиенты и должники, среди которых числятся крестьяне и ремесленники. Ему нужно сельское поместье, достаточно большое, где он может упражняться, охотиться, где может пастись его скот и жить его домочадцы. То есть где возможно обеспечить себе пропитание и содержать в порядке землю и скотину. По большей части все эти богатства являются военными трофеями. Это земли, которые он завоевал или которые ему пожаловало государство за его службу. Это рабы и стада, которые он захватил. Это какие-то драгоценности, оружие – то, что обычно составляет военную добычу. Эти простые вещи не служат для воспроизводства чего-то другого. Их назначение – всего лишь позволить воину по крайней мере держаться на достигнутом уровне. То есть продолжать с успехом воевать, укреплять сеть своей клиентелы и свое воинское братство.
Данным целям и служат сельское хозяйство, ремесла и торговля в ее довольно архаичных формах. Чтобы вести войну, воин нуждается в животных (лошади и скот, используемые в военных кампаниях).
Торговец одеждой. Рельеф галлоримской стелы. II-IIIвв. н.э.
Скот также нужен для питания семьи и для больших пиров, скрепляющих отношения воина и его дружины. Ему нужно эффективное вооружение, а его крестьянам и ремесленникам, трудами которых он пользуется, – необходимые орудия труда. Наконец, нужны некоторые ценные вещи: золотые украшения, дорогая посуда, а также вино. Он получает все это добро от перекупщиков добычи.
Экономика, возникающая в конце первой эпохи железа, является одновременно и военной, и сельскохозяйственной, так как две этих сферы деятельности тесно связаны друг с другом. В противоположность политическим учреждениям, которые стремительно меняются на протяжении пяти последних столетий независимости, экономические основы остаются на удивление постоянными и впоследствии даже используются римскими колонизаторами. Для империи Галлия становится важнейшим поставщиком солдат, скота и зерна. Про-
чие сектора экономики остаются второстепенными. Если отдельные ремесленники и завоёвывают репутацию и иногда даже экспортируют свою продукцию, то добыча промышленного сырья имеет лишь местное значение, а галльские торговцы являются всего лишь посредниками на международном рынке, на который они не могут оказать никакого влияния.
выгоды войны
У кельтов, как у многих народов, называемых варварскими, война являлась не только культурной традицией, но и отвечала экономическим потребностям. Сельское хозяйство и ремесленничество ни в коей мере не были достаточно производительными, чтобы создавать ощутимые излишки для обмена на импортную продукцию. Только народы, проживавшие вдоль важных торговых путей, или народы, на территории которых имелись месторождения, благодаря дорожным пошлинам или природной ренте могли получить недостающие товары. Остальные, то есть большинство, вынуждены были прибегать к войне – чтобы иметь необходимые блага непосредственно, либо обменивать на них свою военную добычу. Разумеется, войну порождала не погоня за благами, но легкое и быстрое получение благ существенно подогревало военный пыл.
Военные трофеи использовались по-разному, причем каждый из них характерен для какой-то определенной эпохи. В первую эпоху железа и в начале второй мы видим более-менее далекие военные походы, целью которых являлся грабеж, а для не столь далеких походов – захват земель. Любые вещи, имеющие хоть какую-то ценность, захватываются. Население берут в плен и продают в рабство. Уводят стада животных. Любая военная операция
приносит существенные богатства, при относительно небольших затратах, – войска кормятся за счет завоеванного населения. Во время великих походов в Центральную Италию или в Македонию и Грецию требовались в полном смысле слова толковые тыловики, которых по численности было подчас больше, чем воинов. Так, армию Бренна в походе в Македонию сопровождала вторая армия купцов – рыночных торгашей на двух тысячах повозок. Эта армия скупала награбленное напрямую у воинов. Благодаря ей экспедиция приобрела вид передвижного рынка. Белги практиковали такие набеги вплоть до поздней эпохи (до прибытия Цезаря). Они весьма неглубоко вторгались в земли своих германских соседей.
С конца V века до н.э. по просьбам, поступающим от других народов (зачастую от тех, кто стал их жертвами), галлы начинают заниматься наемничеством. Их услуги оплачиваются напрямую, по заранее установленным расценкам, что мы видели на примере договора, заключенного между Персеем и галлами, обосновавшимися в Иллирии. Жалованье до II века платилось золотом, затем – золотом и серебром. Очень часто наемники имели право на часть добычи, но она шла главным образом на их текущие нужды или перепродавалась ими на месте. Широко распространенная у трансальпийских народов, называемых гезатами, практика наемничества давала им существенные богатства, что делало ненужным любой производительный труд.
Вероятно, начиная с III века, на первый план выдвинулся третий вид военной активности. Он происходил из наемничества, и им занимались в рамках клиентских отношений между народами. Он являл собой обмен услугами и благами. Так, белловаки регулярно предоставляют в распоряжение эдуев своих воинов, а также свои денежные средства, в об-
мен получая товары, которые они не могли производить сами, – например, вино. Им эдуи торговали в громадных количествах.
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО
В Галлии сельское хозяйство представляется довольно парадоксальной вещью. Вероятно, оно использовало достижения более развитой и более богатой сельскохозяйственной области Средиземноморья. В течение пяти веков галлы свое сельское хозяйство успешно развивали – вопреки расхожему мнению, будто все инновации были введены в римский период. И все же в сознании самих галлов сельское хозяйство – потенциальный источник огромных богатств – никогда должным образом не оценивалось. Похоже, занятия земледелием военная элита даже презирала. Она оставляла эту сферу деятельности своим клиентам. Карикатурные описания Цицерона не вполне лишены правды: «Галлы считают постыдным обеспечивать себя зерном, работая в поле. Вооружившись, они идут собирать урожай с чужих полей». В любом случае можно быть уверенным, как говорится в уже цитировавшемся тексте Полибия, что галлы гораздо больше расположены к занятиям скотоводством, чем земледелием. Красота и тучность стад считались неоспоримым доказательством могущества. У них не наблюдалось чрезмерной страсти к обладанию земельной собственностью, но они ценили возможность жить в деревне посреди своих животных, полей и обширных пастбищ, которые годились и для охоты.
Надо сказать, что не все земли были изначально пригодны для возделывания и что в начале первой эпохи железа они делились на три разряда, неравных по площади. С неолита площадь лесов сокращалась, и леса сохранялись только в труднодоступных
Гиды цивилизаций |
местах (горы, болота, скалистые возвышенности и т.д.). На всем протяжении эпохи железа существенная потребность в дереве для соответствующих работ, а также пасущиеся овцы и лошади способствовали интенсивной вырубке лесов. Все большую площадь занимали пастбища, возникавшие на месте прежних распашек. Не меньшую площадь занимали обрабатываемые земли. Однако увеличение населения в последние столетия галльской независимости требовало поиска новых пахотных земель. Чтобы пустить под распашку часть пастбищ, использовали три основные техники. Пытались изменить структуру и пластичность почвы внесением известковых удобрений. Почва обогащалась за счет органического компоста, навоза. Наконец, усовершенствовались орудия труда, воловьи упряжки, позволявшие распахивать тяжелые земли. Это касается, в частности, сохи – в упряжке с двумя волами и даже более. Такие усовершенствования стали возможны и благодаря благоприятным климатическим условиям – весьма близким к тем, в которых мы живем ныне.
Способ эксплуатации земель поднимает вопрос о земельной собственности. Этот вопрос бурно обсуждался историками и еще поныне остается предметом споров. Хотя можно резонно предположить, что, как и в Риме, существовало два типа собственности. Государственная собственность – например на недавно завоеванных территориях, и собственность частная – главным образом находившаяся в руках аристократических и воинских родов. Однако, в отличие от Рима, частники-галлы не обрабатывали свои наделы сами в силу своей немалой занятости военными и управленческими делами и в силу того, что наделы были слишком большие. Большую часть своих земель они предпочитали сдавать в аренду. Тем не менее они оставляли за собой собственный домен – нечто вроде виллы, где прожи-
вали вместе со своей семьей. Вилла, таким образом, находилась в окружении большего или меньшего количества ферм в зависимости от размера земельной собственности. Это маленькие хозяйства, которыми была усеяна местность и которые в северных областях являли единственную форму жилища вплоть до I века до н.э. У них в распоряжении находилось всего несколько гектаров пахотных земель и чуть больше для пастбищ. Крестьянское сословие было малочисленным, и женщины принимали активное участие в полевых работах. Это бросалось в глаза до такой степени, что греческие путешественники смогли записать, что в Галлии роли полов при распределении работ обратны тем, что существуют в других странах. Работающие на полях могут быть свободными крестьянами, которые предоставляют свои услуги внаем – таковы мужчины и женщины, которых Ермолай, массалийский землевладелец, нанимает для вспашки своих полей. Участие рабов в сельскохозяйственных работах было минимальным, так как эта работа весьма специфична и большое количество рабов имелось лишь в больших владениях (типа latifundium в Италии), располагающих надсмотрщиками.
Такая сельскохозяйственная единица (вилла хозяина плюс ферма) хорошо известна благодаря археологическим раскопкам. Всегда имеется огороженный участок от пятнадцати ар до одного или нескольких гектаров по площади. Огораживающие его ров и палисад выполняют несколько функций: они защищают инвентарь, рабочие площади и складские помещения от вторжения посторонних людей или животных, а также свидетельствуют о богатстве владения. Если речь идет о жилище хозяина, то оно может быть в той или иной мере укрепленным. В таком случае вход имеет вид монументального портика, декорированного скульптурными украшениями
в виде бычьих голов и даже оружием и отрубленными человеческими головами. Сам участок чаще всего бывает поделен на несколько функциональных секторов: первый – двор, где находится основное жилище, второй – с пристройками и подсобными помещениями (стойла, риги, закрома), третий – рабочие площади. Довольно часто оставляется обширное пространство для ухода за животными. В самых новых хозяйствах (II и I веков до н.э.) часто прослеживается сложный геометрический план – основной участок располагается в центре сети более обширных участков, на которых возможно размещение стад. На виллах наиболее влиятельных особ присутствуют более роскошные постройки – жилища для военных компаньонов, конюшни для их лошадей, а также места для отправления культа и для собраний. Такое мы наблюдали на примере аристократических резиденций Поль и Монмартен.
Каждое из этих хозяйств, видимо, было расположено в центре соответствующего земельного надела. Площадь последнего изменялась в зависимости от числа работников, качества земель и общественного положения владельца (собственник, клиент
Изображение быка на галльской монете. IVв. н.э.
в статусе вассала, свободный или наполовину свободный фермер). На севере Франции, где многие из таких ферм стали объектом раскопок, их площадь можно оценить равной от нескольких десятков до двух-трех сотен гектаров. Эта величина не такая уж и большая, так как пашня состав
ляет только малую часть. Наибольшую площадь занимают пастбища – главным образом неогороженные, – среди которых находится несколько загонов для скота.
Скот являлся основным богатством на селе. Это богатство было и самым заметным. «Здесь процветают все породы скота», – пишет Страбон в начале I века до н.э., несколько переиначивая отрывок из Посидония. Каждая порода занимала свое место в зависимости от ее использования людьми. Лошади и рогатый скот преобладали у благородных и у воинов. Это был один из главных показателей их привилегированного положения у галлов. Именно по количеству рогатого скота и лошадей, а также по числу клиентов и величине надела судили о достатке. Лошади нужны были для войны и охоты. Эти два вида деятельности разделяли кельтское общество на привилегированных и плебеев. Мясо рогатого скота входило только в рацион самых богатых, и оно потреблялось главным образом на великих воинских пиршествах и религиозных праздниках. Волы также необходимы были для некоторых видов полевых работ (распашка и боронование). Для этого их владельцы могли сдавать их в аренду своим клиентам или фермерам. Овцы, козы и свиньи больше были распространены у простого сельского населения, и на каждой ферме в той или иной мере (в зависимости от площади хозяйства) их было достаточно. Эти животные, считая даже свиней, свободно разгуливали по полям. Они обрывали и поедали кусты и травы. Они поедали стерни и естественным образом удобряли почву для будущих урожаев. Корм для них очень был дорог. Собаки занимали примерно то же место, что и свиньи. Их мясо постоянно упо-
требляли в пищу, но некоторые породы разводили для военного дела. Так, арвернский вождь Битуит нигде и никогда не появлялся без своей собачьей стражи. Еще у галлов ценились собачьи шкуры, которыми они покрывали свое ложе, а также почву[17]17
Вероятно, от морозов. – Примеч. пер.
[Закрыть]. В целом все следы жилищ, обнаруженные с помощью археологических раскопок, зачастую содержат впечатляющее количество костей животных, что свидетельствует о богатом мясном рационе.
Галлы возделывали в основном злаки и бобовые. Среди первых чаще всего встречаются в раскопках различные зерновые (пшеница, полба), ячмень, овес и просо. Среди вторых можно назвать чечевицу, горох, конские бобы, дикую чечевицу, вику. Зерна этих растений использовались для питания людей и, в гораздо меньшей степени, животных. Стебли тоже имели различное применение – фураж, подстил как для животных, так и для людей, кровля и т.д. Очень распространен был лен, использовавшийся в производстве тонкого белья. Дикорастущая конопля (пенька) в тот же период начинает применяться для производства снастей, такелажа. Растения также служили для производства красок, которые пользовалась у галлов большим спросом. Теперь невозможно установить, разводились ли фруктовые деревья в Галлии специально. Но точно можно сказать, что плоды и ягоды тоже собирали. Это лесные орехи, желуди, яблоки, груши, черешня, сливы, дикий виноград, каштаны, кизил.
Сельскохозяйственные технологии, вероятно, весьма неплохо были разработаны, если принять к сведению две вещи. Первое – то, какими эти технологии становятся спустя пять-шесть столетий, в раннем Средневековье, когда они являют собой полный упадок. Второе – относительно малый размер хозяйств, что значительно сужало поле для агрономических исследований. Самым замечательным фактом являлось значительное расширение площади почв, когда в оборот введены были тяжелые земли плато и слишком песчаные земли некогда заброшенных равнин. В начале нашей эры таких почв в большинстве областей Франции было больше, чем сегодня. Заслугу в этом долгое время приписывали римлянам, но теперь мы знаем, что это галльское население распахало их. Такие результаты были достигнуты благодаря инновациям (например, мергелевание) и более тщательной обработке земли (глубинная и перекрестная распашка, прополка, сгребание, укатывание). Такие техники – где-то новые, но главным образом эффективные благодаря систематическому применению – способствовали созданию разнообразного инвентаря. С галльской эпохи свою окончательную форму получили коса, серп, мотыга, кирка, вилы, грабли. Постоянное обнаружение в местах раскопок жилищ, культовых мест или захоронений таких инструментов, нелегких в изготовлении, указывает, что их применение было распространенным и что большинство работ на земле выполнялось свободными людьми – даже если многие из них являлись фермерами или клиентами крупных земельных собственников.
