Текст книги "Ярго"

Автор книги: Жаклин Сьюзанн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– В Бога. Я буду молиться. Я буду молиться Богу, чтобы заставить его понять.

Мы принадлежим к разным мирам и солнечным системам, но, по крайней мере, есть то, что мы разделяем. Тот же самый Бог. И это поможет мне. Это поможет нам обоим.

Его ответ был точным и шокирующим.

– Это невозможно. Я Бог.

Я отступила назад, не в силах даже сделать звук на такое кощунство.

На этот раз его улыбка была почти насмешливой, когда он спросил: – Скажи, у вас до сих пор есть религии на вашей планете?

– Конечно. Не говори мне, что отменил их тоже.

– Конечно, задолго до того, мы отменили и другие эмоции. Бог есть великий ум, большая сила, большое руководство. Религия для слабых. Мы управляем своей судьбой; мы не должны прибегать к фантазиям. Я Ярго, самый мощный среди сильных; Поэтому я Бог.

Единственная эмоция, какую я чувствовал, в то время был гнев, который затопил мое тело.

– Я должна была знать, – крикнула. – Я ничего не могла сделать, они не могли его видеть, трогать или вкусить веру, но Бог есть, и вы не он. Бог очень реальный, хотя вы не можете быть равным ему, ибо он показывает только чистый ум и сердце. Но он существует, чтобы вести нас и заботиться обо всех нас.

– Я не верю ни во что, что вы не можете увидеть, – был его ответ.

– Конечно, но я могу доказать, что ты не прав. Если ваши самые опытные хирурги разрезали и исследовали мое сердце и мозг, который нашли? Они нашли бы сердце и мозг, равный любому другому сердцу и головной мозг. Они могли бы найти любовь, которую я чувствую к вам в каждом из этих органов? Они могли видеть это? Они могли бы это доказать? Нет, потому что это что-то нематериальное. Но есть. Существует настолько сильное и реальное, что в этот момент у меня голова выскакивает, и я чувствую себя больной с любовью к тебе. Это любовь, это нематериальная вещь, она может причинить мне реальную физическую боль, потому что это реально и сильна как Бог! Они сопоставимы в некоторых отношениях. Бог есть любовь. Потому что это Божья любовь. Это и был он.

Я сделала небольшой перерыв, потом повернулась умоляюще. – Ярго, не посылай меня. Все время я опускала голову к вашей превосходной планете и к вашему высшему разуму. Только на этот раз, выслушай меня. Попробуй поверить и понять то, что выходит за рамки численного понимания. Кто создал эту фантастическую планету?

Это не был ты или твой народ. Она была создана Богом, который создал все планеты и солнце. Твою и мою, как мы были созданы по Его образу и подобию.

Он нашел настоящую благодать.

Теперь я была зверем. Я говорила с горячностью: – Я не пытаюсь развлечь тебя. Я знаю, что я была постоянным источником веселья для всех вас, но прежде чем вернуться к псевдо-варварству твоей планеты, позволь мне дать несколько советов. Если ты хочешь отменить любовь, естественное рождение детей, все эмоции в себе и в ваших людях, но не оставляй их без какой-либо веры.

– Мои люди имеют свою веру, – ответил он. – Ваша вера в меня.

– А та, в которой покой? – крикнула я. – Ой, не отвечай, я знаю. Полагаться на себя. Вам не нужно никого, чтобы направлять вас, потому что вы оснащены большим передовым мозгом. Вы называете это прогрессом? Я называю это варварством.

У нас также есть страна на Земле, которая отменила религию, или, по крайней мере, пыталась, так как часть её людей до сих пор верят. Но это неудачная страна; Кроме того, они думают, что они прогрессируют. Но они не являются таковыми. Они были изолированы от остального мира за железным занавесом.

– Это глупость вашей планеты – перебил он. – Там нет универсального языка, страны воюющие друг против друга.

– У нас есть много вещей, которые говорят против нас, – аргументировала я. – Но у нас есть одна общая черта. Бог. Может быть, не все принимают один и тот же путь. Есть несколько дорог, чтобы идти, но все ведут к одной цели. И это то, что будет держать нас вместе, это то, что мешает нам уничтожать друг друга, и это также то, что отличает нас, та страна, о которой я говорила. Они в конечном итоге будут уничтожены, потому что у них нет веры, и без веры нет любви, есть счастье, но нет никакой жизни.

На этот раз он закинул голову назад, был сексуальный смех, смех, давший увидеть гневного кота, полностью завернутого в моток шерсти.

Я не помню точно, когда я ударила его. Просто я знаю, что ударила.

Может быть, это потому, что он продолжал смеяться. Может быть, это потому, что я любила его так сильно, и хотела его понять. А может быть, это потому, что он знал, что он потерян навсегда.

Моя пощечина щелкнула по его лицу.

Он перестал смеяться.

Он посмотрел на меня на мгновение, и, опять же, никаких эмоций.

Не в гневе.

– Я прощаю и понимаю твой гнев, – сказал он. – Развитие и прогресс, в тридцать тысяч лет или более для человека, с каким вы сталкиваетесь. Более сильный ум, чем наш, не сможет выдержать давления. Тем не менее, в будущем, ваши потомки будут думать и чувствовать также как я. Прогресс будет медленным, но будут ли его люди до сих пор не уничтожены в настоящее время.

Я отвернулась и зарыдала, Ярго победил.

Он подошел. Говорить, что его голос был низким.

28

– А теперь я желаю вам спокойной ночи.

Я смотрел на него, медленно. Он протянул руку ко мне. Изумленная изменением, я взяла его за руку.

Эти странные и прекрасные глаза слегка гофрированные, изучали помпезность, пожав мне руку, с сильной Земли.

– Я желаю вам спокойной ночи.

Он улыбнулся и вышел из комнаты.

Я не была удивлена, когда на следующий день, горничная появилась с моим красным льняным платьем, которое, не говоря ни слова, протянула мне. Ну, это было просто. Я ушла, одетая так, как когда-то они нашли меня.

Но я не была той же самой; Я никогда не буду прежней. Я порвала один из швов, когда просунула себя в платье. Теперь не было времени думать, что оно было сшито наперекосяк.

Не была удивлена Его Высочеством, он не послал ни одного официального прокламационного прощания. Я полагаю, что чем раньше я оставлю планету Ярго, тем лучше. Даже горничная смутилась, пока помогала мне переодеться.

Меня сопровождал небольшой комитет, состоящий из всех неизвестных, которые привели меня к аэропорту в том же сигаровидном транспортном средстве, который привез меня впервые в город.

Мне стало казаться, что это был всего лишь сон. Это была та поездка, которую я так требовала. Я шла домой, в мой дом.

Но там, где был мой «дом»? Это было в Ярго? Или это было там, до тех пор, пока было дорого и знакомо? Моя планета, Дэвид, моя мать. Я думала, что их тихий ум без эмоций. Дэвид и моя мать. Это было странно, но Ярго и Санау – нечувствительные инопланетяне – пробудили во мне искреннюю эмоцию, чем два человека, которые ранее имели все моё внимание и любовь.

В то время когда я стояла на аэродроме, наблюдая последний раз за тем, что происходило вокруг меня, я пыталась исправить каждую деталь, ярко отпечатавшуюся в моей памяти; затем решительно поднялась по ступенькам космического аппарата.

Дверь, еще раз я повернулась. Это было почти так, как если бы планета приказывала мне остаться, как если бы она кричала: «Оставайтесь с нами, Джанет, мы знаем, что здесь ваше место. Мы знаем, что он любит вас»!

Я был с глазами, полными слез. Слезы, через которые далекие купола светились, как алмазы в бледном отражении луны. Бездействующие грибовидные корабли, вокруг аэропорта, вызвали у меня зависть. Эти неодушевленные вещи остаются там, я хотела бы остаться.

Я собирался войти в корабль, когда я увидел фигуру идущего поспешно к нам. В лунном свете я заметила яркие цвета ярджинского костюма. Может быть, это был посланник, передававший новости о нем? Возможно его сердце смягчилось!

Пилоты также отметили приближающуюся фигуру и стали ждать, чтобы разглядеть, кто это был. Поэтому мы подняли тонкий корпус и пустую гильзу. Это была Санау! Она запыхалась, когда добралась до корабля.

– Я рада, что есть время, мой друг.

– Есть ли проблема?

– Я просто хотела сказать до свидания.

Она говорил невыразительно, но в её глазах была быстрая вспышка эмоций.

Пилот, понимая, что не было никаких проблем, вошел в корабль.

Я стояла, глядя на Санау. На мгновение нам обеим было одинаково неловко и неуютно.

После короткой паузы она сказала: – Счастливого пути, Джанет.

Я молча кивнула. Интересно, насколько она догадывалась, насколько она знала.

Она обняла меня крепко, своей рукой, потом толкнула меня почти грубо.

– Лети быстро – бормотала – лети быстро или забудь о нас всех.

Я была со слезами на глазах. Санау, моя бесчувственная Санау расстроилась, потому что я уезжаю. Впервые в своей упорядоченной жизни, я заставила ее почувствовать эмоцию, что нарушает и путает их. Всегда будет чувствовать, что она совершил какое-то неизвестное преступление, которое показало некоторую слабость.

Я должна заставить ее понять.

– Санау, – взяла ее за руку. – Это дружба, Санау. И это хорошо.

– Нет, нет – ответ. – Это вызвало у меня большое количество внутренних конфликтов. Именно по этой причине я отвернулась, когда вы были больны. Внезапно я обнаружила, что мои ценности сменились.

– Вы забыли. И я ухожу.

Она покачала головой.

– К сожалению, повреждение не даст забыть вас. Как я могу вернуться к моему образу мышления правильно? – Тон ее голоса был почти детским.

– Джанет, в моих путешествиях, в моих лекциях, вы знаете, что я делаю? Я ищу своих детей. Внезапно я была одержима странным желанием знать, все ли они счастливы и здоровы.

– Но это то, что должно быть – отчаянно сказала я. – Так мало от природы. – Я уже могла слышать мягкий рев моторов.

– Это не так, как должно быть. Это мешает мне делать свою работу в кратчайшие сроки. Потеряв время путешествий по городам, которого не было в сценарии насчёт поиска детей.

Она выплюнул слово «ребенок», как будто это самый нежелательный объект для обнаружения. – Вы нашли некоторых из них?

– Некоторых.

Ее голос был отвратителен.

– А вы не были счастливы?

– Я только знаю, что счастье в работе.

– Санау, вы почувствовали что-то?

Она вздохнула.

– Главное то, что я чувствовала? У них не было ни малейшего интереса ко мне. Мало дало значение наших отношений. Их интересует только моя поездка, что я сделала и то, чему я могла бы научить их.

– Я имею в виду, кто рассматривается не как талантливый руководитель, а как мать? – Пришлось согласился. – Но что можно ожидать от них, если они были обучены так мыслить! Но вы могли бы научить их. Если я, низшее существо, смогла бы научить вас чувствовать эмоции, конечно, вы со всеми своими умственными ресурсами смогли отучить их от старых привычек.

– Нет, Джанет. Кто гарантирует, что ваше мышление является правильным? Я думаю, что это всё неправильно.

Всё это вызывает несчастье, в этом я уверена.

– Вы можете быть счастливы только тогда, когда мы знаем несчастье, – ответила я. – Ничто не может быть всегда стабильным.

– Джанет, поверьте, я уверена, – говорила торопливо, когда серебряные диски с корабля начинали вращаться. – Во время моей поездки в первый раз, я чувствовала себя несчастной.

Негатив сделал меня больной. Несчастная незаинтересованность моих детей для меня как человека. Одна вещь будет вытягивать другую. Творческая работа нарушается в этих бесполезных мыслях. Нет, Джанет, мы здесь на Ярго правы. Идите, идите прочь, и чтобы вам следовала всегда удача.

– Я буду скучать по вас, Санау.

– Мне жаль вас, вы возвращаетесь к очень печальной жизни. Короткая жизнь полна бесполезных и болезненных эмоций. Это ваша жизнь, и это моя. Идите вперед. До свидания.

Он быстро повернулся и побежала, и все же я почти была уверена, что я увидела слезы в её глазах; но все это было так быстро, что я не могла иметь окончательную определенность. Мои глаза были влажными, когда я вошла в корабль. Я наблюдала за захлопнутой дверью. Я возвращалась домой. Летя, все казалось важным для меня, а не только Ярго и Санау, но все эти замечательные люди спят, многолюдный мир, который нужно только разбудить.

Но это не так. Не скоро, это также будет будущим моего собственного мира. Может быть, это было прекрасное будущее, но кто-то умнее, чем я должен был бы решить это.

Я рухнула обескураженная в койку и пусть свяжут меня к взлету. Я почувствовала укол иглы в руке и почти сразу же упала, почувствовав спокойный семейный сон.

Я проснулась как раз вовремя, чтобы увидеть наш корабль, подходящий к атмосфере Земли. Это было захватывающее зрелище. Моя Земля, плавающая в небе, как странный круглый шар. Казалось, так далеко; это было невозможно увидеть, как мир, полный жизни, городов, океанов и пустынь. Странная и одинокая планета, населенная миллионами людей, которые думали, что они были единственным миром в пространстве. Населенные люди, которые жаждали овладеть им.

Один из пилотов появился и поманил меня следовать за ним. Мы вышли из своей каюты и вниз по винтовой лестнице в небольшую пустую комнату. Он нажал кнопку на голой стене стали, она стала открываться.

Я прижалась к нему. За стеной, я могла видеть только небо. Вы предали меня? Хотите застрелить меня в космосе? Вернёте меня по частям на Землю?

Открытое небо было теперь размером с дверь, дверь для следующей ночи. – Готовы?

Я посмотрела на него пораженная и спросил:

– Говорите по-английски?

Он улыбнулся.

– Не хорошо, только немного. Санау учила. Вы готовы? Жестикулировав, он смутился.

– Готова?

Внезапно я поняла, что это свет. Были такие же вспышки света, поднимающие меня, ожидая, чтобы посадить меня на лестницу в мир, который я знала.

– Вперёд, – приказал он. – Свет перенесет вас благополучно. – Я не хотела. Не то, чтобы я не верила в это, но что пилот с зелеными глазами был моей последней связью с Ярго и миром, прерывалась.

– Быстро – настаивал он. – Мы близки к Земле, можно увидеть своих пилотов. Они подберутся поближе и умрут.

– Вы имеете в виду, будете стрелять в них?

– Нет, чтоб защитить наш корабль, корабль от метеора; одинаковый радиус, растворенного металла, их кораблей. Теперь быстро прыгайте!

Я вскочила. Чего мне бояться? Без Ярго, что еще там?

Я больше никогда не видела его, никогда; и вдруг я почувствовала благодарность за темноту, которой начала увлекаться. Я вступала в беспамятство и не могла вернуться к самой себе, чтобы проснуться. Я больше никогда не видел его, и не будет Санау, никого, все ушли.

Я слышала, как он сказал, «Да, так, да», а затем схватил меня за руку и прикоснулся к свистку, и вышел ниоткуда другой охранник.

Я остановилась и закрыла лицо руками.

Комната была в сумерках, в начале зимы темнота сделала её холодной и безликой. Доктор Галенс был освещён лампой и принес мне стакан воды. Свет вернул нас в реальный мир. Вернувшись на Землю от Ярго снова.

Я была эмоционально истощена после драмы моего рассказа. Доктор Галенс, казалось, в равной степени был беспокоен.

Он молчал в течение нескольких минут. Он закурил сигарету, опустошил пепельницу, наполненную окурками моих сигарет, а затем вернулся, чтобы сесть и пристально посмотрел на меня.

– Где вас высадили? – тихо спросил он. – После того, когда вы пришли на землю через луч. Где они вас оставили?

– В песчаных дюнах в Авелоне. Это было почти на рассвете.

Я вошла в село и споткнулась. Это должно было напугать меня, не переодевалась почти месяц, волосы растрепанные ветром и морским воздухом, но на мне не было царапин.

– А что вы делали?

– Ничего такого. Я сидела и смотрела на небо.

Наконец-то я начала ходить. Я предполагаю, что я была в шоке.

Продолжила прогулку; чтобы напомнить себе о том, что я была в курсе, но не было никакого места назначения. Я не была уверена, как долго я находилась там, на Ярго; неделю, три недели, а может быть месяц.

Я думаю, что я боялась думать, боясь рухнуть, когда я поняла, что никогда не увидижу снова Ярго. Поэтому я продолжала идти. Я думаю, что я пошла в деревню бессознательно. Охранник подошел ко мне; Я следила за собой в течение некоторого времени. В конце концов, люди не блуждали по Авалону на рассвете улиц. Я думаю, что он думал, что я была пьяна или больна, но когда он посмотрел прямо на меня, – голос врача был мягким и настойчивым: – А потом что, Джанет?

– Они взяли меня в местную тюрьму. Кажется, что моя история вышла в газетах. О, я была известна на весь Авелон! Конечно, Дэвид и моя семья уже почти сошли с ума после моего исчезновения. В течение нескольких недель вся полиция в Нью-Джерси работали по моему делу. Они пришли, чтобы арестовать бедного вора в селе, потому что я видела как с ним разговаривали. Конечно, было множество предположений, вплоть от изнасилования до трупа в чемодане.

Смотрели на пляже, пытаясь найти мое тело, они пришли к драгам залива. Как я была когда-то некой Марией, и моя семья была не очень богатой или очень бедной, только вне рекламного агентства, и все дело было забыто в течение нескольких дней. Возможно, конечно, для Дэвида, для моей семьи и полиции Авалона.

– Я полагаю, вопрос исчерпан, нет?

Я кивнула.

– Я была ужасным человеком, и не было никакого намерения о предательстве, которое была на самом деле; Я думаю, что это было довольно бессвязно. Сначала я не думала, что стала наполовину сумасшедшей. Боже мой, я никогда не забуду то утро, сидя в том ужасном полицейском участке, каждый задавал вопросы! Они даже перечисляли психиатров в городе. Я только сделала вид, что запуталась, сказав, что устала и хотела идти домой.

– Я не помню, чтобы читал это в местных газетах, – прервала доктор Галенс. – Ничего не вышло?

. – Нет. Дело было только в заголовках по всему Авелону: «жертва амнезии бродит по улицам Авалона». То ли местная полиция, кажется, подлинное ФБР. – Я раздавила сигарету и начала ходить по комнате. – Моя семья и Дэвид сразу же заглушили историю. Они забрали меня и сказали, что всё будет хорошо.

Слишком хорошо. Неужели они думали, что у меня была амнезия. Во-первых, я позволяю им думать, что им угодно. Миловала их вопросы. Все старались действовать так, как будто ничего не случилось. Я потеряла один месяц своей жизни, и они были просто счастливы, видеть меня. А потом, когда я начала чувствовать себя лучше, я решила, что я никогда бы не сказала это им.

Держу обещание Ярго.

29

– И сдержали?

– Я изо всех сил приводила себя к мысли, что вернулась бы обратно, осталась дома, чтобы никогда не увидеть Ярго, Санау или космический корабль снова. Также образовалась большая пропасть между мной и Дэвидом. Вернее, моя пропасть, так как Давид чувствует себя также близко ко мне, как и раньше. Однажды ночью, я решила сказать ему.

Я думала, что это поможет вернуться к прежним вещам. Я бы даже сказала, что я хотела бы остаться там, и он чувствовал Ярго. Я думала, что он не будет ревновать человека из другого мира; и, в конце концов, я не сделала ничего плохого. Я хотел честное отношение. Мужчина и женщина не могут иметь союз из-за секретов.

Доктор Галенс согласился.

– Но вы не сказали?

– Я начал подсчет. Я помню, это была среда, примерно через неделю после моего возвращения. Мы обедали в номере Люстра. Билли Синс играл на фортепиано любимые катионы Дэвида, эту глупую мелодию. Я решила, что он должен знать.

Я начала: «Давид, у меня не было амнезии. Я хочу, чтобы ты знал правду. Никто не знает, и только ты будешь знать. Я проделала долгий путь, Дэвид, на летающей тарелке, в другой мир ...»

– И он не сделал вам верить?

– Еще хуже, он действовал, как будто я сошла с ума. Он заставил меня остановиться и сказал:

«Дорогая, меня не волнует, где ты была. Ты вернулась и была куча вопросов. Но мы никогда не будем говорить об этом. Такие вещи, как эта происходили со многими людьми, и мы будем делать вид, что с нами ничего не было».

– Нелегко сдаваться, доктор Галенс, как вы, наверное, заметили, поэтому я попыталась еще раз: «Дэвид, мы должны поговорить об этом». И он сказал: « Дорогая, ты знаешь, есть старая поговорка, что иногда люди забывают и запоминают только важные вещи. Если мы забудем эту проблему полностью, то это будет, как если бы ничего не случилось, но если мы прикоснёмся к ней, то она всегда будет препятствием. Я не хочу слышать ни слова об этом. Я люблю тебя. Мне все равно, если бы ты полетела на Марс, Европу или в Сион; мы все уходим в другие миры, время от времени. Ты вернулась спустя н-ный период».

Тогда я сказала: «Пожалуйста, Дэвид, послушай, что я должна сказать.» Он нахмурился и сказал: «Джанет, ты была очень терпеливой девочкой. Очень редко требовал от тебя что-то, но теперь я требовательный. Я не хочу говорить об этом».

– На этом разговор закончился? – Доктор Галенс выглядел удивленным.

– Ну, Билли Синс подошёл к нашему столу в то время, и позвал Дэвида выпить с нами. Он принял предложение и они болтали о музыке, может о чем-то ещё.

Мы никогда не говорили о Ярго.

– А как насчет брака? Вы собирались выйти замуж в сентябре?

– Я отложила свадьбу… Как я могла жениться на Дэвиде? Я была влюблена в Ярго. Он был единственным для меня; Дэвид был как чужой. Воспоминание о Санау вызвало мысль добрее, чем фактический контакт с моими самыми старыми друзьями.

Дэвид был моей любовью; Он согласился с отсрочкой. Он признал, что я была очень расстроена и нуждалась в отдыхе; Поэтому мы отложить свадьбу до шести месяцев.

– А теперь назначенный день под рукой?

– Это будет через три дня, но я не могу. – Я села и зарыдала. – Доктор Галенс, я пыталась! Я клянусь, что я пыталась забыть. Я не кормила себя воспоминаниями. Каждый раз, когда лицо Ярго приходило в мои мысли, я возвращалась. Всегда пыталась отвлечься, чем-то занять себя. Я продолжала думать о красивых вещах, о Дэвиде. Я должна сесть и составить список всех замечательных вещей, которые ждут меня. Но это не сработало. Вот почему я пришла посоветоваться с вами. Я не могу выйти замуж за Дэвида. Что я должен сделать? Если я однажды разлюблю Ярго и отвергну свадьбу с Дэвидом, я же потеряю шанс на счастливую жизнь, так?

– Джанет – голос врача был низким, почти умолявшим бежать в другие миры, когда страдаешь эмоциональным расстройством. – Эти другие миры часто кажутся более реальными, чем те, в которых мы живём, и иногда невозможно вернуться к реальности. Вы были успешной.

Я встала. Мой голос дрожал от гнева и отчаяния.

– Если вы настаиваете считать меня психически больной, то мы просто теряем время. Я не отрицаю, что я эмоционально неустойчивая, но только из-за приключений, которые я себе нажила. Я не жила во время этого путешествия, потому что я эмоционально неуравновешенная. – Я сидела. Ничто другое не имело смысла. Я должна была держать себя в руках. – Доктор Галенс, я не считаю себя выше других, но вы должны верить мне. Все это произошло на самом деле. Мне нужно спокойно и контролируемо думать как Ярго, мне кажется, и всё будет решено.

Может быть, тогда я стану высшим существом, пригодным для другого мира, но этого недостаточно

Я не могла продолжать. На этот раз доктор Галенс был почти рассержен.

– Дженет! Прекратите говорить об этом. Вы начинаете казаться такой, как будто вы выдумали какое-то супер-государство во сне и идеализируете его. – Тон его голоса привлек мое внимание. – Ну… – Он сделал паузу, и вернулся к всестороннему консультанту: – Есть ли у вас какое-либо ощутимое доказательство того, что было в этом мире? Я принес с собой какую-то металлическую часть, кусок материала, любой объект, который может доказать существование такой цивилизации?

Я покачала головой.

– Вы знаете, в каком состоянии он был, когда я ушла – я объяснил. – Последнее, о чём я могла думать, было бы доказательством путешествия.

– Вы хотите сказать, вам ни разу не приходило в голову, что-то принести как конкретное доказательство из поездки? Даже конкретно в памяти?

– Доктор Галенс, я рассказала вам о моей последней ночи на планете, во дворце Ярго. Это был ужасный эпизод. Я плакала перед сном, зная, что я собираюсь покинуть его. Вы знаете, что такое оставить единственного человека, которого когда-то любили в жизни? Знать, что нет никакого способа вернуться, чтобы увидеть его? Это хуже, чем смерть, потому что смерть дает нам обещание загробной жизни, вечное существование души. Но Ярго не верит, не может иметь душу. Это было концом для меня. Нет, доктор Галенс, я на самом деле не думала о том, чтобы принести сувенир.

Мы оба сидели молча, каждый боролся со своими сомнениями. Внезапно его глаза загорелись, как будто он нашел решение.

– Ваш аппендицит!

– Что с ним?

– Шрам. У вас есть шрам, чтобы доказать это. Есть один из наших самых выдающихся врачей.

Я покачала головой.

– Нет его. Я сказала вам. Они не оставляют следов. Завершение работы с любым режущим устройством. Там нет шрама.

Я повторила эти слова, как если бы они были похоронным звоном.

– Но был надрез, не так ли?

– За неделю до отъезда он был в виде нуля, как будто сделан карандашом. Затем он полностью исчез.

– Но его следы были удалены.

Я устало кивнула. Я не была там, чтобы доказать, что это произошло, но поняла как продолжать жить в мире.

Он встал, улыбаясь, как будто он сделал открытие пенициллина.

– Давайте рентгенограмму.

– Как хотите – однообразно сказала я. – Я знаю, что моя поездка не была галлюцинацией. Когда вы поднимете историю и поговорите с моим врачом, и докажите, что за два месяца до поездки у меня был аппендикс, и что в настоящее время его нет, и нет шрама, вы знаете, что этого не было. Так что?

– Все в свое время, – сказал он, почти весело. Он сделал телефонный звонок.

Я бы прямо из своего офиса побежала в лабораторию, чтобы сделать рентген утром, он будет иметь результаты.

Я встала на ноги послушно. Мне было так тоскливо, когда изморось стала падать на фоне окна. Рентгенография только докажет подлинность моей истории. Больше ничего не было достигнуто, и завтра будет на один день меньше ожидание свадьбы.

Я вышла в дождливую ночь, и взяла такси к лаборатории рентгена, я позволила человеку снять серию пластинок. Я дала ему свою карточку, так чтобы могли проверить историю болезни, и я пошла домой.

Еще одна ночь без надежды, без сна, без Ярго.

30

Я пришла к доктору Галенсу на следующее утро.

Он принял меня улыбаясь. Его стол был покрыт листами больших рентгеновских лучей

Он предложил мне сигарету и стал ждать, пока я не усядусь.

Врач посмотрел с небольшой паузой. Я терпеливо ждала.

Я поняла, что у него были важные новости.

Он откашлялся, как будто обращался к упакованной аудитории.

– Джанет, эту проблему можно будет легко преодолеть; то есть, если вы будете сотрудничать со мной, и примите некоторые факты.

Я кивнула, и задавался вопросом, что же будет дальше.

– Джанет, вот ваши рентгеновские снимки, снятые с разных ракурсов. Джанет, я хочу, чтобы вы знали, что ваш аппендикс является полностью неповрежденным.

На данный момент, важность его заявления не достигло моего сознания.

Он повторил снова.

– Джанет, всё в порядке. Он здоров и в нужном месте. В вашем теле.

Теперь ничто не имело смысла. Я была прооперирована. Но мой аппендикс все еще в моем теле. Сошла ли я с ума?

Я в себе? Может быть, он был, а потом Ярго было не реальным, я думаю, что я вырубилась.

Я лежала на холодном кожаном диване, когда я открыл глаза; медсестра предложила мне выпить. Я сделала большой глоток и поперхнулась. Это был коньяк. Я села и убрала волосы с глаз.

Я думала. Необходимо услышать доктора Галенса, иначе все будет потеряно. Если это не поможет мне, я в конечном итоге бегу в убежище.

Он начал бомбардировать меня вопросами. Тип вопросов, который сводит с ума, потому что я думаю, что это то, из-за чего я спятила.

Я старалась не думать. Я попыталась ответить на вопросы правдиво. У меня всегда было много воображения? Я много читала о летающих тарелках? Боялась их? Или преувеличенное любопытство о них? Страдала ли я амнезией раньше? Я влюбилась в вымышленного персонажа? Высший интеллект? Мой отец был как этот человек, в некотором роде?

Я попыталась ответить разумно и логично. Да, у меня было яркое воображение. НЛО? Разбуженное во мне нормальное внимание обычного читателя. Во-первых, немного скептицизма, то смутное чувство, что они, возможно, были секретным оружие наших собственных вооруженных сил. Нет, я никогда не влюблялась в кого-то, кто даже отдаленно напоминал Ярго.

В преподавателя истории один раз. Он был высокий, очень умный, но он не был лысым или имел глаза цвета морской волны. Нет, я никогда не страдала от потери памяти, и мой отец не был похож на Ярго хоть в каком-то аспекте.

Но я не могла поверить, что этого не было. Отвечая на его вопросы, я знала, что это все реально.

Доктор Галенс был замечательным. Он отменил все встречи и провел два дня запертый со мной. Может быть, мое дело заинтересовало его, или, возможно, ему было жаль меня, на самом деле. В течение двух дней, мы работали не покладая рук, пытаясь собрать воедино фрагменты моей жизни. В течение двух дней, я принимала и отвергала его дельные предложения, и в полной мере осознавала, что он чувствовал.

Он пояснил, что, возможно, в глубине души, я не хотела жениться на Дэвида. Моя любовь к нему была подлинной, но я боролась с идеей свадьбы. Это подсознательный страх был вызван разочарованием отречения от своей театральной карьеры, как и доктору. Дело в том, что ему удалось успешно сдержать свой порыв, способствовать только, чтобы сделать его сильнее, чем когда-либо в моем подсознании. Я постоянно упоминала в своём воображаемом путешествии о моих беседах с этим отсутствующим лидером. На планете моей мечты, я настаивал на том, что ни один не был разочарован в своих амбициях, так как я. Каждый может делать то, что он хотел. Было очевидно, что я боялась любви, поэтому упразднилась в своей новой планете, чтобы никто не мог наслаждаться этим, пока я отсутствовала.

Для Дэвида брак был тоже проблемой, врач объяснил: означало навсегда отказаться от всех своих детских мечтаний. Мое горячее желание идти в Авелон, чтобы рассмотреть место любил в детстве, была попытка воссоздать счастливые и беззаботные дни детства, когда мои мечты все еще ждали реализации.

Оказалось, что я бежала от настоящего, ища укрытия в прошлом. Санау была своего рода матерью, которая не одобряла идею с браком, и которая хотела бы любить. Превосходство – это была постоянная критика, я чувствовала это от матери. Ярго пришел, чтобы показать маме, что я была важным человеком. Он был выдающимся человеком, отличающимся от всех остальных. Я была в состоянии преодолеть все препятствия и привлечь незаурядный людей, что означало, что мной кто-то был. Но даже в моей галлюцинации я оставляла поражение. Вся моя проблема, объяснял доктор Галенс, была в моём чувстве неполноценности и моими поисками одобрения в глазах родителей. Я отказалась принимать Дэвида, потому что моя мать выбрала его для меня. Я бы жениться на богатом, замечательном обычном человеке, моя мать чувствовала, что я заслужила. Если она думала, что я заслужила это, я думала, что он не был достаточно хорош, потому что, я чувствовала, как она радовалась, что я женюсь.