Текст книги "Блуждающие огни"

Автор книги: Збигнев Домино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

10

В пятницу, как и было условлено, Рейтар встретился со Здисеком, а чуть позже – с Угрюмым и его людьми у села Долубово. Оттуда, выставив походное охранение, они двинулись в сторону Рудского леса, где неподалеку от старой смолокурни был назначен сбор всех участников сходки.

Рейтар шагал во главе группы. Ни с кем в разговоры не вступал. Думал об Ольге. Расставаясь опять неизвестно на сколько, он вновь напомнил ей об обещании до рождества обвенчаться с ней. Все время, пока они были вместе, он помогал ей добрым советом, заботился о ней, не жалел для нее денег. Однако он постоянно чувствовал, и это было приятно ему, что Ольге ничего на свете не надо, лишь бы быть вместе. Затем мысли его возвращались к настоящему: «Все-таки хорошо, что я поднял людей. Угрюмый привел всех. Сразу было видно, что жилось им неплохо – отъелись, хорошо обмундированы и вооружены. Угрюмый – кремень, у него никто не пикнет. Пожалуй, его я и назначу своим заместителем. Он будет держать всех в ежовых рукавицах. К тому же по возрасту он самый старший в отряде. Присвою ему звание хорунжего, и вообще надо будет отметить людей: кого наградить, кого повысить в чине.

Интересно, явятся ли люди Молота? Только чтобы этот Заря не задирал нос. Неизвестно, что с Ласточкой. Да, хорошо все-таки, что я поднял людей. С июня по август мы не провели ни одной серьезной операции, засиделись без дела. Ну, Татарин, готовься, опять схлестнемся. Интересно, чего Элиашевич хотел от Кевлакиса? Почему отпустил его так быстро? Может, завербовал? Ну теперь-то уж мы всерьез разгуляемся. Поделю людей на небольшие группы – так будет безопаснее, да и шуму можно будет больше наделать. Удобное жилье на зиму подготовлю, а может, и бункеры отроем? Рассредоточимся в округе; раз здесь ударим, раз там, пусть ищут.

Людей надо подбодрить, рассказать об Америке, о Западе, пополнить вооружение. И главное, не забывать об осторожности. Во что бы то ни стало убрать Элиашевича – он слишком много знает. Поручу это Угрюмому. Татарин – не дурак, наверняка захочет внедрить к нам агента. Надо предупредить людей, усилить их бдительность. – Посмотрел на часы. Уже половина одиннадцатого. Оставался один час до цели. Опять вспомнил об Ольге. В последнее время она еще больше расцвела. – Сыграем свадьбу – доставлю ей удовольствие. А может, рвануть на Запад, за границу, – золотишка немного есть, можно еще раздобыть… – Мысли перескакивали с одного на другое. – Братья Добитко сидят, а думали, наверное, что органы госбезопасности им спасибо скажут и отпустят. И с хозяевами схронов полный порядок – кто по доброй воле помогает, кто от страха. А если донесет кто из них – тому пулю в лоб, как дураку Годзялко. Вот только зачем Угрюмый убил его бабу? Это вызвало недовольство у шляхты. Надо продолжать настраивать братьев-панов против власти, особенно против колхозов – мужики темные, значит, податливые на слухи, ворчливые, гордые, а сами голые, как церковные крысы».

Прошли ручей. Еще метров двести – и они у цели. Рейтар приказал Угрюмому выставить охрану.

Старой смолокурней называли обгоревшие остатки затерянной среди дремучего леса избушки. Когда-то это была лесная сторожка или хата смолокура-отшельника; вокруг росла сосна высокоствольная, смолистая. Избушка стояла на небольшом пригорке, опоясанном сосновой рощей, густым ельником и можжевельником. Отсюда можно было легко пробраться в непроходимые болота, тянувшиеся вдоль Нужеца. Это созданное самой природой место облегчало как скрытный подход к нему, так и отход. Было оно удобным и для обороны.

Добравшись до смолокурни, куда к четырем часам утра должны были подойти командиры всех групп, Рейтар обговорил отдельные детали с Угрюмым и Здисеком и, завернувшись в защитного цвета брезентовую накидку, завалился спать под деревом: после длительной разлуки он хотел предстать перед своими людьми бодрым и отдохнувшим.

В то время как Рейтар, охраняемый преданным Здисеком, спал, Угрюмый со своими людьми, расставив караулы, приступил, воспользовавшись лунной ночью, к откапыванию двух тайников. В одном из них находились запасы еды и водки, в другом – оружие и обмундирование. Оба тайника оказались нетронутыми, а продукты отлично сохранились.

Уже начало светать. После того как территория вокруг тайников была приведена в порядок, Угрюмый открыл финкой большую консервную банку с мясом, откупорил литровую бутылку чистого как слеза самогона и начал разливать его дружкам в торопливо подставленные котелки.

Количество людей, прибывших на сходку, привело Рейтара в состояние радостного возбуждения. Всего у старой смолокурни собралось человек пятьдесят. Среди них – пятнадцать человек из бывшего отряда Молота, Заря с остатками своей группы, Коршун, Барс и Моряк. Не было только Ласточки. Это огорчило Рейтара, но он быстро успокоился, вспомнив, что Ласточка и у Молота позволял себе вольности и поступал так, как считал нужным. Возможно, его просто не успели предупредить, поскольку он бродил в окрестностях Семятыч и Хайнувки.

Под высокими соснами на мягком мху вокруг старой смолокурни расселись группки вооруженных людей в военной форме. Если одеты бандиты были более или менее одинаково (в основном в габардиновые или суконные мундиры, полевые фуражки-конфедератки или пилотки с орлом в короне, бриджи и сапоги), то вооружение у них было самым разнообразным. У большинства можно было увидеть и ручные пулеметы системы Дегтярева, и автоматы ППШ, и «бергманы», и «стены», и немецкие «шмайсеры», и винтовки различных образцов. Многие бандиты носили у пояса короткоствольное оружие – от пистолетов браунинг, ТТ и «вис» до револьверов типа «наган». Было даже несколько парабеллумов.

Несмотря на недосыпание и усталость от долгой дороги (некоторым до места сходки пришлось пройти десятки километров), настроение у всех было бодрое. Еще больше оно поднялось после того, как люди Угрюмого, исполнявшие в тот день интендантские обязанности, выдали провиант – консервы, сигареты и по сто граммов водки.

Среди бандитов были в основном люди среднего возраста – от тридцати до сорока лет, были и совсем еще зеленые юнцы и даже несколько бородатых старцев. После длительного бездействия они строили догадки по поводу того, что их ожидает, какие задачи поставит перед ними Рейтар, какие районы выделит для реквизиции. (Под «реквизицией» понимался грабеж магазинов, складов и имущества частных лиц. Желал ли того Рейтар или нет, но большинство подобных операций готовилось его людьми с целью набить себе как можно полнее карманы, Впрочем, достаточно было взглянуть на некоторых из них: большие золотые перстни на пальцах, по двое-трое часов, предназначенных для продажи.) Судачили и о гибели Молота, интересовались судьбой братьев Добитко, обсуждали действия оперативных отрядов армейских частей, органов госбезопасности и милиции в последнее время. Расспрашивали людей Зари о роковой июньской переправе через Буг. Этим интересовался у самого Зари и Угрюмый, который должен был доложить Рейтару подробности происшедшего.

Заря, уязвленный тем, что Рейтар прибег к помощи посредника, объяснял скупо, высказал предположение, что его кто-то выдал, поскольку подготовка к переправе проходила скрытно, в соответствии с инструкцией Рейтара обходить стороной оживленные дороги, паромы и мосты.

Угрюмый и Заря были знакомы давно. Симпатизировали друг другу. За ними укрепилась мрачная глаза самых кровожадных атаманов. Угрюмый доложил Рейтару, что Заря, переправляясь через Буг, не нарушил его приказа, что его, видимо, кто-то выдал либо он случайно наткнулся на армейские подразделения. Учитывая все это, Рейтар решил оставить Зарю командиром группы и даже наградить за проявленный героизм.

Большая группа бандитов собралась вокруг Акулы, который весело рассказывал им, как они едва не влипли из-за любовных похождений Зубра:

– …Так вот, лежим мы с Рысем на сене и попеременно забавляемся с кроткой, готовой на все, приятной девушкой, старшей дочкой хозяина. С кухни доносится аппетитный запах куриного бульона, которым хозяева обещали нас накормить. И тут вдруг взбирается к нам по лестнице младшая дочурка, цветочек такой, скажу я вам, что даже Рысь облизнулся, а за ней лезет перепуганный Зубр и говорит: «Тихо вы там, мильтоны едут». «Черт побери, откуда они взялись?» – «А кто их знает. Едут со стороны леса. Чтобы хозяин случаем не продал нас, я пригрозил ему и забрал с собой его маленькую козочку». Приготовили автоматы. Рысь спрятался за трубой у лестницы, а я забрался под самую крышу, к окошку. А Зубр-то, ни за что не догадаетесь, что придумал. Он держал эту голубку при себе, изголодался, видать, и такая его разобрала охота, что он, сукин сын, начал подбираться к ней по-настоящему… Но подождите, прежде о мильтонах.

Так вот, подъехали они, и уже с первых слов стало ясно, что появились тут случайно. Хозяин трясется от страха за своих девок, поэтому держится твердо. И наверное, они так бы и ушли… Но этот Зубр… Видно, он уже всерьез взялся за дело, но тут она ему как двинет, а он как топнет ногой по перекрытию, да так, что дом едва не развалился… Черт возьми! И снова тишина. А через минуту лестница заскрипела. Кому-то из мильтонов захотелось сыграть в ящик. Я стоял в темноте, меня-то он наверняка не заметил, когда просунул голову на чердак, а с Рысем столкнулся лоб в лоб. И тому ничего не оставалось, как пальнуть в него из автомата. А другой удрал. Его, кажется, мы ранили. Это тот самый Ставиньский, из-за которого после гибели Молота разгорелся весь сыр-бор. Жаль, конечно, что не удалось его кокнуть, но еще успеется… А с Зубром что? Надо было видеть его физиономию, когда грохнула очередь…

Взрыв смеха прервал появившийся Здисек, который пригласил некоторых, в том числе и Рыся, на совещание к Рейтару.

Удостоверившись, каким численным составом он располагает, Рейтар разделил банду на боевые группы. Вместе с Угрюмым наметил командиров новых групп и велел Здисеку собрать их. Через некоторое время на небольшую, залитую солнцем поляну явились Барс, Зигмунт, Кракус, Рысь, Заря, Акула, Пантера, Мурат и Коршун. Каждого подходившего к нему Рейтар, при всех регалиях и знаках различия, тепло приветствовал, стараясь никого не обидеть. Предложив всем сесть, он открыл совещание. Говорил, как обычно, по-военному коротко, деловым, не терпящим возражений тоном. Вначале Рейтар упомянул о гибели Молота, а поскольку это теперь ему ничего не стоило, расхваливал его вовсю.

– …Как вы наверняка знаете, – говорил он, – мы с Молотом наметили широкие планы, согласованные с Центром на Западе. Но на войне как на войне. Изменились обстоятельства, – значит, надо менять и планы, выработать в зависимости от этих обстоятельств новую тактику. Такая тактика уже разработана мною и одобрена Центром. Прежде чем изложить ее вам, я хотел бы сообщить следующее. Во-первых, по согласованию с Центром старший сержант, а точнее, хорунжий (он давно уже хотел повысить его в звании) Угрюмый будет и впредь исполнять обязанности моего заместителя…

Угрюмый пробормотал что-то себе под нос, вроде «благодарю» или даже «служу родине». Среди собравшихся послышались возгласы одобрения.

Рейтар продолжал:

– …Во-вторых, тоже по согласованию с Центром, вы все назначаетесь командирами боевых групп.

И вновь раздались одобрительные возгласы. Все поздравляли друг друга. Заря облегченно вздохнул, а выделявшийся среди всех своей красотой Рысь аж зарумянился от волнения, ибо еще не знал, как же в конце концов отнесся Рейтар к его стычке с милиционерами, а особенно к тому, что он упустил Ставиньского.

От внимательного взгляда Рейтара не ускользнуло, кто из собравшихся и как отреагировал на его слова. После короткой, отрепетированной паузы он добавил, подлив тем самым масла в огонь:

– А о продвижениях по службе и наградах позвольте мне сообщить вам на общей сходке, в присутствии всего отряда.

И вновь оживление, которое Рейтар погасил властным жестом, потребовав, чтобы каждый из присутствующих охарактеризовал моральное состояние людей, с которыми пробыл немало времени, обстановку в отведенном ему районе и представил свои предложения относительно дальнейших действий на ближайший период.

Целый час Рейтар выслушивал доклады вновь назначенных командиров боевых групп и, не перебивая, записывал что-то себе в блокнот. Постепенно перед ним вырисовывалась картина, которая соответствовала его собственным наблюдениям и размышлениям и полностью подтверждала разработанную им тактику.

Что касается морального состояния людей, то почти все оценивали его одинаково. Те, кто принял решение продолжать борьбу, кто участвовал в конкретных боевых операциях, держались более стойко. Ярким доказательством тому явилась сама сходка, на которую пришли почти все, без отговорок и даже с охотой. Рейтар подчеркнул «почти все», а ниже написал: «За отказ прибыть на сходку расстрелять Камушка и Ворона». Затем зачеркнул слово «расстрелять» и написал – «повесить».

– За дезертирство и невыполнение приказов мы будем безжалостно карать. Солдаты должны это знать. Сержант Мурат!

– Слушаюсь! – Мурат резко выпрямился и встал по стойке «смирно».

– Откуда родом этот Ворон?

– Из села Ляхувка, недалеко отсюда.

– Хорунжий Угрюмый, выделите трех человек. Сегодня же с наступлением сумерек вместе с сержантом Муратом они отправятся за Вороном и доставят его сюда живым или мертвым. Будем судить его.

– Слушаюсь, пан командир! – в один голос гаркнули Мурат и Угрюмый.

– Боевая группа, которая займется Камушком, может записать свое первое задание: поймать и ликвидировать дезертира Камушка. Сержант Мурат, продолжайте. Меня особенно интересует, как мы проводим агитацию среди населения.

В этом деле, как вытекало из высказываний Мурата и других, ситуация была более неблагоприятной и сложной. «И снова подтверждается мой вывод, – думал Рейтар, – мужик боится, это хорошо. В сущности, его мало волнует, за что мы боремся. Некоторым при коммунистах жить стало даже лучше – дороги, электричество, школы. Слава богу, что в колхозы они собираются загонять людей насильно, мужик этого боится и будет держаться за нас. Надо бы усилить пропаганду, чтобы нагнать на людей побольше страху. (Записал: «Задание группам – ликвидация активных агитаторов за колхозы».) Мужик хитер, жалуется, что мы забираем у него все, а взамен ничего не даем, что войны пока не видать…»

Из дальнейших сообщений следовало, что конспиративная сеть связных действует в целом неплохо, схроны надежные. (Пометил: «Схроны использовать только в крайних случаях! При проведении боевых операций пользоваться только бункерами».) «Обленятся в тепле, пригреются под боком у баб, а потом и появляются такие вот камушки и вороны».

– А как обстоит дело с армейскими подразделениями, с органами безопасности? – прервал Рейтар на полуслове Акулу.

– Воинские части лучше обучены, вооружены, оснащены, более мобильны. Новобранцы быстро входят в курс дела. Оперативные армейские отряды созданы почти в каждом повяте. Завели розыскных собак. Тесно взаимодействуют с органами госбезопасности. В последнее время к проведению операций все чаще подключается милиция. Связь осуществляется с помощью радиостанций. Особенно мобильной является группа КВБ в Ляске. Предпринимают попытки сблизиться с населением. В селе Мокрое им это удалось, приехали туда с санитарной машиной, с оркестром, артистами художественной самодеятельности. Привезли с собой местного парня, некоего Канюка, который вместе с семьей перетянул на сторону армии всех жителей села.

Рейтар сделал пометку: «Мокрое – семья Канюк, коммунистические агитаторы» и поставил рядом с фамилией крестик, который означал всегда одно – смерть. Итак, налицо новая тактика властей. Он чувствовал, что местное население будет все больше ускользать из-под его влияния. «Мы им школу не построим, дорогу не проложим, врача не привезем, а мужик любит конкретные дела. Ляск. Ляск особенно активен. Ясное дело – Татарин. Надо бы поручить Угрюмому убрать его, а может, самому этим заняться? А воинские подразделения не мешало бы пощипать. Им давно уже от меня не доставалось – и им пойдет на пользу, и своих людей подбодрит, да и местных немного успокоит. Надо бы поближе приглядеться к этому подпоручнику из Ляска. Ведь это он расколошматил Зарю. Пусть-ка теперь тот возьмет реванш. Это хорошая мысль. (Пометил: «Заря – засада на армейского подпоручника».) А население все чаще сотрудничает с ними. Об этом свидетельствуют действия воинских подразделений и органов безопасности».

– А что, по-вашему, мы как организация должны предпринять в ближайшее время? Я сказал, что наша тактика уже одобрена Центром, но ведь это не исключает внесения в нее в экстренных случаях отдельных коррективов, на что мне даны полномочия.

Как Рейтар и ожидал, его подчиненные не отличались богатством фантазии и свежими идеями. Почти все они оказались, ограниченными практиками. Поэтому на первое место они ставили необходимость проведения «реквизиций», обосновывая их перебоями в снабжении и желанием лучше подготовиться к зиме, а также отсутствием денежных средств для закупки продуктов у населения. Что ж, он согласен. Пометил: «Налеты». Однако зачеркнул и написал сверху: «Реквизиции».

Почти все предлагали ликвидировать отдельных людей, называли населенные пункты и фамилии членов партии, сельских активистов, ормовцев. Один предлагал совершить нападение на какое-нибудь подразделение Войска Польского, другой – разгромить один-два милицейских поста. Но никто из командиров групп не упомянул о других формах борьбы, кроме вооруженных нападений и убийств, никто даже не заикнулся о политической борьбе, агитационной работе, листовках, саботаже, диверсиях. «Жалкие, мелкие бандитишки! Ну ничего, они у меня еще попляшут, вспомнят, что служат в армии».

– Ну что, все высказались? Может, у кого есть вопросы?

Наступило молчание. Под взглядом Рейтара собравшиеся опускали глаза. Наконец самый недалекий из них – Пантера – отважился:

– Разрешите обратиться, пан капитан? Я хотел бы спросить, скоро ли начнется война, а то зима на носу?

Все рассмеялись. Хохотал неизвестно с чего и сам спросивший. Невесело усмехнулся и Рейтар. Он прекрасно понимал, что этот глуповатый, простодушный бугай Пантера своим вопросом выразил волнующую, наверное, их всех мысль, что эта игра в войну слишком уж затянулась, что кольцо вокруг них все больше сжимается, им приходится все труднее, а конца не видно.

Когда смех затих, Рейтар ухватился за этот вопрос и развил в своем ответе чуть ли не целую теорию. Незатейливую, даже примитивную, но такую, которая бы открыла этим людям, связанным с ним не на жизнь, а на смерть, не только ближайшую, но и более отдаленную перспективу. Он нарисовал им такую картину, в которую и сам не прочь был бы поверить. Он не пророк, но третья мировая война приближается. Об этом трубят чуть ли не ежедневно западные радиостанции. Это подтверждает и Центр. Поэтому они должны знать, что там, на Западе, в эмиграции, недавно создан специальный политический совет, объединяющий все польские политические партии, главной задачей которого является сотрудничество с Англией и США в целях свержения коммунистического строя в Польше. Вскоре этот совет начнет направлять в страну не только инструкции, но и оружие, снаряжение, деньги. Кроме того, в Лондоне находится и ведет активную деятельность центральная организация ВИН, которая теперь нацелена на проведение вооруженной борьбы в стране и чьей делегатуре как раз и подчинен их партизанский отряд. Делегатура тесно взаимодействует с американской и английской разведками, с помощью которых она, когда начнется война, готовится поднять восстание в Польше. Именно этой цели служит план организации такого восстания под условным названием «Вулкан».

Складно все получалось у Рейтара, а рассказывал он им то, что ему удалось услышать из передач западных радиостанций, когда жил у Ольги, и что прочитал в польских газетах. Они слушали его затаив дыхание. В заключение он сказал, что от «холодной войны» всего один шаг к войне настоящей. Вот тогда-то они и понадобятся и окажутся в первых рядах.

– А теперь послушайте мое решение относительно персонального состава каждой боевой группы, районов действия и задач. Хорунжий Угрюмый, прощу зачитать списки групп. Решения, касающиеся личного состава групп, являются, как и в армии, окончательными.

Угрюмый вытащил из кармана измятый листок бумаги и зачитал клички командиров групп и находящихся под их командованием людей. Руководствуясь изощренной тактикой разобщения тех, кто находился в приятельских отношениях друг с другом, Рейтар так перемешал людей и районы действий, чтобы никто долго не засиживался на одном месте. Людей Молота он тоже поделил, причем в свою группу, во главе которой поставил Зигмунта, взял Моряка, запомнившегося ему еще со времени встречи с Молотом у Ляцкого. Всего он сформировал десять боевых групп, которые должны были орудовать на территории пяти прилегающих к Ляску повятов.

– Так вот, отныне мы будем действовать более самостоятельно, небольшими группами. Связь со мной будете поддерживать с помощью тайников и связных конспиративной сети. Мы же будем находиться все время в лесу. В схронах разрешаю укрываться только раненым. Задания будете выполнять лишь по моим приказам. Действовать самостоятельно можно только в случае крайней необходимости. Ответственность за невыполнение несут командиры групп. Каждая задуманная боевая операция должна быть успешной и получать поддержку среди местного населения. Разбой не учинять. За продовольствие и постой платить, при отсутствии денег давать расписки, которые будут оплачиваться после того, как Польша вновь станет независимой. Кстати, о реквизициях. Их проводить лишь с моего разрешения. Это относится прежде всего к магазинам, кассам кооперативов, кассирам предприятий и т. д. Непортящиеся продукты сохранять на зиму. Пятьдесят процентов наличных денег ежемесячно переправлять в штаб отряда.

И еще два очень важных вопроса. Первый: при каждом удобном случае вести пропагандистскую работу среди населения, делая упор на то, что дни коммунистов сочтены. Приговоры подписывать от моего имени и оглашать перед приведением их в исполнение. И второй вопрос: командирам разрешаю вербовать в свои группы достойных людей. За каждого новичка командиры несут персональную ответственность.

После зачисления в группы новых людей при первой же возможности проверить их на деле. Конкретно: каждый завербованный должен лично привести в исполнение приговор. Таким образом удастся не только оценить его боевые качества, но и убедиться, насколько прочно его судьба связана с судьбой партизанского движения. Думаю, что вы меня поняли. Выполнение заданий отдельными группами буду проверять лично либо хорунжий Угрюмый.

В случае необходимости будут проводиться сходки или же совместные операции силами нескольких боевых групп, а может, и всего отряда. Конкретные задания на ближайшее время получите от меня завтра, каждый в отдельности. Да, вот еще что. На армейские подразделения без надобности не нападать. В нужный момент по особому моему приказу будет проведена всеобщая операция возмездия. Вы обязаны действовать по принципу – в отведенном вам районе вы должны все видеть и слышать, а сами оставаться невидимыми и неуловимыми.

Дальнейший распорядок проведения сбора таков: оставшаяся часть сегодняшнего дня отводится на знакомство с выделенными вам людьми, на пополнение боеприпасами, оружием, снаряжением. На завтра намечен смотр боевых групп, совещание, на котором будут оглашены новые назначения, список награжденных лиц, приказы для каждой боевой группы, а также объявлено о рассредоточении по своим районам действий. А пока можете быть свободны. Угрюмого и Мурата попрошу задержаться.

Ночью пошел дождь и, хотя он продолжался недолго, тем не менее внес определенное замешательство в ряды бандитов. Чертыхаясь, они забирались под густые кроны деревьев, дрожали от холода, натягивали на себя все, что попадалось под руку.

Разбуженный ливнем Рейтар спросил, не прибыл ли Мурат. Того еще не было. Закурив и поеживаясь от попадавших за воротник холодных капель дождя, Рейтар мрачно смотрел на низко проплывавшие тучи. На душе у него было неспокойно. Он еще раз перебрал в уме все свои распоряжения, отданные вчера. Решил, что пора переходить к делу. Всеми группами в одну из ночей одновременно совершить налеты на кооперативы и кассы, а потом в течение сентября – октября организовать ликвидацию каждой группой в своем районе хотя бы одного наиболее известного члена партии или сельского активиста. Тогда коммунисты закопошатся, как муравьи, голову потеряют от страха. «Я им еще покажу, на что способен. Вместе со Здисеком останусь в группе Зигмунта и при первой возможности тоже кое с кем рассчитаюсь. Навещу Кевлакиса. Спрошу, что ему там Татарин наобещал. А может, образумится и присоединится ко мне. Очень пригодился бы, опыта ему не занимать. От Ольги надо бы держаться подальше, а то притягивает как магнит, того и гляди, совсем голову потеряешь. Заскочить бы домой, мать повидать. Нет, не стоит рисковать, она наверняка под особым наблюдением. Может, в какое-нибудь из воскресений, когда старуха отправится в костел или когда выйдет в поле…»

– Пан капитан, вернулся Мурат со своими людьми, – доложил Здисек.

Рейтар встал. Дождь почти утих. Легкий ветерок гулял в кронах деревьев, стряхивая с них крупные капли.

– Ворона взяли?

– Так точно, пан командир.

– Передай им мой приказ. Пусть подержат его где-нибудь до утра. А Мурата немедленно ко мне.

– Слушаюсь, пан командир.

Здисек бесшумно исчез. Рейтар одернул мундир, освежил росой лицо. Вскоре явился Мурат.

– Ну как прошло?

– Дурной телок. Из-под перины вытащили. Оказалось, у него там баба – брюхо ей надул, документами обзавелся и хотел дерануть с ней на Запад. Завтра могли бы его уже не застать.

– Не сопротивлялся?

– Трус вонючий. Впрочем, он понял, что у него нет выхода. Слюни пускал всю дорогу, скулил, умолял о пощаде.

– Ваше мнение?

– Расстрелять, чтобы другим было неповадно.

– Я с вами не согласен. Не расстрелять, а повесить! На такую дрянь и пули жалко. Спасибо, сержант, а вернее – старший сержант Мурат. Отдыхайте.

– Служу родине, пан капитан!

– Вокруг все спокойно?

– Ничего подозрительного не заметили, правда, мы шли полями.

Днем установилась прекрасная погода. Под лучами солнца лес просыхал, благоухая ароматами. Рейтар в сопровождении Угрюмого и Здисека обходил лагерь. С каждым бандитом здоровался, интересовался довольствием, снаряжением, оружием. Но его хорошее настроение испортил непредвиденный случай. Во время смотра группы Кракуса из строя неожиданно вышел пожилой мужчина по кличке Большой, которого он помнил еще с тех пор, когда тот был в отряде Бурого, и попросил, чтобы Рейтар отпустил его домой.

– Хвораю я, пан командир. Как только дождь, сразу начинает в костях ломить. Видите, какие у меня сегодня руки? Винтовку не могу держать. – Большой показал Рейтару свои почерневшие, узловатые, опухшие руки.

– А если тебя органы заберут?

– Не заберут, пан командир. Я родом из Люблинского воеводства, скажу, что вернулся с Запада, постараюсь раздобыть нужные документы.

– Хорошо. Сегодня после совещания обратитесь к хорунжему Угрюмому. Он освободит вас от службы в проинструктирует, как вы должны вести себя дальше.

– Спасибо, пан командир. Всегда можете на меня рассчитывать.

– Не я, а Польша. Старший сержант, – обратился Рейтар к Кракусу, – прошу вычеркнуть Большого из личного состава вашей группы. На его место передаю вам из моего резерва капрала Чуму.

– Слушаюсь, пан командир.

Рейтар небрежно козырнул и, уходя, краем глаза заметил, как не веривший собственному счастью Большой разглядывает свои огромные, узловатые от ревматизма руки. Когда рядом никого не было, к Рейтару подошел Угрюмый:

– Что, в самом деле решил его отпустить?

– Ты ведь слышал.

– И куда же я должен его отправить?

– А это уже твоя забота.

– Тогда другое дело. А я-то уже было подумал, что ты расчувствовался.

Рейтар вспомнил слезящиеся глаза Большого и его почерневшие, скрюченные руки.

– А может, отпустить старика на все четыре стороны? Руки-то у него действительно больные.

– Но голова-то здоровая. Хочешь поставить под удар весь отряд?

– А ну тебя к черту, поступай как хочешь.

– Слушаюсь, начальник.

– Но только так, чтобы об этом никто не пронюхал.

– Можешь положиться на меня.

– А что будем делать с этим дезертиром?

– Ты ведь решил.

– Что он говорит?

– Скулит, молит о пощаде, обещает сделать все, о чем бы мы его ни попросили.

– Слово – не воробей. Если одному дать поблажку, завтра появятся еще два, послезавтра – три… Впрочем, не мне тебя учить. Думаю, что у тебя на сей счет нет никаких иллюзий… – Рейтар взглянул на часы: – Сейчас два, в три общий сбор. Повесишь эту дрянь в присутствии всех.

– Будет сделано, начальник.

– Иди распорядись, поставщик ангелочков.

– Скорее, чертенят, начальник.

Угрюмый громко захохотал. Рейтар отошел в сторону, сел на поваленную сосну и вместе со Здисеком начал уточнять список лиц, представленных к наградам и очередным званиям, которые он щедрой рукой намеревался раздать во время общего сбора.

…Рейтар имел слабость к воинским ритуалам. Привычку к ним он вынес еще из офицерской школы и внедрял их при любой возможности. Угрюмый выстроил личный состав отряда, за исключением тех, кто нес караульную службу, на поляне в две шеренги, командиры заняли место на правом фланге своих групп. Заметив приближавшегося энергичной походкой Рейтара, Угрюмый подал команду «Смирно!», затем «Равнение направо!» и направился к капитану. Церемония отдания рапорта получилась у него неплохо. Рейтар, взяв под козырек, обошел строй, остановился по центру шеренги и резким, срывающимся голосом крикнул:

– Здравствуйте, бойцы!

– Здравия желаем, пан командир!

Рейтар повернулся к Угрюмому и приказал скомандовать «Вольно!». Отойдя на несколько шагов назад, поднялся на небольшой пригорок и начал говорить. Говорил рублеными фразами, но не упустил ничего, что могло бы доставить этим людям удовлетворение. Приветствовал в их лице ветеранов освободительной борьбы, говорил о скорой победе, о том, что их ждет после нее.

– На этой поляне собрались лучшие из лучших, цвет нашего войска. Вы, как и я, хорошо знаете, что мы в любой момент можем увеличить свои ряды в десять, что там, в сто раз. Не забывайте о нашей мощной конспиративной сети среди гражданского населения, интересы которого вы защищаете, о поддержке им нашего дела. Спасибо вам, друзья, что вы все и без колебаний прибыли на эту сходку. Польша не забудет ваших ратных дел. Поэтому особое омерзение должен вызывать тот факт, что в нашей среде нашелся трус и предатель, дезертир, решивший сбежать. Им оказался Ворон. К предателям у нас нет и не будет никакой пощады. Подпольная Речь Посполитая, проведя обстоятельное расследование, вынесла бывшему бойцу нашего отряда, а ныне предателю, трусу и дезертиру Ворону смертный приговор. Будучи вашим командиром, я утверждаю его и приказываю привести в исполнение немедленно. Хорунжий Угрюмый, прошу распорядиться. Пусть честные бойцы видят, какая участь ждет предателей и трусов. На них даже пули жалко. Приказываю привести приговор в исполнение через повешение.