Текст книги "Газета Завтра 814 (78 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Так или иначе, но "антидолларовые" инициативы хозяина екатеринбургских саммитов не получили полной поддержки со стороны его гостей, и прежде всего – Китая, накопившего гигантские золотовалютные запасы, номинированные в американской валюте, и вовсе не желающего их досрочного обесценивания, да еще – со своего собственного согласия и в результате своих собственных действий. В результате в официальных документах оказались записаны более взвешенные формулировки, а диверсификация мировой финансовой системы признана необходимой лишь в принципе и в перспективе пока неопределенного будущего. На которое – и вот это уже совершенно точно – всё большее влияние будут оказывать страны ШОС и БРИК с Китаем в качестве основного "центра силы".

Поэтому при оценке того, что произошло в Екатеринбурге 15-16 июня сего года, невольно вспоминаются гениальные пушкинские строки:

"Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,

Но чу! – матросы вдруг кидаются, ползут

Вверх, вниз – и паруса надулись, ветра полны;

Громада двинулась и рассекает волны…"

Да, громада двинулась…

"Плывёт. Куда ж нам плыть?.."

Роман Алипов ДАЛЬ ПАМЯТИ К 70-летию боев на Халхин-Голе

Представления о Второй мировой войне, как правило, концентрируются у нас вокруг событий на европейском театре военных действий. И это выглядело бы вполне резонно, учитывая, что именно там произошло главное столкновение войны: между СССР и гитлеровской Германией. Однако в последние годы все чаще при помощи такой концентрации либеральные историки решают свои задачи – используя польский вопрос, они обвиняют СССР в союзничестве с фашистами. События 1939 года вырываются из мирового контекста, как будто вся мировая война заключалась в разбирательстве: кому должна принадлежать Польша. А как же остальной мир? Такая у нас нынче история – остального мира как будто и не было.

В значительной степени это делается для отвлечения внимания от Мюнхенского сговора – позорной, омерзительной страницы в истории западных демократических держав. Позорной не столько потому, что Англия и Франция пошли на соглашение с фашизмом – тогда еще можно было говорить, что чемберленовская братия не знала об истинном лице Гитлера. Мюнхенский сговор омерзителен как проявление невиданной в истории человечества трусости: не в силах бороться со сталинской Советской Россией западные державы попытались натравить на нее Германию. Ведь Мюнхен показал, что СССР остался в полном одиночестве перед лицом гитлеровской угрозы – отнюдь не только за польскими границами. Благодаря союзу Германии и Японии, а также фактической поддержке, оказанной этому союзу в Мюнхене ведущими капиталистическими державами враг окружил нашу страну со всех сторон – от Финляндии и до Аджаристана и Месхетии, от Восточного Туркестана и до Приморья. Такова была ситуация 1939 года, в которой Сталин должен был действовать на разрушение этой изоляции любой ценой. И как это удалось? Пактом с Германией? А почему Гитлер тогда остановился на Польше и не пошел дальше на Восток, имея за спиной мюнхенский тыл? Если забыть в польских проблемах обо всем остальном мире, то понять это никак не получится.

Чтобы увести внимание от реального масштаба Второй мировой войны, используется тема ее начала. Велик соблазн взять какой-нибудь день и назначить его отправной точкой – вот оно, начало! Пляшем от него, как от печки, не обращая внимания ни на что другое…

И не только пляшем. Но еще и вопим. Что в ту войну СССР вступил в союзе с гитлеровской Германией, поскольку началась она в сентябре 1939 года и так далее, и тому подобное. В ответ таким "историкам" скажем: окститесь, еще за два года до германской агрессии в Европе советские войска били ближайшего союзника Германии – Японию, рвавшуюся в западный Китай, в Синьцзян-Уйгурский район к почти не защищенной линии наших среднеазиатских погранзастав. Били ярко и эффективно – в том числе уничтожая поставленные немцами вооружение и припасы. Был союз Германии и Японии, или не было его, "историки"? А при чем тут тогда мифический "союз" Третьего Рейха с СССР, с чего пакт о ненападении (с какими бы то ни было протоколами) вдруг стал союзным соглашением? Юридически – никак, а фактически в Китае несколько лет до заключения пакта шли тяжелейшие бои с союзником гитлеровцев. Иногда на это говорят, что в Китае сражались советские волонтеры, а не регулярные войсковые части. Что ж, это хороший повод вспомнить и других героев.

Да, в этом году исполняется 70 лет с начала Второй мировой войны. Но почему мы говорим о 1 сентября как о первом её дне? Война закончилась не в Германии, и не там следует искать её начало.

В мае 1939 года советские войска находились в Монголии официально (в соответствии с договором о взаимопомощи от 12 марта 1936 г.). И если в первые десять дней войны на Халхин-Голе японцы атаковали только монгольские соединения, то 21 мая атаке подвергся СССР. В тот день японские истребители сбили легкий штурмовик Р-5Ш (экипаж: Супрун, Архипов) из 150-го бомбардировочного авиаполка советских ВВС, направлявшийся в расположение 6-й монгольской кавалерийской дивизии. Пилот – старший лейтенант Николай Ульянович Супрун – погиб. Вполне можно считать, что с этого момента и началась мировая война – между гитлеровским блоком и СССР. Можно, но дело не в этом. Чего хотят либеральные историки? Чтобы мы забыли о главном, и спорили только о международно-правовой казуистике.

Необходимо вспомнить не о договорах или пактах, а о тысячах красноармейцев, погибших тогда на реке Халха, прикрывая нашу Родину от удара гитлеровских союзников. Милитаристскую Японию вроде бы нельзя называть фашистским государством, но кто сомневается, что, прорвись японцы тогда в Забайкалье, и Гитлер пришел бы к Москве. Всё лето 39-го он ждал, когда Красная Армия начнет передислокацию на Восток громоздких, неповоротливых мехкорпусов – болезненного детища Тухачевского. После этого Гитлер на плечах разгромленных поляков намеревался взломать Линию Сталина. Но он не дождался своего, и этим мы обязаны тем, кто пал и победил на Халхин-Голе.

Конечно, не хочется обострять отношений с Японией, для которой бои на Халхин-Голе – это всего лишь серия "Номонганских инцидентов". У них всё – инциденты, как Южные Курилы – "северные территории". Резня в Нанкине – инцидент (сколько там было убито китайцев? Что-то около полумиллиона, нет?), потери японской армии в 60 тысяч человек на Халхин-Голе против чуть более 12 тысяч советских потерь – тоже инцидент (а 60 тысяч польских потерь в сентябре 1939 года тогда что такое?). Российские власти проявляют удивительное расположение к нашим восточным соседям относительно некоторых из таких инцидентов, но как-то забывают о своих воинах, погибших за то, чтобы рубеж японской угрозы был отодвинут за Южные Курилы.

Нет, отнюдь не инцидент произошел у реки Халха, но полномасштабная война с широким применением артиллерии, танков и авиации. Первые дни войны показали наличие серьезных проблем в Красной Армии. Значительные потери, в основном из-за неумелого руководства, понесла наша авиация – только 27 и 28 мая японцы смогли уничтожить 13 наших истребителей (И-16 и И-15бис). Таким образом, Япония приобрела господство в воздухе, что чрезвычайно затруднило действия наших наземных войск. Однако прибытие в район боевых действий группы специалистов из Москвы во главе с Яковом Владимировичем Смушкевичем благотворно отразилось на положении дел. Нелишне вспомнить оценку Смушкевича, данную Георгием Константиновичем Жуковым, фактически осуществлявшим командование советскими войсками на Халхин-Голе, в "Воспоминаниях и размышлениях": "Яков Владимирович Смушкевич был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник, его искренне любили все летчики". На Халхин-Голе Смушкевич, а также летчики Григорий Кравченко и Сергей Грицевец стали первыми дважды Героями Советского Союза.

В июне бои шли с переменным успехом, уже развернулась кампания за плацдарм на восточном берегу Халхин-Гола. Несмотря на значительное численное превосходство, японские войска не смогли сломить советско-монгольское сопротивление. К концу июля положение еще более выправилось; в упорных боях японское превосходство в воздухе было ликвидировано, а наземные войска – 57-й корпус, развернутый в 1-ю армейскую группу – имели в составе уже не менее 55 тысяч бойцов, 540 орудий и минометов, а также более 800 танков и бронеавтомобилей против 75 тысяч человек, 500 орудий и 180 танков 6-й японской армии.

К 24 августа японцы готовили крупное наступление, но советское командование осуществило мощнейшую упреждающую атаку 20-го. В тот день рано утром 153 советских бомбардировщика (в основном СБ, в т.ч. из упомянутого выше 150-го полка) под прикрытием 144 истребителей нанесли удар по японским позициям на восточном берегу Халхин-Гола. Через три часа еще 52 бомбардировщика в сопровождении 162 истребителей нанесли удар по укреплениям японцев на берегу реки Хайластын-Гол. Внезапность атаки была столь велика, что вражеская ПВО не смогла уничтожить ни одного нашего самолета. Позднее, когда наши СБ, по необходимости снизили высоту бомбометания до полутора километров, японцам удалось сбить несколько машин. 25 августа так погиб командир 150-го полка Михаил Федорович Бурмистров, впоследствии удостоенный за Халхин-Гол звания Героя Советского Союза посмертно. Славный путь этого полка продолжился и в Великую Отечественную войну, когда он вошел в 46-ю дивизию в составе переломившей ход воздушной битвы за Москву Резервной авиагруппы под командованием легендарного генерала Ивана Федоровича Петрова.

Позднее многие наблюдатели отмечали беспрецедентность воздушных боев на Халхин-Голе по масштабу, вплоть до "Битвы за Англию". Хотя бы поэтому войну на Халхин-Голе следует именовать не отдельным "инцидентом", а частью большой войны, ставшей результатом Мюнхенского сговора.

На Востоке бои на земле и в воздухе кипели еще три недели, вплоть до разгрома 6-й японской армии: и 23 августа, когда в Москве был подписан пакт Молотова-Риббентропа, и 1 сентября, когда Германия вторглась на территорию Польши, советские воины били гитлеровских союзников.

В сентябре война начала разгораться на Западе, но внимание гитлеровского блока уже было отвлечено от СССР. Победа советских войск на Халхин-Голе, разлад между Германией и Японией – а этот пакт, дипломатическая уловка Сталина, был воспринят японцами как предательство со стороны их европейских союзников, – всё это способствовало тому, что Гитлер направил свой следующий удар на запад, на Англию, Францию и их сателлитов и согласился с продвижением границ Советского Союза к Восточной Пруссии и на 150 километров от Ленинграда за Выборг, вводом советских войск в Западную Украину, Бессарабию и Иран…

Мы хорошо помним, и каждый год торжественно отмечаем День Победы (никогда не говорим, над кем), в городах проходят парады, земля дрожит от чудом еще не проданной военной техники и кабинетных пиджаков "военных" чиновников, на улицах раздают георгиевские ленточки, которые молодежь подвязывает куда-нибудь для украшения.

Только мертвых мы помним все хуже. И, может быть, это хорошо, потому что их бы опечалило наше время. Историки с погремушками, правители, пожимающие руки злейшим врагам Родины, военные чиновники от комодного дела, дети, заменившие дедовскую память ленточками, наконец, памятники и кладбища, приходящие в запустение…

Тогда, в сбитом самолете Р-5Ш, первой жертве мировой войны, погиб летчик Супрун. А летнаб Архипов выжил, и, может быть, умер только в наши благословенные повсеместным возрождением дни. Но я не знаю, кому из них больше повезло: Архипову, или тому старшему лейтенанту, который спит в братской могиле под горой Хамар-Даба.

Спросите у российских властей, почему реставрационные работы на этом кладбище идут за счет добровольных пожертвований, а не на деньги федерального бюджета? Некоторые краевые госструктуры помогают в этом деле, но где само государство? Внимает погремушкам "либеральных" историков?

Валентин Пруссаков ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА

В ЭТИ ДНИ, когда сторонники проигравшего на выборах кандидата в президенты Ирана Мир-Хосейна Мусави вышли на улицы Тегерана, невольно припоминаются многочисленные демонстрации и протесты, проходившие в иранской столице на рубеже ХХI века: протестовали сторонники тогдашнего президента-реформатора Мохаммада Хатами, которого упрекали в том, что он недостаточно активно проводит обещанные реформы. Больше всего жаждали перемен студенческая молодежь и женщины. Тогда кое-кто на Западе уже радостно потирал руки, ибо казалось, что исламское правление в Иране зашаталось, и ждать его падения осталось уже недолго. Но этого не случилось: властям удалось переломить протестные настроения. На смену вялому и неуверенному в себе Хатами, напоминавшему внешне скорее университетского профессора, чем политического лидера, пришел совершенно иной человек: харизматичный патриот-исламист Махмуд Ахмадинежад. Ему удалось отвлечь народ от либеральных лозунгов и сплотить его против внешнего врага, воплощаемого, прежде всего, Соединенными Штатами и Израилем.

И сегодня, когда иранский народ, вопреки усилиям Вашингтона и его союзников, вновь сделал свой выбор в пользу Ахмадинежада, можно уверенно сказать, что любые попытки врагов Ирана нарушить национальное единство, разделить иранский народ на два противоположных лагеря: патриотов и прозападников, – обречены на провал. Как заявил после своего переизбрания сам Махмуд Ахмадинежад: "Это великая победа в то время и в тех условиях, когда все материальные, политические и пропагандистские ресурсы извне и частично внутри Ирана были мобилизованы против нашего народа".

О том же, что никакой "перезагрузки" в отношениях между Тегераном и Вашингтоном не произойдёт, стало ясно еще за несколько недель до переизбрания Ахмадинежада. Тогда духовный лидер Ирана аятолла Хаменеи весьма жестко прореагировал на выступление президента США Барака Обамы в Каирском университете, обращенное к исламскому миру. Он прямо заявил, что ненависть к Америке исходит из глубины сердец мусульманских народов, которые ненавидят насилие, военную агрессию и дискриминацию. Хаменеи сказал также, что с помощью одних пустых речей и красивых лозунгов Обама не сможет добиться перемен.

ПРЕЗИДЕНТ ЧЕЧНИ Рамзан Кадыров заявил, что вина за проблемы Северного Кавказа лежит на США. Согласно тексту, появившемуся на его правительственном сайте, он сказал: «Америка проводит работу, направленную на разрушение суверенного российского государства. И делают это не террористы и не исламисты».

Американцы "создают проблемы для России, они стремятся ослабить Россию…" По словам Кадырова, США "знают, что на Кавказе существует лишь один способ создать проблемы для России – на религиозной основе".

АДМИНИСТРАЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА Обамы, как известно, инициировала новую глобальную антитеррористическую стратегию, перенеся акцент с Ирака на Афганистан и Пакистан. Какую роль играет Пакистан в войне против терроризма и экстремизма? Отвечая на этот вопрос российского журналиста, президент Пакистана Зардари сказал: «Борьба с экстремизмом и терроризмом на основе всеобъемлющего и сбалансированного подхода является приоритетной задачей для нашего правительства. Пакистан продолжает тесно сотрудничать со своими международными партнерами для достижения общих целей эффективного искоренения терроризма и экстремизма, а также содействия обеспечению прочного мира, стабильности и развития в регионе».

Говоря о недавних операциях пакистанской армии против талибов в долине Сват и других районах на северо-западе страны, президент Зардари отметил: "Военные действия в районах Сват и Малаканд пользуются широкой поддержкой. Они проводятся с целью искоренить боевиков при минимальных отрицательных последствиях для населения. Наши усилия привели к значительным успехам".

По поводу двусторонних отношений Пакистана и РФ пакистанский президент счёл нужным подчеркнуть: "Демократическое правительство Пакистана искренне и глубоко привержено открытию новой главы взаимовыгодного сотрудничества в наших отношениях с Российской Федерацией. Существуют огромные возможности для развития наших связей в сфере экономики и торговли, особенно в таких областях, как связь, энергетика, инфраструктура и технологии".

США ПРИКЛАДЫВАЮТ все возможные усилия, чтобы предотвратить закрытие своей военно-воздушной базы в Манасе, Киргизстан. Об этом, в частности, свидетельствует личное послание, которое президент Обама направил на днях киргизскому президенту Курманбеку Бакиеву.

В ответном заявлении Бакиева, как, по крайней мере, сообщает Рейтер, говорится, что предложение Обамы будет тщательно рассмотрено. В то же время заявление президента Киргизстана не содержит никакого упоминания относительно Манаса, на котором делается особый упор в послании Обамы, ибо, по мнению американского президента, расширение сотрудничества между США и Киргизстаном зависит в первую очередь от решения именно этого вопроса.

Марина Алексинская МОСКВА-ЕВРОПА-ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ Сто лет еще одной русской революции

Он сделал то, чего так фанатично жаждали, но так и не сделали Ленин и Троцкий. Разжёг мировой пожар революции. Она полыхала в Париже, Лондоне, Мадриде, Берлине, Монте-Карло, Нью-Йорке, Буэнос-Айресе, Праге, Вене, Штутгарте, Будапеште, Женеве, Риме – всех городов не перечислить. То была Русская Революция цвета и музыки, Революция русского искусства.

Он – это Сергей Павлович Дягилев. Барин, бонвиван, неисправимый эстет: издатель журнала "Мир искусства", редактор Ежегодника императорских театров. В мае 1909 года он привез в Париж русский балет, а 19-го числа дал представление в театре Шатле. Так родились балетные сезоны Дягилева. Они-то и сотрясли и перевернули весь мир… Впрочем, обо всём по порядку.

Любопытно, как время расставляет свои акценты, как выводит оно на авансцену истории главное и пренебрегает не столь принципиальным. Вот и сегодня мы говорим о 100-летии Сезонов Дягилева, и лишь знатоки уточняют: "балетных". Потеря этого эпитета чрезвычайно важна. Она помогает приблизиться к пониманию того, что на самом деле произошло в Париже 100 лет назад. В 1906 году Дягилев привез в Париж русскую живопись и скульптуру. Коллекция от Левицкого и Шубина до Врубеля и Серова была расширена собранием икон. Выставка оказалась откровением. Столица мирового искусства узнала о существовании высокой художественной культуры и в "сиволапой" России. На следующий год Дягилев дал "Русские исторические концерты". В программу вошли шедевры русской музыки. Произведения Глинки, Чайковского, композиторов "Могучей кучки", Лядова, Рахманинова, Скрябина звучали в стенах Гранд Опера. Особенный успех имели сочинения Римского-Корсакова, Бородина и Мусоргского. В мае 1908 года Дягилев доставил в Париж "Бориса Годунова" с Литвиным, Шаляпиным, Смирновым, с декорациями и костюмами Головина, Юона и Бенуа. "Несдержанно-азиатский", по выражению Дягилева, восторг охватил публику: "она как будто бы переродилась и в исступлении кричала и плакала". В результате этих гастролей французы, которые раньше и слышать не хотели о русских композиторах, начали обращаться к Дягилеву за советом, что и как лучше поставить. Имя Дягилева стало в Париже культом, французская аристократия: графиня Греффюль, княгиня Полиньяк, герцогиня Ноай, баронесса Ротшильд – за честь почитали знакомство с ним. Казалось бы, вот он – венец успеха!

Дягилев вернулся в Петербург. Ему мало было Парижа, он хотел завоевать весь мир. Он уже придумал новое оружие взрывного действия. В химический состав взрывчатки должны войти три "Р". Русская музыка, Русская живопись и Русская пластика. Это – балет. Добавим, что к тому времени мэтр русской хореографии Петипа уже благословлял реформы танцовщика Мариинского театра Фокина, уже богачка и идол декаданса Ида Рубинштейн наезжала к последнему за уроками, уже "мирискусников" сразила болезнь Петербурга – балетомания. Ну и, конечно, дивы Анна Павлова и Тамара Карсавина уже были приняты петербуржской богемой и знатью. Дягилев встретился с Фокиным и попросил балетмейстера "подумать над русскими темами".

Наступил вечер 19 мая. Дягилевцы дали "Павильон Армиды", "Князя Игоря" (половецкие пляски) и дивертисмент с русскими танцами "Пир", а через несколько дней – "Сильфиды" и "Клеопатру". Русский балет с солистами Анной Павловой и Адольфом Больмом, с хореографией Фокина и сценографией Бенуа, Рериха, Головина и Бакста предъявили Парижу образчик классицизма и нарушение всех традиций. Париж определил балеты, как "нечто до сих пор невиданное". К финалу "Половецких танцев", с их вакханалией красок и движений, публика, по словам Фокина, "буквально ломала оркестровый барьер". "Я думала, что уже исчерпала все радости жизни, – писала Дягилеву маркиза Рипон. – Вы мне даруете новую, – это последняя и самая большая".

Сезоны Дягилева длились по 1929 год. Премьеры балетов "Призрак розы", "Шехеразада", "Петрушка", "Жар-Птица" в мгновение становились сенсациями. Лучшие театры Европы и Америки приглашали Русский балет на гастроли, монаршие дома ждали Дягилева на аудиенцию, власть Русского Балета не подлежала сомнению. Более того, парижской весной 1917-го Дягилев позволил себе дерзость: "Жар-Птица" появилась на французской сцене с красным знаменем. "Мы все были революционерами, – признавался политически консервативный Дягилев, – когда сражались за дело русского искусства…"

Европа бредила "балетами Дягилева". Но сам он говорил, что у него никакого балета нет. "Не знаю, как лучше определить словами то, что мы показываем публике. Задача, во всяком случае, живописная. Я бы сказал: живопись движений. Но и это слово недостаточно точно определяет наши стремления".

"Наших" Дягилев извлекал из небытия, словно индийский факир. Он открыл Стравинского. Услышал небольшую симфоническую картину "Фейерверк" совсем юного композитора и заказал ему "Жар-Птицу". Он угадал Прокофьева, и тот написал музыку к балету "Шут". В "золотой клетке" своих Сезонов Дягилев пестовал балетмейстерские таланты Нижинского, Мясина, Баланчина. Там не прочь были оказаться и лидеры европейского искусства: Пикассо, Матисс, Равель, Мийо, Орик, Брак вместе с "нашими" Коровиным, Гончаровой, Ларионовым, Головиным, – все поработали на славу Русского Балета. "Наши" помогали Дягилеву обрести в балетах "пленительное" для него равновесие между движениями, музыкой и формой. Однако поиски нередко сопровождались ссорами Дягилева и с Фокиным, и с Павловой, и с Мясиным, и с Бенуа, и со Стравинским. "Дягилев воображает, что русский балет – это он, – негодовал Стравинский. – Наш успех вскружил ему голову!" Фокин, а вместе с ним и Бенуа упрекали Дягилева в заигрывании с публикой. Искания Дягилева привели к тому, что в 1926 году он заинтересовался "советчиной", встретился в Париже с Красиным и Луначарским и после разговора с ними вступил в переписку с Прокофьевым по поводу создания балета "Стальной скок". Но с советским конструктивизмом у него не сложилось. Зато эпохи модерна, авангарда и ар-деко Дягилев ухватил, как Иван-Царевич перо Жар-Птицы, и запечатлел в шедевральных балетах "Половецкие пляски", "Весна священная", "Аполлон Мусагет"… За все Сезоны на счету Дягилева до восьмидесяти оригинальных балетных и оперных постановок, которые вызвали возрождение, а иногда и возникновение национальных балетов стран Европы и Америки. Все танцовщики брали русские имена и фамилии. Дягилев довел "рыночную стоимость" русских артистов на мировых сценах до небывалых высот и сделал из русского имени в балете, как сказали бы сегодня, бренд.

Сто лет прошли как один день. В январе 2009 года Париж первым объявил о начале торжеств по случаю 100-летия "Русских сезонов". Пожалуй, Ватикан смог бы позавидовать иезуитству Шатле. Руководство театра ангажировало "московского фрика", как назвала Олега Кулика парижская пресса, на постановку оперы "Монтеверди". К слову, на вопрос: ходит ли он сам в оперу, Кулик бодрячком ответил: "Я всё время хожу в оперу. В России очень много плохих опер. На Западе лучше. Пина Бауш там или Саша Вальц". Если учесть, что Пина Бауш и Саша Вальц – немецкие танцовщицы и хореографы, то занавес Шатле можно было и не поднимать. "Вог" тоже не прошел мимо события. Майский номер журнала к "Столетию "Русских сезонов", – цитирую, – Сергея Дягилева" разместил пять фотографий молодых артистов Большого и Мариинского театров. О самих Сезонах ни слова, пришлось довольствоваться подробностями статьи о "грандиозном шоу", на которое собрались "все сливки американского общества: от бизнесменов и политиков до актеров и певцов"; речь шла о показе нижнего белья. Но слово, пусть малое, – не воробей. И вот уже девушки из светской хроники журнала приехали в Венецию и положили на могилу Дягилева… свои визитные карточки (см. статью Андрея Колесникова "Дягилеву от светских девушек"). Главный источник информации и пропаганды, телевидение, на секунд несколько прервал атаку зрителя своим "грандиозным шоу" "Евровидение-2009" – и донес-таки новость о 100-летии "Русских сезонов". В этом фейерверке "грандиозных шоу" на мир еще можно смотреть, если прищуришься. Сквозь прищур возник силуэт Большого театра.

30 мая Большой дал "Дягилев-Гала. К столетию "Русских сезонов". По случаю торжества в Москву приехали Пермский театр оперы и балета (Пермь – родина Дягилева) и Парижская Национальная опера. На пути в театр лишний билет никто не спрашивал, ажиотажа заметно не было. Да и день был субботний, теплый и солнечный, нынешний московский житель в такие дни на даче жарит шашлык. Публика, меж тем, собиралась. Прежде всего, было много иностранцев; они приходили целыми группами. Следующий момент: в партере не оказалось ни "монда", ни "тусовки", ни "селебритис". Публика была какая-то подтянутая, целеустремленная, сосредоточенная. Такое впечатление, что вся она состояла в одном тайном заговоре. Но вот к началу гала не оказалось ни одного свободного места, даже служебные – и те оккупированы. Кому-то пришлось занимать ступеньки между рядами.

Третий, заключительный акт, был отдан Гранд Опера. Звездный состав балета представил "Аполлон" Джорджа Баланчина – позднюю редакцию его же балета "Аполлон Мусагет", премьера которого состоялась в Париже в 1928 году, то есть на излете "Сезонов". Балет стал свидетельством охлаждения воли Дягилева к продвижению своей эстетики и рождения Баланчина как балетмейстера: если Дягилев главным называл в балете художника, то Баланчин менее всего зависел от последнего. Баланчин взглянул на балет по-своему и извлек из старой классики и музыки Стравинского стиль, который назовут "неоакадемизмом". О "Мусагете" сегодня можно судить лишь на основе сохранившихся фотографий. Холодок нового стиля, строгая геометрия ар-деко и выразительность застывших поз "белого" балета еще одухотворены присутствием Дягилева. Еще чувствуется атмосфера Олимпа, полная зефирной воздушности и феминной соблазнительности как будто бы бестелесных муз. Редакцией Баланчин актуализировал "Мусагета", и балет заговорил не о боге Древней Греции и его Музах, а о живом, о наболевшем, о самом балетмейстере и его учениках. Пачки муз Баланчин свел к коротким ученическим платьицам, из которого сегодняшняя этуаль Гранд опера Мари-Аньес Жило (Терпсихора) скандально выросла. Да и музы теперь – сама живая плоть, с земным весельем и радостью, с кальвинистской властью разума над чувством. Но отдадим должное: французский балет старается сохранить стиль последнего балетмейстера Сезонов, а прежде танцовщика балета Дягилева и воспитанника петербуржской школы танца, Джорджа Баланчина.

Второй акт был за Большим. Театр показал "Треуголку" Леонида Мясина, "чистейший образец" эстетики Дягилева, его умения искусство сделать жизнью. Либретто – по повести Педро д»Аларкона "Треугольная шляпа", музыку написал де Фалья, сценография Пабло Пикассо. Как и во время премьеры "Треуголки" в 1919 году, успеху сегодняшнего спектакля немало поспособствовал сценический занавес Пикассо. Напряжение группы испанцев, картинно наблюдающих за боем быков, "подзарядило" публику ожиданием испанской страсти, а когда занавес поднялся, то сцена как будто заполнилась ожившими персонажами пикассовских полотен. История о флирте, мнимой измене и любви красавицы-соблазнительницы Мельничихи, её мужа Мельника и старого комичного Коррехидора, он-то и оказался в деревушке в нелепо-пышном одеянии и в треуголке, символе принадлежности к власти (действие – XVIII век), задышала обжигающим солнцем Испании, цыганской пестротой красок и томительно-зазывным ритмом кастаньет. Прима Большого Мария Александрова признавалась, что классической балерине ужасно трудно танцевать на каблуках, но, видя виртуозность, с какой она отбивала финальную хоту, понимаешь: лукавила! Артисты Большого театра, освоившие грамматику испанского танца, сумели – не без помощи художественных мастерских, блестяще воспроизведших декорации и костюмы Пикассо, – передать сценическую магию оригинальной постановки и отстояли честь самого знаменитого москвича Сезонов Леонида Мясина. "Треуголка" сорвала овации, а сидевший недалеко от меня мальчишка лет четырех-пяти неистово бил в ладоши и кричал: "бла-во! бла-во!".

Первый акт был на грани провала, но я вспоминаю о нем, как о милой сердцу русской провинции, с особым теплом. Пермский театр Оперы и балета дал "Половецкие пляски" и "Призрак розы" – два балета Михаила Фокина, которые, едва явились граду и миру, перлами упали в "сокровищницу" мирового искусства. С первым (1909) Сезоны взяли Париж, со вторым (1911) – отстояли в Монте-Карло право завоевателя. И что же сегодня? Попытка реконструировать некогда сенсационные декорации и костюмы Рериха, увы, не удалась. Столбы дыма еще поднимались из приземистых кочевых юрт, еще солнце золотило даль неба, но рериховская передача дыхания степей и таинственности затишья ушла, как вода сквозь песок. О сценографии "Призрака розы" лучше и вовсе умолчать, чтобы не потревожить памяти Льва Бакста. Но музыка Бородина осталась. И если некогда она была главным оружием для вдохновения Фокина, то теперь она стала главным оружием для Пермского балета. Она, как и сто лет назад, пронзала зрителя то негой Востока, то ошеломляла необузданностью темперамента половцев.

Что же касается "Призрака розы", то он и впрямь превратился в призрак балета Фокина. Мария Белоусова (Девушка) и Роберт Габдуллин, по всей видимости, так переволновались перед выходом на сцену Большого, что с трудом справлялись со сложностями фокинской хореографии. Но даже в столь условном исполнении "Призрак розы" сохранил ноты томной прелести Карсавиной, трепет ресниц которой был виден с галерки театра, а также напоминание о способности зависать в воздухе во время прыжка Нижинского, и представление того, каким же хореографическим бизе с летучим ароматом ванили был этот фокинский шедевр!..