Текст книги "Абсолютное зло (СИ) "
Автор книги: Юрий Туровников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Спасибо, вашбродь! – ударил каблуками парень и затопал по коридору.
Воронцов потер виски и уставился в потолок.
«Опять ни единой зацепки. Этот маньяк вконец страх потерял! Совершить нападение в общественном учреждении! Он бы еще к нам в Управление заявился, наглец!».
Честно говоря, Виктор испытывал двоякое чувство. С одной стороны, ему Мавсисян никогда не нравился. Обезьяньи ужимки могут рассмешить разве что детей в зоопарке. А с другой – это еще один нераскрытый эпизод, который утром придется подшить к делу за номером «322–223».
– Ну что, по домам? – капитан помассировал веки и обратился к Зотову. – Ты там особо не зверствуй на страницах своей газетенки, ладно? Прошлая из меня такого самоуверенного героя сделала, что я сам поверил. Ладно, езжай.
– Обижаешь, начальник! – улыбнулся журналист и пожал протянутую ладонь. – А ты?
– Задержусь на пару минут и тоже свалю.
– Окей, пока!
– Пока…
Где-то на просторах Русландии. 10 часов 00 минут.
Посреди бескрайнего поля тарахтел желтый трактор, который волочил за собой плуг. Земля вздымалась огромными комьями чернозема. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу, обутые в резиновые сапоги, журналисты всех телевизионных каналов. Операторы держали на своих плечах цифровые камеры, передавая изображения в студии, где шел прямой эфир с местасобытий в формате 3D. Наконец, трактор перестал рычать, выпуская в небочерный дым, торжественно дернулся и заглох. Со скрипом распахнуласьводительская дверь, и на землю спрыгнул сам Император, в лаптях ифуфайке. Сюзерен помахал собравшимся гаечным ключом 17х19 и принял изрук Великого Председателя плетеный короб на ремешке, в виде барабана, который повесил на шею.
Ступая по свежевспаханной целине, Государь запускал свою длань внутрь чудо-корзинки и, брав там горсть зерна, усердно бросал перед собой. Целый час Император мерил шагами поле, пока не устал, как лошадь, и по уши не перевозился в навозе.
Журналисты уже с нетерпением ждали возвращения Правителя, размахивая микрофонами. Наконец, Сюзерен, чертыхаясь, подошел к ним и дал интервью.
– Хороша земля Русландская! За двенадцать лет я подниму сельское хозяйство с колен. И почему, когда я на трон сел, мне никто не сказал, что оно в полной заднице? Я-то думал, что хлеб на деревьях растет! Сегодня мы засеяли первый урожай брюквы, а завтра посадим репу и ананасы! – Император был в ударе. – Каждому трактористу по трактору! Каждой доярке по сиське, то есть дойке… вымю… Ну, вы поняли. Каждому быку по тёлке!
– Каждой сауне по проститутке, каждой твари – по паре! – декламировал Сюзерен. – Заложим все поля асфальтом, чтобы трактористов не трясло на ухабах во время работы. Ударим авианалётом по бездорожью, бюрократизму и разгильдяйству! Прямо завтра и подпишу указ.
Великий председатель стоял с умным видом за спиной своего хозяина и кивал. После интервью Император, вместе с журналистами, покатался верхом на свиньях, расцеловал всех коров, потом забрался в личный реактивный самолет и улетел в столицу.
Клуб «Телочки и козочки». 13 часов 00 минут.
Следователь Воронцов, одетый, как обычно, в джинсы, футболку и куртку, сидел за столиком в центре зала элитного клуба, где любили проводить все свободное от саун и спа-салонов время гламурные тети и дяди. Журналист Зотов, сменивший кожаный костюм на вновь вошедший в моду коричневый вельвет, сидел рядом. Мужчины держали в руках высокие стаканы и тянули через трубочки сок манго. Сейчас в клубе практически никого не было: пара посетителей из киношной богемы, бармен и уже немолодая толи певичка, толи фигуристка, которая сидела в мягком кресле напротив Виктора и Владимира. Под потолком кружились зеркальные шары, а из колонок, развешанных на стенах, лилось оглушительное «унц-унц». Вокруг шеста на небольшом подиуме, в клубах пара, исторгаемых дым-машиной, кружилась тощая стриптизерша, как говорится, ни сиськи, ни письки и попа с кулак, но на нее никто не обращал внимания.
– Ну, и долго вы молчать будите?! – спросила Сисинович, одетая в короткую юбку и лиф от купальника. – Уже сорок минут сидим, – Она закрыла газету «Жизнь Империи», где про нее не было сказано ни слова, и слегка опечалилась.
Воронцов с трудом оторвался от созерцания поражающих воображение и будоражащих желание двух глобусоподобных молочных желез собеседницы и посмотрел ей в глаза. Он чувствовал, что стал красным, как помидор. Щеки горели. Зотов же продолжал таращиться на грудь певицы самым наглым образом, без малейшего стеснения.
– Анна… Можно вас так… – сыщик сглотнул, – называть?
– Конечно, конечно, – ответила та, закинув ногу на ногу.
– Я представляю Управление Имперского сыска. Капитан Воронцов моя фамилия, – и он показал удостоверение. – Это Владимир Зотов, наш младший научный сотрудник. Не знаю, как начать…
Сисинович закатила глаза и самым обескураживающим движением а-ля «Основной инстинкт» поменяла ноги местами. И Зотов и Воронцов даже перестали дышать.
– Вы, мужики, всегда не знаете, как начать, а потом оп – и уже все.
– Анна, нам нужна ваша помощь в поимке преступника, – продолжил сыщик. – Вы, возможно, знаете, что в столице орудует маньяк. Мы хотели бы воспользоваться вашими си… Вашим образом, чтобы привлечь внимание этого субъекта. Делать особо ничего не придется. Просто постоять на площади. Скажу наперед, что операция будет сниматься ведущими каналами.
– О, я обожаю реалити-шоу! – захлопала в ладоши «звезда», от чего ее «прелести» заходили ходуном. Зотов одернул воротник рубашки, а Воронцов промокнул вспотевший лоб салфеткой. – Я согласна, граф, но мой гонорар – сто тысяч империалов.
– По… рукам!
Сисинович наклонилась вперед, чтобы пожать ладонь следователя, и тот чуть сознание не потерял, вдохнув дурманящий аромат карамели, исходящий от певицы. Его взгляд невольно скользнул вниз.
«Чудо чудное, диво дивное. Не женщина, а шестиствольный миномёт! – подумал Виктор».
Тут из сумочки, стоявшей на кресле поп-дивы, вылезла малюсенькая кошечка, абсолютно лишенная шерсти, и забралась хозяйке на колени, завиляв своим куцым хвостиком и лизнув притягивающую взгляды ложбинку на теле девушки.
– Какая прелесть, – выдохнул журналист. – А можно потрогать?
– Можно, – сказала Анна и улыбнулась.
Зотов встал с кресла, перегнулся через стол, едва не опрокинув стаканы, и двумя руками схватил певицу за грудь. Та успела только ойкнуть, но не возмутиться. Владимир ее опередил.
– Вы сами разрешили!
– Но я думала, что вы хотите потрогать мою киску! – захлопала ресницами «светская львица».
– Хочу, но у вас там кошка, а у меня на них аллергия.
Сисинович замерла с открытым ртом, задыхаясь от возмущения. Такой наглости никто еще не набирался! Даже ее нынешний бой-френд. А на вопрос Воронцова: «А можно мне?», она чуть не испепелила следователя.
– Ждем вас завтра к двенадцати дня на площади «Святого Сюзерена».
Приятного вечера. Гонорар вам выпишут сразу по окончании операции. – Виктор дернул Зотова за рукав рубашки, и они поспешно покинули клуб.
По улице проносились дорогие иномарки, насыщая воздух парами подорожавшего бензина. Ветер хлопал рекламными растяжками. На огромном экране, что нависал над площадью, шел рекламный ролик нового отечественного блокбастера.
«Император. Спасибо, что живее всех живых».
– Я в управление, – сказал Воронцов. – Надо еще раз обрисовать план шефу и уточнить детали.
– А я пойду, сдам статью. Завтра с утра будет на первой странице, – Зотов разгладил усы и поправил очки. – Как тебе такой заголовок: «Сисинович ждет маньяка». Или «Сисинович мечтает стать жертвой»? А, может, так: «Шестой номер на площади „Святого Сюзерена“»? Или «Я жду тебя в 12.00 на площади. Твоя Аня»? А «Анна и маньяк: место встречи изменить нельзя»?
– Соедини все пять: «Место встречи изменить нельзя: Сисинович мечтает стать жертвой маньяка на площади „Святого Сюзерена“ сегодня в 12 часов 00 минут», – предложил капитан.
– Гениально! – согласился журналист. – Я в редакцию!
Он поймал таксомотор и скрылся в потоке машин. Воронцов добрел до припаркованного в ста шагах от клуба «Майбаха» и, обматерив кого-то в громкоговоритель тронулся, с места. Он проехал ровно двадцать метров.
Какой-то лихач на «БМВ ХЭ -10» подрезал Виктора и остановил свою машину под знаком «Остановка запрещена». Мало того, он заскочил на тротуар, едва не сбив женщину с ребенком.
– Совсем обнаглели! – возмутилась та.
– Хлебало завали, мымра. Я хозяин жизни, – рыкнул водитель «бумера», выходя из машины.
Женщина шарахнулась в сторону, прикрывая собой сына. Раздался сигнал клаксона, а спустя секунду «Майбах» уже сдавал задним ходом. Боковое стекло опустилось, и из проема высунулась рука, сжимавшая черный «Маузер».
Раздались два хлопка, свист воздуха, выходящего из простреленных колес, и «бумер» накренился. Хозяин джипа схватился за голову.
– Ты чего, сука, наделал?! – и он бросился на вышедшего Воронцова. – Я тебя сейчас на лоскуты порву!
Виктора такая перспектива не прельщала, поэтому он шагнул в сторону и отточенным движением ударил громилу ладонью по горлу. Когда бузотер закатил глаза от боли, сыщик добавил ему ногой между ног. Хам крякнул и рухнул на колени. В завершении поединка капитан приложил его кулаком в ухо.
– Вы имеете право хранить молчание! – сыщик похлопал бесчувственного «хозяина жизни» по щеке. – Я даже вам это настойчиво рекомендую.
Бейте в бубен, рвите струны! Свершилась полная победа над злом, которое поскуливало, лежа на асфальте под билбордом с рекламой одной государственной структуры.
«„Настучи“ на соседа и тебе зачтется!
Когда „накапают“ на тебя, мы смягчим наказанье.
Полиция по налогам – с нами надо дружить!».
Воронцов присел на корточки и обыскал водителя «бумера». Найдя портмоне, Виктор вытащил из него все деньги, тысяч тридцать империалов примерно, и протянул их перепуганной мамаше.
– Это вам за испуг.
Та схватила отступные и припустила по улице, волоча за собой голосящего мальчика.
– Мама, это точно не Брюс Уэйн?!
Капитан усмехнулся и мысленно произнес:
«Нет, малыш. Я простой полицейский, который делает свою работу».
Переступив через неподвижно лежащего «быка», Воронцов сел в машину и поехал в Управление на доклад к своему любимому шефу.
Управление Имперского сыска. Кабинет Жеглова. 15 часов 00 минут.
Мириады пылинок витали в потоке солнечных лучей, что пробивались сквозь кристально чистые стекла в окнах генеральского кабинета. Сам Глеб Егорович со знанием дела поливал фикус, стоящий на широком подоконнике. Потом, поставив лейку, начальник сыска взял влажную салфетку из микрофибры и один за другим протер все листочки своего зеленого любимца. Офицеры откровенно скучали: кто зевал, кто игрался с телефоном. Один Воронцов нервно покусывал губы. Жеглов занял свое место за рабочим столом и кашлянул в кулак. Все оторвались от своих дел и устремили взоры на шефа.
– Витя, сообщи коллегам, как у тебя обстоят дела с расследованием, и я тоже послушаю. Хотя, молчи, я прочитаю. – Он развернул свежий номер «Мир криминала». – Так, ага… Вот. Целый разворот!
«Я иду тебя искать?».
«Сколько будет продолжаться победное шествие маньяка по улицам столицы, никто не может сказать. Пресс-служба сыскного управления молчит. Куда смотрит лучший следователь империи? Граф безуспешно пытается найти хоть одну зацепку по данному делу. Сможет ли один профессионал одолеть другого? Судя по всему, это дело станет для Воронцова тем самым камнем преткновения.
Тем временем, маньяк нанес еще один удар: он покусился на самое святое для миллионов русландцев – на юмориста Мавсисяна и отсек ему ногу. Сможет ли теперь гений шутки порадовать нас новыми выступлениями – не известно…».
– И так, господа, – начальник обратился к присутствующим. – Что мы имеем на сегодняшний день? У нас одно убийство и четыре тяжких телесных повреждений.
Все не раскрытые. Этот маньяк у меня вот уже где сидит! – Он постучал по себя по шее. – Я в панике, и с этим надо что-то делать.
Виктор опустил взгляд и понял, что сейчас «распекать» именно его. И не ошибся.
– Встань, Воронцов. Не в угол, пока так постой, – спокойно сказал генерал, поправив аксельбант. – Вот как у тебя так получается? Точнее, не получается?
Наш Император, да продлит Создатель его годы, оказал тебе честь, вручил такую почетную награду… Практически усыновил. А ты? Где рвение? Витя, ну не молчи. Что ты, в самом деле, как малолетний пацан, которого застукали в женской бане за подглядыванием в замочную скважину? Да, преступник умен, но ты – легенда сыска, мать твою за ногу. Твоя фотография висит на доске почета.
Жеглов отбросил газету за спину. Офицеры молчали. Воронцов взорвался.
– Ну давайте расстреляем меня!
– Нельзя, у нас мораторий на смертную казнь, – вздохнул генерал. – И не повышай голос. У себя в кабинете орать будешь, здесь я главный. Достал твой маньяк уже, честное слово! Жили спокойно и на тебе! Огромное несмываемое пятно позора расплывается на Управлении, ни какая тетя Ася вместе с мистером Пропером не помогут.
Капитан вздохнул. Давно его так не «песочили», по-отечески, от чего становилось еще обиднее и противнее. Прямо перед коллегами неудобно стало.
– Глеб Егорович, – Виктор положил на стол удостоверение, – увольте меня и поручите следствие кому-нибудь поумнее. Вон сколько тут офицеров сидит, у них опыт и срок службы больше. А я пойду сторожем работать в РусГазПром. Там и спокойнее и зарплата раз в сто больше.
Глаза офицеров увеличились в размерах, и они сначала посмотрели на капитана, а потом на генерала. С него станется, как два пальца об асфальт – выгонит из теплого кабинета и пошлет на передовую, в окопы, а никому не хочется, не привыкшие. Жеглов расстегнул китель, откинулся на спинку стула и закурил.
– Не пори горячку, Витя. Забирай «ксиву» обратно. Ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать. А я помогу.
«Помог уже один раз, – нервно подумал Воронцов и убрал удостоверение во внутренний карман куртки».
– Просвети нас, как ты смог разгадать дело о похищении Имперского газа?
Виктор вздохнул.
– Так там все просто. Я выяснил через сотрудников управляющей компании на каком участке идет потеря. Поехал туда и через три дня поисков обнаружил несанкционированную «врезку». От нее тянулся водопроводный шланг, который уходил, если верить компасу, на запад. Я закрыл вентиль на кране и пошел вдоль этого самопального газопровода. На самом краю Белгородской губернии я нашел дом, где жил некий дед Кондратий Пехто, который сожительствовал с вооруженной пистолетом бабкой Глафирой. Они закачивали ворованный газ в баллоны и продавали за границу. Ничего сложного. Дело прозрачное. Старику, как главарю банды, дали пять пожизненных. Еще его правнуки досиживать будут.
Старушку разоружили и отправили в Ханты-Мансийск на десять лет, расчищать биатлонную трассу.
– Вот, – махнул рукой Глеб Егорович. – Можешь, когда хочешь. А про шестнадцать вагонов с книгами Клязьминской? Кстати, как у нее рука, не отросла?
Воронцов на шутку никак не отреагировал. Тем более, что черный юмор его раздражал. Подобным идиотизмом страдает Имперское здравоохранение, заставляя инвалидов ежегодно представлять справки для подтверждения нетрудоспособности. Вдруг за это время ампутированная конечность, действительно, выросла, как хвост у ящерицы. Сосед Виктора по лестничной клетке, Кузьмич, ветеран войны, хотел даже плюнуть на пособие, лишь бы не мотаться по очередям и не скакать по городу на одной ноге, размахивая костылем, чтобы продлить инвалидность.
– С вагонами тоже проблем не возникло. Тут я действовал в соответствии с логикой. Вряд ли похититель украл книги, чтобы читать. Хватило бы одного экземпляра. А тут – целый состав! Понятно, что хотел лишить народ нашей необъятной родины долгожданного бестселлера. Говоря простым языком – уничтожить. А как это сделать? Утопить? Так не тонет. Бумага же. Следовательно – сжечь. Преступник решил действовать наверняка. Для этого ему понадобился бензовоз, который он угнал со стоянки одного придорожного кафе, пока водитель поедал пельмени. Я сложил два звена в единую цепь: вагоны и бензовоз. Мне все стало ясно.
Хорошо, что грузовик оснастили системой слежения «Глосанус». Я, заручившись поддержкой пожарных, на всякий случай, пустился в погоню на автоцистерне. И не прогадал. Преступник уже успел облить вагоны бензином и поджечь. Спасибо боевому расчету. Ребята все потушили в считанные минуты.
Тираж был спасен и возвращен законному владельцу.
Генерал расплылся в улыбке.
– Ну, красавчик же?! – спросил он начальников отделов, и те согласно закивали. – А в чем загвоздка в деле с маньяком? Где логика? Где прозрачность?
Расстраиваешь старика. Ай-ай-ай! Нехорошо.
– Глеб Егорович, – Воронцов воспрянул духом, – именно из-за этого вопроса я и пришел сегодня вовремя.
– Ну, спасибо тебе, уважил старика! – начальники отделов поддержали шутку генерала робкими смешками.
Виктор продолжил.
– Я-таки разработал план операции по поимке маньяка. Мне нужна помощь.
Все продуманно до мелочей. Вы – руководите операцией, я контролирую ее ход.
– Угу, – Жеглов подался вперед. – А в случае провала кто сядет? Ты или я?
– Сядем все! – подал голоса руководитель пресс-службы Управления.
Капитан махнул рукой.
– Да ну вас, господин полковник. Вечно вы страху нагоняете. Зарылись у себя в кабинете, как крот в норе, и света белого не видите. Перекладываете бумажки с одного края стола на другой целыми днями, и думаете, что важное дело делаете.
Практически подвиг! Кто не рискует, тот не пьет шампанское, как говориться!
Тот усмехнулся.
– Я могу пить эту гадость безо всякого риска, сидя дома на мягком диване.
– Поэтому у вас и нет ни одной награды! Ни за доблесть, ни за заслуги! Одни юбилейные, – продолжил перепалку Воронцов.
– Да по херу! – разозлился полковник. – Стаж идет – зарплата капает!
– Заткнуться! – заорал Жеглов и с грохотом опустил свои пудовые кулаки на стол.
Все замолчали. Наступила гробовая тишина. Несколько секунд ничего не происходило. Потом раздался еле слышный скрежет, и полировка столешницы стала покрываться мелкими трещинами, а затем предмет старинного мебельного интерьера попросту развалился пополам. Генерал встал в полный рост и спокойным голосом сказал:
– В завтрашней операции принимают участие все без исключения! Никаких больничных и отгулов. На кону наша репутация и честь всей службы. Воронцов, вводи нас в курс дела, а то я запамятовал уже.
Совещание продлилось до конца рабочего дня. Виктор в красках описал свой план, подкрепив схемами, нарисованными на ватмане. Естественно, не обошлось без вопросов, претензий и очень «мудрых» советов от тех, кто не выходил из кабинета с тех времен, как окончил Академию сыска. В конце концов, идея Воронцова была одобрена и утверждена.
Квартира Воронцова. 19 часов 00 минут.
Придя домой, Виктор первым делом принял контрастный душ, побрился опасной бритвой и почистил зубы. Потом загрузил одежду в стиральную машину. Одеваться не стал, просто обернулся полотенцем.
Пройдя на кухню, сыщик забросил в микроволновую печь пять картофелин и замороженный кусок курицы. Через пятнадцать минут раздался звуковой сигнал, известивший и следователя и всех его соседей, что еда готова. Приготовив себе пюре, Воронцов поужинал, запив нехитрую стряпню порцией виски «Джек Дэниэлс». Помыл посуду и прошел в комнату. Открыв шкаф, достал свежий комплект одежды и аккуратно повесил его на спинку стула, надраил до блеска ботинки. Затем, в течение еще получаса чистил свой «Маузер». Предстоящая операция не давала ему покоя. Выкуренная пачка «Капитан Блэк» спокойствия не принесла. Остаток виски тоже помог не особо.
Тогда Виктор разложил все «подарки», что прислал ему маньяк.
Сначала пролистал Беляева. Вчитываться не стал, помнил еще со школьной программы. Прачетт и Коллинз остались не тронутыми. Потом посмотрел присланные фильмы. Стрелки часов давно перевалили за полночь. Виктор лег на кровать, погасил свет и закрыл глаза. Заснул он мгновенно.
Сон капитана № 3.
Темнота. Вокруг разносилось эхо падающих на пол капель. Снаружи натужно завывал бродяга-ветер. По телу побежали мурашки, и Виктор поспешил щелкнуть зажигалкой. Он снова в полумраке шел по ангару, скользя в багровых потоках крови. Тяжелое и прерывистое дыхание образовывало в промерзшем воздухе клубы пара.
Теперь к смертельным «украшениям», свисающим с потолка, добавились отрубленные ноги. По полу плясали вычурные тени. Снова раскатами грома зазвучал чей-то истерический смех.
На этот раз Воронцов двигался уверенней, в полный рост, отстраняя от себя отсеченные конечности и не обращая внимания на капающую сверху кровь.
Раскачивающиеся головы смотрели на него вываливающимися глазами, улыбались смертельным оскалом и пытались укусить его, клацая зубами. К горлу подкатила тошнота, но капитан сдержал рвотный позыв.
– Иди ко мне! – прозвучал шепот, заставивший Воронцова остановиться. – Иди ко мне!
Голос слышался с конца ангара. В прошлый раз именно там висела странная картина. Между частями тела просматривалась ее позолоченная рама. Виктор приблизился к холсту и всмотрелся в рисунок: на полотне застыл неизвестный человек, вот только лица не видно, оно скрыто капюшоном. Но что самое удивительное, картина жила! Вырывающиеся изнее порывы ветра развивали полы плаща нарисованного незнакомца и билив лицо следователя.
– Кто ты?! – спросил Воронцов.
Но ответа не последовало.
