Текст книги "Абсолютное зло (СИ) "
Автор книги: Юрий Туровников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– Будьте добры, четыре штуки, – сказала мама, и мальчик облегченно вздохнул.
– Два в одни руки! – прохрипела продавщица.
– Я с сыном, – сказала женщина и тут же из окошка показалась голова в белом колпаке, из-под которого выбивались рыжие кудри. Глаза хозяйки ларька осмотрели мальчика, и голова вновь исчезла.
Мама мальчика взяла эскимо и положила три из них в маленький полиэтиленовый пакетик, а тот, в свою очередь, в тряпичную сумку. Но одно мороженное таки досталось Вите прямо тут.
– Остальные я в холодильник уберу. Когда еще купим…
Мальчик трясущимися от восторга руками взял долгожданный десерт, внимательно изучил голубую обертку и посмотрел на очередь.
«Жалко их, – подумал Витя. – Точно не всем хватит».
И он припустил по улице, догоняя любимую маму…
Библиотека имени замерзшего шпиона. 11 часов 00 минут.
Воронцов преодолел бесконечный подъем по лестнице, взял тележку и побрел вдоль книжных стеллажей. Пользуясь приготовленным заранее списком литературы по различной символике, он на ходу сваливал в свой короб на колесиках старинные тома. На всякий случай он присовокупил и роман «Код да Винчи». Мало ли что.
Сев за свободный стол, Виктор положил перед собой фотографию с места происшествия и принялся листать страницы пыльных фолиантов. Минуты текли медленно, превращаясь в часы. Следователь не отвлекался даже на перекур, ведь до ближайшего разрешенного места, где можно подымить, восемь остановок на метро, а на машине, с учетом пробок на дорогах, дня два. Привлекать к себе излишнее внимание и рисковать, закурив прямо в библиотеке, Воронцов не решился. Не то место для понтов.
От количества книг по оккультизму и прочей демонологии у сыщика голова разболелась еще сильнее. Ни один из найденных им символов не совпал с искомым. «Код да Винчи» тоже оказался бесполезным. Несколько раз Виктор порезался о страницы, и теперь пальцы раздражающе пульсировали. Но отступать сотрудник полиции не собирался. Не в его принципах. Следователь посмотрел на часы: табло высветило буквы «восемнадцать часов и сорок пять минут». Тележка опустела только наполовину. Работник сыска откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
«Гадский папа! Я уже могу самостоятельно, без посторонней помощи, вызвать любого демона высшего уровня и наложить вековое проклятье на весь урожай сахарного тростника в Северной Америке. Могу подрабатывать некромантом, если нужно, а толку по делу – ноль. А ведь в фильмах все просто: хоп-хоп и преступник пойман. Думаю, тут даже Пинкертон репу зачесал бы».
– Что же означает этот чертов символ?! – сквозь зубы выдавил Воронцов.
– Прошу простить меня великодушно, – прозвучало у него за спиной. – Я краем своего эльфийского уха услышал, что вас интересует значение данной руны.
Виктор открыл глаза и обернулся. За его спиной стоял высокий юноша, худощавого телосложения, в очках и папкой под мышкой, который тыкал пальцем в фотографию.
– Ты кто? – удивленно спросил капитан.
– Мое имя – Идиотофиэль, я из клана ночных эльфов, что в Веселом Саду. В миру – Алексей Дундуков. Я могу помочь тебе, человек. Я в совершенстве знаю язык Перворожденных, на изучение которого у меня на это ушел ни один год!
– Да не уж-то?! – офицер сложил руки на коленки, свернул губы бантиком и захлопал ресницами. – Ну, убей меня своими познаниями, лесная диковина.
– Это руна написанна мордорским языком, который не должен звучать! – с самым серьезным видом произнес блаженный и закатил глаза.
– Обалдеть! Тогда просто переведи, я не расстроюсь.
Парень собирался духом минут пять, бубнил что-то неразборчивое и заламывал пальцы. По-видимому, молился каким-то своим богам. Наконец, он созрел и произнес загадочным тоном.
– Здесь сказано, да простит меня владыка Элронд с Китай-Города, следующее, – молодой человек закрыл глаза и прошептал: – Голум жил! Голум жив! Голум будет жить! Не дай Эру Всемогущий…
При этом и земля не раскололась, и небеса не разверзлись, убивая молниями всех и вся.
– И это все?! – злобно сверкнул глазами Воронцов.
– Да.
– Так какого гоблина ты мне здесь заливаешь в уши свою Лориэнскую патоку?!
Нельзя было сразу сказать?! – Виктор вскочил с места, сунул фотографию в карман и пошел прочь из библиотеки, ругаясь во весь голос. – Я, блин горелый, проторчал тут хрен знает сколько часов, а он меня… Я фигею, дорогое издательство! Голум, мать его. Нет, вы видели?!..
«Эльф» и другие посетители читального зала, проводили странного человека недовольными взглядами и вернулись к написанию научных трудов и дипломных работ.
Империальское шоссе. Дом № 100. 14 часов 00 минут.
Пообедав голубцами по-тайски в столовой вновь открытого «Института благородных девиц» и запив их одноименным кофе, Виктор немного пришел в себя, после неожиданной встречи с «эльфом». Как бы не хотелось сыщику вернуться домой, где царил легкий бардак, именуемый Воронцовым как «творческий беспорядок», а еще оставалась куча не раскрытых дел. Именно ими и решил заняться следователь. Тем более он и так собирался это сделать. Помешало ночное происшествие.
У сыщика уже имелась развернутая версия одного эпизода, и ему оставалось только просветить сторону потерпевших и вывести на чистую воду подозреваемого.
Капитан подъехал к массивным кованым воротам шикарного особняка и нажал на клаксон. Камеры видеонаблюдения повернулись в его сторону, и через секунду створы дернулись и откатились в стороны. Колеса прошуршали по гранитной крошке, и «Майбах» замер у входа в дом. Шторы «аквариумных» окон качнулись.
Его ждали.
Выйдя из машины, Воронцов, неся большую сумку, поднялся по мраморной лестнице, прошел через дверь, заботливо открытую пожилым дворецким в ливрее, и встретился лицом к лицу с хозяйкой дома, миловидной особой лет тридцати пяти. Женщина, одетая по последнему писку Русландской моды, в прозрачную сорочку, протянула свою изящную ручку, надеясь, видимо, на приветственное лобзание. Но Виктора ее конечность ни сколько не интересовала, и он ограничился скупым рукопожатием.
– Господин капитан, – скривилась хозяйка. – Хотелось бы верить, что вы пожаловали с хорошими новостями.
– Более чем, – ответил тот, проходя в гостиную и садясь на огромный диван черной кожи.
У дальней стены потрескивал камин. В центре комнаты, на тигровой шкуре, лежал громадных размеров мраморный дог. Угольно-черные шторы китайского шелка с затейливыми иероглифами скрывали «аквариумные» окна. В помещении царил полумрак, подпитываемый звуками азиатской музыки.
– Предложить вам что-нибудь выпить? – женщина наигранно улыбнулась.
– На службе не пью, – сухо ответил Воронцов. – Перейду сразу к делу. Я провел расследование и нашел вашу пропажу.
Капитан подвинул хозяйке сумку, принесенную с собой. Та, словно ребенок, получивший подарок на Новый год, залезла в нее чуть ли не с головой и выудила оттуда унитазное сидение, отлитое из чистого золота.
– О, не знаю, как вас и отблагодарить! – воскликнула она, прижимая находку к груди.
Виктор оглядел хозяйку с головы до ног, задержав взгляд на филейной части.
«Все ты знаешь, только предложить стесняешься! – подумал сыщик, а вслух сказал».
– Ваша пропажа обнаружилась в ближайшем ломбарде. Мне дали словесный портрет преступника и я, если желаете, сообщу вам кто это.
– Будьте так любезны, голубчик! – женщина положила находку на диван и села сверху.
– Это ваш дворецкий.
– Серж?! – удивилась та и заорала на весь дом, так, что спящая псина вскочила на все четыре лапы. – Серж, иди немедленно сюда, мерзкий дед!
– Именно. Преступник – дворецкий, хоть и не убийца, но все равно как-то по детективному.
Шаркая стоптанными башмаками, в гостиной появился явно поддатый старик.
Его парик сполз на бок, открывая проплешину, а из кармана ливреи торчало бутылочное горлышко. Судя по амбре, дворецкий долго и трепетно вкушал дешевый портвейн.
– Звала, Светлана… ик… Сергеевна?
– Это ты, пердун немощный, меня обокрал?! – побагровела хозяйка, а дог навострил уши. – Спокойно, Хот, спокойно.
«Она назвала собаку Хот? – удивился Виктор. – Странная кличка. Дог Хот. Хот Дог. Идиотизм!».
Дворецкий пожал плечами.
– Ну я… ик…
– Но почему?! Тебе что, плохо живется? – мадам Светлана схватилась за щеки и покачала головой. – Говори, как на духу.
Старик вздохнул и почесал затылок.
– Выпить мне захотелось. Вот, решил вспомнить молодость, когда я по малолетке хаты бомбил. Ну и тиснул стульчак этот. Я же принес взамен него пластмассовый. А твоей, извиняюсь, жопе, не по хер, на что садиться? Или она смотрит, выбирает? Диаметр, там, изгибы характерные, чтоб соответствовали твоей анатомии? Чтоб стояло по фен-шую? Ик…
Хозяйка залилась краской и спряталась за китайским веером, но даже так капитан чувствовал, как от нее пышет жаром стыда.
– Но у меня же целый бар! Келдыряй не хочу. Почему оттуда не взял, старый ты пень? – Светлана Сергеевна стала понемногу отходить. Любила она старика.
Виктор с умилением наблюдал за беседой. Никогда ему еще не доводилось такого слышать. До чего мир докатился?! С виду приличная дама в один миг стала базарной торговкой. Сплошные метаморфозы. А дворецкий молодец, держится. Другой бы на его месте либо в ногах валялся, вымаливая прощения, либо ушел в полную несознанку.
– Действительно, почему? – вступил в разговор Воронцов.
Старик поправил парик, посмотрел сперва на хозяйку, потом на следователя, и ответил.
– А где экстрим?
– Тьфу, ты, чтоб тебя! – сплюнула женщина и обратилась к сыщику. – Виктор Викторович, а что этому ослу будет теперь?
Капитан повернулся и со всей серьезностью ответил.
– Если заберете заявление, то отделается пятнадцатью сутками исправительных работ за хулиганство. Будет натирать до блеска рельсы на секретной линии казанского направления. А за наши услуги вам придет счет. Всего доброго, – следователь кивнул на прощание хозяйке и обратился к дворецкому. – А ты собирайся, со мной поедешь. Тебя ждут паста Гоя и километры стали.
– Ну что, папа, допрыгался?!
Хозяйка особняка проводила мужчин до машины. Когда старик уселся на заднее сиденье, а Воронцов занял свое и завел двигатель, он выглянул в окошко и спросил.
– Светлана Сергеевна, а позвольте поинтересоваться, кем вы имеете честь работать?
Женщина широко улыбнулась, сделала книксен и гордо ответила.
– Учитель русского языка и литературы в начальных классах, по совместительству.
«Как я сразу не догадался! – подумал Виктор и вдавил педаль газа в пол».
А магнитола разразилась очередным блоком новостей. Невидимая повелительница радиоволн томным голосом вещала на всю страну.
«Добрый день, Русландия! Император жив и здоров, а теперь о других событиях.
Наконец поставлена промежуточная точка в процессе над бывшим оборонным министром, которого обвиняют в хищении нескольких миллиардов империалов. Как сообщил нам адвокат обвиняемого, деньги никто не крал. Они сгорели в результате авианалета челоябинского метеорита, который к тому же разрушил все стадионы, подготовленные для будущей олимпиады, находящихся в тысячи километрах от места падения болида. Теперь всех интересует другой вопрос: каким образом деньги министерства обороны оказались в Челоябинске и как они исчезли за год до того, как метеорит вообще появился.
Теперь о погоде…».
Дом Воронцова. 19 часов 00 минут.
День, медленно, но верно, клонился к вечеру. Солнце уже начало скатываться к горизонту, когда Воронцов, покончив с делами, возвращался домой. По привычке решил заглянуть в почтовый ящик. Позвенев ключами, открыл замок и извлек на свет электрическийквитанцию об оплате жилья. Посмотрев на сумму, сыщик присвистнул.
– Нихера себе! Моя квартира что, на Капитолийских холмах зарегистрирована, и в ней прописана половина жителей Таджикистонской автономии, или теперь из крана «Текила» течет? Где тогда мои лимончики? И, судя по всему, я плачу за освещение всего города в ночное время! – Он убрал злополучный листок ежемесячных расходов в карман куртки. – Я за двадцать лет уже столько империалов выплатил, что мог бы себе шестнадцатиэтажку купить, причем в Майами! Там тепло и апельсины.
Медленно поднимаясь по ступенькам, Виктор услышал внизу какой-то шум и насторожился. Замерев, он прислушался. За ним явно кто-то крался. Капитан сделал еще несколько шагов и затаился. Преследователь тоже остановился.
Стараясь не шуметь, следователь на цыпочках добрался до квартиры и вытащил из кобуры свой «Маузер». Свет на лестничной площадке, как всегда, отсутствовал, какая-то падла своровала лампочку, и темнота скрыла присутствие сыскаря.
Когда неизвестный добрел до квартиры Воронцова, тот приставил дуло к виску своего преследователя и спросил.
– Тебя сразу к праотцам отправить или поговорим для проформы?
Человек в темно-синей спецовке с испугу начал заикаться.
– Я… Я эт-то…С-служба до-доставки. Ба-бандероль д-для г-графа В-воронцова, из семнадцатой.
– Ну я Воронцов, – сказал Виктор и опустил пистолет. – От кого?
Посыльный облегченно вздохнул, поняв, что убивать его никто не собирается, по крайней мере, сейчас. Он сглотнул застрявший в горле комок и ответил.
– Анонимно. Просили доставить. Все оплачено. Даже расписываться не надо.
Молодой человек протянул сверток, и когда адресат зажал его стальной хваткой, припустил со всех ног вниз, перепрыгивая сразу через четыре ступеньки.
Капитан пожал плечами и, открыв дверь, вошел в квартиру. Щелкнул выключатель, и в коридоре, впрочем, как и по всей квартире, вспыхнули лампочки в шестьдесят свечей каждая.
Виктор скинул обувь, повесил на крючок прихожей куртку и прошел на кухню.
Бросив в микроволновую печь тарелку пельменей из холодильника, он зашел в комнату, включил телевизор и решил рассмотреть неожиданную посылку.
Обычная, на первый взгляд, бумага. Следователь поднес сверток к носу и принюхался. Ничего подозрительного. Затем приложил бандероль к уху: не тикает. Уже хорошо. Остается два варианта: или сибирская язва, или бомба, сделанная по всем законам международного шпионажа. Открыл и привет Создатель, а в его случае, учитывая далеко не безгрешный образ жизни, Диавол.
Капитан засадил за свою жизнь стольких нечистых на руку людей, что от них можно ожидать чего угодно. Наплевав на опасность, Воронцов рванул бумагу, и его взору предстал небольшой книжный томик.
«Голова профессора Доуэля». [5]5
Голова профессора Доуэля– фантастический приключенческий роман русского писателя-фантаста Александра Беляева.
[Закрыть]
– Я, конечно, люблю классику, но… – Виктор почесал затылок. – Что за намеки?
И он тут же вспомнил о ночном происшествии.
«Хотел спокойно отдохнуть. Хорошая шутка, я оценил. Найду автора – убью».
Книжка заняла свое место на единственной в квартире полке, рядом с Булгаковым, Берроузом, Кингом и томом криминалистики. На кухне пропищала микроволновка, но есть Воронцову уже расхотелось. К тому же в животе еще как-то подозрительно бурлили голубцы, съеденные по пути из библиотеки. Он разделся, бросив одежду на табурет, положил «Маузер» под подушку и лег на кровать. Удар по выключателю погасил свет во всей квартире. Пульт от телевизора сделал свое дело. Экран замерцал, показав сексапильную красотку.
«Добрый вечер. Император жив и здоров. Теперь к новостям.
Вчера принят закон, который поднимет образование Русландии на новую ступень. Теперь „жи-ши“ можно будет писать через „Ы“. Представители министерства заявили, что наш язык самый богатый и витиеватый, поэтому не так важно через какую букву пишется слово и какого оно рода, главное, чтобы было понятно. Так же на рассмотрение вынесено предложение о возвращении в алфавит буквы „ять“».
Камера поменяла ракурс и ведущего.
«Список богатейших людей планеты, по мнению журнала „Форбс“, пополнился новым участником. Им стала уборщица бухгалтерии „РусГазПрома“ Авдотья Павловна Удачная.
Столичный суд приговорил известного шоумена Сергея Черноголовцева к пожизненному заключению в кандалы среди льдов Арктики за нелестный отзыв о Русландии, что он сделал в передаче Андрея Махлахова „Ну и пусть говорят, нам-то что“. Теперь шоумен будет рассказывать о своей любви к родине пингвинам.
И о погоде…».
Пульт послал невидимый глазу луч, заставивший экран телевизора погаснуть.
Заснул сыщик моментально, едва закрыл глаза. Свет в квартире горел до самого утра.
День третий: «Тайны следствия»
Кремль. Рабочий кабинет Императора. 09 часов 00 минут.
Сюзерен вышагивал по комнате, зло поглядывая на массивные створы входных дверей. Полы его леопардового халата били по ногам и развивались, словно стяг в ветреную погоду. В дверном проеме мялся Великий Председатель. Почесав уже заметную лысину, сюзерен остановился под огромной люстрой, горящей в тысячу свечей, и задумчиво произнес.
– А что за хрень?
– Н… не понял? – смутился Председатель, осматривая свой алый сюртук на предмет изъяна.
– Я спрашиваю: что за хрень? Зачем понадобилось снова переводить время? Я думал, ты все уладил. Так все было хорошо, а теперь?
– А что теперь? – недоумевал собеседник Государя.
– Разуй глаза, дефективный! Холопы беспокоиться начали. Мол, что им, там, заняться больше нечем?! Да хрен с ним, с народом. Перевели стрелки вперед – я тут же на час постарел. Так скоро в Русландии весь запас ботокса кончится!
Правая рука Государя прогнал испуг и ответил громче.
– Я думаю, бояре хотят Вас таким образом быстрее в мавзолей загнать!
– Это царская усыпальница, бестолочь!
Сюзерен задумался и обвел взглядом шелковые портьеры, закрывающие окна его апартаментов. Затем снова перевел взор на своего подчиненного и, прищурившись, поинтересовался.
– А ты, случайно, не метишь на мое место?
– Упаси меня Ты! – перекрестился тот. – Рылом не вышел, да и народ меня не очень любит…
– Меня, можно подумать… А на счет рыла ты прав, – Сюзерен подошел к собеседнику и положил руку ему на плечо. – Не для того мы сюда поставлены, чтоб народ нас любил. Вот мы его… Это только говорят, что насильно мил не будешь. Сила – вот что главное. А в чем сила, брат?
– В деньгах? – глупо улыбнулся Великий Председатель.
– Вот правильно народ про тебя говорит. Идиот ты, – Хозяин потрепал его за щеку. – Ну какие деньги?! У нашего народа денег не было отродясь и не будет, они все у меня, а он все равно сильный!
Темноволосый почесал затылок и пожал плечами.
– Сдаюсь, мой Император. Не знаю, – и он облобызал поднесенную длань Сюзерена.
– В идее, баклан! Пес с ним со всем. Какие новости? Что в мире?
– Стабильности нет, – расслабился тот. – Террористы опять захватили самолет. Не у нас, в Америке.
Государь сел на край бильярдного стола и поправил корону.
– У нас что?! Мне пофигу на остальные страны! Хотя, в принципе, мне и наша была бы да ехала…
– У нас, в смысле в Русландии, все хорошо. Вчера опять разогнали очередной митинг недовольных: пять тысяч арестованных. Но про это никто и не помнит уже. Все обсуждают убийство Ромати.
– Его-таки порешили?! – Император усмехнулся. – Долго он продержался. Ёу!
– Вашество, – кашлянул в кулак Председатель. – У меня идея есть одна! Предлагаю увеличить цены на бензин! Пусть семьдесят шестой будет стоить семьдесят шесть империалов, а девяносто второй – девяноста два!
– Народ взвоет. Поднимется супротив меня. Но… Знаешь что нас спасет?
Слуга Государев замотал головой.
– Идея! Вот все-таки далек ты от политики. Как был коммерсантом, так им и остался. Сгинь с глаз моих, – и мановением руки Хозяин дал понять помощнику, что разговор окончен, и он может уходить. – Не умеешь ты мыслить наперед…
Тот не заставил себя ждать и, отбивая поклоны, прикрыл за собой позолоченные створы дверей. Сюзерен остался один. Он потер подбородок, пригладил редкие волосы на лысине и, почесав зад, закатил глаза.
Государь подошел к окну. Площадь пустовала.
«Куда это подевались туристы? Кто же казну пополнять будет?».
В этот самый миг часы на Спасской башне разразились первым ударом, заставив Императора вздрогнуть. Помассировав виски кончиками пальцев, медленно, но верно стареющий Сюзерен, стал задумчиво напевать:
– Создатель, меня храни…
Ул. Суперновый Арбат. Кафе «У Ашота». 11 часов 00 минут.
Воронцов сидел под огромным уличным зонтом и читал утренний выпуск популярнейшей газеты «Жизнь Империи», наслаждаясь свежезаваренным кофе.
Титульный лист бульварной газетенки был более чем притягательным. Один заголовок чего стоил:
«Ромати снесло голову!»
Хозяин кафе, Ашот, суетливо протирал соседние столики, ведя непринужденную беседу с самим собой, чем очень отвлекал Виктора. С недавних пор это заведение стало очень популярным в столице. Еще бы! Ведь сам Император с Председателем оказали честь, решив испить тут по кружечке пива, но разошлись по полной, и их увозили уже заполночь, в лимузине с цыганами и медведем. Поэтому кавказец старался держать все в чистоте, вдруг опять заглянут. Для пущей важности внутри висела огромная фотография, где Ашот в обнимку стоял рядом с первыми лицами Русландии.
Перелистнув страницу, Виктор углубился в чтение. Первая же статья заставила его улыбнуться. Заголовок ее гласил:
«Зеленые против!».
Сама статья извещала о том, что Гринпис проводит акцию по защите блох, так как люди нещадно их уничтожают, заботясь о своих домашних питомцах, а они, блохи, тоже живые существа. Зеленые требовали принять закон и карать истребителей оных лишением свободы, сроком до пяти лет. Во второй статье освещался недавний митинг несогласных, всего пару строк, и капитан открыл разворот. Да, Зотов постарался на славу! Расписал убийство на две страницы, с фотографиями с места происшествия. Даже портрет Виктора имелся, с подписью.
«Расследование ведет сам капитан Воронцов, награжденный Государем „Слезой Императора“ и графским титулом. Теперь злодею не уйти. Суровая рука правосудия и нашего следователя покарает преступника».
– Ну как?
Воронцов оторвал взгляд от газеты. На соседний стул опустился высокий длинноволосый блондин, с усами под острым носом и очках в роговой оправе над ним. Джинсы, рубашка в крупную клетку, сумка через плечо. Ничего особенного.
«На журналиста похож, – подумал Виктор».
– Утро доброе, – кивнул капитан. – А вы…
– Зотов, – мужчина протянул ладонь.
Рукопожатие состоялось. Ашот поставил на столик еще одну чашку кофе и исчез так же незаметно, как и появился.
– Ну и как вам моя статья? Недурно, правда?
– Впечатляет, только не перегнули? Целый разворот. Тебе бы книжки писать, – сыскарь сразу перешел на «ты», отложив газету.
– Смеетесь?! Да это событие затмевает все другие! Хоть цены на бензин подними – никто не заметит. Все только об этом убийстве и говорят! Уже весь тираж раскупили. У нас эксклюзив. Другим запрещено печатать. Пока.
Мимо кафе промчалась самая настоящая карета скорой помощи, запряженная тройкой гнедых лошадей с бубенцами. С тех пор, как ввели налог на повышенное содержание СО, многие автопарки перешли на гужевой транспорт. Дешевле купить целый табун, чем заплатить. Да и, опять же, лошади – это красиво.
Некоторые таксопарки даже пользуются собачьими упряжками, но это дорогое удовольствие, ибо несчастных шавок периодически давят, впрочем, как и клиентов. Не успевают проскочить на поворотах и… будьте любезны в карету.
– Есть что-нибудь новое по следствию? – спросил журналист. – Народ жаждет правосудия.
– Наш народ жаждет только денег, чтобы потратить их на хлеб и зрелище.
Правосудия ждут только невиновные, те, у кого этих самых денег нет, чтоб перекупить кого надо. А тех уже купили виноватые. По делу голяк полный, – Виктор допил кофе. – Ничего. Чисто сработано. Свидетелей нет, отпечатков тоже.
Даже не знаю, с чего начать. Пока отрабатываю версию профессиональную.
Может, кто из конкурентов. Сейчас много развелось этаких болоболов.
– А что если фанат? – предположил Зотов. – От большой любви, а голову на память прихватил?
Воронцов поднял брови.
– Ну есть же такие, кто с катушек по нему слетает?! – не унимался писака. – Ведь ходят же на его концерты! В смысле, ходили…
Капитан задумался, устремив взгляд в небо, где пролетал кукурузник, за которым тащился длинный плакат, гласивший:
«Император думает о вас!».
– Знаешь, я не люблю, когда за мной кто-то таскается, но приказы начальства не обсуждаются. Предупреждаю сразу – под ногами не путайся и не мешай.
Умные замечания приветствуются, но только по ситуации. Договорились? – следователь из-под бровей посмотрел на журналиста.
– Окей, – ответил тот.
– Ну и ладушки! Давай-ка скатаемся на место преступления. Вдруг чего упустили. Я тогда слегка не в форме был.
– Я – «ЗА», – журналист опрокинул содержимое кружки в рот и бросил на стол купюру, достоинством в пятьдесят империалов. Ашот не был жлобом и много с посетителей не драл. Тем более что и кофе-то был средненький. – На чем поедем?
Виктор достал из кармана кожанки пульт и нажал кнопку. Стоявший на обочине дороги черный «Майбах» пропиликал. Капитан жестом пригласил Зотова занять место. Тот обошел машину и удивленно застыл со стороны багажника.
Вместо традиционных, там красовались буквы «ЛАДА».
– Это… что?!
– Хм… – Воронцов замялся. – Так налоги-то какие?! А так, присобачил название, в декларации указал, что владеешь подержанным «жигуленком» и все.
Придут проверять, а у меня и вправду шедевр отечественного автопрома. Может, даже прослезятся и посочувствуют. Между прочим, это самая быстрая тачила в пределах МКАДа!
– Умно, – хмыкнул журналист. – Меня, кстати, Владимир Алексеевич зовут.
– Садись, Вова. Работать надо, а не языком чесать. Родина ждет!
Капитан дождался, когда Зотов займет свое место и завел двигатель. Через секунду низкопрофильная резина взвизгнула, оставив на асфальте черные следы, и «ночная фурия», как любя называл свою машину сыскарь, помчалась по улицам столицы.
Мимо пролетали одинаково серые многоэтажки, витрины магазинов и бутиков с непонятными названиями на иностранных языках, значения которых не знали и сами хозяева бизнеса. Им просто буквы понравились. Ведь красиво звучит:
«Салон элитных окон „DOORS“».
И пофигу, что переводится с английского «Двери». И почему именно эти окна элитные, чем они отличаются от продукции «ИП Бобриков», что за углом? Из них что, Площадь главная видна, где бы ни установили, или панорама на пляжи в Майами? А стоят они именно столько! Непонятно. Или «Салон одежды для полных „Миссис Пигги“».Это кукольный персонаж из «Маппет шоу», свинья. Кто захочет одеваться в магазине, где само название говорит о том, что о тебе думают продавцы?! Нельзя назвать ласковым и не обидным словом «Пышечка»,к примеру? Ну, а когда иностранные слова пишут русскими буквами, вообще «жесть».
Это все равно, что написать где-нибудь в Лондоне слово «магазин», только буквами английскими. И что получится? А выйдет – вот что. Какой-нибудь чопорный житель Туманного Альбиона пойдет покупать туда газету или журнал, чтоб полистать его за чашечкой чая, а житель нашей страны ломанется внутрь, в надежде прикупить курицу гриль и самое дешевое пиво.
Супермаркет… Что это? Это – сверхрынок, просто огромный! А на рынках, испокон веков, можно торговаться, чтоб скинуть цену на тот или иной товар. А кто-нибудь пробовал поторговаться с кассиром? Сомневаюсь. Результат будет везде одинаков – вас схватит за шкирку сторож, носящий ныне гордое, по его мнению, звание секьюрити (непременно русскими буквами) и выдворит на улицу.
Хорошо если просто наградит парой нецензурных слов, без руко– и ногоприкладства.
Вот вам и страна, в которой родились и творили известные на весь мир поэты и писатели.
Переулок за ночным клубом «Царь-батюшка». 12 часов 00 минут.
Выйдя из машины, Воронцов приподнял оградительную ленту, пропуская Зотова, и прошел сам. Со вчерашнего дня ничего не изменилось: контуры, где лежало тело, нарисованные краской из баллончика, чтоб дождем не смыло, да бурое пятно – все, что осталось от рэпера на этом свете. Виктор остановился возле металлической двери и поманил журналиста, который приготовил фотокамеру к съемке.
– А что это за символ? – тот указал на лужу застывшей крови.
– Пустышка. Я всю библиотеку перерыл. Ложный след. Думаю, дело было так.
Вставай возле мусорного бака, – представитель прессы подчинился и капитан продолжил. – Ромати вышел. Убийца ждал его тут, где стоишь ты, и курил. Потом подошел, отвлек разговором и оттяпал ему голову. Что мы упускаем?
– А почему ты думаешь, что он курил? – спросил Владимир.
– Охранники сказали, что наш неизвестный вышел на улицу покурить, – следователь потер нос и воскликнул. – Вот я осёл!
Он метнулся к журналисту, оттолкнул его и отодвинул мусорный бак в сторону. Тот отъехал на скрипучих колесах. Воронцов присел на одно колено и что-то поднял носовым платком.
– Вот ты и прокололся, дружок!
– Что там? – Зотов заглянул через плечо, поправив очки и откинув волосы назад.
– Окурок.
– И что это нам дает? – Владимир присел рядом и сделал снимок.
Капитан аккуратно завернул улику в пакетик и спрятал во внутренний карман куртки. В это момент дверь черного хода открылась, и в переулок шагнула уборщица с большим пакетом мусора.
– Здесь место преступления! – рявкнул Воронцов, отгибая полу куртки и показывая «Маузер». – Испаритесь!
Старушка ойкнула, хлопнула дверью и лязгнула засовом.
– И что это нам дает? – повторил журналист.
– Вовчик, это же ДНК! Пробьем по базе и все, он наш.
– А с чего ты взял, что он есть в базе? Может это законопослушный гражданин, ну, или был таковым, до недавнего времени? И, может, это вовсе не его окурок.
Виктор встал, отряхнул джинсы и, достав сигареты, закурил. Зотов удивленно посмотрел на капитана и указательным пальцем потыкал в небо, мол, а как же запрет на курение на улице? Тот, в свою очередь, махнул рукой ниже пояса, давая понять, что ему все равно и ответил:
– Ну, во-первых, да будет тебе известно, о, Волька ибн Алёша, что наша база содержит данные ДНК всех граждан Русландии и не только, она так же сообщается с базами Интерпола, ЦРУ, ФБР, МОССАДА и МИ-6.
– Прям-таки всех! – ухмыльнулся Зотов.
– Абсолютно! Даже этой уборщицы, – следователь кивнул на дверь. – И твои, в том числе. Просто никто этого не знает. Тайна следствия! Во-вторых, это, определенно, его окурок. Отвечаю на твой следующий вопрос. Вижу, ты даже рот открыл, чтобы его задать. Видишь замок на баке? Следовательно, куда он мог деть сигарету? Только выбросить или забрать с собой. Курить на улицах никто не рискует, заплатить пять тысяч империалов штрафа – дураков не найдется. Плюс, лишние свидетели. Зачем привлекать внимание? Его это окурок, стопудово.
– Слушай, а зачем они мусор запирают? – удивился Владимир.
– Чтобы БОМЖи не раскидывали, и чтоб жители близлежащих домов свой не выбрасывали. Кто за вывоз платит, тот и выкидывает! У нас в доме у каждой парадной свой бак, подписанный. У меня даже собственный ключ от него имеется.
– Идиотизм, – сплюнул под ноги журналист.
