Текст книги "Ретроскоп (СИ)"
Автор книги: Юрий Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Шквал всеобщего ликования был настолько силён, что Покс, пожалуй, невольно поддался бы ему, не сознавай он чётко, что это чужая радость и чужая победа. Персы бились с греками на морском побережье неподалёку от Марафона; одни проиграли, другие выиграли. Путешественники из Алитеи сражались на обеих сторонах, и проиграли все, поскольку это была не их война.
И ещё его обеспокоило точное совпадение эпизода с легендой. Согласно ей, воин по имени Фидиппид пробежал без остановки тридцать четыре с половиной километра, отделявших поле боя от Афин, дабы первым сообщить весть о победе. Но, согласно старым данным Академии Времени, тот же Фиддипид был послан в Спарту за помощью ещё перед битвой, преодолел за два дня более двухсот километров, однако спартанцы на выручку афинянам не пришли.
Человек, только что умерший от физического перенапряжения, и настоящий Фидиппид – это один и тот же гонец? Разные люди? Или кто-то из путешественников, увлёкшись личными фантазиями, подгоняет историю под предания?
Стейбус мысленно махнул рукой и вышел в своё время. Чёрт с ним, с Фидиппидом. В любом случае, эпизод с ним не станет самым кардинальным изменением Известной истории.
Глава 5
Сенсация! Открытие века, и совершили его мы!
Ты всё ещё странствуешь по жалкому кусочку прошлого планеты, которая, как говорят, была нашей прародиной? Советуем тебе забыть об этих детских забавах как можно скорее! Мы открыли для путешествий близкое прошлое – присоединяйся!
Что было перед Новым Расцветом? История старой Алитеи! Наша история!
Междоусобная вражда бывших земных колоний! Разруха и анархия! Звёздные войны на пространстве сегодняшнего Содружества! Узнай первым!
Новый Расцвет. Становление Империи. Эпоха завоеваний. Война Алитеи и Лидии за обладание планетами Гойи!
Но и это ещё не всё! Следи за новостями. Мы поведём тебя дальше – ближе и ближе к настоящему времени!
Реклама в Галактической информационной сети «Глобал». Нелегальный сайт «Ретродром».
После похода в Лессику, Стейбус, преодолевая приближавшуюся депрессию, побывал в институте, а последующие два дня просидел дома, чувствуя себя словно с глубокого похмелья. Тело оставалось здоровым, однако сумятица в мыслях не давала возможности сосредоточиться на чём-нибудь серьёзном. Новые ППУ-аномалии невероятной силы, накрывшие на этот раз не только Сестрорию и столичный округ, но и весь континент, давали хороший повод не ходить на работу. Институт почти не функционировал. День после затмения стал последним спокойным днём – в плане метеоусловий, но погода безнадёжно испортилась уже к вечеру.
Ночью зародившийся буквально на пустом месте чудовищный смерч прошёлся по северной окраине Дилойме. Здания устояли, однако в воронку втянуло всё, что было промеж них, включая оказавшихся на улице людей, деревья и полосы мобильных пешеходных дорожек. Пройдя вдоль русла протекавшей по городу реки, смерч сорвал плиты с набережной и высосал воду, оголив дно на протяжении трёх километров. За городом он разросся, ещё набирая мощь, выдёргивая из земли опоры монорельсов и сдирая верхний слой почвы вместе с растительностью. За воронкой потянулась чёрная полоса, похожая на длинный извилистый шрам шириной почти в километр.
Повсюду в тропическом поясе зарождались грандиозные смерчи, выбрасывавшие свою добычу вверх на тысячи метров; одновременно метеорологи отмечали сильнейшие нисходящие потоки, втягивающие в себя охлаждённый почти до космических температур воздух из верхних слоёв атмосферы. Один из таких потоков обрушился на Южное побережье, превратив десяток курортных городков и всю прилегающую местность в ледяную пустыню. На площади в двадцать тысяч квадратных километров температура упала до девяноста градусов ниже нуля; мелкие озёра промёрзли до дна, из местных жителей мало кто уцелел. Выжили только те, кто на момент катастрофы находился в наглухо закрытых помещениях или под землёй. Таких было немного, и на помощь им никто не спешил, поскольку везде хватало своих неприятностей. На окраинах пострадавшего района температура медленно приближалась к нормальной, растапливая покрывшую землю корку из снега и льда, но в эпицентре всё ещё царствовал полярный холод, подпитываемый отдельными струями терявшего силу нисходящего потока.
Столицу беда на сей раз обошла стороной. Стейбус поначалу следил за сводками погоды, затем переключился на более интересную для него тему. Если верить нелегалам, а не верить им оснований не было, они прорвались, наконец, в ближнюю временную зону, и Покс пытался оценить, чем их прорыв угрожал Алитее в ближайшем будущем.
Или уже поздно строить прогнозы? Может быть, невероятные погодные аномалии последних лет и есть начало конца?
«Первым делом меняется климат».
Не может быть, уговаривал себя Покс, просто не может быть. Первые ППУ отмечены задолго до начала путешествий.
И мы уже успели так изменить прошлое, что хронокатастрофа, случись она в самом деле, была бы просто сокрушительна. Нынешние природные явления – при всей их силе – просто жалкое подобие того, что должно было бы начаться здесь, у нас, будь в наших поступках заложена хоть сотая часть предсказанных для подобного вмешательства последствий.
«Глобал», как и всегда, радовал широким разнообразием мнений. Сотни экспертов повытаскивали на передний план всегалактического информационного пространства теории на любой вкус – начиная от новейших и кончая теми, что были в ходу ещё на Земле.
Главный метеоролог Империи утверждает: между путешествиями и ППУ нет никакой связи. Всё, чему мы стали свидетелями в последние сутки, это лишь часть естественного глобального процесса, как и некоторая климатическая нестабильность последних лет. С нашей точки зрения природные бедствия выглядят ужасно, однако в жизни экосистемы Алитеи они незначительны, я бы сказал – незаметны. Циклические изменения климата характерны для любой планеты, и Алитея – не исключение.
Ага, подумал Стейбус. Расскажи это тем ребятам, которые сейчас медленно вымерзают даже под землёй в городах на Южном побережье. Их эта новость чрезвычайно обнадёжит.
День страшного суда. Наивно полагать, что наши действия в прошлом не отразятся на настоящем. Время расплаты настало. Кара, уготованная нам Творцом за хронопреступления, будет ужасной!
Чудесно, а где же ваши аргументы? Хотя – что это я?.. Провозвестники апокалипсиса никогда не снисходят до обоснования своих идей. Они пророчествуют.
Конец света для дураков. Только полный идиот может считать, будто чихнув чёрт знает в какой эре, мы изменим ход истории. Вы что, вообразили себя центром мироздания? Думаете, у Времени нет своих защитных механизмов?
Очень жаль, что уважаемый автор не удосужился хотя бы вскользь обрисовать указанные волшебные механизмы…
Впрочем, в «Глобале» имелось сколько угодно статей с таблицами, графиками, аргументами и доказательствами, опровергающими аргументы и доказательства противной стороны, что не вносило, однако, желаемой ясности ни по одному из пунктов.
Трансформная Вселенная. В мире, где изменения прошлого возможны на практике, любое такое изменение становится частью истории, органично вписывается в неё; следовательно, его можно считать естественным и законным.
Вот так даже. Хорошо, изменения законны, но последствия-то они будут иметь? Если некто убьёт моего прадедушку на законных основаниях, а я потом не появлюсь на свет – мне что, легче от правомерности совершённых тем парнем действий?
Только хорошие новости! Пока теоретики спорят, мы предлагаем тебе чистые удовольствия! Хочешь присутствовать при закладке первого здания на месте будущей Сестрории?
Надоела твоя тесная конура в одном из объединённых кварталов? Перенесись в то время, когда их ещё не существовало! Первозданная Алитея! Никакого перенаселения! Никакой безработицы и скудного жалования служащего без категории!
Нелегалы, по своему обычаю, практичны. Для чего забивать голову? В прошлом столько интересного… Обращайся прямо сейчас!
Приближался вечер, и Покс всё чаще поглядывал на часы. График дежурств своего друга Кену Стурво он давно знал назубок, и сегодня у него первая дневная смена. Следовательно, он освободится вечером, и будет очередной совместный ужин.
Стейбусу не терпелось увидеть всегда невозмутимого сенситива. Может быть, почувствовать его молчаливую поддержку… Глупо. Раскис он, вот что. Ведь и Кену вовсе не так спокоен, как кажется. Просто умеет держать себя в руках. У него своих проблем хватает, в основном с этой его подружкой – Абеллой. Вроде бы она слишком увлечена ретроскопом и путешествиями… За всё время Кену так их между собой и не познакомил, но Стейбус знал, как она выглядит – вполне даже симпатичная, на полголовы выше коренастого диспетчера.
За окном казалось ещё темнее из-за нависших над городом туч. Покс вышел на террасу, поднялся на эскалаторе уровнем выше и уселся за их с Кену столик. Владелец давно приметил парочку завсегдатаев, и уяснив, по каким дням они посещают заведение, обычно заранее выставлял табличку «Занято». Постоянных клиентов в Старом Квартале ценили. Но во время ППУ находилось мало желающих покушать на свежем воздухе – как и желающих кушать вообще. Если открытая часть кафе сегодня пустовала совершенно, то закрытая была пуста наполовину.
Диспетчер опаздывал, что было совершенно не в его правилах. Стейбус даже забеспокоился. Через полчаса к нему нерешительно приблизился официант и спросил, будет ли он делать заказ.
– Моего друга всё ещё нет, – ответил Покс. – Я бы подождал его, если вы не против.
– Конечно, господин. Как вам будет угодно.
Низкие сплошные облака отсюда, с террасы, казались мягким грязно-серым куполом, опрокинутым на город уставшим держать небеса атлантом. Отдельные тучи опускались ещё ниже, цепляясь за башни мегабилдингов, обволакивали их, скрывая от глаз верхние этажи. Незаметно совсем стемнело, и Стейбус, просидев в одиночестве больше двух часов, наконец сделал заказ и медленно поужинал в одиночестве.
Потом он ещё долго сидел, наблюдая за подсвеченными городской иллюминацией тучами, и редкими икарами, проносящимися по открытому транспортному каналу между кварталами. Кену так и не появился, его трансцессор оказался заблокирован. Не зная что и думать, Покс пошёл домой, машинально выбрав другой путь – через кафе и верхний уровень, а потом вниз, по внутреннему эскалатору. Он собирался зайти к диспетчеру, но обнаружил Кену перед дверью в его квартиру.
– О-о, дружище… – смущённо протянул тот. – Я же совсем забыл включить связь.
Он выглядел страшно усталым и каким-то внезапно постаревшим.
– Что случилось? – спросил Стейбус и неожиданно догадался: – Абелла? Что-то с Абеллой?
– Слава богу, нет, – ответил Кену. – Да что мы стоим здесь, проходи.
В гостях у друга Покс бывал редко. Собственно, для общения им хватало совместных ужинов в кафе раз в несколько дней – они успевали и поговорить, и помолчать.
– Ты уже поел? – спросил диспетчер. – Ну а я ещё нет. У нас в ЭМП началось светопреставление. Временщики-нелегалы поднялись к настоящему Алитеи чуть ли не до вчерашнего дня, и миллионы придурков ринулись инспектировать личную жизнь своих бабушек и дедушек. Не слышал? Да ты шутишь! Неужели я, в кои-то веки, оказался в таких делах более осведомлён, чем ты?
Кену связался с кафе и заказал ужин домой:
– Не важно что… Можете прислать то же, что подавали моему приятелю. Или дежурное блюдо. Или подошвы от ботинок в собственном соку… Мне безразлично. Только быстрее, иначе лишитесь постоянного клиента – я умру голодной смертью.
Через десять минут Кену вовсю работал челюстями, иногда прерываясь для того, чтобы бросить пару фраз. По мере насыщения его речь становилась всё более связной.
– Горячка началась пару недель назад, – рассказывал он. – Тогда ЭМП доставила в дежурную клинику целую команду временщиков в состоянии различной степени тяжести. Насколько я понимаю, это и были первопроходцы. И пошло!.. У нас не успевают устанавливать дополнительные диспетчерские терминалы, а все врачебные бригады работают без выходных. И вот, сегодня диспетчеров заставили трудиться сверхурочно целых четыре часа – впервые за всю историю ЭМП! Ты же знаешь нашу специфику. Если нарушать рабочий график – сгоришь как свечка. Именно поэтому мы так рано уходим на пенсию. Но руководство пошло на это, а всё потому, что они не успели перевести специалистов с Гойи, как хотели, а кого попало диспетчером «экстры» не поставишь. Когда я передал смену, то даже дышать не хотелось, не то что ужинать. Думал, что окажусь не в силах проглотить ни кусочка. Взял такси и улёгся прямо в икаре на заднем сиденье – готовый труп, хоть сейчас в крематорий. Пилот спрашивает, кто я такой; я говорю, что работаю в ЭМП. Он ржал всю дорогу – решил, что это шутка. Тебе, говорит, самому помощь ЭМП не помешает, только пусть везут не в клинику, а сразу в морг. Весёлый парень, и меня в конце концов развеселил. Ну, я ожил – видишь, какой аппетит!
– А с Абеллой что? – спросил Стейбус. Он не мог отделаться от мысли, что с подругой диспетчера не всё в порядке.
Кену внимательно посмотрел на него поверх стакана с чаем.
– Соображаешь, временщик, хвалю. Имплантат давно поставил?
– Давненько, – уклончиво ответил Стейбус.
– Я подозревал, да не хотел спрашивать. Впрочем, я всегда считал, что у тебя врождённые задатки первоклассного сенситива. Поругался я с ней – здорово поругался. Точнее, просто устроил ей хорошую выволочку по связи, когда нам приказали оставаться на рабочих местах. Был десятиминутный перерыв, ну я и сорвался. Сказал, что если она в ближайшие дни включит ретроскоп, то я прилечу к ней и вышвырну её в окно вместе с этой чёртовой машинкой. Накричал ни с того ни с сего. Она так перепугалась, что даже не стала спорить. А я ещё больше расстроился, так что и тебя забыл предупредить, чтоб не ждал. Мне, знаешь ли, совсем немного до пенсии осталось…
Стейбус всё прекрасно понял. Кену боялся, что в эти последние дни с Абеллой что-то случится в прошлом, окажется бесполезным его ожидание, не будет обещанной Абеллой свадьбы, отдельного дома за городом, спокойной совместной жизни… Точнее, будет, но уже с другой женщиной. С такой, какой она станет после Восстановления.
Кену вытер губы салфеткой. Взгляд диспетчера внезапно стал задумчивым.
– Как думаешь, это очень плохо – то, что мы проникли в близкое будущее? Я многое успел узнать – сам, по-любительски, – но я не очень разбираюсь в сути. Может в результате произойти хронокатастрофа, о которой так много болтают? Я знаю, что у тебя на этот счёт своё мнение…
Стейбус, не спрашивая разрешения, взял сигарету из лежавшего на столе портсигара Кену. Раньше он изредка курил ради удовольствия, но никогда – чтобы успокоиться.
– Я тебе так скажу: и без всяких хронокатастроф дело обстоит достаточно хреново, – ответил он, глубоко затягиваясь. – Близкая временная зона – это близкая временная зона, что говорит само за себя. Наше ближайшее прошлое. Тот, кто получит над ним контроль, получает всё на свете, разве непонятно? Да забавы нелегалов или какого-нибудь Общества самоубийц по сравнению с нашими сегодняшними перспективами просто лёгкая щекотка! Тоталитарная власть над временем, над государством, над гражданами, над нашим будущим!..
– Теперь ты готов орать на меня, как недавно я – на Абеллу, – заметил Кену.
– Извини, – сказал Стейбус, понижая голос. – Орать я не буду, но ты меня понял. Ещё недавно я был уверен, что в итоге всё кончится хорошо, что мы сумеем разрулить ситуацию. Теперь я не уверен ни в чём. Я всегда считал, что главные тайны хранит Тёмный период и Хаос. Я и теперь так считаю. Разгадай мы причину появления того и другого – и мы, возможно, поймём… – Стейбус замолчал, оборвав себя на полуслове и затушил в пепельнице недокуренную сигарету.
Глава 6
Невозможно переоценить важность исследований близкого прошлого. Это не только изучение малоизвестных периодов ранней истории Алитеи. Это, в первую очередь, возможность решения практических задач, например – раскрытия и предотвращения преступлений. Дайте нам шанс подняться ещё выше по временной шкале – и ни один преступник не будет чувствовать себя в безопасности.
Следователь сможет увидеть убийцу глазами его жертвы. Террористический акт мы сумеем предотвратить, просто отследив события нескольких недель перед его совершением, делая агентами предполагаемых свидетелей подготовки злодеяния. И не надо говорить мне о нарушении права на неприкосновенность личной жизни. Конечно, круг подозреваемых, которых подвергнут проверкам, в последнем указанном случае будет гораздо шире, чем обычно бывает сейчас. Но я глубоко убеждён, что каждый законопослушный гражданин согласится с необходимостью подобных действий, если они приведут к торжеству закона и, в конечном счёте, всеобщей безопасности.
Начальник полицейского управления Дилойме, полковник Станневан. Статья «Новый мировой порядок» на сайте «Алтарь правосудия» в Галактической информационной сети «Глобал».
Через две недели после разговора с Кену, Покс попытался связаться с Блэкбэдом. Это оказалось удивительно легко.
Он уже понял, что без посторонней помощи ему в тайны Тёмного периода не проникнуть, а помочь здесь мог только один человек. Отдел Стейбуса, работа которого, как и работа всего Института сравнительной истории, то и дело прерывалась участившимися ППУ, поднялся вверх по дальней временной зоне до 2012 года и застрял на этой отметке намертво.
Неделю назад сам Покс, используя нижние хронокоординаты близкой временной зоны, выложенные нелегалами в «Глобале», предпринял отчаянную попытку продавить верхнюю границу Тёмного периода, действуя, так сказать, с другого края, но попытка окончилась неудачно.
В среде временщиков достигнутые им успехи сочли бы полным триумфом, поскольку он опустился вплоть до относительно мирного времени, очевидно, предшествовавшего эпохе междоусобных войн земных колоний, то есть до момента, когда Земная Гегемония находилась в полном здравии. Хаоса ещё не существовало…
Или он только что возник.
Да, наверное, в этом всё дело. Хаос только что поглотил Млечный Путь, это и есть начало безвременья для оставшихся бесхозными колоний землян в Андромеде и других галактиках.
Ну а причём тогда начало двадцать первого столетия? Разделённая на государства Земля, а за ней и Земная Гегемония, должны были безбедно существовать ещё, как минимум, семьсот лет. Почему же нельзя подняться выше?
Проникнув за верхнюю границу Тёмного периода так глубоко, как ещё никто не проникал, Стейбус не успел там толком осмотреться и разобраться, что к чему. Неведомая слепая сила выдавила его обратно в настоящее. Борясь с ней, он совсем выдохся. Нечего было и мечтать о повторении попытки, как и о скором заходе в неизвестную зону снизу, как обычно.
Неужели Тёмный период и Хаос не связаны между собой, как он всегда считал?
Опасаясь, что в его рассуждениях кроется какая-то ошибка, Стейбус не находил себе покоя. Он чувствовал, что на его вопросы должен существовать ответ, и даже подозревал, кому он может быть известен.
– Амиго Блэкбэд, – пробормотал он со злостью. – Сучий потрох! Ты, вроде, говорил мне, что всегда чувствуешь, когда кто-то думает о тебе плохо. Тогда самое время насторожиться, компадре. Поверь, ещё никто на свете, начиная с твоего рождения, не думал о тебе так плохо, как я в эту минуту!
– Я совсем не то имел ввиду, —возник в голове Покса голос Блэка, и он поёжился. Сенситив, свободно читающий мысли на любом расстоянии – на кого он только что разевал рот? Лучше выбирать выражения.
– Я говорил не столько про того, кто желает мне зла, сколько о тех, кто способен нанести ущерб, даже совсем того не желая.
– Иногда мне кажется, что я с радостью нанёс бы тебе любой возможный,– признался Стейбус.
– Но это же глупо, Стейб,– заметил Блэкбэд. – Ты злишься на меня потому, что я больше твоего знаю и умею, но не спешу своими знаниями делиться?
– Я злюсь на тебя потому, что ты мог бы принимать поближе к сердцу то, что происходит вокруг. Но ты предпочитаешь проворачивать свои тёмные делишки, зашибать деньги, командовать Синдикатом и морочить голову начинающим временщикам своими фокусами, отдающими чёрной магией.
– А почему я должен что-то принимать к сердцу? Мне и так нормально. Я никому не навязываю свой товар. Люди сами охотятся за ним, и готовы платить любые деньги. Ты-то сам как на меня вышел? Нужны были оптимизаторы покруче институтских, и ты нашёл Агиляра, а он оказался моим человеком.
Стейбус вздохнул. Так и было.
– Теперь люди увлечены освоением близкой временной зоны,– продолжал Блэк, – и я всего лишь делаю так, чтобы они как можно реже нуждались в Восстановлении. Твой последний штурм Тёмного периода – много шансов у тебя было остаться целым без «Вавилона»? Ты попёр туда дуриком, без подготовки, один, без внешней поддержки… Ну?..
И это он уже знал… Стейбус вздохнул ещё тяжелее. Отчитали как ребёнка.
– Ты хотел меня спросить кое о чём, так спрашивай,– предложил Блэкбэд. – Я человек занятой.
– Почему мы не можем перепрыгнуть две тысячи двенадцатый год?– поинтересовался Покс для разминки.
– Пора бы самому догадаться,– ворчливо заметил Блэкбэд. – И тысяча девятьсот сорок второй, на котором вы стояли, и двухтысячный, на котором вы застряли снова, и две тысячи двенадцатый – всё это ключевые даты. Поворотные точки большого временного потока, вроде перекрёстков. При реальном ходе событий здесь может происходить что угодно.
– И что произошло в двенадцатом году?– спросил Покс.
– Да ничего особенного.
– Как ничего??? Ещё древние пророчества цивилизаций Земли, например майя, указывали именно…
– …указывали именно на такой вот временной перекрёсток,– перебил Блэкбэд. – Но если вероятность экстраординарных событий в данное время невероятно высока, то это не означает, что непременно что-то произойдёт. Не на каждом настоящем перекрёстке ведь случаются аварии.
– То есть, мы его преодолеем. Ладно, тогда скажи мне…
– Вряд ли преодолеете,– опять перебил Блэк. – Где-то здесь и начинается настоящая нижняя граница Тёмного периода. Сопротивление, которое вы встречали при прохождении двадцатого столетия – лишь прелюдия, как полоса препятствий перед главной линией обороны.
– Но почему? Почему возник Тёмный период? Что он из себя представляет? Ты знаешь?
– Да, конечно.
Блэкбэд сообщил об этом так спокойно, что Стейбус на минуту оторопел.
– И что он такое?
– А вот этого, мой друг, я тебе и не скажу.
– Хвастун!– возмутился Покс. – Ни хрена ты не знаешь!
– Ошибаешься, знаю,– возразил Блэк. – Ты вот думаешь, что я вышел сейчас с тобой на связь потому, что уловил твои мысли, находясь чёрт знает где, и считаешь меня суперсенситивом. А тебе не приходит в голову, что я просто заранее знал, что тебе понадоблюсь?
– Ты путешествуешь в будущее? – спросил Стейбус вслух внезапно севшим голосом. Он, конечно, понимал, что чисто теоретически путешествия в будущее возможны, но…
– Вот тебе и причина, по которой я не беспокоюсь за Алитею,– подхватил Блэк. – Просто я точно знаю, чем дело кончится.
– Но тогда ты можешь всё изменить! – крикнул Стейбус, теряя контроль над собой. – Ты способен предотвратить…
– Предотвратить что? Судя по твоим словам, ты уверен, что Империя кончит совсем плохо.
– А разве не так? – Стейбус продолжал говорить вслух, не задумываясь, каким, собственно, способом они теперь общаются.
– Она кончит не очень,– подтвердил Блэк. – По правде говоря, настолько не очень, что я не собираюсь при этом присутствовать. Но я и не намерен ничего предотвращать.
– Почему? Почему??? ПОЧЕМУ?..
– Да потому, что мне плевать, —спокойно ответил Блэкбэд.
– Мерзавец! – заорал Стейбус, вскакивая с кресла и стискивая кулаки.
На мгновение он забыл, что в комнате никого, кроме него, нет. А когда пришёл в себя, Блэк уже не отзывался.
– Сукин сын, сукин сын! – простонал Покс, и так шарахнул кулаком по столу, что совершенно отбил руку.
Вон оно что… Блэк свободно путешествует в будущее. Ну конечно же, конечно! А я был его агентом, подумал Стейбус. С ума сойти – я его агент! Он со мной жил, ел, спал… Вот откуда он всегда всё знал про меня! И когда я недоумевал, как он со мной общается, он просто был в моей голове, в моём сознании. Нашёл способ обходить защитный экран – если вообще такая проблема стояла. Как знать, может он со мной и в прошлое путешествовал.
Покс почувствовал непреодолимую брезгливость, почти отвращение; словно, сидя за столиком в дорогом ресторане, придвинул к себе тарелку с салатом и обнаружил там противного жирного червяка.
Это черномазое чудовище угнездилось у меня в голове, думал он. Наверное, и сейчас там… Стоп, а ты-то сам сколько раз использовал в качестве агентов людей из прошлого? Подсчитай и успокойся.
– Ну что ж, я вижу, что теперь ты лучше подготовлен к конструктивному диалогу,– хмыкнул вновь появившийся невесть откуда Блэкбэд. – Только я не понял твоего выпада относительно «черномазого чудовища». Будь у меня кожа белая, или там зелёная – тебе что, легче стало бы?
– Кто, чёрт побери…
– Кто дал мне право вторгаться в твою личную жизнь?– услужливо подхватил Блэк.
– Ладно, не будем заострять на этом внимание, – вслух предложил Стейбус, совсем успокаиваясь. – Я ведь могу не утруждать себя мыслесвязью, верно?
– Такие вопросы называют риторическими,– согласился Блэкбэд. – Конечно, я прекрасно слышу твой голос твоими же собственными ушами. Понимаю, ты несколько выбит из колеи внезапной переменой ролей, но что ещё могло бы так помочь тебе в полной мере оценить взаимоотношения клиентов с агентами?
– И давно ты у меня в гостях?
– Секретная информация. Попробуй с другого конца.
– Зачем я тебе нужен?
– Боже ты мой! А твои агенты тебе зачем нужны? Да просто ты мне интересен – и я получаю через тебя те сведенья о настоящем, которые мне требуются. И ещё – ты профессиональный исследователь, работаешь по стоящим темам, и мне не приходится тратить время на анализ данных, собранных тобой в прошлом. Хотя, как понимаешь, такие понятия, как прошлое, настоящее и будущее, для меня вещи очень относительные.
– Не может этого быть. Для сознания – согласен, и то не полностью. Но у тебя есть твоё тело. Ты всё равно привязан через него к определённой точке времени.
– Предлагаю тебе оставить выяснение моей привязки на потом,– предложил Блэкбэд. – Задавай вопросы, которые действительно тебя интересуют.
Стейбус вздохнул поглубже, собираясь начать, и тут сообразил, что ему нет необходимости сидеть в кресле, как на собеседовании. Блэк у него в голове и никуда не денется, если только сам не захочет уйти. Тогда Покс пошёл на кухню и сделал себе кофе; вернулся назад и снова сел, устраиваясь поудобнее.
– Вот так-то лучше,– похвалил Блэкбэд. – Начинаешь осваиваться.
– Что такое Тёмный период? – спросил Стейбус.
– А сам как считаешь?
– С некоторых пор я подозреваю, что он возник вследствие нашего вторжения в прошлое. Мы изрядно напакостили в дальней временной зоне, и прошлое каким-то образом оградило себя от дальнейшего вмешательства.
– Почти в точку,– одобрил Блэкбэд. – Время, как основа мироздания, имеет свою защитную систему. Представь, что ты брызнул себе на руку кипятком. Повреждённая кожа вздуется, появится волдырь. Таким образом организм изолирует живые ткани от мёртвых, а повреждённым даёт возможность восстановиться. Тёмный период и есть волдырь на теле времени, точно так же как Хаос – волдырь на теле Вселенной.
– Откуда взялся Хаос?
– Оттуда же. Согласно некоторым теориям, материя и пространство – это не что иное, как вырожденное время. Вернее – другие его состояния, точно так же, как лёд и водяной пар являются другими состояниями воды. Так вот – теоретики правы, и потому всё, что имеет отношение к времени, не только затрагивает существующий порядок вещей, вызывая изменение событий, но и зеркально отражается в материальном мире. Тёмный период и Хаос – неприкосновенные участки времени и пространства, своего рода буфер. Защитная зона, призванная предотвратить глубокое изменение будущего; преграда на пути ужаса, который земляне назвали «эффектом бабочки». Вот почему действия наших соотечественников в прошлом до сих пор не привели к мутации событийных цепочек в настоящем – любое изменение в дальней временной зоне поглощается Тёмным периодом. Иначе и миллионной доли воздействия, оказанного на прошлое путешественниками, хватило бы, чтоб Алитейская империя, а вместе с ней и всё Содружество Человеческих Миров, просто перестали существовать.
– Значит, перемены в климате Алитеи не являются признаком хронокатастрофы, – сказал Стейбус. – Но ты ведь говорил…
– Не путай одно с другим. ППУ есть следствие вторжения алитейцев в собственное близкое прошлое. А следующим нашим шагом станет проникновение путешественников в далёкое прошлое родной планеты. Этого ещё не произошло, однако произойдёт; и время уже реагирует.
– ППУ случались ещё до изобретения ретроскопа.
– Ничего странного. Изменения прошлого – словно камень, брошенный в озеро. Правда, в нашем случае волны распространяются в основном в будущее. Но и в прошлое тоже – в самое близкое, на несколько десятилетий.
– Выходит, коррекция климата началась ещё до того, как возникла её причина?
– Да, верно. Прошлое и будущее существуют лишь с нашей ограниченной точки зрения. Время едино. Если сравнить его с живым существом, то можно сказать, что время уже знает, что случится, что сделаем мы, его жители.
Стейбус долго сидел, прихлёбывая кофе. Затем не торопясь выкурил сигару. За Блэка он не беспокоился. Если его утомит бездействие, он просто перескочит через длинный промежуток молчания.
– Мне не даёт покоя твоё сравнение с брошенным в воду камнем, – сказал Покс наконец. – Ты говоришь, что хронокатастрофа может отразиться на ближайших десятилетиях прошлого от момента первых изменений. Пусть ППУ начались недавно, однако Хаос возник не за пятьдесят лет до изобретения ретроскопа, и даже не за пятьсот. Он существует уже несколько тысяч лет. Именно с его возникновением началась изоляция бывших земных колоний, их упадок. Как ты это объяснишь?
– Ответ напрашивается. Причиной возникновения Хаоса были не мы.
– Тогда кто?
– Элементарно… Приготовься, Стейб, сейчас ты услышишь нечто очень для нас всех непривычное. Дело в том, что ни алитейцы, ни остальные народы Содружества не являются потомками землян. По крайней мере – их прямыми потомками. Земная Гегемония, простёршая свою власть над целой галактикой, никогда не существовала. Должна была существовать – но на самом деле её не было. Земная цивилизация погибла в двадцать первом веке, так и не основав ни одной звёздной колонии.
