Текст книги "Ретроскоп (СИ)"
Автор книги: Юрий Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Как только он очутился в сознании агента, то сразу понял две вещи – Семён гораздо старше, чем ему полагалось быть, а рядом находится Агиляр.
– Давно не виделись,– сказал он. – И каково тебе было играть роль доброго ангела?
Меж тем старик поднялся с завалинки, где сидел, и проковылял к забору, тяжело опираясь на клюку. Он был дряхл и передвигался с трудом, но Стейбус отметил, что его зрению ещё можно позавидовать. Путешествие до калитки старец предпринял не просто так: по деревенской улице шёл бородатый мужик с весёлым лицом.
– Эге! – позвал дед.
– Доброго здоровья, Симеон Игнатьевич! – почтительно отозвался бородатый, останавливаясь по ту сторону ограды, и между односельчанами завязался неторопливый разговор.
– Я говорю – из тебя вышел бы неплохой ангел,– повторил Агиляр.
– Что это значит? Семён должен был умереть в двадцать три года!
– От туберкулёза, да?– сочувственно переспросил Агиляр. – Я тебе расскажу, что произошло. Рэйв убил бы его в двенадцать лет, опять подбив на прыжки с целью превращения в птицу. Позвоночник, знаешь ли, у пацана сросся бы и без тебя…
– Но я ничего не делал!
– Знаю, тебе так кажется. Ты просто подчистил его сознание от мусора в виде Рэйва и ещё двух путешественников, которых ты даже не заметил. А заодно и подправил ему карму. Или родовую память – называй как хочешь. В результате Семён, вместо того, чтобы быть болезненным, хилым, и скончаться в двадцать с небольшим, всю последующую жизнь отличался завидным здоровьем, никогда не болел, а сейчас ему сто четыре года. Настоящий Семён умер бы бездетным, а у этого девятнадцать детей от двух браков и восемьдесят шесть внуков. Правнуков я не считал, но думаю…
– Чушь! Я тут не причём!
– У паренька была плохая наследственность,– посетовал Агиляр. – Не зря он оставался единственным ребёнком в семье. Ты так хотел ему добра…
– Я всего лишь убрал из его сознания Рэйва и все воспоминания о внутренних голосах,– сказал Стейбус. – Допустим, что наряду с Рэйвом я удалил и двух других клиентов со всеми следами их пребывания. Я о них ничего не знаю, а ты? Анализ теперь произвести уже нельзя, но что если именно эти путешественники явились причиной нервного расстройства, ослабившего иммунитет Семёна и повысившего опасность заражения туберкулёзом? Даже если ты прав, и я незаметно для себя превратился в этакого хроночудотворца, откуда тебе знать, что я не привёл события прошлого к первоначальному знаменателю?
– А я этого и не знаю,– согласился Агиляр. – Может, он и должен был дожить до ста четырёх. Я только хочу вдолбить в твою голову, что ты не можешь наверняка сказать, каким был упомянутый тобой первоначальный знаменатель. Сколько всего вхождений совершили все путешественники с момента изобретения ретроскопа? Вероятно, сумма выражается числом, которое не всякий сумеет произнести без запинки. И во время любого из них могли иметь место нарушения хронопоследовательности. У родителей Семёна десять лет не было детей. Вследствие чего? Бесплодие одного из супругов – возможно. Только естественное ли? Или оно уже являлось результатом взаимодействия с ними других путешественников? Почему потом ребёнок всё же появился на свет? Извини, но вы в своём институте не видите дальше собственного носа. Мне, например, известно, что успешное влияние на агента (подобное тому, что на Семёна оказывал Рэйв) обычно становится возможным вследствие так называемого родового проклятия. Термин был в ходу у землян, и я не вижу, почему бы нам его не использовать? Не исключено, что кто-то из его предков – родители, деды или прадеды – уже подвергались силовому внушению. Догадайся с трёх раз, кто мог это сделать.
Агиляр замолчал, то есть прекратил направленную пси-передачу, но Стейбус чувствовал, как в сознании собеседника движутся мощные скрытые мысленные потоки. Сделав совсем небольшое усилие, он окунулся в один из них и уловил воспоминания Агиляра о его любимой эпохе амазонок. Подручный Блэкбэда говорил с ним, думая о своём, из чего можно было заключить, что предмет обсуждения ему не интересен. Скорее всего, Агиляру действительно давным-давно всё это известно, а сам Покс и официальная наука, как всегда, позади.
Но ещё больше Стейбуса поразило то, насколько легко он проник во внутренний мир другого человека. Не кого-нибудь – опытнейшего временщика, хрон-магистра высшего уровня. Или Агиляр открылся специально?
Поксу так не казалось. Слишком много нового он успел узнать о себе за последние несколько дней.
– Я только что тебя прощупал,– сообщил он. – И достаточно глубоко.
– Знаю,– меланхолично отозвался Агиляр. – Ты можешь делать так. Но, слава богу, не настолько аккуратно, чтобы я ничего не заметил.
– И тебе всё равно?
– Мне скрывать нечего. В обычной жизни любой счёл бы меня сексуальным извращенцем на последней стадии деградации личности. Одиночка, мизантроп, гомосексуалист, склонный к перемене пола… Мужчина, вселяющийся в женские тела только для того, чтобы наслаждаться лесбийской любовью. Но я давно не живу обычной жизнью. Я там только питаюсь, сплю, да и то изредка. Слышал о методе Фикко? Если всё правильно делать, можно выходить в реал не чаще трёх – четырёх раз в месяц на двое суток, а остальное время жить в прошлом.
– Разве это жизнь?
– А разве нет? Наша жизнь состоит из наших собственных переживаний, ощущений, мыслей. Ощущения, полученные с помощью ретроскопа, от реальных неотличимы. Тогда какая разница?
– Но…
– Что? Не сможешь ты ничего возразить. Она ничем не хуже. Да ещё и гораздо длиннее. Ведь время в ретроскопе течёт во много раз медленнее, и я уже успел прожить сотни жизней и тысячи лет. Ты, кстати, тоже.
Стейбус не сразу нашёлся, что возразить, а когда приготовил возражения, они показались ему неубедительными. По крайней мере, они точно были бы неубедительны для Агиляра.
– В прошлом все мы можем жить очень долго,– продолжал Агиляр. – И не просто жить, а именно так, как хотим. Миллионы уже живут таким образом.
– И умирают.
– Да, конечно, некоторые умирают. Прикажешь мне проливать по ним слёзы? Это их судьба или их выбор. А участь выродков, вроде Рэйва и его собратьев по Обществу, мне и вовсе безразлична.
– Но они убивают агентов!
– Их агенты и без того давно умерли.
– Не играй словами. Ты понял, о чём я. Они изменяют прошлое, и это не может не отразиться на будущем.
– Я только что доказал тебе, что ты тоже менял прошлое,– сказал Агиляр. – Сотни тысяч путешественников изменяли его. Дело не только в силовом внушении или жёсткой коррекции линии судьбы, вроде того фокуса, что ты проделал относительно Семёна. Ты ведь уже понял, что само присутствие чужого сознания влияет на сознание агента, путь и незначительно. Однако невозможно вызвать заметные сдвиги в нашем мире, просто раздавив в прошлом бабочку. Или даже убив человека. Нелепо считать, что такая штука, как время, не имеет своих защитных систем, поддерживающих его стабильность, или что эволюция на каждом этапе предусмотрела для себя единственный путь, да ещё такой узкий – через одну конкретную особь. Я так думаю, что и уничтожение целого вида не перекроет дорогу эволюции – или исчезнувшему виду найдётся равноценная замена, или же он сам будет восстановлен. Ход человеческой истории нарушить проще, но и тут не всё до конца ясно. Событийную матрицу наверняка как-то меняли уже первые путешественники, но почему-то до сих пор здесь, у нас, ничего не произошло, а ведь мы прямые потомки землян? Не пытайся вовлечь меня в крестовый поход против всех путешественников вообще. Он бессмыслен. Невозможно ничего исправить. Только лишь для того, чтобы отследить все возможные изменения в жизни Семёна от рождения до ста четырёх лет, или даже до двадцати трёх, потребуется целая бригада специалистов. А восстановить первичную причинно-следственную цепочку его жизни смогут только ребята вроде тебя (если подучишься) и Блэкбэда. А много таких, как по-твоему?
– Раз ты у нас всезнающий, скажи: почему я стал таким?– спросил Стейбус. – Я ведь даже не сенситив. Просто имплантёр.
– А какая разница?– возразил Агиляр. – Между возбуждённым участком мозга экстрасенса и активированным мозговым имплантатом никакой разницы нет. Но Блэк считает, что ты скрытый сенситив. То есть, был скрытым. Посмотри запись на кристалле девятнадцать. Там всё подробно разобрано. Специально для тебя. И о тебе.
– Что за данные?
– А я знаю? Блэкбэд сказал…
– Блэкбэд! Блэкбэд!..– вышел из себя Стейбус. – Может, пояснишь мне только одно – откуда он, чёрт его раздери, всё обо мне знает? На кристаллах, что он мне дал, куча информации. Её не собрать просто так, за пару часов. Как он мог угадать, с чем я столкнусь и что меня заинтересует? Он что – Бог?
Агиляр неожиданно развеселился – волна положительных эмоций с его стороны накатила на Стейбуса подобно радостному хрустальному потоку.
– Ну да, Бог! Бог ретроскопа!.. Слушай, друг, мне пора. Да и надоел ты мне со своей любознательностью, честно говоря. Посмотри записи, вникни. И будь осторожен. На тебя открыт сезон охоты.
– Кто?
– Общество самоубийц, конечно же. Естественно, на самом деле опасны не они сами, а их склонные к получению барышей и криминалу покровители. Ты думал, они просто так спустят вашу со Скаем выходку? Ну и ещё кое-кто.
– А точнее?
– Проповедники благих вестей,– загадочно ответил Агиляр, исчезая из сознания агента. Покс последний раз взглянул на мир прошлого глазами старика Семёна, и тоже ушёл в своё время.
Несколько минут он сидел, задумчиво перебирая на ладони разноцветные зёрнышки информкристаллов. Вспомнив, что ему посоветовали начать с девятнадцатого, выбрал его и потянулся к приёмнику. Потом передумал, и из чувства противоречия взял кристалл под номером три.
– У меня и так уже стойкое чувство, что мной умело управляют, – пробормотал он.
Или Блэк знал, что он откажется от девятнадцатого кристалла и начнёт с третьего? Ну, это было бы слишком. Тогда он и вправду Бог.
Мысленно усмехаясь, Стейбус заменил третий номер на восьмой. Не удовлетворился и, смешав умные зёрнышки как попало, выбрал наугад.
– Попробуй узнать, что я сделаю ещё, – зло процедил он. – Я ведь могу совсем не смотреть то, что ты мне подсунул.
Однако он знал, что смотреть будет. И умнее всего послушаться старших и начать с самого начала, предварительно посмотрев кристалл номер девятнадцать.
«Там всё подробно разобрано. Специально для тебя. И о тебе…»
Глава 9
Величайшие катастрофы прошлого! Путешествия в ад кромешный! Не смущайся и не трусь! Вместе с нами это безопасно.
Последний день Помпеи глазами очевидцев. Хочешь увидеть катаклизм, уничтоживший Содом и Гоморру? Извержение Кракатау – незабываемое зрелище!
Китай, 23 января 1556 года – самое грандиозное землетрясение в истории! Погибло 830000 человек. Гибель армии Камбиза – песчаная буря, унёсшая жизни 50000 воинов. 1815 год – извержение вулкана Тамбора. Взрыв был слышен на расстоянии 1400 километров! На расстоянии ста километров под тяжестью пепла обрушивались кровли домов. Порт-Ройял на Ямайке – страшная гибель пиратского Вавилона!
Обращайся к нам прямо сейчас! Мы гарантируем агента-очевидца, оказавшегося среди выживших. Для любителей экстрима – выход в наше время за секунду до смерти агента!
Реклама в Галактической информационной сети «Глобал». Нелегальный сайт «100 катастроф».
Будучи узким специалистом, Стейбус раньше не подозревал, что ретроскоп представляет собой не что иное, как блок генераторов электромагнитных полей, помещённый внутрь сложнейшей системы вогнутых зеркал различной формы и размера. Шлем, которым большинство людей пользовались для просмотра пси-постановок или путешествий в прошлое, тоже, в общем-то, был вогнутым зеркалом, оснащённым интеллектроникой; но больше всего Покса поразило устройство хорошо знакомого каждому алитейцу трансцессора.
Обычный трансцессор, который половина граждан Империи носила почти не снимая, только выглядел как обруч. На самом деле при работе он создавал так называемое «виртуальное вогнутое зеркало», многократно улучшающее качество приёма и облегчающее передачу мыслепотоков.
Собственно, трансцессор отличался от ретроскопа только тем, что передавал отдельно взятый мыслеобраз от одного человека к другому в настоящем времени; а ретроскоп предназначался для трансляции в прошлое человеческой личности целиком.
Теперь, немного разобравшись в физике вогнутых зеркал, Стейбус не удивлялся, что ретроскопия, как наука, развилась почти одновременно с трансцессией, ведь одно являлось просто производным другого. При первых экспериментах по транслированию пси-образов на расстояние отмечалось, что их приём иногда происходил на несколько часов раньше начала передачи. Другими словами, субъект читал мысль до того, как объект успевал её продумать. Лишь значительно позднее удалось полностью устранить данное отклонение и построить точную таблицу соответствия между формой и кривизной зеркал и частотой исходящего пси-сигнала.
Но чаще всего субъект совсем ничего не принимал; точнее, приёму мешал критический барьер его собственного сознания и разница в восприятии действительности. Тогда ещё считалось, что для трансцессии необходим только передатчик, а приёмник не нужен. Обе проблемы успешно решили посредством ещё одного трансцессора на другом конце линии пси-связи, и с тех пор технология прочно вошла в повседневный обиход. Все средства частной и массовой коммуникации постепенно адаптировали для новой формы общения и обмена информацией, хотя и старая не отмерла окончательно, продолжая стабильно развиваться.
А для не имевшей в ту пору даже собственного названия ретроскопии, необычный феномен «отстающей трансляции» мыслеформ, вызванный, как считалось, колебаниями электромагнитного поля Алитеи, оказался просто подарком. Оставалось лишь изучить его и усилить в желаемую сторону, что и было сделано. С той разницей, что теперь информационные пакеты стали на порядки сложней простого образа, и передавались назад во времени не на несколько часов, а на несколько тысячелетий. И здесь второй трансцессор действительно не требовался. А то, что утяжелённые пакеты перестали отклоняться в близкое прошлое случайно и не удавалось отклонить их туда намеренно, исследователей только обнадёжило. По крайней мере граждане Империи хотя бы на ближайшее время гарантированы от вторжения в их психику чужих сознаний!
Почти непреодолимая разница в восприятии действительности у алитейцев и их далёких предков с планеты Земля, создала видимость прочного барьера между сознаниями людей прошлого и настоящего, иллюзию неприкосновенности минувших эпох. Путешественники, чьи личности оставалась намертво привязанными к их телам, взаимодействовали с агентами, а агенты с ними – нет. Но так только казалось. Всё же и те, и другие были людьми, а история Вселенной, записанная в Энергоинформационном Поле, оказалась не такой уж стабильной и неизменяемой вещью. Непрямое взаимодействие сознаний в области эмоциональной сферы скрывало в себе не меньше опасностей, чем непосредственный телепатический контакт.
Сначала изобрели синхронизаторы эмоций…
Стейбус, нервно повозившись в рабочем кресле, горько скривился, вспомнив Библию. «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна пуста, и тьма над бездною…»
Теперь историю создания мира, и всю последующую историю вообще, можно перечеканить, выбив на старых монетах профиль нового повелителя.
«Вначале не существовало ничего, кроме безобидных вогнутых зеркал. А потом сотворил Человек ретроскоп. И был вечер, и было утро: день один».
«А на другой день Человек создал сенсуальный синхронизатор, опробовал его и сказал: «Это хорошо!»
Да только – хорошо ли это было? Многие сомневались, например – Оллентайн, но их никто не слушал.
«На третий день Человек…»
Что он там ещё наворочал на третий день? Да много чего. И на четвёртый, и на пятый… Появились оптимизаторы, лингвистики…
«А на шестой день посмотрел Человек на все дела, которые Он сделал и вот – хорошо весьма!»
Неужели? Позвольте усомниться. Работа не закончена, осталось заказать вывеску: «Апокалипсис для людей прошлого, заботливо подготовленный их далёкими потомками», и повесить над входом в Академию Времени. А также над главным входом в штаб-квартиру корпорации «Ретроскоп технолоджи».
«И совершил Человек к седьмому дню дела Свои, которые Он делал. И почил Человек в день оный… в ретроскопе».
Конечно, где же ещё? Создатель, достойный своего изобретения. Труды позади, можно поставить чудо-прибор на самое почётное место в доме; можно есть, дышать и заниматься любовью в ушедших веках, паразитируя на их обитателях.
Стейбус почувствовал острое отвращение к самому себе – не столько потому, что он не раз лично делал это ради удовольствия, сколько просто по причине принадлежности к человеческому роду. До тех пор, пока он считал прошлое чем-то стабильным и неизменяемым, он не видел ничего плохого в собственных невинных, как ему казалось, экскурсах в чужие судьбы.
Это потому, подумал он, что в застывших мёртвых веках все люди были бы мертвы, как буквы в книге. Просто летопись, которую я мог читать снова и снова, начиная с любого места. Все события уже произошли, всё плохое и хорошее случилось, все жизни прожиты их законными обладателями. Но как только оказалось, что на их мысли и поступки можно повлиять в ту или иную сторону, переписывая тем самым отдельные главы летописи, как земляне тут же стали для меня живыми. А с живым прошлым и его живыми обитателями нельзя обращаться точно так же, как с мёртвыми. Не я первый осознал эту простую истину, не я первый пришёл к такому выводу – но разве кто-то остановился?
Кое-кто остановился. Но их было совсем мало. Остальные продолжали и продолжают использовать дальнюю временную зону в качестве игровой площадки, а игры становятся всё более жестокими.
Неужели мы не могли придумать лучшего применения для такого чуда, как ретроскопия? Ведь воссоздали же величайшие шедевры искусства и словесности, давно утерянные; даже такие, которые почти сразу погибли, которыми недолго наслаждались и современники старых художников, мудрецов, поэтов, а уже их дети знали только понаслышке? Вон, Фауст Вагнер, Мефистофель наш незабвенный, древнеегипетские папирусы воссоздаёт в полном соответствии с исходной технологией. И их содержание – со скрупулёзной точностью, иероглиф к иероглифу. Учёный Земли двадцатого века за любой из таких папирусов не раздумывая продал бы душу дьяволу – хоть целиком, хоть по кусочкам. Недавно Вагнеру выделили средства для воссоздания садов Семирамиды путём прямого синтезирования, так он совсем обнаглел, и теперь трясёт с Оллентайна деньги на Колосса Родосского. Утерянные творения Овидия его ребята записывают прямо за Овидием. Фауст умудрился найти в оригинале «Медеи» грамматические ошибки; хотел в своём варианте исправить, но Оллентайн не позволил. Делай, говорит, как было у автора, ты всё же не Овидий, хоть и знаешь латынь лучше него…
Да это правда, и очень здорово. Однако, во всей Академии Времени четыре тысячи ретроскопистов; ну, ещё столько же лицензированных частных историков по всей Империи… Ну, ещё нормальных, адекватных исследователей-любителей наберётся с десяток тысяч. А простых путешественников – миллионы и миллионы – несть числа…
И нелегалы, плюющие на закон и обычную человеческую порядочность. И спецслужбы со своими запросами. И хронократы со своими амбициями… Последние хуже всего. Что там ГУСС и войны во времени! Тоталитарная власть над прошлым и настоящим, над умами и жизнями при помощи ретроскопа – неужели это и есть завтрашний день одряхлевшей, едва стоящей на ногах алитейской монархии? Хорошо, что близкое прошлое пока недоступно.
Как долго удержится этот рубеж? Стейбус, ещё недавно с азартом штурмовавший бастионы Тёмного периода, всерьёз задумался, а не свернуть ли ему исследования своего отдела. Правда, он ведёт работу с другого конца, снизу, но кто знает…
Нет, нельзя бросать. Покс всё ещё боялся признаться себе, но уже чувствовал, что тайна Тёмного периода, тайна катастрофы, поглотившей целую галактику, может иметь несколько иную природу, чем было принято думать до сих пор в научных кругах.
Млечный Путь вполне мог сгинуть в недрах Хаоса вовсе не в результате глобального космического катаклизма. Это могла быть и хронокатастрофа, а в списке возможных виновников первой и единственной стояла родина ретроскопа – Алитея. Вероятно, именно поэтому наши действия и не имели заметных последствий в настоящем, подумал Стейбус. Незначительные – в масштабе планеты – изменения климата не в счёт. У них, скорее всего, естественные причины. Не замечено, чтобы от ППУ страдали подлинные коренные обитатели Алитеи – дикие животные. Только люди, да некоторые одомашненные виды. Именно те, что когда-то были завезены в первые колонии землян в Андромеде.
Но что будет, когда мы откроем для себя близкое прошлое?
Напрягать фантазию не приходилось. Это будет финиш истории человечества. Технология уже продана Лидии, а на очереди ещё десяток межпланетных альянсов. И если они включатся в игры с ретроскопом, то угроза нависнет над всем Содружеством Человеческих Миров. Населения в одной только Алитейской империи, между прочим, в двадцать раз больше, чем было во всей Земной Гегемонии на первом этапе Космической эры. Вскоре на каждого когда-либо жившего человека дальней временной зоны придётся по сотне путешественников.
Правда, до столь неблагоприятного исхода нам далеко, это случится в настоящем, и здесь мы можем попытаться кое-что изменить. А жители прошлого беззащитны.
Стейбус вскочил с кресла и забегал по комнате. Они беззащитны… насколько? Среди них живут инерты – люди, с чьим сознанием не может вступить в контакт ни один путешественник. Они могут бороться – и борются по-своему, не понимая даже, с чем имеют дело, но вполне успешно. Мы для них демоны, внушающие им чуждые, несвойственные им мысли, воплощение некоего нематериального зла из потустороннего мира…
Что ж, они недалеки от истины.
Покс остановился перед рабочим столом. Как им помочь? И стоит ли?
Инерты… Они существовали всегда? Или их появление вторично и является защитной реакцией на невиданное вторжение из будущего? Возможно ли вообще такое?
Стейбус хорошо понимал, что ни один из крутившихся в голове вопросов он просто так не решит. В свете новых открытий привычные представления о времени и казавшиеся ему незыблемыми законы ретроскопии рассыпались в прах, порождая тучи несовместимых друг с другом хронопарадоксов. А над свежими руинами старых знаний, из поднятых обвалами облаков пыли вставала мрачным исполином главная проблема: что делать конкретно ему конкретно сейчас?
Он снова сел в кресло и недобрым взглядом окинул примостившийся сбоку у стола генераторный блок ретроскопа. Будем надеяться, что всё не так плохо, подумал он. В любом случае, было бы глупо для достижения новых целей использовать другое средство.
Другое оружие, другой инструмент – называйте как хотите.
– На стартовую страницу, – приказал он своему домашнему ИРу. Экран вспыхнул, ретроскоп монотонно загудел, и в этом привычном звуке, раньше казавшемся Стейбусу музыкой, на сей раз послышалось нечто зловещее.
Хочешь приключений, которых ещё никто не переживал? «Страна Ретро» – лучший ретросайт из всех существующих! Материалы о чём угодно!
Конечно, подумал Покс. Без вас нам куда же…
Древняя Индия. Безграничные возможности для секса с реально существовавшими девушками! Кама Сутра на практике!
Рыцари в Земле обетованной. Освобождение Гроба Господня. Взятие Иерусалима Салладином!..
Перенесись во времена Христа! Палестина времён Христа…
Взятие крестоносцами Константинополя. Александр Македонский и Дарий…
Чингисхан. Нашествие Батыя на Русь – стань участником! Обращайся прямо сейчас!
Внимание! Неуловимый сексуальный маньяк в роли твоего агента! Возможно, это именно то, что ты искал. Попробуй! Ощути себя на его месте!
Зверские изнасилования несовершеннолетних. Твои воспоминания о реально существовавших девочках. Удовольствия без малейшего риска уголовного преследования!
– Вон из моей головы! – взревел Стейбус. На его висках вздулись вены, на лбу от напряжения выступили крупные капли пота. – ВОН ИЗ МОИХ МЫСЛЕЙ!.. ЧТОБ ТЕБЕ КИШКИ СВЕЛО, ПОГАНЕЦ!!!
Где-то за тридевять земель от столицы, на другом континенте, дежурный оператор нелегалов внезапно почувствовал себя очень нехорошо. Ему пришлось прекратить передачу, отключить аппаратуру и прилечь в соседней комнате. Он даже позабыл о необходимости сообщить о внезапной пси-атаке координатору «Страны Ретро». Когда же наконец сделал это, тот не сразу разобрался, что случилось, и был вынужден провести сеанс конференц-связи с координаторами второго уровня.
– Источник не идентифицируется, – сообщил один из них. Разговор шёл по обычной линии. – Но, похоже, это Блэкбэд. Его стиль. И сила его.
– Глупости. Мы с Блэком не ссорились, делить нам нечего. Поговори с нашим администратором в Сестрории. Он должен знать. Атака началась оттуда.
– Уже сделал. Он ничего не знает.
– Есть ещё версии?
– Что если спецслужбы дурят? Или вмешалось правительство.
– Не исключено. Однако здесь нам ничего не удастся узнать наверняка. Но это точно не полиция.
– Согласен. Чёрт, как мне хотелось бы залезть в головы спецам из ГУСС!
– А мне кажется, известные фигуры здесь ни при чём, – высказал своё мнение один из молчавших до сих пор координаторов. – Просто на нашем поле появился новый игрок.
