Текст книги "США - Империя Зла"

Автор книги: Юрий Емельянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

В то время вряд ли кто мог задумываться о негативных сторонах нового государства, которые проявились уже в ходе Войны за независимость США, но тогда не бросались в глаза восторженным поклонникам Вашингтона, Франклина и американской революции в самой Америке и за ее пределами. Американцы и те, кто хотел стать таковыми, искренне верили в неограниченность свобод нового общества, поскольку имели право высказывать свое несогласие с господствующим мнением. Они не замечали, что таким образом лишь создавались условия для дискуссий и разработки наиболее оптимальных решений в интересах правящей элиты, а также для постоянного наблюдения за настроениями народа и «выпускания пара» оппозицией. На деле «свободы», о которых говорилось в основополагающих документах США, означали прежде всего обеспечение неограниченного простора для капиталистических отношений, построенных на неравенстве хозяев и их наемной рабочей силы.

Слова о демократии прикрывали сохранение господствующего положения американской буржуазии, занимавшей ведущее положение в руководстве первых колоний, а затем – Соединенных Штатов. Плоды производства распределялись неравномерно. Несмотря на наличие демократических институтов, страной фактически управляла «властная элита», состоящая из влиятельных промышленников и финансистов и впоследствии описанная американским социологом Райтом Миллсом. Решения конгресса и президента страны зачастую были следствием негласных договоренностей между членами «властной элиты». Многие президенты США, включая первого из них – Джорджа Вашингтона, были членами тайных масонских лож и нередко с высокими степенями посвящения. Многие из них были также членами элитарных клубов, закрытых для миллионов, но открывавших путь к высшим государственным постам.

О том, что США становились выгодным местом международной торговли, свидетельствовало перемещение в эту страну представителей древних торговых народов.

Как отмечалось в статье, опубликованной в 1932 году в 24-м томе первой «Большой советской энциклопедии» (БСЭ), первые американские евреи «почти все были потомками испано-португальских евреев и в США прибыли либо из Южной Америки и американских островов, откуда их гнала инквизиция, либо из Голландии и отчасти Англии по соображениям торгового характера». Правда, на первых порах евреи, как отмечалось в БСЭ, «были лишены многих прав и не могли публично отправлять свои богослужения; закон запрещал им также розничную торговлю… До 20-х гг. XIX века нехристианин не мог занимать платную или почетную должность. Но эти пережитки прошлого были уничтожены в Америке раньше, чем в Европе, и со 2-й половины 20-х гг. XIX века они фактически исчезли. Как раз в это время началась заметная эмиграция евреев в Америку из Германии в связи со свирепствовавшим там антисемитизмом. Слава о стране, где евреи не испытывают никаких стеснений, быстро росла».

В то же время в первые годы существования Соединенных Штатов еврейский капитал не играл ведущей роли. Когда шотландский путешественник Джордж Кук обратил внимание на отсутствие евреев в Бостоне, ему было сказано, что «евреям там делать нечего, так как бостонцы такие же способные дельцы». В БСЭ указывалось, что многие евреи «посвятили себя торговле, пополняя по преимуществу ряды средней буржуазии». И лишь впоследствии, как указывалось в БСЭ, евреи оказались «сильно представлены в финансовом мире».

Те же эмигранты, которые не имели ни средств, ни навыков, ни связей, необходимых для деловой активности, оказывались в нелегком положении в краю «свободы и демократии». После своего приезда в США эмигранты убеждались в том, что утопические рассказы об Америке оказывались фантазиями, что во многих штатах Америки равные возможности не распространяются на черных и цветных. Дискриминация чернокожего населения по меньшей мере на столетие пережила рабство, отмененное в 1863 году, и борьба против нее стала источником острых конфликтов в американском обществе.

Постепенно эмигранты из разных стран убеждались в том, что возможности белых также различны. Несмотря на то, что в населении США были представлены выходцы из многих стран мира, подавляющее большинство первоначально составляли потомки англичан, шотландцев и жителей Уэльса, а принадлежность к «белым, англосаксам и протестантам» до последнего времени считалась непременным условием допуска в привилегированные слои общества. Господство «белых, англосаксов и протестантов» закрывало путь на верхние этажи американского общества выходцам из Латинской Америки, стран европейского Средиземноморья, славянам, католикам-ирландцам. Среди президентов США преобладали выходцы из Великобритании, и все их предки принадлежали к «северным» народам Европы. В середине XX века избрание католика Джона Кеннеди президентом страны стало причиной острых споров в обществе, так как нарушало традицию избирать президентом только протестантов. Америка, которая притягивала к себе людей со всего света, оказывалась краем, где далеко не все могли долго жить. Каждый третий эмигрант, решивший навсегда порвать с прежней родиной и преодолевший огромные трудности по пути в Америку и в первые годы пребывания там, в конечном счете, покидал малогостеприимную страну. Именно таких эмигрантов описал Чарлз Диккенс в своем романе «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита».

Господство «белых, англосаксов и протестантов» поддерживалось жесткими требованиями пуританской морали, которые навязывались всему обществу. Хотя к началу XIX века пуританская церковь не обладала монополией среди религиозных конфессий, дух религиозной требовательности первых поселенцев в Плимуте в той или иной степени был характерен для христиан всех направлений в США. Посетив США в 30-х годах XIX века, французский писатель Алекс де Токевиль подчеркивал: «Влияние религии в Соединенных Штатах не ограничено сферой поведения людей, а распространяется на их сознание… Каждый принцип морального мира жестко определен. Поэтому человеческому уму не позволено блуждать, где он захочет; время от времени его останавливают барьеры, которые он не смеет преступить». В своей книге «Записки о Соединенных Штатах. 1838–39–40» шотландец Джордж Кун замечал, что «джентльмены духовного звания имели удивительную власть над умами людей и… подобострастное уважение к святости их сана походило чуть ли не на идолопоклонство». В ту пору «человек, дорожащий своим добрым именем, не имел права не быть в церкви в воскресный день».

В то же время с первых лет после основания колоний господствующая мораль поощряла деловую активность американцев, благословляла их индивидуализм, их стремление к обогащению. В 1835 г. Алексис де Токевилль писал: «В Америке страсть к физическому благосостоянию не является чем-то исключительным, а разделяется всеми… Стремление удовлетворить все. даже малейшие желания тела и обеспечить даже самые малые удобства занимает ведущее место в уме каждого… Странно наблюдать, с каким лихорадочным рвением американцы стремятся к материальному благополучию. Они постоянно терзаются смутным беспокойством от того, что они не нашли самый короткий путь к нему».

Многие американцы воспринимали мир лишь как скопление потенциальных товаров, которые можно реализовать на рынке. Взрыв освобожденной деловой энергии людей уничтожал бескрайние леса и их обитателей – зверей и индейцев. На первых порах лишь такие передовые мыслители, как Фенимор Купер, увидели в уничтожении американской природы и первых жителей Америки проявление разрушительных черт новой цивилизации.

Другим следствием неограниченной власти товарно-денежных отношений было принижение роли культурной исторической традиции. Общество, процветание которого было в значительной степени связано с игнорированием опыта прошлого, не испытывало к нему особого уважения. Многие эмигранты рвали со своим прошлым, а поэтому страна создавалась как общество без глубоких исторических корней.

Приземленность жизненных целей, неуемная жажда наживы, нетерпимость к «неортодоксальным» идеям в значительной части американского общества вызывали критику зарубежных наблюдателей. Говоря о разочаровании образованной Европы в Америке, первоначально вызвавшей всеобщее восхищение, A.C. Пушкин писал: «С изумлением увидели мы демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort)». Эти же явления вызывали горькое осуждение у многих деятелей американской культуры.

Приоритет буржуазного индивидуализма вступал в конфликт и с задачами общенациональной сплоченности Америки. С первых вооруженных стычек с англичанами в 1775 году стало очевидным, что подавляющее большинство американского народа не спешило поддержать революцию и войну. В ходе войны значительная часть населения страны была озабочена исключительно корыстными интересами и не желала прилагать усилий в интересах своей нации. Созданная впоследствии легенда о том, что победа была одержана простыми американцами, скрывала то обстоятельство, что руководители американской революции были вынуждены постоянно полагаться на иностранную помощь, военную и политическую, сыгравшую решающую роль в достижении Соединенными Штатами независимости.

Ход Войны за независимость показал, что с первых же дней своего существования США сумели прибегать к дипломатии для получения максимальной поддержки извне. Образ «грубоватого», «простодушного» американца, который стал стереотипным представлением европейцев о жителях США, служил удобным прикрытием для хитроумных дипломатических действий американских агентов в защиту национальных интересов своей страны. Личина простоты помогала американцам скрывать свое умение добросовестно, искусно и инициативно выполнять тайные задачи дипломатии или разведки.

О том, что разведка играла важную роль в действиях американцев в ходе Войны за независимость, косвенно свидетельствовало содержание романа Фенимора Купера «Шпион». Без создания тайной системы разведки и подрывных действий руководители американской революции не смогли бы осуществить ни «Бостонского чаепития», ни нападений на англичан в Лексингтоне и Конкорде, ни многих успешных маневров армии Вашингтона, не раз избегавшей окружения и опасных стычек с англичанами в ходе войны.

Не меньшую, если не большую роль разведывательная и подрывная деятельность американцев сыграла за пределами США, как это показали лондонские события 1780 года. Эти события, как и вторжение американских войск в Канаду в 1776 году, показали готовность руководителей США экспортировать свою революцию за ее пределы и увеличивать число Штатов по мере возможности. Новые границы США, признанные международным сообществом, стали стартовой линией для продолжения американской экспансии по всему североамериканскому континенту и за его пределами.

Часть II
АМЕРИКА ВСТАЕТ НА ТРОПУ ВОЙНЫ

Глава 8
«Янки Дудль… троих уложит одним пальцем»

Два десятилетия, которые прошли от начала Войны за независимость до конца XVIII века, коренным образом изменили жизнь Северной Америки. Поэтому герой рассказа Вашингтона Ирвинга бездельник и пьянчужка Рип ван Винкль, заснувший на поляне в горах до начала бурных событий и проснувшийся через 20 лет, когда война уже кончилась, поражался происшедшим переменам. К тому же он никак не мог ответить на первый вопрос, заданный ему после его пробуждения: «ты федералист или демократ?» Когда же Рип ответил, что он «верный подданный короля», его стали обзывать «тори», «шпионом», «предателем» и чуть не взяли под стражу. Лишь когда Рип ван Винкль увидел в своей любимой таверне вместо портрета Георга III изображение человека в треуголке, под которым была подпись – «генерал Вашингтон», он понял, что из тихой жизни голландского поселения колониальной эпохи он попал в водоворот бурных политических страстей новой республики, в которой можно было серьезно поплатиться за каждое неосторожно сказанное слово.

Принятие конституции США в 1787 году и других законов после долгих дискуссий, подготовка к выборам первого президента и другим голосованиям свидетельствовали о том, что новая страна в первые годы после завершения войны была занята главным образом мирными делами государственного строительства.

Конституция США превратила страну в самую крупную республику из тех, что к этому времени существовали в мире (Швейцария, Сан-Марино и ряд городских республик в Европе). Десять поправок к конституции, принятые в 1791 году, воплотили принципы буржуазной демократии и буржуазных свобод. Они закрепляли многие права личности, которые прежде не признавались в мире (например, недопустимость необоснованных обысков, право каждого человека на личное оружие, запрещение принуждать человека к самооговору). Конституция создавала гарантии для отдельной личности, невиданные прежде в мире.

В то же время равенство всех людей перед законом не означало реальное равноправие всех людей в американском обществе. Женщины, неимущие, малоимущие, рабы, индейцы были лишены права голоса и не могли участвовать в выборах представительных органов власти, о которых шла речь в конституции. О недовольстве новым строем бедных слоев населения свидетельствовало восстание Даниэля Шейса 1786–1787 годов. Прошли многие десятилетия долгой и упорной борьбы, прежде чем ряд политических и социальных прав непривилегированных слоев населения были признаны в США.

Конституция, различные законы, а также структура законодательных, исполнительных и судейских органов сложились в четкую и логичную государственную систему «равновесий и сдерживаний», которые определяли отношения между различными ветвями власти, между органами федерального и местного уровня. Такая государственная система позволяла правителям страны уравновешивать интересы различных динамично развивавшихся социальных и классовых групп и сдерживать силы, угрожавшие стабильности американского строя. Сохранению политической устойчивости способствовала и взятая из английского опыта двухпартийная политическая система управления страной. В то же время такая система позволяла осуществлять сравнительно безболезненный передел власти в пользу той или иной группировки, которая побеждала в ходе острой конкуренции.

Общественной устойчивости способствовало и культивирование новых национальных традиций, сложившихся в США. Это выражалось в воспитании благоговейного отношения к американскому флагу, тексту конституции США, важнейшим событиям в истории Америки, дням рождений выдающихся президентов страны и т. д. Политика, направленная на укрепление стабильности строя и сплочения нации, позволила США на протяжении первых десятилетий своей истории избежать серьезных общественных потрясений.

Однако первые послевоенные десятилетия не были абсолютно мирными. Прекращение войны с англичанами не привело к завершению военных кампаний против индейцев. В 1784 году конгресс США навязал союзам алгонкинов и ирокезов договор, по которому они уступали американцам территорию нынешних штатов Огайо, Индиана и Иллинойс. Однако, как указывал У. Фостер, «индейцы, предводительствуемые своим знаменитым вождем Маленькой Черепахой, воспротивились выполнению условий этого унизительного договора и продолжали сопротивляться растущему притоку иммигрантов. В 1790–1791 годах они нанесли тяжелые поражения генералам Хаммеру и Сен-Клеру вблизи Цинциннатти. Эти генералы организовали было карательные экспедиции против индейцев, но те напали на них врасплох и полностью их разгромили. Касаясь ожесточенного сражения, в котором были разбиты войска Сен-Клера, историк Мак-майстер пишет: «Из 1400 рядовых и 86 офицеров, участвовавших в сражении, остались невредимыми всего 510 рядовых и 70 офицеров. Индейцев было не более тысячи, но они сражались с мужеством отчаяния». В конце концов, однако, генералу Вейну удалось разбить отряд Маленькой Черепахи.

Эти индейские войны происходили в годы правления Джорджа Вашингтона, который стал первым президентом США в 1789 году. Он был переизбран на второй срок в 1792 году и занимал высший в стране пост с 30 апреля 1789 года по 4 марта 1797 года. В своем прощальном послании конгрессу 17 сентября 1796 года Джордж Вашингтон обратил особое внимание на внешнеполитические задачи, стоящие перед США. Он призывал своих преемников «соблюдать принципы добрососедства и справедливости по отношению к другим нациям; культивировать отношения мира и гармонии со всеми… Проводя такую политику, следует обращать особое внимание на то, чтобы исключать появление постоянных, закоснелых антипатий в отношении одних наций и страстных привязанностей к другим. Вместо них следует культивировать отношения дружбы и справедливости ко всем. Нация, которая проявляет либо привычную ненависть, либо привычную привязанность к той или иной стране, становится рабом».

Особо Вашингтон остановился на отношениях США со странами Европы. Он писал: «У Европы есть набор своих главных интересов, которые для нас имеют либо отдаленное отношение, либо вообще не имеют отношения. Поэтому она вовлечена в частые споры, причины которых по сути не имеют для нас никакого значения. Поэтому было бы неразумно обременять нас различными связями с их политическими делами, комбинациями союзов и конфликтами. Наше отстраненное и удаленное положение позволяет нам следовать иному курсу… Наша подлинная политика состоит в том, чтобы воздерживаться от постоянных союзов с любой частью земного шара… Мы должны стараться с помощью подходящих средств занимать достойную оборонительную позицию, хотя мы можем пойти на временные союзы при чрезвычайных обстоятельствах». Впоследствии эти слова Джорджа Вашингтона многократно использовали для оправдания политики «изоляционизма» и в то же время для того, чтобы подчеркнуть «особую», «возвышенную» и «миролюбивую» роль США в мире.

Однако пожелание Вашингтона воздерживаться от союзов и конфликтов с европейскими странами было нелегко выполнить на практике. Года не прошло после послания Вашингтона, а уже 7 июля 1798 года конгресс США разорвал договоры с Францией. Вскоре развернулись военные действия против этой державы.

Кризис в американо-французских отношениях начался еще в 1794 году, когда революционное правительство Франции расценило заключение торгового соглашения между США и Англией (договор Джея) как нарушение союзного договора 1778 года между Францией и США. Недовольное продолжавшейся торговлей между США и Англией, французское правительство в декабре 1796 года отказалось принять американского посла в Париже. Одновременно французские военные суда стали захватывать американские торговые корабли. Только за год с середины 1796 по середину 1797 года было захвачено 316 торговых судов США.

В своем послании конгрессу в конце 1797 года второй президент США Джон Адаме (1797–1801) заявил, что отказ Франции пойти на переговоры с США поставил «нашу страну в положение обороны». В апреле 1798 года Адаме сообщил конгрессу о взятках, предложенных министрами французской Директории американским должностным лицам, за восстановление отношений с США. Конгресс распорядился приобрести 12 судов и вооружить их пушками для защиты торговли с Англией.

К этому времени участились нападения французских военно-морских судов на американские суда, торговавшие с Англией. После разрыва договоров США с Францией американские суда атаковали французские. А вскоре французские суда потопили американское военно-морское судно «Вирджиния». Как отмечается в «Википедии», «это привело к взрыву национальной гордости в США и желанию отомстить за погибших в этом сражении». США ответили нападением на французские суда. В ходе одного из сражений было убито 25 французских матросов. Всего американцы захватили 85 французских кораблей. Французам же к 1800 году удалось захватить более 2000 американских судов. Ими было убито 20 американских матросов и ранено 42.

Лишь в середине декабря 1800 года был подписан мирный договор между США и Францией, который положил конец этой «квази-войне», как ее порой называют историки. В то же время столкновение с Францией показало, что надежды Джоржда Вашингтона на то, что США удастся избежать вовлечения в споры с Европой, оказались напрасными. Европа слишком активно присутствовала в Америке, чтобы США могли от нее отгородиться. В то же время стало ясно, что об общности идеалов свободы и демократии, которые вроде бы должны были вдохновлять руководителей США и революционной Франции, было забыто. Когда коммерческие интересы США вошли в конфликт с интересами Франции, американское правительство постаралось забыть и о той помощи, которую оказала эта страна Америке в достижении независимости.

Одновременно в США распространялась легенда о том, что американцы сами по себе завоевали свою независимость и, таким образом, показали всему свету, что сильнее их нет никого в мире. В своей книге «Жизнь на Миссисипи» Марк Твен напоминал, что в одном из куплетов популярной американской песни «Янки Дудль» утверждалось:

 
«Англичанин разобьет
Двух французов или португальцев;
Янки Дудль подойдет —
Всех троих уложит одним пальцем».
 

Иронизируя над хвастливым самомнением американцев начала XIX века, Марк Твен писал: «Все гордо размахивали американским флагом, все хвастались, все пыжились. Если верить словам наших горластых предков, наша страна была единственной свободной страной из всех стран, над которыми когда-либо восходило солнце, наша цивилизация – самой высокой из всех цивилизаций; у нас были самые большие просторы, самые большие реки, самое большое все на свете, мы были самым знаменитым народом под луной, глаза всего человечества и всего ангельского сонма были устремлены на нас, наше настоящее было самым блистательным, будущее – самым огромным, – ив сознании такого величия мы изо дня в день расхаживали, хорохорясь, рисуясь и важничая, заложив руки под фалды, надвинув шляпу на левый глаз, ища, с кем бы ввязаться в драку…»

На уровне религиозных представлений убежденность в особой роли Америки нашла отражение в появлении ряда влиятельных сект, утверждавших, что Второе пришествие Христа вот-вот состоится на американской земле и поэтому надо выходить в определенный день в белых одеждах встречать Спасителя (как уверял баптистский проповедник и основатель секты «Адвентистов седьмого дня» У. Миллер), или же Второе пришествие Христа уже состоялось в Америке (как заявлял основатель церкви Последующих святых, или мормонов, Джозеф Смит). Остальные же церкви каждое воскресенье, как следует из повести Марка Твена о Томе Сойере, молились «за угнетенные народы, стонущие под игом европейских монархов и восточных деспотов», то есть были лишены благ американской демократии. Географическая же отдаленность США от значительной части мира, плохое знание истории и культуры других стран лишь способствовали развитию национальной спеси и презрения к прочим народам мира, которые якобы должны лишь следовать по американскому пути развития.

На уровне политической жизни идеи об исключительности Америки были высказаны третьим президентом США Томасом Джефферсоном (1801–1809), который в своем послании конгрессу 4 марта 1801 года называл народ и правительство Соединенных Штатов «лучшей надеждой мира» и «владеющими избранной страной».

Идея об «избранности» Америки отражала рост имперских амбиций. В предисловии к сборнику дипломатических документов, выпущенных в США в 1955 году, говорилось: «После 1800 года американцы могли позволить себе уже подумать о других целях помимо простого выживания. Они заинтересовались имперскими идеями и языком… Американцы XIX века продолжали говорить о национальной безопасности, но они представляли ее себе как оказание противодействия другим странам в захвате тех земель, на которые зарились они сами».

О том, что интересы США выходят далеко за пределы американского континента и Западного полушария, свидетельствовали события в Средиземном море в начале XIX века. Хотя североафриканские, или берберийские, земли были частью Османской империи, они фактически находились в руках местных правителей Марокко, Алжира, Туниса и Триполитании. Эти правители собирали дань с кораблей ряда стран, включая Великобританию и Францию. До тех пор пока земли Северной Америки были британскими колониями, американские корабли платили дань как подданные британской короны. А после 1778 года за американские корабли платила Франция. Однако завершение войны положило конец этой практике.

В 1785 году дей Алжира захватил два американских корабля и потребовал за них выкуп в 60 тысяч долларов. Посол США в Париже Джефферсон отказывался платить выкуп, считая, что это лишь создаст опасный прецедент. Однако конгресс США принял решение заплатить выкуп и стал выделять по 1 миллиону долларов в год в качестве дани североафриканским правителям. Тогда это были большие деньги и составляли 10 % доходов США в 1800 году.

В 1801 году паша Триполи потребовал от правительства США 225 тысяч долларов в качестве дани за проход судов. Президент США Джефферсон отверг это требование. В ответ в мае 1801 года паша объявил войну США. Конгресс США поручил президенту США захватывать все суда и товары Триполитании, а также «принимать меры, необходимые в состоянии войны». Так началась первая война между США и исламской страной.

1 августа американское военное судно «Энтерпрайз» захватило арабское судно «Триполи». Вскоре по приказу Джефферсона в Средиземное море были направлены суда «Аргус», «Чесапик», «Констелейшн», «Конститьюшен», «Неустрашимый», «Филадельфия» и «Сирен». Они блокировали порты Северной Африки и атаковали их суда.

Хотя трипольскому флоту удалось захватить «Филадельфию» в октябре 1803 года, отряд американцев во главе с лейтенантом Стифеном Декатуром проник в гавань Триполи. Американские моряки подожгли «Филадельфию», чтобы судно не досталось арабам.

Поворот в военных действиях произошел после сражения у порта Дерна (апрель – май 1805 г.), когда на стороне американцев действовали арабские, греческие и берберские наемники. Их победа была воспета в гимне американской морской пехоты «К берегам Триполи».

После поражения в этом сражении паша Триполи Юсуф Караманли согласился подписать мирный договор с США 10 июня 1805 г. Хотя по этому договору США отказывались впредь платить дань, они согласились заплатить выкуп в 60 тысяч долларов за 300 американских пленных.

Победа в Первой Берберийской войне (как она стала именоваться) стала поводом для прославления американского флота и американской морской пехоты. Декатур вернулся в США как национальный герой. Первый памятник героям войн, сооруженный в США, был посвящен тем, кто храбро сражался в Первой Берберийской войне. Американцы показали, что они могут успешно вести войны далеко за пределами Америки. То обстоятельство, что они разбили корабли слабенького флота одного из вассалов Османской империи, старались не вспоминать.

Однако победа в Первой Берберийской войне была недолговечной. Вскоре другие североафриканские вассалы Блистательной Порты возобновили практику похищения американских кораблей, за возвращение которых они требовали выкуп. Американцы были вынуждены смириться с этими требованиями. Лишь 3 марта 1815 года конгресс США распорядился направить военно-морскую флотилию в составе 10 судов к берегам Алжира. Однако еще до того, как корабли вышли из американских портов, ветеран Первой Берберийской войны Декатур, находившийся в Средиземном море, повел отряд американских кораблей к Алжиру. По пути отряд захватил два алжирских судна. В ходе переговоров в Алжире Декатур потребовал от алжирского дея выкуп за похищенные суда 10 тысяч долларов. Дей подписал соглашение с Декатуром, которое гарантировало Америку от новых нападений алжирцев.

Как только Декатур покинул Алжир, дей разорвал договор с ним. Однако на следующий год Алжир был атакован англо-голландским флотом. После девятичасовой бомбардировки Алжира дей капитулировал и подтвердил верность договору, подписанному деем с Декатуром.

Нельзя признать случайным то обстоятельство, что первые войны США (включая «квази-войну» с Францией) после провозглашения независимости велись на водных просторах и были связаны с охраной трансокеанских торговых путей Америки. Рожденная после открытия трансокеанских путей, Америка не могла не стать трансокеанской державой после провозглашения независимости. Если возвышение Рима во многом объяснялось его серединным положением на Апеннинском полуострове, который, в свою очередь, занимал центральное положение в Средиземном море, то подъем США во многом объяснялся их центральным положением в Атлантическом океане и контролем над значительной частью трансокеанской торговли в этом регионе.

Как и их прежняя угнетательница, а затем их соперница – Британия – Соединенные Штаты собирались «править на волнах». Но положение США было более выгодным, чем у Британии. Если Англия была защищена от внешнего вмешательства водами Северного моря, Ла-Манша и Па-де-Кале, которые неоднократно преодолевались еще во времена датских и норманских нашествий на землю Альбиона, то, как показал опыт Войны за независимость, европейской державе удержать в своих руках американские земли, посылая свои войска через Атлантику, было нелегко.

Оказавшись на пересечении путей из Западного в Восточное полушарие, американские города на Атлантическом побережье превращались в крупные порты, становились ведущими торговыми и финансовыми центрами. Поэтому защита морских торговых путей Америки, удлинение этих маршрутов, захват новых плацдармов в ходе своей экспансии по Мировому океану становятся важнейшими задачами для правительства США. Значительная часть вооруженных конфликтов, которые вели США в последующем, были вызваны стремлением расширить сферу своего контроля над Мировым океаном.

Войны с арабскими пашами Северной Африки были лишь первыми войнами, в которых американцы сражались далеко за пределами Америки. В 1820–1823 годах, а затем в 1843 году американские военно-морские суда принимали участие в операциях против работорговли у берегов Западной Африки. В октябре и ноябре 1827 года американские суда сражались против пиратов на островах у берегов Греции. 6–9 февраля 1832 года американские военно-морские суда высадили десант на Суматре. Как говорится в этом перечне, целью операции был штурм города Квалла Бату, чтобы «наказать туземцев за разграбление американского судна «Френдшип».

Эти и другие события отражали военно-политическую активность США в самых разных частях земного шара, которая отнюдь не была вызвана такими официальными причинами, как преследование пиратов, работорговцев или грабителей. Так внезапно возникшее у американцев желание бороться с работорговлей у берегов Западной Африки, скорее всего, было связано с присутствием там их судов в ходе действий, предпринимавшихся США по созданию на западном побережье Африки поселений из бывших рабов. При поощрении американского правительства некоторые освобожденные от рабства американские негры с 1821 года основали свою колонию на побережье Гвинейского залива, столица которой получила название Монровия в честь президента США Монро. Созданная в 1847 году на основе этой колонии республика Либерия с самого начала зависела от США и использовалась ими как база для проникновения на африканский континент. Очевидно, что присутствие американского военно-морского флота вблизи от Западной Африки в 20–40-х годах было связано с усилиями США по созданию Либерии.