Текст книги "США - Империя Зла"

Автор книги: Юрий Емельянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)

Глава 30
БЕРЛИНСКИЙ КРИЗИС 1961 ГОДА

Интервенция против Кубы, ее провал и воинственные заявления Кеннеди после разгрома наемников на Плайя-Хирон во многом определили характер внешнеполитических действий нового правительства США, подтвердившего верность курсу «холодной войны». К тому же с первых же дней своего пребывания у власти Кеннеди заявлял о необходимости преодолеть отставание США от СССР в ракетах. К этому времени в американской печати утверждалось, что в СССР 2000 межконтинентальных ракет, а в США – в 2 раза меньше. На самом деле, хотя Советский Союз явно лидировал в космосе и, следовательно, в разработке новых мощных ракет, он отставал от США по количеству ракет и других средств доставки ядерных снарядов. Заявления демократов во главе с Кеннеди об отставании от СССР в ракетах были сильно преувеличены в пылу критики ими республиканского правительства. Этому преувеличению способствовали также заявления Хрущева, который неумеренно хвастался советским ракетным потенциалом.

В первые же недели нового президентства в США состоялись успешные испытания новой ракеты «Минитмен», которая должна была преодолеть качественное отставание от советских ракет. Теперь новый министр обороны в кабинете демократов Роберт Макнамара заявил, что отставание США от СССР в ракетах – это миф. США было объявлено, что в мае там собираются произвести суборбитальный полет космического корабля с человеком на борту. Хотя такой эксперимент не означал бы еще полета вокруг Земли, американцы могли бы говорить о том, что их соотечественник первым вышел за пределы земного притяжения.

Однако почти за месяц до суборбитального полета астронавта Алана Шепарда 12 апреля 1961 года успешно стартовал советский космический корабль и в эфире прозвучал уверенный голос Юрия Гагарина: «Поехали!» Это событие стало новым потрясением для Америки. Газета «Нью-Йорк геральд трибюн» писала: «После первого спутника мировое общественное мнение резко качнулось в пользу коммунизма. Что же произойдет теперь, когда мир услышал о подвиге коммуниста Гагарина?»

В условиях, когда весь мир был под впечатлением полета Юрия Гагарина и поражения американских наемников на Плайя-Хирон, Хрущев решил возобновить политическое наступление на США, вновь поставив вопрос о мирном договоре с Германией и ликвидации оккупационного статуса в Западном Берлине. 3 июня 1961 года в Вене открылась встреча Н.С. Хрущева и Д.Ф. Кеннеди.

В ходе встречи были обсуждены различные вопросы международной жизни. Первым в повестке дня стоял вопрос о положении в Лаосе, где с конца 1960 года шла гражданская война между коммунистическим движением Патет-Лао и его противниками. При всей драматичности этой войны, ее значимость для судеб мира была во многом искусственно преувеличена Соединенными Штатами. (Вспоминая начало 60-х годов, Д. Гэлбрайт с иронией писал, что тогда «нам «угрожал» Лаос. Наиболее податливых журналистов натаскивали на еженедельных, иногда ежедневных, совещаниях по вопросу о стратегической угрозе Патет-Лао Долине Кувшинов. Готовясь к пресс-конференции, президент Кеннеди выучил полные имена всех лаосских деятелей – невероятное достижение! Профессор Артур Шлезингер, отнюдь не коммунист, высказал мысль, что едва ли стоит относиться к Лаосу как к клинку, приставленному к сердцу Канзаса. Это заявление было расценено как крамола».) Несмотря на разногласия, на Венской встрече по этому вопросу была достигнута принципиальная договоренность о создании правительства из представителей противоборствующих группировок с участием Патет-Лао и провозглашения Лаоса нейтральным государством.

Обсуждался и вопрос о прекращении ядерных испытаний. К этому времени было возможно получить достоверные сведения о характере любых испытаний без проведения инспекций. Но американцы упорно требовали их осуществления в качестве главного условия для подписания договора о запрете испытаний ядерного оружия. Поэтому соответствующий договор, содержание которого было в основном согласовано еще в 1958 году, не был подписан. Все же стороны договорились воздерживаться от ядерных испытаний.

Как вспоминал Суходрев, «во время переговоров самой трудной оказалась германская проблема. Хрущев жестко говорил о том, что до конца года он подпишет мирный договор с ГДР… Когда обоим стало окончательно ясно, что каждый остается при своем мнении, было решено завершить встречу… Хрущев еще раз повторил, что намерен до конца года заключить мирный договор с ГДР. Стоявший уже в дверях Кеннеди пожал плечами и сказал: «Ну что ж, видимо, будет холодная зима»«.

Вскоре после своего возвращения в Москву Хрущев в своем выступлении по телевидению 15 июня официально объявил о намерении подписать мирный договор с ГДР до конца 1961 года. Словно отвечая на прощальное замечание Кеннеди о «холодной зиме», сказанное им в Вене, Хрущев 28 июня заявил: «На пути к разрядке напряженности, видимо, нам придется пройти какой-то этап «похолодания» климата в Европе. Это будет искусственное похолодание, так как никаких веских причин для этого нет. Но, вероятно, международная реакция и реваншистские силы Западной Германии хотят этого».

В ответ на это выступление Кеннеди не ограничился резкими заявлениями, а объявил 19 июля об увеличении расходов США на вооружение на 3,5 миллиарда долларов. 25 июля Кеннеди выступил по телевидению с обращением к американскому народу. Он заявил, что при необходимости США будут готовы защищать Западный Берлин с помощью оружия. Он сообщил о своем решении увеличить в три раза количество лиц, призываемых в армию. Одновременно он призвал американцев создавать запасы в ядерных бомбоубежищах. Многие американцы стали срочно строить индивидуальные бомбоубежища на случай ядерной войны.

Действия Кеннеди во многом объяснялись внутриполитическими соображениями. К этому времени экономика США вступила в очередной кризис: с июля 1960 г. по февраль 1961 года индекс промышленной продукции сократился на 8 %. Новый тур гонки вооружений мог бы способствовать его преодолению. В годы президентства Кеннеди военные расходы США резко возросли – с 45,7 миллиарда долларов в 1959/60 бюджетном году до 53,4 миллиарда в 1963/64 году. Резко выросли расходы на межконтинентальные ракеты и атомные подводные лодки. Ассигнования на научно-исследовательские работы, проводимые Министерством обороны, увеличились с 4,7 миллиарда долларов в 1961 году до 7,1 миллиарда в 1964 году. Расходы на космические программы с 1961 по 1964 год выросли в 10 раз. Правительство Кеннеди стало осуществлять перевооружение армии в соответствии с очередной военной доктриной «гибкого реагирования». Это привело к увеличению расходов на вооруженные силы общего назначения с 17,5 миллиарда долларов до 19,1 миллиарда долларов в 1963/64 г. Следствием гонки вооружений стал и общий подъем экономики. С 1959 по 1964 год промышленное производство США выросло примерно на 30 %.

Гонка вооружений, в свою очередь, еще более обостряла международную напряженность. В ответ на заявления Кеннеди и наращивание военных сил в Западном Берлине, 7 августа Хрущев в своем выступлении по радио и телевидению, поздравив граждан страны с новым космическим достижением (запуск в космос второго советского космонавта Германа Титова и его возвращение после суточного пребывания на орбите), снова остановился на берлинском кризисе. Он сообщил: «Возможно, в дальнейшем придется увеличить численный состав армий у западных границ за счет дивизий, которые будут переброшены из других районов Советского Союза. В связи с этим, может быть, придется призвать часть резервистов для того, чтобы наши дивизии имели полный численный состав и были подготовлены ко всяким неожиданностям». Обращаясь к руководителям Запада, Хрущев восклицал: «Стойте, господа! Мы хорошо знаем, чего вы хотите, чего вы добиваетесь; мы подпишем мирный договор и вашу лазейку в ГДР закроем… Мы войны не хотим, но наш народ не дрогнет перед испытаниями: на силу он ответит силой, сокрушит любого агрессора». Международный кризис продолжал обостряться.

Хотя после раздела Германии берлинский кризис был уже третьим по счету, многие немцы решили, что на сей раз внутриберлинскую демаркационную линию, через которую они свободно переходили с Востока на Запад и обратно, на самом деле закроют. В результате поток немцев из ГДР в Западную Германию через неохраняемую границу резко усилился с начала лета. Руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт еще в марте 1961 года предложил Хрущеву установить в Берлине обычную границу между ГДР и западными секторами. Но тогда Хрущев возражал ему, считая, что это помешает его планам. Теперь же Хрущев понял, что США никоим образом не подпишут договор с ГДР и даже готовы начать войну за Западный Берлин. Между тем затяжка кризиса лишь усиливала поток беженцев из ГДР. В этой обстановке Хрущев решил поддержать предложение Ульбрихта и таким образом остановить массовый исход жителей ГДР. 13 августа 1961 года в считаные часы была сооружена ограда, разделившая Берлин на две части. Вскоре эта ограда из колючей проволоки превратилась в бетонную стену.

В США правые круги требовали от правительства Кеннеди решительных действий для сокрушения пограничных сооружений ГДР. Однако, как вспоминал пресс-секретарь президента США Пьер Сэлинджер, «визгливые требования, чтобы США двинули бульдозеры против Стены были отвергнуты Кеннеди на том основании, что режим Ульбрихта имел законное основание для того, чтобы закрыть свои границы. Никто не должен считать, заявил президент, что мы должны начать войну из-за этого вопроса». Правда, все это Кеннеди высказал лично Пьеру Сэлинджеру, и в мире не знали о позиции президента. Для мировой же общественности президент США демонстрировал свое возмущение действиями ГДР и СССР. В Западный Берлин был направлен вице-президент США Линдон Джонсон. Там он заявил, что США готовы пожертвовать ради защиты Берлина «жизнями, богатствами и нашим священным достоинством». В Берлин были переброшены воинские подкрепления, но в количестве лишь 1500 солдат.

В ответ на эти жесты СССР ответил возобновлением ядерных испытаний с 1 сентября 1961 г. вопреки договоренности с Кеннеди, достигнутой в Вене. При этом было указано, что Советский Союз прекратит испытания, если американцы согласятся на подписание мирного договора с ГДР. 12 сентября США сами возобновили ядерные испытания.

Паникерские настроения в США усиливались, и строительство индивидуальных бомбоубежищ переживало бум. Хотя уже с начала сентября началась тайная переписка между Хрущевым и Кеннеди, в ходе которой стороны исходили из того, что не следует доводить ситуацию до крайности, в это время многим в мире казалось, что планета катится к катастрофе. В Берлине конфронтация между воинскими подразделениями СССР и США подошла к опасной черте. Словно откликаясь на призывы «Разрушить стену!», американцы придвигали к новой границе бульдозеры. Их сопровождали танки и джипы с американскими солдатами. Им навстречу из восточной части Берлина выдвигались советские танки.

В ночь с 26 на 27 октября у контрольно-пропускного пункта «Марли» американские танки в сопровождении бульдозеров и джипов вышли на внутриберлинскую границу. Их встретила группа советских танков. На заседании Президиума ЦК КПСС Хрущев так описывал это противостояние: «Ночью стояли танки, американцы тоже стояли, потому что им уйти нельзя было, нашим танкам хвост показать. И я это разгадал и предложил: давайте выведем танки и уберем, и сейчас же американцы уйдут. И Малиновский доложил, как только танки ушли, через 30 минут ровно американцы развернулись и ушли».

Совершенно очевидно, что устрашающие военные демонстрации в центре Берлина могли быть в нужный момент остановлены Хрущевым и Кеннеди. В то же время каждая сторона получала свои политические выгоды от этих драматичных спектаклей. Американцы демонстрировали свою готовность пойти на вооруженный конфликт, чтобы облегчить бегство граждан ГДР на Запад. Советская сторона показывала, что она была готова с оружием в руках защитить суверенитет ГДР. На деле правительство США уже давно решило не прибегать к войне для сокрушения Берлинской стены, а Хрущев временно отказался от планов выдавить западные державы из Западного Берлина.

Однако в это время подавляющее большинство общественного мнения считало, что мир находится на пороге мировой ядерной войны. Этому способствовали и советские испытания ядерного оружия на Новой Земле, равных которым по их мощности не было ни до, ни после них. В ходе испытаний была взорвана термоядерная бомба в 57 мегатонн.

Панические настроения в США достигли крайней точ ки. Но вдруг совершенно неожиданно тон американской печати изменился. Примерно в конце сентября в американских газетах появились сообщения о том, что сведения о советской ракетной мощи были сильно преувеличены. Затем было объявлено, что советских ракет не 2000, а примерно 500. Потом их число было сокращено до 200. Сокращение числа наших ракет продолжалось на страницах газет в течение всего октября. В конце октября пришло сообщение о том, что на самом деле в СССР не более 20 ракет, но не исключалась возможность того, что и это число преувеличено, так как в одном случае за межконтинентальную ракету был принят минарет в Средней Азии. Последнее сообщение было похоже на анекдот.

Эти сообщения были основаны на сведениях, которые поступали от американских разведывательных спутников, а также от завербованного американцами весной 1961 года заместителя начальника иностранного отдела Управления внешних сношений Государственного комитета СССР по координации научно-исследовательских работ О.В. Пеньковского.

В начале октября официальные лица Соединенных Штатов предъявили представителям Советского Союза фотоматериалы об установленном ими факте наличия у СССР значительно меньшего количества межконтинентальных ракет, чем предполагалось ранее, и о большом превосходстве США в этой области. Правительство США решило отказаться от своих утверждений о преобладании советского ракетного потенциала. С одной стороны, их цель была достигнута: в ходе милитаристской истерии были увеличены военные расходы, и началось перевооружение армии. С другой стороны, спровоцированная правительством Кеннеди паника становилась неконтролируемой, и ее надо было остановить.

В то же время великий блеф Хрущева о сотнях советских ракет, нацеленных на различные страны Запада, рухнул, и он лишился самого главного козыря в своей внешнеполитической игре. Хотя в своем отчетном докладе на XXII съезде Хрущев заявил, что «германский мирный договор должен быть и будет подписан вместе с западными державами или без них», он сделал оговорку: «Если западные державы проявят готовность к урегулированию германской проблемы, то вопрос о сроках подписания германского мирного договора не будет иметь такого значения, мы не будем тогда настаивать на том, чтобы подписать мирный договор обязательно до 31 декабря 1961 года». Одновременно было объявлено о прекращении советских ядерных испытаний.

Глава 31
КАРИБСКИЙ РАКЕТНЫЙ КРИЗИС

После разоблачения несостоятельности хрущевского ракетного блефа американцы знали, что у СССР нет возможности нанести сокрушительный ядерный удар по Америке и военным базам США в Европе и Азии. Теперь они могли развернуть наступление на позиции СССР в мире, прибегнув к таким же угрозам, к каким недавно прибегал Хрущев. Поэтому с осени 1961 года Хрущев стал прилагать усилия для поддержания своих контактов с Кеннеди, установленных во время берлинского кризи-ca. В холе обмена письменными и устными посланиями Хрущев, с одной стороны, стремился продемонстрировать уверенность Советского Союза в своих силах и готовность возобновить борьбу за Западный Берлин. С другой стороны, Хрущев рассчитывал узнать, какие шаги Кеннеди отражают подлинные намерения правительства США, а какие являются лишь громогласными политиканскими заявлениями. Одновременно шли переговоры и по другим каналам.

В ходе этих переговоров особые усилия направлялись на то, чтобы укрепить доверие между главами двух стран. В частности, обсуждалось предложение об установлении «горячей линии» между Москвой и Вашингтоном. Тема возможности развязывания случайной войны вследствие сбоя в системе электроники стала особенно популярной в Америке после выхода в свет политического романа Ю. Бёрдика и X. Уилера «Система предохранения», в котором действующими лицами были Хрущев и президент США. В последнем легко узнавали Кеннеди. В романе рассказывалось о том, как американские самолеты, получив ошибочный сигнал, летят бомбить Москву. Чтобы убедить Хрущева в том, что ему не стоит отдавать приказ о начале ядерной войны, президент США приказывал сбросить ядерную бомбу на Нью-Йорк.

Одновременно Н.С. Хрущев продолжал разрабатывать планы, которые позволили бы ему продолжить политическое наступление на США, приостановленное осенью 1961 года. В мае 1962 года состоялась встреча Н.С. Хрущева с советником посольства СССР на Кубе А. Алексеевым, которого решили назначить послом на Острове свободы. Алексеев вспоминал: «Я рассказывал Хрущеву о проблемах Кубы, о Фиделе, Эрнесте Че Гева-ре, Рауле Кастро, других руководителях страны. Он задавал мне немало вопросов».

Возможно, Алексеев рассказал Хрущеву о международном положении Кубы. Разгром кубинских эмигрантов, вооруженных Соединенными Штатами в апреле 1961 года, не заставил их отказаться от попыток восстановить дореволюционные порядки. Для правительства же Кеннеди свержение правительства Кастро означало бы реванш за постыдное поражение на Плайя-Хирон. Кеннеди не раз выражал свою готовность помочь эмигрантам в их усилиях. США не прекращали подрывной деятельности против Кубы. Над островом постоянно летали американские разведывательные самолеты У-2.

С I960 года предпринимались неоднократные попытки покушения на жизнь Фиделя Кастро и других руководителей Острова свободы. При этом ЦРУ использовало людей из преступного мира. В апреле 1962 года агент ЦРУ Харви передал гангстеру Росселли таблетки с ядом, а также оружие и другое оборудование для убийства Фиделя и Рауля Кастро, а также Че Гевары. Одновременно на Кубу ЦРУ забрасывало диверсантов и террористов. В январе – феврале 1962 года ЦРУ утвердило план «Операция мангуста», разработанный генералом Э. Лэндсдэй-лом. План предусматривал заброску агентов США на Кубу, которые должны были развернуть антиправительственное партизанское движение. Однако умелые действия кубинской контрразведки и поддержка их кубинским народом сорвали планы ЦРУ.

При этом многие политические деятели США упрекали Кеннеди в нерешительности. 12 апреля 1962 года член палаты представителей США Хосмер требовал установить блокаду на ввоз оружия на Кубу и для этого обыскивать суда, следующие на остров. Ширились призывы и к прямой интервенции против Кубы. После целого ряда советских заявлений о готовности защитить Кубу разгром кубинской революции означал бы для СССР серьезное политическое поражение.

Как вспоминал Алексеев, вскоре после беседы с ним Н.С. Хрущев предложил разместить советские ракеты на Кубе. Как позже признавали американские государственные деятели, сам фант размещения этих ранет не представлял собой нарушения международного права. К этому времени америнансние ранеты были размещены в Турции, Италии, Германии и ряде других стран в непосредственной близости от советских границ. Однако последующие события показали, что Хрущев явно недооценил склонность американцев исходить из двойных стандартов: то, что, по их разумению, было допустимо для США, никоим образом не дозволялось другим.

Судя по черновым записям заседания Президиума ЦК КПСС от 21 мая, Хрущев заявил, что «необходимо избрать такой способ противодействия американской угрозе в отношении Кубы, который не привел бы к началу термоядерной войны». Он высказал уверенность, что «прагматичные американцы не отважатся на безрассудный риск – точно так же, как мы сейчас не можем ничего предпринять против нацеленных из Турции, Италии, ФРГ на Советский Союз американских ракет. Должны же здравомыслящие политики в США рассуждать так же, как сегодня рассуждаем мы, – заключил Хрущев».

В то же время, по словам Алексеева, «Хрущев подчеркнул необходимость проведения этой операции в условиях строгой секретности, чтобы американцы не обнаружили ракет до того, как они будут приведены в полную боевую готовность. Особенно важно избежать огласки в период накала в США политических страстей – кампании по выборам в конгресс, назначенным на 6 ноября 1962 года. А после этого, считал Хрущев, можно будет обнародовать соглашение о ракетах, если оно будет одобрено кубинским правительством. Тогда Куба окажется в фокусе мировой политики и американцам будет уже поздно что-либо предпринимать против нее. Мы же будем разговаривать с Америкой на равных». Из черновых записей заседания Президиума ЦК 21 мая следует, что Хрущев собирался огласить военный договор о размещении ракет на Кубе во время своего визита туда между 25 и 27 ноября.

Прибыв в Гавану, Алексеев ознакомил с предложением Хрущева Фиделя Кастро, а затем и других руководителей Кубы, которые согласились на размещение ракет. В июне 1962 года в Москву прибыл Рауль Кастро, и в обстановке строжайшей секретности прошли его переговоры с Малиновским и Бирюзовым. В результате их было парафировано соглашение, в котором говорилось, что ракеты и их обслуживание будут полностью находиться в ведении советского военного командования.

В июле началась подготовка к отправке на Кубу материальной части и воинского персонала численностью около 50 тысяч человек. 6 июля командующим войск, размещаемых на Кубе, был назначен И. Плиев. На Кубу предполагалось направить 24 баллистические ракеты типа Р-12 и 16 ракет Р-14 с ядерными боеголовками, эскадрилью истребителей МиГ-21, 42 легких бомбардировщика Ил-28, батареи зенитных орудий, 12 подразделений ракет СА-2 со 144 пусковыми установками, 80 крылатых ракет с ядерными боеголовками, 2 крейсера, 4 эсминца, 12 катеров. 12 подводных лодок с ядерным оружием направлялись для патрулирования Восточного побережья США. Всего на Кубу направлялось 50 874 человека.

Операция по транспортировке оружия получила название «Анадырь». Таким образом, советские военные пытались создать впечатление, что речь идет об усилении наших воинских частей в районе Чукотки. Так как транспортировка грузов и личного состава осуществлялась на морских судах, которые могли с воздуха просматриваться американскими разведывательными самолетами, то солдаты были снабжены зимним обмундированием, лыжами и прочим. Но в то же время, исходя из того, что солдаты должны были оказаться на Кубе и там изображать из себя советников по сельскому хозяйству, они были одеты в ковбойки.

Стартовали из разных портов – от Севастополя до Се-вероморска. В конце августа американцы получили от западногерманской разведки сведения о том, что число наших судов в Балтийском море и в Атлантическом океане возросло почти в 10 раз. Одновременно в США стали поступать сообщения от кубинских эмигрантов, родственники которых остались на Кубе. Из них следовало, что разгрузка советских судов в кубинских портах резко возросла. Алексеев писал: «Хотя вся выгрузка ракет в портах и перевозка их к местам назначения осуществлялась по ночам и только советским персоналом, скрыть факт движения по дорогам даже надежно закамуфлированных 20-метровых ракет было трудно».

Пока советские суда с военным грузом, а также солдатами с лыжами и в ковбойках перемещались по водам Атлантического океана, в США набирала обороты предвыборная кампания, в ходе которой, как обычно раз в два года, переизбиралась полностью палата представителей США, треть сената США и часть губернаторов штатов. Для Кеннеди эта кампания означала референдум, в ходе которого население могло одобрить или осудить первую половину его президентства. К тому же в штате Массачусетс на место сенатора баллотировался его младший брат – Эдуард.

Оппозиционная республиканская партия стремилась использовать все неудачи правительства Кеннеди, все его слабости. Орган «Общества Джона Бёрча» журнал «Америкэн опинион» утверждал, что братья Кеннеди являются такими же коммунистами, как и братья Эйзенхауэры и братья Даллесы. В печати сурово осуждали назначение Кеннеди своего среднего брата Роберта министром юстиции. Наиболее злые критики утверждали, что семейство Кеннеди может монополизовать власть в США. По стране ходил анекдот: «С 1961 по 1969 год у власти два срока будет править Джон Кеннеди. С 1969 по 1977 год у власти будет Роберт Кеннеди. С 1977 года президентом станет Эдуард. А потом наступит 1984-й год». (Имелся в виду антиутопический роман Джорджа Оруэлла «1984».)

На совещании республиканцев было принято решение считать кубинский вопрос наиболее выигрышным для республиканской партии. 28 августа республиканский сенатор К. Кейпхарт объявил, что на Кубе находятся советские войска. С подобным заявлением выступил 31 августа республиканский сенатор Китинг.

Отвечая на эти заявления, Кеннеди 4 сентября 1962 года объявил на пресс-конференции, что «если появятся свидетельства организованных вооруженных сил советского блока на территории Кубы… или ракет «земля – земля», или иных существенных оборонительных средств в руках Кубы или под советским руководством», то он готов будет применить «любые средства, которые необходимы» в борьбе против Кубы. 8 сентября Кеннеди отдал приказ о призыве резервистов.

Однако противники Кеннеди сочли подобные заявления и действия недостаточными. 19 сентября комиссия по иностранным делам и комиссия по вооруженным силам сената США приняли резолюцию, в которой выдвигалось требование «использовать любые необходимые меры, включая оружие, чтобы помешать марксистско-ленинскому режиму на Кубе распространить силой или угрозой силы свои агрессивные действия в любую часть этого полушария». 24 сентября эта резолюция была принята сенатом. 3 октября палата представителей США приняла новую антикубинскую резолюцию, в которой также шла речь о возможности применения вооруженной силы против Кубы. «Осенние дни сентября и октября, – вспоминал Роберт Кеннеди, – были заполнены обвинениями и контробвинениями. Республиканцы… утверждали, что правительство США не принимает необходимых шагов, чтобы защитить нашу безопасность. Некоторые, например сенатор Хоумер С. Кейпхарт из Индианы, предлагали, чтобы мы приняли военные меры против Кубы».

4 октября на Кубу прибыли первые ядерные боеголовки, и строительство площадок для установки советских ракет на Кубе началось. А уже 10 октября сенатор Ки-тинг заявил, что обладает информацией «стопроцентной надежности» о начале строительства на Кубе шести ракетных установок среднего радиуса действия.

Эти заявления решительно опровергались демократами. К этому времени, согласно опубликованным 13 октября данным опроса института Гэллапа, лишь один из пяти избирателей выступал за политику невмешательства в дела Кубы. В то же время лишь один из четырех опрошенных считал необходимым осуществить вторжение войск США на Кубу. Свыше 60 % выступали против вторжения; 13 % выступали за торговую блокаду, 26 % считали, что «следует сделать что-то на грани войны». Многие американцы выражали опасения по поводу возможности перерастания войны с Кубой в мировой конфликт. 51 % американцев, опрошенных институтом Гэллапа 17 октября, сочли, что интервенция неизбежно перерастет в мировую войну, 37 % так не думали.

Хотя появление советских ракет на Кубе резко меняло расстановку сил между США и СССР в пользу последнего, у США имелось немало средств, с помощью которых они могли нанести ядерный удар по Советской стране. Помимо ракет, размещенных в Турции, Италии, ФРГ, американские самолеты с ядерными бомбами постоянно неслись в направлении СССР и лишь незадолго до пересечения границы поворачивали назад. Воды Мирового океана постоянно бороздили надводные суда и подводные лодки США с ядерными ракетами на борту. Хотя Кеннеди знал, что США надежно защищены, ему нужно было получить официальные заверения от СССР в том, что на Кубе предпринимаются меры лишь для обороны острова.

Еще 4 сентября советский посол в США Добрынин заверил министра юстиции Роберта Кеннеди, что никаких ракет на Кубе нет, и они никогда там не появятся. Вскоре Д.Ф. Кеннеди принял редактора журнала «СССР» Большакова, через посредство которого с лета 1961 года шли доверительные переговоры с Кремлем, и заявил ему, что он отдал приказ прекратить облеты советских кораблей. Президент заверил его, что перспективы для развития советско-американских отношений хорошие, и он надеется встретиться с Хрущевым в ближайшем будущем. 4 и 6 октября Роберт Кеннеди принял Большакова. Последний вновь передал министру заверения Хрущева о том, что оружие, направляемое на Кубу, является оборонительным. Даже если братья Кеннеди не верили этим заверениям, они были им нужны для того, чтобы затем ссылаться на них. Выступая 15 октября в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне, помощник государственного секретаря Эдвин М. Мартин отвечал Китингу: «Военное строительство на Кубе носит по сути оборонительный характер… Конечно, любое оружие – наступательное, если вы находитесь по другую сторону от спускового крючка; но в целом нынешний военный потенциал на Кубе не увеличит материально способность Кубы предпринять наступательные действия за пределами острова».

В то же время Д.Ф. Кеннеди прекрасно понимал: если станет известно о том, что он имел сведения о строительстве ракетных установок на Кубе, но не постарался их проверить, то он может не только поплатиться постом президента, но и оказаться на скамье подсудимых. В этих условиях 9 октября Кеннеди отдал приказ о полете разведывательного самолета У-2 над Кубой. Однако небо Кубы была закрыто облаками. Лишь 14 октября, когда ураган развеял облачность, приказ был выполнен. В тот же день были получены фотографии, на которых было запечатлено активное строительство площадок для ракетных установок.

Хотя сложилось мнение о том, что эти фотографии сразу же спровоцировали карибский кризис, факты свидетельствуют о том, что сначала они не вызвали большого переполоха. Историки Д. Даниел и Д. Хаббел позже писали: «Одной из поразительных черт этого периода кубинского кризиса является явно небрежная реакция ведущих гражданских правительственных чиновников на фотографии У-2». Это лишь подтверждает, что не содержание фотографий, а стремление ряда руководителей США пойти на обострение международной обстановки с целью решить внешнеполитические и внутриполитические проблемы определило цепь решений, которые повели к развязыванию карибского ракетного кризиса.