Текст книги "Рок. Лабиринт Сицилии"

Автор книги: Юрий Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 21

…Кар открыл глаза, чувствуя какие-то качания в невесомости… Сквозь пелену приоткрывшихся глаз стали проступать какие-то неясные формы… Он стал вслушиваться в звуки, раздающиеся вокруг. Однотонный шум слышался вокруг его… И ещё… Он напрягся…

«Ну конечно… Это чайки… Крик чаек… – пронеслось у него в голове. – Значит, я не мёртв!»

Он попытался пошевелить пальцами… И ощутил их непослушность… Несколько минут Кассий вслушивался в окружающую его тишину…

…Вдруг он услышал звуки шагов, которые, судя по возрастающей громкости, явно приближались к нему… Над ним кто-то склонился, и он почувствовал, как влажной материей протирают ему лицо.

– Ну вот, ты пришёл в себя, центурион! – услышал он греческую речь.

Зрение постепенно прояснялось… Стал угадываться деревянный потолок и балки перекрытия. Кассий поводил глазами из стороны в сторону…

– Зрительная реакция в норме. Теперь тебе надо усиленно начинать восстановление всего организма, чтобы быстрее встать на ноги.

Кассий увидел человека лет сорока, курчавая борода на щеках сращивалась с курчавой шевелюрой. Он тихо спросил:

– Кто со мной разговаривает?

Кассий услышал свой голос как будто со стороны, и он ему показался чужим от слабости.

– Я лекарь Протогор, – представился человек.

– Это я вам обязан своим выздоровлением? Спасибо! Я думал уже, что лечу во мраке космоса.

– Да! Ты и твой друг были совсем близки к грани небытия! Но не только моя заслуга в том, что вы пошли на поправку! Этим вы ещё обязаны двум милейшим созданиям, которые попеременно дежурили у ваших изголовий.

– А Массилий? Где он?

– Он лежит за тобой. С ним всё хорошо. Но сейчас он спит.

– А где мы находимся? – спросил Кассий.

– Вы на корабле Гамилькара! – отвечал Протогор.

– Мы в плену? – насторожился центурион.

– Нет, вы скорее гости на корабле! Гамилькар сам перевёз вас сюда и сам оказал первую помощь в храме. Если бы не его умение, то я навряд ли смог бы вам помочь.

В этот момент послышался звук и шум нескольких пар ног.

– А вот и ваши спасительницы! Оставляю вас, так как у меня есть ещё пациенты, – Протогор улыбнулся и удалился. – Не давайте ему подниматься, он ещё слишком слаб, – услышал Кар слова лекаря, обращённые к кому-то.

Через мгновение Кар мог созерцать черты своих спасительниц. Несомненно, это были те незнакомки из храма. Там, в пылу схватки, Кассий отметил их ослепительную красоту, но любоваться ею смог только здесь. Одна была лет двадцати пяти, с тёмными волосами, спускающимися на её нежные плечи разнообразными волнами. Взгляд её был обворожительным, глаза сияли неиссякаемой добротой и теплотой. Она держалась совершенно открыто и, кажется, была способна обворожить весь свет.

Другая была моложе. Ей едва минуло двадцать. Светлые волосы спадали ей на грудь крупными кудрявыми локонами. Она смотрела на Кассия застенчивым взглядом. Глаза её были большие, а необычайная голубизна их заставила Кассия раствориться в их глубине.

– Мы вчера ждали твоего пробуждения, центурион! Меня зовут Кларисса! А это Иола! Как нам тебя называть, воин Республики? – Кларисса улыбалась, задавая Кассию вопрос.

– Меня зовут Кассий Кар, – по-гречески ответил Кассий.

– Вот и познакомились. Я думаю, Иола, нам теперь можно побрить Кассия, а для этого нам больше не нужно разрешения Протогора, – Кларисса перевела взгляд на Иолу. Иола, встретившись взглядом с Кассием, вспыхнула и отвела взгляд обратно на Клариссу.

– Полно, девочка! Принеси-ка нам лучше горячей воды и хорошее лезвие!

Иола с радостью бросилась исполнять просьбу Клариссы.

– Спасибо, Кассий, что вступился за храм и незнакомых тебе жриц этого храма! – поблагодарила его Кларисса. – Мы были все в восхищении от твоей доблести и храбрости твоего друга! Я никогда не присутствовала при сражении, но то, что я увидела в храме, повергло меня в шок! Мне казалось, что сам Марс руководит твоими мечами. Я видела, как убийцы-арканиты кусали локти от безуспешности своих атак. А когда ты поразил троих из них, их старший шипел как змея!

– Что с остальными? – спросил Кассий.

– Они отправились на суд к своему Двуликому! Наверное, римский бог уже отослал их в свои чертоги, – предположила Кларисса. – Так зачем ты вступился за нас, Кассий?

– За час до нападения на храм двое таких же пытались убить меня в священной роще нимф недалеко от храма. Они бы сожгли храм. Я солдат Республики и мой долг защищать честь Республики не только на полях сражений, но и защищать репутацию Республики в других обстоятельствах! Вы смотрели на лица убитых? – спросил Кар.

– Нет, они же были в масках, – удивилась Кларисса.

– Все убийцы попарно близнецы! – Кассий на минуту задумался. – И я думаю, что орден находит или подбирает их по всему известному свету.

Он замолчал, тяжело дыша. Кларисса молчала, поражённая услышанной новостью. Но, увидев, что Кассию тяжело, она очнулась:

– Всё, всё, хватит разговоров! Поговорим позже! А сейчас займёмся приведением в порядок лица нашего храброго центуриона, – сказала Кларисса, увидев Иолу, несущую бритвенные принадлежности.

– А после приятных процедур по наведению красоты у нас запланирован вкусный обед, – подытожила Кларисса и они с Иолой защебетали вокруг Кассия. Кассий заметил, что его сердце стало учащённо биться после прихода светловолосой Иолы. Их взгляды то и дело встречались… Глава 22

Корабли Карталона неслись к острову Самосу, где царь Акрон раз в четыре года устраивал состязания всякого рода воинств, которые собирались со всего света. Корабли уже миновали острова Киклады, где на множестве подводных скал и рифов погибли и исчезли в морских глубинах тысячи кораблей и мореходов. Тысячи лет в этих водах обитали коварные сирены, заманивающие моряков на скалы своим невероятным пением. Море здесь было неспокойным. Ветер завывал неистовым голосом, пролетая сквозь корабельное снаряжение, будто предупреждая о грозящей опасности…

…Карталон вывел свои корабли на границу Критского моря, чтобы избежать встречи с сиренами, и шёл курсом к южным островам Спорады. Там он намеревался пройти до острова Кос и повернуть на север вдоль берегов Малой Азии, чтобы дойти до острова Самоса.

Три дня назад они вышли из Пирея, порта Афин. Пирей поразил своим видом всех мореходов флотилии Картолона, включая его самого. Огромное количество кораблей вмещал пирс Пирей. С залива казалось, что в порту вырос лес мачт. Вдоль пирса были построены склады товаров, где торговцы могли арендовать за определённую плату у городских властей складские помещения. И уже, не боясь порчи товара от стихийных бедствий и хищений, вести торговлю в Афинах, подвозя туда товар мелкими партиями. От Пирея до Афин были проложены две дороги – в город и назад, чтобы транспорт не мешал движению друг друга. Также были построены длинные стены, замыкающие порт с городом. Все фортификационные сооружения были построены на должном уровне. Строителем и автором этих великих замыслов был один человек, великий стратег Афин Перикл.

Сибиллу поразила архитектура Афин. Столько мраморных портиков, групповых статуй, отдельно стоящих изваяний она не видела никогда. Театральные одеоны с шедшими на них представлениями и трагедиями Эсхила, Аристофана и их последователей были едва ли не самыми важными пунктами посещений испанской девушки. Вместе с Карталоном они посетили и знаменитую академию Платона. Это было прекрасное для Сибиллы время, за которое она вновь пополнила свои познания в сфере миропостроения. Находясь вместе с Карталоном в центре образованнейших людей того просвещённого мира, она ощущала себя счастливейшим человеком на земле. Будто не шла война с грозным Римом, способная разрушить их идиллию в одночасье. Будто смерть не летала над ними в обличии зажжённых зарядов баллист или смертельных жужжащих римских стрел. Всё это отступило на время перед всепоглощающим чувством жажды познания нового…

Война часто брала на себя роль судьи и исполнителя приговора в одном лице. Но вынести приговор Карталону и Сибилле она ещё была не готова. Ночами Карталон искал ответа, спрашивая себя, сколько ещё продлится война и их скитания с Сибиллой? Но ответа не находил… С ранних лет его тянуло к морю и приключениям. В Карфагене, в храме Молоха жила жрица Антифона, которая была родом из великого города мореходов Тира. Она хранила знания своего рода, не имея возможности передать их своим потомкам, так как таких уже не было в городе торговцев Карфагене. Вечерами она покидала мрачный храм, где царил культ страшного Молоха, древнего божества, питающегося душами принесённых ему в жертву. Культ был покрыт тайной и мало кто был посвящён в него. Власть отцов города – Совета суффетов – не могла мириться со столь жестоким культом и поэтому отделила храм от города в политическом отношении, образовав под его эгидой Священную Касту жрецов храма, которая наделялась голосами в Совете. Священная Каста жрецов курировала и культы Бааля, Танит и Милгарта…

…Жрица Антифона сидела в порту Карфагена и смотрела на корабли, вспоминая свой род. Все окружающие боялись жрицу страшного культа, сидевшую так часто на пирсе, и обходили её стороной. И только один мальчик из рода Баркидов нашёл с ней общий интерес. Карталон вместе с ней просиживал в порту до поздней ночи, слушая её рассказы о далёких землях и чудесах на них. Вскоре по городу пошёл слух, что жрица украла сердце маленького мальчика, чтобы подчинить его помыслы своим тёмным планам… Теперь портовый люд сторонился их обоих. «Мальчик испорчен!» – говорили они. Отец Карталона, наслушавшись этих домыслов, решил поговорить с сыном… Но после беседы больше не обращал на эти разговоры внимания. И встречи мальчика и старой жрицы продолжились… Карталон дал себе и Антифоне слово, что станет мореходом и отправится с ней в далёкие путешествия. И действительно! В первой же войне, в которой участвовал юный Барка, он отличился, проявив изрядное мужество. За это отличие ему дали в подчинение несколько галер для блокады торговых путей Ливии… С этого началась карьера морехода Карталона. Он взял на борт ставшую необходимой жрицу и постигал науку моря, слушая её советы. Они плавали вместе более восьми лет…

Флотилия Карталона пересекла Критское море и ожидала увидеть на горизонте остров Кос.

– Тоган, что видит дозорный на мачте? – Карталон, выйдя из рубки, посмотрел наверх мачты.

– На горизонте дымка, пока ничего не видно! Прикажешь поменять курс?

– Нет! Пусть смотрит в оба! Нам нужно будет сориентироваться по самой высокой горе острова.

Карталон шёл вдоль борта галеры, вспоминая Антифону. Подойдя к носовой части, Карталон всмотрелся в горизонт. Воспоминания о совместных плаваниях нахлынули на него и он произнёс:

– Интересно, где ты сейчас, Антифона, нашла ли ты в другом мире своих родных, которых так искала в этом?

– С кем это ты говоришь? – услышал он сзади голос Сибиллы, которая прокралась к нему на нос корабля.

– Я вспоминаю моего старого товарища по морским скитаниям! – Карталон обнял Сибиллу и прижал её к своей груди.

– Нет, нет! Ты произнёс женское имя! – утверждающе сказала Сибилла, подняв глаза на Карталона.

– Да, женское! Её имя Антифона, она была последней из рода Антифонов в Карфагене. Она проплавала с самого детства и до своего двадцатипятилетия со своим отцом Антифоном Соттом, который был знаменитейшим мореходом старого Тира. В своё двадцатипятилетие она решила стать жрицей Молоха, чтобы вымолить у Молоха удачу на возвращение своего отца и братьев из плавания, которое он решил сделать за Геракловы столпы во славу торговли Карфагена. Она каждый день выходила в порт города, ожидая возвращения кораблей отца! Но из этой экспедиции никто не вернулся. Антифона продолжала каждый день по вечерам ожидать возвращения своих родных. Она тихо сидела у пристани и ждала, ждала, ждала… Шли годы. Люди уже забыли, а остальные не знали причину её ожидания у пристани и стали распускать всевозможные слухи… Много позже мы вместе с ней искали следы её отца далеко за Геракловыми столпами. На одном из островов, куда мы доплыли, переборов страшный шторм, дикие племена вспомнили и рассказали нам, как много лет назад к ним приплыли такие же галеры. Из них вышли люди и торговали с ними. Потом галеры уплыли дальше… Но до сих пор племена помнят, что их паруса горели пламенем… Антифона плакала, услышав это… Это был её родовой герб! Мы плыли ещё шесть дней в том направлении, но больше никакой земли не встретили. У нас кончалась пресная вода, и к тому же небо покрылось облаками, что затруднило ориентацию по звёздам… Мы вынуждены были повернуть. По возвращению в Гадес Антифона только тем и жила, что где-то ещё есть её родственники, и мечтала найти их! Мы плавали в Тир, на Крит, но всё тщетно! И вдруг на острове Кос, в одном из портов, моряки рассказали, что видели совсем недавно у берегов Африки за столпами галеры с пламенем на реях! Антифона приобрела совсем другой вид, она просто сияла от проснувшейся новой надежды! Мы отплыли в Карфаген, чтобы на следующий месяц отправиться вновь на поиски за Геракловы столпы. Но по приезду в Карфаген Антифона заболела и, проболев два месяца, в одну из лунных ночей умерла… Через год я отправился на поиски её рода сам… В той экспедиции я встретил Тонгу…

Карталон замолчал, о чём-то размышляя. Ветер играл копной его волос, перебирая пряди. Сибилла, прижавшись к его груди, слышала стук его сердца…

– Обещай мне, Карталон, что когда-нибудь мы вместе отправимся на поиски рода Антифоны! А может, навсегда покинем эти берега, где зло окончательно поселилось в умах людей и война стала смыслом их жизни! – Сибилла, оторвавшись от его груди, смотрела ему в глаза.

Карталон, глядя на прекрасные черты любимой женщины, глядя в глаза, полные любви и преданности, произнёс:

– Обещаю! Когда опасность вторжения римлян будет преодолена, мы оставим берега этого моря и отправимся на поиски рода Антифоны! Ведь я ей это обещал, держа её за руку в последние мгновения её жизни!

– Виден остров, Карталон! – прокричали с дозорной вышки на мачте.

– Видна ли высокая гора с белой шапкой? – крикнул дозорному Карталон.

– Она только и видна! Остальное закрывает дымка, – был ответ.

– Тоган, правь по ветру! Сегодня мы должны миновать остров Кос, – дал направление движения галеры Барка.

Глава 23

Самос. Один из Ионических островов, принадлежащий греческой цивилизации. Несколько тысячелетий назад был заселён расселяющимися колонистами, которые построили здесь одну из своих метрополий. В разные времена остров играл разные роли. Входил в Делосский союз Кимона, рассвета Афинского влияния в Греции. Не минуло его и македонское владычество. Но после распада империи Александра Великого и начавшейся войны Диадохов остров был предоставлен самому себе. Был провозглашён полисный статус государства. Со временем укрепившаяся империя Селевкидов взяла остров под свою протекцию.

На острове существует несколько высокогорных плато, вершины которых поднимаются в некоторых местах за тысячу метров. Самые высокие вершины расположены в западной части острова. Эта часть менее заселена, так как с древности считалось, что здесь, на этих высотах, распространено влияние злых порождений богов. На горах Керкелеаса, по мифам острова, обитал дракон, с которым не мог справиться ни один из героев, прибывавших сюда для сражения с ним. Дракон угнетал остров, имея на самой высокой вершине Керкелеаса потайную пещеру, куда стаскивал сокровища со всего острова. Бедствия на острове продолжались не одно столетие, и тогда Гера, покровительница острова, решила усыпить огромного дракона. Дракон погрузился в сон, обняв свои сокровища. Но легенды гласили, что, если отыскать потайную дверь, ведущую в вотчину дракона и покуситься на его сокровища, он проснётся. Иногда на острове чувствовались колебания земли, и старики замечали, что это дракон переворачивается с боку на бок…

Люди с осторожностью заселили западную часть острова, в основном, прижимаясь к побережью, но обходя вершины Керкелеаса. В северной части основали город-крепость и назвали его в честь дракона – Дракос. В этом городе стали располагаться правители острова, распространяя свою власть на весь остров. Сам остров похож на пузатого, ныряющего в Эгейское море дельфина, головой которого является часть Керкелеаса, а раздвоенным хвостом восточная часть острова.

Со времён единоборств героев с драконом на острове зародилась традиция – проводить раз в четыре года турнир всевозможных воинов, которые прибывали на остров попытать воинского счастья и славы. Со временем турнир перерос в состязания всякого рода наёмников, которые проводили диктаторы-цари Самоса, поддерживая старую традицию. Воины всего мира прибывали на Самос в город Дракос продемонстрировать своё воинское умение и искусство, а заодно повыгоднее продать себя в какое-либо войско. Наблюдатели разных монархов присутствовали на турнире, чтобы купить какого-нибудь мастера для обучения своих рекрутов, а кто и хорошего стражника. Весь эллинистический мир следил за проходившими турнирами глазами своих представителей.

На один из таких турниров и спешил сюда Карталон Барка, нуждающийся в наёмниках для войны с Римской республикой. Корабли проплыли вдоль берегов Малой Азии и достигли восточной оконечности острова. Здесь они повернули влево и поплыли вдоль берегов Самоса, огибая «пузатую часть дельфина», к одному из портов острова, находящегося в головной части острова, Ормеусу. Здесь предполагалось оставить флотилию, а остальную часть путешествия предполагалось преодолеть наземным путем до цитадели царя Акрона в Дракосе. На следующее утро корабли вошли в порт Ормеуса.

– Тоган, спустись на берег и приобрети для нас несколько десятков лошадей. – Карталон был занят приготовлениями к предстоящему путешествию. – Скалис, подбери полсотни воинов, проверенных в сражениях. Выступаем в полдень!

После обеда всё было готово к путешествию и отряд во главе с Карталоном отправился в Дракос. Путь избрали самый короткий, через окрестности возвышенностей Керкелеаса. На кораблях старшим остался галл Скалис. Чёрного нубийца Карталон взял с собой. В отряде был воин родом из этих мест, он присоединился к флотилии в Коринфе и вызвался проводить отряд самыми короткими тропами. Воина звали Эгист. Отряд имел две повозки, остальная часть была конной.

Они двигались по холмистой местности мимо возвышающихся слева вершин Керкелеаса.

– Скажи, Эгист, неужели люди не пытались найти вход в пещеру дракона? Ведь всегда найдутся люди, готовые на всё ради золота, – спросила Сибилла, сидя верхом на лошади.

Эгтист минуту обдумывал вопрос Сибиллы и ответил:

– Рассказывают, что богиня Гера засыпала огромными камнями вход в пещеры Керкелеаса, чтобы любопытные не потревожили сон дракона. Но от переворачиваний дракона во сне камни просыпаются в пустоту. И то там, то здесь открываются новые лазы. Многие отчаянные лазили туда. Одни вернулись, других уже никто не видел! Дракон дышит и выпускает серный газ, от вдыхания которого кружится голова и человек падает замертво. Если он вовремя не покинет сумрак пещер, останется там навсегда! Наши местные храбрецы уже не лазают туда, зная о мёртвом дыхании дракона. А вот искатели приключений с других островов или уголков мира продолжают губить свои жизни ради золота!

После этого рассказа среди путешественников воцарилась тишина. Все обдумывали слова Эгиста.

– Говорят, в древности боги царства Шумер выкачивали золото с нашей Геи. Людей они использовали как орудие для добывания золота и кристаллов. Они хотели что-то изменить в структуре Геи, чтобы сделать её более пригодной для себя. Что-то им мешало стать полновластными хозяевами Геи. Но сама Гея, как бы очнувшись от забытья, в которое была ввергнута, стряхнула с себя их владычество и создала непроницаемую завесу от проникновения в свою среду сброшенных врагов. И тогда они создали драконов, которые разлетелись по всему свету и собирали для них сокровища, сохраняя всё в своих чертогах до возвращения своих хозяев, – после некоторой паузы рассказал Карталон.

– А где находится Шумер? – спросил Тоган, заинтересовавшийся услышанным.

– Где-то на Востоке, между двух Великих рек. Я сам никогда там не был.

– Откуда же это ты знаешь? – спросила Сибилла.

– Антифона передала мне этот рассказ. Она имела доступ к тайным знаниям в библиотеке Молоха. Она много чего поведала, но, чтобы постигнуть все тайны, переданные ею, одной моей жизни будет недостаточно, – улыбнулся Карталон.

Разговор перешёл на правление на острове царя Акрона. Царь уже был уже в годах, но твердо держал бразды правления, сохраняя законность на острове.

– Акрону уже шестьдесят, – рассказывал Эгист, – но он ещё крепок в теле и светел в разуме. Он не всегда был царём Самоса! В молодости он участвовал в войне в восточных областях Селевкии, но был ранен и лечился на острове. Здесь он проявил мудрость и не раз выручал жителей острова от крупных военных столкновений с соседними островами. Островитяне оценили его одарённость и талант избегать военных столкновений и на очередных выборах диктатора острова избрали его пожизненным диктатором. Позже, когда Антиох заявил свои права на остров, Акрон сумел убедить царя в лояльности к нему и тот дал ему титул царя. Островитяне с радостью узнали об этом! Ведь он мог прислать какого-нибудь самодура или стяжателя богатства. И теперь остров платит Антиоху подать, но не слишком обременительную для себя. У нас много портов, которые расположены очень удобно для торговли через Эгейское море! Торговля приносит хорошие доходы, население благоволит к Акрону, а он устраивает для народа всякие празднества.

– Турнир один из них? – спросила Сибилла. – Как он проходит?

– Да! Турнир один из любимейших празднеств острова. Он проходит пять дней. Первые три дня соревнуются в меткости различные копьеметатели, пращники и лучники. Четвёртый день идут состязания копейщиков. Пятый день – борьба воинов с мечами, топорами и другим рубящим оружием. А вот дальше возникает интрига! После пятого дня состязаний может возникнуть необходимость и шестого! На шестой день могут объявить схватку самого сильного копейщика с самым сильным мечником. Он возникает, если финалисты четвёртого и пятого дня вызывают на поединок друг друга. Тогда это самый ожидаемый, зрелищный бой!

– Они дерутся наточенным оружием?! – с удивлением спросила Сибилла.

– Нет. Акрон строго относится к этому. На состязаниях нельзя наносить увечья сопернику. Оружие тщательно проверяется перед боями. Но последний бой может быть проведён боевым оружием, если на это решится один из соперников.

– А если другой не согласится? – спросила испуганная Сибилла.

– Тогда победа достаётся вызывающему вместе с доспехами побеждённого. Но это происходит очень редко! Обычно противники сходятся в смертельном поединке!

– Не понимаю! Для чего нужно рисковать жизнью не на войне? – не унималась Сибилла. – Ради своей страны или народа? Это понятно! Но ради победы в турнире? – Сибилла пожала плечами.

– Ты забываешь, Сибилла, что здесь основным стимулом согласия на поединок главным образом является честь и доблесть воина. Его авторитет и слава стоят здесь на кону!

– Да? И из-за этой славы кто-то должен умереть! А что же Акрон? Почему он закрывает на это глаза?

– Здесь Акрон не властен! Эта традиция зародилась до него! И он не вправе отменять её. Он всего лишь напоминает соперникам о благородстве к побеждённому сопернику и бесценности жизни! – объяснил Эгист.

– Не обязательно убивать противника, Сибилла, можно просто ранить его или просто обездвижить, – вступился за правила турнира Карталон.

– Да-да! Именно так поступил Карталон со спартанцем Пехнелаем в поединке перед битвой при Хадаште! Победа Карталона сохранила жизни многим воинам противоборствующих сторон! – припомнил Тоган. – Карталон так дал ему мечом по затылку, что бедный спартанец, пытавшийся несколько раз пронзить и разрубить Барку своим копьём с огромным наконечником, в итоге был унесён с поля в беспамятстве, а гарнизон Хадашта сдался Баркидам без боя. Кстати, с тех пор Ксантипп стал другом Карталона.

– Вот как! А он мне ничего про это не рассказывал! Отправляясь из Гадеса под Хадашт, он сказал мне, что отвезёт Гамилькару только провиант!

– Ну, так оно и было, Сибилла! – Тоган понял свою оплошность и старался исправить свою излишнюю болтливость. – Мы и не собирались сражаться, просто Пехнелай, узнавший, что Карталон прибыл к Гамилькару, решил помериться с ним силой…

– Оставим прошлое, друзья! Вон, что это там? Что за пелена расстилается вокруг вершины Керкелеаса? – Карталон, осадив коня, показал рукой на вершину Керкелеаса.

Всё устремили взгляды в ту сторону, куда указывал Барка…

Вершина покрывалась невесть откуда взявшимся туманом. Все в молчании долго смотрели, как вершину окутывает серая дымка.

– Вот это и есть смертельное дыхание дракона, – в тишине прокомментировал Эгист. – Каждый сотый его выдох вырывается наружу…

И словно в подтверждение его слов где-то в глубине земли раздался какой-то гул и дрожь земли явно ощутили и люди, и забеспокоившиеся лошади…