Текст книги "Рок. Лабиринт Сицилии"

Автор книги: Юрий Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– А землю? Вы видели землю? – восторженным голосом от услышанного спросил Акрон.

– Нет, но мы видели чаек и альбатросов, и теперь никакие сомнения не поколеблют мою надежду найти её! Ведь известно, что эти птицы не улетают далеко от земли! И ещё, там очень много дельфинов, просто очень много! А дельфины дрейфуют вдоль побережья…

Ужин и беседы затянулись ещё не на один час. Мореходы, участники плаваний Карталона, поведали присутствующим свои рассказы о безграничном океане и мореплавателях, исчезнувших в широтах морей… Наступившая ночь прервала беседу, и гостей развели отдыхать по бесчисленным строениям дворца перед последним турниром мечников.

Глава 37

Гамилькар прибыл в Карфаген, после того как отправил в Лилибей Клариссу с детьми. Кларисса была беременна и Гамилькар отправил жену подальше от военных действий, так как армия Манлия, оставив Солунт, отправилась к Мессине, не добившись никаких успехов.

Выдавшееся затишье в войне с Республикой Гамилькар использовал с пользой для себя. Он собрал в кулак свою армию, пополняя её, где можно. Укрепил подступы к Лилибею, пополнил гарнизон города. Доплыв до Акраганта, оставил около него свой флот под началом Диархона ожидать прибытия Карталона, который в целях разведки курсировал вдоль побережья. В Гераклее стояла эскадра, прикрывающая базу флота. Сам флот Ганнонов двигался вдоль побережья, прикрывая пролив между Африкой и Сицилией. Гамилькар, устав спорить с Гамильконом о характере ведения войны на море, отправился за поддержкой в Совет суффетов, тайно оставив окрестности Акраганта. Три дня неслись две галеры к берегам Тунесса. К утру четвёртого дня появился маяк на мысе Крам, а чуть позже стал проглядываться город с возвышающимся над ним холмом Бирсы и основными храмами на нём. В порт вошли на малом ходу, убрав паруса и оставив лишь косой гафель для маневрирования в портовых водах. Дав необходимые распоряжения о пополнении провизией и водой, Гамилькар отправился в Совет суффетов.

Совет собрался к полудню. Гамилькар выступил на Совете, рассказав о непонимании Гамильконом сложившейся ситуации и разногласиях с ним по поводу военных действий. Он потребовал сместить Ганнона с поста командующего флотом и дать ему возможность осуществить морское сражение близ Тереннских мелей, где ветер вследствие географического положения, имея постоянную направленность, будет помогать ему и, наоборот, мешать Римскому флоту. Совет долго совещался, не принимая ничью сторону.

– Сколько галер насчитывает флот Катулла? – спросил Совет Гамилькара.

– Если к нему присоединятся конвойные эскадры, примерно триста пятьдесят пять галер различной вместимости,. Но это число уже изменено, потому что Карталон в течение двух месяцев атаковал конвои Республики и отдельные эскадры, потопив более тридцати галер различной вместимости, не считая транспортных судов с провиантом и оружием. А флот Сиракуз после последнего столкновения понёс огромные потери и в битве, и вследствие внезапно налетевшей бури, посланной Нептуном!

– Ну, Римская республика давно пополнила урон, нанесённый ей Карталоном! Поэтому я не стал бы слишком надеяться на слова Гамилькара, – вставил свою реплику человек в жреческом одеянии, присутствующий на Совете.

Гамилькар повернулся к нему. Его лицо горело гневом:

– Я с удивлением замечаю, что верховный жрец разбирается в морском деле больше меня? Может быть жрец поведает о своих победах над флотами различных недругов города? Или он их видит, лишь находясь в экстазе при проведении ритуала возле своего кровавого алтаря?

Теперь лицо верховного жреца, имя которого было Киферон, покрылось пятнами негодования, а между тем Гамилькар продолжал:

– А вообще, весьма кстати наш жрец Киферон подал голос! Он напомнил мне, что я собирался попросить Совет оказать мне помощь в пехоте, которую он может оказать мне, послав десятитысячный отряд Священной Касты под моё начало в Сицилию! Хватит им уже бравировать мощью в Тунессе! Пора дать Риму бой в Сицилии!

Лицо Киферона вытянулось от неожиданной речи Барки. Он поспешил образумить Совет, который мог принять предложение Гамилькара:

– То, что сердце Гамилькара полно доблести и отваги, нам известно! Но его вера в невозможность прорыва Римского флота в Африку весьма неубедительна! Всегда присутствует возможность у Римского флота проскользнуть в Тунесс мимо флота Ганнона! Чем же здесь мы его встретим? Союзной конницей Нуммидии? Ополчением города? Или союзной пехотой, состоящей из ливийцев? Вы верите в их победу? – обратился он к Совету, обводя взором лица присутствующих. И, видя сомнение и растерянность в их глазах, подытожил: – Этого делать нельзя!

– Киферон прав, – выступил суффет Магонов. – Ливийцы ненадёжны! Нуммидии доверять можно, но кто знает, как она себя поведёт, когда лагерь Рима будет стоять в Тунессе? Тобой, Гамилькар, руководит гордыня и стремление к единоличной славе!

– Я с удовольствием уступлю её тебе, Массарбал! Пусть воины Республики увидят твою доблесть, подобную той, которую ты показал в сражении с той же Нуммидией, когда в самом её начале оставил поле битвы, сославшись на плохую позицию. И это при том, что битву мы даже без тебя выиграли! – заметил Гамилькар и, видя, что Массарбал в негодовании что-то хочет возразить, продолжил: – Да! Да! Я знаю, что ты сейчас сошлёшься на свою тогдашнюю молодость! Но я тоже был молод, как и мой брат Карталон, который десятью пентерами отправил в бегство флот могущественного фараона, втрое сильнее его! Если же ты пожелаешь доказать свою возросшую и неоценённую ещё доблесть, то тогда добро пожаловать в армию Сицилии! Тебе не придётся долго ждать случая, чтобы доказать и приумножить свою славу отважного воина, потому что война там намного, намного плотнее, чем кажется из зала Совета и цитадели Бирсы. Что же касается того, чем встретить врага в Африке, то вы забываете, что, если помочь армии Сицилии и дать возможность флоту атаковать римские эскадры в условиях, о которых я говорил, встречать врага в Африке не придётся! Я не прошу у Совета слонов, которые стоят в казармах Бирсы. Прошу лишь, чтобы вы прислушались к моему плану ведения военных действий. Но если вы не пожелаете разобраться в ситуации, то приготовьтесь встречать врага в Тунессе! Что же касается ненадёжности союзников, то хочу сказать, а не пора ли пересмотреть налоги, которыми вы обложили эти народы?

Гамилькар сел на своё место, ожидая решения Совета. Начались выступления присутствующих на Совете. Заседание продолжалось долго, выступления были как в поддержку плана Баркидов, так и против них. Многие высказались в поддержку Гамилькара, но этих многих не хватило для того, чтобы склонить Совет принять сторону Гамилькара. Большинство проголосовавших не поддержали Гамилькара, и это было обусловлено мнениями представителей суффетов Магонов и Ганнонов, застарелая вражда которых с родом Баркидов пересилила и заглушила голос разума Совета. Главную роль здесь сыграло чувство зависти и стремления не дать Баркидам того, что помогло бы им прославиться ещё больше. Большинство представителей Совета не представляли себе силу Римской республики и отождествляли её с армией высаживающегося ранее Агафокла. Но, чтобы сгладить остроту вопроса, Совет решил выделить Гамилькару тысячу всадников отряда Священной Касты и дать ему двадцать галер для перевозки всадников и усиления его эскадры.

Прослушав решение Совета, Гамилькар поднялся:

– Сегодня Карфаген совершил свою самую большую ошибку за всю свою историю. Вы не рассмотрели опасности, которая грозит городу! И дело не в римских легионах, намеревающихся высадиться в Тунессе по примеру Агафокла. Вы не смогли ради собственного народа унять гордыню и прислушаться к голосу своего разума! За этой войной в Риме стоят силы, которым не нужен мир. И эту войну можно остановить лишь в одном случае – нанести непоправимый урон силам Республики. Но в этом зале витают иные мотивы! Интересы родов здесь ставятся превыше интересов города! Каста жрецов, которую основала царица Дидона, имеет свои планы, но и эти планы не связаны с благосостоянием нашего народа. Поэтому ваше решение ставит под вопрос существование самого города! Война в Сицилии отдаляла её театр от города! Своим сегодняшним решением вы пригласили армию латинян под недостроенные стены города. – Гамилькар замолчал на короткое время, обдумывая что-то, потом продолжил: – Конечно, мы с братом сделаем всё от нас зависящее, чтобы отвести угрозу высадки! Но около ста тысяч римлян ждут прихода всех транспортных конвоев для своей погрузки! Вскоре вся эта армада, соединившись, двинется вдоль побережья Сицилии к берегам Тунесса. Остановить её флоту Гамилькона будет не по силам. Готовьте город к обороне! И ускорьте, насколько это возможно, постройку крепостных стен! Рим обратил свой взор на берег Африки!

Все, кто присутствовал на заседании, после слов Гамилькара находились в подавленном состоянии. До многих слова Барки дошли до тех потаённых уголков разума человеческого индивидуума, отвечающих за испуг и тревогу человека. Они вдруг испугались своего решения в отказе Гамилькару помощи в том объёме, что он просил. И многие сейчас, если бы председательствующий поставил вопрос на переголосование, распорядились бы своими голосами иначе! Совет засомневался в правильности выбранного решения…

…Почувствовав это, суффеты Ганнонов, имеющие главенство на этот год в Совете, поспешили распустить заседание и сами покинули зал. За ними, торопясь, зал покинули и Магоны…

Гамилькар вышел из здания Совета суффетов в смятении. Он впервые не смог склонить Совет на свою сторону! Пока Баркиды воевали, их противники очень сильно укрепили свои позиции в городе! Зависть и жадность затмили разум Совета. Теперь судьба города брошена на чашу весов истории…

Барка принял решение сегодня же покинуть берега Тунесса, забрав данные Советом галеры и всадников. Выйдя из коридоров дворца суффетов, он оказался на портике на ступенях, спускающихся к площади. На площади скопилось сотни две горожан, которые услышали о приезде на Совет Гамилькара. По Карфагену, городу торговли, слухи распространялись со скоростью голубиной почты. И народ, узнавший о созыве Совета, ожидал известий. Стража, охранявшая здание Совета, сдерживала гудящую толпу скрещёнными копьями. Толпа волновалась, что-то требовала…

Гамилькар понял, что ему не удаться миновать горожан незаметно, и решил пройти прямиком через площадь. Подойдя к горожанам, он громко поприветствовал их:

– Я рад поприветствовать свободных граждан торгового города Карфагена, где каждый может заниматься тем, чем сочтёт нужным, лишь бы его труд был востребован другими гражданами города или самим городом! Приветствую народ Бирсы, Мегары, Малги и Старого города, а также пирсов Саламбы! – Гамилькар перечислил районы торгового мегаполиса. – Мы с вами не виделись давно! И вы пришли, я понимаю, поприветствовать меня и задать некоторые вопросы?

Народ заволновался ещё больше. Приезд Баркидов означал лишь одно, происходит что-то важное! Посыпались вопросы о войне, о Сицилии, о политике Совета…

– Мы рады видеть тебя, славный Гамилькар, – вперёд вышел старейшина Старого города, – раз ты здесь, это означает одно – война приобретает угрожающий характер для нашего города. Скажи, Гамилькар, так ли страшны легионы Рима, как о них ходят слухи?

Гамилькар задумался, решая в каком ключе дать ответ горожанам…

– Граждане, – начал он, – если я вам скажу, что легионы не страшны, ибо мы не раз одерживали верх в сражениях с ними, это будет неправда! Легионы Рима – это оружие, данное Риму их богом Марсом! Сыны волчицы очень воинственны и доблестны! Если наш город не отождествлял себя с постоянной войной и захватами чужих территорий, то Рим строился, ставя перед собой именно эти цели! Каждый гражданин Республики, будь он земледелец, скотовод, ремесленник, рыбак – прежде всего воин! Легионы в бою – очень страшное оружие! Народы Италии испытали уже их силу и почти покорены ими! Грозный Пирр, приплывавший в Италию, испытал их выучку и отбыл обратно, не получив подкреплений от предателей греков! Не буду лукавить, в этом положении оказался и я, попросив помощи у Совета для войны в Сицилии! Это я сделал только с одной целью, как можно дальше отдалить границы войны от наших цветущих садов и колосящихся полей. Мне было отказано в просьбе! Поэтому скоро и вы увидите стройные ряды манипул римской пехоты в Тунессе или, ещё хуже, около города. Но пугаться и впадать в панику не следует! Ибо эти манипулы состоят из таких же людей, какими являемся и мы с вами! Они также состоят из плоти и крови и точно так же подвержены смерти, как любой из нас! И если напрячься до предела, отстаивая свой город и свою свободу, то победа будет достигнута несомненно! На этот раз отсидеться за морем не получится! Чтобы отразить врага, надо надеяться только на себя!

Толпа недовольно зашумела, выкрикивая проклятья в адрес Совета. Были слышны призывы созвать Совет тысячи одного или Совет магнатов.

– Скажи, Гамилькар, чем мотивировали свой отказ в Совете? – крикнул кто-то из толпы. Народ зашумел после этих слов, выкрикивая слова недоверия Совету.

– Тихо, граждане! Чем они мотивировали свой отказ, вы можете спросить у них сами! Я же должен исполнять свой долг перед городом!

Гамилькар в сопровождении трёх своих воинов стал спускаться по ступеням. Народ расступался перед ним, желая ему удачи в его действиях и действиях его брата Карталона. Пройдя площадь, Гамилькар повернул к цитадели Бирсы, где размещались царские казармы и конюшни. Это было самое укреплённое место в Карфагене. Холм был обнесён мощной крепостной стеной с такими же мощными башнями. Эти укрепления воздвигли ещё первые переселенцы вместе с царицей Дидоной. Внутри цитадели построили храм мудрой и благосклонной к городу богине Танит, покровительнице своего детища. Позже возвели также храмы Бааля и Милгарта, которые утопали теперь в раскиданных вокруг них садах. Отдельно был построен храм Молоха, впоследствии собравший все бразды церемониального правления в свои руки. Укрепления постоянно достраивали и обновляли. Говорили, что под холмом существует разветвлённая система подземелий…

Гамилькар вошёл в цитадель через окованные огромные ворота и свернул с храмовой дороги на дорогу, ведущую к постройкам царских казарм. Здесь размещались элитные подразделения карфагенской армии – отряды Священной Касты. Эти отряды были и пешими, и конными. Кроме них, в цитадели имелись и казармы слонов. Эти огромные помещения, находившиеся внутри холма, могли вмещать сто боевых слонов, имеющих своё снаряжение. Каждый боевой слон обучался более трёх лет. Этим занимались специально обученные этому люди. Плохо обученный слон мог принести своему войску вреда больше, чем пользы. Поэтому к этому подходили очень серьёзно. Кроме того, форма обучения слонов тщательно скрывалась и охранялась, дабы враги не смогли извлечь из неё свою выгоду. Прибыв в расположение тяжёлой конницы, Гамилькар потребовал у находящегося здесь стратега быстрой мобилизации отведённой ему тысячи всадников и поставил им задачу – к вечерней заре погрузиться на отведённые ему галеры. Стратег принял приказ Барки как безотлагательный и стал принимать меры к его исполнению. Приказы Баркидов исполнялись безоговорочно. Все помнили штурм храма Молоха, предпринятого Карталоном Баркой, когда ему попробовали учинить препятствия с выдачей его пленников. Репутация Гамилькара была ещё страшнее! Если неисполнение его приказа грозило городу каким-либо вредом, смерть часто настигала виновника, какой бы ранг он ни занимал. Но, с другой стороны, среди военных Бирсы ходили разговоры, что, если бы их переподчинили Баркидам, они бы с радостью восприняли это известие и пошли бы за ними в любую битву!

С холма Бирсы Гамилькар отправился на верфи мыса Крама, где его ожидали новые, только что построенные боевые галеры. Проверив состояние галер и крепёж тяжёлых онагров и баллист, он остался доволен и только после всех проверок и забот отправился в свой родовой дом, расположенный в Старом городе, дав указания, чтобы к его возвращению всё было готово к отплытию флотилии из Карфагена. Этот день прошёл в Карфагене для всех горожан, правительства и военных как знак грозных событий, появившихся на горизонте истории города…

Глава 38

Кассий прибыл в город Ромула к утру шестого дня со дня высадки его в порту Реггия. Они въехали в город через Келенские ворота и отправились первым делом на Палатин, в казначейство Республики. Именно туда было направлено одно из писем Септемия Бибула. Город поразил обоих друзей высотою крепостных стен и военными фортификациями. Мощь твердыни резала глаза любому из гостей Рима. Создавалось впечатление, что римляне только и думают об обороне города. Это впечатление не рассеивалось и после того, как человек попадал внутрь города, за крепостные стены. Архитектура Рима времён Республики была без заметной роскоши. По периметру всей площади города выделялись военные постройки, которые находились на содержании городских муниципий или в ведении Республики. Основные храмы римского пантеона богов были сконцентрированы на Капитолии и прилегающей к нему площади форума. Там чувствовалось влияние греческой культуры, в основном, в отделке портиков и храмов. Там же, около форума, возвышались храмы Марса и Юноны.

Кассий и Массилий после въезда в город двигались по просторной улице, впоследствии на месте которой будет возведён Большой Цирк. Но в тот момент там проходила дорога, ведущая к Палатину. Поплутав немного между построек Палатина, они отыскали наконец-то здание казначейства Республики и, предъявив письмо квестора, были пропущены внутрь. Отыскав нужного им магистрата и передав ему письмо, Кассий подождал его прочтения и спросил, будет ли ответ на него. На что магистрат ответил, что письмо разделено на два конверта. Один должен был прочитать он, а другой совет магистратов, который собирается по требованию. Что же касается первого письма, то там было распоряжение выдать Кассию и Массилию годовое жалование, положенное по должностному расписанию и положению.

– Мы выдадим вам положенную сумму в трессах и дупондиях, но это будут довольно тяжёлые мешки, – объяснил магистрат, – если у вас есть ещё какие-то дела в городе, то советую закончить с ними, а завтра в течение всего дня вы можете забрать ваше жалование, которое уже будет приготовлено и отсчитано.

Этот вариант подходил воинам, и они с радостью согласились, в надежде за сегодняшний день выполнить последнюю миссию своего пребывания в Риме. Выйдя из казначейства, они с благодарностью вспомнили Септемия, который позаботился о них, дав предписание о выдаче им жалования, и отправились по адресу второго письма. Адресатом этого письма значился проконсул Гай Селинатор. Отыскав дом проконсула, Кассий постучал в бронзовый щит и стал ждать. В открывшуюся дверь вышел вооружённый солдат, что весьма удивило спутников. Объяснив, зачем они здесь, Кассий передал письмо и было собирался уйти, но солдат попросил подождать. Солдат вернулся довольно быстро и попросил их войти и проследовать за ним. Пройдя по длинной базилике, они оказались в большом, просторном помещении, видимо, библиотеке. На высоком стуле сидел проконсул и читал только что доставленное Кассием и Массилием письмо. Оторвавшись от чтения, он пригласил вошедших сесть на одну из просторных скамей и продолжил чтение. Закончив, проконсул поднял голову и позвал:

– Кудос!

В комнату вошёл человек, видимо, служащий дома. Подойдя к проконсулу, он стал в ожидании.

– Кудос, будь добр! Накорми воинов Республики! Накорми, как высоких гостей этого дома! Они прибыли из Сицилии с вестями от Септемия Бибула.

– Всё ясно, Гай, – отвечал Кудос, – друзья Септемия – друзья дома Гая Селинатора!

– Вот и хорошо! – кивнул проконсул. – Вы долго скакали, центурион?

– Всю ночь, проконсул! – отвечал Кассий.

– Тогда после обеда вам необходим отдых! Кудос, отведёшь после обеда их отдыхать в гостевую. А впрочем, пусть сначала посетят бассейн, – отдал распоряжение Гай. – Они, наверно, мечтают о бане!

Кудос выполнил все слова проконсула. Кассий и Массилий давно так вкусно не обедали! Столько яств и блюд, предложенных им Кудосом, которые они запивали вином из Капуи, расположило их к отдыху, и после посещения бани они еле боролись с расслабляющей их тело негой сна. Устроившись в гостиной, друзья забылись ровным, здоровым сном. Проспали они до завтрашнего утра и утром встали очень рано, собираясь с благодарностью покинуть дом проконсула. Но вошедший Кудос чуть расстроил их планы:

– Проконсул ожидает центуриона для беседы, – сказал он, – а декан Массилий может пока позавтракать со мной, чтобы скоротать время! У меня к завтраку есть вино из Капуи, так понравившееся вам вчера.

Поняв, что Массилий скучать не будет, Кассий проследовал в библиотеку.

Проконсул сидел на том же самом месте и был погружён в свои размышления, потому как после входа Кара в библиотеку Селинатор не сразу заметил его.

– Прошу простить меня за вашу задержку, Кассий Кар! – обратился к Кассию проконсул, – Септемий в своём письме отрекомендовал тебя как человека с очень редким даром мышления. Такие в Республике сейчас редкость. Я знаю Септемия с юношеских лет, и наблюдал его в годы становления его характера. Я знаю, если он кого-то рекомендует или характеризует, он редко ошибается! И я решил расспросить тебя о некоторых подробностях и обстоятельствах, в которых тебе пришлось принимать участие! Я отношусь к тебе, как к своему соратнику по оружию, ведь ты принимал участие во многих моих сражениях! Поэтому не бойся открыть мне всё, о чём ты думаешь! Я даю тебе слово, всё, что здесь будет сказано, останется в этих стенах!

– Хорошо, проконсул, я отвечу на ваши вопросы. Задавайте! – Кассий превратился вслух.

– Называй меня Гай. Мы с тобой беседуем не в Сенате, а, как я уже сказал, как соратники. Скажи мне, Кассий, что арканиты хотели бы извлечь из похищения жены Гамилькара?

– Мне кажется, им нужна была Кларисса для шантажа Гамилькара. Цель шантажа мне неизвестна. Но это не военные цели. В этом я уверен!

– Септемий написал, что убитые адепты являлись близнецами. Меня это известие ошеломило! Мы, может быть, сейчас прикоснулись к самой тёмной страничке жизни Ромула. – Глаза проконсула смотрели отрешённым взглядом в пустоту, что показывало о напряжении его мыслительного процесса. – Эта страничка завешена плотным покровом тайны, которую, я уверен, хранит орден. Я покопался в старых рукописях и нашёл интересную информацию. На убитом Реме был амулет, который Ромул впоследствии носил на шее. По записям, он был похож на часть чего-то. После постройки алтаря храма Двуликого Януса амулет с шеи Ромула исчез. Так вот, покопавшись, я обнаружил, что последний царь Рима Тарквиний видел какой-то оберег или амулет в храме Януса и жертвенник с человеческими органами на нём. Эти жертвы были сделаны ради культа этого оберега. Тарквиний описывает его как часть какого-то диска, поделённого на дольки, наподобие разделённого апельсина. На нём выгравированы какие-то символы на неизвестном языке египетских фараонов. Но это не язык фараонов. – При этих озвученных сведениях лицо Кассия напряглось, будто он что-то вспомнил, но Гай, занятый своими рассуждениями, не заметил этого и продолжал: – И ещё, я обнаружил, что у Александра Великого был тоже какой-то амулет в форме части диска! Откуда он у него взялся, в рукописях не указано. И после смерти этот амулет никто не брал! То есть, этот амулет до сих пор должен находиться в гробнице Александра в Александрии. Диадохи, боровшиеся за его перстень власти, не обратили на него внимания, ведь он не нёс никакого престолонаследия. В отличие от кольца Кира, которое он снял с убитого Беса, который в свою очередь снял его с предательски умерщвлённого Дария. И вот тут меня внезапно осенила мысль! А не являются ли эти амулеты частями чего-то одного целого? Исходя из того, что Александр до своей неожиданной болезни, сведшей его в мир теней, говорил, что следующий свой поход он совершит в Африку, именно в Карфаген! Можно задать себе вопрос, а что же он хотел добыть себе в Карфагене? Славы? Навряд ли. Скорее всего он там хотел поискать то, что с таким упрямством искал и не нашёл в Тире! И не найдя там того, на что очень надеялся, в гневе разрушил его! Что, само собой, было для него не свойственно. Далее, говорил он, после Карфагена будет поход на Рим! Тут надо заметить, не в Италию, не на Этрурию, а именно на Рим! Что он мог найти в Риме, который находился тогда едва ли в границах Латиума? У меня сложилось впечатление, что великий полководец и царь хотел что-то найти и собрать вместе, чтобы стать ещё сильнее. Так ему казалось! Но смерть оборвала его планы! Внезапная смерть!.. Там внезапная смерть Александра! У нас внезапная смерть Ромула! – В этот момент лицо Селинатора оживилось и он продолжил ход своих мыслей: – И тут я вспомнил! Шесть лет назад, в год, когда мы с тобой, Кассий, воевали в Самнии, понтифик Катон совершил странную поездку в Египет. У него вдруг возникла необходимость встретиться с Птолемеем и он отбыл в Александрию. Миссия тогда закончилась успшно и Катон, с сияющим от удовольствия лицом, докладывал в Сенате о египетском дешёвом зерне и сукне, которые должны были пойти в Республику… Но хочу закончить свою мысль тем, что мне удалось выяснить через очень надёжных людей! При рождении Катона вместе с ним родился брат-близнец, который, как говорят, потом умер.

Селинатор вышел из своего состояния мысленного сосредоточения, и посмотрев в глаза Кассия, заметил:

– Эту информацию ты передашь Септемию слово в слово, как можно точнее! Пять лет назад Катон начал выступать за объявление войны Карфагену, причину он называл смешную – завоевание торговых рынков! Мне, старику, может так статься, не дожить и не добраться до истинных причин, но вам, надежде Республики, в ней надо разобраться! Но сдаётся мне, что ещё одна часть этого целого находится в Карфагене! Но вот что даёт это целое?

Селинатор замолчал. Кассий смотрел на старого консула Республики, принёсшего ей столько побед. Этот человек не имел загородных плантаций и вилл, земельных участков, виноградников. Он не награбил в завоёванных городах обозы серебра. Он не использовал свой пост в целях обогащения своей семьи и фамилии. Всё нажитое им состояние было в этой комнате.

– Я выполню всё, как ты сказал, почтенный Гай, – сказал Кар, – разгадка будет найдена!

– Очень хорошо, Кассий, – Селинатор встал. – Я распорядился собрать вам дорожные сумки с провизией! Не могу больше вас задерживать! Знаю, как тянет вас домой! В добрый путь! Пусть мудрая Тривия поможет вам в пути!

Кар вышел из библиотеки.