Текст книги "Рок. Лабиринт Сицилии"

Автор книги: Юрий Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 39

Наступил пятый день турнира на острове Самосе. Город Дракос готовился к нему заранее. Торговцы приложили все усилия, чтобы разнообразить уличные блюда и угощения к последнему дню турнира. С самого раннего утра к Акрополису спешили торговцы на своих повозках, сновали туда-сюда мальчишки, разносчики различной снеди, старающиеся подзаработать на празднике острова. Народ спешил занять места на трибунах и вокруг арены, с которых хорошо просматривается центральная арена Акрополиса. Город кипел от ожидания…

Карталон и его спутники ещё ранним утром покинули дворец царя Акрона, поблагодарив того за необычайное гостеприимство через распорядителя дворца Феофана, который уже с самого раннего утра приступил к своим обязанностям. Феофан проводил их до выхода и сказал:

– Царь просил передать, что ему будет очень приятно, если вы с Сибиллой составите ему компанию на трибуне, согласившись смотреть состязания вместе с ним!

– Хорошо, передай царю, что мы с благодарностью принимаем его приглашение. Мы присоединимся к нему позже, после того как разместим своих людей на трибуне, – объяснил Карталон.

– Отлично! Я передам царю ваше согласие! Клянусь нашей покровительницей Герой, я редко вижу Акрона в таком хорошем расположении духа, в каком он пребывал вчера, после беседы за ужином! – Феофан учтиво поклонился и возвратился во дворец.

Они вышли через фруктовый сад дворца по тропинке, которую учтиво показывал отправленный Феофаном проводник, сократив таким образом большое расстояние и выйдя непосредственно к Акрополису. Акрополис был полон народа, но люди всё прибывали, торопясь успеть найти место к началу турнира. Карталон и его спутники заняли места недалеко от трибуны царя. Здесь располагались в основном люди с финансовым достатком или помогающие участникам соревнований. Сами участники располагались непосредственно около арен. Наконец зазвучали трубы, возвестившие о прибытии царя, и почётные и гостевые трибуны стали заполняться… Зрительские трибуны загремели аплодисментами, приветствуя царя Акрона и его гостей. Акрон поднятием руки поприветствовал весь присутствующий народ и кивком головы, обращённым к главному распорядителю турнира, дал знак к началу турнира.

Трубы, зазвучавшие со всех сторон Акрополиса, потревожили тяжёлый, прохладный утренний воздух, а главный распорядитель, вышедший на арену, возвестил о начале пятого дня состязаний в разряде мечников. Общее количество заявленных воинов на турнир мечников перевалило за четыре десятка. Их начали делить на пары, получилось двадцать четыре пары состязающихся. Бои должны были проводиться на трёх аренах одновременно, чтобы ускорить предварительные поединки. Пока оглашали первые пары участвующих, Карталон и Сибилла, пожелав своим товарищам хороших впечатлений, отправились к трибуне Акрона.

– Вот, наконец, и вы. Акрон уже интересовался вашим приходом несколько раз, удручённый отсутствием столь интересных собеседников, – обрадовался Феофан, который стоял около трибуны, чтобы встретить их, – наш остров не так часто посещают столь знаменитые мореходы! Если честно признаться, я сам был вчера под огромным впечатлением от услышанного. Особенно мне было интересно узнать про туманную страну с проживающими в ней синелицыми людьми…

Феофан беспрерывно что-то говорил, вспоминая вчерашний ужин, пока они поднимались на трибуну.

– Вот и мои дорогие гости! Клянусь золотыми яблоками Гесперид, ваш приход мне как бальзам на сердце, а взгляд прекрасных глаз Сибиллы на целый десяток лет омолаживает мои душевные силы и не только их… – весело встретил их царь Акрон. – Садитесь, дорогие гости, надеюсь, вы сегодня получите удовольствие не меньше моего!

Между тем на трёх аренах проходили первые поединки. Зрители внимательно наблюдали за действами пар, следя за каждым взмахом мечей состязающихся. Судьи непрерывно следили за происходящим, присуждая победы и вызывая следующих участников. Бои продолжались…

На одном из почётных мест вместе со знатными гостями сидел вчерашний победитель турнира копейщиков, спартанец Харикл. Он находился в ложе не только как почётный гость. Ведь именно его мог вызвать на бой уже наточенным оружием сегодняшний победитель. В этом была изюминка этого турнира.

– Скажи, Харикл, ты родился в Спарте, а почему ты прибыл к нам на турнир как гость из Эфеса? – спросил его царь.

– Я вырос в Спарте и прожил там до пятнадцати лет, потом отец перевёз семью в Эфес, а сам отправился в Испанию. После возвращения отца мы не захотели возвращаться в Спарту, – ответил Харикл.

– В Испанию? – Акрон удивлённо поднял брови. – Что он делал в Испании?

– Он служил у наместника Хадашта! – Харикл взглянул исподлобья на Карталона.

Карталон ещё в начале разговора Акрона с Хариклом начал испытывать какое-то подозрение в отношении спартанца…

– Он руководил обороной Хадашта во время его осады Гамилькаром. И долгое время карфагеняне не могли добиться успеха, – продолжал Харикл.

– Вот как! Я ничего не знаю об этой войне! – Царь оживился от возникшего у него интереса. – Что это была за война?

– Сидящий с тобой Барка, царь, может рассказать о ней намного больше, чем я! Он участник тех событий! – Харикл ещё раз с нескрываемой злобой взглянул на Карталона

– Я чувствую себя полным незнайкой, – Акрон, видя, что происшедшие события каким-то образом связывают этих людей, постарался переменить тему, – но ладно, оставим прошлое в покое! – мудро закончил он.

– Тут нет ничего секретного, славный Акрон! – видя наполненный злобой взгляд Харикла, ответил Карталон. – Видимо, Харикл является сыном знаменитого воина Спарты Пехнелая. Он нанялся в войско наместника Хадашта по незнанию, что тот свергнул законного правителя города Оборисса, подло убив и его детей, с которым Баркиды заключили союз о совместной обороне.

– Воин должен служить тому, кто его нанял и кому он давал слово верности! – Харикл продолжал злобно глядеть на Карталона. – И жаль, что отец, а не я вышел на поединок в тот день на поле Асмола, где противостояли друг другу два войска! Но я обещаю тебе, Карталон, что буду следовать за тобой по пятам и выйду, при случае, на поединок с тобой, и результат будет иной! Я тебе дарить жизнь не буду! Твоя смерть смоет позор отца!

– Ну, что же, – спокойно отреагировал Карталон, – мне ясна твоя позиция и обида. Но отвечу тебе немного по другому! Воин должен знать, к кому он нанимается, к подлецу и детоубийце или правителю, достойному уважения! Золото не может быть самоцелью. Если жить по этому принципу, мир погрузится в самую тёмную полосу своего существования, где подлость и разбой узаконятся и перестанут быть таковыми, обретя нормы существования. Что же касается твоего отца, то я глубоко уважаю его умение и знание военного дела и считаю его величайшим бойцом. Он, скорее по незнанию, вступил в ряды наместника и привёл к нему ещё тысячу спартанцев. А убивать его у меня не было причины! Со временем ты, Харикл, поймёшь, что проявлять милосердие к поверженному врагу намного славнее, чем просто отнять его жизнь! Ты молод, и отец, будучи величайшим воином, подготовил тебя очень хорошо. Если ты будешь жить местью, то загубишь свою жизнь, при этом, погубив много чужих. Оружие нужно применять только по необходимости и только во благо чужих жизней и только потом – своей!

Слова Карталона, сказанные в полном спокойствии и почти в дружеском тоне, совершенно без какой-либо угрозы, пришлись по душе всем присутствующим, кто расслышал их, находясь поблизости. Стало заметно, что и Харикла они задели за живое и погрузили его в молчаливое раздумье.

– Прекрасно! Такие слова я привык слышать от своих философов и моего писца Феофана! А когда они звучат из уст таких людей, как Карталон Барка, напрашивается вывод, что и он обладает даром софиста. – Акрон был рад концу внезапной перепалки, возникшей на трибуне гостей. – Давайте понаблюдаем за поединками и постараемся распознать будущих фаворитов!

И все обратили взоры на арены Акрополиса. Внимательно следившие за поединками зрители уже выделили для себя среди участников своих претендентов на победу. Среди них были: галл Теодорих, ливиец Меннон, индиец Мапурту, афинянин Аристокл, заявивший себя и в этом разряде. Очень много участников выбывало из-за различных травм, полученных во время поединков. Оставшихся сводили в новые пары и бои продолжались.

Больше всех зрителям нравился афинянин Аристокл, который теперь завязал свои волосы тесёмкой, помня, какую неприятность они принесли ему в прошлом разряде турнира. Грациозный афинянин владел мечом не хуже копья. Он повергал своих противников столь неожиданными для них ходами, какими мог обладать только мастер меча. К тому же он пускал в ход и свой щит. В нескольких боях он сбивал противника с ног именно им и завершал бой ударом меча.

Также зрителям запомнился индиец Мапутру. Своим огромным мечом он творил чудеса. Он не пользовался щитом, но был одет в кольчугу, которая покрывала его почти до колен. Меч, специально затупленный для турнира, повергал противников, даже успевших заслониться щитом. Мощь удара проcчитывалась в замахе и скорости его нанесения. Заявленный ливиец Меннон был греком, но приехал, как он говорил, из Ливии. Карталон, зная много отличных мечников и следя за состязаниями, заметил Акрону, что многие из участников умеют намного больше, чем показывают. Самым неожиданным выступлением на турнире были бои Теодориха. Сам он прибыл из какой-то дальней северной страны, которая была никому не известна. Но так как все северные народы здесь стали по привычке называться галлатами или галлами, то и его здесь называли также.

После последнего круга остались только упомянутые выше воины. Главный распорядитель огласил пары, которые должны были выйти на центральную арену:

– Аристокл – Мапутру и Теодорих – Меннон. Но перед финальными боями объявили небольшой перерыв.

Зрители покинули свои места, чтобы запастись водой и провизией. Другие покидали свои места, чтобы обменяться мыслями о будущем победителе или заключить выгодное пари… В это время с моря налетела небольшая туча и быстрый грозовой дождь освежил арену перед финальными боями. Раскаты грома, прогремевшие над Дракосом, наполнили воздух Акрополиса свежестью, остудив разогретый песок и усилив его свежесть ароматами цветущего жасмина и мимозы. А покровительница острова богиня Гера, чтобы продлить свежесть подольше, заполнила небо облаками.

Трубы возвестили о начале поединков. Зрители двинулись в Акрополис, на свои места. Царь Акрон и его гости не покидали своих мест и беседовали всё это время, неспешно закусывая принесёнными яствами. Высокий наклонный навес спас их от налетевшей непогоды.

– Скажи, Карталон, – спросил царь Акрон, – где ты обучался воинскому искусству?

– Нас с Гамилькаром обучал отец. Он был отличным воином, каким его обязывало быть имя Барка. Отец в дни своей молодости долгое время путешествовал. О местах его путешествий мы с братом знаем очень мало! Но знаю, что он был в Египте, Сирии, Аравии… Вернувшись из путешествий, он привёз с собой девушку, отбитую им у пиратов Родоса. Её звали Аристида. Это была моя мать. По её просьбе отец нашёл и перевёз в Карфаген всех её родных, а потом взял её в жёны. Её семья поселилась в квартале Мегара, – предаваясь воспоминаниям, рассказал Карталон.

– Где сейчас твой отец? В Карфагене? – вдруг спросил молчавший до этого Харикл.

– Мой отец умер от отравленной стрелы, которую получил в сражении с ливийской коалицией при Абидосе. Враг был разбит наголову, но отца в город привезли раненым. Меня в это время не было! Я, подобно отцу, отправился в путешествие.

– За что же сейчас воюет Карфаген с Римской республикой? – поинтересовался Акрон. – Путешественники, приплывающие из Сицилии, рассказывают о страшных морских сражениях, происходящих на море, и кровопролитных битвах на суше.

– Война нужна лишь Риму. Именно в нём вся причина войны. Карфаген готов заключить мир в любое время! Мы ведь не завоеватели, а просто торговцы. Но, мне кажется, Рим будет воевать со всеми государствами для достижения полной гегемонии. Мы лишь можем отсрочить этот момент на некоторое время. Пока жив Гамилькар, им не победить мой город! Но будущее туманно…

– Скажи, Карталон, – спросил гость из Египта, – почему у тебя такая уверенность насчёт экспансии Римом территорий многих государств? У нас, например, с ним заключён союз взаимопомощи! Да и вообще, Рим это всего лишь один город!

– Италийцы тоже так думали, но все покорены. Этруски смеялись над Римом, но их города захвачены. Легионы стоят у реки По и уже не уходят оттуда, поставив там свои лагеря. В Мессину они вошли сравнительно недавно, но полностью перестроили её, сделав своим оплотом на острове, и теперь половина острова, которая раньше была под греческим влиянием, у них под контролем. Куда делось влияние древних Сиракуз?

– Мы не видели их легионов ни у нас в Египте, ни в Греции! Наши интересы никак не пересекаются с интересами Республики! – не соглашался представитель Египта.

– Когда Рим начал борьбу с Пирром, мы тоже были его союзником! И сами вступили в войну! Где благодарность сынов волчицы? Всему своё время! – Карталону был неприятен этот разговор. – Давайте понаблюдаем за турниром, на который мы все прибыли.

– Да, друзья! Мы совсем забыли за разговорами о начале финальных поединков! – Царь кивнул головой и главный распорядитель турнира объявил о начале первого поединка, вызвав на арену Аристокла и Мапурту.

Первым на арену вышел Аристокл. На его щите горела молния Зевса. Шлем с ярким красно-золотым плюмажем контрастировал с белым песком арены. Выйдя в центр арены, он присел на левое колено и стал ждать противника. Мапурту не заставил себя долго ждать и появился на арене, держа на плече свой огромный двуручный меч. Дойдя до центра, он снял его с плеча и опустил вниз, держа его двумя руками у своего живота. На голове его была кожевенная шапка, обвитая какой-то тёмной материей. При каждом движении индуса раздавался звон его длинной кольчуги. Мапурту снисходительно смотрел на высокого стройного грека, в его глазах читалась немая усмешка. В этот момент раздался гонг и индус, с удивительной для него скоростью, если учесть его массивность, преодолел расстояние до Аристокла и нанёс сокрушительный удар сверху. Вернее, он хотел нанести удар туда, где только что сидел афинянин, ибо и афинянин стремительно бросился вперёд и ударом ноги в корпус противника отправил его на несколько шагов назад. Индус, не ожидавший такой прыти от Аристокла, разъярился и подступил к Аристоклу ещё раз. На этот раз он нанёс косой удар, идущий по диагонали от правой ноги афинянина в сторону его левого плеча. Меч со свистом нёсся к цели, но Аристокл вновь оказался в стороне от дуги его удара. Он каким-то неуловимым для глаз индуса образом ушёл за левый бок того и опять ударил ногой в бок Мапурту. Индус с горящими от гнева глазами, после нескольких шагов в сторону, которые он вынужденно сделал после удара афинянина, развернулся и опять двинулся на Аристокла, только теперь уже только с одним намерением – окончательно покончить на этот раз с проворным греком! Афинянин двинулся вокруг индуса против хода солнца. Вот меч индуса, описав невероятную дугу, опускается на Аристокла с ужасающей скоростью и силой. Слышен звук удара меча о щит афинянина… Зрители с ужасом смотрят на дугу этого удара, ведь точно такие же удары повергали других участников наземь. Но Аристокл принимает удар, подставляя щит под таким углом, что сила, вложенная в удар, несколько меняет направленность и уходит по наклонной площади щита вниз, ведя вслед за собой и корпус самого индуса. В этот момент следует взмах меча Аристокла и он со всего маха опускается на голову индуса. Тот, выпучив на секунду глаза и следуя за инерцией движения своих рук с мечом, валится на песок.

Зрители ликуют. То, с какой зрелищностью Аристокл провёл бой, победил грозного индуса, сметавшего до этого своих противников с арены, приводит их в восторг. Победа статного афинянина напоминает им мифические предания о сражениях с огромными титанами, коих так напоминает Мапурту… Ему аплодируют стоя.

– Вот победитель сегодняшнего турнира! – вслух предполагает представитель Птолемея.

– Ещё рано говорить о победителе, – не соглашается гость с Родоса, – мы ещё не видели одну схватку!

В это время на трибуну выходят Теодорих и Меннон. Теодорих очень высокого роста, с большим щитом, подобным римскому скутому. Но для опытного глаза сразу видно, что его меч на ладонь длиннее меча римской пехоты. Одет он в кожаные доспехи своего народа, которые завязываются ремнями на спине воина. Шлем наглухо закрывает уши и щёки, оставляя открытыми только глаза и нос. Сверху шлем уходит на конус, заканчиваясь небольшим оперением. Он твёрдой поступью направляется в середину арены.

Меннон появляется, чуть прихрамывая на левую ногу. Одет он своеобразно. На нём глухой шлем без каких-либо украшений. Щит четырёхугольной формы, но меньше римского. Доспехи подобны карфагенским и греческим, с креплением из бронзовых полосных вставок, которые застёгиваются по бокам воина. Пояс и перевязь оснащены свисающей кольчужной бронёй против удара в пах. Меннон шёл не спеша, на лице его не читалось никаких эмоций. Он был на полголовы меньше Теодориха.

Раздался гонг, возвещающий о начале боя. Теодорих сразу пошёл на Меннона. Тот просто стоял и ждал подхода противника. Теодорих провёл атаку, попробовав нанести удары с разных сторон и плоскостей. Свистящий меч летел то в правый бок Меннона, то, смещаясь, летел в голову Меннона… Но меч Меннона перехватывал все эти свистящие дуги ударов Теодориха, отражая их. Тогда Теодорих разнообразил нападение, добавив атаки разных уровней и стараясь попасть по раненой ноге противника. Но и эти удары непременно парировались мечом Меннона, который довольствовался пока что только отражением несущихся на него ударов, не атакуя сам. Теодорих, видя свои неудачные атаки, добавил в атаки движения перемещений, надеясь, что это заставит испытывать противника какие-либо неудобства, если брать в расчёт раненую ногу противника. Но Меннон сам вдруг обрушился на Теодориха, заставляя того пятится по арене. Мечи в руках сражающихся выписывали невероятные всполохи, находя в полёте друг друга, и осыпались снопом искры при каждой встрече. Вдруг один из ударов Меннона достиг ноги Теодориха, и галл отскочил в сторону, прикрываясь щитом. Ему явно была нанесена травма. Он снова постарался сделать шаг в сторону Меннона, но всему Акрополису стало ясно, что это вызывает в ноге острую боль. Меннон же как ни в чём не бывало не усилил и не убыстрил свои атаки, как поступил бы тот же Теодорих, если бы такая ситуация возникла с Менноном. Он с тем же ритмом атаковал Теодориха, стараясь поразить его в голову, но тот неизменно отражал эти удары. Но тут Меннон, резко присев, нанёс удар ещё раз в то же самое место, куда нанёс травму перед этим! Теодорих с неестественно подогнувшейся ногой рухнул на землю, не в силах больше продолжать бой. Все поняли, что Теодориху просто переломили ногу, дважды поразив одно и то же место. Он схватился за ногу, скрипя от боли зубами…

Меннон не спеша пошёл с арены.

Трибуны аплодировали. Никому неизвестный ливиец оказался непростым и непредсказуемым. Он обладал скоростью и огромной силой удара, способной переломить ногу через поножи.

– Ну, что вы теперь скажете насчёт победителя турнира? – улыбаясь, обратился родосец, повернувшись к представителю фараона.

Тот молчал. Многим зрителям не понравилось, что Меннон не открылся в начале турнира и предпочёл быть серой мышью до финала турнира. Главный распорядитель объявил перерыв перед главным боем.

Вот тут Карталон вновь увидел Отона, встречавшего Меннона у арены.

– Скажи, уважаемый царь Акрон, – обратился он к правителю острова, – кто вон тот человек в белой одежде, который стоит около Меннона?

В это время Отон подошёл к Аристоклу и начал с ним о чём-то беседовать…

– Это один из представителей Киренаики, прибывший на турнир, – ответил Акрон, после того как понял, о ком спрашивает его Карталон.

«Вот как! Теперь он представитель Киренаики?! Значит, они что-то запланировали здесь. Но что? И кто ему Меннон? Или он просто подошёл к нему и пытается нанять его, переманить на службу в Касту! Каста выискивает своих приверженцев, но больше доверяет своим, подготовленным! А может, Меннон и есть их, подготовленный? Они что, решили проверять их готовность в турнирах? – Карталон не нашёл ответа на свои вопросы, но предчувствие чего-то плохого не покидало его. Он повернулся к Сибилле:

– Сибилла, ты не должна отходить от царя ни на шаг, если мне вдруг придётся отойти! Это очень важно! – Карталон посмотрел на неё ласково и требовательно.

– А что случилось? – Сибилла почувствовала напряжение в его голосе, как он его ни скрывал.

– Ничего не случилось и не случится, если ты будешь всё правильно делать! – Карталон опять обводил глазами окружающих. – Но я встретил одного старого знакомого, которого мне, может быть, придётся повидать. Именно поэтому я могу отлучиться! Ты должна оставаться на месте. Так ты сделаешь, как я сказал? – ещё раз переспросил её Карталон.

– Хорошо! Я буду с царём, как ты сказал! – уверила его Сибилла. – Но я же могу пойти с нашими людьми?

– Нет! – резко отреагировал Карталон. – Ни с кем! За тобой приду я! Только я! Или Тоган! Запомни, Сибилла! Кто бы ни пришёл от моего имени, ты остаёшься с царём! Теперь всё поняла?

– Да! Ты что, сейчас уходишь? – Сибилла была в недоумении.

– Нет, Сибилла. Но может статься, что я уйду внезапно, не предупредив тебя! Тогда делай всё так, как я тебе говорил!

Сибилла прижалась к нему головой. Сердце Карталона билось учащённо, как после бега. Не расспрашивая более, она оставила голову у него на груди…

Карталон чувствовал запах разнотравья от её волос. Сибилла чем-то напоминала ему его мать – такой же очень внимательный взгляд и тяга ко всему неизведанному.

В это время прозвучал сигнал труб, вызывающий на арену Акрополиса последних состязающихся финалистов. Через минуту Аристокл и Меннон стояли друг против друга, заняв центр арены. Раздался гонг.

Меннон стоял и смотрел на афинянина смеющимся взглядом.

– Афинянин, – обратился он к Аристоклу, – ты очень красив! Твой путь в искусстве воина только начинается. Не стой у меня на пути и я не буду ломать тебе конечности! – эти слова он произнёс голосом, чтобы его услышал только Аристокл.

– Не понимаю тебя, ливиец, ты мне предлагаешь сдаться? Это турнир воинов, а не торговцев! Придя сюда, я подсчитал свои убытки и даже рассмотрел случай обнищания! – с улыбкой отреагировал Аристокл.

– Ну, ты сделал свой выбор, Аристокл, – Меннон вытащил свой меч, – посмотрим твою прыть.

– Ливиец, береги голову, здесь дует не всегда тёплый ветер! – отреагировал афинянин.

Секунда, и они сошлись в невероятном танце, звеня мечами и пробуя друг на друге все уловки, приносящие им в других поединках победы. Аристокл, делая невероятные пируэты, атаковал ливийца то справа, то слева, вызывая гром аплодисментов своими грациозными перемещениями. Вот он теснит ливийца слева, вот он пытается достать его справа… Меннон защищается, отступая шаг за шагом. Через минуту они замирают, глядя в глаза друг другу.

– Неплохо, грек-ливиец, – говорит Атистокл, – с обороной у тебя всё в порядке. А как с атакой?

– Сейчас увидишь, – говорит Меннон и бросается на Аристокла.

Афинянин уворачивается от ударов и отражает те, от которых невозможно увернуться. Идёт какая-то завораживающая борьба, и перевеса ни на одной из сторон не наблюдается. В этот момент Меннон ускоряет свои атаки, стараясь, как и в предыдущем поединке, достать вперёд выставленную ногу Аристокла. Но афинянин без труда отражает атаки Меннона и даже задевает его шлем в одной из атак. Меннон оставляет попытки поразить ногу Аристокла и оба замирают в раздумье… Вдруг происходит неожиданное. Меннон меняет положение оружия в своих руках. Он берёт меч в левую руку, а щит в правую. Зрители в смятении. Такого они ещё не видели…

Поменяв стойку, Меннон идёт вперёд. Он обрушивает на Аристокла новую волну атак. Афинянин стойко отражает атаки Меннона, хотя заметно, что ему трудно привыкнуть к перемене положения меча в руках Меннона. Меннон опять проводит атаку в ноги афинянина, которому приходится отводить ногу на шаг назад, так как дистанция между мечом Меннона и его коленом сократилась вследствие перемены стойки ливийца. Складывается впечатление, что весь замысел с переменой оружия в руках ливийца произведена именно для этой цели… Вот тут происходит неожиданное! Ливиец, делая удар мечом в ногу афинянина и подсаживая того для отражения оного, вдруг размахивается и запускает в голову Аристокла свой четырёхугольный щит. Это был очень рискованный шаг, но по тому, как он был выполнен, стало ясно – это давно натренированный, убийственный приём… Щит, вращаясь в полёте, своими обитыми железными пластинами краями, сильно ударяет в лицо и шлем Аристокла и тот снопом падает на песок…

Акрополис находится в оцепенении… То, что произошло, не укладывается в голове… Раздаются аплодисменты…

На песке лежит Аристокл… К нему подбегают несколько судей… Они склоняются над ним… По растерянному виду судей зрители понимают, что произошло… Аристокл лежит в одной позе, вокруг его головы растеклось тёмное пятно, которое всё увеличивалось в размерах. Оно было очень хорошо заметно на белом песке. Аплодисменты прекращаются… Акрополис в замешательстве… Убийство, а это было именно оно, не даёт никому права чествовать победителя. Меннон применил заученный приём, он знал последствия этого удара, но это не остановило его! Впрочем, он мог искалечить этим приёмом любую часть тела афинянина, но он применил его именно в лицо юноши, бросил только с одной целью – убить!

Судьи уносят погибшего Аристокла на двух щитах, положенных на скрещённые копья стражников. Безжизненная рука афинянина спадает со щитов, как бы совершая прощальный и приветственный жест покидающего Акрополис героя, который вошёл в память всех своей юношеской улыбкой. Это вызывает у зрителей порыв чувствительности, и многие, вытирая с глаз слёзы, провожают отважного юношу прощальными аплодисментами. Несмотря на свою молодость, всем он запомнился как открытый и мужественный воин и скорбь по поводу его бесчеловечного убийства, переполняя сердца, выливается в презрение к убийце.

Меннон, подобрав свой щит и вытерев его о песок от крови несчастного юноши, ждал решения судейства. В его глазах ни капли сострадания к убитому.

Когда выяснилась страшная правда, Сибилла закрыла лицо ладонми. Её глаза наполнились слезами, она вопросительно, с недоумением смотрела на окружавших её мужчин…

Царь Акрон сидел с нахмуренными бровями, он понимал необратимость происшедшего. Но его положение обязывало его назвать победителя, как бы он ни относился к нему. Царь посмотрел на главного распорядителя, который о чём-то говорил с судьями. Судьи растерянно слушали и кивали головами… После этого главный распорядитель подошел к Меннону и громко произнёс:

– Славный царь и вы, дорогие гости города! А также горожане Дракоса! Турнир мечников, происходивший сегодня здесь, в Акрополисе, выиграл представитель из Ливии Меннон! В решающем бою он одержал победу над афинянином Аристоклом!..

При слове «победа» послышался недовольный ропот и выкрики: «Убийца!» Меннон стоял без каких-либо эмоций на лице, будто не слыша обвинений в свой адрес…

Царь встал с места и подал знак произвести награждение победителя. Судьи направились вручать награду победителю, но Меннон остановил их и обратился к царю:

– Славный царь! По правилам вашего турнира, я, являясь победителем, вправе вызвать на бой отточенным оружием победителя разряда копейщиков. Есть у меня такое право?

Акрон, поставленный в тупик этим вопросом, при гробовой тишине всего Акрополиса собрался с мыслями, прежде чем начал отвечать:

– Да, такое право у тебя есть! Но имеешь ли ты, победитель, убивший уже одного несчастного юношу, чувство меры, вызывая на поединок другого такого же юношу? За всю историю турниров это первая смерть в разрядных поединках!

– Он сам выбрал свою судьбу! Я предложил ему в начале поединка сдаться без боя!

При этих словах трибуны взорвались гулом негодования, зрители кричали:

– Убийца, он был ещё юношей! Тебе мало крови, подонок!

Меннон продолжал:

– И тем не менее я, Меннон, вызываю спартанца Харикла на открытый бой по принятой традиции турнира на острове Самосе! Принимаешь ли ты мой вызов, Харикл?

– Я принимаю твой вызов, Меннон! Моя честь и честь погибшего Аристокла зовёт меня! – ответил Харикл, поднявшись со своего места.

Сибилла сидела, онемев от ужаса происходящего, не веря в реальность событий, разворачивающихся на её глазах. Красивое, зрелищное представление, которым являлся турнир на острове, превращался в кровавую бойню… Рок, унёсший жизнь одного красивого, улыбающегося ещё сегодня юноши, подхватывал и тянул туда же другого, такого же юного и прекрасного…

Меннон, услышав эти слова, развернулся и пошёл к краю арены, где, нагнувшись, что-то подобрал. Потом он развернулся, держа в руке острый меч, сверкающий в лучах появившегося из-за туч солнца. Он сунул меч за пояс и взял тяжёлое копьё.

Харикл не спеша протискивался сквозь ряды почётных гостей. Карталон остановил его на одном из рядов, куда вышел специально для этого:

– Харикл, не бросайся вперёд, не теряй головы, будь собран, – посоветовал он, – он ещё не всё показал, на что способен.

– Отец научил меня встречать врага, смотря ему в лицо, и не слушать ничьих советов! – Он двинулся было вперёд, но остановился и, повернувшись, произнёс: – Но я учту твои замечания, Барка!

Харикл вышел на арену, неся своё острое спартанское копьё с длинным, похожим на лезвие наконечником. На его боку висел греческий меч. Спартанец надел свой шлем, потрясая вероподобным султаном.

– Я готов, Меннон, – сказал юноша. Он стоял в центре арены в своих великолепных доспехах. Его молодость и красота вдруг бросились всем в глаза. Как будто красота и смелость убитого Аристокла слилась воедино с его красотой и молодостью, озарив арену Акрополиса.

Зрители зааплодировали Хариклу. Весь Дракос сейчас болел за него.

Меннон, потрясая копьём, пошёл на него. Первое столкновение произошло в центре арены. Меннон, проявляя невероятную скорость, атаковал спартанца своим копьём. Противники беспрерывно обменивались ударами копий, отражая и защищаясь. Но после нескольких минут схватки Меннон не создал спартанцу никакой угрозы, напротив, ему самому пришлось пятиться после того как Харикл, отразив очередную атаку мнимого ливийца, обрушил на него своё тяжёлое копьё. Лицо Харикла не выражало никакого волнения. Впрочем, Меннон тоже не выделялся эмоциональностью в бою, лишь его глаза сверкали ядовитой усмешкой, как будто он выжидал чего-то… Вдруг спартанец резко перешёл в атаку, на ходу перестраивая цикличность выпадов и косящих ударов. Меннон был явно не готов к этому. Копьё Харикла свистело с ужасающей быстротой, и мнимому ливийцу ничего не оставалось, как пятиться по арене, чтобы избежать косящих ударов Харикла. И всё же одним ударом Харикл достал Меннона и прорезал ему плечевую защиту. Меннон отскочил в сторону, на его лице появилась растерянность…