Текст книги "Рок. Лабиринт Сицилии"

Автор книги: Юрий Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 24

Вечером они въехали в Дракос. Город стоял на естественной вершине холма, который был самой высокой точкой на всей прилегающей местности. С оборонной точки зрения это было очень выгодное расположение города. Если бы какой-либо враг решил осуществить нападение на город, его бы заметили издалека и внезапной атаки не получилось. Городские укрепления имели внушительную высоту стен, башни были снаряжены метательными машинами. В дни проведения турнира город наполнялся не только участниками состязаний, но и торговым людом. Уличная торговля преображала город. За серебряные драхмы здесь можно было купить и приобрести всё что угодно! Но людей нужно было не только одеть, обуть и ублажить, но и накормить! Поэтому в городе все таверны работали круглосуточно, городские власти разрешили уличную торговлю едой, которую приготавливали на огне за короткое время ожидания. На городских улицах стояло множество передвижных печей, где на углях, с пылу с жару приготавливались всевозможные кушанья… За порядком в городе следила городская стража, которая обходила город и все прилегающие к нему кварталы.

При въезде в город перед городскими воротами Карталона и его спутников остановила стража:

– Мы приветствуем вас в нашем Дракосе! И властью, данной нам нашим правителем Акроном, спрашиваем вас, не наточены ли ваши мечи с чёрными помыслами, во вред нашему городу и проходящему в его границах турниру?

– Нет, уважаемые! Мы прибыли в ваш город с открытыми помыслами, чтобы понаблюдать за проходящим турниром. И обязуемся выполнять все предписания, установленные законами вашего города, гостями которого мы собираемся стать! – ответил за всех Карталон.

– Ну что же, более чем достойный ответ! Сразу видно, что вы уважаемые и порядочные люди! А ваши грозные мечи нужны для самообороны. Проезжайте, уважаемые гости! Добро пожаловать в Дракос!

Стража пропустила Карталона и его спутников. Состязания проводились в Акрополисе, что находился близ дворцовых построек царя Самоса. Там воздвигли несколько арен для одновременных состязаний. Вокруг были построены места для зрителей. Для более комфортного просмотра состязаний места оборудовали матерчатым навесом, уберегающим зрителей от палящего солнца и внезапно налетевшего весеннего дождя. Все приготовленные места могли вместить до двадцати тысяч зрителей. Кроме этого, простой люд мог размещаться вблизи построенных арен, что увеличивало число зрителей турнира на порядок.

Карталон остановил свой отряд возле большого комплекса сооружений, специально возведенных для размещения гостей турнира. За определённую плату здесь предоставлялись бытовые услуги, необходимые для комфортного проживания, соответствующие требованиям того времени. Городские власти, получив от Карталона оплату вперёд за всё время прохождения турнира, с радостью разместили всех людей Барки, поставив их также на ежедневное питание после окончания дневных состязаний. В течение дня гости должны были перекусывать где придётся сами.

Город был переполнен гостями и участниками турнира. В вечерних тавернах только и слышались разговоры на тему начинающихся с завтрашнего утра состязаний.

– Ну что, завтра собираемся пораньше? Надо занять места поудобней, а то посмотри, сколько гостей прибыло! – говорил один ремесленник, по виду принадлежащий к городской лиге гончаров, другому.

– Да! Не забудь взять что-либо из питья и еды. Состязания продлятся до самого вечера! – отвечал другой…

Такие разговоры звучали по всему городу. Также параллельно обсуждению предстоящего турнира звучали обсуждения и прибывших на него участников.

– Видел сегодня лучников, приехавших с самого Египта! Я таких ещё не встречал, глаза подведены, словно у женщины, а волосы уложены!

– А я видел тёмных воинов из далёкой Индии! Мечи у них почти в рост человека, длинные, с изгибом на конце! А ещё видел парфянских катафрактов! Говорят, в бою они вместе с конём составляют одно целое, закованное в броню существо. Но и без коня они смотрятся ужасающе! Все в пластинчатой броне, с внушительными двуручными мечами.

Все, кто что-либо видел в течение дня, торопились поделиться этим в городских тавернах.

– Сегодня, как он и извещал, они прибыли! – говорил человек в белом одеянии другому, который был облачён в одеяние городского чиновника. – Прибыли и обустроились до конца турнира, сняв помещение для своего проживания. Скажу тебе сразу, воины внушительного вида.

– Такого случая больше не представится. Нужно использовать его по максимуму. Готов ли наш воин? – отвечал чиновник. – Мы ждали этого слишком долго, чтобы потерпеть неудачу!

– Воин готов! Его обучали несколько мастеров! Причём, из разных народов! Но самое главное, его обучал один из старых пиратов. Он обучил его искусству грязного боя! Никому неведомы эти приёмы, но они очень действенны! Скоро мы все будем этому свидетелями. Я думаю, он преподнесет+ много сюрпризов до своего главного выхода.

– Пусть не сильно раскрывается, оставляя за собой элемент неожиданности для главного боя, к которому его и готовили!

– Хорошо, господин! Он будет следовать вашим указаниям!

– Как я узнаю нашего воина, – спросил тот, кого называли господином, – ведь воинов будет немало?

– У него на шлеме будет… – и второй собеседник сказал несколько слов на ухо своему господину.

– Хорошо. Я буду следить за ним и постараюсь убрать с его пути слишком сильных бойцов, чтоб он не раскрылся раньше времени. У него ещё есть три дня! Пусть готовится! Время настало.

– Время настало! – ответил человек в белом. Он встал и вышел из таверны.

Город погружался в сон перед завтрашними событиями…

Глава 25

Септемий шёл по ночному Риму, находясь в странном волнении от увиденного. Происшедшее с ним не укладывалось у него в голове. Что он видел? Фарс? Фальсификацию? Иллюзию? То, что он в начале находился в каком-то дурмане, это было ясно. Опьянение проходило под действием каких-то курительных дымов и ароматов. Но то, что произошло потом, не укладывалось в голове… Увидеть воочию присутствие бога! Нет, это была не зрительная иллюзия! Здесь было задействовано всё! Звуки, зрение, смысловое значение слов бога! И для этого они залезли так глубоко под землю. И что это за братья, которые не могут войти в наш мир? Значит, они приписаны не к пантеону Юпитера! Ведь ему официально поклоняется город со дня своего основания. Это какие-то другие боги и нужно им в конечном итоге другое! Септемия прошиб пот. «Что для них значит Рим или Римская республика? Он пригрозил, что есть другие города, которым они могут помочь возвыситься в случае нашего промедления! Какого промедления? Катон многого не договорил. И не скажет! Слишком многое поставлено на карту! И я в их игре должен сыграть какую-то роль? Какую? Почему они решились мне открыться? И сколько у них сторонников в Сенате? Наверно, немало!.. Им нужно возвышение Рима над всем миром! Покорение всех народов! Разве этого хотел Ромул? Что-то не верится. Ромул хотел укрепления Республики! Но не гегемонии над всем миром! Тут что-то не вяжется. Им нужна война. И война именно с Карфагеном! Именно Катон настаивал на ней. Не с Галлией, не с Этрурией, а именно с Карфагеном! Идёт война с галлами за рекой По, а мы, не дожидаясь её окончания, объявляем войну Карфагену! Вчерашнему нашему союзнику в борьбе с Пирром! Тут стоит поразмыслить…». Септемий набрал в лёгкие ночной воздух Рима, спустившись с Капитолия. Ночная прохлада подействовала на него успокаивающе. Септемий постарался привести свои мысли в логическую цепь. «Так, значит, Карфаген. Этим богам что-то нужно в Карфагене! Что? Постой, Катон имеет связь с Регулом. Значит, Регул с ними! Регул сидит в Сицилии. Если рассудить, то Регул должен спешить в Карфаген! А он сидит в Сицилии… Мало того, они заслали Вульсона под Лилибей!.. Регул во время последней нашей встречи сказал, что ждёт вестей о безвременной кончине Гамилькара. Почему это для него так важно? И Вульсон под Лилибеем охотился за Гамилькаром. Но потерпел несколько поражений от Молнии. И всё равно сидят там. По логике, шут с ним, с Гамилькаром! Главная кампания будет решаться в Африке! Но они оба в Сицилии. Или они специально убрали Вульсона, чтобы он не мешал? Да! Задача не из простых! Гамилькар для них очень важен. Чем? Да, ещё всплывшая информация о брате Гамилькара Карталоне. Почему советник ордена, только увидев флотилию Карталона, привёл эскадру для его перехвата из Кротона, оголив южное побережье Италии? Значит им было важно задержать или пленить Карталона. Да, Карталон великий морской стратег, я сам тому свидетель! Но они не видели его в морских сражениях, чтобы вот так броситься за ним в погоню, оголяя конвои…» Септемий перевёл дух от раздумий. Он вышел к побережью Тибра. Вдоль набережной горели ночные фонари. Вода тихо играла с берегом, облизывая его края. Септемий встал у опоры размашистого моста через реку. Там он простоял минуту-другую, залюбовавшись отражением месяца в Тибре. Вдруг он услышал шорох с той стороны, откуда сам пришёл на набережную. Септемий прижался к опоре моста, слившись с камнем… На набережную осторожно вышли две тени. Минуту они стояли, вслушиваясь в ночные звуки, потом осторожно проследовали к мосту. Но, взойдя на край моста, снова стали слушать ночь.

– Не пойму, куда он делся? Прямо как сквозь землю провалился! – проговорил один из них свистящим голосом.

– Уйти наверх по течению Тибра он не мог, – решил другой, с похожим голосом. – Понтифик сказал, чтобы мы проследили, куда он пойдёт!

– Идти он мог только через мост. Вверх по набережной тупик у храма Тривии.

– Пошли скорее, я знаю короткий путь. Он выведет к развилке у храма Венеры, мимо которой он никак не пройдёт!

И Септемий услышал звук удаляющихся шагов. Через минуту он выглянул из своего укрытия.

«Арканиты?! – подумал он. – Мне нужно было десять раз подумать, прежде чем соваться в это осиное гнездо! Они приоткрыли занавес слишком большой тайны, которая скрывалась в веках. В чём тайна, я ещё не разобрался, но приложу теперь к этому все усилия!» Септемий снова вышел к набережной. «Они думают, что я пересёк Тибр, а я пойду вниз по течению к паромной переправе! Ввиду вскрывшихся обстоятельств мне нужно посетить моего старого друга, проконсула Селинатора! Он занимался древностью нашего города, может, он прольёт свет на эту тайну. Он не может быть с ними, потому что голосовал против войны с Карфагеном!»

С этими мыслями Септемий ускорил шаг и вскоре скрылся в сумраке ночи…

Септемий подошёл к дому проконсула Селинатора и трижды стукнул в ворота тяжёлым бронзовым кольцом. Послышался лай собак, а потом голос из-за ворот:

– Кого носит в такую позднюю ночь, когда все горожане видят сны?

– Кудос, старина, мне нужно переговорить с твоим господином! А тебе не следует относиться ко всем прохожим с подозрением! Среди них есть и добропорядочные граждане, – ответил Септемий.

– О! Неужели я слышу голос нашего дорогого друга, Септемия Бибула! – обрадовался Кудос, старый привратник проконсула. – Проконсул и все мы, его домочадцы, всегда рады видеть квестора Республики Септемия Бибула! – дверь отворилась, впуская Бибула.

– Проконсул отдыхает, Септемий. Мне разбудить его? – Кудос ждал распоряжений.

– Нет, старина. Постели мне тоже постель. Наш разговор может подождать до утра, когда голова не заморочена ночными кошмарами. Да, и принеси немного вина, мне нужно уснуть покрепче!

Через короткий промежуток времени Септемий забылся крепким сном, каким спят, привыкшие к усталости, солдаты…

Утром Септемий открыл глаза и почувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Вчерашние ночные сомнения и тайны отступили под солнечным светом, залившим комнату. Он вышел из комнаты, где провёл ночь, и отправился принимать утреннюю ванну, приготовленную Кудосом. Кудос передал ему, что после ванны проконсул ждёт его в своей библиотеке. После утренних процедур Септемий проследовал в библиотеку. Проконсул Гай Селинатор сидел в высоком кресле, обитом шкурами леопарда, в руке проконсула была какая-то книга.

– Я приветствую славного и великого проконсула Гая Селинатора! Мне очень приятно быть в этом доме в качестве гостя. – Септемий приветствовал Гая поднятием правой руки.

– Приветствую тебя, Септемий! Присаживайся рядом, – проконсул показал на соседнее кресло. – Ты же знаешь, что ты мне, как сын! Мой сын находится далеко – в далёкой Греции. Я отправил его туда постигать науки греческих стоиков. Твоё же сердце, как и твою верную руку мне довелось проверить не раз в сражениях с врагами! Что тебя привело ко мне вчера в такой поздний час?

– Я даже не знаю, с чего мне начать, Гай, – задумался Септемий.

– Начни с самого важного, Септемий, – с улыбкой ответил Гай.

– Хорошо. Я знаю, Гай, что ты любишь рыться в старых манускриптах и увлекаешься ранней историей Рима.

– Да! Эта моя привязанность, после того как мне стал тяжёл меч! Только книги не являются для меня ношей.

– Вот поэтому, Гай, я решил спросить у тебя! Скажи, имел ли Рем что-либо, что мог бы взять у него после его смерти Ромул?

Селинатор задумался на несколько минут, потом сказал:

– Книги говорят, что на похоронах Рема Ромул снял с него какой-то амулет, который висел у того на шее. А что, это важно? – Гай пристально взглянул на Септемия.

– Очень важно! А что ты знаешь о строительстве храма Двуликого Януса? – вопросом на вопрос ответил Бибул.

– Храм строил Ромул, – Гай задумался, – говорили, что он якобы встретил бога, – при этих словах Септемий вздрогнул, – или посланника бога, точно в книгах не указывается. После этого Ромул решил построить этот храм у Капитолия.

– А про амулет Ромула? Книги говорят, что Ромул носил его всегда?

– Нет. После постройки храма Ромула стали видеть без этого амулета. – Гай снова задумался и произнёс: – Самое главное, что Ромул вскоре вообще отказался посещать этот храм! Он будто забыл его.

При этих словах Септемий изменился в лице и погрузился в размышление.

Селинатор с большим интересом наблюдал за задумчивым лицом Бибула. Он хорошо знал его отца. Всю жизнь они были хорошими товарищами. И только внезапная смерть Публия Бибула положила конец этой дружбе. Но Селинатор тут же начал такие же доверительные и дружеские отношения с его сыном, Септемием Бибулом, которого, в свою бытность консулом, взял в свой поход против воинственного царя Самния Амвросия. Септемий, несмотря на свою молодость, оказался очень способным легатом и проявил себя не только как мужественный воин, но и как одарённый полководец. Поэтому Гай знал, раз Септемий думает над чем-то, не стоит мешать ходу его мыслей.

– А что было потом, после того, как Ромул перестал посещать храм Двуликого? – спросил Септемий.

– А потом он исчез на болотах Латиума, где проводились священные обряды авгурами. А возвратился в город уже богом Квирином. Ты можешь мне, наконец, объяснить внезапно возникший у тебя интерес к зарождению Республики? Что произошло, Септемий?

– Я был в храме Двуликого и видел бога! – сказал Септемий. Глаза его наполнились отрешённостью, видно, воспоминание об увиденном снова заполнило его разум…

– Ну вот, новость! – спокойно отреагировал Гай. – Ту статую в подвале видели многие! С вырезанным сердцем в ладони?! Орден кровожаден! Это у них с древних времён Рима. Каждый день они находят в своих рядах предателя. – Селинатор досадно махнул рукой.

– Нет, Гай! Ты не понял! Я видел живого бога! Катон проводил меня в какую-то тайную комнату, где путём каких-то обрядов они вызывают его на контакт. – Септемий говорил совершенно спокойно и серьёзно.

Гай внимательно следил за его лицом и отнёсся к его словам без капельки сомнения в произнесённом. Селинатор хорошо знал Бибула и знал его логику и холодный рассудок.

– Ты беседовал с ним? – спросил Он.

– Нет. Он меня как будто не заметил! Хотя я находился рядом с Катоном, с которым он вёл беседу.

– Поразительно! Об этом я слышу впервые! Ты можешь передать увиденное поподробней?!

Септемий рассказал проконсулу все свои ночные приключения.

– Значит, за тобой шли арканиты? Это псы ордена! Септемий, ты прикоснулся к тайне, постоянной спутницей которой является смерть. Теперь и твоё сердце может оказаться в ладони Двуликого. Я постараюсь покопаться в древних манускриптах о храме и ордене, может, что и найду о них… Какую-нибудь маленькую ниточку, которую ты сможешь использовать в своих рассуждениях. Пока же я в тупике! Особенно от внешности явившегося бога! Но постараюсь тебе помочь, друг мой! После оставления мной военной службы моими развлечениями стали разные тайны прошлых лет. – Гай был полон забот о Бибуле. – Когда ты отправляешься в армию?

– Завтра утром я получу письменные предписания Сената и отбываю с ними в Остию. Дорогой Гай, прошу тебя в первую очередь узнать всё, что можно, об амулете Рема, где он или куда пропал. Всю информацию, которую найдёшь, можешь передать через Клавдия Куриона, нашего с тобой друга! Он сейчас в Регии! И будь очень осторожен, Гай!

– Я буду нем, как рыба, но внимательным, как сова! – улыбнулся Гай.

Септемий покинул дом проконсула.

Глава 26

Идя по улицам города, Септемий погрузился в размышления о линии своего поведения на предстоящей встрече с Катоном. «Мне нельзя возбуждать в нём подозрений! Если я сейчас приму их предложение, это, несомненно, насторожит его. Отмолчаться тоже не получится. Значит, надо сыграть шаткое сомнение, которое он постарается перетянуть на свою сторону, открыв мне доступ к ещё какой-нибудь завуалированной информации…».

Так рассуждал Септемий, направляясь в свой родной дом, расположенный вблизи городских казарм. Почти вся эта часть Рима была построена за счёт казны Республики. Все находившиеся вокруг здания принадлежали военным ведомствам города. Везде поддерживался строгий порядок. Только по вечерам было немного шумно от солдатской переклички и топота конных всадников, находившихся в городских патрульных разъездах. Дом Бибулов стоял в стороне, но выходил на ту же площадь, что и казармы. Септемий хотел переместить родовое гнездо в какую-нибудь другую часть Рима. Туда, где больше развлечений и тишины, но смерть любимой жены и ребёнка изменили его, и он посвятил себя служению Республике и своему народу…

– Господин! Наконец-то вы вернулись в родной дом! – старая служанка Терция, которая знала Септемия с младенчества, радостно хлопотала вокруг него. – После весточки от вас, о вашем скором приезде, мы каждый день ждём этого счастливого момента! Сейчас подадим обед, господин, а пока нужно омыть руки от римской пыли…

Терция говорила без умолку, вспоминая прежние порядки в доме, когда отец, Публий Бибул, возвращался из похода или путешествия. Септемий отобедал с удовольствием. Родные стены напоминали ему о самых счастливых днях его жизни. Он вспомнил строгого отца, который учил сына быть сдержанным и неприхотливым во всём…

Публий Бибул был очень талантливым политиком и полководцем. Ярый сторонник республиканской государственности, он напрочь отвергал завоевания ради наживы. Республика должна расширяться только путем присоединения территорий вместе с населением, которым должны были предоставлять гражданские права. Многие сенаторы поддерживали Публия… Но внезапная кончина его огорчила весь Рим. Публий скончался от какой-то быстропротекающей неведомой болезни, внезапно поразившей его. Септемию было тогда двадцать пять лет…

Вечером Септемий направился на Капитолий. Войдя в храм Януса, Септемий передал через служащих храма, что ждёт понтифика в базилике храма Квиринна.

Он стоял возле изваяния Ромула, когда появился понтифик Катон.

– Приветствую тебя, Септемий! Я сразу откликнулся на твоё приглашение к разговору, – Катон пристально глядел на Бибула. – Как я понял, ты принял какое-то решение?

– Я никак не могу успокоиться от увиденного! – сказал Септемий. – После такого не сразу оправишься и соберёшься с мыслями!

– Да! Я понимаю тебя, – согласился Катон. – Тебе приоткрылась только часть нашей тайны! Но и от этой части можно пересмотреть видение римской истории. Но тебе надо принять правду такой, какой она есть!

– Если я соглашусь не противиться вашим действиям, что мне придётся делать? Ведь я нахожусь на службе Республики?

– На службе нашей Республики! Тебе, Септемий, пока не придётся делать ничего! Только наблюдать и анализировать, как ты умеешь!

– Наблюдать? Что наблюдать или за кем наблюдать? – уточнил Септемий.

– Ты всегда поражал меня ясностью своего мышления! – Катон расплылся в улыбке. – Тебе нужно будет проследить за действиями консула Регула. В последнее время он стал принимать какие-то невзвешенные, спонтанные решения в доверенной ему кампании. – Катон о чём-то задумался.

– Но, насколько я понимаю, не он виноват в задержке проведения операции в Африке? – Септемий вопросительно посмотрел на Катона.

– Регул очень патриотичен, до фанатизма. Вот это нас и пугает в нём. В нём бурлят страсти, которыми он управляет с трудом. Тебе будет нужно наблюдать за его психологией и в случае неукротимости его страстей оповестить нас об этом!

– Хорошо. Я исполню всё, о чём вы просите. И сделаю это ради возвышения Республики, – согласился Септемий.

– Ты даже не подозреваешь, какого возвышения! – Глаза Катона засверкали.

– Ну, я должен идти, мне ещё нужно зайти в казначейство, – Септемий заторопился. – Как мы будем связываться?

– Двуликий сам найдёт тебя, – многозначительно сказал Катон, кивнув головой Септемию в знак прощания.

Септемий спустился по ступеням на площадь храмов. «Они не доверяют Регулу, боясь его бунтарской натуры. Они боятся, что после победы в Африке он может вернуться в Рим диктатором и подвинуть от власти их орден. Интересно, они ему показывали то же, что и мне?» – рассуждал Бибул.

…Катон стоял и смотрел на удаляющегося Септемия. К нему подошёл человек в красном одеянии священного авгура и встал рядом:

– Что ты думаешь о нём, Марк? – спросил он Катона.

– Я стараюсь не думать о нём, Скрофа. Я думаю о пользе, которую он нам принесёт. Но с войны он не должен вернуться! Хватит нам его отца!

На лицах обоих играла усмешка. Глава 27

Здоровье Кассия Кара быстро шло на поправку. Молодая кровь спешила укрепить организм, разбегаясь по телу центуриона и неся с собой заряд бодрости и ещё какого-то странного чувства, обращённого к образу Иолы. Гречанка не выходила у него из головы. Кар засыпал с мыслями о ней и просыпался в скорой надежде её увидеть. Свои первые шаги по палубе корабля Кар сделал, опираясь на её плечо… И хоть ему было невыносимо тяжело делать эти первые шаги, её плечо, как ему показалось, излучало столько тепла и энергии, что слабость, подкашивающая ноги, вдруг куда-то исчезла, и Кар прошёл по палубе почти не качаясь. Последующие дни дали свои результаты. Крепость ног Кассия увеличивалась с каждым днём, но Кассий не спешил прохаживаться один, предпочитая чувствовать локоть Иолы и вдыхать аромат её волос. Иола старалась подольше оставаться с Кассием на палубе корабля. Они смотрели на вечерний закат солнца, которое утопало в морской пучине где-то на западе. Кассий, проживший своё детство и юность в деревне, в семье земледельца, никогда не был на корабле. Это было первое морское путешествие и знакомство с морем, не считая кратковременного плавания из Реггия при переброске легиона на Сицилию. Иола была уже знакома с морем. Она прожила свои годы в Акраганте, в семье крупного торговца, который продавал сицилийское зерно во многие греческие государства. Год назад она сама пошла в храм, чтобы стать жрицей Артемиды и была замечена Клариссой. Иола рассказывала Кассию о разнообразных ветрах, дующих в этих морях, о морских приметах, по которым корабелы отправляются в плавания или, наоборот, задерживают отправление грузов. Она уже не прятала свой взгляд от его глаз, которые, как ей казалось, принадлежали весёлому молодому человеку, а не опытному воину, видящему взгляд смерти во многих схватках. Кассий же забыл на это время свой долг римского воина и гражданина, стараясь не думать об этом. Через какое-то время они стали выводить на прогулку по палубе галеры окрепшего Массилия, держа его под руки с двух сторон и не отводя взгляда друг от друга. Беседы их продолжались до поздней ночи.

– Скажи, Кассий, а была ли у тебя на родине какая-нибудь девушка? – спросила как-то Иола, потупив взор.

– Нет, девушки у меня не было. Мне с раннего детства приходилось работать, чтобы держать хозяйство в надлежавшем состоянии, пока воевали старшие братья.

– И что, ни одна из римских девушек не положила глаз на такого юношу? – не унималась гречанка.

– Нет, почему. Взгляды некоторых я угадывал, – покраснел Кассий.

– Вот, вот! Расскажи! – Иола смеялась, хотя было видно, что тема её очень интересовала.

– На северной стороне от нашего надела жили две сестры, которые переглядывались друг с другом при встрече со мной, но я их как-то не замечал! А вот с южного надела на меня смотрела девушка Клодия…

– Она была красивой? – вдруг, перебив Кассия, насторожилась Иола.

– Да, – ещё сильнее покраснел Кассий, – но её красота совсем не похожа на твою красоту! – выпалил Кар, видя, что после его подтверждения Иола потупила свой взгляд. – Она была красивой для меня, пока я не увидел тебя, Иола!

Она подняла на него свой взгляд. Её глаза, горя голубым пламенем, обожгли сердце Кассия чувством, о котором он ещё не смел до сего момента говорить. Её губы горели алым пламенем, манящим Кассия своим притяжением чувственной нежности, с которым ему всё труднее и труднее становилось справляться. Её волосы пробуждали в нём необыкновенную чувственность своим золотым цветом, заставляя блекнуть весь свет…

– Я славлю великую Артемиду, которая привела меня к тебе в храм, чтобы представить моим глазам величайшее творение природы – твою красоту, Иола. И я уже совершенно не представляю себе свою жизнь без тебя, Иола! – Кассий взял её за руки. – Будь проклята эта война, которая хочет разлучить нас с тобой!

– Война творение рук человеческих, а любовь творение богов. Я чувствую к тебе, Кассий, какое-то притяжение! Кларисса говорит, что она чувствовала его к Гамилькару, когда впервые его увидела в храме. Кларисса любит Гамилькара, значит, я люблю тебя, Кассий! – просто сказала Иола.

– И я тебя, Иола! Моё сердце принадлежит тебе, Иола, как и моя жизнь! – Кассий прижал её к своей груди. – Я в отчаянии, Иола, что же нам делать? Мы принадлежим двум враждующим мирам, которые только готовятся к смертельной схватке. Как быть нам в этой безнадёжной действительности! – Глаза Кассия были наполнены невыносимой мукой…

– Нам нужно уповать на Артемиду, Кассий! – Иола смотрела ему в глаза. – Она нас соединила и она же постарается, чтобы мы были вместе!

Иола потянулась к Кассию. Их губы слились в долгом поцелуе…