Текст книги "Люди и портреты (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Аннотация

Май-июнь 1998. На профессионального киллера Павла Тумасова после очередного выполненного "заказа" начинается охота. Скрываясь от преследователей, Павел уезжает в родной Баку. Там он узнает, что его племянница, с которой он разговаривал пару дней назад по телефону, на самом деле уже год как погибла в автокатастрофе. Расследуя причины ее гибели, Павел погружается в криминальную жизнь города и сталкивается с каннибалами...

   Пролог

   – Татьяна Анатольевна, что главное в творчестве художника?

   – Настоящий художник должен писать картины сердцем.

   – То есть должен писать картины от всего сердца?

  – Каждый понимает это по-своему.

  – Вы много работаете в фэнтези-стиле. Почему и как вы выбрали этот стиль?

  – Большинство людей в какой-то момент своего творчества проводят четкую черту, которая разграничивает сказочных, мифических персонажей и людей, но у некоторых, таких, как я, она остается размытой. Для людей, которые любят фантастические, а особенно сюрреалистические сюжеты, это вполне естественное развитие событий. Мне кажется, что этого мало сейчас в творческом мире, но, в общем, подобный стиль хорошо прослеживается в истории искусства (например, в эпоху возрождения). Для меня лично такой стиль стал наиболее естественным выражением эмоций и духа в форме сюрреалистических средневековых сюжетов, потому что, допустим, мир живых неотделим от мира мертвых. Я вижу больше сходств, чем различий между нами. И, скорее всего, у меня есть желание поделиться этим видением с другими в надежде, что они изменят свое видение мира, сделают его более широким.

  – Вы рисуете в других стилях?

  – Конечно! Мое творчество многообразно, я рисую в разных стилях. Спектр моих работ простирается от живописи до графики. Стили заметно отличаются от проекта к проекту. И мне нравится, когда получается справиться с темой, которую от меня требует заказчик. Моя страсть к познанию нового всегда приносит мне много художественных открытий.

   – Какой у вас любимый цвет? Скажите, почему в ваших картинах преобладают разнообразные оттенки красного?

   – Потому что это мой любимый цвет. К этому цвету, всей его широкой палитре я неравнодушна, каждый оттенок обладает своими преимуществами, и используется в той или иной ситуации. Но я в восторге от этого цвета, потому что чувства, эмоции, страсть доминируют в тематике моих картин и по моему мнению именно красный цвет наиболее полно отображает эти темы.

   Из интервью художницы Татьяны Белявской журналу 'Мольберт'.

  Глава первая

  Телефон звучал пронзительно, настаивая, чтобы на звонок все же ответили. Павел проснулся сразу же, но подниматься не спешил. Никуда эти люди не денутся. Ну в конце концов, он им нужен, а не они ему. Ну, может просто не слышать. Зачем трезвонить без остановки.

  Звонок не утихал. Даже ни разу не прервался. Он был каким-то злым и назойливым.

  Павел вздохнул и стал нехотя подниматься. Тело несколько ломило. Телефон, новый, японский, с определителем номера звонящего – стоял на тумбочке в другом углу комнаты.

  – Ало, – и это „ало”  у него совсем не получилось.

  Несмотря на то, что родился и вырос Павел в Москве, а на родине своих предков в Баку бывал только наездами и последний раз года три-четыре назад, – от легкого акцента, благополучно приобретенному от родителей, смешанной русско-осетинской пары, избавиться ему так и не удалось. Да он и не стеснялся его.

  – Говорите же, – сказал он уже громче.

  – Павел, – из телефона доносился тихий знакомый голос. – это Наталья.

  – Наташа? – Павел безмерно удивился звонку племянницы, тем более ночному.        – Ты где?

  – Дома. Приезжай.

  – А что случилось?

  В трубке запищало. Павел недовольно поморщился.

  – Приезжай.

  – Так что случилось? – повторил Павел, заложив пальцем одно ухо, чтобы лучше слышать.

  Однако в трубке уже раздались короткие гудки. Павел взглянул на определитель номера – номер абонента не высвечивался.

  Павел присел на стул рядом с телефоном. Странный ночной звонок несколько выбил его из колеи. Свою племянницу Наталью он не видел уже несколько лет, с момента своего последнего визита в Баку. После смерти родителей она осталась самым близким ему человеком, но особых контактов он с ней не поддерживал. И тут эта просьба о приезде. Однако Павел сейчас никак ее не мог исполнить.

  Он взглянул на часы. Половина третьего ночи. Но как Наталья его нашла? Эту квартиру он снял полгода назад и его номер телефона был известен только очень ограниченному кругу людей.

  Павел закурил. Дым пошел в предусмотрительно открытую форточку. Нет, сейчас не было времени заниматься проблемами племянницы. Да и какими, она не сообщила. А в полдень у него важная встреча с заказчиками. Людьми важными, авторитетными, и он должен выглядеть наилучшим образом. А Наталья если захочет, то позвонит еще. А он должен быть в форме. В отличной, оптимальной, идеальной форме с хорошей реакцией и свежей головой. Для достижения успеха. Профессиональный успех – он разный, если есть стабильный результат. Особенно в его работе. С этими мыслями Павел погасил свет и пошел дальше видеть сны.

  В просторном, обставленном современной дорогой мебелью кабинете на втором этаже недавно построенного подмосковного коттеджа сидело двое. Узкий плоский череп без единого волоска и довольно крупный нос с горбинкой придавали одному из них сходство со старым, но все еще сильным грифом, грозно сидящим на высокой скале и оглядывающим подвластные ему выси и низины. Ему было уже за шестьдесят, но ни следа дряхлости не проступало на его хмуром властном лице. Напротив него сидел коротко стриженный широкоплечий мужчина средних лет с круглым тяжелым лицом, которое украшала трехдневная небритость. Время от времени он доставал из кармана брюк платок, которым вытирал вспотевший лоб.

Проделав эту процедуру в очередной раз, он деловито спросил:

– Что скажете, Марк Израилевич?

  Человек, которого мужчина назвал Марком Израилевичем, не ответил. Он молчал, углубившись в какие-то свои мысли и не обращая ни малейшего внимания на взгляды, которые незаметно бросал на него собеседник.

Тот впервые увидел Марка Израилевича, или Грифа, как его величали в определенных кругах, всего две недели назад, когда несколько крупных криминальных авторитетов решили собраться и обсудить текущие дела, связанные с переделом сфер влияния. Старик очень его интересовал, но он старался не выдать своего интереса.

  – Что скажете, Марк Израилевич? – повторил он и вновь не получил никакого ответа.

Гриф несомненно услышал вопрос, но мысли его были сейчас заняты другим.

Игорь Дроздов, или Толстый, один из лидеров 'Тимирязевских' догадывался, чем. В этот подмосковный коттедж Гриф приехал со встречи в кафе 'Журавль' с лидерами чеченской общины, прежде всего с Мовлади Акбаровым, где выяснялось, кто является настоящим хозяином столицы.

Разговор, как мог судить Дроздов, был очень тяжелым, и атмосфера этого разговора, этой встречи словно бы воцарилась и здесь, среди этой современной белоснежной мебели.

  Поэтому Игорю не терпелось узнать, чем закончилась встреча, но он сдерживал себя, созерцая в модные пластиковые окна цветущие каштаны на аллеях окружавшего коттедж парка.

  Наконец Гриф будничным тоном, но вполне серьезно ответил:

  – Мовлади надо убирать.

  – Вы думаете?

  – Безусловно.

Старик неторопливо изложил свое видение ситуации. Игоря взволновал рассказ об итогах встречи Марка Израилевича с чеченцами. Он понимал, что ликвидация Мовлади может привести к большой криминальной войне с ощутимыми потерями, поэтому идея Грифа вызвала у него раздражение, которое он, однако, не демонстрировал. Вместе с тем он был особенно осторожен в словах и в проявлениях чувств, так как понимал, что эта операция может стать переломной в расстановке сил в криминальной Москве и этот выцветший старик с орлиным профилем и властным лицом был именно тем человеком, который мог решить все проблемы.

Когда Толстый аккуратно собирал по своим каналам информацию о Марке Израилевиче, то он выяснил только то, что не стоит вести об этом человеке никаких расспросов – ни явных, ни скрытых. Ходили неявные слухи, что у Грифа есть выход на нескольких людей в верхушке спецслужб и поэтому лучше сделать все, чтобы не поссориться с этим хмурым стариком. Поэтому Игорь и не стал никак возражать против намечавшейся операции, началом которой должно было стать нахождение исполнителя для этого непростого дела.

  Однако у Марка Израилевича были свои соображения на

  этот счет.

  Он словно бы выпростал голову из плеч и посмотрел на Игоря грозным взглядом проснувшегося грифа.

  – Отдаете ли вы себе отчет в том, что разработанная нами операция довольно опасна?

  Дроздов жадно затянулся «Мальборо» и проговорил:

  – Риск, конечно, есть, но думаю, она является наилучшим выходом.

  – Согласен. Но к ней ни вы, ни я отношения иметь не будем. Ее проведут другие люди. В прошлый раз вы упоминали одного человека, по вашим словам, специалиста высокого класса, который может согласиться на выполнение такой работы.

– Да, я давал вам его координаты.

  Марк Израилевич бросил в микрофон селектора:

  – Романа ко мне.

  Появился высокий блондин, положил несколько фотографий. В ответ на обращенные к нему взгляды неопределенно пожал плечами:

  – На мой взгляд, это хороший кандидат.

  – Его сильные стороны? – спросил Гриф.

  – Реакция хорошая, интеллект, скрупулезность.

  – Психологическая устойчивость?

  – Мне о нем говорили только в восторженных тонах.

  – Так, – скрипучим голосом бросил Гриф, пролистывая записную книжку. – он воевал наемником в Приднестровье, Абхазии, Карабахе. Что же, у него богатый опыт.

  Игорь кивнул головой.

  – Мне говорили, он хороший исполнитель.

  – Стало быть, вы уверены, что именно он нам нужен? – поинтересовался блондин.

  И вновь ответ от старика последовал не сразу.

  – Я ни в чем не уверен. Поэтому должен на него посмотреть.

  Роман включил монитор.

  – Вот, смотрите.

  На экране появилась просторная приемная. Возле окна, спиной к камере, сложив руки за спиной и слегка покачиваясь на носках кроссовок, стоял молодой человек в джинсах и рубашке. Это и был Павел, так некстати вчера разбуженный непонятным ночным звонком.

  – Что же, хорошо держится. Спокойный, уравновешенный, – заметил Марк Израилевич. – даже не пытается заглянуть в бумаги на столе, хотя это было бы вполне естественно.

  – Он же наверняка просек телекамеру. – заявил Толстый.

  – Как вы на него вышли? – обернулся к нему старик.

  – Через одного хорошего знакомого. Этот парень сначала

  заинтересовал меня как опытный человек, прошедший горячие точки.

  Но решающим фактором, конечно, стала его так сказать, всеядность, отсутствие каких-либо тормозов. Тогда я уже стал тщательнее приматриваться к нему. Думаю, он может подойти.

  – Мы не знаем, согласится ли он. – задумался Марк Израилевич.

  – Уверен, согласится. Вас что-то смущает?

  – Конкретно – ничего. Мне он даже нравится. Да, нравится. – повторил Гриф, разглядывая на экране монитора Павла, который уже начал нетерпеливо поглядывать на часы. – Нормальный молодой человек. Настолько нормальный, что невольно ищешь серьгу в ухе. Или в ноздре. Что ж, давайте с ним поговорим. Как его зовут?

  – Павел Тумасов, – подсказал Дроздов.

  На экране было видно, как в комнату быстро вошел Роман и что-то сказал Тумасову. Тот довольно равнодушно кивнул и вышел из приемной.

   Дроздов взял пульт и выключил монитор.

  Через минуту помощник ввел в кабинет Павла и остановился в дверях, выжидающе глядя на Марка Израилевича.

  – Можешь быть свободен, – кивнул тот.

  – Слушаюсь, – сказал блондин и вышел.

  – Садитесь, Павел. Мне хотелось бы задать вам пару вопросов. Не возражаете?

  Тумасов оглянулся на Игоря:

  – Вы нас не познакомили.

  – Называйте меня Марком.

  – Хорошо.

  – Не будем тянуть кота за хвост, – начал Марк. – мы хотим выяснить, нужны ли вам деньги.

  – А они кому-нибудь не нужны? – удивился Павел.

  – Кто-нибудь нас не интересует. Нас интересуете вы.

  – Нужны, конечно. Весь вопрос, какие это деньги. И за что.

  – Вот мы и подошли к сути, – констатировал Гриф. – объясните, Игорь, нашему гостю, в чем будет заключаться его работа.

  – Работа, так сказать, по специальности, – улыбнулся Дроздов, закинув ногу на ногу. – согласен?

  – Подумаю. Я не играю втемную.

  – Но бабки-то тебе нужны? Сам говорил.

  – У меня есть своя фирма. Свой бизнес. Я выполняю конфеденциальные поручения. На жизнь заработаю.

  – Не пудри нам мозги. И себе тоже. Фирма у него есть! – пренебрежительно воскликнул Дроздов. – Частный бизнес! Только не пытайся нас убедить, что тебе не хочется выполнить сереьзный заказ и заработать много.

  – Возможно, – кивнул Павел. – Но втемную на такие дела подписываются только придурки. Вы сами бы подписались?

  – Если бы доверял заказчику.

  – А я могу вам доверять?

  Дроздов вопросительно взглянул на Марка Израилевича. Тот кивнул:

  – Без конкретики. В самых общих чертах.

  – Как я уже сказал, делать нужно будет то же самое, – начал Игорь. – есть человек, которого нужно убрать. Мы думаем, что ты с этой задачей справишься.

  – Допустим, – подумав, сказал Павел. – дайте информацию о клиенте.

  – Значит ли это, что ты согласен? – спросил Толстый.

  – Пожалуй, да.

  – Это не ответ.

  – Да.

  – Прекрасно. – слегка оживился Марк Израилевич. – Я все-таки не ошибся в вас. Когда мы примем окончательное решение, Игорь введет вас в курс дела. А нам сейчас остается обсудить последний вопрос. Размер вашего гонорара. Мы предлагаем вам за эту работу пятнадцать тысяч долларов. Плюс расходы по факту.

  – Тридцать, – сказал Павел. Он уже стал смутно догадываться, кого ему предстоит ликвидировать.

  – Пожалуй, мы согласимся. – подумав, сказал Гриф. – Вы правы. За риск нужно платить. Пятнадцать тысяч – аванс, остальное после выполнения задания. Продиктуете моему помощнику реквизиты вашего банка.

  – В этот раз никаких авансов. Все сразу, наличными и вперед.

  – А вот так мы не играем. – заметил Игорь.

  – Нет. Это был мой небольшой тест. Мне хотелось понять, как вы сами оцениваете сложность задания. И связанный с ним риск.

  – И что вы поняли? – бросил на него взгляд Марк Израилевич.

  – Что я мог бы запросить еще вдвое большую сумму. И вы бы все равно согласились.

  – Вы собираетесь это сделать? – уточнил Гриф.

  – Никоим образом. Я просто назвал свои условия. Если вы их принимаете, будем считать, что контракт заключен.

  – Окончательное решение мы примем чуть позже. Но думаю, мы согласимся на ваши условия.

  Значит клиент очень непростой. – подумал Павел. – Из всего, что приходит на ум, скорее всего из чеченской диаспоры. И нужно его убрать. И для этого некие влиятельные люди, платят тридцать тысяч баксов. И даже были готовы заплатить вдвое больше...

  Тем временем Гриф нажал клавишу селектора.

– Роман, проводи нашего гостя. – и обращаясь к Тумасову – все, вы свободны. Если мы согласимся, завтра к вам придет наш человек с авансом. Оставьте свой номер телефона для связи.

Когда за Павлом захлопнулась дверь, Марк Израилевич взглянул на Игоря.

– Ваши впечатления?

– Крутой паренек. Тридцать штук снял – и глазом не моргнул. Если у него такие гонорары, чьи же конфиденциальные поручения он выполнял? И какие?

– Незачем гадать. Для нас важно другое. Он типичный наемник. С соответствующей психологией. А кто его нанимал и для чего – дело десятое.

   Глава вторая

  Назавтра референт Марка Израилевича Роман с авансом и двумя фотографиями клиента встретился с Павлом в его личном тире на окраине заводского района, хорошо оборудованном и оформленном в официальных бумагах как складское помещение. Стоически преодолев горы разного хлама и мусора, которые вываливала находящиеся по соседству птицеводческая ферма, помощник добрался до мощной загородки из бетонных плит, из-за которой доносились беспрерывная стрельба. Услышав столь интенсивную канонаду, вполне можно было предположить, что внутри упражняется целая команда отличников боевой подготовки.

  Роман приблизился к добротной железной двери и, дождавшись паузы в стрельбе, что было сил заколотил по ней.

  – Кто там? – раздался сиплый мужской голос.

  – Я от Марка Израилевича. – становясь напротив глазка, ответил Роман.

  – Заходите, открыто. – донесся тот же голос.

  Роман зашел, закрыв за собой массивную дверь и увидел, как в торце длинного и узкого бетонного пенала висели две синие поясные мишени, а напротив них, возле стола с разложенным на нем оружием, стоял высокий худощавый длинноволосый мужчина с пистолетом в руках.

  После получения инструкций от Марка Израилевича Роман был настороже, но Павел отреагировал на его появление довольно мирно – поднял руку в знак приветствия и тут же повернулся к столу с оружием.

  – День добрый... – кивнул головой, приблизившись к нему, Роман.

  – Привет, – едва повернув к нему голову, кинул Павел.

  – Можно посмотреть? – гость показал на лежавший на столе бинокль.

  – Бери, конечно, – кивнул головой Тумасов, нацепил наушники и, взяв со стола «ТТ», развернулся к мишени.

  Снова раздались выстрелы. Роман внимательно следил за мишенью в бинокль – все до единой пули ложились точно в лоб человеческого силуэта.

  – М-да... Прилично стреляешь.

  Блондин достал из кармана пухлый конверт и фотографию. Он положил на стол фото изображением вниз, на него – конверт и придавил бумаги биноклем.

  – Работа такая... – Павел покосился на стол. – Принес?

  – Угу... предпочитаем отечественого производителя? – Роман ткнул пальцем в хорошо знакомый ему пистолет.

  – Да, хорошая машинка, – несколько оживился Павел. – например, когда с двух рук стреляешь, тот же «Глок» часто бьет по нервам, а «ТТ» работает по цели.

  – Это как? – не понял Роман.

  – Сейчас покажу.

  Павел взял в руки по пистолету и, скрестив их, принялся палить по мишени сразу из обоих. При этом он постоянно двигался, перебегая из стороны в сторону. Теперь новые дырки появлялись не только на лбу, но и по всей площади мишени. Расстреляв оба магазина, Тумасов положил пистолеты на высокий стол и потянулся к конверту и фотографии под ним.

  Мельком заглянув в конверт, Павел перевернул фотографию и понял, что в своих догадках он не ошибся. Теперь он узнал человека, под чьей жизнью ему предстояло подвести черту.

  – Где, когда? – спросил после паузы он.

  – Завтра в шесть вечера, возле Варшавских бань... Знаешь?

  – Знаю, знаю, как не знать... – задумчиво покивал Павел и вполголоса добавил:

  – Однако...

  Жертвой был намечен тридцативосьмилетний Мовлади Акбаров, известный в преступном мире под кличкой Заза. Он был не просто авторитетом, а в течение последних нескольких лет, являлся одним из лидеров самой мощной московской этнической группировки – чеченской общины.

  По своим каналам Павел знал, что чеченская группировка насчитывала пару сотен человек и придерживалась исключительно самостоятельной линии во всех спорных вопросах с другими бандформированиями. Судя по ее деятельности, это была группировка беспредельщиков, не считавшихся ни с какими авторитетами криминального мира. Специализацией группировки были рэкет, разбои, наркотики, грабежи, заказные убийства. В сферу ее влияния входили многие денежные артерии – от казино до железнодорожных вокзалов, они контролировали торговлю в ряде районов столицы.

  Группировка имела четкую внутреннюю структуру и распределение ролей, разведку и контрразведку, связи в правоохранительных органах. Громкий шум был полгода назад, когда чеченцы устроили перестрелку в 'Макдональдсе" на Пушкинской площади, во время которой восемь человек получили ранения, в том числе туристы из США, и после чего во всех ресторанах сети «Макдональдс» на входе поставили металлоискатели. Задержать стрелков на месте разборки не удалось, они находились в федеральном розыске до сих пор. Никакой опеки чеченцы не терпели, тем более со стороны славянских воров в законе. Это действительно были беспредельщики, наводившие ужас на всех, кто с ними сталкивался, умело подпитываемые кем-то в руководстве страны.

  И вот теперь Павлу предстояло убрать столь серьезную фигуру. Деньги были хорошие, но и риск был немалый. Впрочем, Павел верил в свою фартовость – во время Чеченской войны ему удалось бежать из плена одного полевого командира, пробираясь по горам на территорию, контролируемую федеральными силами.

  Назавтра уже в двадцать минут шестого Тумасов расположился на площадке под куполом строящейся церквушки между двумя зданиями напротив. Он открыл слуховое окно и осмотрелся. Лучше места не придумаешь. Обзор в три стороны на километр, до парадного входа семьсот метров. Любой входящий-выходящий на несколько секунд будет как на ладони...

  За пять секунд он умел всаживать три пули. Или шесть, если стрелять из автоматической винтовки. Павел спешил. Во-первых, день начинал сменяться вечером, приближались сумерки, а хорошее освещение для его работы было очень важно. А во-вторых, Заза вот-вот должен был подъехать.

  «СВД-С” – модернизированная конструкторами завода „Ижмаш“ снайперская винтовка Драгунова, оснащенная оптическим прицелом „ПСП-1” трех-девятикратного увеличения с возможностью введения поправки по дальности до цели – уже стояла на месте. Павел раскатал рядом с ней небольшой поролоновый матрасик. В своей работе он не допускал ни одной мелочи, которая могла бы помешать сделать точный выстрел. Любой некстати закатившийся под локоть камешек мог привести к промаху, поэтому Павел всегда тщательно заботился о том, чтобы ему было удобно.

  Он снял солнцезащитные очки, нацепил миниатюрные наушники и нажал на плеере кнопку «пуск». В ушах зазвучала тягучая, успокаивающая мелодия. Тумасов любил работать под музыку «Энигмы» – она помогала ему сосредоточиться на стрельбе и к тому же отвлекала от неизбежных мыслей о жертве.

  Вот и сейчас он подумал о человеке, которого ему сейчас предстояло убить, лишь вскользь, мельком. У этого человека были и деньги, и влияние, его воле подчинялось много людей, но все это уже не имело никакого значения – жить ему оставалось всего несколько минут.

  Павел улегся к винтовке и прильнул к оптическому прицелу. И вовремя – уже приближался вишневый «Мерседес» Зазы. Акбаров и два его охранника вылезли наружу. А в это мгновение в семистах метрах от него, в окружении талантливо нарисованных изображений святых, палец Тумасова уже плавно тянул спусковой крючок снайперской винтовки.

  Бах!!! Голова Зазы с каким-то треском разлетелась мелкими брызгами. Акбаров завалился тяжелым мешком на усыпанный тополиным пухом тротуар.

  Ничего не понимающие охранники Зазы обвели взглядом освещенные вечерним майским солнцем строения вокруг. Кто? Откуда? Каким образом?

  Павел подобрал гильзу, сложил винтовку в сумку, аккуратно спустился вниз по лесам и выйдя через черный ход, спрятал оружие в тайнике под сиденьем скромнейшего 'Форда-Гранады'. Через минуту машина выехала со двора.

   Глава третья

  Тумасов ехал спокойно, в общем потоке, держа скорость в районе пятидесяти километров в час. Он не особо опасался планов типа 'Перехват', полагая, что рядовую иномарку, припаркованную за квартал до места убийства не станут искать в этой неразберихе, которая несомненно поднимется после устранения такой крупной фигуры. Он держал свой путь за город.

  Павел съехал с трассы и припарковал машину в нескольких километрах от кольцевой. Он вышел из машины и вдохнул майский теплый воздух. Осмотревшись по сторонам, он вытащил из тайника сумку с оружием и стремительно направился к видневшемуся неподалеку водоему, образовавшемуся в результате перекрытия протекавшей мелкой речушки поваленными еще с прошлого года деревьями. Расчехлив винтовку, он бросил ее в воду. Следом отравилась и сумка. Павел еще пару минут постоял над темной водой, наблюдая, как она поглощает улики, затем повернулся и направился к выходу из зарослей, выбираясь на дорогу.

  Примерно в это же время совсем в другом месте города состоялась встреча двух человек – Марка Израилевича и его куратора, бывшего подполковника Пятого Главного управления КГБ СССР, а ныне начальника службы безопасности корпорации 'Юг' Виктора Ивашина.

  Марк Израилевич, он же Гриф, одетый в шикарный шелковый халат с драконами, лениво курил сигару. Ивашин, в шортах и майке, улыбался каким-то своим мыслям.

  Встретились они на даче Грифа, возле бассейна, выложенного мраморными плитами и окруженного жасминовыми кустами и ивами, за которыми просматривались бейсбольное поле и теннисный корт. Марк Израилевич только что вылез из воды, и кожа его сверкала алмазными россыпями в лучах заката. Он сидел в плетеном кресле у столика, курил явно наслаждаясь процессом, и потягивал коньяк.

  – Мне уже сообщили, – сказал наконец Гриф. – Все прошло успешно. Проблема Зазы решена.

  – Этот парень – профессионал высокого класса, – убежденно проговорил Ивашин. – Боевой опыт у него большой. Все грамотно сделал.

  – Ничего особенного! – отмахнулся Марк Израилевич. – Просто хорошие тренировки плюс грамотный выбор позиции. Да и жадный он очень, тридцать тысяч затребовал, половину сразу. Можно было и посговорчивее найти!

  – Вы, надеюсь, заплатили все? – поднял голову Ивашин.

  – Я сделал все как вы меня инструктировали.

  Ивашин не возразил. Гриф взглянул на него с раздражением от сознания его превосходства. Среднего роста. Вполне благообразен. В меру мужественен. Спортивен. Наверное, нравился женщинам. Разве что блеск глаз изредка выдавал скрытое тщеславие. Но главное – он мог причинить много проблем ему.

  – Ладно, есть другие срочные дела, – продолжал Виктор. – чеченцам надо жестко дать понять, пусть поубавят прыти. Акбаров – убедительный аргумент. Надо только концы зачистить.

  Марк Израилевич улыбнулся: он понял намек Ивашина.

  – Вы хотите, чтобы киллер исчез?

  – Требую. – Ивашин выпил стакан минералки. – Если его найдут, некоторые ненужные подробности могут всплыть наружу. У чеченцев сильные позиции в столичном правительстве. Мы пока не можем до выборов идти на открытое противостояние с мэром. Так что стрелок должен исчезнуть. Разработай операцию, потом обсудим детали. Исполнитель должен исчезнуть тихо, как роса с травы, чтобы не осталось никаких следов.

  – Понял.

  – Еще созвонимся.

  Ивашин встал и молча исчез в доме. Марк Израилевич остался сидеть, задумчиво дымя сигарой.

  Выходя около дома из машины, Павел заметил на себе взгляд какого-то молодого человека в синей рубашке, стоявшего возле «девятки» цвета «мокрого асфальта», но не придал ему значения.

  Дома Павел посмотрел на себя в зеркало. У него был вид усталого, но довольного человека. Он разделся, принял душ, как следует вымыл шампунем голову, побрился, почистил зубы, протер лицо лосьоном и после всех этих операций еще раз внимательно оглядел себя. Супер. Напряжение сегодняшнего дня уходило. Он надел шорты и свежую тенниску.

  Откупорив припасенную бутылку белого вина, Павел разлегся на диване и принялся размышлять над последствиями ликвидации Акбарова. Весьма сложноватая обстановочка, вероятно, будет наблюдаться в городе в последующие дни. Будут разборки? Не будет разборок? Повяжут кого? Не повяжут? Его ли дело?!

  Нет.

  Он уже взялся за пульт, чтобы включить телевизор, как зазвонил телефон. Рука, как бы подчиняясь условному рефлексу, потянулась к аппарату и подняла трубку.

  – Алло! – раздался голос Натальи. – Это я.

  Павел несколько опешил.

   – Наталья?

  – Приезжай. – голос племянницы доходил с задержкой, будто издалека.

  – А в чем дело, Наташ? Да объясни ты толком! Что случилось? – Павел вслушивался, но на другом конце провода уже повесили трубку.

  Тумасова растревожили эти звонки. Размышляя об этом, он постепенно осушил всю бутылку и вскоре почувствовал, что страшно хочет спать. Его не просто клонило ко сну, а навалилась невыносимая, какая-то чудовищная сонливость. Он попробовал взглянуть на часы, стоявшие на столике у изголовья, но не смог даже повернуть головы. Глаза сами собой закрылись, и он тут же провалился в глубокий бездонный сон.

   Глава четвертая

  Шорох... все еще сон?

  Павел открыл глаза.

  Нет, не сон.

  Это в замке проворачивается ключ.

  Кто это еще? Неужели Наташка?!

  Нет, конечно. Откуда у нее ключи. А сейчас кто-то шуровал крайне аккуратно, неслышно, мягко. Тумасов вскочил и кошачьим прыжком занял позицию не за дверью, а... над ней. Это было для его спортивного тела не так уж сложно: по стенке у самого потолка тянулась труба газопровода – за нее рукой, а ногами враспорку.

Замок щелкнул. Неизвестный гость выждал длинную секунду, потом резко и плотно припечатал дверью предполагаемого противника – правда, противника там не оказалось. И ухитрился все это проделать почти бесшумно. И сделал шаг внутрь, в квартиру.

  Павел разглядел густоволосую рыжеватую макушку и в следующий миг увидел бы вздернутое вверх лицо – гость учуял угрозу сверху каким-то шестым чувством. Но именно в этот миг снова зазвонил телефон резким сигналом. Гость волей-неволей переключился на новый звук, застыл, пускай буквально на мгновение. И здесь Тумасов достал его – двумя ногами, всей массой сверху. Даже не прыгнул, а просто обрушился, припечатал. Стремительным домкратом.

  Хорошо, что на лестничной площадке не было никого. И лифт не гудел, никто его не вызывал. Просто было рано. Еще очень рано. В чьей-то квартире проснулся будильник. Значит, сейчас где-то шесть-полседьмого утра. Через полчасика народ зашевелится, заспешит на работу, на службу.

  Павел перевернул тело на спину, лицом вверх. Абсолютно неизвестное лицо. Крепкое, сильное и... бледнеющее на глазах. Этого только не хватало! А если у него шейные позвонки сломаны?! Тогда – труп. Павел взял двумя пальцами за подбородок, повертел – да нет, в порядке у непрошенного гостя позвонки. Через какое-то время очнется. И это время необходимо было употребить с толком.

  Павел в два прыжка оказался у лифта, нажал кнопку – лифт ожил, стал подниматься. Затем он обхлопал бездыханное тело по карманам: во внутреннем кармане куртки обнаружился “Макаров”, с полной обоймой. Он вытащил обойму, пистолет аккуратно, не оставляя следов, выбросил в мусоропровод – левый “ствол” ему был абсолютно не нужен.

  Лифт остановился, дверцы разъехались. Тумасов резво втащил неизвестного гостя в кабинку, усадил в глупую пьяную позу и для большей натуральности ткнул пальцем под ребро – моментальный рвотный рефлекс: бесчувственная кукла согнулась и гортанно хрипнула, выпустив изо рта лужицу желчной слюны. Мда... Павел оставил куклу в одиночестве и нажал на прощание кнопку верхнего этажа, дверцы съехались, кабинка пошла ввысь, там и заглохла, под крышей. Пусть теперь жильцы наводят порядок в собственном подъезде – участкового вызывают или своими силами вышвыривают подгулявшего алкаша. В любом случае с его стороны не последует повторной попытки вламываться в чужую квартиру.