Текст книги "Демон Жадности. Книга 5 (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

– Ну, довольно, – холодным приказным тоном произнесла Шарона, вырывая меня из наслаждения моментом.

Благо, среагировал я быстро, где-то на подсознании постоянно ожидая подобного. Отскочил от нее, будто ошпаренный, вытянулся по стойке «смирно».

– Не считаешь, что зашел слишком далеко? – улыбнулась она, начав застегиваться обратно.

Мне очень хотелось ответить правду. Слегка липкая влага на кончиках пальцев к этому прямо-таки подталкивала. Но пока что все-таки стоило воздержаться. Во всех смыслах.

– Госпожа де Барканар, мне жаль, если я переступил черту. Это было секундное помешательство, вызванное вашей красотой. Сейчас я отдаю себе полный отчет в том, что нам с вами еще работать. Поверьте, я был бы более чем рад удовлетворить такую шикарную женщину, как вы, даже без всякого золота. Но смущающих ситуаций в наших служебных отношениях я бы все-таки предпочел избежать и, надеюсь, вы не будете судить обо мне в дальнейшем по одному этому инциденту.

Шарона замерла на секунду, а затем рассмеялась.

– Отлично сказано, Марион! Умно и тактично. Мне это нравится. – Она одобрительно кивнула, после чего хмыкнула. – И не только это нравится… Что ж, давай вернемся к делу.

Она развернулась и вышла обратно в кабинет, я последовал за ней. Атмосфера мгновенно сменилась с игривой на официальную. Она заняла свое место за массивным столом, я сел напротив.

– Я привела тебя в свою дивизию по одной причине, – начала она, сложив руки перед собой. – Я прочла твое досье. Все, что смогла найти. И о Маске. Мне стало невероятно интересно. Поэтому я предлагаю тебе сделку.

Я молча кивнул, давая ей продолжить.

– В итоге я отдам тебе все свои слитки «особого золота». Все равно они уже бесполезны для меня, да и в чьих угодно других руках не будут ничем отличаться от обычного драгметалла. Но в обмен ты будешь во всей красе демонстрировать мне возможности Маски. Не в спарринге и не на тренировке. Мне нужны записи из реальных боевых условий.

Она открыла ящик стола и достала небольшой футляр из черного дерева. Внутри, на бархатной подушке, лежали две тончайшие, почти невидимые контактные линзы.

– Это артефакт «Сказание о Жакате, чудаке, желавшем запечатлеть весь мир в своих глазах». Они позволяют записывать все, что видишь ты, а затем воспроизводить запись через них же, словно смотришь кино от первого лица. Ты будешь использовать их на миссиях. Такова будет твоя плата за мое покровительство и «особое золото». Все подряд, разумеется, можешь не снимать. Но я хочу, чтобы ты записывал все моменты с использованием тобой маны и тем более силы Маски.

Мое сердце учащенно забилось. Еще один уникальный артефакт. Я чувствовал, как Маска на груди отозвалась легкой пульсацией. Но была проблема.

– Вы ведь знаете, что я не могу использовать артефакты сами по себе. Мне нужно превратить их в тату, но в таком случае вы уже не сможете использовать их, чтобы просмотреть записи.

– Верно, – кивнула Шарона. – Но я знаю, что Маска умеет поднимать уровень татуировок. Моя версия, копия настоящей Маски, поднимала татуировки до уровня на один ниже моего. Но твоя должна уметь большее.

– Все так, – недовольно поморщившись, сказал я. – Мои татуировки соответствуют моему рангу.

Этой способности Маски я не упоминал в отчетах и мне не нравилось, что один из моих козырей вот так просто раскрыли. Тем не менее, не было похоже, что Шарона настроена по отношению ко мне негативно.

– Отлично. Смотри.

Она повернулась к пустой стене и к своему удивлению я заметил, как в ее глазах вспыхнуло алое тату. И снова, было невероятно странно видеть другого человека, использующего те же приемы, что и ты сам. Однако я постарался об этом не думать лишний раз, тем более что ее приемы все-таки были не такими, как мои, а всего лишь худшей их версией.

Глаза Шароны после того, как алые татуировки растворились в них, засветились мерным белым светом, а затем из них на стену спроецировалось изображение. Тот момент, когда Шарона разорвала мою рубаху, чтобы увидеть тату Маски.

Камера и одновременно проектор в глазах. Как удобно.

– Это – еще не все, что может тату «Жаката», улучшенное до Предания, – произнесла Шарона, прекращая трансляцию. – Изучишь потом. Так что не переживай о том, что я не смогу просмотреть твои записи. Сами линзы, разумеется – мой небольшой подарок.

– В таком случае не буду отказываться, – кивнул я.

Взял футляр, аккуратно извлек линзы и скомандовал Маске поглотить их. Подойдя к висевшему на стене зеркалу – видимо, неотъемлемому атрибуту женских обиталищ, я заметил появившиеся на белке глаз алые узоры. Кстати, вопреки моим опасениям, мои уши золотыми не стали. А на языке лишь проявились тоненькие золотые прожилки, почти невидимые, если не приглядываться.

– Итак, Марион, – тон Шароны стал максимально деловым. – Спрашиваю как комдив. Твоему батальону нужно время на адаптацию? Или я могу сходу отправить вас на какую-нибудь миссию?

Мысленно я уже видел, как мой батальон вгрызается в первую же задачу, доказывая свою ценность здесь и сейчас. Боевой опыт и авторитет добываются только в бою.

Но тут же в голове всплывал тот бесконечный список дел, который я составил еще во время полета. Без должной подготовки мы могли бы стать не грозной силой, а просто статистикой потерь. Так что:

– Чтобы батальон действовал с максимальной эффективностью и не подвел вашу дивизию, я должен попросить время на адаптацию.

Шарона изучающе посмотрела на меня, затем кивнула.

– Разумно. Хорошо, майор. У вас есть месяц. Потом я назначу вам первую миссию.

– Благодарю вас, – я отдал честь и, после ее разрешающего жеста, развернулся и вышел из кабинета.

Меня уже ждал тот же нервный адъютант, которому Шарона приказала сопровождать меня. Мы вернулись к пирсу, где все еще стояли наши пять кораблей с полным составом батальона на борту. Я поднялся на борт флагмана и отдал краткий приказ:

– Батальон, начинаем распаковку и обустройство! Вечером общий сбор!

Началась суматоха выгрузки. Пока бойцы занимались бытом, я погрузился в финансовые вопросы. С помощью одного из клерков интендантской службы я конвертировал все привезенные сокровища, которые не планировал поглощать Маской, в местную валюту.

Итоговое число, еще с учетом выигранного на тотализаторе, заставило меня мысленно свистнуть – двенадцать миллионов пурпура. Но затем я немедленно потратил половину этой суммы, отправив в город на нижних Руинах масштабный заказ на препараты маны, тоники для мгновенного заживления, стимуляторы и прочие расходники, которые здесь были на порядок качественнее.

Артефакты решил пока не заказывать. Мало ли, как у кого изменятся предпочтения после перехода на более высокие стадии, да и всегда было лучше, если бойцы сами себе заказывали наиболее подходящую амуницию.

А вечером того же дня я построил весь батальон на новом плацу и прошел вдоль шеренг, вкладывая в руку каждому бойцу по сотне пурпура.

– Это ваши личные деньги на сегодня. У вас есть увольнительная до утра. Спускайтесь в нижний город и гуляйте. Но запомните: никаких дебошей, никаких драк, никакого непотребства. Мы тут теперь не гости, но вести себя все равно культурно! Яснее ясного?

– Так точно! – грянул дружный ответ.

Я кивнул и, повернувшись к офицерам, своим старичкам, а также к новичкам из «Алого Шквала» и «Черных Акул».

– Ну, а мы, командный состав, пойдем задабривать местных духов в ближайшем баре.

Мы прошли к лифтам и погрузились в одну из кабинок. Всего нас собралось семнадцать человек.

Огромная платформа плавно понесла нас вниз, в сердце нижнего города. Оказавшись на оживленных улицах, мы вскоре нашли подходящее заведение – шумный, многолюдный бар с приглушенным светом и гулом голосов.

Заняли большой стол в углу, заказали выпивку, закуски, и вечер начался. Шутки, рассказы о прошлых миссиях, осторожное зондирование почвы между старыми и новыми членами команды.

Атмосфера понемногу разряжалась. В какой-то момент я поднялся с места.

– Сейчас вернусь, – махнул я рукой.

Немного отвыкнув от шумных гулянок, я захотел проветриться. Вышел на улицу через задние двери, обнаружив, что не только я нашел такую «лазейку». В переулке за баром стояло с полдюжины человек, судя по одежде, вряд ли пришедших сюда вместе, тоже решивших немного передохнуть от разговоров со своими знакомыми, а в итоге заведших новые знакомства.

Мне это было не слишком интересно, так что я просто сел на предусмотрительно поставленную тут скамейку и минут десять просто сидел, глядя на едва просвечивающие сквозь городскую засветку звезды.

Затем, когда больше половины людей как-то одновременно решили вернуться в бар, вспомнил, что тоже пришел сюда не один. Но, вернувшись в зал, я замер в проходе, пытаясь осознать картину, открывшуюся моим глазам.

Бар, еще несколько минут назад наполненный веселым гулким гомоном, теперь был ареной жестокого избиения. Силар, Хамрон, Бардо, Ралот, Эланд – все мои офицеры-мужчины лежали на полу, их лица и тела были исполосованы следами ударов, а по стенам и полу растекались алые брызги.

Над ними стояла дюжина незнакомцев в форме Коалиции и методично, с жестоким усердием, избивала их ногами и кулаками. Я сразу отметил их снаряжение – боевые артефакты на поясах и наручах, и их ауры, отчетливо видимые моими золотыми глазами: Четверо на Предании, шестеро на Эпилоге Хроники.

В стороне Ярану и остальных женщин из моего отряда удерживали еще трое артефакторов. Они не могли сопротивляться, а их пленители, ухмыляясь, отпускали в их адрес грязные, похабные шутки.

– Не переживайте, девочки, скоро с вами по-настоящему поиграем, как только ваших кавалеров перевоспитаем!

Мы с моими офицерами пришли сюда отдыхать, а не воевать. Ни у кого из нас не было при себе оружия или боевых артефактов. Против вооруженных и в среднем на стадию-две превосходящих нас противников у них не было ни малейшего шанса.

Волна яростного, холодного гнева накатила на меня, смывая все остальные эмоции. Необходимость скрывать техники или что-либо еще отошла на второй план.

Я сделал шаг вперед, и моя аура, до этого скрытая, разорвала окружающее пространство, затопив зал плотным, тяжелым кроваво-алым сиянием. Воздух затрещал, наполнившись статическим электричеством, а стеклянная посуда на стойке задрожала, издавая тонкий звон.

Первый из нападавших, тот, что заносил ногу над уже бесчувственным Хамроном, даже не успел понять, что произошло. Я просто оказался рядом, моя рука, обернутая сгустком сконцентрированной маны, метнулась вперед.

Удар пришелся точно в солнечное сплетение, и я почувствовал, как под моими костяшками прогибается и ломается защитный артефакт на его груди. Костлявый, влажный хруст разнесся по залу, тело артефактора, изогнувшись в неестественной позе, отлетело к дальней стене, ударившись о нее с глухим стуком и осев на пол без движения.

Я не останавливался. Я двигался между ними, как призрак, появляясь то тут, то там. Каждое мое движение было экономичным и смертоносным.

Второй агрессор, только начинавший разворачиваться на звук падения своего товарища, получил мое ребро ладони в основание шеи. Треснул шейный позвонок. Его тело, обмякшее и бессильное, я поймал за шиворот и тем же плавным движением швырнул в ту же точку у стены, где он грузно рухнул на первого.

Третий, с разбегу заносящий кулак, оснащенный артефактным усилителем, для меня просто замер в неестественно медленной позе. Я прошел под его рукой, моя ладонь с размаху врезалась ему в висок. Его голова дернулась, глаза закатились, и он, как подкошенный, присоединился к растущей груде тел.

Четвертый успел вскрикнуть и поднять руки в защитной стойке, вокруг его запястий вспыхнуло синее сияние щита. Мой удар локтем прошел сквозь эту защиту, как горячий нож через масло.

Я чувствовал, как ломаются кости его предплечий, прежде чем тот же локоть врезался ему в челюсть. Звонко щелкнув, его голова откинулась, и он беззвучно рухнул лицом вниз.

.

.

.

Напоследок я оставил Развитие Предания. Он уже несколько раз пытался атаковать, хотя каждый раз промахивался. Личные артефакты и артефакты Квази-Предания использовать было запрещено везде, кроме тренировочных арен, а обычные артефакты Хроники не могли предоставить ему даже шанса сравниться со мной.

Моя рука, обернутая сгустком маны такой плотности, что она искажала свет, прошла сквозь выставленным им барьер, словно сквозь дым. Мои пальцы сомкнулись на его горле с такой силой, что хрящи затрещали.

Я поднял его в воздух, и по его широко раскрытым от ужаса и нехватки воздуха глазам было ясно – одно лишнее движение, один микрон усилия, и его трахея превратится в осколки. Он затрепыхался, пытаясь ударить меня ногами, но его пятки лишь бессильно шлепали по «Золотому храму».

Только тогда я перевел взгляд на Ярану.

– Что произошло?

Ее лицо было бледным от ярости и унижения, но голос звучал четко.

– Абсолютно ничего, Мак. Эта шобла вошла, постояла минут десять, пялясь на нас, а потом подошла. Начали нести какую-то чушь, какие-то претензии высосали из пальца. Хамрон сказал им «Отвалите!», довольно грубо, да. Но это было все. После этого они просто набросились, будто ждали любого повода.

Я медленно повернул голову обратно к тому, кого держал за горло. Его лицо начало синеть.

– Кто тебя послал?

Он, давясь и хрипя, выдавил ухмылку.

– Ни-че-го… я тебе… не скажу… Все равно… не убьешь… Трибунал…

– Убивать тебя и правда не буду, – согласился я, и мой голос прозвучал ледяным шепотом, который, казалось, заморозил воздух вокруг. – Но я могу сделать так, что ты будешь умолять о смерти.

Я уже мысленно вызывал татуировку «Сотня порезов», готовясь продемонстрировать ему всю глубину его ошибки, как вдруг дверь в бар с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался отряд стражей порядка в полной боевой экипировке, также состоящий из артефакторов Коалиции.

– Никому не двигаться!

Пришлось разжимать пальцы. Я отпустил полузадушенного Артефактора, и он рухнул на пол, судорожно хватая ртом воздух. Мои люди, избитые, но живые, начали подниматься, стоны и проклятия смешивались с тяжелым дыханием. Ярана и другие девушки поспешили к ним.

Старший патруля с бесстрастным лицом осмотрел место потасовки, его взгляд скользнул по груде стонущих тел у стены и по мне.

– Объясните, что здесь произошло, майор.

– Мои подчиненные были атакованы без всякого повода, – мой голос был ровным, но внутри все кипело. – Мы были без оружия. Они – нет. Я был вынужден пресечь их действия.

Стражи быстро окружили агрессоров, надевая на них мано-блокирующие наручники. Старший патруля кивнул, его лицо не выражало ни сочувствия, ни осуждения.

– Понятно. Вам и вашим людям потребуется медицинская помощь. А вам, майор, – он выписал мне листик, – повестка. Явитесь в военный трибунал корпуса для дачи показаний.

Я взял повестку, сунул в карман, не глядя.

Инцидент был исчерпан по версии закона. Но я видел лица своих ребят.

Хамрон, пытавшийся встать, опираясь на Силара, с лицом, превращенным в кровавое месиво. Бардо, державшийся за сломанные ребра. Ралот, с ненавистью смотрящий на уводимых стражей.Ярана, вытиравшая кровь с губы и смотревшая на меня с немым вопросом.

Ярость, черная и густая, подступала к горлу. Это был не случайный конфликт. Это была спланированная провокация.

###

На следующее утро, потратив остаток ночи на дозаказ препаратов маны и прочих стимуляторов, я построил весь свой батальон на плацу. Воздух был пронзительно холодным, а лица бойцов – мрачными. К тому же тут и там в неприлично большом количестве я видел синяки, перебинтованные руки, скрытые под униформой повязки.

Оказалось, прошлым вечером почти сотня наших бойцов, разошедшихся по городу, подверглась таким же внезапным, жестоким нападениям. Стражи появлялись быстро, но не всегда успевали предотвратить серьезные травмы. Количество сильно пострадавших перевалило за тридцать.

Я прошелся перед строем, встречаясь взглядом с каждым.

– Вчера вечером, – мой голос, усиленный маной, прокатился над плацем, заставляя некоторых встрепенуться, – нас атаковали. Не в бою. Не на задании. Мы пришли в город, чтобы отдохнуть. И за это нас избили. Наших офицеров, почти сотню наших бойцов. Без причины. Без предупреждения. Потому что могли.

Я сделал паузу.

– Нам здесь не рады. Нас считают выскочками, провинциалами, грязью на их начищенных сапогах. Они думают, что мы сломаемся и сбежим. Они думают, что мы не посмеем ответить.

Я видел, как сжимаются кулаки, как взгляды из подавленных становятся злыми, сосредоточенными, мрачными.

– Но они ошибаются. Мы не сбежим. Мы ответим. Но не их же методами. Мы станем сильнее. Настолько сильными, что ни у кого, ни единого человека в этой империи, даже у зажравшихся столичных ублюдков, не повернется язык оскорбить нас, а уж тем более поднять на нас руку. Мы заставим их уважать нас. А тех, кто не захочет, – мы просто сотрем в пыль.

По строю прошел гул. Не страха, а яростного, жадного согласия. Глаза загорались азартом, волей к борьбе.

– Для этого нам придется пролить пот, а может, и кровь. Свою, а не чужую. Нам придется стать лучше, чем мы есть. И начать мы должны сейчас же. Следующим вечером мы отправляемся в вылазку на месяц. В дикие территории за стенами. Мы будем охотиться, мы будем тренироваться, мы будем закалять себя в настоящем бою. Мы вернемся оттуда другими. Сильнее. Готовьте снаряжение, проверяйте артефакты. Завтра в шестнадцать часов – построение здесь. Вопросы есть?

В ответ стояла гробовая тишина, но это была тишина полной концентрации и решимости.

– Вольно! – скомандовал я. – Разойтись и приступить к подготовке!

К ночи на базу корпуса доставили мой заказ. Десятки прочных, герметично запаянных кейсов, испещренных руническими символами, аккуратно сложили в одном из пустых ангаров. Воздух вокруг них звенел от концентрированной маны, и даже сквозь защитные поля чувствовалась мощь находящихся внутри препаратов.

Я вскрыл один из кейсов, предназначенных для бойцов ранга Сказания. Внутри, в индивидуальных ячейках лежали ампулы с жидкостью, переливавшейся мягким светом.

Я взял одну из них. Стекло было холодным, но внутри пульсировала живая энергия. Не вскрывая ампулу, я просто сконцентрировался на ней, позволив своей мане коснуться ее содержимого.

Эффект был мгновенным и ошеломляющим. В отличие от грубых, кустарных препаратов из малых стран, которые приходилось с усилием впитывать и фильтровать, эта энергия была невероятно чистой, текучей и готовой к немедленному усвоению.

Она словно сама стремилась наполнить каждую клетку, каждую нить мана-каналов, не встречая ни малейшего сопротивления. С такой чистотой и биодоступностью скорость развития должна была возрасти минимум в десять раз.

Это был качественный скачок, который оправдывал все безумные цены Роделиона.

– Все это подготовить к отправке, расфасовать по меньшим кейсам, чтобы можно было нести с собой, – отдал я распоряжение, осторожно возвращая ампулу на место. – Каждая ампула на особом учете. Это наша кровь на ближайшее время.

Ночь батальон провел на базе. Ангары и казармы гудели от приглушенных голосов, но это был не шум вечеринки, а сосредоточенный гул подготовки.

Бойцы проверяли и чистили артефакты, подгоняли амуницию, обсуждали варианты построений и комбинаций. Воздух был насыщен ожиданием и решимостью.

Остаток следующего дня прошел в лихорадочной, но организованной суете. К полудню все кейсы с препаратами были розданы бойцам и осталось только дождаться нужного часа и разрешения от Шароны.

Оно пришло в три. В пол четвертого весь батальон «Желтый Дракон» в полной боевой готовности стоял на плацу.

Я обошел строй, бросив последний оценивающий взгляд. Никаких сомнений, никакой суеты. Только холодная готовность.

– Отправляемся! – скомандовал я.

Глава 9

Границы пригорода мы покинули через специально для нас созданное окошко во внешнем энергетическом барьере. Позади мерцало гигантское энергетическое поле, куполом закрывавшее город от внешних угроз.

Перед нами открылась бездна диких территорий.

Под ногами оставался пестрый ковер лесов, разрезаемый серебряными нитками рек и темными пятнами озер. Под нами мелькали стада незнакомых животных, а где-то вдали сверкало под солнцем настоящее море, но я не давал батальону ни секунды передышки.

Мой новый слух был натянут как струна, улавливая малейшие шорохи этого дикого мира. Я вел их зигзагами, огибая зоны, откуда доносились взрыкивания крупных хищников или раздражающий гул многотысячных гнезд.

Одновременно я постоянно прислушивался к пространству за нами, выискивая ритмичный звук чужих «Прогулок» или ровный гул корабельных двигателей. Ничего. Казалось, мы одни в этом бескрайнем небе.

Озвученный мной вчера план по боевой подготовке был фикцией, предназначенной для потенциальных нежеланных слушателей. На деле же мне нужно было уединенное место – глухая долина, скрытая бухта, что-то, что можно было бы легко защитить и где нас бы никто не нашел.

Однако мы летели уже довольно долго, небо начало темнеть, а ничего подходящего так и не показывалось.

Я уже начал прикидывать, не разбить ли лагерь на одном из островков во внезапно раскинувшемся под нами море, как вдруг в ушах возник странный, едва уловимый звон.

Он был тонким, высоким, словно вибрация хрустального бокала, и будто исходил не извне, а рождался прямо в моей голове.

Никто из батальона не реагировал, летя с обычными сосредоточенными лицами. Значит, слышал это только я. И это не было похоже на природное явление – в звуке чувствовалась странная, упорядоченная и утонченная магия.

Причину звона долго искать было не нужно. Измененные «особым золотом» уши. А вот источник звука – уже другой вопрос.

Я махнул рукой, давая сигнал следовать за мной, и свернул с курса, ведя их к густому лесу у подножия невысокой горной гряды. Звон нарастал, ведя меня словно невидимая нить.

Среди скал и вековых деревьев я нашел то, что искал – черный провал пещеры, почти полностью скрытый свисающими лианами и причудливыми корнями.

Я замер у входа, отдав жест рукой «Стоять» всему батальону. Закрыв глаза, я погрузился в звук. Мой слух проник внутрь пещеры, выискивая признаки угрозы: тяжелое дыхание спящего зверя, шелест чешуи о камень, щелканье клешней.

Ничего. Только густой, безжизненный каменный холод и этот навязчивый, зовущий звон, который теперь отдавался в костях. Он был явно магического происхождения, и его источник находился где-то в глубине.

Лезть туда всем батальоном без проверки было бессмысленно и опасно. Неизвестность всегда таила в себе ловушки.

– Ярана, Бардо, – мои слова прозвучали тихо, но с железной интонацией, не терпящей возражений. – Батальон остается здесь. Выстраивайте периметровую оборону. Никого не подпускайте и будьте готовы к любым сценариям. Если мы не вернемся через два часа, или если услышите сигнал тревоги, немедленно возвращайтесь на базу и докладывайте комдиву.

Ярана кивнула, ее взгляд был серьезен, а рука уже лежала на рукояти меча. Бардо, не говоря ни слова, принялся отдавать тихие распоряжения, и бойцы начали бесшумно рассредоточиваться среди деревьев, занимая ключевые позиции.

– Силар, Хамрон, со мной, – я повернулся к черному провалу пещеры. – Осторожность превыше всего. Силар, ты прикрываешь тыл. Никакого геройства. Входим, оцениваем ситуацию и либо немедленно отступаем, либо действуем по обстановке.

Сделав последний глубокий вдох свежего воздуха, я переступил границу, где свет дня сменялся могильной темнотой, и шагнул внутрь пещеры, чувствуя, как странный звон в ушах нарастает, превращаясь в навязчивый, зовущий гул.

Несколько сотен метров мы двигались вглубь по узкому, сырому проходу. Над головами с противным писком проносились стаи мелких летучих мышей, задевая крыльями за каменные своды. Воздух становился все тяжелее и гуще, а тот самый звон, теперь больше похожий на низкочастотный гул, нарастал, давя на барабанные перепонки.

Наконец туннель вывел нас к краю обрыва. Вниз уходило черное, бездонное на вид ущелье, и именно оттуда, из самой глубины, исходил этот зовущий звук.

– Вниз, – коротко бросил я, активируя татуировки «Прогулок». Силар и Хамрон последовали моему примеру, и мы плавно погрузились в темноту.

Мы летели вниз примерно минуту, как вдруг я почувствовал странную пустоту в ногах. Энергия, питавшая полет, просто исчезла, растворилась в воздухе. Татуировки на голенях погасли, словно их и не было.

– Что за… – не успел я договорить, как сила тяжести грубо вцепилась в меня и потащила вниз.

Проклятие!

Падение было стремительным и беспорядочным, пару раз я ударился о стены ущелья. Рядом слышались сдавленные возгласы Хамрона и Силара – с ними произошло то же самое.

Я мог бы, наверное, использовать другие татуировки, чтобы сгруппироваться или вцепиться в скалы. Но потеря способности, ставшая за последние десять лет максимально естественной, совершенно выбила меня из колеи. И Силара с Хамроном, похоже, тоже.

Мы кубарем полетели в непроглядную тьму, ударяясь о выступы скалы, пока не рухнули на что-то твердое и неровное.

Несколько секунд я просто лежал, глядя в черноту. Благо, мое тело было слишком прочным, чтобы получить от такого падения хотя бы синями, но сам момент падения был довольно унизителен. Рядом застонал Хамрон, а Силар уже поднимался на ноги с типичным для него ворчанием.

– Все живы? – спросил я, поднимаясь.

– Живы, черт бы побрал это место, – ответил Хамрон, потирая плечо. В его ладони вспыхнула шарообразная мана-сфера, освещая пространство вокруг.

Силар лишь мрачно кивнул, осматриваясь. Мы оказались в обширной, но очень низкой пещере. Потолок был не выше двух метров, а то и около полутора, и я невольно сгорбился.

Свет сферы Хамрона выхватывал из тьмы где-то метров тридцать. Но мои золотые глаза видели в совершенной ясности всю пещеру. И сразу же мой взгляд уловил движение в дальнем углу.

Нет, не движение – свечение. Тусклое, но невероятно концентрированное, оно исходило от груды тряпья и костей, лежавших у стены.

– Вон там, – указал я, и мы двинулись вперед.

По мере приближения контуры стали четче. Это был скелет, облаченный в истлевшие лохмотья когда-то дорогой одежды.

Поза была неестественной, а из грудины, прямо в области сердца, торчала рукоять простого, ничем не примечательного меча. Не артефакта, а самого обычного клинка.

Но свечение исходило не от него. Его источником было что-то, зажатое в костлявых пальцах скелета.

Остановившись в паре шагов, я скомандовал:

– Стой.

Старые пиратские суеверия были сильнее любого артефакта. Я тщательно, с чувством, трижды плюнул на свой правый ботинок, отгоняя возможных духов, мстящих за осквернение могил. Только после этого подошел вплотную.

Аккуратно, стараясь не задеть кости, я разжал пальцы скелета. Из них выпал предмет, похожий на короткую, толстую дубинку, выточенную из темного дерева и увенчанную набалдашником из полированного камня. Он был тяжелым и холодным на ощупь.

Я поднес его к глазам, и мысленно активировал «Юдифь». Хамрон и Силар светились ровным белым светом Хроники. Мое тело – алым сиянием Предания. А предмет в моих руках… он пылал. Глубоким, густым, почти огненным бронзовым сиянием, от которого слезились глаза.

– Эпос… – выдохнул я, с трудом веря собственному восприятию. Артефакт уровня Эпоса.

– Кажется, я понял, почему мы упали, – медленно проговорил я, сжимая в руке дубинку, от которой исходила аура невероятной ценности и еще более невероятной опасности. – Это он. Он забрал у нас возможность летать.

Держа в руках артефакт Эпоса, я ощущал его холодную, почти живую тяжесть. Мысленно я послал четкий импульс Маске Золотого Демона: «Не трогать. Это не еда». Последнее, что мне было нужно, – чтобы этот ненасытный симбиот решил перекусить реликвией, пока я держу ее в руках. Последствия могли быть непредсказуемыми.

– Попробую дезактивировать, – пробормотал я, больше для себя, глядя на дубинку.

Логика подсказывала, что артефакт, создающий зону подавления маны, должен как-то питаться ей же. Если влить в него немного энергии, возможно, удастся перенастроить или хотя бы понять механизм его работы.

Я сконцентрировался, направляя тончайшую, точно выверенную струйку маны из своей сети прямо в холодное дерево набалдашника.

Это была ошибка.

В тот же миг артефакт в моих руках взорвался. Из него вырвалась сокрушительная волна чистой, неструктурированной маны, которая разрывала все на своем пути.

Меня отбросило через всю пещеру, как щепку. Я пролетел все расстояние и с глухим стуком вмял спиной в каменную стену, оставив в ней паутину трещин.

Благо, после прорыва на Предание и возвращения возможности усилять тело маной прошло уже достаточно времени, чтобы энергия естественным образом напитала ткани и физическое укрепление перестало зависеть от моего прямого желания. Иначе, если бы я не успел активировать усиление, то скорее всего получил бы пару переломов.

По телу пронеслась волна огненной боли, но кости, усиленные до предела и пронизанные золотыми нитями Маски, выдержали. Секунда – и я уже оттолкнулся от стены, приземлившись на ноги в боевой стойке, глаза выискивали новую угрозу, а по рукам уже бежала энергия, готовая активировать «Золотой Храм» или «Энго».

Но угрозы не было.

Дубинка лежала безжизненно, ее бронзовое сияние в моем восприятии потухло. А главное – я снова чувствовал свои «Прогулки».

– Вот это экстренная посадка, – раздался голос Хамрона, который с дурацкой ухмылкой смотрел на меня. – Капитан, в следующий раз, если захочешь полетать, предупреждай. Мы бы тебя поймали.

Я с облегчением выдохнул, распрямляя спину и с удовлетворением отмечая, что все функционирует как надо.

– Спасибо за предложение, но в твоих объятиях я как-нибудь в другой раз, – парировал я, отряхивая пыль с мундира. – Дуй наверх, к Яране. Передай, что пещера безопасна, запрет снят. Пусть батальон заходит и разбивает лагерь здесь. И скажи Бардо, чтобы организовал периметр на входе в тоннель. Место отличное, нас здесь никто не найдет.

Хамрон кивнул и, активировав «Прогулки», рванул вверх, к узкому проходу, ведущему на поверхность.

Вскоре пещера начала заполняться людьми. Бойцы батальона спускались по одному и группами, озираясь при свете своих мана-сфер. Низкие потолки заставляли всех пригибаться, создавая некоторую суматоху.

– Так, тихо и организованно! – скомандовал я, когда последний боец сошел вниз. – Все рассесться полукругами вокруг меня! Стоять по стойке смирно с такими потолками вы все равно не сможете. Устраивайтесь поудобнее, у нас много работы!

Когда последний боец, сгорбившись под низким сводом, устроился на каменном полу, воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким покашливанием и скрежетом доспехов. Сотни глаз, подсвеченных отблесками мана-сфер, были устремлены на меня. Я стоял в центре полукруга, чувствуя тяжесть их ожидания.