Текст книги "Жорж Милославский. Угнетатель 4 (СИ)"

Автор книги: Юрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10
Бизнес

У плантатора со скромным прозвищем Хозяин в жизни всё складывалось удачно. Настолько удачно, что он даже не вспоминал про проблемы, вынудившие его перебраться на этот богами забытый остров. Давно дело было, да и вышло всё вполне хорошо. Начал торговлю тропическими товарами, разобрался с тонкостями перевозки и потребностей островитян, познакомился с людьми. А потом взял в долг денег, товара на реализацию и пропал – потонул вместе с торговой посудиной. В одном месте утонул, в другом всплыл под новым именем, зато с товаром и деньгами на развитие плантации. Живет как король, самый большой человек на этом острове, ведет торговлю со старым миром, даже плавает на ассамблеи к лорду-протектору. Это там аристократы решают всё и за всех, здесь деловая смекалка и капиталы важнее титула. Еще бы сделать так, чтобы такое положение не изменилось, чтоб и дальше умные оборотистые были солью земли и главным классом на островах. И даже лорд-протектор со своей смешной «властью» пусть сидит, он не мешает.

На этом приятном раздумье о важнейшей роли купеческого сословия на архипелаге его прервали. Вернее, прервали ход размышлений.

– Ваша милость, к вам посетитель. – Лакей, вышколенный как в лучших аристократических домах обращался к Хозяину так, словно тот благородный. Хозяина не напрягало, что он во всем старательно копирует своих антагонистов. Когда они не видят.

– Кто там еще? Важное что или ерунда?

– Корявый с пристани, утверждает, что с новостями.

– А, Корявый. Этот с ерундой не полезет, знает, как я не люблю лишний раз нюхать его амбре. Запускай. Только сначала уберите тут.

Хозяин махнул рукой в сторону закусок. Ему казалось, что подлое сословие одними своими алчными взглядами на пищу господ может её испортить, сделать нечистой. Через несколько минут неутомительного ожидания в большую роскошно отделанную комнату вошёл замызганный бродяга. Да, помещение не дотягивало до приёмной, но и кабинетом не было. Плантатору хотелось, чтоб обиход выглядел как у самых господ, но при этом понимал – а кого принимать-то? Перед кем бисер метать? Сделки обсуждать со всякой мелочью можно и тут, тратиться ради того, чтоб ошарашить мелочь глупо. А к сильным мира сего он сам бежал как собачонка, ибо закон всемирного тяготения никто не отменял. Малое притягивается к большому, а не наоборот.

– Ваша светлость (а чего мелочиться?), дозволь всё обсказать по порядку!

– Давай, выкладывай. Ради того и допущен в мои покои.

– Значится, как вами было велено, целыми днями кручусь у берега, ничего не упускаю…

– Короче!

– Да! А тут вижу – каравелла незнакомая маневрирует. И так себе смело к пристани подходит, ну и, знамо дело, швартуется. А судно такое, на вид потрепанное штормом, со следами свежего ремонта корабль.

– Ну и?

– Да! смотрю, сходят всего двое: и прямо видно, что благородные. С челядинами, как положено.

– Ты ж сказал, двое сошли.

– Ну да, двое, – не понял издёвки шнырь, – двое и сошли на берег, а при них слуги. Поговорили о чем-то с нашим блаженным, дали ему на пропой, и сразу в кабак. Я поперед них туды прибежал, на свои кровные даже заказал еду всякую, чтоб внимания не привлекать… – соглядатай сделал многозначительную паузу.

– Я посмотрю, так ли цена твоя информация. Может, и возмещу твои расходы на твоё брюхо. Пиво брал?

– Как можно, я ж вашу волю исполнял, без пива обошелся. Так что, когда они пришли, я уже сижу в кабаке и как мышка грызу в уголке. Короче говоря, они говорили про найм матросов и торг. У них груз товаров из старого мира, вот они и хотят его того, а сахаром закупиться. Пробную партию хотят у вас взять и заодно посмотреть на ваше предприятие, можно ли с вами вести дела.

– Да кто они такие, чтоб решать, можно или не можно! Я тут решаю.

– Кто такие? Постарше, вроде как барон. А молодой совсем важный, простякам даже слова не вымолвил, брезговал. Кто он там, граф или маркиз, того не ведаю.

– Так чего они такие важные к нам заглянули тогда?

– Говорю же, потрепало их сильно. И команду побило, и корабль пострадал. Штормом али магией по ним прошлись, того не ведаю. Но раз команду на берег не отпустили, видать сильная у них нехватка в корабельщиках.

– Ладно. Нормально поработал, а главное – вовремя прибежал. Вос… пять белок заработал.

– Хозяин, да я только на еду в трактире пять потратил!

– Ха-ха, испугался. Пять заработал, а пять потратил. Возмещу по отдельной статье расходов. Эй, счетовод! Где он там, ладно скажи, что велел выдать десять белок сверх обычного.

– Благодарю, ваша милость!

– Постой. Когда их ждать?

– Лошадей ищут или экипаж. Это я к вам ножками, им невместно. На конях дольше выходит.

– Так они долго искать будут. Ладно, пошлю за ними свою карету. Проявлю щедрость к странникам убогим.

Хозяин сказал и сам слегка испугался своих слов. Стены имеют уши и дурную привычку передавать услышанное. Понятно, что чужакам никто ничего не донесёт, но всё равно не надо так. Пока он не настолько велик, чтобы пренебрегать неудовольствием благородных господ. С них станется просто в рожу дать представителю купеческого племени. Это ежели заподозрят в неуважении. А могут и насмерть зарубить, случись что. И охрана не поможет. Охрана там, а ты тут, да и не вступятся. Пока его слово не закон.

Если кто-то думает, что мы с бароном бегали по припортовой площади в поисках такси, то он сильно ошибся. Тут нет ни порта, ни площади, ни такси. Я уже молчу про то, что нам не по статусу заниматься поисками и переговорами. Мы сидели на мостике в уютных креслах и пили какао. А хрен ли нам графам да баронам! Молоко уже есть, бобы под моим контролем пожарили и размололи ступкой в пестике. То есть, наоборот. Даже с сахаром нет проблем – у торговца-разносчика, того самого, кто принес к «Угнетателю» молоко и прочую снедь, был закуплен и сахар. Дорого, по розничной цене, зато сразу и сейчас.

– Уважаемый граф, я беру свои слова насчет какао обратно. Действительно, получается весьма изысканный и необычный напиток.

– И вкусный, что важнее.

– И вкусный. – Но по лицу барона было видно, что вкус дело пятое. Ему важнее, что готовится геморройно, из дорогих ингредиентов, а значит, напиток для благородных и богатых. – Я считаю, он будет иметь успех в аристократических домах. Если о нём станет известно в этих самых домах. Если вы вхожи в них, по вашим словам, у вас даже король Мерсалии числится в знакомцах.

– Король Мерсалии каждый месяц получает по бочке вина с печатью «Из подвалов Пристов» – это наш личный дар его величеству в знак глубочайшего уважения.

– И вам доподлинно известно, что он пьёт это вино? – Барон не уставал сомневаться в моих словах, если бы не моё наплевательское отношение к псевдообидам, пришлось бы его проткнуть уже раз пять-шесть на дуэли.

– Мне доподлинно известно, что мы пару раз надирались с ним до чёртиков и в его дворце, и в моём доме. Не смотрите с таким сомнением, это было не просто вино, а настойка Пристов. Она и короля с ног может свалить, если пару кубков осушить. Это было еще до того, как я придумал бренди. Того и полкубка хватит, чтоб ноги начали отказывать.

– Бренди? Это такое вино?

– Это душа вина, настоянная специальным образом в течении многих лет.

– И её тоже можно пить?

– Можно. Но лучше этого не делать, если не уверен в своих силах. Вернемся домой, испытаете на себе. Вы крепки духом и телом, барон, вам можно пробовать.

В разгаре этой милой беседы нас прервали самым церемонным образом. Сначала снизу раздался крик, сообщающий, что благородных господ приглашает в гости владелец плантации, приславший свой экипаж. Потом всё тоже самое, но в укороченной версии, не содержащей перечисление достоинств плантатора, нам рассказа вахтенный матрос. А уже после небольшой паузы я велел матросу передать кучеру, что мы соизволим принять приглашение. Пусть ждет. Этикет – штука обоюдоострая, порой он ранит этими своими наворотами вокруг обычного общения. И неважно, что ты думаешь по этому поводу, полез в графы – соответствуй. А неохота, увольняйся и живи как попало, но недолго. Потому как такое демонстративное умаление чести как отказ от титула еще никто не пережил. Хотя, скорее всего никто и не пытался плевать на аристократическое общество.

Экипаж оказался обычной неподрессоренной телегой. То есть, правды ради сказать, не совсем уж телегой, а с лавками, обитыми тканью с набивкой. Скорее всего конским волосом. Лавки были со спинками, так что у пассажиров имелись шансы не выпасть из этого экипажа. Чтоб я так жил пореже! Дорога, правда была не тем ужасом, который мне представился, без глубоких ям и омутов, зато красная от пыли. Да, пыль здесь красная или терракотовая, если быть совсем точным. Погода способствовала прогулке, впрочем, она тут практически весь год такая. До поместья местного плантатора мы добрались не менее, чем через час и гораздо грязнее, чем уезжали. Пылюка, так её и растак, пропитала всю одежду, набилась под неё и в носы, захватила волосяные покровы. Так что отправлялись мы белыми людьми, а приехали в гости или на переговоры краснокожими индейцами. А зато не пешком, чище мы вряд ли были, зато идти по жаре целый час? Да не пошли бы, и точка!

В тени деревянной веранды нас целых полчаса приводили в божеский вид местные слуги. Умывали, чистили специальными щётками, короче говоря, превращали обратно в цивилизованных людей. И всё для того, чтоб мы могли войти в гостиную как благородные господа, а не чувствовали себя беженцами. Грустно смотрелся бы граф, ведущий беседу и постоянно чешущий шею, к примеру.

Заходим, нехотя оглядываем гостиную. Что сказать, чистенько, скромненько, колониальненько. То есть по местным меркам, наверное, хорошо, но в Старом мире так скромно купцы уже не живут. Или сравнивать со зданием торговой гильдии родной Мерсалии некорректно? Там столица и вон чего, а тут бедный плантатор, перебивающийся с хлеба на что-то местное. Пока осматривались, мажордом или просто подученный слуга объявил нас так, как ему обсказал подручный ван Шелла. А как зовут местного, хозяина данного дома, нам уже рассказали.

– Ваше сиятельство, ваша милость, прошу располагаться в моей скромной обители как у себя дома! – Плантатор идет навстречу к нам, протягивая обе руки в приглашающем жесте.

– Приветствуем вас, любезнейший Хьюго, – беру на себя начало переговоров, – от всей души благодарим за гостеприимство и предоставленный экипаж. Воистину, это было неожиданно, как теплый солнечный день в декабре.

– Ну что вы, как я мог не узнать о приезде столь высокопоставленных персон. А узнав, не попытаться пригласить вас под свой кров. Тем более, что на нашем острове даже в ноябре все дни солнечные и теплые. – И такой улыбается практически искренне. С другой стороны, а чего ему не улыбаться? Раз мы приняли приглашение и приехали, значит будет сделка. Раз сделка – значит навар. Опять же потом будет говорить, что среди его клиентов числятся всякие графы с герцогами. Мол, поставщик двора самого не-скажу-кого!

И мы начали устные танцы под самую популярную в мире мелодию – воображаемый звон золотых монет.

«Ах какая печаль, ваш корабль пострадал в схватке с непогодой!» – перевод: товар заказчику не довезли, готов купить его за полцены.

«Ваш архипелаг столь гостеприимен, что мы чувствуем здесь себя в полной безопасности. Уверены, что найдем возможность поправить такелаж и пополнить команду» – перевод: хрен тебе, дойдем до конечной точки маршрута, если не хочешь покупать с десятипроцентной скидкой.

«Прежде, чем вновь бросать вызов пучине вод, рекомендую отдохнуть на нашем благословенном острове» – перевод: да не надо никуда плыть, сторгуемся здесь, у меня сахара завались, буду рад сбыть его вам, пока не намок, сезон дождей скоро.

«Ваша доброта не знает границ! Уверены, что на этом чудесном острове есть на что взглянуть» – перевод: ну давай поторгуемся, жучара. Вдруг у тебя и впрямь есть нужный нам товар.

Барон смотрел на наши словесные выкрутасы так, словно перед ним исполняли акробатический рок-н-ролл. То есть, он тоже в теме, у него даже свой корабль есть. Был. Но разговаривать с торгашами на их языке он явно не умеет. Швисский язык знает, мерсальер и латынь выучил, а по-торгашески не обучен. Как я понял, его род до него этим видом деятельности не занимался.

– Ваше сиятельство, с вами так приятно общаться простому человеку, вы прямо вот не чураетесь нашего сословия! – Ага, не чураюсь, но предпочел бы его держать на коротком поводке. Но вслух не скажу.

– Наш древний род, род дер Пристов сотни лет занимается тем, что взращивает виноградную лозу. А потом мы делаем из неё вино, одно из лучших в Мерсалии, а значит и в мире. И да, мы продаем его сами. Без посредников.

– Вино из подвалов Пристов⁈ Даже в наших таких далёких землях Нового мира слышали про ваше вино. И вы его тоже привезли? – А что это за огонек в твоих глазах, купчишка? Хочешь подсесть на поставки? Хотя…

– Нет, так уж вышло, что на разведку я отправился в силах лёгких, имея в трюме лишь тот товар, который точно не пострадает в долгом пути. Опять же нет уверенности, что есть смысл предлагать его здесь, когда там оно подается к столу его величества. Поверьте, проблем со сбытом не испытываем.

– Вы чрезвычайно рассудительны и опытны в бизнесе для… – Что ты замялся, плантатор? Хочешь сказать «для аристократа»? – … для столь молодого вельможи.

– Войны, в которых принимаешь участие, заставляют тебя быстро взрослеть. Торговые войны в том числе.

– Как вы сказали? Торговые войны? Как это замечательно прозвучало, никто не смог бы сказать лучше. Я заранее боюсь представить, ваше сиятельство, что стало с вашими противниками.

– А что с ними могло случиться? Они стали бедными, вот и всё.

– Какая ужасная участь! – И было видно, что этот Хьюго не кривит душой, для него это страшный исход. – А просто убить было нельзя?

– Простолюдина? Марать клинки своих бойцов? Много чести пройдохам, я предпочел, чтоб они умерли от голода, медленно и печально.

Чего-то я лишку нагнал жути тут, начнут думать, что дер Долинол и впрямь чудовище из сказок. Хотя барон не очень впечатлился, а еще вижу, что ему не очень приятно вести эту нихрена не куртуазную беседу, в которой его спутник бахвалится не военными подвигами, а экономическими преступлениями. Пускай они здесь таковыми не являются. Барон святая простота, он не крутился на самом верху, не забивал стрелку с королем. Вот где торгашество высшей пробы, кидалово и обвес на полгирьки!

Уважаю Якоба Третьего в том числе и за это, монарх на своём месте, торгуется за интересы Мерсалии как чёрт. Вон, даже меня сделал разменной монеткой. Обидно ли мне? Грустно ли осознавать себя монетой королевской чеканки? Если бы я не знал этих правил, то скорее всего бы оскорбился до глубины души. Вот только король сразу понял, что я в курсе правил игры. Потому он и двигал меня как проходную пешку, а потом разменял на низовья Девоны. Вернусь, всё выскажу ему в лицо с глазу на глаз и попрошу награду. Или компенсацию морального вреда. А потом сяду в своём графстве и ни ногой за его пределы! Вот только посчитаюсь с некими личностями, устроившими не очень добровольное переселение в Новый мир.

Все эти мысли крутились в моей голове за ужином, которым нас кормил Хьюго. Если сравнивать с завтраком в трактире, то можно не сравнивать, кормили здесь нормально! Вкусно и с выдумкой. Но ночевать мы не остались, поехали на корабль на любезно предоставленном хреновом экипаже. Жалко потерять «Угнетателя» из-за такой ерунды, как лень и желание мягко поспать. Вероломство малознакомых людей еще никто не отменял. Даже барон согласился с моими аргументами тем более, что речь шла о простолюдинах. Все разбойники, бандиты и воры – они из простяков. Сословные предрассудки, они такие.

На следующий день я запланировал экскурсию по плантации, осмотр товара, второй этап переговоров. Местный барыга не обрадовался, что я не готов прямо сейчас обговорить условия сделки, но зауважал мой подход к делу. Опять же, образцы моего товара, ставшего моим по факту захвата корабля, должны будут привезти в поместье завтра.

А сегодня вечером я проводил для команды аттракцион неслыханной щедрости: объявил, что моя команда из числа записавшихся в вояки, получит пять процентов от прибыли, как если бы это была военная операция. А еще пять процентов я пообещал барону. С его людьми он сам пусть решает. Что характерно – отказыавться от доли Пеле ван Шелл не стал. Мои тоже только что руки не целовали в порыве верноподданического энтузиазма. А что, пять процентов не так много за возможность купить преданность. Не временную, а долговременную, когда вассал понимает, что лучше его господина никого в целом свете нет. Кстати, это правда, я самый лучший и самый щедрый. А еще я заботливый и рачительный, хоть и Угнетатель.

Глава 11
Какао, клинок, попугай

Что можно еще сказать про сегодняшние переговоры? Я пил кофе. Невероятно? Еще как! Плантатор предложил заморскую безделицу, привезенную по случаю кем-то из Алджара. По его словам, это отвратительное горькое нечто у них пьют чуть ли не в медицинских целях. Вроде как проясняет взор уставшим путникам, взбадривает перед битвой славных воинов. Первую чашку предложенного напитка я отверг и потребовал, чтоб кофе был совсем черный и очень горячий. А потом положил в чашку кусок сахара и размешал его. И выпил на глазах у изумленных собеседников. Два вопроса были заданы мне: зачем пить такую горечь; зачем сыпать сахар в горькое. Вопрос, откуда я знаю про кофе, не прозвучал. В ответ пожал плечами, мол мне так нравится. Со слабо выраженным интересом принял в дар маленький мешочек необжаренных кофейных зерен. Кстати, надо отдариться, какао для этого вполне подойдет. Вкупе с рассказом о том, как его готовить. Для понимания, что за фрукт такой, передам и целый плод какао, такой вот я щедрый.

Да уж, тот, кто готовил груз для моей каравеллы, знал, что везти, тварь такая. В том плане, что инструмент и всякие скобы-гвозди для деревянного строительства придутся в тему. Большинство построек здесь их дерева как на матушке-Руси. Лесов так много, что их искореняют целенаправленно для освобождения пространств под плантации. Так что было бы глупо в таких условиях ломать камень. И плевать, что в Старом мире сильна традиция каменного строительства. Со временем и здесь к нему придут. А пока дерево.

Вечером вспомнил, что какая-то деталь зацепилась за сознание еще до начала переговоров. Начал вытягивать обстоятельства и моменты сегодняшнего дня – получилось! Я нашел деталюшку, скрежещущую при работе моего мыслительного аппарата! Мои новые матросы жаловались, что их могли в уплату долга позвать на плантацию! А на каких условиях, каким способом?

Матросы тут же были вызваны пред мои очи и отчитались по всем известным им пунктам обстоятельств, связанных с эксплуатацией сахарной плантации. Оказалось, что всё не так уж плохо, как я себе навоображал: за подтвержденный долг их и в самом деле могли обязать его отрабатывать. А где на острове можно найти временную работу? То есть можно, но у Хозяина договоренности со всеми крепкими собственниками. Они не дают работу таким вот залётным и не получают проблем от крупного землевладельца. Так себе условия, но какие есть. У матросов, отставших от своего экипажа два пути – пойти работать за гроши или дотянуть до другого корабля, который не побрезгует наймом столь ценных и дисциплинированных специалистов. По-хорошему каждое слово предыдущего предложения надо ставить в кавычки, но сэкономлю знаки препинания на что-то путное.

– Так что, подневольный труд этот Хьюго не использует? – Уточняю у матросов.

– Не так, чтоб совсем, но да. Белым переселенцам платит, а насколько они по своей воле приехали – то нам неведомо. А черных везут не к нему, а на соседний остров. Это ж только считается, что здесь остров один, на самом деле он на две части поделен.

– Про это я в курсе. И что на другой половине?

– На другой половине плантатор скупает чёрных рабов, ему их из Алджара привозят.

– А белых? – Я прямо напрягся. Мысленно.

– Белые разве бывают? Нет, разговоры ходят, что кое-кто кое-где… Но доподлинно нам ничего такого не известно. Этот, которого Хозяином тут кличут, говорит, что рабский труд хуже обычного крестьянского, когда за плату работают. Но правду кто знает?

Ну вот, не зря пристали к острову: и корабль подшаманили, и матросов чуток набрали, а сейчас я еще и сведения о рабовладельце получил. Помечу на карте. Не то, что я за права всех людей в мире, и чёрные люди мне не интересны, но принципиально того бизнесмена хочу проверить. Нет ли у него «белого дерева» вперемешку с черным? А если найду? Но проверять буду не сейчас, понятное дело, а когда второй раз наведаюсь в силах тяжких.

                                      

На следующий день отправился к тутошнему Хозяину, дождавшись приезда его экипажа. В подарок приготовил не только зёрна какао, но и клинок. Вроде ничего особенного, не изысканной отделки, без украшений и даже без ножен. Простой клинок, который уже не кинжал и еще не меч, найденный среди вещей прошлого капитана. Но ранним утром я занялся им и довел практически до совершенства. Сначала структуру стали превратил в нечто близкое к мягкому железу и наточил его до бритвенной остроты. А потом зачаровал глубокую закалку и поверхностное цементирование. Как все мои клинки, после зачарования он заиграл матовой чистотой поверхности. Не знаю, какого бы результата конкретно с этим клинком удалось бы добиться термообработкой, но про свои магически зачарованные клинки скажу – это прямо шедевры. Идеально острые, гибкие и заточку держат долго. Особенно, если не рубить ими вражеские доспехи. В жарком климате среди расслабленных людей, не отягощающих себя железом поверх набивных поддоспешников – самое то!

И снова тряска в тарантасе, снова водные процедуры по прибытию, отдых на тенистой веранде под животворным ветерком в компании хозяина дома. Вторую встречу в помещении проводить не стали, больше общения – меньше церемоний. Подаренный мною клинок заинтересовал Хьюго прежде всего своей неказистостью. Когда он озадаченно вертел его в руках, я пояснил за ножны:

– Дорогой Хьюго, я думаю, что ножны вы к нему закажите сами. У меня просто не оказалось таких, что были бы достойны этого клинка.

– Да? И что же в нем такого замечательного?

– Давайте, покажу! – Я взял полумеч-полукинжал в руку. – Не призываю вас рубить им гвозди, такое никакому мечу не на пользу, но кости и дерево он рубит отменно. А колет насквозь до гарды, если увлечься.

Я подошел к живой изгороди и отработанным ударом справа вниз рубанул по кустам. Как и предположил, сталь не встретила заметного сопротивления, оставив на кроне четкую линию. Всё, что выше и левее осыпалось с заметной задержкой, как в кино. Когда кинжал вернулся в руки нового владельца, он уже по-другому начал разглядывать подарок, даже немного порезался.

– Бритвенная острота! И никакого намёка, что им сейчас рубили кусты.

– О да, мой отец такие подарки проверяет, знаете как?

– Даже не могу себе представить!

– Он метает их в какой-нибудь рыцарский доспех из числа развешанных по замку. Если нож пробивает их насквозь, значит клинок годный.

– Ого! Да у вас знают толк в оружии. И это кинжал из той же категории? У меня нет доспехов, мне не на чем проверить.

– Тогда поверьте на слово. Это не парадный рабочий кинжал опытного вояки. Однажды я с таким же вышел на дуэль и победил. Был бы у меня манерный клинок в дорогих каменьях и золоте, я бы здесь не сидел.

Пока мы обсуждали оружие, вернулся повар, лично перемалывавший како-бобы и сейчас ждущий от меня новых указаний по приготовлению напитка. Еще через полчаса какао было готово, и мы приступили к дегустации. Осматривать производство и пробную партию меня вез уже совсем другой Хьюго, этот новый был полон желания сотрудничать с таким из себя великолепным графом, знающим толк в тропических товарах.

Что вам сказать про плантацию сахарного тростника? Во-первых, плантатор не побоялся мне её показать, так что я сразу понял: рабов у него нет. А так, поля как поля в разной стадии созревания. Хорошо устроились тут – поля засаживаются черенками с интервалом по времени без всякой оглядки на сезон. И даже не поливают – я же говорю, хорошо устроились. Еще и содержание сахара в нём выше, чем в свекле, а выработка сахара по технологии заметно проще, со всех сторон сплошные плюсы. Эдак они тут когда-нибудь все леса сожгут на сахар, помяните моё слово! А самое главное – земля сама по себе дешевая, налоги смешные.

Как я понял, лорд-протектор их не душит экономически и не устраивает политический террор. Выборный типа князь, хоть и пожизненно, занимается тем, что изображает из себя власть, держит какой-то небольшой флот для усмирения пиратов и устраивает приёмы. На приёмы собираются немногочисленные аристократы и самые богатые плантаторы и торговцы, а также отбелившиеся пираты, которые теперь тоже бизнесмены.

Из минусов такой жизни только жаркий влажный климат, скука и отсутствие какой бы то ни было культурной жизни. Посмотреть нечего, на каждом острове примерно один и тот же набор тропических красот, гор с водопадами и океанских закатов. Газет и телевидения нет принципиально, театр еще не построили, сплетни скучны и однообразны. Белых женщин почти нет, а цветные неправильно пахнут и вообще моветон. Всё это мне поведал Хьюго, он собирается однажды скопить побольше денег, продать бизнес и вернуться в Старый мир пожить по-человечески.

Окончательно договариваться по бизнесу мы вернулись в его поместье. Мой товар местного агрария устроил, по цене договорились, тем более что ван Шелл меня смог сориентировать по ценам на тутошнем рынке, отработал свои пять процентов от прибыли. Сахар я решил закупить тут же почти на всю выручку от скобянки, то есть Хьюго почти не потратил золото, обменяв продукцию на инструменты. Влажность продукта была сносной, так что я решил не искать добра от добра. Не факт, что другие торговцы мне его продадут дешевле и сахар будет чище, слаще или суше. А уж если прикинуть, во сколько раз он дороже в Мерсалии, то я прямо озолочусь на этом приключении, если вернусь домой с товаром и живой.

Вина привезти в товарном количестве в следующий раз я так и не пообещал, а про бочонок и так понятно – партнерам надо делать приятно. Вот и он мне подогнал большущего зелено-красного попугая в клетке из стальной проволоки. Не знаю зачем, но я принял этот подарок и внутренне посмеялся – теперь обязательно придется пиратствовать, шаблон обязывает! Хьюго сказал, что его зовут Демон, но я посмотрел на этого забавного представителя пернатых и решил – будешь Димой! Не сильно разбираюсь в породах птиц, знаю точно, что ворон черный, а какаду белый. Но гляжу на этого зеленого и понимаю – не какаду. В голове всплыло слово «ара». «Друг» на армянском или азербайджанском языке, а еще порода попугаев. Да и пофигу, сказал же – Дима! Как сказал Хьюго, он вполне себе разговорчивый, надо только учить его и побольше с ним общаться.

Сблизились мы не настолько, чтоб я позволил простолюдину-купцу перешагнуть правила сословного приличия, но всё равно записали друг друга в приятели. И понятное дело, я собираюсь заскочить на этот остров в следующий раз. Попутно, когда пойду карать и миловать.

– Ваше сиятельство, граф! Я вижу, что вас тяготит какая-то печаль. И мне кажется, я стал невольной причиной вашего задумчивого вида.

– Хьюго, вы проницательны, как всяких хороший купец. Даже не знаю, стоит ли мне делиться своей печалью…

– Дорогой граф, давайте вместе решим, вдруг я чем-то могу помочь.

– А ведь можете! – Я подумал, что не сильно рискую, тем более, плантатор и сам может захотеть сдать своих конкурентов. – Не так давно я столкнулся с премерзкими существами, маскирующимися под людей. Эти создания, как мне пояснили пробавляются тем, что похищают в Старом мире людей, белых людей, и силой везут их на острова Нового мира. Где такие же отъявленные твари, корчащие из себя уважаемых плантаторов, обращают в рабство несчастных и заставляют горбатиться на плантациях до смерти, весьма скорой. Слышали про такое?

– Ужасные вещи вы рассказываете! Нет, слухи такие ходят, но за руку их никто не ловил. А те мерзкие людоловы, которых вы встретили, что говорят они?

– Я был сильно зол, так что они ничего сказать не успели.

– И о чем тогда ваша печаль?

– Выступив судьёй и палачом одним разбойникам, я не довел дело до конца – не покарал их сообщников. Тем, кому он везли фальшивых переселенцев. если вы сообщите мне о том, что вам известно про таких плантаторов, я смогу довести своё дело до логического завершения.

– Но как вы узнаете, на кого конкретно работали те изверги⁈

– Мне нет дела до того. Все, найденные мной понуждатели будут казнены.

– Чьей волей? Законом какого государя? – Плантатор не ожидал такого поворота разговора.

– Моей волей. Человеческим законом бытия. Так что, Хьюго, поделишься информацией?

– Увы, ваше сиятельство, сейчас у меня нет нужных вам сведений. Разве что один крупный плантатор на той половине. Я точно знаю, что он торгует с Алджаром, знаю, что ему привозят невольников. Но есть ли среди них белые? В ваш следующий приезд я надеюсь иметь более точной и обширную информацию. Такое поведение бросает тень на всех нас.

– Я рад, что вы понимаете это. Предлагаю на сём завершить наши столь успешные переговоры, любезный Хьюго.

Когда внезапный граф уехал, когда Хозяин раздал все необходимые распоряжения по организации доставки мешков с сахаром и приемом металлоизделий, у него появилась возможность выдохнуть и обдумать эти суматошные деньки. Да уж, как-то не по-людски граф дер Долинол подходит к ведению дел. Слишком быстро, слишком нахраписто. Был бы на его месте простой купец, Хъюго бы сказал, что это от жадности или неумения вести дела… Но в отношении графа так сказать не получалось, его стиль ведения бизнеса больше походил на штурм замка. Не осаду, а именно штурм. И не возникало сомнений, этот аристократ брать крепости штурмом умеет. Даже без его оговорок понятно. Граф то, граф сё – плантатор поймал себя на том, что слишком много думает о своем госте и в слишком превосходной манере.

Подумаешь, аристократ! Но да – рафинированный аристократ, настолько уверенный, что не кичится титулом и ведет себя запросто, еще сильнее тем подчеркивая сословную пропасть. Такой титул не купить. То есть графский титул где-то купить можно, хоть и задорого. Вот только манеры и осанку эту в довесок к грамоте не дадут. А еще с купленным титулом останется только сидеть на острове и смотреть на жалованную грамотку, повешенную на стенке. В Старый мир с купленным титулом приедешь – и до первого такого графа. А там или на дуэли нашинкуют, или палками забьют, чтоб обиднее было. Нет, если покупать дворянство, то только нетитулованное. Шевалье тоже звучит неплохо. И держать в голове вот такие манеры, как у дер Долинола или его спутника. Барон тоже образец. Чуть только дернется глаз или поморщится по какому-то поводу, и опять вежливый и холодный. А ты сидишь и не понимаешь, что не так ляпнул. Может, в следующий раз меч в пузо воткнут, но ругаться и сквернословить не станут в гостях.