Текст книги "Жорж Милославский. Угнетатель 4 (СИ)"

Автор книги: Юрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 25
Срединное море

Просыпаться в собственной постели здорово, особенно, если ты только вчера вернулся домой из долгого путешествия, если с вечера выпил бутылку шампанского, если под боком заботливая красивая женщина… Которой доверяешь, которая прикроет спину и при надобности воткнет нож в спину твоего врага, не спрашивая, что за это будет. Короче, быть графом здорово, а мной – тем более, но не всегда, а изредка. Когда я никуда не бегу, никого не преследую, не отбиваюсь от очередного нападения всяких бесчестных людей. Впрочем, от честных тоже отбиваться приходится изредка, и с ними воевать сложнее. Надо соответствовать статусу, следить, чтоб не пострадала репутация. Ага, шкура пускай страдает, жизнь не жалко, а репутацию подмочить – ни-ни! Вот и выкручивайся, пробуй играть по своим правилам на чужом поле. Это как победить на шахматном турнире: выиграть все партии с битой в руке легко, сложнее сделать это так, чтоб твою победу признали прочие гроссмейстеры.

Может, не плыть никуда, остаться в замке, получить удовольствие от жизни, а потом еще раз, а потом снова… Сам знаю, что нельзя, мой первый порыв, как, впрочем, и второй – покарать всех, кто хотя бы косвенно причастен к гнусности в отношении меня, он самый верный. Только так здесь можно реагировать на оскорбление, умаление прав, сомнение в твоей чести или честности. Любое деяние, которое по понятиям двора в далеком детстве, требовало удара кулаком по сопатке, здесь требует той же реакции.

Мир юный и наивный, по-простому честный, здесь интригуют, спрятавшись за портьеры, прикрывая рот ладошкой. И пока стыдятся своих же хитростей и интриг. Высшая знать стыдится. А торговое сословие юридически стоит на одной ступеньке с ремесленниками и крестьянами. Ему пока не разрешается в открытую прославлять власть денег, эта власть вообще еще не признана, как в моем первом мире.

Так что дождусь обоза, загружу «Угнетателя», перетасую абордажную команду и пойду карать и пресекать. Карать злодеев, пресекать несправедливость, как я её понимаю. Раз уж меня посвятили в рыцари, приходится соответствовать. Опять же моим людям приятно, что они вместе со своим сюзереном за всё хорошее против всего плохого. Как это понимает сюзерен, а значит и они.

Отец, он же Витор граф дер Прист Крушитель прибыл в мой замок в сопровождении моего сводного братца Марти барона дер Приста Крушителя. Крушитель был мелок, слегка соплив, в меру ползуч и уже чуточку побегунчик. Парень активно агукал, но разговаривать со мной нормальным человеческим языком отказался. Видимо, еще не выучил мерсальер. Я не понял, зачем отец его притащил с собой, разве что для закрепления моих родственных чувств к мальцу? Так я и сейчас ему вполне сочувствую, такая подстава от родной мамаши сама по себе повод пожалеть сиротку.

Главное, чтоб он однажды не решил по непонятной причине, что именно я всему виной. Из тех, кто в курсе истории моих сложных отношений с усопшей мачехой, сейчас в живых три человека – я сам, отец и Далька. Все прочие, как то наёмники, Снежка и сама дамочка уже не с нами. Может история когда-нибудь всплыть? Может. Буду я что-то делать в свете данной вероятности? Нет. До того времени еще столько лет пройдет, что совсем не обязательно всем нам дожить до него. Если он человек с головой, то правильно всё поймёт и будет винить во всём саму мать или отца. А если мозг юного барона откажется принимать реальность – выкрутимся как-нибудь. Одна героиня книжки про гражданскую войну в таких случаях говорила: «Не буду думать об этом сегодня».

Тем более, отец тоже не поднимал щекотливых вопросов. Вместо краткого описания событий моей жизни, о которых он знал из письма, я дал развернутое описание истории от первого лица. Мол, не сам я поперся во все тяжкие, судьба-злодейка кинула. Помолчали потом, как у мужчин водится. Да чего особо обсуждать, когда Витор в том бою участвовал как простой мечник. Мог не я в пучину кануть, а он. Огневикам тогда категорически было запрещено магией шарашить – нам корабли были нужны, а не героическая смерть в прибрежных водах.

Я покидал свой замок с лёгким сердцем – если вассалы не накосячат, то его безопасности ничто не грозит. Взять его силой хрен у кого получится, а хитростью… где эти хитрецы учились, там я преподавал. И да, я как мог преподавал своим бойцам, десятникам, командирам баталий, баронам и начальнику замковой стражи эту науку. Как взять замок врасплох, как не попасть на эту удочку. Как нужно скрытно входить в чужие земли, как этому противодействовать. Почему войско на марше в разы слабее себя же развернутого к бою, что делать, чтоб ты подловил врага, а он бы тебя не смог. Тактика вызова противника на бой в оговоренном месте в назначенный час – это не тактика вовсе. Обращайся с врагом как с медведем, уважай его, обкладывай и создавай преимущество, а не всё это, когда «ура, вперед!» Ура и вперед тоже можно, но только в том случае, когда ты точно знаешь – они сейчас побегут.

Не стал посылать проверяющих на новую пристань, не требовал докладов, просто двигался с обозом бочек с вином по дороге к точке перевалки. Если мои бароны идиоты, если они смогли внушить страх и уважение к своим поручениям своим старостам, то пусть обтекают. Буду макать их в коричневую субстанцию, объясняя, кто виноват, кого сечь, а кого уже можно вешать. Кстати, тут всё просто: нерадивых у меня в графстве порют, воров вешают. Перепутать сложно, надо только опросить ответственное лицо и его исполнителей. Поймать на нестыковках, найти спрятанное…

Ну да, не очень легко. Спасает только то, что в моём графстве еще не завелся такой вредный жучок как королевский судья. В Присте, как везде, вешать разрешено только по его приговору, а у меня пока привилегия прифронтовой полосы, я тут как бы военная администрация. Опомнится Якоб Третий, пошлет своего представителя, и сразу не станет у меня права казнить. Поймите меня верно, я не сатрап, но иногда без веревки никак.

Лагерь, сам собою появившийся на берегу Коши там, где её безрезультатно пыталась пересечь дорога, встретил наш караван одобрительным гулом. Я так подозреваю, что местное население обрадовалось не мне, а тому факту, что скоро их горячо любимый граф опять уплывёт далеко и надолго. И снова тишь и гладь. А то ишь, пристань строй, форпост строй, руки мой! Народу же плевать, что я их загоняю твердой рукой в счастливую сытую жизнь, им лишь бы покряхтеть, посетовать на Угнетателя.

В общем и целом, посмотреть было на что в плане постройки причала. Даже можно было начать погрузку, что мы и сделали. То есть я велел, они озаботились. Каравелла подсела, намекая, что без мага земли будет сложно. Мы вверх по реке шли, периодически заглубляя русло, а сейчас снова кое-кому показывать класс. Всё, братцы, не осталось на Коше бродов по всему её течению, после моих покатушек это судоходная река до самой нашей пристани. С названием надо что-то думать. Или пустить на самотёк, какое-то в народе да приживётся.

Когда мы шли против течения, нас никто не ждал, так что кроме одного смелого таможенника в устье реки, иных контактов с имантцами не имели. А сейчас иное дело – нас ждали, были уверены, что такой большой корабль не растворится в прибрежных зарослях, снова пойдет по реке. Ну и дождались.

Сначала напротив безвестного городка подгребли непонятные люди в приличных одеждах. Представились начальником городской стражи, помощником бургомистра и еще кем-то. То есть в лодке народу было больше, но только трое имели право голоса, остальные имели весла и всякое колюще-режущее на поясах.

– Вы кто такие⁈ С какой целью находитесь в водах Иманта?

– А вам какое дело? – Кричу сверху. – Городская стража? Так и вертайтесь в город, нет вашей власти на реке!

– Мы представляем власть! Городскую! Королевскую! Кто такие, спрашиваю!

– Жорж граф дер Долинол виконт дер Прист Крушитель. В свой прошлый визит, нанесенный в земли славного королевства Имант, не имел оказии пройтись мимо вашего городка, увы. С другой стороны, зато он и сейчас стоит на берегу реки. Правда, удачно вышло?

– Вы что, угрожать вздумали⁈

– Что вы, ни в коей мере! У нас же мир с королевством Имант. Или вы имеете другое мнение об этом вопросе? Тогда прошу нападать.

– Вы нас неправильно поняли, мы вас не удерживаем. Просто хотели осмотреть корабль, груз. Опять же непонятно, с какой целью вы находитесь тут.

– Ах это. Следую транзитом мимо ваших земель. Торговать или пополнять запасы намерения не имею. Жечь замки, разорять сёла, грабить – тоже нет. Не в этот раз. так что можете грести отсюда, а то ваши уже умаялись против течения выгребать.

Разговор наш через борт проходил в тёплой дружеской атмосфере, так что я не дал команды принять швартовый или убавить парусов. Всё то время, пока мы мило общались, лодка с городскими шла на веслах на расстоянии этих самых весел. Нам-то что, а вот гребцы уже ждали окончания переговоров. Активно ждали, не снижая темпа.

– Я приказываю вам остановиться!

– Э, ты кто, вообще? Шевалье Как-там-тебя, давай мы тебя на палубу поднимем, и на дуэли ты расскажешь, если успеешь, что ты там приказывал!

– Я лицо, облеченное властью, мне нельзя на дуэль!

– А у меня нет намерения топить вашу лодку. Пока нет, но еще пара минут, и оно появится. Пошли вон отсюда!

И они пошли вон, причем мне показалось, что гребцы начали свой элегантный манёвр без команды. Что значит, опытная команда подобралась. Если бы я не знал, что телеграфная и телефонная связь тут отсутствует напрочь, решил бы, что на нас настучали по телеграфу. Потому как следующий комитет по встрече нарисовался уж больно вовремя. И чего им неймётся, спокойно же себя веду.

Что-то покрупнее прошлой лодки и даже с парусом шло наперерез «Угнетателю», демонстрируя торжество отваги над здравым смыслом. Практически в последний момент суденышко отвернуло от фатального столкновения, а знакомый чиновник на носу начал кричать что-то такое, на чиновничьем языке. Ну знаете, всякие слова из числа тех, какие нормальные люди не произносят, «предписывается», «надлежит», «не чините препятствие».

Вот как вы понимаете фразу «не чините препятствие»? Я сразу вижу внутренним взором беговую дорожку с расставленными на ней барьерами. Миг, и по ней несется толпа накачанных атлетов, разносящая эти самые препятствия в своей неуёмной тяге добежать до финиша. А потом выходит дядечка пропитой внешности с инструментами в сумке и начинает чинить препятствия. День не закончился, сейчас тетки побегут. И тут с трибуны прибегает этот – не чините препятствия!

Ах да, чиновник, еще более храбрый, чем в нашу прошлую встречу. Оказывается, нам надлежит и даже предписывается пристать к кому-то, а потом не чинить препятствие досмотру. И приставать мы должны до рассмотрения нашего положения и соответствующего распоряжения.

– Слышь, клоун! Ты берега не попутал⁈ – От неожиданности молодой резкий таможенник аж начал крутить башкой и разглядывать оба берега реки, не попутал ли он их? Убедился, что берега на своих местах и успокоился.

– Я имею полномочия…

– А силы ты имеешь? У меня прошлый раз не было ни одного нормального корабля, спасибо твоему королю, подогнал четыре штуки. Сейчас у меня под ногами каравелла, и я готов сразиться со всем вашим флотом, если конкретно ты предложишь начать боевые действия. Или попытаешься применить силу. – На этой фразе из-за моей спины раздался дружный хохот. Уж очень баталию посмешила фраза про применение силы этим субчиком.

– Королевский указ от…

– Твой король мне не указ! Как соберусь к вам в гости или поторговать, так всенепременно озабочусь соблюдением указов и законов в части меня волнующей. Кстати! Передай его величеству, что граф дер Долинол готов к сотрудничеству и взаимовыгодной торговле. Пристань я построил, есть что вам предложить.

Мне не столько хотелось похулиганить, скорее вдруг стало интересно, смогу ли я смагичить со структурой древесины с расстояния в тридцать метров. Разу огневиков и прочих боевых магов эта дистанция считается плёвой, то чего бы и мне не научиться фигачить за сотню шагов. Не сразу, но почему бы и нет? Короче, труха, она и есть труха. Мачта переломилась чуть выше основания, не выдержав напора паруса. Кто-то упал за борт, кого-то долбануло – я не вглядывался и не рвался помочь этим горе-проверяльцам. Мы просто шли своим курсом, слушая вопли ушибленных, крики бултыхающихся, указания руководящих этим бедламом.

– Да, выходить в море с гнилой мачтой последнее дело. И вообще отходить от причала надо в полной исправности. – Припечатал ван Шелл, покосившись на меня. – Граф, ваших рук дело?

– Руки тут не причем, это всё магия.

– Хорошо вышло. Теперь никто ничего не докажет.

– А чего доказывать? Пусть у меня спросят, я запираться не стану.

Но на шлюпке, если это шлюпка, никто меня ни о чем не спрашивал, народ боролся за живучесть, вытаскивал утопленников, собирал мешающий теперь парус. Короче, у людей дела, я не стал им мешать, задерживаясь возле суденышка. Меня маркиз ждет, небось. По идее он в Новом Порту на «Крушителе», а с ним должна собираться флотилия купцов, которых я взялся сопроводить. Соберёмся и ходу через Срединное море!

В Срединном море, как только мы в него вышли, нас подхватил хороший такой ветер, и вообще, разница между плаванием по реке и морским путешествием огромная. Ты просто кожей ощущаешь, что на реке еще час назад с тобой ничего не могло произойти, а здесь в море может случиться всякое. Даже в русалок и кракена начинаешь верить какой-то частью разума. Или это не мозг, а задница начинает нашептывать?

А что это за пара парусов виднеется?

– Отсюда ничего не разобрать, ваше сиятельство. – Я опять это вслух сказал? – Но если они будут идти прежним курсом, мы с ними скоро повстречаемся.

– Прекрасно, барон! И что нам делать?

– Убегать. Или не убегать. Что вам восхочется.

– А это вообще нормально, когда ты плывешь себе куда-то, а за тобой увязываются непонятно-кто?

– Если следуешь в большой порт, то нормально. А как сейчас – подозрительно.

– Я предлагаю ничего не предпринимать. Если будут догонять – утоплю. Мне так восхотелось. Изготовить кормовое орудие к бою!

Сказал бы, что началась предбоевая суета, но нет. Парусная вахте делала своё дело, морские пехотинцы до сих пор не получали команду раздоспешиться, они весь путь по реке проделали в кожаной броне. А орудийной прислуги слишком мало, чтоб навести суету в масштабе корабля. Просто расчехлили пушку, оттерли от свиного сала, чтоб моему сиятельству не противно было с ней управляться. Подогнали флягу с пресной водой высокой очистки, снаряды выложили, оба вкладыша в казенник, наоборот, смазали. Ваш-сясьтво, пушка к бою готова!

А дальше только ждать. То, что далекий от моря человек представляет себе как стремительное действо, на самом деле длится часами. От момента, когда замаячил непонятный парус, до проявления враждебности проходит много времени, иногда столько, что успевает стемнеть. Тогда агрессор заново начинает искать свою жертву в безбрежном море. Сейчас так не вышло, смутная пара парусов на горизонте достаточно быстро превратилась в два полноценных набора парусного вооружения. Если верить Пеле, так могло быть, если нас конкретно ждали и сразу поставили все паруса, как мы вышли из гавани. Могли ориентироваться на наши мачты, а могли и с берега маякнуть.

– Ну что же, раз нас ждали вместо того, чтобы встретить еще в устье, значит ничего хорошего нам не приготовили. Не будем проявлять излишнее любопытство, насуём им с дистанции.

– Да, граф. А знаете, что самое смешное?

– Просветите.

– Если ваша пушка будет настолько эффективна, как мы этого ждем, то мы даже не узнаем, кто нас преследовал. С такого расстояния глаз не сможет различить вымпел на мачте.

– А его может и не быть.

– Как это?

– Если корабль под управлением неблагородного человека, то и вымпел или штандарт ему не положен.

– Об этом я не подумал. Но да, в море всякое встречается.

– Это точно, барон. Когда «Угнетатель» был «Черным угрем», на нем вымпела не было.

Глава 26
Печальная победа

Уже было отчетливо видно и тип кораблей, и их парусное вооружение. Мне только сейчас пришло в голову, что можно было соорудить простейший дальномер, взяв за основу отсчета размеры нашей каравеллы. А дальше просто – отмеряй на берегу сотни шагов и ставь риски по высоте силуэта. Для точности можно даже не вытянутую руку использовать для удержания рейки, а двухметровую доску. Тогда точность будет выше. Хм, ничто не мешает мне сделать эту конструкцию в Новом Порту.

– Сколько до них, как думаете? – Барону в морских вопросах я доверяю больше, чем себе.

– Полмили, меньше даже. – Ван Шелл вытянул руку, пошевелил пальцами, явно пользуясь тем же угловым методом расчета расстояния, что я только что «придумал». – Скоро подойдут на дальность поражения вашей пушкой.

– Подпущу поближе, всё-таки первое боевое применение данной конструкции. Хочется максимально эффективного использования.

– Еще скажите, граф, вам охота, чтоб бойцы видели результат.

– Да ну, эти и так знают, они уже повоевали под моей командой. Вот моряки, те слабо представляют наши возможности. Им будет полезно.

Продолжаем всматриваться в силуэты. А что по ним можно сказать, кроме типа и размера? Да больше нам и не надо. Сейчас еще подпустим и начну фигачить. С стороны неизвестных кораблей донесся звук удара в литавру – это такой здоровенный барабан, используемый для передачи звуковых команд в некоторых варварских странах. Не знал, что на кораблях им тоже телеграфируют.

– Ван Шелл, что они пытаются передать нам?

– Не понял вопроса.

– Вы слышали, они в барабан стучат, что это значит? Ага, вот опять бумкнуло. Сейчас вы услышали?

– Услышал. Но это не барабан стучит.

– А что тогда?

– Граф, вы невнимательны. Неужто не заметили фонтанчик воды? Словно кто-то кинул камень.

– Вы что хотите сказать?

– Да, уважаемый граф, именно это. По нам стреляют из пушки.

– Из моей пушки⁈

– Не из вашей. У них своя. Если судить по частоте ударов, то не одна. Иначе бы реже стучали, если я всё верно понимаю.

– То есть вы хотите сказать, что на тех кораблях стоит минимум по две бабахи, которые лупят по нам?

– Пока нет. По нам они пока не долетают. Но вы всё верно сформулировали. Чему вы удивлены? Сами же рассказывали, что используете свои жезлы уже не первый год. Когда-то это должно было случиться. Ваше изобретение, если оно ваше, кто-то скопировал и перенял.

– Да уж. Как-то это неожиданно. Прогресс постучал в мою дверь, дверь разлетелась от стука. Лады, тогда у нас полное моральное право их утопить, этих бессовестных нарушителей авторских и патентных прав.

– Каких прав? Кто прав?

– Не обращайте внимание, это я так шучу перед боем. Зарядить кормовое орудие!

Надрессированная орудийная команда провела под моим присмотром все необходимые операции в нужной последовательности. Даже вкладыш вложили нужной стороной. За этим моментом надо особенно внимательно следить, а то пока пушка сконструирована так, что можно оконфузиться – этот момент не учтен еще. Не так установишь – кабзда, разорвет вкладыш, а то и весь казенник паром. Будут жертвы.

Берусь за воротило, так я назвал длинный деревянный хвостовик, проверяю, как пушка слушается, как ходит ствол. Приноравливаюсь к качке, благо у нас уже были учебные стрельбы, когда мы выходили из Девоны перед плаванием в Долинол. Прицел практически как у зенитного пулемёта, в него легко поймать силуэт супостата. Жахнем, братцы! Не нужно произносить никакое слова-активатор, просто желание, просто мысленный посыл и ток магии по телу. Он ощущается всё лучше с каждым годом, как чувствуется удар током в руках, груди и мышцах пресса. Впрочем, кого не било, тот не поймёт.

Дистанция такая, что попадание пока невозможно заметить. По нам не прилетает, всплески стали ближе, но если бы попало, мы бы услышали. Дистанция сократилась, сейчас до целей примерно две сотни шагов. Их бабахи отчетливо слышны, их уже не спутаешь с литаврами. Кстати, показалось, что с той стороны донесся какой-то треск или стук.

– Свободные от вахты – слушать мои попадания, докладывать! Абордажная команда – рассредоточиться по палубе, не стойте одной толпой.

Да, этот момент надо помнить, в эпоху пушек, пусть и таких примитивных не стоит упрощать жизнь бомбардирам. Корабли противника уже не идут одной группой, они разошлись в стороны, или это мне так кажется. Продолжаю лупить по одному и тому же выбранному ранее в качестве цели. Иоан вместе с ван Шеллом стоят в стороне и что-то обсуждают. Надеюсь, готовятся к сдвоенному удару магией. Если сплести усилия двух воздушников, может получиться неплохое копьё сжатого воздуха. А может просто ветер – всё дело в скоординированности. В любом случае до магической атаки еще далеко.

Значит, и по нам не ударят богомерзким колдовством. А мы их снарядом! Треск от моих попаданий слышу не только я, даже не столько я – пушка рявкает и слегка бьёт по ушам. Наблюдатели-слухачи сигналят, когда до них доносится звук попаданий. Волнение не сильное, пушку не вырывает из рук, с прицеливанием вс получается, как задумано. В прицел вижу, что на избиваемом мной корабле что-то пошло не так, какая-то суета с парусами, он явно замедлился. Значит, надо переносить «огонь» на его товарища, вот только еще пару снарядов по этому положу.

Кстати, по нам уже несколько раз прилетело. Я велел поискать снаряды, но пока ничего не нашли. Охота понять, какой калибр там и чем они лупят. Впрочем, если свинцом, то фиг что пойму – деформированный снаряд будет похож на непонятно что. Ну хоть с массой можно будет определиться. Обернувшись, посмотрел на палубу каравеллы, вроде ни кусков мяса, ни щепы не видно. Значит, ничего страшного не наделали вражеские пушки. Блин, как так-то? Как можно попасть под обстрел из пушек в мире меча и магии? Впрочем, я даже знаю, кто в этом виноват. Демиург хренов со своим желанием раскачать этот мир на технологический прогресс. А кому качать, мне? И пока получается прогресс не совсем такой, как заказывали, он у меня скорее техно-магический выходит. Ни одной технологии в чистом виде. Если не считать кулинарию, но и там мне ловчее помогать магией. Выпаривать сгущенку муторно и долго, если есть хороший водник. С перегонкой бренди та же история. Можно обходиться без волшебства, но тоже долго и результат не очень.

Смена вкладышей даёт заметное ускорение скорострельности, тем более, что мой магический потенциал позволяет не останавливаться на передышку.

– Жорж!

– Не отвлекай!

– Жорж, ты как думаешь, у противника с пушкой огневик работает?

– Да, а что?

– А то. – Пеле ван Шелл был мрачен. – Это нарушение традиций мореплавания. И если они хотят не захватить «Угнетателя», а потопить…

– То что? Договаривай! – Я снова целился по ближнему кораблю.

– Их нельзя близко подпускать, они нас сожгут.

– Ха, я и не планировал. Но ты прав, надо что-то делать. Как вариант, снова лупить по ним. Вон те отстали, что-то у них я повредил.

– Да, там проблемы или с командой на парусах, или с такелажем. Скорее второе. Минимум полчаса они будут еле плестись, ветер никак не поймают. Граф, цельтесь в бушприт, с этой мощью вы и второй корабль сможете повредить. Тетерев! Распорядись поднять из трюма еще две укладки снарядов! И проверь, чтоб его сиятельству хватало пресной воды для пушки!

И я перенес огонь на второй корабль, уверенно попавший в зону поражения, не обращая внимания ни на что.

– Ваше сиятельство! Граф! Жорж дер Долинол!

– Да чего вам уже⁈ – Я чуть не оттолкнул мешающегося под ногами оруженосца. Еще и в чем-то испачкался сам не пойму, когда. Кстати, а что это у меня на щеке? Фу, гадость какая!

– Ваше сиятельство, барон ван Шелл – всё.

– Что всё? – Я отвернулся от пушки и увидел, что да, совсем всё. Куска черепа у него не было. Тело барона лежало на ступенях, ведущих со шкафута на кватердек. А его душа, кто знает, куда отлетают души здешних моряков, какой рай им уготован? Со своей бы разобраться.

– Это как, когда?

– Две минуты назад. По нему попали из пушки, видимо.

Я продолжал осматриваться и видел, что каплями и брызгами красного была заляпана орудийная площадка, пятно крови сползало по бизани, оставляя на парусине несмываемый след. Тут и там были видны следы попаданий вражеских ядер.

– Кто-то еще пострадал?

– Одному матросу оторвало руку, ваш-сясьтво. Такелаж в порядке, дыры в парусах не расходятся, до конца боя замена не потребуется, если еще не побьют. Вы это, – шедший на «Угнетателе» вторым помощником Карл запнулся с докладом и внезапно попросил, – Вы продолжайте, пожалуйста, ваш-сясьтво, дайте им жару.

Жару! То, что мне пришло в голову, требовало вдумчивого тестирования в условиях лаборатории, а потом полевого испытания, но не как не попыток сделать на авось.

– Щипцы сюда! Мигом! Вы двое, слушать меня! – орудийная прислуга вытянулась, словно они какие-нибудь герои-богатыриСуворова, а не средневековое воинство. – Во вкладыш ты льешь воду, вставляешь пыж. Ты держишь снаряд щипцами, я его разогреваю. По моей команде щипцами вставляешь в стакан, стакан аккуратно в пушку. Погнали!

И мы погнали, то есть попробовали. На злости я меня очень хорошо получилось разогреть первый же снаряд. Так хорошо, что свинец с него потек на палубу и ноги заряжающего. Он дико заорал и через секунду щипцы вместе с раскрасневшимся снарядом полетели за борт. Блин, хорошо, что матрос был в башмаках, а то некоторые босиком шлепают. Щипцов не жаль, жаль идею, так хотелось хренакнуть по врагу раскаленной болванкой. Не судьба. Чисто стальные снаряды моим пушкам противопоказаны. Фиг с вами, я же теперь никому не прощу такую потерю! Чисто по-человечески жаль его, своеобразный был человек, не неплохой. Ведь только недавно барон дал вассальную присягу, а я своего вассала не уберег. А уж как мне это по планам экспансии ударило – слов нет, даже матерных.

Ладно! Вы так?

– Подготовить носовое орудие к бою! Об исполнении доложить!

Сейчас мы вам положим пару-тройку гостинцев из кормового, потом я скомандую смену курса. Дурачки какие! Вместо того, чтобы убрать часть парусов и дождаться своего напарника, вырвавшийся вперед корабль так и пёр за нами, похлопывая не то двумя, не то тремя пушками. Это я по частоте выстрелов прикинул. Но как же быстро они переняли мои «жезлы»! я даже не задумывался об этом, только барон ван Шелл нудел, что так и будет. Умный человек. Был. Но чтобы практически в первый настоящий морской поход оказаться под обстрелом – такого точно в страшном не придумать не мог.

Мы начали поворот и циркуляцию, при этом еще какое-то время я мог беспрепятственно лупить из кормового орудия. Вспомнил, что на носовом нет второго вкладыша, а значит темп бабахинга будет ниже. Так что пойду на нос в самый последний момент. А пока получи фашист гранату! Если я не ошибаюсь, до противника где-то полторы сотни метров, всё-таки родные метры мне привычнее тутошних шагов. Это чуть больше двухсот шагов, дистанция, пограничная для самых опытных магов-огневиков, к коим причисляю своего отца. Я его держу за эталон боевого мага. Ближе соваться нельзя.

– Румпель держать прямо! С противником не сближаться! На один долетающий с попаданием по нам снаряд, я кладу пять. И очень надеюсь, что минимум четыре из них с поражением корпуса, парусной оснастки или экипажа. За что люблю косые паруса, да! Я полюбил их, когда осознал, что в самом деле можно ходить практически в любую сторону при любом ветер. Ну почти. Если смена на парусах грамотная, то паруса почти не успевают обвиснуть или захлопать, натягиваются то в одну сторону, то в другую. Главное– чтоб по запарке тебя самого не снесли рейко́м или не сбил корпусом какой-нибудь зазевавшийся матрос. То есть люди поймут, что зевнул ты, но как всем известно, капитаны не ошибаются, ошибаются матросы.

Сколько прошло времени, сколько я пустил снарядов в этих торопыг, не знаю. Просто в какой-то момент они спустили все паруса и начали махать руками.

– Капитан! Ваше сиятельство! Они сдаются!

– Нет, они не сдаются. Они просят перестать по ним бабахать.

– Это разве не тоже самое?

– Румпель влево! Курс на первую каравеллу! Она уже починилась! Держим её по левому борту, ближе двухсот шагов не подходим!

Как же хреново без водника, почему я вышел в море без мага воды⁈ Сейчас бы дал команду держать водяную завесу, сам подкрался бы поближе. А если подожгут – моментом бы потушили. Мой косяк – у нас на «Угнетателе» только воздушник и геомант. А было два воздушника. Эх, Жан, как тебя не хватает! Кто дурак? Я дурак.

Выцеливаю практически в ватерлинию и бью по одному месту, вернее целюсь туда. А попадаю с большим разбросом, но в борт оказавшегося ко мне боком корабля. Наш курс только что был практически на них, но вот мы закладываем циркуляцию и меняем его, вставая на параллельный. Всё это время стараюсь разбить борт. Противник не понимает происходящего, иначе бы уже давно подставил корму или нос. А они тупо идут с нами борт в борт и пытаются бить по нам с заданных мной двухсот шагов. Вот только хреновенько получается у вас, братцы. Всё, чего вы добились – это еще пара дыр в парусах, да несколько попаданий в борт без пробития.

А мои-то пробивают, честное слово, пробивают! Не вижу, как там и что, но каравелла явно набирает воду. Я даже бабахать перестал, когда увидел, что команда плюнула на борьбу за живучесть и начала пересаживаться в ялики и шлюпки. Или это одно и то же? Интересно, они дойдут до берега? Скорее всего, не так уж мы и далеко от него.

– Ваше сиятельство, подбирать будем?

– На что они мне?

– Ну так это… Моряки вроде как. Принято спасать друг дружку. – Хорошо, барон не слышит меня, он бы рассказал про порядки, сложившиеся на воде.

– Ага! У них там огневик на каждой посудине. Хочешь огневика нам на борт? Или чтоб прямо сейчас он с сотни шагов нас поджег? И всё, победа! Только не наша. Этого хочешь?

– Не хочу, ваш-сясьтво! Простите дурака! – Карл прямо упал на колени, стоя внизу.

– А раз не хочешь, пошли второй корабль топить. У них и жезлы, усиливающие магию есть, ты сам видел. И огневик, а то и двое. Им только дай к нам подобраться, свечками запылаем.

– Это ж какие времена настали! Огневики на кораблях ходят! Не сойти ли мне на берег в следующем порту?

– Поплачь мне еще, поплачь! Одного супостата мы с тобой потопили, сейчас второго умоем. Правь на того, к этим не приближайся.

Хороший ровный ветер помогал нашему маневрированию так, словно он тоже был заинтересован в торжестве прогресса над силами зла. Если считать злом всех, кто стоит у меня на пути. С точки зрения рыцарской чести я был в своем праве, учитывая, что законы рыцарства не регламентируют морские сражения. Особенно такие, которые ведутся на дистанции, позволяющей отчетливо услышать формулировку о сдаче на милость победителя. Если кто-то из читателей начнет говорить про универсальный сигнал в виде белого флага, то пусть молчит. Белое полотнище в этом мире всего лишь символизирует цвета одного из аристократических домов. Да и в моем прошлом мире в средневековье было также. Если не путаю, это был цвет Йорков из Британии.