Текст книги "Рай-отдел (СИ)"
Автор книги: Юрий Валин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
– Благодарю, товарищ Ванечка. Честность – твое большое достоинство. Жаль что единственное, – высокомерно улыбнулась Ворона.
Она была в восторге. На друга-любовника взглянула только вначале – с Игорем все и так было понятно. Но уж если и толстокожего комсомольца удалось прошибить. Удался эксперимент.
– Вечером иду мимо «Гименея» – года последние, как некоторыми говорится, «ново-буржуазные». Думая – почему бы и нет? И да, я не платила, – девушка с вызовом глянула на керстов. – Экспроприация, так, кажется, называется.
– Да что им, если буржуазные, влегкую спишут, – махнул рукой Вано. – Слушай, мы тебя хотели пригласить арбуз покушать. Теперь-то даже непонятно – устрицы с трюфелями надобны, не иначе.
– Нет-нет, арбуз всенепременно, – пробормотал Игорь. – Весьма к месту покажется.
На шее Вороны багровела короткая нить узкого колье – даже непонятно из чего сделанного: пластик, металл или какая-то современная продвинутая керамика. Кровавая. Или арбузная?
Абсолютно живая девушка. Живая и прекрасная. Даже тоска от того совершенства готова взять. Но пока не до тоски.
– Вот даже смотреть на вас противно, – поморщился начоперот. – Идите уже, блудитесь. Я в «Самбо» прогуляюсь, телефон отнесу.
Вано понес буэшный телефонный аппарат в зарождающуюся спортсекцию – вроде именно в эти дни самоорганизовывался клуб, в будущем получивший известное название «Самбо-8», – так что недурно было бы ему помочь оргтехникой. Но Игорь думать ни о чем не мог, только держал узкую ладонь Вороны, помогая спускаться по лестнице – к высоким тонким каблукам полубогиня еще не привыкла.
Спустились и предались «блудству»…
…– Знали бы Вы, как я сомневалась, – прошептала полубогиня в кратком перерыве. – Просто дикие мысли одолевали. В моей ситуации и уделять внимание тряпкам? Глупейшая наивность, убогое манерничанье. Я ведь Вас и так возбуждала?
– Не вижу причин убеждать в очевидном. Но не в тряпках дело. Желание жить и меняться – вот что нам нужно, – простонал Игорь. – Очень нужно. Вы чудесны!
– Из-за того что похожа на живую и меняюсь? А если единственная причина изменений – то, что мне нравится ебаться с Вами?
– Без этой составляющей ситуация много бы потеряла, – эгоистично признал хозинспектор, дотягиваясь до стола. – Можете не верить, но я, милая Ворона, думал примерно о том же. Это вам…
Геля для укладки волос было два: обычный и с голубыми искристыми блестками. Игорь сомневался, решится ли подруга сразу на эксцентричный эксперимент со сверканием, но с женщинами угадать всегда трудно. Кстати, нужно было с красным блеском гель брать.
– Благодарю! – бедра девушки вкрадчиво продолжали процесс, она сидела сверху, укачивая подарки на ладонях, любовалась брильянтовым сиянием содержимого объемистых банок. – Чрезвычайно Вам признательна. Я так и не нашла подобного снадобья. Полагаю, освоить его будет непросто. Вам нравятся панк-шлюхи?
– Только не сейчас! – взмолился Игорь. – Мои чувства и так на грани.
Действительно, Ворона с ярко-накрашенными смазанными губами, в непривычном узком черном белье казалась по-новому загадочной, словно почти и не знал ее раньше.
Она легко поддалась, опрокинулась на ложе – узкое тело – одновременное и бледное, и черное, раскинутое на мягкой желтизне поролона, мазки багрянца на губах и шее. Ну не ведьма ли? Не зря поролоновые маты собирал, простыни бы еще к ним подобрать…
Не был бы мертвым, сдох бы еще раз. От переизбытка плотских ощущений.
Слегка насытились, требовался перерыв и глоток свежего воздуха. Игорь не торопясь, с наслаждением, одел любовницу. На вахте Валерик со смутной тоской глянул на великолепную гостью и спросил что такое: «тот, кто страдает от аброзии»?
На улице опять компанейски курили, причем сплошь знакомые физиономии.
– Вот они, физкультурники узкого профиля! Что-то скоротечно, и двух часов не прошло, – начоперот швырнул в урну окурок. – А тут, между прочим, тебя ждут-ждут…
– Не преувеличивай, Ваня, я тут минут пять, взволноваться еще не успела, – успокоила межпространственная гостья, оценивая вышедшую из дверей пару. – Нет, товарищи, по склону характера и биологической данности своего уникального вида, полноценно понять этого вашего обычая сексуалиться при малейшей возможности, я не могу, но увлеченность уважаю. Хобби, даже незамысловатое – великая вещь! Кстати, так тебе, Верка-Ника, гораздо лучше – шикарный экстерьер. Нужно тебя с ланон-ши познакомить. Обмен опытом и слюнями – великая вещь, как не устает повторять одна моя сведущая в подобных увлечениях подруга.
– Кто такие эти ланон-ши? – с обоснованным подозрением уточнила Ворона.
– Из наших местных лепотцов, которые отчасти сланые. Красивы, ехидны, вечно голодны. Может, вы и вообще родственницы. Только птичье имя тебе нужно поменять.
– Это с какой стати? – возмутилась полубогиня. – Мне и так хорошо.
– Чего хорошего в «вороне»? Не хочу никого обижать – но мерзкие же птицы, – Лоуд аж передернуло. – Трудно чайкой или уткой назваться? Если цвет важен, так можно «черным лебедем» или «пингвинкой». Приличные между прочим птицы, хотя и на птиц не похожи. Рыбу едят. Дело, конечно, твое, но ведь добрый совет даю. Впрочем, что это я с непрошенными советами лезу, я с совсем иным прилезть хотела.
Неугомонная странница полезла в карман своего песочного френча и выковыряла из-под клапана с непонятным орденом, сложенные листки бумаги:
– Списочек. Не то чтобы скромный, зато не срочный. Извини, Игорь Батькович, пришлось к тебе обратиться. У вас тут пока спокойно, может, подберете номенклатуру по мере сил.
Игорь просматривал список: в основном в нем значились инструмент и расходники. Оборотень в это время объясняла любознательному Вано обстановку в соседних реальностях, временах и планетах.
…– В общем началось. Ждали, ждали, и вот оно опять, нате, жрите. Считай, по всем фронтам. Мариэттка с мужем вам привет шлют, хотели наведаться, но дел невпроворот. Они вроде дипломаты, но нынче там что дипконсул, что пулеметчик – не отличишь, все в деле. Я даже удивилась – эта Психа на редкость шустрая и многоголовая тварь. Полный шмондец и звездные войны. Пиу-пиу! жжж! бам-бабам! Масштабы недетские. И что характерно, нынче лезут натуральные чубакки, только наглее. Мутации! Вскрытие показывает, – гостья потрогала внушительный нож на своем поясе, – что почти как люди, но ощутимо измененные. Три печени! Три! Нормальный человек одну пропить никак не может, а тут три! Таких тварей сходу не уложишь, употеть придется. Вот, последний раз штаны мне прожгли, – Лоуд оттянула многокарманные галифе, показывая пропалины. – Уроды! Что с моральной, что с внешне-эстетической точки зрения науки биологии. В общем, ждите, не теряйте бдительности.
– Жарко, значит? – вздохнул начоперот.
– Не то слово! И, понимаешь, в чем заковыка – нет же им собраться и устроить честный генеральный армагеддец. То там, то здесь, то здесь – то там! Никакого покою! – странница еще раз горестно пощупала штаны. – Зашить нужно. Понятно, я не такая боевая дура, чтоб под пули лезть и кирасу на груди рвать, у меня другая специализация. Я вообще отдельного вида гуманоид, если на то пошло, и от Психи имею иммунитет. Но как не помочь? Связь, координация – все на нас. В общем, работаем. Пока у вас спокойно, может, поможете по списку на бытовом уровне, а, Игореха?
– Вопроса нет, – Игорь сложил список. – Все подберем, но учти, что у нас с координацией тоже не все гладко. Время нужно, с соседними постами связь – у нас район не всеми промбазами обеспечен.
– Так это понятно. Что я линейно время не выправлю, что ли? У нас же в чем самая поганая проблема – центральное снабжение на высоте, а отдельные эксклюзивные подразделения на отшибе оказываются. Вот мы как раз – эксклюзивное! Нам не отказывают, но пока по запросу оформят – сдохнешь и три раза околеешь, – Лоуд спохватилась. – Да, а деньги-то⁈ Я же хоть и сбоку, но совершенно официально, без всякого наглого попрошайничества и волонтерства, хвосты им всем поотрывать. Ага!
Странница отыскала нужные карманы и принялась вытаскивать лохматые пачки банкнот:
– Так, еще где-то… Тьфу, это потерянный склероз…
– Если склероз, то, наверное, рассеянный? – предположил Игорь. – Но у тебя маловероятен – ты морепродуктов много ешь. Говорят, предотвращает.
– Чего, пахнет от денег? Это семга. Вот такая жизнь, да, – где вечером упал, там и позавтракал. Никакой сервировки, да еще галеты эти проклятые. Кстати, ты там в списочек салфеток припиши. Желательно увлажненных, с запахом оливок. Не, не оливок… Чая, кажется. Точно, зеленого чая! – Лоуд принялась передавать пачки денег.
Здесь были рубли и доллары, червонцы времен НЭПа, турецкие лиры, фунты стерлингов, и иная валюта.
– Я извиняюсь, нам разбираться некогда, не наш профиль, – пояснила оборотень. – У вас тут обменники есть, уж наменяйте как-нибудь подходяще.
– Постараемся, – заверил Игорь, разглядывая пачку рейхсмарок. – В общем-то, мы и без этого всегда готовы помочь и изыскать резервы. Дело, как я понимаю, общее.
– Вот! Общее! А раз у нас пока деньги есть, так чего их не скинуть с обоюдной пользой? Мы-то бумажки обычно не берем – случайно попадают. Гру любит картинки разглядывать, фантазии фантазировать, да перерисовывать. Тренирует руку и иные художества, бездельник. Так, с грошами разобрались, список не забыла. Все, я побежала! Держитесь, товарищи! Да, ты, Верка-Ника, погоняло все-таки меняй. Как это можно «вороной» добровольно называться⁈ Кстати, красная бижутерия тебе к лицу, в следующий раз жемчуг подгоню, очень подходящий. До побачення! Побежала!
Никуда говорливая оборотень не побежала, наоборот, вошла в двери «Межкниги». Через секунду начоперот осторожно приоткрыл дверь: в тамбуре никого не было.
– Понятно. Упрыгнула. Это у них быстро – неоспоримое тактическое преимущество. Арбуз есть будем?
– Я, пожалуй, пойду к себе, Ваня, – с долей стеснения сказала Ворона. – Игорь меня вызвался проводить…
– Деньги лучше все-таки здесь оставить, пусть проветрятся, – напомнил хозинспектор.
Деньги оставили, арбуз съели. Оставив начальника разглядывать экзотические банкноты и гадать, что и как попало в цепкие лапы оборотней – идентифицировать происхождение двух пачек не помогла и помощь всезнающего интернета, – похоже, дензнаки имели свое происхождение не из здешнего мира – друзья-любвники пошли гулять.
– Вы, Игорь чем больше довольны: моим визитом или своей профессиональной известностью среди пришлых чудовищ? – насмешливо спросила полубогиня.
– Всем доволен, – признался хозинспектор. – Хорошо, что мы не одиноки во вселенной, и вдвойне хорошо, что вселенную населяют не только прыгучие оборотни. Именно поэтому надеюсь, что ваш визит далек от завершения.
– Не исключено что ваши надежды имеют основания, – Ворона попыталась кукольно поиграть ресницами, получилось не очень удачно, но все равно дразнящее.
Игорь поцеловал ее в ухо – такое мягкое сегодня.
– Увы, невинной барышней-кокеткой мне уж не стать, – усмехнулась полубогиня.
– А нужно ли нам это, любезная Ворона?
Они шли к набережной, как обычно через Мароновскую горку. Внизу, в переулке у знакомого двора, Игорь увидел грузовик, заполненный домашней утварью и мебелью. У кормы «ЗиЛа» топталась утомленная пара грузчиков, тщетно пытаясь пристроить в кузов видавший виды письменный стол.
– Вы не грузчики, а буржуа! Причем фашистко-португальские! – орали у машины со знакомыми интонациями. – Вот принципиально я вашему начальству настучу!
Дама, в которой еще очень легко было узнать прежнюю Мурзик, пребывала в ярости. Конечно, не косорукие грузчики тому были виной. Уезжать не хотела урожденная княжна Алвети. Уже давно имелась у нее новая, полученная от работы «трешка» в Черемушках, и уже не на «Подметке» трудилась товарищ Афанасьева. Но корни… Уж керстам ли не знать, как тяжко окончательно рвать с родными стенами.
– Знакомая? – тихо спросила Ворона. – Нет, не отвечайте, я поняла.
– Очень хорошая знакомая, – подтвердил хозинспектор. – Надо бы помочь.
Вместе с грузчиками закинули в кузов тяжеленный стол – встал как миленький.
– Ой, спасибо, товарищ! – облегченно вздохнула Мурзик. – Бросить мебеля рука не поднимается. Я ж за этим самым столом-садистом в малолетстве уроки делала. Хоть на даче, а оставлю!
– Очень правильная идея. Его отреставрировать – еще послужит и душой кабинета станет. Натуральное дерево, не нынешний ширпотреб.
– Я и говорю – жалко до слез. Да только откуда кабинет? Детям и так тесно… Эх…
Загрузили остатки мебели, рассовали между ножками и тазами многочисленные фикусы, герани-пеларгонии и прочую ботанику.
– Вася, Кириллыч, вы на меня фигу не держите, – вздыхала взрослая Мурзик. – Ору, нервничаю, как не своя.
– А то мы не понимаем, Адель Константиновна, – чего уж там, примирительно сказал грузчик постарше. – Сколько лет знакомы.
– Вот именно. А я в истерику впадаю, – Мурзик повернулась к Игорю. – И вам с девушкой большущее спасибо. Выручили. А то пристали из жилконторы с ножом к горлу – «завтра снесем с мебелью, если не вывезете». Вот и вышла спешка с нервотрепкой.
– Чего уж там благодарить? Для чего соседи еще нужны? – улыбнулся керст.
Мурзик пыталась всмотреться:
– Извините, не вспомню. Вертится что-то…
– Не мудрено. Я же то здесь, то там. Приезжающий, хотя и местный. Но мои-то здешние еще вашего Константина Афанасьевича и Авдотью Тихоновну помнят.
– Ох, хоть есть с кем-то по-человечески попрощаться! Совсем повымерла наша улица. Ну-ка, идемте! – Мурзик решительно ухватила хозинспектора за рукав. – Девушку свою берите. Хлопцы, за мной!
Стопочки были приготовлены на кривом дворовом столе.
– Я вот ихнему начальству, – Мурзик кивнула на грузчиков, – клятвенно обещала рабочим водки не наливать. И не налью! Имеем коньяк, причем не из последних. Чисто символически, по-походному…
Она с сомнением глянула на шикарную Ворону.
– Вера в «Ударнике» работает, администратором. Обязана внешностью соответствовать, – объяснил Игорь. – Но коньяк там вполне пьют.
Подняли «по-маленькой». Игорь с грузчиками обсуждал что построят на месте снесенных домов, Мурзик бродила по двору и всхлипывала. Дошла до пустой дровницы, разрыдалась.
– Пора вам, – Игорь обнял расклеившуюся даму. – Дом свое отжил. Счастливого пути, Мурзик.
– Ох, помнит еще кто-то? И куда я еду, дура такая? Вся жизнь здесь осталась…
– Ну, разве вся? А дети, работа? И вообще вы, Адель Константиновна, сюда возвращайтесь. Якиманка вас помнит. Поживете, соскучитесь и обратно. Дома-то здесь и новые будут стоять. Стол привезете, в новую комнату запихнем.
– Думаете? С обменом-то, ой, как непросто. Разве что с доплатой. Ну, ничего, я постараюсь…
Укатила машина. Оставшиеся неспешно пошли к Бабьегородскому.
Ворона осторожно взяла спутника под руку:
– Она вернется?
– Еще бы! Совсем недавно видели. Ничего так выглядела, хотя и без коньяка. Зато целая шайка внуков-правнуков вокруг шныряла. Мелкие, шустрые, еще побойчей чем она. Но все равно грустно.
– Я понимаю. Игорь, а как это вообще – иметь детей? Простите, мне спросить не у кого.
Рассказывал хозинспектор. Больше про неукротимую Мурзика, но и свои дочери сегодня отчетливо вспоминались. И было это в равной степени, и грустно, и весело. Как и все в нашей полосатой жизни-смерти. Смеялась и утирала рыжие слезы девушка Ворона, ничего в детях не понимающая, а потом полумертвые зашли в старую квартиру номер семнадцать – конечно, безлюдную, как и надо было – и постарались утешиться. Что и получилось, поскольку умели они утешаться.
Проводил и задержался керст в Доме-На-Набережной, возвращался уже в иную смену – вечер выдался темноватый, фонарей еще мало, берег Водоотводного канала развороченный, к ремонту готовый. Начало 30-х, год значения не имел, шпаны Игорь не боялся, ноги ломать по канавам не собирался. Темно, так то и к лучшему. Во тьме легко себя живым чувствовать.
Ничего не болело, пока не мерз, дел имелось по-горло. Список, служба, идеи по установлению четкой связи с соседними постами керстов имелись. Собственно, идею уже воплотили организованные фрунзенские. Радиостанции UHF-диапазона – средство связи многим полумертвым вполне знакомая. Но создать сеть из однотипных и достаточно мощных раций – задача непростая. Вон в Ордынском хороший мужик служит, но он без напарника, да еще родом из позапрошлого века. Рацию, конечно, освоит, но с подзарядками будет беда. Да и дальность общедоступных «мыльниц» в «высокозастроечные» смены недостаточна…
Думал Игорь и о личном. О том, что в Вороне есть часть Вики. Поэтому так странно все с самого начала и воспринималось. Конечно, чугунная богиня – она сама по себе личность, и весьма незаурядная. Но ведь и живая Вика часто ходила по Каменному мосту, в универмаге покупки делала, в «Ударнике» фильмы смотрела, следовательно, дала часть души живому чугуну. Было ли и наоборот, вот в чем вопрос? Ворона ведь много старше и с живыми тоже неизбежно делилась.
На Якиманке очень сложно все пересекается. Хорошее, плохое, разное. Все живые и мертвые москвичи хоть раз, хоть проездом, но были здесь и что-то здесь оставили. Или взяли отсюда? А есть ли разница? Здесь взял, оставил на Арбате. Или положил в Конькове с Берлюковым. Есть же такие уголки земли и кому-то они близки. Игорь с трудом мог представить, что именно там можно взять-оставить, но это дело вкуса. Что ж теперь нам презрительно смотреть на Дрогомилово с Коломенским? Друзья и союзники там живут и не живут. Наверняка кто-то те земли любит, думает про них и размышляет. Ну, а мы про Якиманку продолжим.
Глава 17
Мозги и соседи
Крамольные идеи, изложенные в этой
статье, – они и есть крамольные,
но других пока нет и,
может быть, не будет.
Академик Н. Бехтерева
Смешались в кучу люди,
дарки, кони, навы, брички!
Трещал мешок, деревья гнулись.
Л. Островная «Из переводного (неудачного)»
Без усов Вано стал каким-то непонятным. Умным, что ли? Вот взять сбрить растительность и смущать коллектив – это к чему? Скорее всего, с Соседкой у него что-то не так пошло. Помалкивает комсомолец, хмурится, и расспрашивать его о деталях не хочется.
Керсты возвращались от улицы Пятницкой, год на дворе стоял одна тысяча восемьсот первый – очень слякотный год, поскольку смена выпала на октябрь месяц. Перебираться через лужи, неся разобранную усилительную антенну – занятие малоприятное. Но уж такова рутина службы: в одном районе радиостанции доступны, в другом – антенны, в третьем нашелся полумертвый специалист, способный написать общегородскую уставную инструкцию. ПМБД-Я в данном случае особыми умениями похвастаться не могла, но исправно осуществляла переправку грузов, что тоже немаловажно. Уже третий комплект передавали. Вообще-то общение с коллегами было хорошим делом – обмен опытом, нужными ништяками, да и вообще чувство одиночества поотступило. Не полковой численности общегородской гарнизон керстов, но везде есть свои люди.
Игорь пощупал локтем новую кобуру «Веты» – выменивалась через третьи руки, но подошла почти идеально. Теперь нет нужды позориться самоделкой, сидит пистолет под рукой, готов к труду и обороне.
– Тьфу! Да что за привычка всякое дерьмо рядом с воротами оставлять? – забурчал начоперот, обходя особенно крупную кучу.
– Хозяева разные. Скоро пожар пройдет, увеличит культурно-плодородный почвенный слой. Кстати, ты французов часто видел?
– В паре смен попадались, – неохотно признал Вано. – Да что на них, на занюханных оккупантов, смотреть? К нам в Замоскворечье они не особо совались. Одного драгуна Старый таки ухлопал. Они тут по церквям шайкой шныряли. Ну и… Вообще с поляками и татарами шуму было больше. Хотя в смысле пожара, наоборот.
– Понятно. А что Старый, он вообще как… ушел?
– Так и ушел. Понятия не имею, как и почему. Я проснулся – чувствую, его нет. Вышел и сгинул. Думаю – да куда он без оружия мог ломануться? И понимаю, что его вообще нет, – Вано помолчал, поправляя на плече штангу антенны. – Хороший человек был. Замшелых представлений, но хороший.
Игорю хороший человек примерно представлялся. Имелся у начоперота в «штабной» комнате сундук, хранились в нем всякие унаследованные разности, в том числе топор и кистень последнего ушедшего коллеги. Таких топоров хозинспектору раньше не приходилось видеть – не в смысле уникальности конструкции, просто идеально ухоженный инструмент, универсальный. Кистень, впрочем, тоже… производил впечатление. Имелись в сундуке и иные предметы снаряжения-вооружения, оставшиеся от былых керстовских смен. Имела ПМБД-Я свою не короткую историю, деталей и имен которой никто уже не знал. Что, несомненно, и к лучшему.
– Как думаешь, а эта Психа, может сама-собой угаснуть? – Вано счел уместным перевести разговор на иное. – Ведь любая эпидемия рано или поздно «на нет» сходит.
– Наверное. Но подобных эпидемий еще не наблюдалось. Не зря же живые так встрепенулись. Хотя, если и в очаге поражения пока не очень понятно, что и откуда полезло, значит, буксуют специалисты-теоретики. Разберутся, доведут инфу и до нас.
– Как же, «доведут», – заворчал начоперот. – Не до нас штабам.
Керсты, наконец, выбрались на относительно цивилизованную Полянку и принялись обтирать подошвы о деревянную плаху тротуара. Да, резиновые сапоги в данной эпохе были незаменимы. На керстов фыркнула нарядная управительница, возвращающаяся с рынка, идущие следом девицы из прислуги, нагруженные корзинами, зафыркали с точно такой же, только тоном пописклявее, интонацией.
– Во, прямо кошачий парад, – буркнул Вано, закидывая трубу на плечо. – Без году неделя в Первопрестольной, а уж понтов сколько. А ведь в сущности – крепостные деревенские девчонки…
* * *
Проснулся-очнулся Игорь как от толчка. Было понятно, что снаружи только что прошла смена смен. Может, Дом и действительно вздрогнул? Что-то нехорошо снаружи. Керст перекатился по поролону, схватил сразу «боевые» камуфляжные брюки. В коридоре стукнула дверь – начальник тоже подхватился.
– Началось? – крикнул Игорь, затягивая ремень, отягощенный «Вертой».
– Не знаю. Кажись, это у нее, у Соседки, – откликнулся Вано.
В голосе начоперота слышалось определенное замешательство и даже смущение – не привык Ваня к служебному припутывать личное. Хотя, что у керстов «личное»?
– Я схожу, гляну-оценю. Ты пока чайку попей, что ли, – пробормотал Вано.
Игорь сидел перед домом. Автомат лежал поперек колен, чай в кружке остывал. Пить не хотелось. Ночь вокруг оказалась хуже некуда. Пустая ночь. И главное, даже не поймешь какой эпохи: фонари вроде довоенные, улица еще не широка, но угадывался вход в подземный переход и мутно горели кубики-светильники на гастрономе. Это еще ладно, случается чересполосица. Но и в «Межкниге» лампы горели вполнакала, а телефон мертво молчал, даже на коммутатор не выходил.
Предчувствие нарастало. Значит, сегодня. Ну, может и лучше что город пуст.
Из ночной прохлады (опять же не разберешь: весна? осень?) донесся быстрый стук каблуков. Игорь не очень удивился, поднялся навстречу.
– Напрасно, Вы, милая Ворона, обеспокоились. Сейчас благоразумнее держаться отсюда подальше.
– Благоразумнее? Новое слово в нашем лексиконе. И не смотрите на меня, Игорь. Незакончено.
– Впечатление уже производит, – заверил хозинспектор, глядя на голову подруги-любовницы.
Внезапно свернувшаяся в темного червя смена-ночь застала полубогиню в момент творческого экспериментирования с гелем и прической. Получилось действительно недурно. Жаль, закончить смелый опыт едва ли удастся.
– Вам бы действительно уйти. Вероятно, стрельба начнется, – вздохнул керст.
– Заткнитесь, Игорь, сделайте такую любезность. И не смотрите на меня! Что, собственно, происходит?
– Пока не знаю. Ванечка на разведку пошел. А это с Вами граждане идут или сами подтягиваются?
Тени неуверенно шмыгали через улицу: домовые, банники, сухой неупокоенный с бывшего чумного погоста, жир-пыльники с картинной галереи, мелькнул перепуганный чертик-медовик, затоптался у подворотни, подтягивая мешковатые портки.
– Они не со мной, – пробормотала Ворона. – Просто тоже чувствуют. Такого еще не бывало. Я пока от канала шла, чуть не заблудилась.
– Кстати, Вам бы нужно кроссовки приобрести, – ни с того, ни с сего выдал хозинспектор. – Они удобные, как раз к таким случаям.
– И на кого я буду похожа в бутсах? Они вообще к ни к чему черному не подходят…
Страх. Сейчас собственный страх Игоря сливался со страхом девушки, рос, отражаясь и полнясь ужасом сланных и ляпотцов, столпившихся под стеной и надеющихся на защиту поста керстов. И чувство вооруженного нахождения на службе ничуть не убавляло того страха. Оттого и слетали с языка глупости.
Игорь встал, повесил на шею автомат, внушительно положил руки на оружие:
– Господа, граждане и все прочие местные жители! О том, что здесь керсты знаете вы, но знает и враг. Отсюда и начнется. Лучше отойти и найти укрытие.
Слова глухо разносились над асфальтом, гасли, не успев отразиться от стен, но Игорь надеялся, что голос звучит уверенно.
– К моему Дому входите, – своевременно поддержала Ворона. – Там еще спокойно, все стоит на месте. Во Второе бомбоубежище спуститесь, а если дальше отходить придется, так ходы под рекой некоторые из вас знают.
Вневременные обыватели переминались, но не двигались. Оно и понятно – за рекой им существовать вообще не получится. Местные они.
– За реку уходить не придется, – обнадежил Игорь. – Мы врага здесь остановим. Но сейчас лучше отойти от опасной зоны.
Разноростные фигуры начали исчезать в темноте. Поверили, хотя и не до конца. Вот двое банников ухватили медового черта, потянули прочь – мозгляк оглядывался, растопыривал лопухастые уши.
– Вы бы их проводили, – вполголоса сказал керст. – Ворона, вот честно, большая была бы польза от организованной эвакуации.
Полубогиня ответила доходчивым жестом.
– Даже как-то неожиданно, – усмехнулся Игорь. – Ладно бы родную фигу увидеть, а то «фак».
– А Вы мне глупости не говорите. «Эвакуация». Что это еще за хуйня в комсомольском стиле? По человечески нельзя сказать? Не пойду я никуда. Без вас мне придется испробовать сотню способов прерывания бытия, а здесь все само собой устроиться.
– Действительно, вдруг повезет и… – Игорь не договорил.
С крыльца дома Игумнова сбежал начоперот – шагал Вано широко, но маузер был за поясом, следовательно, никакой непосредственной угрозы пока не имелось.
– Это что там за демонстрация? – начоперот кивнул в сторону ляпотцов и прочих.
– Уже уходят. Перепугались, сбежались сюда. Мы их в Дом-На-Набережной перенаправили. Там вроде пока тыл.
Вано кивнул:
– Тут напугаешься. Есть чего. А ты, Верка?
– С вами, – отрезала девушка.
– Угу, судя по твоей наметившейся чугунности, отговаривать тебя уже пытались. Потому повторяться не буду, – Вано поправил фуражку и в этом жесте промелькнула несвойственная начопероту растерянность. – Я пока вообще не пойму что происходит. Там ведь не опасно, но жуть-жуткая. Слушайте, пошли вместе зайдем? Я в женских истериках не знаток, но несчастная Танцовщица и вовсе заходиться. Ворона, глянь хоть ты, а?
Резное каменное крыльцо, тень под входом… Внутри Игорь бывал единственный раз – еще при жизни, довелось как-то заглянуть в посольство, все же музейное строение, «открытые» дни там бывают. Строили и оформляли особняк, конечно, с превеликим тщанием. Как в ту сказку заходишь «Новый город со дворцом, с теремами и садами, а сидит в нем князь Гвидон». Но в строфах сказки звучала легкость, а здесь камень, пусть и фигурный, замысловатые своды, ощущение тесноты парадного склепа. Субъективно, но именно так показалось. Хотя предыстории тогда не знал…
Сейчас и вовсе ничего сказочного здесь не осталось. Медицинские угнетающие запахи и… Голоса со всех сторон. Игорь понял, что и Ворона вертит головой, инстинктивно пытаясь увидеть говоривших. Понятно же что телесно их здесь нет…
Мелькали призрачные тени – спешили длинной чередой, то порывистой, то сплошной. Добротные чесучовые пиджаки, полувоенные и военные френчи, мелькнул пышный галстук-бант.
…– Критик-марксист – не литературный астроном, поясняющий неизбежные законы движения литературных светил от крупных до самых мельчайших. Он еще и боец, он еще и строитель…[20]20
А. В. Луначарский. «Критика и критики»
[Закрыть]
…– Исследование так называемой нижнепариентальной области на 16 полушариях…[21]21
С. А. Саркисов «Работы Института мозга. Под знаменем марксизма». Полная фраза «проводили исследование так называемой нижнепариентальной области на 16 полушариях, в том числе и мозга Маяковского».
[Закрыть]
… – Чтобы понять меня, вы должны совершенно отрешиться от всего неясного, вроде окультизма, спиритизма, темных философий, от всех авторитетов, кроме авторитета точной науки, т.е. математики, геометрии, механики, физики, химии, биологии и их приложений…[22]22
К. Циолковский «Монизм вселенной»
[Закрыть]
– Понимаете, сбилось тут все, – прорвался сквозь шепота живой и кажущийся нелепо громким голос начоперота. – Они, эти… товарищи всегда здесь чувствовались.
…– Ты шел путем не примиренья —
Люциферическим путем.
Рассейся, бледное виденье,
В круговороте бредовом![23]23
А. Белый «Маг. (Упорный маг, постигший цифры)»
[Закрыть]
– «Каждому из умерших выдающихся деятелей в области науки, искусства и общественной жизни в музее Пантеона отводится витрина, в которой помещается препарат мозга, гипсовый слепок мозга, гипсовая маска, портрет, биография и др. материалы».[24]24
В. М. Бехтерев Из переписки
[Закрыть]
Плыли стены, открывая новые кабинеты, людей в халатах, микроскопы, чудная машина макротом[25]25
Макротом – режущий инструмент для получения плоскопараллельных блоков ткани. (Грубо говоря, резак для мозга – из одного полушария получается 5–6 ровных брусков)
[Закрыть]… Стеллажи с крупными банками, в коих плавают частицы людей. Бледно-серый некрасивый орган, делавший их талантливыми и великими, иной раз гениальными. Это простые мозги иной раз пуля на клавиатуру разбрызгивает, а отборные умы в специальные банки ложатся. Этикетки на ценнейших экземплярах четкие, правильно выполненные… Коридор удлинялся, превращался в торжественный музейный зал, витрины иные – из благородного дерева, сосуды торжественнее, на бархате, с портретами, личными вещами и правительственными наградами бывшего владельца. Нет, этого не было, проекту не суждено воплотиться…
Коридоры удлинялись, неслись, пересекались все быстрее, открывая новые лабораторные приборы, медицинские механизмы, столы с полированными тазами и ваннами, опутанные щупальцами трубок, пахнуло едкой животной мочой, взвыли болью и отчаяньем сотни собачьих глоток. Те, что без тел, лишь разевали пасти, глядя со стендов, подпитанных шлангами и насосами. Обезьяны в клетках и на хирургических столах, люди, и снова собаки…
– То Институт крови, соседний корпус, сейчас все в узел стянулось. Шла на прорыв наука, да свои силы малость переоценила, – неловко объяснил Вано, стараясь отодвинуться от теней, проходящих сквозь стены. – А Всесоюзный Пантеон при ЦИК так вообще и не начали строить, одумались. Хотя доктора себя не жалели, сами на столы ложились.
– Оставь историю прогрессивной медицины, и так все понятно, не нам их судить, – холодно сказала Ворона. – Где твоя девочка? К ней мы шли или любоваться на этот хаос вивисекции?
