Текст книги "Че Гевара. Последний романтик революции"

Автор книги: Юрий Гавриков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

По уровню развития, а также по месту и роли в мировом хозяйстве страны Латинской Америки представляли, как и сейчас, своеобразную группу развивающихся стран. Освободившись от прямого колониального гнета еще в начале XIX в., многие из них прошли долгий путь капиталистической эволюции в условиях формальной политической самостоятельности. Доминирующим хозяйственным укладом в большинстве стран региона стало крупное капиталистическое производство, представленное предприятиями иностранных монополий, государственного сектора и частного национального капитала. Тем не менее, соотношение между производством промышленной продукции на душу населения в рассматриваемых странах и соответствующим показателем в развитых капиталистических странах (вместе взятых) в 1960 году составило около 19% [299]299
  Латинская Америка в цифрах. М., 1971, с. 77.


[Закрыть]. Эго объясняется, в частности, тем, что индустриализация в латиноамериканских странах носила ярко выраженный зависимый характер. Достижениями науки и техники в первую очередь пользовались те предприятия, в развитии которых прямо или косвенно был заинтересован иностранный капитал. Мощным рычагом давления на государства региона являлись кредиты и займы частных иностранных банков. В результате огромных размеров достигла государственная внешняя задолженность.

В ходе промышленного развития возросли различия между отдельными группами латиноамериканских стран. По уровню производственного потенциала среди них особо выделяются Бразилия, Аргентина и Мексика. Более низкую ступеньку занимали Венесуэла, Перу, Колумбия, Чили. К наименее развитым в экономическом отношении странам региона относятся Боливия, Парагвай, Эквадор, некоторые страны Центральной Америки и Карибского бассейна. В государствах первой группы стало налаживаться производство автомобилей, электротехники, радио– и телевизионной аппаратуры, нефтехимических товаров, тракторов, а в Бразилии – даже самолетов.

Основной преградой на пути развития сельскохозяйственного производства в странах Латинской Америки до сего времени служит отсталая система землевладения и землепользования, характеризующаяся высокой концентрацией средств производства в руках помещиков-латифундистов, малоземельем и нищетой больших масс сельского населения.

С острыми проблемами сталкивается Латинская Америка во внешней торговле: преобладание в экспорте сырьевых товаров при отставании цен на многие из них от быстрого роста цен на промышленные товары импорта.

В 60-х годах прошлого века резко возросла экспансия американского капитала в страны региона. Это обусловило обострение межимпериалистической борьбы за влияние в нем и придало антиамериканскую направленность борьбе его народов за свое экономическое освобождение (революции в Боливии 1952 г., Гватемале – 1954 г., на Кубе – 1959 г., в Никарагуа – 1980-е гг., приход к власти патриотически настроенных военных правительств в Перу и Панаме – 1968 г., народного правительства в Чили – 1970 г.).

Заметно отличались латиноамериканские страны от других стран «третьего мира» (особенно Африки) и по культурно-образовательному уровню. В большинстве столиц уже в те годы имелось по нескольку вузов, театров, симфонических оркестров, национальных музеев и библиотек. Выше был общий уровень грамотности. Но и здесь очевидна неблаговидная роль «северного партнера». Только в 1955—1970 гг. США переманили из Латинской Америки 75 тысяч специалистов высшей квалификации, на подготовку которых государства континента затратили около 3 млрд. долларов).

Что действительно «роднило» Латинскую Америку с африканскими и многими азиатскими странами – это огромные социальные контрасты и нищета трудящихся, особенно крестьянских масс. Для социальной структуры населения региона характерно постоянное увеличение доли так называемых маргинальных слоев – лиц неопределенных занятий, мелких ремесленников, уличных торговцев, домашней прислуги.

Менее 1/10 земельных собственников этих стран владеют почти 9/10 земельных угодий. Труженики деревни находятся в бедственном положении, там еще сохранялись различные формы внеэкономического принуждения и личной зависимости. Особенно нещадной эксплуатации подвергается коренное население. Индейцы испытывают на себе последствия политики насильственной ассимиляции и культурной дискриминации.

В рассматриваемый период почти половина населения не имела доходов для обеспечения минимально необходимого питания. Значительная часть – не располагала мало-мальски приемлемым жильем. ( Прим. авт.: Однажды, когда в беседе с Э. Геварой я стал вспоминать о своей работе на его родине – в Аргентине и сказал, что мне нравится танго «Мой дорогой Буэнос-Айрес», Че улыбнулся и сказал: «Ну, это потому, что ты не жил в «Вилья Мисериа». В переводе на русский – «Поселок нищеты». Я видел его: меня попросили отвезти туда приехавшие в Аргентину советские журналисты. На огромном пустыре в столичном пригороде стояли, налезая друг на друга... нет, не хижины, а какие-то шалаши, слепленные из картона, жестянок и старой фанеры. Между этими «сооружениями» протекал маленький ручеек, служивший водопроводом, туалетом и местом для игры детишек... И это в середине XX века, в одной из наиболее богатых тогда стран Латинской Америки! Вспоминаю я и о других поселениях. Это уже более похожие на лачуги избушки, разбросанные по склонам гор на «ничейной» земле. Их жителей никто не прогоняет кроме самой природы: очередной сель в сезон дождей сметает их вместе с хилым жилищем, накрывая толстым слоем камней и глины.)

Еще в начале этой книги мы рассказывали о тех настроениях, которые возникали у молодого Эрнесто Гевары, не раз видевшего подобные картины во время его путешествий по странам континента. Это они, картины нищеты, бесправия и страданий, глубоким эхом отзывались в сердце молодого медика. Это они стали «стартером» всех его последующих действий в жизни. Так что не будем лезть из кожи вон, как это иногда делали некоторые биографы Че, чтобы непременно увязать политическое поведение «героического партизана» с тем или иным теоретическим «измом». Гевара просто не мог себе позволить обеспеченную и комфортную жизнь латиноамериканского врача на фоне унижающей бедности простых тружеников. К сожалению, это не всегда доступно пониманию многих наших земляков.

Другое дело, что в своих политических воззрениях Гевара опирался на освободительные традиции Латинской Америки. Его душе и сердцу были весьма созвучны идеи Симона Боливара, Хосе Марти, Хосе Карлоса Мариатеги. Особенно в отношении проблем объединения латиноамериканских народов и их борьбы за национальную независимость. Первый из них мечтал еще на заре зарождения самостоятельных от Испании государств, что когда-нибудь они составят штаты единой и великой республики – Америки. Эрнесто Гевара тоже мечтал об этом. В указанном выше выступлении в ООН он говорил о причинах озабоченности Кубы проблемами Латинской Америки:

«Эта озабоченность базируется на связях, которые нас объединяют, языке, на котором говорим, нашей культуре и общем хозяине, которого мы имеем» [300]300
  Цит. по: Н. Gadea. Op. cit., p. 53.


[Закрыть].

Глубокое понимание проблем континента, сочувствие его народам отзывались признательностью латиноамериканцев разных социальных уровней и политической ориентации. Вот что писала далекая от левых воззрений колумбийская газета «Эль Паис»:

«Образ Че Гевары стал легендарным примером для дезориентированной молодежи нашего континента. Мы действительно не можем закрывать глаза на нашу горькую реальность. Голод, болезни, неграмотность – не лучшие предпосылки для достижения мира, в котором мы мечтаем жить» [301]301
  El Pais, Cali (Colombia), 1967, 12 oct.


[Закрыть].

Более индифферентным, пожалуй, было отношение к Геваре на его собственной родине – Аргентине (об этом тоже стоит сказать). Даже в рабочей среде, особенно в период партизанских действий на Кубе. Не последнюю роль в этом сыграло довольно скептическое отношение аргентинской компартии к повстанцам Фиделя Кастро. Однако Че стал кумиром среди университетской молодежи, которая увидела в Кубинской революции серьезную силу для антиимпериалистической борьбы.

Из-за более высокого уровня жизни в те годы в сравнении с другими странами региона аргентинцы были, пожалуй, менее политизированными, чем их соседи. Сам Че признавал, что Аргентина – это страна, где футболом больше интересуются, чем делами правительства, а исполнителя танго Карлоса Карделя (погиб в авиакатастрофе в 1932 г. – Ю.Г.) обожают больше любого, даже популярного президента.

Быть может, частично этим объяснялся и отказ Гевары (несмотря на огромное желание вновь побывать на родине) поехать на празднование 150-летия революции 1810 года. Ссылаясь на желание «закрыться и поработать несколько дней» над срочными документами, в разговоре с Фиделем он просил «избавить его от торжеств», хотя и посоветовал принять приглашение – направить на парад в Буэнос-Айресе взвод Повстанческой армии [302]302
  H. Gambini. Op. cit., p. 290.


[Закрыть]. ( Прим. авт.: Мои коллеги из совпосольства в Аргентине позднее рассказывали мне, какой фурор произвели на трибуны эти «барбудос», шедшие спокойным, почти без военной выправки, шагом. Среди других им улыбался и аплодировал стоявший рядом с президентом Фрондиси глава правительства СССР А.Н. Косыгин.)

Упомянутый Артуро Фрондиси был весьма противоречивой фигурой в аргентинской политике. На протяжении многих лет он выступал с националистических позиций, а в ходе предвыборной кампании пообещал провести ряд весьма демократических реформ. Но, придя в «Каса Росада» (в переводе – Розовый Дом, как называют аргентинцы президентский дворец, хотя и выкрашенный в последнее время в кирпичный цвет. – Ю.Г.)и ощущая недоверие к себе генералитета как к слишком «левому» политику, он резко поменял курс: стал способствовать проникновению в страну американского капитала, преследовать левые силы. Позднее он даже разорвет дипломатические отношения с Кубой.

А пока он, не без согласования с Вашингтоном, в самом начале конференции в Уругвае, о которой речь шла выше, приглашает Че Гевару посетить его в Буэнос-Айресе.

Дабы избежать огласки и боясь разгневать военную верхушку, Фрондиси обставляет приезд знаменитого земляка мерами повышенной секретности. Даже своему порученцу он не называет имени гостя, приказывая конфиденциально встретить на гражданском аэродроме «одно лицо, которое прилетит на президентской авиетке из Монтевидео», и препроводить его в загородную резиденцию президента «Оливос».

Гевара прилетел 18 августа. Он ехал в лимузине, сопровождаемый двумя машинами с охраной. 8 лет он не был в Буэнос-Айресе. Ему все интересно. Он даже спрашивает у шофера, как сыгран в воскресенье футбольный матч «Росарио» – «Сан-Лоренсо»...

Вот как вспоминал потом об этой встрече аргентинский президент в беседе с журналистом Уго Гамбини:

«В начале нашей беседы я подчеркнул важность тезиса конференции в Пунта-дель-Эсте о желательности невмешательства Кубы в Латинскую Америку с экспортом революции. Мой собеседник отметил, изложив свой взгляд на положение в странах региона, что и без вмешательства или влияния кубинцев революция на континенте неизбежна, так как закрыты пути для мирной эволюции. «Я не марксистский теоретик, – добавил он, – и имел возможность лишь отрывками знакомиться с марксизмом, но верю, что победа социализма – это не теоретический вопрос. Он решается на практике».

Гевара, продолжает Фрондиси, произвел на меня впечатление идеалиста, решительного и страстного, но глубоко ошибающегося в своем анализе латиноамериканской ситуации. Этот анализ не отвечал современному международному положению [303]303
  Ibid., p. 371.


[Закрыть].

Прощаясь, Эрнесто просит разрешить ему заехать по дороге на аэродром к больной старой тетке и получает разрешение президента при условии, что не задержится с вылетом. Появляется сеньора Фрондиси и спрашивает у гостя, что бы он хотел выпить перед отъездом.

Гевара: По правде говоря, сеньора, я с 7 часов утра, когда выпил чашечку матэ, ничего не имел во рту...

Супруга президента: Так Вам не легкий завтрак нужен, а что-нибудь посолиднее перед долгой дорогой. Как насчет бифштекса?

Гевара (смущенно): Но, сеньора...

Супруга: По-аргентински, с кровью?!

Гевара: Ну конечно, сеньора, с кровью!..

В тот момент, когда Че стал подниматься по трапу самолета, он услышал вблизи от себя щелчок затвора фотоаппарата. На следующий день столичная газета «Да Пренса» опубликовала его фотоснимок.

Для президента это стоило неприятных объяснений с высшим армейским командованием. Он убеждал генералов, что встречался с Геварой, чтобы выяснить пути возможного сближения Кубы и США, которое могло бы помешать исключению этой латиноамериканской страны из межамериканской системы. Но генералитет остался неудовлетворенным таким разъяснением. Тогда ловкий и опытный политик Фрондиси опубликовал в прессе следующее сообщение:

«Официальный представитель Кубы на сессии социального и экономического совета ОАГ в Пунта-дель-Эсте министр Доктор Э. Гевара обратился к руководству страны с просьбой выдать ему аргентинскую визу для посещения больной родственницы. После пребывания в течение нескольких часов в Буэнос-Айресе Гевара проследовал снова в Уругвай, а затем в Бразилию, куда он был приглашен с официальными визитами соответствующими президентами этих государств.

Президент Аргентины А. Фрондиси ограничился краткой беседой с кубинским министром, чтобы выяснить у него лично о его намерениях в отношении пребывания на территории страны» [304]304
  Ibidem.


[Закрыть].

В Уругвае Гевара действительно не только был принят президентом этой страны Аэдо, но и выступил, как мы рассказывали раньше, перед студентами университета в г. Монтевидео. Поспать ему удалось, сидя в кубинском самолете, пока тот ремонтировался на аэродроме. Из-за ремонта в Бразилию самолет прилетел лишь глубокой ночью, когда президент Жанио Куадрос, уже потеряв надежду дождаться кубинского гостя, отправился спать.

Но утром он очень тепло встретил в новой столице страны – г. Бразилиа – Эрнесто Гевару, имел с ним продолжительную беседу и даже наградил его высшим бразильским орденом «Крузейро ду Сул» (в переводе с португальского «Южный крест». – Ю.Г.).

Через некоторое время положение на континенте заметно изменилось и далеко не в пользу революционной Кубы. Президент Фрондиси был свергнут в результате военного переворота, а Куадрос подал в отставку, не выдержав давления реакционных сил. В начале 1962 года Куба была исключена из Организации американских государств. Правда, против ее исключения возражали Уругвай, Боливия, Чили и Мексика, но и они, кроме Мексики, не устояли перед давлением Вашингтона и разорвали дипотношения с Кубой.

В Латинской Америке основной задачей правящих кругов США стало любой ценой не допустить появления «второй Кубы».

Обоснованной ли была такая озабоченность Вашингтона? Предоставим возможность ответить на этот вопрос известному американскому ученому-латиноамериканисту Тэду Шульцу. В 1965 году он опубликовал свою книгу «Ветры революции. Латинская Америка сегодня и завтра». В ней он показал, что революционные течения на континенте пока не приняли угрожающего для США характера. Во многих случаях они развиваются более спокойно и скрыто, нежели это было на Кубе. Но какими бы ни были их формы, они представляют собой вызов позициям Соединенных Штатов в Латинской Америке.

Тем более, добавим мы, и революционная Куба в условиях агрессивной политики США против нее не желала оставаться посторонним наблюдателем политических процессов в Латинской Америке. Потеряв надежду на возможность мирного урегулирования отношений с «северной империей», кубинское руководство приходит к выводу, что только мощное антиимпериалистическое движение в «третьем мире» сможет обуздать агрессивные аппетиты американских монополий.

Отсюда явно просматривающаяся линия Кубы в ее внешней политике тех лет. Линия на солидарность всех развивающихся стран. И в первых рядах осуществления этой линии стоит Че Гевара. Он много выступает, призывая народы мира к солидарности с героическим Вьетнамом, выполняет ответственные и деликатные миссии в странах Азии и Африки, одновременно анализируя обстановку там и местные революционные возможности.

В частности, он едет в апреле 1965 года в Конго. (В начале 1964 года сторонники убитого за три года до этого президента П. Лумумбы подняли мятеж и долго удерживали в своих руках три провинции. По их просьбе в Конго были направлены кубинские военные специалисты.) Около семи месяцев Че проводит в Заире и Танзании. После этого он написал «Заметки о революционной борьбе в Конго». В них он указывает на то, что Африке еще предстоит много сделать для достижения «истинной революционной зрелости», в том числе развивать солидарность народов ее стран, работать над новыми формами борьбы [305]305
  Из неопубликованных материалов Комиссии при ЦК КП Кубы по увековечению памяти Эрнесто Че Гевары.


[Закрыть].

Важное место в выступлениях кубинских руководителей того времени занимает тема экономической слаборазвитости как важнейшей причины политической нестабильности в странах «третьего мира». В речи на 6-й конференции так называемой «группы 77 стран» Ф. Кастро говорил:

«Никогда страны «третьего мира» не сталкивались с таким количеством неблагоприятных факторов, которые отодвигают их на низшую ступень жалкого и неустойчивого существования. Никогда доступ к развитию не был настолько перекрыт несправедливым и изжившим себя международным экономическим порядком, господствующим в мире» [306]306
  Granma, 1987, 21 abr.


[Закрыть].

Для более доступного понимания народными массами термина «слаборазвитость» Гевара даже использовал метафору:

«Слаборазвитость, – говорил он, – это карлик с огромной головой и впалой грудью; при этом его слабые ноги и короткие руки не сопрягаются с остальными частями тела» [307]307
  Цит. по: Alvarez Tabio. Op. cit., p. 113.


[Закрыть].

Часто в этих и подобных им выступлениях просматривался еще один тезис, с помощью которого кубинские руководители полемизировали с теми, кто «первостепенное значение придавал борьбе за мир, отодвигая проблемы солидарности народов на второй план». В упомянутой выше речи на конференции «группы 77» Ф. Кастро отмечал:

«Является аксиомой, что без мира не будет и развития, но также верна и другая аксиома о том, что без развития для восьми десятых населения земли не будет мира» [308]308
  Granma, 1987, 21 abr.


[Закрыть].

В конце 1964 года Э. Гевара едет в Африку, где в феврале следующего года ему предстоит участвовать в совещании социалистических государств (и придерживающихся социалистической ориентации) в Алжире. До этого он встречается в конфиденциальном порядке с президентом Гвинеи Секу Туре, решительным сторонником войн за национальное освобождение. В прессу просочились сведения о том, что якобы оба государственных деятеля договорились обратиться к Москве с призывом усилить ее экономическую помощь и поддержку процессам деколонизации и достижения афро-азиатского единства.

Сомневаться в правдоподобности таких сведений особо не приходится, если познакомиться со следующим высказыванием Че на упомянутом совещании в Алжире:

«Не может быть социализма без такого изменения в сознании, которое бы привело к новому, братскому отношению к человечеству, как например в отношении всех народов мира, страдающих от империалистического гнета, а не к разглагольствованиям о взаимовыгодной торговле. Если дело ограничится последними, то можно будет утверждать, в известном смысле, что соцстраны – соучастники империалистической эксплуатации» [309]309
  Cuadernos de marcha, 1967, № 7, nov.


[Закрыть]. И как бы вторя своему соратнику Фиделю, Гевара добавляет: «От нас требуется плата за мир, но эта цена не должна превышать границы нашего достоинства» [310]310
  Ibidem.


[Закрыть].

Не страдая доктринерством, Че диалектически подходит и к вопросам экономического развития. Он заявляет, что «Куба может позволить себе путь экономического развития, отличный от других социалистических стран». При этом он указывает на такие благоприятные факторы, как небольшая территория, хорошие средства связи, соотношение сил в мире.

Не менее определенно выступил министр и на страницах теоретического органа КПК «Куба сосиалиста»:

«Если Куба не могла, будучи отсталой страной, индустриализоваться своими силами, значит, развитые социалистические страны должны незамедлительно помочь ей в этом всем своим технологическим потенциалом» [311]311
  Цит. пo: Cuba socialista, 1962, № 3.


[Закрыть].

Безусловно, столь прямые заявления не были благоприятно приняты в соцлагере и вряд ли были по душе кремлевским руководителям, особенно таким, как Суслов, зашоренным старыми догмами и представлениями. Именно здесь, на наш взгляд, нужно искать объяснение весьма прохладного отношения (естественно, скрытого) к Че Геваре со стороны ряда советских лидеров, а не только в разных подходах к революционной тактике, на что они обычно указывали.

В этих условиях Гевара, уже решивший для себя вопрос о предстоящей партизанской деятельности в одной из стран Латинской Америки, предпринимает из Африки секретную поездку в КНР (правда, Ф. Кастро был вынужден подтвердить журналистам сам факт поездки). Он просит у китайских представителей (по некоторым неподтвержденным данным, это был сам председатель Мао) помочь оружием для нового партизанского «очага». Но «китайские друзья» дают ему понять, что предпочитали бы видеть Гевару на Кубе для отстаивания там «китайских революционных позиций в борьбе с советским ревизионизмом».

Но нужно было совсем не знать Че, чтобы предлагать ему роль оппортуниста. Он заявляет, что не за этим пролетел столько километров. Что касается разного рода «ревизионистов», то они, если будет успех в освободительном движении, наверняка согласятся стать подлинными союзниками, а не покровителями [312]312
  H. Gambini. Op. cit., p. 434.


[Закрыть].

Длительные перелеты (да еще при резких сменах климата), огромное нервное напряжение – все вместе взятое резко обострило хроническую болезнь кубинского министра. Астма надолго уложила его в больничную койку. Но секреты многовековой китайской медицины поставили его на ноги. В Гавану он вернулся лишь в середине марта 1965 года.

Здесь, нам кажется, самое время поговорить об отношениях Кубы с социалистическими странами. Все они, в первую очередь Советский Союз, проявили «классовую солидарность» с Кубинской революцией, особенно после серьезных обострений между Кубой и США. Выше уже говорилось о закупках нашей страной кубинского сахара, о поставках ей нефти, а позднее – машин, автомобилей, оборудования, товаров широкого потребления, продовольствия. Решающим для судеб Кубы было направление на Остров сотен советских специалистов, а также поставки вооружения и военной техники.

Кубинские руководители, в том числе Че Гевара (может быть больше, чем другие, так как отвечал за экономику страны), высоко оценили это братское сотрудничество и помощь. 20 марта 1960 года, вскоре после подписания ряда соглашений с нашей страной, Гевара выступает по гаванскому телевидению с лекцией «Политический суверенитет и экономическая независимость». В ней он особо подчеркнул, что соглашения с Советским Союзом, в заключении которых ему «выпала честь» участвовать, направлены на укрепление экономической независимости, а значит, и суверенитета Кубы [313]313
  Цит. пo: Revolucion, 1960, 21 mar.


[Закрыть].

Команданте Гевара понимал и исключительную важность заявления советского правительства о том, что оно поддержит Кубу всеми возможными средствами в ее борьбе за свободу и независимость.

10 июля 1960 года, выступая на всенародном митинге в Гаване, Че заявил:

«Пусть остерегаются эти креатуры Пентагона и американских монополий, безнаказанно творившие свои преступления на землях Латинской Америки. Им есть над чем подумать. Куба – это уже не затерявшийся в океане одинокий остров, защищаемый голыми руками ее сыновей и благородными порывами всех обездоленных мира. Сегодня Куба – это славный остров в центре Карибского моря, который находится под защитой ракет самой могущественной державы в истории!» [314]314
  Цит. пo: Ibid, 1960, 11 jul.


[Закрыть].

И в последующие годы Гевара всегда будет отмечать этот фактор. Например, в речи в Москве в Колонном зале Дома союзов 11 декабря 1960 года он говорит:

«Мы учились и приобретали опыт в ходе революции, становясь истинными революционерами... Мы поняли, что в условиях Кубы не было другого пути, как путь вооруженного восстания народа против вооруженного гнета марионеток янки. Взяв в руки оружие и объединившись с крестьянами, мы вступили в борьбу против армии, которая представляла олигархию – сообщника США, и мы разбили ее. Наше знамя могут взять на вооружение остальные народы Латинской Америки, находящиеся в условиях, аналогичных нашим...

В настоящее время мы находимся в таком положении, когда, с одной стороны, нашему острову постоянно угрожают суда, базы и морская пехота империализма, и с другой стороны – мы имеем бесценную поддержку Советского Союза, который, являясь для нас защитной броней, оберегает нашу целостность и наш суверенитет.

К сожалению, Куба является одной из горячих точек планеты. Нет у нас стремления, как у империалистов, играть с огнем. Мы знаем, какие последствия будет иметь конфликт, если он вспыхнет на нашем побережье, и всеми силами стремимся предотвратить его...» [315]315
  Известия, 1960, 12 дек.


[Закрыть]( Прим. авт.: И вновь, подчеркивая вынужденность применения оружия в кубинских условиях, Гевара отмечает, что кубинцы не хотят подвергать риску своих союзников, злоупотреблять советской военной помощью.)

Благоприятное впечатление произвели на кубинских лидеров проведение в феврале 1960 года в Гаване большой советской выставки и приезд на Кубу первого заместителя Хрущева А.И. Микояна. Высокому представителю СССР был оказан подчеркнуто дружеский прием. Фидель Кастро не только встречал его в аэропорту, но лично сопровождал во время поездки по острову. Э. Гевара принимал самое деятельное Участие в переговорах с А.И. Микояном, неоднократно встречался с ним, пригласил в гости к себе домой, познакомил с женой и детьми. ( Прим. авт.: От сына Анастаса Ивановича, Серго, сопровождавшего отца в этой поездке, я знаю, что между обоими руководителями установился контакт дружбы и взаимной симпатии. Старому партийцу импонировали прямолинейность и твердость кубинского лидера в отстаивании своих убеждений. Во многом Че соглашался с ним, во многом придерживался противоположного мнения. Микоян даже сказал ему в шутку, что он соответствует своему имени Че, что значит по-армянски «нет», на что Гевара весело рассмеялся.

Микоян ощущал большую, почти отцовскую симпатию к молодым кубинским лидерам. О своих впечатлениях о них и о первом своем визите на Кубу он рассказывал нам, группе советских дипломатов, во время своего второго приезда на Остров в 1962 году, сразу после Карибского кризиса. К сожалению, я не сделал тогда записи этого рассказа. Но позднее в Москве я прочитал в одноименном журнале очерк о первом визите Анастаса Ивановича на Кубу его сына журналиста Серго, написанного «в ключе» воспоминаний его отца. Поэтому я счел возможным привести здесь выдержки из этого очерка).

Вот что писал Серго Микоян [316]316
  Москва, 1960, № 5.


[Закрыть]:

«Фиделя Кастро я увидел впервые из окна самолета ИЛ-18, подрулившего к зданию Гаванского аэропорта. Когда он появился и пошел большими шагами к самолету, народ вокруг него зашумел, заволновался. Через стекла кабины было слышно только одно слово: «Фидель». В дальнейшем это имя... носилось в воздухе везде, где мы оказывались среди народа.

Фиделя Кастро легко было выделить из толпы, хотя одет он точно так же, как и все солдаты и офицеры, в простую защитную форму. Человек большого роста, атлетического телосложения, он напомнил мне Петра Первого. Борода делает Фиделя старше его тридцати трех лет. Решительные движения, прямой взгляд дают какую-то внешнюю характеристику его качествам вождя.

Но подлинные черты руководителя новой Кубы мы увидели несколько позже – когда он показывал А.И. Микояну жилой район, создаваемый на восточной окраине Гаваны для рабочих, и с гордостью рассказывал, как легко будет рабочему приобрести здесь простую и удобную квартиру; когда он повез нас на пляж, сооруженный для рабочих на берегу Карибского моря близ Гаваны; когда знакомил нас с кооперативными постройками и объяснял условия жизни и труда крестьян в новой Кубе; наконец, когда в Сантьяго-де-Куба он привез нас к историческим казармам, атакованным 26 июля 1953 года и превращенным в школу...

Какому-нибудь иностранному наблюдателю громадная популярность Фиделя, энтузиазм, с каким встречает его народ, покажутся на первый взгляд несколько странными. Быть может, он объяснит это чрезмерной экспансивностью латиноамериканцев. Но перелетая с Кастро через всю Кубу, видя его среди солдат революционной армии, рабочих и крестьян, где все, даже дети, называют своего премьер-министра ласково и просто – Фидель, начинаешь понимать, в чем его сила как вождя. В самой тесной связи с народом, в понимании интересов рядовых людей, во внимании к этим интересам, в простых человеческих отношениях со всеми, без различия положения, наконец, в смелости и решительности, с которыми Кастро подходит к многообразным проблемам, возникающим перед новым правительством.

На его железном организме совершенно не отражается то, что он спит по пять часов в сутки – все остальное время отдает работе. Видимо, это удел всех революционеров, создающих новое общество...

Отец Фиделя Кастро был довольно крупным помещиком. Когда два его младших сына – Фидель и Рауль связали свою судьбу с революцией, он был этим очень недоволен и сделал своим преемником старшего сына.

– Отец совсем махнул на нас рукой, как на людей, из которых не выйдет ничего путного, – говорил Рауль Кастро А.И. Микояну, – точь-в-точь как ваш отец. (До этого Анастас Иванович рассказал ему о своей молодости, когда он бросил учебу, посвятив себя революции.)

Фиделю и Раулю, которые после батистовской тюрьмы жили в изгнании в Мексике, отец посылал нечто вроде стипендии, не зная, конечно, что на эти деньги сыновья не столько учатся, сколько готовятся к возвращению на родину с оружием в руках.

В это трудное время изгнания от Фиделя из-за его преданности революции отвернулась жена. Беспокойной судьбе подруги революционера она предпочла хорошо обеспеченное существование с дипломатом, занимавшим во времена Батисты высокие посты. В момент краха диктаторского режима этот дипломат был представителем Кубы в ООН...

Фидель забрал своего одиннадцатилетнего сына, и ныне маленький Фидель (речь идет о 1960 годе. – Ю.Г.) живет с отцом в Гаване.

После освобождения страны (когда старика Кастро уже не было в живых) младшие братья отделили от фамильных земельных владений свою долю и передали ее государству. Одним из первых помещиков, на которых правительство распространило аграрную реформу, был старший брат Кастро...

Виднейшую роль в новом руководстве играет Эрнесто Че Гевара. Один из героев революционной войны, он занимает ныне ключевой пост председателя Национального банка. Этот «банкир»... продолжает ходить в военной форме и с неизменным «кольтом» на боку. Гевара тоже совсем молодой человек, невысокого роста и далеко не атлетического сложения. Но, взглянув на его лицо, вы нескоро отведете взгляд. Оно удивительно красиво. Особенное впечатление производят глаза – глубокие, иногда немного трагические, иногда заразительно веселые. Мы бывали с Геварой в самой различной обстановке – от профсоюзного конгресса, где он выступал с речью, до рыбной ловли в Лагуне дель Тесоро, куда Гевара прибыл вместе с женой, скромной и обаятельной школьной учительницей.