Текст книги "Алехин"

Автор книги: Юрий Шабуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

«…В сознании каждого мастера развертывается скрытая драма в процессе шахматной борьбы, которой нет примера ни в каком другом искусстве, которая характеризуется постоянным столкновением между творческой идеей, стремящейся к бесконечному, и стремлением противника к опровержению ее…»

Прочитав эти искренние строки, глубоко прочувствованные, выстраданные Алехиным, вероятно, многие читатели книги будут с еще большим пониманием и уважением относиться к великолепным достижениям гениального русского шахматиста, а также и к творчеству всех, посвятивших свою жизнь шахматному искусству.

Осенью возобновились переговоры о матче на первенство мира. 8 октября Капабланка прислал Алехину официальный вызов, но тут же 12 октября получил ответ, что его опередил Боголюбов, чей вызов был принят 28 августа, и матч с ним состоится в будущем году. К этому периоду Боголюбов имел уже значительные успехи – первые призы в международных турнирах в Москве в 1925 году, в Берлине в 1926 году, в Гамбурге в 1927 году, в Киссингене и Берлине в 1928 году, ряд призовых мест в других состязаниях, выиграл в 1928 году один, а затем и второй матч у Эйве, хотя и с перевесом в одно очко. Готовясь отстаивать свое звание в матче с тем или иным возможным претендентом, Алехин внимательно следил за выступлениями Боголюбова и Капабланки, анализировал их партии и по просьбе представителей прессы высказывал свое мнение. В его ответах содержалось много интересного и поучительного. Так, в интервью французской газете, перепечатанном тут же в английском журнале «Бритиш чесс мэгэзин», Алехин, в частности, говорил о значении в шахматах психологии:

«В шахматах фактором исключительной важности является психология. Своим успехом в матче с Капабланкой я обязан прежде всего своему превосходству в смысле психологии. Капабланка же играл, полагаясь почти исключительно на свое богатое интуитивное дарование. Вообще, до начала игры надо хорошо знать своего противника: тогда партия становится вопросом нервов, индивидуальности и самолюбия – последнее для результатов борьбы играет чрезвычайно большую роль…»

РАВНЫХ НЕТ

Шахматный мир ждал выступлений нового чемпиона в состязаниях. И они вскоре последовали, одно за другим. Это был каскад блестящих побед с вдохновенной игрой, несравнимой с уровнем игры любых других шахматистов. В период 1929–1934 годов Александр Алехин достиг подлинного сверхкласса как но содержанию партий, так и по спортивным успехам.

Начало длинной серии выступлений чемпиона было положено летом 1929 года на небольшом турнире в американском городе Бредли-Бич. Там Алехин из 9 партий выиграл 8 и сделал одну ничью. Второй приз получил Л. Штейнер, отставший на полтора очка, за ним были американские мастера.

После окончания турнира Алехин выступил с сеансами одновременной игры в Нью-Йорке, Чикаго, Цинциннати и Милуоки, посетил киностудию в Голливуде. Там обратили внимание на актерские способности чемпиона мира и предложили ему сняться в кинофильме «Преступление черного офицера» по одноименному роману популярного тогда американского писателя Ван-Дайна. Алехину предстояло сыграть роль шахматного маэстро, говорящего с акцентом. Он дал согласие, но по каким-то причинам эта договоренность не была реализована. Пребывание Алехина в Голливуде запечатлено на фотоснимке, где он изображен вместе с актрисой Рене Адерэ и режиссером Фредом Ниблсом. Снимок напечатан в газете «Иллюстрированная Россия» 10 августа 1929 года.

Накануне перелета из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, который в то время занимал три с половиной часа, Алехину кто-то предложил дать сеанс одновременной игры с самолета. Чемпион согласился. Находясь в небе, он играл по радио одновременно с семью противниками, из которых часть была в Лос-Анджелесе, а часть – в Сан-Франциско.

Из США Алехин совершил гастрольную поездку по городам Мексики, после чего вернулся в Европу.

А осенью в различных городах Голландии и Германии Александр Алехин отстаивал свой титул в матче с Ефимом Боголюбовым. Победителем становился набравший 15½ очков из 30 партий при наличии не менее шести побед.

В канун матча в печати высказывалось мнение, что в отличие от битвы между Алехиным и Капабланкой, где столкнулись творческие антиподы, на этот раз предстоит поединок шахматистов, вышедших из одной и той же школы.

В чем-то этот взгляд был верен. И все же между Алехиным и Боголюбовым имелись и существенные различия, которые вовсе не исключаются принадлежностью к общему направлению в шахматном искусстве. Их характеристику дал сам Алехин. Это – одно из его важнейших изложений своего шахматного кредо.

«Я согласен, – высказывался Алехин, – что в понимании существа шахматной игры у нас имеется известное сходство, но мы резко по-разному смотрим как на жизнь, так и на принципы борьбы. Насколько я мог заметить, Боголюбов в своем безграничном оптимизме всегда надеется почерпнуть новые силы для своих творческих замыслов в богатых данных своего природного таланта. Он рассматривает противника как превосходное экспериментальное поле для применения своего искусства и никогда не пытается изучить своего противника. Ончасто надеется на чудо там, где необходимо точное знание. А это может привести к неожиданным провалам, которые могут подорвать уверенность в самом себе. Для Боголюбова же такая уверенность необходима превыше всего. Основной целью борьбы он считает свое личное удовлетворение. Мое же понимание борьбы всегда было противоположным. Я считаю необходимым для успеха три фактора: во-первых, понимание своей силы и своей слабости; во-вторых, точное разумение силы и слабости противника; в-третьих, более высокая цель, чем минутное удовлетворение. Эту цель я вижу в научных и художественных достижениях, которые ставят шахматную игру в ряд других искусств».

Ход матча показал полное превосходство Алехина во всех трех компонентах.

Матч начался 6 сентября в Висбадене, а закончился 12 ноября там же досрочной победой чемпиона мира в 25-й партии. Алехин выиграл 11 партий, Боголюбов – 5 при 9 ничьих. Несмотря на значительный итоговый перевес чемпиона мира, матч проходил крайне остро и носил совершенно иной характер, нежели матч с Капабланкой. Партии матча с Боголюбовым в основном представляли собой бурные комбинационные схватки высокого спортивного накала, где Алехин в области тактическо-комбинационной игры показал такое же мастерство, какое он продемонстрировал в области позиционного маневрирования против Капабланки.

В стартовой партии состязания Алехин вновь одержал победу, но после 6-й партии Боголюбову удалось сравнять счет – у каждого участника оказалось по 2 выигрыша и 2 проигрыша. Это вынудило Алехина усилить натиск на упорно сопротивляющегося соперника. Из последующих шести партий он в четырех добился победы и 12 октября в Берлине после доигрывания 12-й партии достиг не только преимущества в 4 очка, но, главное, уже выполнил одно из основных условий для выявления победителя матча – выиграл шесть партий.

Возможно, после этого Алехин как-то внутренне расслабился, посчитал свою задачу решенной, полагал, что борьба за большинство очков в матче не потребует от него значительных усилий. Но так или иначе, весы снова пришли в движение – Боголюбов выиграл подряд две партии – 13-ю и 14-ю – и опять сократил разрыв.

И вновь Алехину пришлось в маневренной борьбе искать преимущества над противником, который, по мнению Рети, обладал, как и чемпион мира «способностью построения практической партии». Не исключено, что в тот момент вспоминался и чрезвычайно интересный отзыв самого Боголюбова о своей игре:

«Я стремлюсь к углублению, к совершенствованию игры в ее целом. В течение всей партии я стараюсь вложить в каждый ход возможно больше содержания, связать его с возможно большим количеством целей, логически вытекающих из данного положения, и, поскольку каждым ходом учитываются по возможности все самые скрытые особенности всякой позиции, вся игра становится более интенсивной».

Усилия Алехина дали плоды – он также выиграл подряд две партии —16-ю, 17-ю, но и тут Боголюбов все еще пытался изменить течение состязания. Ему удалось пресечь острые осложнения, предложенные Алехиным в 18-й партии, и перевести ее в более спокойное позиционное русло. Предпринятый затем энергичный пешечный штурм взорвал позицию черных, и Алехин вынужден был сдаться.

Но это поражение лишь как-то подстегнуло Алехина, и он победил еще в трех партиях: 19-й, 21-й и 22-й. После 25 партий матч был закончен, ибо чемпион мира отстоял свой титул, выполнив все условия: набрал 15'/2 очков и выиграл 11 (!) вместо шести партий.

По окончании матча корреспондент дюссельдорфской газеты спросил Боголюбова:

– Есть ли у Алехина опасные соперники?

– Нет! – ответил тот. – Сейчас ни у кого нет шансов выиграть матч у Алехина.

– А Нимцович, Капабланка?

– У Нимцовича – никаких, что касается Капабланки, то я не советовал бы ему играть матч-реванш, ибо после этой новой схватки его ореол совершенно померкнет…

– По вашему мнению, Алехин может спокойно почивать на лаврах?

– Почивать на лаврах пытался Капабланка. Алехин будет побеждать всех, с кем встретится. И я в течение четырех-пяти лет с удовлетворением буду наблюдать за его победами. Но тогда мы вновь встретимся. Я не согласен признать себя окончательно побежденным после первого поражения.

Победа Алехина в матче с Боголюбовым упрочила его положение в глазах мировой общественности. Чемпион убедительно доказал, что равных ему ни по таланту, ни по силе игры нет.

Обсуждая итоги матча, в прессе подчеркивалось, что борьбу за первенство мира вели между собой русские шахматисты, соотечественники, представители одной школы, выступавшие, однако, по иронии судьбы, за разные страны. Алехин представлял Францию, а Боголюбов – Германию. Привели их туда разные обстоятельства, но от политики эти великие шахматисты стояли далеко и Родине своей дурного не желали. Тем не менее, как мы знаем, и Алехин, и Боголюбов были объявлены руководителями Всесоюзной шахматной секции «антиобщественными», «политически чуждыми и враждебными элементами», врагами СССР. После завершения матча в советской шахматной печати Алехина и Боголюбова подвергли новой яростной, беспощадной травле и даже закрыли московский журнал «Шахматы», издаваемый Н. И. Грековым с 1922 года. Вина журнала была велика – в нем сотрудничал Алехин, приводилась объективная информация о международной шахматной жизни и крайне мало печаталось идеологических статей.

Свой отдых от участия в бесконечных трудных состязаниях Алехин нередко совмещал с присутствием на турнирах в роли журналиста. Об одном таком случае поведал Сало Флор:

«В 1929 году на крупном турнире в Карловых Варах гроссмейстер Нимцович познакомил меня с Алехиным – уже чемпионом мира. Он был в расцвете сил, его глаза сияли от счастья и радости. Алехин приезжал в Карловы Вары в качестве корреспондента. Чемпион был в центре внимания.

Вечером участники обычно собирались в кафе и показывали партии. На меня тогда произвели сильнейшее впечатление страсть, с которой Алехин вникал в каждую партию (даже чужую), и его радость, когда ему даже в анализе удавалось сделать красивый ход, комбинацию. Я был поражен и тем, что он, первый шахматист мира, считается с мнением вокруг сидящих простых смертных. Я чуть не упал в обморок, когда он вдруг спросил меня, новичка:

– Вы согласны с моим мнением?

В турнирном зале, на улицах курортники со всего света охотились за автографом чемпиона мира. Многие просили у Алехина не одну подпись, а 30–40 на открытках с видами Карловых Вар для своих знакомых.

Алехин терпел несколько дней, а затем объявил: «Больше никаких автографов!» Появился один весьма настойчивый американец. Алехин отказал ему. Тогда американец обратился в судейскую коллегию с заявлением, что он согласен уплатить 1000 крон за один автограф Алехина. Это заявление передали чемпиону мира.

– Ладно, подпишу, – сказал Алехин.

Деньги Алехин отдал турнирному комитету с предложением премировать ими того участника, который на следующий день первым выиграет партию. От участников это решение скрывалось. На другой день Тартаковер быстро победил Боголюбова. Велико было удивление Тартаковера, когда ему тут же, так сказать, не отходя от кассы, главный судья турнира вручил конверт с 1000 кронами! «Это приз Алехина». Любопытно, что победа Тартаковера (примерно в 12-м туре) была вообще первой его победой в турнире!»

В начале 1930 года, с 16 января по 5 февраля, на итальянском курорте Сан-Ремо состоялся интересный и очень сильный по составу участников турнир. Выступая в нем, Алехин сделал только две ничьи из 15 партий, выиграв все остальные. Его результат превзошел в процентном отношении рекорды Эм. Ласкера, показанные им на рубеже XIX и XX веков в Лондоне и Париже. Второй приз в Сан-Ремо получил Нимцович, отставший от Алехина на 3½ очка! Третьим был Рубинштейн – 10 очков, четвертым – Боголюбов – 9½ и т. д.

Рекордным оказалось выступление Александра Алехина и на Третьей Всемирной шахматной Олимпиаде, проведенной с 13 по 27 июля 1930 года в Гамбурге. Он возглавлял команду Франции, и каждая его партия становилась событием, привлекала внимание участников и зрителей. Девять партий с разными соперниками сыграл чемпион мира, и все девять встреч закончились его победой.

В апреле 1931 года в русской газете «Последние Новости», выходившей в Париже, появился анонс мастера Евгения Зноско-Боровского, ведущего там шахматный отдел: «Я счастлив возможности оповестить читателей нашей газеты о том, что с завтрашнего дня чемпион мира А. А. Алехин начнет свое регулярное сотрудничество в «Последних Новостях». И я горд той гордостью, которую испытывала, вероятно, администрация Русской Оперы, когда ей удалось привлечь к своим спектаклям Ф. И. Шаляпина».

С того времени Алехин довольно часто выступал в этой газете со статьями и комментариями к наиболее интересным партиям.

Удивительный рекорд был достигнут Алехиным в двухкруговом турнире на югославском курорте Бледе, проходившем с 23 августа по 28 сентября 1931 года. Он завоевал там первый приз, набрав 20½ очков из 26 с отрывом от второго призера Боголюбова на 5½ очков! Такого прежде никогда не бывало на международных состязаниях. Чемпион мира вновь не имел поражений, хотя зачастую играл в остром гамбитном стиле. Третий приз получил Нимцович, имевший 14 очков, а четвертый – седьмой призы разделили с 13½ очками Видмар, Каждан, Флор, Штольц.

Сенсацией турнира стал молниеносный разгром Нимцовича Алехиным, эффектно пожертвовавшим в дебюте две пешки. Нимцович был в изумлении; он принял жертву, а потом, отойдя от доски и покачивая головой, несколько раз повторил: «Он обращается с нами, как с желторотыми птенчиками». Позднейший анализ, однако, показал, что жертва Алехина была полностью оправдана.

По отзывам современников, Александр Алехин всегда доброжелательно относился к коллегам, не отказывал им в совете и материальной помощи.

Так, например, гроссмейстер Андрэ Лилиенталь в книге «Жизнь шахматам» писал: «У меня об Алехине впечатления самые наилучшие. Я у него часто бывал дома. Он устраивал своеобразные шахматные приемы. Независимо от того, какой шахматный ранг носил его гость, он охотно делился с ним дебютными анализами, исследовал различные позиции. Однажды в «Пале-Рояль» должен был быть интересный блиц-турнир. Я очень хотел играть, но по-прежнему мешали хронические финансовые затруднения. Узнав об этом, Алехин сделал за меня взнос. Конечно, на деньги чемпиона мира я чувствовал себя обязанным играть хорошо. Мне это удалось, и я занял первое место. Когда, получив приз, я хотел вернуть Алехину долг, он ответил: «Это успеется. Вернете, когда станете мастером».

О многом говорит отзыв австрийского гроссмейстера Эрнста Грюнфельда: «В личном отношении Алехин был очень симпатичным человеком, он пользовался всеобщей любовью, всегда был готов дать совет своим товарищам, не скупясь, делился своими знаниями и опытом. О нем не всегда писали только хорошее, но факт, что Алехин был отзывчивой, чуткой натурой».

Но настоящих друзей у Алехина в эмиграции все-таки не было. Возможно, потому что он имел довольно замкнутый характер, а, может, еще и потому, что был непримирим за шахматной доской. Когда он играл в турнире, дружественные отношения отступали на задний план и не смягчали жестких устремлений к победе.

«Непоколебимое внимание должно абсолютно изолировать игрока от внешнего мира», – говорил он о поведении шахматиста во время серьезной партии, и сам следовал этой установке. Несмотря на разницу в классе, Алехин не позволял себе ни на один момент расслабиться. Это свойство не только неутомимого бойца, но в еще большей степени подлинного художника всегда присутствовало в его партиях.

«…Игра с Алехиным требовала беспрерывного напряжения, – писал Г. Левенфиш. – Малейшее ослабление внимания – и Алехин поражал вас очередным тактическим ударом. Богатство его фантазии было поистине неисчерпаемым».

Вспомним крылатую фразу Алехина: «Комбинация – душа шахматной партии». Стратегия для него только подготовка к осуществлению комбинации. Но с возрастом дарование Алехина возмужало, уравновесилось. В период Сан-Ремо (1930) и Бледа (1931) он был уже полноценным стратегом, но фантазия его была по-прежнему неисчерпаемой.

Алехин в совершенстве владел искусством запутывания противника. На вопрос: «Как вам удается так быстро разделываться со своими противниками?» он с полным правом отвечал: «Я на каждом ходу заставляю их мыслить самостоятельно!»

Но здесь важно подчеркнуть, что Алехин при этом не нарушал требований позиции, и в этом было его принципиальное отличие от Ласкера.

Великолепные, рекордные победы Александра Алехина на турнирах в Сан-Ремо и Бледе, на Олимпиаде в Гамбурге, не говоря уже о его первых призах в менее крупных состязаниях 1929–1931 годов, произвели огромное впечатление на общественное мнение. Триумфальное шествие первого русского чемпиона мира, его искрометные, эффектные комбинации, ошеломлявшие быстротой атаки, а также глубокие, тонкие маневры, стоявшие порой на грани с этюдами, приводили в восхищение.

«…Игра Алехина пронизана солнцем, – очарованно писал С. Тартаковер. – Кипучий и стремительный, он более какого-либо другого маэстро олицетворяет собой пышный расцвет XX шахматного века, причем главной особенностью его игры является неисчерпаемость его шахматной фантазии, позволяющая ему вести партии под постоянным напряжением в 1000 вольт!!!

…По-видимому, тайна искусства Алехина заключается в невероятной жизненной силе, наполняющей все его существо. Какова его игра, таков и он сам – белокурый и рослый, широкоплечий и серьезный. «Я побеждаю, следовательно, я существую» – так лучше всего можно было бы охарактеризовать шахматную философию Алехина…»

Под знаком превосходства Александра Алехина прошли и турниры 1932 года. В Лондоне, с 1 по 15 февраля, он завоевал первый приз, набрав 9 очков из 11 и вновь не потерпев ни одного поражения. Второй приз получил выдвинувшийся в то время Сало Флор – 8 очков, а третий-четвертый призы с 7½ очками разделили другие подававшие надежды молодые мастера Исаак Кэжден и Малик Султан-Хан.

В июле Алехин в Берне снова стал победителем турнира, имея 12½ очков из 15 и проиграв лишь одну партию – Боголюбову. Второй и третий призы с 11½ очками разделили Флор и Эйве.

Примечательно, что, активно участвуя в турнирах, Алехин находил время и для массовых мероприятий, направленных на популяризацию шахмат. Он охотно выступал с сеансами одновременной игры и даже играл заочно. Популярность Алехина была столь велика, что в 1931 году; когда он выступал с сеансами одновременной игры в столице Исландии Рейкьявике, национальный парламент был распущен на каникулы: депутаты хотели быть участниками или хотя бы свидетелями выступлений чемпиона мира. Возвращаясь из Исландии, чемпион мира играл по радио с борта корабля две партии с шахматным клубом Рейкьявика. После двенадцати ходов, сделанных во время плавания, игра была продолжена по переписке. Белыми Алехин сделал ничью, а черными выиграл на 52-м ходу с интересной, далеко рассчитанной жертвой фигуры.

Он считал, что «игра по переписке и за доской дополняют друг друга». По предложению Алехина в 1936 году Международная федерация игры по переписке приняла решение об организации первого чемпионата мира по почте. Он состоялся после Второй мировой войны. С тех пор эти соревнования проводятся регулярно.

Внушительная серия победных выступлений Алехина в европейских турнирах прервалась осенью 1932 года, когда он приступил к осуществлению заманчивой идеи кругосветного путешествия. Маршрут был продуман, и путь по нему занял шесть месяцев – с 10 декабря 1932 года по 20 мая 1933 года. Алехин вновь пересек Атлантический океан и в Сан-Франциско начал гастрольные выступления по Америке. А затем была сплошная экзотика – он посетил Гонолулу (Гавайские острова), Кобе (Япония), Гонконг, Манилу, Сингапур, Суматру, Яву, Новую Зеландию, Цейлон, Александрию, Иерусалим, Геную, откуда, наконец, вернулся в Париж. Впечатляющую гастроль совершил чемпион мира, хотя ему и не удалось полностью выполнить намеченную программу. Алехин не выдержал тропического климата Индонезии и был вынужден прекратить кругосветку.

Путешествие Алехина явилось большим событием и внесло эффективный вклад в популяризацию шахмат, особенно в отдаленных регионах.

В США и Мексике он провел 42 сеанса одновременной игры на 1063 досках. 946 партий выиграл, 41 проиграл и 76 закончил вничью. В число этих выступлений вошел необычный сеанс Алехина в Нью-Йорке на 50 досках, за каждой из которых сидело по четыре шахматиста, совместно обдумывавших ответные ходы. Это, безусловно, осложняло задачу сеансера, и тем не менее Алехин 30 партий выиграл и 14 завершил ничьей.

В Нидерландской Индии состоялось 13 сеансов на 416 досках. Там его победой окончилось 384 партии, в 9 он признал свое поражение, а 23 пришли к ничейному исходу. А непосредственно во время кругосветного путешествия Алехин сыграл 1320 партий – в том числе 139 консультационных – и добился невероятно высокого процента выигранных очков: 91, 52! Этот показатель сложился из 1161 выигрыша, 65 проигрышей и 94 ничьих. Видимо, уровень игры местных любителей шахмат был все-таки ниже, чем в Европе и Америке.

Во время кругосветного путешествия Алехин проявлял большой интерес к различным достопримечательностям, обычаям, национальным играм стран и народов. В Японии он познакомился с японскими шахматами: «Я принялся за их изучение и продолжал его всю дорогу, присоединив к ним китайские. Я вывез с собой целую библиотеку, посвященную шахматам».

Завершив длительное и утомительное путешествие, Алехин совсем недолго находился в Париже. Интересы французской команды позвали его в дорогу, через пролив Ла-Манш, в английский курортный городок Фолкстон. Там с 12 по 23 июня 1933 года проводилась Пятая Всемирная шахматная Олимпиада.

Очевидцы говорили, что по внешнему виду Алехина было заметно, что чемпион устал. Во втором туре он потерпел поражение в партии с Тартаковером. Перелом в игре Алехина наступил после встречи с Султан-Ханом в пятом туре. Этот поединок длился в общей сложности около 11 часов и закончился победой чемпиона на 108-м ходу. Последующие партии Алехин играл легко и уверенно.

А через месяц чемпион был уже в Чикаго на Всемирной выставке «Век прогресса». Там 25 июля 1933 года Алехин выступил с грандиозным сеансом одновременной игры вслепую на 32 досках и тем самым установил новый мировой рекорд в этом виде шахматного творчества, превзойдя свое собственное достижение 1925 года.

Из числа одержанных Алехиным побед в 1934 году выделим два наиболее важных состязания.

Первое – это повторный матч на первенство мира между Алехиным и Боголюбовым. Претендент остался верен своим намерениям, высказанным пять лет назад, и вновь вступил в борьбу за желанный титул. Матч проводился в двенадцати городах Германии с 1 апреля по 14 июня 1934 года на тех же условиях, что и предыдущий.

Но на этот раз Алехин, выиграв 2-ю партию, уверенно наращивал свой перевес и не позволил сопернику приблизиться по количеству одержанных побед. Только неожиданные осечки чемпиона на самом финише чуть отсрочили развязку напряженного поединка.

Александр Алехин отстоял почетное звание чемпиона мира и выиграл матч со счетом 15½: 10½ при 8 победах и 3 поражениях.

Вторым значительным состязанием 1934 года в биографии Алехина стал крупный турнир в Цюрихе, проходивший с 14 по 28 июля. Находясь в хорошей спортивной форме, чемпион играл, как всегда, активно, изобретательно. Он красиво, с жертвой ферзя, завершил атаку в партии с Эмануилом Ласкером, одержав победу на 26-м ходу.

Работая в 1985 году над книгой «50 миниатюр чемпионов мира», Анатолий Карпов пришел к выводу, «что среди чемпионов мира именно Алехину принадлежит рекорд по числу эффектных миниатюр. При этом 30 ходов для него часто оказывалось слишком много, он благополучно укладывался и в 20».

Из 15 партий, сыгранных в Цюрихе, Алехин в 12 одержач победы, сделав ничьи с Флором, Боголюбовым и только одну партию проиграв Эйве. Набранные им 13 очков принесли первый приз. На очко отстали от него Флор и Эйве, разделившие второй и третий призы. Боголюбов с 11½ очками получил четвертый, Эм. Ласкер с 10 очками – пятый. Последующие призовые места заняли Бернштейн, Нимцович и Штальберг.

Триумф Александра Алехина в Цюрихском турнире все восприняли как естественное явление. К победам чемпиона мира привыкли, его превосходство над другими ведущими гроссмейстерами было многократно доказано. Казалось, что трону шахматного короля ничто не угрожало.