Текст книги "Дети ангелов-2 - Проект "Пламя" "

Автор книги: Юрий Козловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Первым в списке значился некий Жуковский, но его предстояло еще разыскать, поэтому под номером один оказался цыганский барон Захар Вансович, живущий в ближнем Подмосковье. Перебрав несколько вариантов, Потапов остановился на снайпере. Предварительная разведка на местности не требовалась, так как Роберт передал ему подробные карты и схемы с указанием удобных подступов к объекту. Оставалось только присмотреть подходящее место для огневой точки. И место нашлось, причем очень удобное. На расстоянии чуть больше двух километров от поселка посреди лесной поляны торчала деревянная геодезическая вышка, с которой отлично просматривался весь двор особняка объекта.

Конечно, заберись снайпер на верхнюю площадку вышки, он был бы виден со всех сторон, но весь секрет заключался в том, что новые снайперские комплексы, предмет особой гордости Потапова, не требовали тесного контакта снайпера с оружием. Это чудо инженерной мысли было спроектировано и изготовлено небольшой партией в подпольных мастерских где-то в Юго-Восточной Азии для колумбийцев, но конторе удалось заполучить три экземпляра для себя.

Само оружие было совсем не похоже на винтовку. Никакого приклада, ствол чудовищного калибра с магазином на пять зарядов в утолщении казенной части, струбцина для крепления с устройством наведения на цель и небольшая видеокамера с сильным разрешением, совмещенная со стволом. Проверенная прицельная дальность винтовки была больше трех километров. А стрелок мог находиться на расстоянии до километра от нее и управлять оружием при помощи входящего в комплекс пульта, совмещенного с ноутбуком. После выстрела оружие можно было дистанционно уничтожить мощным зарядом пластида, также придаваемым к комплексу.

Тянуть с исполнением Потапов не стал. Ближайшей ночью агент конторы ловко забрался на вышку и закрепил там оружие так, чтобы его не было видно с земли. Ствол он направил на указанный ему двор, не заботясь особенно о точности – это было уже делом снайпера. Снайпер занял свое место с восходом солнца. Расположился он в салоне легкового автомобиля, стоящего на обочине дороги довольно далеко от вышки, и, открыв ноутбук, внимательно следил за происходящим во дворе. В семь пятнадцать крепкий жилистый цыган, одетый в джинсовый костюм, выгнал из гаража машину и стал протирать стекла. Несколькими нажатиями на клавиши снайпер навел перекрестие прицела на помпезное крыльцо с резными перилами и вычурными колоннами и приготовился к стрельбе...

Захар Вансович только что позавтракал и собирался выйти во двор, где его ждала машина, когда почувствовал легкий холодок в солнечном сплетении, что всегда предвещало опасность. Он замер и, настроив ментальный взгляд на предел возможностей, осмотрел окрестности поселка, но в радиусе двух километров не обнаружил ни одного человека, задумавшего недоброе. А холодок не проходил. Тогда Захар поднялся на второй этаж, вооружился мощным биноклем и, не подходя близко к открытому окну, стал внимательно всматриваться вдаль. Вот оно! На деревянной геодезической вышке, прикрытый куском брезента, лежал ствол, направленный, казалось, прямо на него.

Захар прищурил глаза и недоступным простым людям зрением увидел едва заметный луч, протянувшийся от оружия в направлении дороги. Он вытащил мобильный телефон и набрал номер.

– Тарас, возьми брата и езжай на сорок третий километр, – дождавшись ответа, сказал он по-цыгански. – Там стоит темно-синий "Опель", в нем – человек с компьютером. Привезите его ко мне, только осторожно, у него оружие.

Снайпер имел большой опыт и привык к ожиданию. На крыльце уже долго никто не появлялся, а он все так же сидел, не меняя позы, и держал пальцы на клавиатуре ноутбука. Мимо то и дело проезжали машины, но никто не обращал на него внимания. Только один автомобиль, "Жигули" первой модели с проржавленным до дыр кузовом, остановился неподалеку. Из него вышли два коренастых, похожих друг на друга цыгана и принялись поднимать домкратом свою колымагу. Что-то у них не ладилось, и один из них направился в сторону машины снайпера.

– Земляк, домкратом не выручишь? – спросил цыган через открытое окно "Опеля". – А то наш сломался, не поднимает.

– Нет, – ответил снайпер, одной рукой закрывая крышку ноутбука, а другой держа в кармане пистолет. – Я его, как назло, в гараже...

Но договорить он не успел. Цыган резко взмахнул рукой, из его рукава вылетел увесистый свинцовый шарик, закрепленный на резинке, с глухим костяным стуком ударил снайпера в лоб и молниеносно вернулся в рукав.

– Ну и не надо, не очень-то и хотели! – пробормотал цыган и громко позвал брата.

Снайпер уронил голову на ноутбук и затих. Цыгане быстро скрутили ему скотчем руки и ноги, залепили рот, забросили его на заднее сиденье "Опеля", и обе машины понеслись в сторону поселка.

Пленник еще не успел придти в себя, а Захар уже все знал про него, в том числе о конторе, на которую он работал, и о человеке, чей заказ он исполнял.

– Эх, Ванька, Ванька... – шептал он про себя, меряя ногами просторную гостиную. – Надеялся я, что не пойдешь ты больше на это... И чего тебе неймется, чем же я тебе так мешаю? Когда же ты поймешь, что другие не дурнее тебя? Ну, ладно! На этот раз ты меня достал!

Что-то решив, он остановился и вытащил из кармана трубку.

– Василий Андреевич? Вансович... Да, надо встретиться. Вам грозит серьезная опасность... Да, лично вам... Нет, по телефону не могу... Хорошо, в одиннадцать пятнадцать в Сокольниках... До встречи.

Снайпер очнулся только через час в своей машине. Голова у него раскалывалась от боли. Он осторожно дотронулся до лба и обнаружил огромную шишку. Оглянувшись по сторонам, он увидел, что машина стоит совсем не там, где ему прилетело в лоб, а в каком-то совершенно незнакомом месте. Не оказалось при нем и ноутбука. А пистолет цыгане не тронули, видно он не представлял для них никакой ценности. Снайпер достал телефон, начал набирать номер, но передумал, захлопнул трубку и, заведя машину, поехал искать дорогу на Москву.

Ровно в пятнадцать минут двенадцатого в районе Сокольников рядом остановились две машины. Из одной из них вышел Захар, и быстро пересел в машину Романова.

– Здравствуйте, Захар Фомич, – сказал генерал, протягивая руку. Несмотря на полученное по телефону предупреждение, он не выказывал ни малейшего признака беспокойства. – Что на этот раз случилось?

– Три часа назад меня хотели убить, – ответил Захар. – Следующий на очереди вы. Но стрелять в вас они не будут, постараются обставить все как несчастный случай или болезнь. У вас же недавно был гипертонический криз? Да знаю я, не скрывайте! А если знаю я, то могут узнать и они...

– Так кто же эти "они"? – перебил его Романов.

– А вы проверьте охранную фирму "Арбалет". Именно оттуда ноги растут.

Рука генерала с зажигалкой, которую он поднес к сигарете, замерла. "Арбалет" был той фирмой, на которую он обратил внимание в связи с Карлом Вайсманом, и от которой его внимание старательно отвлекали. А следующие слова, произнесенные Захаром, вовсе лишили его спокойствия.

– И знаете, через кого фирма получила заказ на нас обоих? Через нашего старого знакомого Сидорина...

В течение двух последующих дней с треском провалились все покушения на людей из списка Фотиева, кроме одного. Молодой мужчина высокого роста и атлетического сложения, с длинными русыми волосами и аккуратной темной бородкой, выйдя из магазина, сел за руль «Фольксвагена», под днище которого агент конторы подложил взрывное устройство, – и был разорван в клочья вместе с автомобилем. Во всяком случае, другой агент, наблюдавший это издалека в бинокль, клялся и божился, что все было именно так, а камера, которой он должен был запечатлеть акцию для отчета, просто неожиданно вышла из строя.

На самом деле Виктор, ближайший помощник и друг Захара, вовсе не садился в автомобиль, так как был заранее предупрежден, да и сам вовремя почувствовал опасность. Агент конторы получил мощный мысленный сигнал, исказивший для него действительность, и даже проверка на полиграфе подтвердила, что он говорит истинную правду. Захар приготовил хитрый ход, для осуществления которого Фотиев должен был думать, что Виктора нет в живых.

Фирма "Арбалет" за три дня понесла такие материальные и моральные потери, каких не знала за все годы своего существования. Положение заместителя директора пошатнулось, и в ближайшее время нечего было и думать об исполнении заказа на генерала Романова.

14

Как только квартиры в Москве снова стали продавать, а не «давать» их очередникам по списку, Лейла без колебаний прервала ответственную командировку и на три месяца вернулась в Россию. Один из них она потратила на то, чтобы расселить жильцов из замызганной, провонявшей кислой капустой и жареным салом коммуналки в одном из старых переулков внутри Бульварного кольца. Остальное время ушло на придание квартире вида, который она имела в начале двадцатого века. Для этого Лейла познакомилась со всеми антикварами и букинистами Москвы и раздала им эскизы и описание мебели, которой когда-то была обставлена квартира и списки книг, стоявших некогда на полках.

Все это обошлось в немыслимую сумму, но к концу отпущенного срока квартира приобрела прежний вид, превратившись почти в точную копию той, где Лейла провела счастливейшие годы своей жизни. Когда ремонт был закончен и мебель расставлена, она с замиранием сердца переступила порог, прошлась, вспоминая прошлое, по всем пяти комнатам – и больше ни разу не возвращалась туда, поручив старому другу Бойцову присматривать за порядком. Рухнула тайная надежда вернуть былое. Удалось восстановить только внешний антураж, но не дух ушедшего счастливого времени. В квартире пахло старьем...

Какие уж там меры принял Степан, она не знала, но, ни у муниципальных чиновников, ни у грабителей ни разу не возникло интереса к пустующей квартире, хотя она даже не была поставлена на сигнализацию. Все эти годы раз в неделю приходила нанятая уборщица и наводила в квартире порядок. А Лейла, приезжая в Москву, останавливалась в гостевых комнатах резиденции ордена – особняке благотворительного медицинского фонда.

Но теперь, вернувшись, как она понимала, надолго, Лейла, прожив в резиденции несколько дней, решила занять свою пустующую квартиру. Не то, чтобы ее перестал удовлетворять уровень комфорта, нет, все оставалось по-прежнему. Ее стала раздражать воцарившаяся в особняке с появлением нового хозяина атмосфера нововведений и перемен, которые в разговоре со Степаном Лейла язвительно назвала "перестройкой". Кирилл напоминал ей яростных либералов, которые не так давно обличали с трибун всяких съездов прошлое правление. Только Кирилл пошел еще дальше. Обличая, он тут же призывал все простить и зажить в мире и согласии.

Хорошо еще, что у нового шефа не нашлось пока последователей, но даже формальной власти его могло хватить, чтобы наделать немало бед. Понимая это, Бойцов, на которого легла вся тяжесть борьбы с новой опасностью, старался держать Кирилла подальше от возникающих проблем, чтобы он ничего не испортил своим либерализмом. Это оказалось не слишком сложно делать, потому что бывший ссыльный больше интересовался общемировыми проблемами, оставляя практические вопросы подчиненным.

Насмотревшись на все это вдоволь, Лейла собрала чемоданы и попросила Бойцова отвезти ее в свою пустующую квартиру. На этот раз она не испытала того острого разочарования, которое посетило ее в прошлый раз. Даже запах старья выветрился за прошедшие годы, а может быть, он просто почудился ей тогда. Но обстановка начала прошлого века, такая знакомая и родная, не вызвала и никаких других чувств, потому что была на самом деле лишь удачной имитацией.

Это было днем, а ночью произошло то, чего Лейла так ждала и так боялась. В углах сгустились и зашевелились тени, и она увидела перед собой тех, кого не могла забыть уже почти сто лет, которых любила так сильно и самозабвенно, как никогда и никого уже не могла полюбить в своей долгой жизни. Николай и Сашенька, оба в офицерской форме с погонами гвардейского полка, ее муж и единственный в жизни сын, такие, какими она запомнила их в тот последний день...

Лейла родилась в тысяча восемьсот семидесятом году в горной Сванетии. Ее отец, владелец стада овец и небольшого клочка скудной земли на склоне горы, конечно, не подозревал, что третья из его детей, крошка Лейла, появилась на свет с частицей божественного духа в груди. Когда девочке исполнилось три года, ее обнаружил молодой член ордена миссионеров, поручик кавалерийского полка, отправленный на Кавказ на поиски подобных ей детей. Это была его первая командировка такого рода, а Лейла – первым обнаруженным им спящим. Так называли непробужденных носителей духа.

Обычно орден брал семьи с такими детьми на свое обеспечение, особенно, если они не были богаты. Им предлагали переехать в Москву или Санкт-Петербург, обеспечивали хорошей работой, помогали дать детям образование. Почти никто не отказывался от такой помощи. Но с Георгием, отцом Лейлы, вышла осечка. Он был горд и до болезненности щепетилен в вопросах чести, а кроме того, не представлял себе жизни вдали от родных гор, поэтому ответил решительным отказом. А образование детям он в состоянии дать и сам.

Так получилось, что, в отличие от большинства будущих миссионеров, девочка воспитывалась вдали от ордена. Но судьба все равно распорядилась по-своему. Когда Лейле было одиннадцать лет, разразилась эпидемия оспы, и все ее родные – отец, мать и два старших брата – оказались на сельском кладбище. Девочку успел спасти вовремя подоспевший поручик, ставший к тому времени майором, но продолжавший нести ответственность за свою крестницу.

Лейла оказалась в Москве, в закрытом пансионате для сирот. Первый год там оказался для нее самым трудным, потому что она почти не говорила по-русски. Но она была смышленой девочкой, быстро выучила язык и уже на следующий год стала первой ученицей. Страдая от одиночества, девочка сблизилось с классной дамой Елизаветой Петровной, которая появилась в пансионате одновременно с Лейлой и сумела заменить ей мать. Только потом девочка узнала, что эта добрая и заботливая женщина была специально приставлена к ней орденом потому, что она была потенциально очень сильна и миссионеры опасались, что отступники могут перехватить ее у них.

Иногда ее навещал гвардейский офицер, который привез ее в Москву. Он забирал Лейлу из пансионата, вел в город, угощал пирожными и горячим шоколадом, рассказывал интересные истории, и к четырнадцати годам стал героем ее тайных девичьих грез. Видимо, он догадался об этом, или ему что-то сказала Елизавета Петровна, потому что стал появляться все реже, а потом и вовсе надолго исчез из ее жизни. К этому времени Лейла расцвела, похорошела и из девочки превратилась в редкой красоты девушку. А Елизавета Петровна все чаще подчеркивала ее особость и исключительность, все ближе подводила к мысли, что она отличается не только от своих подруг по пансионату, но и от всех остальных людей. А когда Лейле исполнилось восемнадцать, ей открыли всю правду, и она согласилась на пробуждение...

Потом были годы специального обучения предметам, которые не проходили в обычных учебных заведениях. Лейла овладела множеством языков, научилась в совершенстве владеть своим телом и возможностями организма и мозга. В систему подготовки входили и древние боевые искусства, так что теперь даже без применения особых способностей она могла бы справиться не только с компанией разнузданной шпаны, но и с тренированным бойцом – мужчиной. Правда, на практике применять эти умения ей, слава Богу, не приходилось. А в девяноста третьем году она снова встретилась с Николаем, тем самым гвардейским офицером, и через два года он стал ее мужем.

Еще через два года у них родился сын Сашенька, что в таких семьях случалось крайне редко. Когда Лейла почувствовала, что забеременела, она надеялась, что может случиться чудо и именно ее ребенок родиться с частицей духа. Но когда он зашевелился, она поняла, что надежды напрасны. Сашенька родился красивым, здоровым и крепким, но, увы, обыкновенным мальчиком. Но Лейла была сама еще слишком молода, чтобы полностью осознать, что ее ожидает в будущем. Точнее, она снова надеялась на чудо – вдруг ей удастся каким-то образом продлить сыну жизнь.

В то почти благословенное время, когда не было еще тотального контроля над гражданами, который установили потом пришедшие к власти в России ставленники выродков-мутантов, Николаю не было нужды менять внешность. Достаточно было переждать достаточное количество лет, и снова можно было возвращаться даже в свой же полк, когда там полностью сменится личный состав, и никто уже не сможет узнать в новом офицере бывшего командира эскадрона. Когда Сашенька окончил юнкерское училище и получил чин подпоручика, отец поспособствовал его зачислению в свою часть и оба оказались на австро-венгерском фронте. Господь берег обоих, и когда распропагандированные большевиками войска стали бежать с фронта, оба вернулись в Москву без единой царапины.

Тогда это и произошло. В декабре семнадцатого к ним в квартиру вломился отряд красногвардейцев во главе с одетым в кожанку комиссаром, в котором Лейла и Николай сразу распознали мутанта, поклонника сатаны и черного мага, с приходом большевиков быстро снюхавшегося с мутантами пришлыми и ставшего вдохновителем и организатором погромов "бывших". Не будь его, Лейла могла бы даже сама без всяких эксцессов выставить красногвардейцев за порог. Но сейчас, распаленные спиртным и находящиеся под влиянием мутанта, лишенные разума, они не поддавались внушению. Вид двух офицеров, не посчитавших нужным даже спороть с мундиров погоны, довел их до исступления, и Николай, переглянувшись с женой, дал ей понять, что сейчас они с Сашенькой уйдут с пришедшими арестовать их красногвардейцами, а потом, когда с ними не будет комиссара, легко смогут освободиться.

Так бы и получилось, но один из "стражей революции", самый пьяный, стал лапать Лейлу за грудь, Николай не выдержал и отшвырнул его. Комиссар отдал команду, загремели беспорядочные выстрелы, и оба офицера упали, обливаясь кровью. Лейла ничего не смогла сделать, потому что красногвардейцы находились под полным контролем комиссара. Но когда она осознала случившееся, с ней что-то произошло. Ее силы удесятерились, и первым отдал душу сатане мутант, которого она буквально размазала по стене. Не лучшая участь ожидала и его подчиненных.

С помощью Степана, лучшего друга Николая, она похоронила родных и после этого не возвращалась больше домой. С тех пор и до последнего времени Лейла выполняла задания ордена за границей, лишь изредка приезжая в Россию. Та первая и единственная в ее жизни вспышка неконтролируемой ярости больше никогда не повторялась, но она освободила дремлющую в ней силу, и теперь девушка могла пользоваться ей осознанно. Это подняло ее на такую высоту в иерархии ордена, на которую до того она не могла рассчитывать. Но если раньше Лейла обрадовалась бы подобному обстоятельству, то теперь, когда она лишилась самых дорогих людей, ей все стало безразлично. И прошло много лет, пока она снова научилась пусть не радоваться жизни, то хотя бы воспринимать ее без боли.

И вот теперь оба они, Сашенька и Николай, стояли перед ней, как живые, такие, какими были в далеком семнадцатом. Лейла знала, что пока она жива и по-прежнему любит их, будут жить и они. Это не было поэтической метафорой, потому что в ней сохранились частицы их душ, и пусть это была не настоящая жизнь, но все же и смерть не овладела ими безраздельно. Она разговаривала с ними, рассказывала про себя, советовалась. А посоветоваться было о чем, потому что впереди ее ждали серьезные испытания...

15

Китайца, занимающегося во Владивостоке оптовой торговлей со склада привезенными из Поднебесной свежими овощами и фруктами, все окружающие из-за невозможности запомнить его настоящее имя, звали по созвучию Мишей. А может, и запомнили бы, но так было привычнее для русского слуха. Миша уже несколько лет жил вдали от родины с одной, как он объяснял окружающим, целью – заработать достаточно денег, чтобы получить возможность завести второго ребенка, что в Китае обходиться для родителей очень дорого. Его жена Мэй, которую здесь звали Машей, жила вместе с ним, помогая в работе, а пятилетний сын все эти годы оставался с бабушкой на родине.

И никто вокруг не знал, что вежливый и услужливый Миша имеет звание капитана народной армии, числится в штате разведывательного отдела одного из северных военных округов и с двадцати лет состоит в коммунистической партии Китая. Российская контрразведка могла лишь догадываться о роде его деятельности, но и только. Миша вел совершенно законопослушный образ жизни, никуда не лез и не выведывал у русских никаких секретов. Все, что ему было нужно, он по крохам узнавал от земляков, заполнивших весь Дальний Восток. Земляки, конечно, догадывались, для чего он расспрашивает их о том, что они видели и слышали, но никому из них никогда и в голову не пришло бы выдать Мишу властям. Они отлично понимали, что наказание за такой грех неотвратимо, да и кто из них пойдет против интересов великой родины?

Сегодня он ждал важных гостей из самого Пекина, о прибытии которых был предупрежден еще неделю назад. Судя по тону послания, гости были не простые, чуть ли не из самого Центрального Комитета, и цель их приезда Мише, разумеется, не сообщали. Ему было приказано только подготовить для них два паспорта на имена натурализовавшихся корейцев, имеющих российское гражданство. Миша имел возможность влиять на представителей китайских криминальных кругов, называемых триадой, а те были тесно связаны с русскими преступниками, так что выполнить это задание не составило большого труда. Фотографии ему передали заранее, и еще вчера посланец триады привез паспорта.

Гости появились ближе к вечеру, когда со склада шла отгрузка рефрижераторного контейнера для Петропавловска-Камчатского. Поручив жене присматривать за грузчиками и вести счет коробкам и мешкам, Миша провел гостей в тесную фанерную будку в углу склада, где он принимал покупателей и вел бухгалтерию. Прибывшие из Пекина люди ничем не выделялись из массы китайцев, каждый день приезжающих на Дальний Восток. Миша сам легко мог бы принять их за двух крестьян, приехавших в Россию на заработки. Но, случайно заглянув одному из них в глаза, он испытал непонятную робость и едва подавил желание склониться в почтительном поклоне. Поэтому Миша сделал для себя вывод – прибывшие люди занимают настолько высокое положение, что способны повелевать другими без слов. Иначе говоря, магия власти.

Несколько минут гости изучали свои новые паспорта, а Миша испытал очередное потрясение. Это для европейского взгляда невозможно отличить китайца от корейца или японца, а жителя Азии не обманешь. Сейчас, на глазах у повидавшего многое разведчика совершалось чудо – лица гостей неуловимо меняли выражение, и спустя короткое время перед ним оказались два корейца, Пак и Ли, как значилось в паспортах. Если бы Миша не видел их пять минут назад, он мог бы поклясться, что эти люди не имеют никакого отношения к Китаю.

Гости отдали документы хозяину, не обращая внимания на его изумление, и один из них, протянув толстую пачку тысячерублевых купюр, сказал:

– Нам нужны билеты на ближайший рейс до Красноярска.

– Будет сделано, – почтительно ответил разведчик, пряча паспорта и деньги в карман. – А сейчас я могу отвезти вас отдохнуть, к себе домой или в гостиницу – как вам будет угодно.

– Не нужно, мы подождем здесь.

– Но ведь придется ждать до завтра! – удивился Миша.

– Ничего, нам будет удобно, – отрезал один из гостей, взявший на себя функции переговорщика. От второго Миша не слышал еще ни одного слова, как будто он был глухонемой. – И пока не будет билетов, постарайтесь не беспокоить нас.

Сказано это было таким тоном, что Миша решил не подходить сам и никого не подпускать ближе десяти метров к каморке, где остались странные приезжие.

Он вызвал помощника, единственного здесь человека, осведомленного о его подлинном занятии, передал ему приказ гостей, а сам прилег отдохнуть в дальнем углу склада прямо на коробках с яблоками. Проспал около трех часов, потом сменил жену, отправив ее до утра домой. Работать предстояло всю ночь и половину следующего дня – в морском порту грузился теплоход на Камчатку, и с его склада было заказано пять контейнеров товара.

Несколько раз за ночь Миша заглядывал издалека в светящееся окошко своей каморки, где остались гости и видел, что те сидят на стульях, не вставая и даже не меняя позы. Только утром, когда помощник привез купленные билеты, Миша зашел к ним и несмело предложил чая. Но гости отказались от угощения и потребовали, чтобы их немедленно отвезли в аэропорт. Только когда они уселись в "Тойоту" помощника и машина помчалась в сторону Артема, он облегченно вздохнул, надеясь, что таинственные гости останутся довольны и не испортят его карьеры.

А те, кого капитан военной разведки принял за представителей центрального комитета, уже и не думали о нем, зная, что через два дня тот забудет не только их лица, но и сам визит. И не только капитан, но и все, причастные к их поездке, вплоть до русского умельца, изготовившего для них паспорта. Потому что оба они не имели отношения ни к разведке, ни к коммунистической партии Китая, а были членами Семьи бессмертных, аналога российских ордена миссионеров или клана отшельников. Но аналога не полного, потому что китайская Семья никогда за всю историю своего существования не раскалывалась на две противоборствующих группировки, как случилось в России и Индии. Именно из-за раскола у соседей Семья всячески уклонялась от любых контактов с ними и игнорировала неоднократные попытки сближения, повторяющиеся время от времени уже не один век.

Но недавно произошло нечто такое, что заставило Семью отступить от нерушимых до этого правил и отправить в Россию своих представителей, превратившихся на это время в российских граждан корейского происхождения, жителей Приморья Владимира Петровича Пака и Александра Ивановича Ли. Конечно, они могли бы обойтись вовсе без всяких документов и добраться до места назначения никем не замеченными, но у них было предчувствие, что силы еще понадобятся, и пока стоит их поберечь.

Дело в том, что недавно главе Семьи, единственному из нее, посвященному в Тайну, стало известно – в Красноярском крае вскрыто хранилище, в которое древние загнали страшный бич человечества – звездное пламя. Если бы опасность грозила только России, он не обратил бы внимания на это происшествие, предоставив местным разбираться самостоятельно. Но хранилище несло непосредственную угрозу всей планете, а значит и Китаю, и Семья не могла остаться в стороне. Было это сделано по недомыслию, или имел место преступный умысел кого-то из русских сородичей – это и предстояло узнать двум бессмертным, отправленным Семьей на место происшествия.

На месте погибшей буровой кипела работа. Рядом с идеальным кругом твердой стекловидной массы, в которую превратился переплавленный грунт, были развернуты передвижные лаборатории, отовсюду, где только можно, взяты пробы земли, воздуха и воды. Ученые вели геофизическую, сейсмическую и все другие виды разведок, пытаясь восстановить картину происшедшей катастрофы. И упорный, скрупулезный труд стал давать результаты. В пробах грунта удалось обнаружить связанные молекулы неизвестного вещества, которых, конечно было слишком мало для экспериментов. Но после компьютерного анализа возникло предположение, что при соединении с кислородом воздуха и под воздействием солнечного света даже мизерные дозы этого вещества способны выделять фантастическое количество тепла, а температура при этом возрастает до звездных величин.

Сейсмическая разведка тоже дала поразительные результаты. Оказалось, что под местом катастрофы на глубине трех тысяч метров расположена большая подземная полость явно искусственного происхождения. Природа не могла создать выемку в виде поставленного на торец почти идеального цилиндра высотой в семьсот и диаметром пятьдесят метров. Каким образом буровикам удалось попасть точно в верхний его торец, оставалось загадкой, потому что не осталось ни одного живого свидетеля, а отчеты по бурению если и ушли к кому-то, то получатель находился за границей, и установить его пока не удалось.

Руководитель исследовательской группы ежедневно отправлял подробные доклады в аппарат правительства, потому что премьер проявлял к этому делу повышенный интерес. Но даже премьер не знал, что почти одновременно с ним рапорты попадают еще по нескольким адресам – в кабинет директора маленькой ювелирной фабрики недалеко от подмосковного городка Пересвет, к осевшему в Москве сибирскому предпринимателю Альберту Коновалову и западному банкиру Карлу Вайсману. Двое последних немедленно передавали отчеты дальше. Один – своему учителю, туда, где тот находился в этот момент, а другой – в Испанию, своему руководству. Но, получая одинаковую информацию, адресаты преследовали диаметрально противоположные цели.

Эти же адресаты знали и о неофициальном письме руководителя правительства одной из западноевропейских стран, переданном им в Россию через своего посла. Координаторы – потому, что сами сочиняли это письмо, Фотиев – потому, что инспирировал его написание. В Пересвет письмо добралось двумя путями. Степан Бойцов узнал его содержание от своего агента в аппарате правительства, а Жуковский нашел его в эфире. С каждым днем его поиски становились все успешнее, и он все ближе подбирался к решению проблемы.

В письме российскому руководству сообщалось, что отправитель знает о причинах происшедшей в Красноярском крае катастрофы. Исследователь из этой страны несколько лет назад столкнулся с подобным явлением в экваториальной Африке. Поверив местной легенде о страшном подземном огне, таящемся глубоко на дне затерянной в джунглях пещеры, он занялся поисками и действительно обнаружил ее в указанном туземцами месте.

Опуская мифологические подробности о древних богах, спрятавших подземный огонь от людей, в легенде говорилось, что он выглядит как "текучий воздух", и отличается от обычного воздуха холодом и необычной тяжестью. Какому– то местному герою удалось проникнуть на дно пещеры и набрать огня в полую тростинку, замазав ее концы глиной. А когда он принес ее в деревню и открыл, селение исчезло в вихре страшного пламени, от которого даже камни превратились в раскаленную текучую массу.