Текст книги "Прорыв реальности"

Автор книги: Юрий Бурносов

Соавторы: Сергей Недоруб,Роман Куликов,Сергей Слюсаренко,Татьяна Бурносова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 71 страниц)

14

Дуракам везет, и Снифф понял эту веками доказанную аксиому, когда плюхнулся спиной – а точнее, рюкзаком – на пыльный тент «газели». Правой рукой он больно треснулся о каркасную дугу, вскрикнул в последний раз и замер. Автомат, бренча, улетел куда-то под машины.

Капитан полежал, тяжело дыша, потом перевернулся на живот и осторожно высунул голову за край тента.

Отшвырнуло его недалеко. Маленькая «Хонда» с дохлой собачкой внутри стояла совсем рядом, и желтенькая поземка была видна даже отсюда. Вот ведь дурак. Полез напролом… А если бы там что пострашнее было? Да какое пострашнее – а если бы он вместо тента гробанулся на асфальт или на крышу автомобиля? И лежал бы с переломанным хребтом, подыхая…

Ощупал руку. Вроде все в порядке, хоть и болит, зараза. В рюкзаке небось половина жратвы в кашу – галеты, шоколад… Блин, а с автоматом что?!

Осторожно спустившись с тента, Снифф принялся искать «Абакан», параллельно стараясь не вляпаться в очередную ловушку. Правда, вряд ли все они такие заметные. Вон, в прошлый раз, еще с Зиной Занудой, едва уцелел.

Автомат нашелся под двухместным щегольским «Ауди ТТ», и капитан слегка успокоился. Перспективы остаться с одним пистолетом его не радовали. Тут с автоматом бы добраться. Не говоря о том, чтобы брата найти и назад вернуться…

Выбравшись на тротуар, Снифф помассировал ушибленную руку и прислушался.

Город был мертв.

Нет, каркали где-то вороны, шумел ветер, но все это были «негородские» звуки. Хотя печать разрушения почти еще не коснулась бывшей столицы. Если, конечно, не смотреть на застывший поток автомобилей с распахнутыми дверцами и багажниками. Ну, еще пыль и прочий мусор на тротуаре, который в противном случае давно бы убрали трудолюбивые и пронырливые дворники-таджики. Снифф до сих пор помнил, как гостил зимой у приятеля в Выхино и рано утром просыпался из-за того, что дворники начинали громко скрести дорожки своими лопатами и колоть лед пешнями. Часов в пять.

Москва была мертва, хотя и выглядела, как нарумяненный труп почившей богатой старухи. Вывески, реклама, блестит на солнце стекло торгового центра… Наверное, все это еще не скоро развалится от ветра, снега, дождя и коррозии. Все-таки город. То ли дело деревня… Капитан ездил с офицерами на рыбалку в область и видел там заброшенные деревушки. Некоторые оставили от силы пару лет назад, а природа уже отвоевывала свое: улицы заросли травой, на некогда ухоженных огородах бушевали сорняки в человеческий рост, крыши домов начали проседать… Через десять-пятнадцать лет, сказал тогда полковник Шломин, от такой брошенной деревни могут остаться одни гнилые срубы, да и тех не видно будет в свежих зарослях. А бетонные и стеклометаллические коробки простоят века.

Снифф вздохнул и прислушался снова. К привычным уже звукам добавился какой-то новый, неожиданный. Или ему кажется?! Нет, точно…

Стук копыт.

Отчетливый, приближающийся стук копыт. Кто-то скачет во весь опор.

Капитану сразу представился конный милиционер, сменившийся затем рыцарем в полном облачении, в шлеме с плюмажем, с копьем и щитом в руках, а на щите – разлапистый и яркий геральдический герб… Снифф даже потряс головой и на всякий случай заторопился к ближайшим зданиям. И вовремя, потому что из-за угла выскочил белоснежный конь. Оседланный, но без всадника, он, всхрапывая и тяжело дыша, промчался по тротуару ровно там же, где только что стоял Снифф.

– Чертов единорог, – пробормотал капитан. – Еще затоптал бы…

Речи о том, чтобы поймать коня и продолжить путь на нем, не шло. Ездить верхом Снифф не умел, а лошадей и коров боялся с детства, когда у деда в поселке считал их самыми огромными и жуткими в мире животными с непредсказуемым характером. С ужасом взирал он на то, как добрый пожилой мерин, нанятый вспахать картофельное поле, большими желтыми зубами грызет брюкву.

Снифф посмотрел вслед ускакавшему коню, и только сейчас до него дошло, что конь от кого-то спасался. В глазах животного плескался настоящий страх.

Подозрения подтвердились тотчас. Из-за того же угла вымахнула стая собак. Точнее, не совсем собак. Когда-то это и в самом деле были разномастные бродячие псы, которые обитали в Москве в огромных количествах. Что с ними произошло потом, капитан даже не представлял, но теперь они превратились в достойных кисти Босха бестий. Крупные головы, похожие скорее на крокодильи, зубы-шипы, словно у щуки…

– Твою мать! – вскричал капитан и кинулся к крайнему подъезду, потому что стая заметила его и моментально переориентировалась на новую цель. Домофон, конечно, не работает, потому и дверь изнутри закрыть никак нельзя, разве что стоять и держать ее… А это бессмысленно, решил Снифф, а потому подпрыгнул, ухватился за край козырька-плиты, нависающего над входом в подъезд, подтянулся и взобрался наверх. Псы-монстры опоздали на несколько секунд и бесшумно закружились внизу. Они не лаяли, не рычали, вообще не издавали никаких звуков. Не пытались встать на задние лапы, не прыгали. Просто молча смотрели, задрав свои отвратные морды.

Три или четыре монстрособаки сразу устремились в подъезд через приоткрытую дверь. Снифф с сожалением посмотрел на окно над козырьком, которое вело на лестничную площадку – туда ход закрыт. И что теперь делать? Попробовать перестрелять собак? Их десятка два, в принципе можно попробовать, но сколько он патронов изведет? А в арсенале лишь два рожка к «Абакану» плюс две обоймы к «макарову»… С чем он останется?

Капитан уселся по-турецки и достал из рюкзака шоколадный батончик, помятый и расплющенный при падении. Неторопливо съел, облизал обертку изнутри, бросил вниз. Собаки не заинтересовались; они уже перестали кружиться и теперь сидели, внимательно глядя на Сниффа немигающими глазами.

– Чего вам надо, уроды? – печально спросил у них капитан.

Собаки не ответили.

Хорошо хоть не лают, а то привлекли бы внимание кого покрупнее… «Из зоопарка еще всякое поразбежалось», – как говорила отмычка Зина.

Снифф запил батончик водой из пластиковой бутылки. Воды оставалось не так уж много. По идее, здесь ее полно вокруг, минералки с газом и без, в любом магазине, в ларьках, в квартирах… А что делать, если собаки не уйдут? А уходить они, похоже, не собирались. Да и зачем им? Вот сидит дичь, спешить некуда…

Капитан встал и огляделся. Козырек ощутимо скрипнул. Еще отвалится, зараза, все ж на соплях… И тут его внимание привлекла труба, прикрепленная к стене в метре от козырька. Газовая, что ли. Снифф осторожно попытался дотянуться до нее, подергал – вроде крепко присобачено. Глянул вверх – кухонные окна. Тоже примерно в метре от трубы, с другой стороны.

Монстрособаки внизу заволновались, словно поняли, что затевает капитан. А может быть, и в самом деле поняли. Чернобыльские псы умели ведь читать мысли, может, и местные из таких.

– Телепаты херовы, – буркнул Снифф, поудобнее надел рюкзак, закинул за спину автомат, чтобы не мешал, и решительно перебрался на трубу.

Карабкаться по ней оказалось удобно – на кирпичной стене имелось достаточно неровностей, да и сама труба прикреплялась к ней скобами, куда можно поставить ногу. До окна второго этажа Снифф добрался сразу, и тут возникла небольшая сложность. Окно было закрыто. Пришлось поиграть в человека-паука, зависнув в неудобной позе и ногой разбив стекло. Вниз звонко посыпались осколки, капитан прыгнул, уцепился за раму, поскользнулся на подоконнике и неуклюже свалился внутрь.

Упал он на кухонный стол, тут же подломившийся и накренившийся. Вместе со Сниффом на пол посыпались разные солонки и сахарницы, совсем рядом с его головой на линолеум грюкнулся заварочный чайник, расшвыряв вокруг давно засохшие чаинки. Капитан перекатился на бок, вскочил и выглянул в окно.

Собаки оставались внизу.

– Ну и черт с вами, – пожелал им Снифф. Проверил входную дверь – заперта. Видимо, хозяева закрыли снаружи, когда уезжали. Во всей квартире царил характерный для поспешных сборов беспорядок, валялась одежда, все ящики выдвинуты, шкаф раскрыт настежь… Из давно отрубившегося холодильника попахивало гнилью, но еще хуже воняло из аквариума, содержимое которого превратилось в мутную зеленоватую жижу.

Капитан открыл везде окна, чтобы проветрилось, и решил обосноваться в самой маленькой комнате из трех – в детской. Раньше тут обитал пацан-школьник: плакаты «Мира танков» и «Бэтмена» на стене, фотографии автомобилей и опять же танков, турничок в дверном проеме, шведская стенка, гимнастические кольца… Гантели на полу, здоровенный монитор – явно для компьютерных игр. Гамак даже. Ишь, устроился пацан как уютненько…

Окно детской выходило на другую сторону, не во двор. Впрочем, ничего полезного Снифф из него не увидел – детская площадка, несколько оставленных машин, мусорные контейнеры чуть дальше. Монстрособак нет. Над контейнерами висело что-то вроде мутного дымного облака – видимо, очередная аномалия. Как она называется и что умеет, Снифф проверять не собирался.

Вернувшись на кухню, он пошарил по шкафам, мудро решив, что свой запас истратить всегда успеет. Нашел две бутылки минералки, вишневый компот и целую кучу «одноразовой» лапши и консервов. От сладкой кукурузы и маринованной свеклы до хорошей прибалтийской кильки в томате и таиландских сардин.

– Это я удачно зашел, – сказал сам себе капитан и принялся сервировать стол в детской, тем паче сегодня он так и не успел позавтракать.

За едой и компотом капитан прикинул, что же делать дальше. Самый простой вариант – дождаться, пока собаки уйдут. Не век же им сидеть у подъезда и сторожить. Но твари они явно неглупые, могут просто попрятаться, могут дежурных оставить… Кстати, не следует забывать, что несколько в подъезде вертятся. Может, у него прямо под дверью квартиры сидят и мысли читают.

Попробовать вылезти на крышу через чердак? Нет, судя по карте, дома стоят слишком далеко друг от друга, в крайнем случае перелезет он на крышу соседнего – и что? Будет там жить, как распоследний, сцуко, Карлсон?

Подмывало остаться здесь – почитать книжку, благо в большой комнате неплохая библиотека, пожрать еще, поспать нормально… А утро вечера мудренее. В конце концов, у него особого графика нет; что с Вадимом – он не знает, сон давно уже не видел…

Неожиданно включился телевизор. Маленькая «Тошиба», висевшая на стене. От щелчка и последовавшего за ним шума капитан даже подскочил и рассыпал кукурузу из банки.

Он ошеломленно уставился на мельтешащие по экрану зигзаги. И только потом понял, что телевизор даже не включен в розетку – вон вытащенная вилка болтается.

Снифф не нашел ничего более глупого, чем схватить валяющийся тут же пульт и понажимать кнопки. Безуспешно – телевизор продолжал шипеть и трещать. Тогда капитан схватил гантелю и швырнул ее прямо в экран. Попал удачно, экран треснул и погас. Из динамиков еще некоторое время доносились пощелкивание и скрежет.

– Что ж ты за сволочь такая?! – пробормотал Снифф, с опаской глядя на «Тошибу», словно та могла спрыгнуть со стены и броситься на него. – Зараза…

Он бережливо доел вскрытые консервы, не сводя глаз с телевизора. Тот висел спокойно. Однако желание ночевать в этой уютной комнатке как рукой сняло. Более того, в квартире уже не хотелось находиться вообще. Сейчас телик сам собой включился, без электричества, а потом что? Нападение холодильника?

Закончив с обедом и обойдя подальше молчавшую «Тошибу», Снифф на кухне собрал обнаруженные припасы в рюкзак. Тот стал заметно увесистым, но своя ноша, как говорится, не тянет. Можно было пошарить по квартире еще – мало ли что полезного бросили хозяева, но мародерничать капитан не любил, да и особого смысла теперь не видел. Вряд ли они тут оставили, скажем, пулемет. Или пару гранат – собачкам вниз подарочек кинуть.

Ага, и привлечь внимание всех в радиусе нескольких километров. И людей, если они тут есть, и мутантов.

Собрав пожитки, Снифф снова вернулся в детскую и открыл окно. Собак там по-прежнему не было – по крайней мере в зоне видимости. Косясь на зловредный телевизор, капитан по-быстрому расколошматил гамак и связал его останки в прочную веревку. Второй этаж, можно бы и спрыгнуть, но ко всем его бедам только и не хватало ногу сломать или хотя бы подвернуть. Тогда останется только собачкам свистнуть. Ужинайте, мол, родненькие.

Проверив узлы и привязав веревку к батарее, Снифф перебрался через подоконник и сел, свесив ноги.

Тихо, мирно. Качели чуть покачиваются на ветру. Над мусорными контейнерами висит все тот же дымок, на ветер, кстати, никак не реагируя. Вот те на, а вон – кот! Обычный с виду кот, белый с рыжим, прошествовал внизу через заросшую клумбу, покосился на Сниффа и исчез в подвальном оконце. Живет себе, не боится… Снифф покачал головой и начал спуск.

Как только подошвы ботинок стукнулись об асфальт под окном, капитан отпустил веревку и побежал в сторону детской площадки. Но стоило ему оглянуться, как из-за дома высунулась зубастая монстрособачья голова. Матюкнувшись, Снифф рванул вперед, слыша, как сзади топочет стая. Все-таки они его достали. Обмануть хотел. Телевизора испугался, болван… Лежал бы сейчас в гамаке, читал книжечку, попивал компотик…

Подмывало еще раз обернуться на ходу, выпустить в преследователей автоматную очередь, но Снифф знал, что такие поступки чреваты. Споткнулся, замедлился – и кранты. Поэтому он резко свернул от зловещих контейнеров, дым-туман над которыми начал видимо сгущаться, и с разбегу бросился на ограду детского сада. С острыми пиками вверху (чтобы дети не вылезли, что ли?), она была тем не менее украшена приваренными узорами, что оказалось как нельзя кстати. Когда собаки подбежали к ограде, капитан уже спрыгнул с другой стороны, но не остановился. Во-первых, расстояние между прутьями ограды было достаточное, чтобы протиснуться твари помельче, а во-вторых, метрах в двадцати правее Снифф увидел открытые ворота.

Бежать к зданию детского сада, чтобы обнаружить там запертые двери, он не стал. Метнулся к бревенчатой беседке, раскрашенной в яркие цвета, и забрался на плоскую крышу с флюгером в виде петушка. Вовремя успел: собаки были уже здесь, так же молча сновали вокруг, задрав морды. Достать Сниффа они не могли – беседка-то в человеческий рост, но и он оказался в ловушке. Патовая ситуация.

А он-то рассчитывал засветло добраться до Филевского парка…

15

– А что это за девочка, а где она живет… – напевал Аспирин, собирая вещички в рюкзак. – А вдруг она тупая, а вдруг она блюет…

– Хорош верещать. Камнем кину, – мрачно предупредил, не открывая глаз, Упырь. Он лежал на диване, заложив руки за голову. Трехкомнатную квартиру они снимали с Аспирином на двоих. Не из экономии – просто сняли на первое время, когда приехали, с целью потом присмотреть что-то получше и расселиться… А как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.

Квартиру сдавала вредная старуха, которая прекрасно понимала, кто эти люди и зачем сюда приехали, но ее интересовало лишь то, что они вовремя платят и особо не буянят. Сначала старуха – звали ее Ирина Марковна – почему-то опасалась, что Аспирин пропьет антикварную люстру, но потом успокоилась. И даже позволяла себе в ходе еженедельных визитов пропустить стаканчик, вспоминая о том, как хорошо все было при Путине.

– У тебя камня нету, чува-ак, – заметил Аспирин, разглядывая на просвет трусы. Обнаружил дырку, с сомнением пошевелил усами и швырнул трусы в угол.

– Запасных побольше возьми, – сказал Упырь, открыв один глаз. – Хрен его знает, что там увидим. Есть вариант, что труселя придется менять часто. Помнишь, Вали Кругами про банкомат рассказывал?

Странный сталкер по кличке Вали Кругами был из молодых, глупых и удачливых. Он ходил в Зону раз пятнадцать, причем не по краям, что за поход толком и не считалось, а в самую середку, к Кремлю, к Чистым прудам… Приносил доказательства – куски уличных указателей. Какой бы дурак еще поволок с собой здоровенный осколок пластика, но Вали Кругами требовалось самоутвердиться. Кличку он, кстати, получил за привычку во время пьяных наездов кричать противнику:

– Вали отсюда! Вали кругами, понял, падла?!

Молодой сталкер был одиночкой, и явно рано или поздно Зона его заберет. Но пока он возвращался, продавал хабар перекупщикам и рассказывал всякие истории о том, что видел в Москве.

В ЦУМе, по словам Вали Кругами, царила Тьма. Именно так – Тьма. Сразу за входом начиналась сплошная чернота, словно здание универмага заполнили чем-то вроде угольного желе. Вали Кругами, по его словам, постоял, посмотрел и даже палец сунуть не решил. Потому что Тьма слегка пульсировала, словно дышала.

На Чистых на Вали Кругами напали бомжи, которых там всегда хватало. Но бомжи не простые, а напоминавшие чем-то экипаж Дейви Джонса из старого фильма «Пираты Карибского моря». У одного руки до земли, другой без глаз, третий, наоборот, с четырьмя зенками… Бомжеподы – так их поименовал первооткрыватель – загнали сталкера в метро, откуда тот выбирался с совершенно уж фантастическими и неаппетитными подробностями. Вылез весь в химических ожогах, с откушенной половиной правой ладони, переломами нескольких ребер и нижней челюсти…

Сквозь стянутые медицинскими шинами зубы Вали Кругами, сидя за столиком в «Штях», рассказывал о гигантских гидрах, ползающих вокруг московских водоемов. О странных, словно собранных из тонких палок существах, которые перекликались жуткими голосами в ночи на Новом Арбате. О гудящих красных шарах, летающих по аллеям парка Сокольники, и пустых веломобилях, медленно ездящих по тем же аллеям на сдувшихся шинах…

– В-вы вот про с-свои п-похождения б-бухтели… – заикаясь, бормотал Вали Кругами, – а ведь т-там такого н-не видали… К-контролеры ваши, пхе… С-снорки…

Именно Вали Кругами вынес из Зоны артефакт под названием «собачья радость». С виду он и в самом деле напоминал колечко ливерной колбасы, разве что бордового цвета. Впрочем, ливерная колбаса тоже разная бывает. «Собачью радость» Вали Кругами продал ученым из Центра, без обиняков принеся прямо утром на проходную. Пораженные такой наглостью вояки с учеными проверили, что же принес сталкер, упали в обморок, выплатили требуемую сумму (к слову, Вали Кругами просил не очень много, ибо не ведал, что приволок) и захотели еще. Военсталкеры безуспешно совершили несколько экспедиций к Курскому вокзалу, где Вали Кругами и нашел артефакт, потеряли семь человек и плюнули. Ученые обратились к нелегалам, предлагая заоблачные суммы, но и те ничего не обнаружили. Не исключено, что «собачья радость» вообще была уникальным артефактом, не массовым… А ценность его заключалась в том, что колбаска являлась источником энергии. И не какой-нибудь плюгавенькой батарейкой, а мощностью около тысячи мегаватт, причем, судя по всему, практически неиссякаемой.

Поправившись после истории в метрополитене, Вали Кругами снова ушел в Зону, на этот раз вернувшись пустым и без правой руки. По словам сталкера, руку ему отъел банкомат. Обычный банкомат, который стоял себе на входе в гастроном, а точнее, некая тварь, мимикрировавшая под банкомат. Хватанула пастью, разинувшейся прямо на месте отверстия выдачи банкнот, увернулась от нескольких пуль, выпущенных с левой из пистолета, и смылась. Как она выглядела, убегая, Вали Кругами не рассмотрел, не до того было.

Сейчас он лежал в больнице и прикидывал, надо полагать, хватит ли накопленных сбережений на толковый протез. А другие стали ходить в Зону еще реже.

– Что мне нравится в Москве, чува-ак, – сказал Аспирин, формируя из чистых носков клубок и запихивая его в рюкзак, – так это обилие жратвы. С собой только НЗ надо таскать, а остальное в любом магазине бери. Консервочки, блин! Они, кстати, еще не скоро испортятся. Которые всякие кильки в томате, те вообще чуть ли не вечные. Вон с армейских складов тушенку хавали чуть не пятидесятых годов прошлого столетия. И ничё, ходили вот с такими пузами!

Упырь не стал спорить, хотя, как обычно, натолкал в свой вещмешок сублимированных продуктов. Не особо вкусно, но зато всегда под рукой. С горя можно даже сухим сжевать, хоть и противно – к языку липнет.

По карнизу застучал дождик. Дождь в дорогу – хорошая примета, хотя им до общего сбора и выдвижения к месту входа еще несколько часов.

Упырь резко сел на диване.

– Знаешь, чего я больше всего боюсь, а, Усатый? – спросил он.

– Чего?

– Того, что Михайловский потащит в Зону лишних людей. Я готов за себя отвечать, за наших, за продюсера с референтом, за оператора… Но на этом список уже заканчивается, и добавлять в него я бы никого не хотел.

– А я что сделаю, чува-ак? – развел руками Аспирин. – Сам же сказал: он оплачивает мероприятие, значит, он – босс. Чего в сауне не митинговал? Теперь небось уже поздно.

– То-то и оно… Михайловский – чел импульсивный, хитрый и пройдошистый. Любит ставить перед фактом. Вот сейчас придем мы, а он с собой приволочет человек десять, и все вроде как необходимые. Что с ним делать?

– Послать.

– Придется…

– Посмотришь, чува-ак, он тут же сбледнет с лица и погонит домой всех лишних. Да и ваще я понимаю: это у тебя после самолета такие фобии. Когда по лесам и аномалиям таскал детей и теток.

Аспирин неожиданно бросил собираемый рюкзак на пол, сел на табуретку и вздохнул.

– Чего? – с осторожностью поинтересовался Упырь.

– Надоело мне все, – печально произнес Аспирин. – «Не ты в Зоне, это Зона в тебе» – херня это все, чува-ак… Как подумаю, что сейчас опять тащиться туда, ползать на карачках, валяться в грязи… Там тебя убить хотят, тут – захавать, аномалия слева, аномалия справа, дождь вон еще полил, значит, мокрое все кругом, противное… А у меня, чува-ак, радикулит, между прочим! Мне не двадцать лет уже. И не тридцать. И даже не сорок…

– Завязать думаешь? – без обиняков спросил Упырь.

Аспирин подергал себя за усы, снова вздохнул.

– Давно думаю. Только что я делать буду? Когда-то в машиностроительном учился, так все забыл… Да и машиностроение мое никому не нужно, поди… Правильно ты сказал – надо последний кусок схватить. И уеду, на хрен, в Абхазию, чува-ак. В Гудауту. Там хорошо, там море чистое, никаких Зон нету вблизи, виноград, чача, мясо на очаге жарят. Махнем со мной, а? Купим катер, рыбу станем ловить. Этих… рапанов. Ракушки такие, слышно, как волны шумят, если к уху поднести. Мы ж никому на хрен не нужны все равно.

– Погоди, – улыбнулся Упырь, – вот слепит наш продюсер свой фильм, наполучает «Оскаров»… Будешь ты по красной ковровой дорожке ходить, во фраке.

– В сраке, – мрачно парировал Аспирин. – Ладно, собирай барахло, а то разлегся!

– Собрал уже.

– А если собрал, то мне не мешай! Иди вон на кухню, там котлеты на сковородке остались. Сожри, не оставлять же. Пока вернемся, даже в холодильнике испортятся.

С этими словами Аспирин снова погрузился в рюкзак, что-то сердито бормоча себе под нос.

На кухню Упырь не пошел, а пошел на балкон. Дождик был совсем реденький, теплый. Внизу по улице проезжали редкие машины, блестя мокрыми боками; возле маленького гастронома напротив двое мужиков что-то пили из пластиковой бутыли, рядом с ними стояла старушка и продавала поллитровые баночки с домашними соленьями, аккуратно расставленные на деревянных ящиках.

Все здесь так же, как было лет двадцать назад. Прогресс, Зона, войны локальные и не очень – а бабушка с банками тут явно стояла, и мужики тоже. Ну, может, не они сами, а их родители. А все потому что Россия.

Старушка с банками заметила тем временем на балконе глазеющего на нее негра и зачем-то показала ему сухонькую фигу. Упырь расхохотался.

– Хорош ржать, чува-ак! – крикнул ему из комнаты Аспирин. – Помоги лучше детектор мой найти, куда-то я его сунул…

– Щас скажу, куда.

– Не издевайся!

– Ладно… В сортире смотрел? На полке, где книжки?

– Смотрел. И под диваном тоже. И в тумбочке.

– Сейчас иду…

И, махнув на прощание старушке, Упырь отправился на помощь.