Текст книги "Прорыв реальности"

Автор книги: Юрий Бурносов

Соавторы: Сергей Недоруб,Роман Куликов,Сергей Слюсаренко,Татьяна Бурносова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 71 страниц)

Глава шестая

Самбук был уверен, что заработал в Зоне на всю оставшуюся жизнь. Правда, уход от дел съел почти половину его сбережений. И перекупщики, которые сразу сдали его бандитам, и охрана Периметра оказались чрезвычайно алчными. Но Самбук предполагал такой вариант и в итоге сумел неплохо устроиться в Москве. И квартирку купил, двушку в новом доме, и машину, и даже вложил немного денег в прибыльное дело. В итоге жизнь Юрия Ивановича Тарабрина, так звали Самбука на самом деле, стала спокойной и вполне обеспеченной. Он подумывал написать книжку, даже название придумал: «Мемуары сталкера». Но пока не придумал, что именно там писать.

Очень быстро Самбук познакомился с хорошей женщиной. Она работала в баре, ее звали Аня. Аня была трудолюбивой и спокойной. На второй день она согласилась переехать жить к Самбуку и даже взяла с собой своего ребенка от предыдущего мужчины. Пацан, Стасик, оказался веселый и общительный и не слазил с Самбука. В общем – жизнь удалась. Как показалось сначала. Аня, вначале просто боготворившая Самбука, со временем стала меняться. Вернее, стало меняться ее поведение. Сначала в разговорах стало проскальзывать легкое раздражение, скорее даже недобрая ирония. Невзначай брошенный упрек, обидный вопрос, недобрый ответ на просьбу. Все это стало накапливаться в отношениях между Самбуком с Анной. Вот сегодня, когда он пришел вечером со встречи с друзьями, подруга даже не предложила ужин. А просто молча кивнула. Юрий хмыкнул и пошел в спальню. Там Стасик активно долбился в какую-то игру на компьютере.

– Чё мама такая мрачная? – спросил Самбук.

– Она давно такая. – Мальчик глянул на отчима немного странно, Самбуку показалось, что у ребенка сверкнули глаза.

– А чего такая? – Самбук подошел поближе, ему было плохо слышно из-за воплей и выстрелов, которые раздавались из компьютерных колонок.

– Ну как… Раньше денег у нее побольше было, игрушки знаешь какие покупала. Да и не сидела взаперти. – Стас, словно в подтверждение своих слов поднял «мышку» – старомодную и простую. Без левитирующего модуля и автодокинга.

– Много ты, пацан, понимаешь… Да и кто ж ее держит? – Самбук, словно получив неожиданный удар под дых, сел на краешек кровати.

– А мама мне сама сказала. Вернее, не мне, она звонила кому-то.

– Кому? – У Самбука защемило в груди и перехватило дыхание.

– А я знаю? – пожал плечами мальчик. – Она меня со своими друзьями редко знакомит. А ты в игрушку «СТАЛКЕР-6» играешь? Я тут не могу уровень пройти.

Услышав последние слова Стасика, Самбук окончательно взбесился. Он выскочил на кухню, схватил Анин телефон и, не обращая внимания на ее возмущенный писк, стал просматривать последние звонки. Звонок был один. Звонил некто Ашот.

– И что ты, сука, налево гуляешь? – шипя от злости, Самбук пошел на Анну.

– Мама! Я боюсь! – неожиданно заорал Стасик. Но не кинулся к матери, что было бы естественным, а стоял, спокойно наблюдая за ссорой.

– Кого ты боишься, милый? – спокойно ответила мать. – Этого придурка? Эту никчемность?

Самбук просто одеревенел. Никто и никогда не называл его так. Никто и никогда даже не смел сказать о нем такого. Сталкер не позволял никому сомневаться в том, что он крут и удачлив. Он был знаменит в Зоне своим змеиным спокойствием и всегда выигрывал в схватках именно благодаря этому своему качеству, но тут его просто понесло.

– Ты что сказала, сука? – Юрий двинулся к своей подруге, сжав кулаки.

А сзади раздался легкий нервный смешок мальчика, похожий на робкое покашливание.

И тут произошло то, что Самбук меньше всего ожидал увидеть в своей жизни. Его женщина, которую он если не любил, то по крайней мере уважал, стала преображаться на глазах. Резко вытянулись вперед челюсти, руки удлинились, и яркие наманикюренные ногти превратились в убийственные когти черного цвета. Членистый хвост бил по бедрам, ноги удлинились, суставы вывернулись в обратную сторону, превращая человеческую фигуру в неописуемое чудовище. То, что только что было Анной, утробно рыкнуло и, пробив гипсовую перегородку между кухней и прихожей, метнулось в подъезд, по пути разнеся входную дверь в щепки.

Ошарашенный Самбук стоял посреди кухни, пытаясь хоть что-то понять. Сердце сталкера колотилось не от возбуждения, а от панического страха. И самое страшное при этом – Стасик, стоявший как ни в чем не бывало и с улыбкой превосходства смотревший на Самбука. Мальчик протянул к нему руку, и Юрию показалось, что его схватили за сердце. Все поплыло перед глазами, и мир ухнул в холодную злую темноту.

Через минуту на кухне лежал высохший труп Самбука, а стоявший над ним Стасик продолжал улыбаться недетской дьявольской улыбкой.

Листер был фартовым сталкером. И уходя из Зоны, прекрасно понимал, что жизнь за кордоном отныне будет отличаться от жизни в Зоне, но даже там, в Москве, Зона не отпустит и ничего не простит. Листер знал – ни один шаг, ни один жест сегодня не будет забыт завтра. Поэтому, купив дом на Рублевке, сразу обеспокоился защитой периметра и надежной охраной. Уходя в Зону, Листер уже был значимой фигурой среди бандитов, его уважали за то, что он был активным борцом за идею. Идея была простая – все должно быть целесообразно, но предавать друзей нельзя. Убить можно, но предать – никогда.

Этот поздний вечер был таким же, как и все другие. Листер, за день уставший от забот, лично проверил системы сигнализации, охрану и камеры наблюдения. Все работало как положено, и даже охрана была бодра и готова действовать.

Листер уселся напротив камина в гостиной и малодушно подумал о водке. Но в одиночку пить считалось совсем неприлично, не по-мужски, а пить с охраной было ниже его достоинства. Он сидел, мучительно искал выход из этого положения и в конце концов решил, что виски пить в одиночку можно. Листер даже поджег дрова в камине, чтобы выглядеть, как настоящий аристократ.

Откинувшись в кресле, он подумал, что идея с бизнесом на Рублевке оказалась просто гениальная. Взяв под контроль все мусорные контейнеры и вывоз отходов, он, кроме того, что получил постоянный немалый доход, смог сделать еще одну неординарную вещь. Пяток бомжей перебирали отходы, и там удавалось найти так много всего интересного – от почти новой одежды до фотографий, за которые разные газеты выкладывали бешеные деньги – что его магазин рядом с метро «Бауманская» с ностальгическим названием «Комиссионка» процветал. Электроника, одежда, посуда – все самых знаменитых брендов и почти новая. Естественно, большая часть товара шла из-за границы, но легенда о том, что все эти вещи именно «с Рублевки», постоянно подогревала высокий рейтинг магазина. С учетом капитала, заработанного в Зоне, магазин сулил Листеру безбедное будущее.

Тепло камина и двенадцатилетний виски привели Листера в благостное настроение. Он закурил дорогую сигару и прикрыл глаза. Далекая жизнь в Зоне казалась чем-то нереальным и похожим на компьютерную игру. Только мозоль на указательном пальце от спускового крючка «калаша» за несколько лет так и не прошла.

Выпустив очередное облако ароматного дыма, Листер вдруг почувствовал смутную тревогу. Вроде ничего не изменилось, даже огонь в камине, вяло поднимающийся над углями, не дрогнул, не скрипнула створка окна, но Листер звериным чутьем понял – что-то произошло. И увидел – в кресле напротив, которое выглядело черным пятном в контражуре огня, сидел человек. И Листеру стало почему-то очень страшно.

– Не волнуйтесь. Я не собираюсь вам причинить зла. Да и если бы собирался, вы бы ничего не смогли сделать, – прозвучал глухой голос таинственного гостя.

– Тебе что надо? – собрав волю в кулак, прохрипел Листер.

– Дай мне то, что ты вынес из Зоны. И все будет хорошо. В деньгах ты не будешь нуждаться. – Голос стал резким и жестким, как легированная сталь.

– Я ни в чем не нуждаюсь. И из Зоны вынес только то, что заработал. А ты что за ферт такой ваще? – Листер почувствовал себя уверенней, перейдя на блатной жаргон.

– Потом узнаешь. – Невидимый собеседник тоже перешел на «ты». – Ты все-таки что-то вынес из Зоны.

– Это наезд? Что за предъявы ты мне тут кидаешь? – Листер надеялся, что феня позволит ему произвести сильное впечатление, не замечая, что гость никак на это не реагирует.

– Зона в тебе, и я прошу тебе отдать это мне. – Листеру показалось, что глаза гостя сверкнули красным огнем.

– Ты бредишь? Что за стихи ты тут мне плетешь? – Бывшему сталкеру почему-то внезапно полегчало, и он мгновенно успокоился.

– Послушайте меня, пожалуйста, и не надо нервничать, я ведь хочу сделать вам выгодное предложение, а вы не можете этого понять, – продолжил неизвестный.

Листер хотел резко и грубо послать гостя, но все-таки сдержался и ответил:

– Давай рассказывай, пока я ничего не понимаю.

– Вы, главное, не нервничайте, – вкрадчиво сказал гость.

– Да спокоен я! – в бешенстве заорал Листер.

– Ну и отличненько. А по делу – все очень просто. Как показали наши наблюдения, тот, кто пришел из Зоны, несет внутри часть ее. Вот и получается, что бывший сталкер создает вокруг себя маленькую Зону. С артефактами и исчадиями ада, более уместными в самой Зоне.

– Ну и?.. – Листер, хоть и был сообразительным, ничего не понял.

– Вы не нервничайте и попробуйте вспомнить – не случалось ли так, что с вашими друзьями здесь, в нормальном мире, происходило что-то странное?

Листер задумался.

– Не волнуйтесь, – опять сказал незнакомец.

– Еще раз предложишь мне не волноваться, я тебе ноги повыдергиваю! – взревел Листер. – Было! Туфель, кореш мой по Зоне, выжрал литр водки и потом блевал. С ним такого никогда раньше не было!

– Так, может, просто отравился?

– Ты что, падла, думаешь, что я мужикам паленую водку наливаю? – Подозрение было настолько оскорбительным, что сталкер был готов броситься на посетителя с кулаками.

Листер вскочил, решив наконец закончить этот мучительный для него разговор. Ему хотелось открутить голову странному гостю. Но тут словно каменная стена встала на его пути и отбросила бывшего сталкера обратно.

– Не пытайтесь сопротивляться. – Голос человека в кресле оставался все таким же спокойным. – Ничего не выйдет.

– Кто ты, твою мать? – Сталкер говорил тихо, его обуял животный страх, возможно, впервые за много лет.

– Не важно. Но у тебя есть только два варианта. Или ты согласишься с нами работать, или сейчас от тебя на ковре останется высохший труп.

Листер попытался возразить, но острая боль, словно его горло сжали железные щипцы, подавила волю. Он только и смог прошептать:

– Что тебе надо…

– Во-первых – полная конфиденциальность.

– Шо? – не понял Листер.

– Хлебало заткни и никому не слова, – доходчиво объяснил гость.

– Да чтобы Листер кому что насту… – Сталкер не договорил и захрипел.

– Не перебивай, я же предупредил. Второе. Найди себе друга. Можно подругу. И проведи с ней достаточно много времени. В кабак своди. Или устрой тут пьянку. Не одну. Денег дам столько, сколько ты в жизни не видел. Но есть условие.

– Какое? – обреченно спросил Листер.

– Я буду всегда рядом.

– Шо, когда я бабу, это, завалю, ты свечку держать будешь?

– Понадобится – буду.

– Я на людях не размножаюсь. – Листер собрал остатки гордости и вложил их в эту фразу.

– Жить захочешь – будешь. – Собеседника сбить с толку было невозможно.

– И что потом?

– Потом – все будет хорошо. Понял? И еще. – Неизвестный сделал паузу.

– Что?

– Найми себе новую охрану, – тихо сказал гость.

– Нафиг? У меня пацаны – лучшие на Рублевке.

– Были. Мне свидетели не нужны.

Листер беспомощно завертел головой, не понимая до конца, что ему сейчас сказали. А когда закончил вертеть, увидел – в гостиной никого нет. Он достал из письменного стола пистолет и осторожными шагами направился в коридор, передергивая на ходу затвор. В дальнем конце дома он нашел то, что раньше было его охраной. Высохшие, словно высосанные страшной силой, трупы. Листер сел и заплакал. Понимая, что он потерял свободу и, возможно, навсегда. Ему показалось, что, может быть, и вся жизнь уже окончена.

Глава седьмая

Вадим устал от долгого и бессмысленного сидения за монитором и начал клевать носом. Чтобы прийти в себя, он решил пойти выпить кофе. Он уже подошел к автомату, установленному в дальнем конце коридора, но увидел, как из лифта вышла Вероника. Малахов малодушно захотел исчезнуть за автоматической кофеваркой.

– Вы что, прячетесь от меня? – Вероника окликнула Вадима, который делал вид, что смотрит совсем в другую сторону. – Вы не хотите со мной разговаривать?

– Нет, не хочу, – резко, даже чересчур резко ответил он. Ответ прозвучал не совсем искренне.

– Почему?

От знакомого голоса у Малахова защемило в груди.

– Ну, представьте себе, что вы мне безразличны, – грубовато сказал он.

– Если бы я была вам безразлична – вам было бы все равно. – Вероника нажала кнопку «Капуччино с шоколадом» на автомате.

Железный ящик начал жужжать и подрагивать. Коридор заполнился запахом кофе, в окошко выдачи выскочил пластиковый стаканчик, и в него полилась молочная пена. Вадим, выйдя из своего укрытия, молча наблюдал, как готовится напиток. Автомат тихонечко запищал. Вероника забрала горячий стаканчик, пригубила кофе и продолжила:

– А ведь видно, что вас переполняют эмоции. Я почему-то вас раздражаю? Я в чем-то виновата перед вами?

– А вы, часом, не психолог?

– Нет, не угадали, по профессии я математик, а тут работаю в айти-департаменте, сисадмином при отделе кадров, – объяснила девушка.

– Я знаю, где вы работаете, – сказал Вадим автоматически.

– А говорили, что я вам безразлична. – Вероника засмеялась.

– Я не говорил… Просто я не хочу, чтобы наше знакомство было чем-то большим, чем знакомство сотрудников. Коллег.

– Вы чего-то боитесь?

– Это вы должны бояться, – ответил Вадим и в который раз мысленно выругал самого себя за несдержанность.

– Вас? Смешно… Я знаю, что более порядочного человека в Центре нет, чего же бояться. У вас нехорошие помыслы относительно меня? – Вероника тихонько засмеялась.

– Спасибо, конечно, но я думаю, вы разглашаете служебную информацию, к которой имеете доступ. Я не могу точно сказать, почему я для вас опасен, но моя интуиция это говорит.

– Я готова рискнуть. – Вероника была решительна, и казалось, что-то заставляло ее не отступаться, даже наплевав на приличия. – Пообещайте хотя бы не убегать от меня в коридорах Центра, хорошо?

– Давайте, раз уж вам так надо. Обещаю.

– Мне так надо, спасибо. – Вероника протянула руку, прощаясь.

Прикосновение к ее ладони словно прорвало плотину, сдерживающую воспоминания. Тяжелые и вязкие. Малахов сдержанно попрощался и ушел в свой отдел.

Минут десять он пытался собраться с мыслями – сидел, обхватив голову ладонями и никак не реагируя на постоянную болтовню коллеги по столу. Тут он понял, что про кофе совершенно забыл, но возвращаться к автомату не рискнул. Потом наконец Вадим собрался, и ткнул в клавиатуру пальцем, активируя компьютер.

– Начальство ждет аналитики по биржевым котировкам во время вчерашнего слета Токийской биржи, – словно сквозь ватную подушку услышал Малахов слова Верховцева. Вадим поднял на него рассеянный взгляд, и коллега понял, что еще одно слово – и он получит «мышкой» по носу.

Вадиму было глубоко наплевать на то, что от него ждет начальство. Ему было совершенно наплевать на коммерческую успешность Центра, на цену офисного планктона и на униформу со стразами. И даже не наплевать. Ему это все было просто противно. И захотелось хоть на секунду, хоть для себя самого окунуться в старую жизнь, старую работу. Вадим глянул на розоватую плешь склонившегося над своей клавиатурой Верховцева, и решение пришло само собой.

Пробежавшись глазами по контактам в коммуникаторе, он нашел Германа и попросил у него вход в старую информационную систему Центра, с помощью которой он привык исследовать ситуацию в мире, искать события, которые могли заинтересовать его и его группу. Тельбизу объяснять ничего не надо было, и через пару секунд Вадим уже был в родном интерфейсе старой системы поиска. Что-то подсказывало ему, что нужно осмотреться и понять реальное положение дел и в Центре, и вокруг него. Впрочем, поиск он начал совсем неожиданно, для самого себя в первую очередь. Вадим понял, что хочет найти хоть кого-то из сталкеров, с которыми сталкивался в Зоне. И задал строку поиска: «картинка сталкер». Специализированный поисковик выдал изображения практически моментально. Вадим пролистал несколько страниц и потом, посмотрев дату и место, где было сделано заинтересовавшее его фото, передал сообщение Герману: «Немедленно собираемся у меня дома. Все». Перед тем как уйти из офиса, Малахов переписал несколько фотографий себе на флешку.

– Я ушел, – сказал Вадим коллеге.

– Куда, еще же не конец рабочего дня, что шефу сказать? – Сосед по столу даже приподнялся, словно хотел задержать Вадима за рукав.

– Скажи, чтобы пошел в жопу, – совершенно спокойно посоветовал Малахов.

Уже издали, подходя к своему дому, Вадим заметил, что группа «Табигон» в полном составе сидит на лавочке у его подъезда и спокойно пьет пиво. А вокруг ходит полицейский и бьет себя время от времени по сапогам дубинкой, словно отряхивая пыль.

– Вы зачем служивого злите? – улыбнувшись, спросил Вадим, когда подошел к друзьям.

– Да не злим мы его, он нас от других охраняет. Проникся политической ситуацией момента, – весело ответила Клава и добавила: – Товарищ сержант полиции, можете оставить пост и идти домой.

– Есть! – ответил полицейский и зашагал в неизвестном направлении.

– Ребята, есть дело, – сказал Малахов, – пошли, поговорим!

– Дай ключи, да. – Герман протянул руку. – Я не хочу разговаривать о деле так, чтобы потом вся округа знала, о чем мы разговаривали.

Вадим понимающе кивнул и отдал ключи.

– Ну что, как жизнь на новом-старом месте? – спросил Тимур, затягиваясь сигаретным дымом. – Тебя уже три дня не слышно и не видно.

– Ну, как… А то ты сам не знаешь. Я так долго не протяну, вернее, не протянул. В общем, мы сейчас поднимемся ко мне, и вы все поймете.

Через двадцать минут открылось окно на четвертом этаже, и залихватский свист Германа позвал всю группу, давая понять, что квартира в порядке.

– Ну, что, вот смотрите. – Герман показал на кучу проводов и электронных устройств на кухонном столе. – Вот это системы прослушки и видеомониторинга. Это наш Центр ставил. Вот это поставила ООН, а вот это фиг знает кто. Чтобы не спрашивали – я пробил по базе номера каждой примочки. Потому и знаю, кто и что ставил. Можно теперь говорить, ни о чем не беспокоясь.

– Ну, что я могу сказать. Марку держишь! – Вадим улыбнулся, у него всегда поднималось настроение, когда он видел, как четко работают его товарищи.

– Есть, шеф! – Герман сделал вид, что отдает честь.

– Садитесь, есть большой разговор. – Малахов пригласил всех в гостиную.

– Вадим, пойдем на кухню. Я поесть приготовлю. А то без закуски пить вредно, – возразила Клава и, не дожидаясь ответа, отправилась на кухню.

– Ясно, – сказал Тимур, – готовить все равно мне.

Клава мыла гору посуды в мойке, не доверяя посудомоечной машине, которую Малахов уже успел установить, Тимур строгал салат, а Герман тщательно сложил в морозилке принесенную водку. Одновременно с салатом Тимур ухитрился приготовить сочные отбивные.

– Я боюсь, что отобью вам сейчас этими фотографиями аппетит. – Вадим включил планшетку и воткнул в нее микрофлешку, содержащую файлы с данными по сталкерам в Москве. – Вот смотрите.

Все собрались вокруг дисплея, Клава даже вытерла о передник руки.

– Это фотки погибших за неделю сталкеров. Как вы думаете, где я такое уже видел? – Малахов поднял голову и посмотрел на товарищей, словно ища у них ответа.

– Я подозреваю, что все это связано с твоим последним визитом в Зону? Или нет? – Тимур отошел к плите и проверил отбивные.

– Ты не подозреваешь, ты знаешь. Только это не Зона, это Москва. Вы понимаете? – Вадим ткнул пальцем за окно, показывая, что Москва – вот она, здесь.

– Это говорит о том, что энампы опять набирают силу, – спокойно сказал Тельбиз. – Мы твой отчет не просто читали. Изучали от корки до корки.

– И что теперь? – спокойно спросила Клава.

Она уже закончила мыть посуду и расставляла на столе тарелки.

– Ребята, мне кажется, что пора брать ситуацию в свои руки, а то она нас возьмет за жопу, – сказал Вадим. – Я хочу просто спросить – вы готовы? Или?

– Секунду. – Клава приложила палец к губам, призывая всех замолчать, и вытащила из кармана джинсов телефон. – Да, Коля, нет, сегодня не выйдет, я занята. Считай, что до завтра. И я тебя.

Она спрятала телефон и подняла глаза на друзей. Все как один одобрительно загудели.

– Клава, у тебя серьезный мужчина появился? – сияя, как медный пятак, спросил Герман.

– Ну, от вас же серьезности не дождешься, – в тон ему ответила Клава. – Короче, давайте о деле.

– Вы готовы? – Вадим повторил свой вопрос.

– Малахов, не нуди, – ответил Тимур. – Позволь мне признаться, ты становишься крайне занудным. Ты что, с нами первый год знаком? Ты что, не понимаешь, что мы ждем от тебя этих слов с того самого момента, как вытащили тебя неизвестно откуда.

Вадим чуть помрачнел, воспоминания опять ударили в сердце, и предательски заболел шрам от стрелы на ключице…

– Все. Приступаем. Герман, вытащить все данные по этим смертям, все протоколы, все камеры наблюдения, все, что не смогли собрать опера. Тимур – по итогам работы Германа взять за зад всех свидетелей и вместе с Клавой их выпотрошить. Вопросы есть?

– Нет.

– Наливай!

Водка подействовала на Вадима как лекарство. Жуткое напряжение, душившее его с момента встречи с Вероникой, начало отступать. Ужин был великолепен. Несмотря на все попытки Тельбиза выяснить у Клавы, кто такой таинственный Коля, ухажер так и остался инкогнито. Герман, делано надувшись, стал ковыряться в своем карманном компьютере.

Опять зазвонил сотовый у Клавы, и она, подозревая, что поговорить ей толком не дадут, ушла в коридор.

– Вадим, я давно хотел тебе сказать. – Тимур воспользовался тем, что все были заняты. – Есть одно интересное побочное действие вакцины.

– Какой? – Вадим не успел переключиться.

– Извини, я просто об этом постоянно думаю, короче, я могу возвращать морфирование, когда хочу. Я о своем морфировании.

– Поясни. – Малахов все понял, но хотел услышать от Тимура детали.

– В общем, у меня есть препарат, я его сам синтезировал, если я его введу себе, то на какое-то время я опять стану тем самым… не знаю, как назвать. Но контроль над сознанием уже достаточно высок. Единственное условие – полнолуние. Видимо, та зараза, что во мне сидит, очень сильно зависима от лунных циклов. – Тимур говорил тихо, словно опасался, что Тельбиз выловил не всех «жучков».

– Ты расстроен? – с легкой иронией спросил Малахов, отрезая сочный кусок мяса.

– Нет. Просто предупреждаю о резервах потенциала группы. – Тимур, рассказав о тайне, которая мучила его, повеселел.

– А ты в Центр отчет написал? – спросил Вадим, хитро прищурясь.

– Нет, я хотел написать, но, боюсь, без стразиков на спине морфа это никого не заинтересует.

– Логично.

Налили по следующей, потом по очередной. Гера в это время был словно в другом мире, что-то его в компьютере сильно увлекло. Наконец он хлопнул себя ладонями по коленям и громко произнес:

– Оба-на! Вот оно!

Группа сгрудилась вокруг маленького дисплейчика.

– В общем, Вадим, извини, я так давно делом занимался, что не вытерпел. Нашел интересное. Недавно в лесопосадке в районе Горок-пять нашли четыре трупа. Симптомы точно такие же, как у одного из экс-сталкеров. Трупы опознали. Это были охранники некоего бизнесмена Липскерова Игоря Самойловича. О том, что охрана ушла с поста, он заявил за два дня до обнаружения тел. Все они были сотрудниками частного охранного предприятия «Трифон». Претензий к нанимателю не имеют, и сейчас у него дежурит новая бригада. Следствие по непонятным причинам пришло к моментальному выводу, что охранники отравились паленой водкой, и дело закрыли. Но вот… тут есть некие особенности, я бы даже сказал, странности…

– Не тяни, трагик. – Клаве не понравилось, что Герман рассказывает, словно читает сценарий фильма ужасов.

– Так вот, – Тельбиз ничуть не обиделся, – в системе видеонаблюдения этого самого Липскерова не оказалось ни одной записи до того дня, когда пропала охрана. Все винчестеры были вычищены.

– И?.. – не выдержал уже Вадим.

– Так вот, Липскеров известен в определенных кругах как Листер. Погоняло это он получил давно. Но именно под таким именем он фигурировал несколько лет в Зоне как сталкер. Очень успешный.

– Ты про записи не закончил, – вставил Тимур.

– Ну да, конечно. Просто формат они сделали быстрый, и много еще на эти диски записать не успели. Я скачал кое-что и восстановил. Вот смотрите.

На ролике вполне удовлетворительного качества можно было рассмотреть небольшое помещение, скорее всего комнату охраны. В какой-то момент открылась дверь, и вошел высокий худой человек. Казалось, охранники не обратили на него никакого внимания. Человек постоял несколько секунд посреди комнаты. Он спокойно наблюдал, как один за другим люди падали на пол. В одно мгновение здоровые мужики превратились в сухие мумии. При этом по экрану бежали сильные помехи, словно пространство в комнате охранников наполнялось, как в грозу, электрическими разрядами. Потом Гера включил другую камеру. Каминный зал, Листер разговаривает о чем-то с тем самым человеком, который заходил в комнату охраны.

– Ну как, знаком стиль работы? – спросил Тельбиз.

– Да, стиль очень сильного вампира. Но вот почему Листер остался жив? Я прекрасно помню еще по Зоне, что после встречи с таким гостем сталкеры погибали так же, как эта охрана.

– Ну что, мы будем так сидеть и гадать, – внезапно вмешалась Клава. – Поехали, поговорим с клиентом.

– Куда, на Рублевку? Да мы не доедем просто, тем более после водки кто за руль сядет? И за руль чего? – возразил Вадим.

– Во-первых, я не пила, вы вообще невнимательные, как все мужики. Во-вторых, мы сюда на моей машине приехали. А в-третьих, что, так и будем тупо пить и ничего не делать? – Напору Клавы никто противостоять не мог.

– Раньше бы я, конечно, Лазненко позвонил, предупредил. – Малахов все еще сомневался, но вдруг, словно переломив себя, сказал: – Поехали, нам ничего не грозит. Пусть они боятся.

– Вадим, давай с утра, да? – резко переменила настроение Клава. – Не уйдет он никуда. Надо подготовиться все-таки. И еще. Ты так и не расскажешь, что с тобой было все эти четыре года?

Вадим помрачнел. Возникший было азарт охотника куда-то испарился.

– Я же говорил, не сейчас. И вообще даже не знаю когда. Считайте, что эти мои четыре года и то, что я об этом помню, – совершенно закрытая информация.

– Ну, как хочешь. Но пока ты не расскажешь – это будет мучить тебя. Я же вижу.

– Потом, – только и смог сказать Малахов.