Текст книги "Сказки"

Автор книги: Юрий Магалиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

У озера в лесу

Старенький Профессор стоял на коленях и маленькой лопаткой копал глину. Глина была хорошая, чуть голубоватая; хотелось вылепить из неё особенную, необыкновенную птичку – лучше той, которая разбилась. Чтобы она свистела ласково и тихо-тихо, но чтобы её слышно было далеко-далеко.

Рядышком Старый Знакомый пощипывал траву. У него теперь начиналась новая жизнь, поэтому он немного волновался и выискивал особую траву, успокоительную.

Жура задумчиво бродил среди белых берёз; листва на них едва распускалась, и каждое дерево светилось изнутри, словно таинственный фонарь…

«Какая получится свистулька? – думал клоун. – Будут ли меня слушать, как прежде?.. И что мне делать сегодня на полевом стане?..»

Совсем неподалёку послышался мощный гул вертолёта. «Наверное, лесные пожарные пролетели, – догадался Жура. – А почему так низко? Может быть, загорелся лес?.. Пойду-ка в ту сторону!

Он быстро зашагал по сырой, едва приметной тропочке. Над его головой свистели птицы, а у ног осторожно покачивались таёжные цветы медунки.

Впереди послышались голоса. Клоун прислушался, да так и замер на ходу, с поднятой ногой… Разговаривали двое.

– Что ж вы, гражданочка ведьма, без предупреждения прибыли? Хоть бы телеграммку отбили.

– Некогда мне телеграммки отбивать. Устала я за этим проклятым котом гоняться. Просто замоталась! Хорошо ещё – попутный вертолёт подвернулся.

– Как подвернулся?

– Один вертолётчик сдуру под мою гитару вчера скакал в цирке…

– Где? В цирке?.. Да разве ж вы артистка?

– Выступала там… Увидел меня этот вертолётчик в аэропорту и заахал: „Ах, девочка! Ах! Что ты здесь делаешь? Ах, куда полететь хочешь, девочка? Ах, пожалуйста!..“

– Вот как девочек-то балуют! А я всё в старухах хожу. Уж и платье креп-жоржетовое почти построено, а пуговичек к нему всё нет… Ой, неужто привезли? Вот спасибочки!.. Счастье-то какое!

– Тише, не ори!

– Позвольте, вашу ручку поцелую!

– Некогда! Кота поймать надо…

– Здесь котик наш, здесь. Сама видела, своими глазами. В перекраске был. Такой зелёный, аж глядеть скучно…

– Зелёный?!.

– Зелёный, зелёный. Утречком прибыл. И Журавель при нём. Своими глазами видела…

– А, и клоун тоже здесь… Где же они?

– А вот уж и не скажу – не уследила… Вечером на полевом стане выступать будут: Профессор объявление вывесил. Афишу, значит.

– На полевом стане?.. Ну-ну!..

Голоса умолкли. Хрустнули две-три веточки. И в лесу наступила тишина.

Жура ещё долго стоял не двигаясь. Потом осторожно повернулся и…

– Привет! – раздалось сверху.

Меж ветвей большой берёзы сидел Котькин и старательно точил свои когти.

– Ты что там делаешь? – сказал клоун. – Спускайся вниз, я тебя спрячу.

– Некогда прятаться. Побегу в деревню, поговорю с кошками: представление сегодня…

– Какое представление?

– А на полевом стане. Ты что, не слышал?..

При луне, под фонарём

Спроси кого хочешь – в Весёлых Горах каждый знает, что весной сеять нужно быстро, нечего время зря терять.

Колхозное поле находится совсем неподалёку от деревни. Но чтобы ни одна минутка не пропадала даром – трактористы и сеяльщики домой с работы не возвращались, а отдыхали и ночевали на полевом стане. Это такой большой дом, где есть и спальни, и столовая, и душевая… – всё, что требуется для отдыха после нелегкого труда.

Вечером, когда совсем стемнело и круглая белая луна неторопливо выкатилась в небо, трактористы и сеяльщики приступили к ужину. Повариха аккуратно положила в тарелки по полному черпаку поджаристой картошки, тут же пристроила куски жирной баранины и всё это густо облила добрым соусом.

Трактористы и сеяльщики – народ здоровый, сильный. Они в поле хороши, да и за столом неплохи. Быстро справились с ужином. И только встали из-за стола – вдруг:

– Здравствуйте, милые!

– Здравствуйте, дедушка Профессор!

– Все поужинали?.. Тогда быстренько выходите на крыльцо, рассаживайтесь на ступеньках. Начинаем представление.

Перед крыльцом – крохотный дворик. Даже не дворик, а небольшая утрамбованная площадка; за нею выстроились в ряд отдыхающие могучие тракторы – гусеничные и колёсные. К одним тракторам плуги прицеплены и бороны, к другим – длинные тяжёлые сеялки. Всё это под луной блестит, сверкает.

А ночь над весенним полем тёплая, влажная, тихая. Только слышно, как далеко-далеко ночные птицы изредка перекликаются…

Вышли трактористы и сеяльщики на крыльцо, уселись на ступеньках. И хоть при луне видно неплохо, а всё-таки ещё и фонарь над крыльцом засветили.

И тут из-за огромного колеса жёлтого трактора, который стоял немного в стороне от других машин, вышел знаменитый клоун Жура… Все, конечно, его сразу же узнали и громко захлопали в ладоши.

Он низко поклонился уважаемой публике. А потом улыбнулся так весело, что все засмеялись навстречу этой улыбке.

– Мой дорогой учитель – Профессор чародейства, фокусов и забав – попросил меня выступить сегодня перед вами, – сказал клоун. – Но что я могу сделать без своей свистульки? Прежняя вчера разбилась, а новая будет готова только завтра… Нет, играть я не смогу. И петь тоже не буду… А подниму-ка я с земли вот эту соломинку и начну ею размахивать, как дирижёр перед оркестром. И вы сейчас увидите такое забавное зрелище, какого никто в мире ещё не видел. Итак, я начинаю! Раз-два-три-четыре!.. Шагом марш!

И тут на площадку, освещенную луной и фонарём, торжественно и спокойно вышли коты и кошки. Десять… двадцать… а может быть, даже девяносто девять кошек! Они беззвучно шли друг за другом; их длинные хвосты стелились по земле, словно тени.

Что такое! Смотрите, смотрите внимательно – все коты и кошки одного цвета… Все зелёные! Ну и зрелище!..

Только один кот, самый последний, не пожелал перекрашиваться: чёрно-белый, с разорванным ухом, он шёл недовольный и угрюмый.

Соломинка наклонилась вправо, и кошки пошли вправо. Соломинка – влево, и кошки – влево.

Соломинка заплясала в руке Журы: раз-два-три! раз-два-три!.. Кошки разделились по парам и закружились в вальсе. Да-да, в настоящем вальсе!

Трактористы на крыльце сидели неподвижно, как заворожённые. Некоторые даже рты раскрыли от изумления. Ведь всем известно, что кошек дрессировать очень трудно, почти невозможно. А здесь – такой танец!..

Старший сеяльщик сказал с нежностью:

– Ишь ты, как танцуют пуховые!

Зато повариха чуть не заплакала от огорчения:

– Мой-то, мой чёрно-белый с разорванным ухом без пары остался!.. И краски на него не хватило, видать… Ах, бедненький! Сам по себе крутится… Голодный, поди, а ещё и в артисты записался…

Вдруг из темноты выскочила маленькая старуха в ярко-синем джинсовом костюме. Большие квадратные очки отбрасывали белый свет… Она схватила первого попавшегося кота, подняла его за шиворот и закричала:

– Говорящий?.. Отвечай!..

Ни в чём не повинный кот молчал и шевелил лапами в воздухе. Старуха отшвырнула его и схватила другого:

– Говорящий?.. Отвечай!..

Третьего так же… Четвертого… Пятого…

– Говорящий?.. Отвечай!..

– Вы кого-то ищете? – любезно спросил Жура. – Вам кто-то нужен?..

Сумасшедший трактор

А соломинка всё приплясывала: раз-два-три! раз-два-три! А зелёные коты и кошки всё кружились в вальсе…

– Да! – крикнула Цапа Цопик. – Мне нужен мой кот!

– Какой масти? – спросил Жура.

– Обыкновенный рыжий кот. Я его купила…

– Сегодня здесь только необыкновенные – зелёные.

– Ты их всех перекрасил, негодяй! – зашипела колдунья.

– Не перекрасил, а загримировал. Это артисты кошачьего балета.

– Враньё! Никакого балета! Это всё выдумки старого негодяя Профессора! Отдайте моего кота.

– А ты сама кто такая, бабуся? – спросили трактористы. – Или тоже артистка?

– Сейчас вы узнаете, кто я такая. Если мне не отдадут говорящего кота, я вам такое представление тут устрою – долго будете помнить!

Соломинка резко поднялась вверх, потом опустилась… Артисты, задрав хвосты, бросились врассыпную. Танец окончился.

Старенький Профессор сделался совсем прозрачным от гнева. Он вышел на площадку и сказал:

– Нет, кот, которого вы ищете, вам не принадлежит! Вы не смогли его отличить среди всех котов и кошек. А ведь у него совсем особенные глаза: умные, смышлёные, весёлые… Мы знали, что вы придёте сюда, и поэтому специально подготовились…

– Хватит болтать о пустяках! – перебила Цапа Цопик. – Поговорим лучше о деле. Кажется, здесь сегодня в поле что-то посеяли?

– Пшеницу здесь посеяли! Хлеб! – закричали с крыльца.

– А мне это всё равно. Если сейчас же, немедленно, я не получу кота – всё уничтожу. Всё повытопчу. Ничего не пожалею!

Трактористы и сеяльщики расхохотались: действительно, весёлое представление! Что может сделать крохотная старушонка в этом огромном поле?.. Забавно!

– Ахалай-махалай!..

И в руках у старухи появилась рогатая стальная электрогитара. Тридцать три струны грохнули с такой силой, что луна как будто вздрогнула. Люди прижали ладони к ушам и даже зажмурились от этого грохота, словно от яркого света.

И только клоун Жура не спускал глаз со злой ведьмы. Он видел, как, не переставая дергать струны, Цапа Цопик подошла к большому жёлтому трактору и, превратившись в вертлявую девчонку, мгновенно забралась в кабину… Гитара исчезла.

– В последний раз говорю: отдайте кота!.. Не отдаёте?.. Тогда – круши! Дави! Топчи!..

Могучая машина сорвалась с места и, придавливая широкими колёсами пушистую, только что засеянную землю, с невиданной скоростью помчалась по полю!

– Держите её! – закричали трактористы.

– Что она делает!

– Наше поле!.. Наш хлеб!..

Луна светила ярко. Было видно, как жёлтый трактор добежал до конца поля, там развернулся и, как сумасшедший, помчался обратно – никогда ещё эта машина не развивала такой безумной скорости! Плотная полоса твердой утрамбованной земли оставалась за её колёсами.

Из кабины выглядывала и горланила девчонка в джинсовом костюме:

– Уничтожу! Погублю!..

Тогда Жура не выдержал. Этот великий артист, всеми любимый клоун побежал в поле и стал на пути сумасшедшего трактора, широко расставив руки…

Машина летела на него, не сбавляя скорости. Вот она всё ближе… ближе…

– Она его задавит! Убьёт! – закричал старенький Профессор. – Спасите его!..

И Котькин – наш благородный приятель Котькин! – широкими прыжками кинулся наперерез трактору и как бы заслонил собой клоуна. Нежно-зелёный хвост отважно колыхался в лунном свете.

Колдунья затормозила так резко, что машину занесло и Котькин чуть было не попал под колесо…

– Превышаете скорость, – сказал кот. – И тормозите не по правилам.

– Иди сюда, голубок! – поманила его Цапа Цопик, вылезая из кабины и снова обратившись в старуху. – Иди, иди ко мне, не бойся!..

– Мы трактора не испугались… А уж тебя, старая ведьма, я и подавно не боюсь!

– Ах, нет, ещё не ведьма!.. Иди, голубок…

Трактористы стояли поодаль и не слышали этого разговора; они возмущённо обсуждали случившееся.

– Ничего, – сказал старший сеяльщик. – Дело поправимое. А кот – молодчага! Сообразил, что к чему.

Жура наклонился к Котькину и погладил его:

– Спасибо тебе, дружище!

Цапа Цопик подскочила и, схватив кота под мышку, быстро-быстро засеменила куда-то в сторону.

– Прощай, Котькин! – крикнул Профессор.

– Мы тебя выручим! – крикнул клоун.

– Лови мышей! – донеслось из темноты.

Конец второй части

Часть третья. ПУГОВИЦА
Квартира

В самом новом микрорайоне города, где светлые высокие дома, где много скверов и бульваров, а улицы просторны, словно площади – в этом микрорайоне, в доме номер тринадцать, в двадцать первой квартире проживают странные жильцы: бабушка и внучка. Одеваются они одинаково: похоже, что у них на двоих один и тот же джинсовый костюм со множеством пуговиц. Но страннее всего то, что их никогда не видели вместе – то бабушка выбежит из квартиры, то внучка выскочит…

Соседи (а некоторые из них весьма любопытные люди!) никак не могли понять – чем занимается бабушка и что делает внучка? В их квартире частенько гремит странная музыка; пронзительно кричит какая-то птица, а из-под входной двери тянет то жжёной резиной, то серой… Может быть, они – химики?

С соседями бабушка и внучка разговаривали редко. Но иногда сообщали удивительные вещи: «Послезавтра в три часа двадцать семь минут перестанет идти горячая вода». Точно! Именно в это время, ни раньше, ни позже, весь дом оставался без горячей воды. Или: «Арбуз, который вы купили, внутри белый и несладкий». Опять – точно! Разрезали арбуз – попробовали и выбросили…

Недавно в двадцать первую квартиру заходил слесарь-водопроводчик.

Потом любопытные люди его спрашивали: «Ну, что там, в этой квартире?»

– Краны в полном порядке, – отвечал слесарь. – Отопительные батареи не протекают. А в комнатах ничего особенного. На шкафу сидит сова – то ли живая, то ли чучело. А в большой клетке зелёный кот содержится – наверное, импортный… Нормальная квартира. И бабуся вполне нормальная – закуску мне поставила.

Слесарь-водопроводчик, кажется, ничего не понял. Мы-то с вами сразу же сообразили, кто проживает в доме номер тринадцать, в квартире двадцать один.

Важное решение

– Ну вот, голубчик, – потирая костлявые руки, сказала колдунья, – теперь от меня не удерёшь! Хватит тебе бегать. Будешь жить в клетке. Если полюбишь бедную Цапочку, я, может быть, тебя выпущу. Сам понимаешь, невыгодно мне кормить бесполезную тварь, которая будет бездельничать взаперти. Но – ничего не поделаешь – сиди пока под замком и привыкай к волшебной жизни… Тебя, кажется, зовут «приятель Котькин»? Никудышное прозвище. У меня ты будешь «Аркадий». Очень красиво: «Говорящий кот Аркадий». И вот что ещё: имей в виду, Аркадий, не будешь разговаривать со мной по-человечески – на завтрак, обед и ужин получишь одну рыбью косточку… Теперь – о цвете. У настоящих ведьм коты бывают только чёрные. Завтра перекрасишься. Впрочем, об этом я посоветуюсь с моими старшими начальницами: сегодня к нам в гости пожалуют две большие ведьмы – Плоская и Толстая. Готовься, Аркадий! Покажи, на что ты способен. От твоего поведения зависит мое будущее. Если помешаешь мне – сразу же отрублю твою глупую башку!.. Ну, заболталась я с тобой, Аркадий: вот-вот придут гости, а у меня ничего ещё не готово!

Старуха очень аккуратно сняла свой джинсовый костюмчик, бережно повесила его в шкаф, шкаф заперла на ключ, а ключ на длинной цепочке повесила себе на шею. Потом набросила на плечи драный шёлковый халат и скрылась в кухне. Вскоре там что-то зашипело, затрещало, и по всей квартире поплыл густой запах серы и горелой резины.

Сверху со шкафа раздался тихий скрипучий голос; это говорила ушастая сова – Котькин прекрасно её понял:

– Слушайся хозяйку – будешь сытеньким!

Перья у совы тусклые, взъерошенные – видать, не очень-то была она сытенькая, хотя и слушалась хозяйку.

– Слушайся – будешь сытеньким!

– Поживём – увидим, – проворчал Котькин.

Он свернулся клубком, прикрыл нос хвостом и притворился спящим. Надо было обдумать свое нынешнее положение и решить: что делать дальше?

Котькин знал, что рано или поздно – всё равно удерёт отсюда. Ну и что из этого?.. Удерёт, скроется – а что потом?.. Опять колдунья начнёт его догонять, преследовать, опять начнёт устраивать всякие пакости… Нет, удрать – это хитрость небольшая. Надо как-то иначе. Думай, Котькин, думай! А что если в самом деле притвориться покорным, побеждённым?.. Зачем без толку удирать? Надо пожить здесь тихо, смирно, до тех пор, пока не откроется тайна девочки-старухи.

В чём состоит эта тайна, он ещё не знал. Но, как и все коты, когда они выходят на охоту, Котькин будет очень осторожным и внимательным.

Ушастая сова трижды громко прокричала.

– Чего орёшь? – выглянула из кухни Цапа Цопик.

– Она говорит: «Гости, гости, гости!»– перевёл Котькин.

– Неужели? – всполошилась колдунья. – А я не одета… Она открыла шкаф, надела джинсовый костюм и побежала к входной двери…

На самом деле гости только сошли с троллейбуса и ещё находились далеко от дома. Но ушастая сова слышала за километр и никогда не ошибалась.

Приятный ужин

Дверной звоночек прозвенел один раз длинно: «дряннь!» и два раза коротко: «дрянь-дрянь!»

– Пришли! – обрадовалась Цапа Цопик, распахнула дверь и, обратившись в девочку, присела в низком балетном поклоне. – Милости прошу!.. Я так рада, я так рада!

В комнату вошли две симпатичные особы.

Одна – высокая, плоская, как доска, с коротко подстриженными седыми волосами. Её огромный нос напоминал руль военного корабля. У неё были красивые искусственные зубы, поэтому она часто улыбалась. Говорила она сиплым командирским басом.

Другая – маленькая, толстая, широкая, как будто её сначала вылепили из жирного мягкого пластилина, а потом пришлёпнули сверху, и она расползлась во все стороны. Под оттопыренной нижней губой у неё красовалась великолепная серая бородавка.

– Пррекррасная кварртирра в пррекррасном ррайоне! – рявкнула Плоская, не поздоровавшись. – Даже старые ведьмы не всегда могут получить такую. Ловкая вы, сестрица!

– Стараюсь… – скромно опустила глазки Цапа Цопик. – И добрые люди помогли… Пожалели, дурачки, бедную девочку и несчастную бабушку… Хи-хи!

– Без добрых дурачков нам, старым ведьмам, давно пришёл бы капут! – засмеялась Толстая, потом строго сказала – А ну, хватит прикидываться ребёнком! Знаем эти фокусы – сами специалисты. Мы к старухе пришли, а не к девчонке.

– Как вам, сестрицы, будет угодно!.. – Цапа Цопик приложила руку к груди и обратилась в старуху. – По совести сказать, девчонкой быть нелегко – прыгай, вертись… А кости-то болят, кости-то стариковские…

– Кому вы рассказываете! – воскликнула Плоская. – Вот я когда-то умела превращаться в книгу. Да-да, в обыкновенную книгу под названием «Загадки, шарады, ребусы». Как начнут меня перелистывать – все косточки трещат и жилы вытягиваются. Нет, я уж давно оставила эти шалости.

– А я когда-то любила превращаться в облако… – сказала Толстая.

– В облако? – удивилась Плоская. – Это с вашей-то фигурой?

– Что ж такого? – обиделась Толстая. – Фигура для облака очень даже подходящая. Но – вечная сырость, ветер, сквозняки… Представляете: лечу над землей и чихаю! Ну их, эти превращения. От них для здоровья один только вред, старишься раньше времени.

– Извините, сестрицы, – сказала Цапа Цопик. – Я с вами не согласна. Конечно, вы опытные ведьмы. И вам все эти превращения, наверное, уже порядком надоели… Но мне, бывает, так выгодно вдруг прикинуться ребёнком. Тогда я легко могу делать мелкие пакости и творить большое зло. Вот на днях я на большом тракторе…

– Мы слышали, сестрица, про этот случай. Хорошо. Нам понравилось, – сказала Толстая.

– И про выступление в цирке нам тоже известно. Очень хорошо! – добавила Плоская.

– Я стараюсь… – улыбнулась Цапа Цопик. – Директор цирка предложил мне выступать там каждый вечер, я ему полюбилась. Оказывается, многие люди почему-то любят детей и очень верят детям. Прикинувшись девчонкой, я могу легко всех одурачить – взрослых, ребятишек, мужчин, женщин – всех-всех-всех! И даже зверей могу одурачивать – они тоже доверяют детям! И даже – птичек!.. Хи-хи-хи!..

Приятель Котькин сидел в клетке, прикрыв глаза и словно дремал от нечего делать. Но уши он выставил вперёд и всё внимательно слушал. Слушал и запоминал!

– И есть у меня ещё секрет, – продолжала будущая ведьма. – Только уж вы, сестрицы, меня не выдавайте: я до тех пор буду жить на земле, пока смогу возвращаться в детство. А если вдруг это моё волшебство пропадёт – я сразу же исчезну… меня больше не будет!.. Нет, пусть болят мои косточки, пусть трещат мои жилы, но я хочу жить – хочу быть девчонкой! Хочу прыгать, бренчать на гитаре, мучить кошек и собак, бить стёкла, лупить мальчишек, обливать чернилами учителей – хочу быть настоящей ведьмой!

– Мы подумаем, – сказала Толстая.

– Мы решим, – сказала Плоская.

Уселись пить чай. Это был особенный чай, любительский – с маком и корицей, с перцем и горчицей. Ведьмы пили его с наслаждением.

– Угощайтесь, сестрицы! – говорила Цапа Цопик. – Отведайте вот эти колдовские пирожки, они домашние: сама стряпала.

– Очень вкусно!

– А на каком масле жарили?

– Разумеется, на резиновом!

– А горючую серу добавляли?

– А как же!

– Дивный аромат!

– Вчера была я у доктора… – Толстая утерла пот со лба. – Пожаловалась на боль в животе. Доктор осмотрел меня очень внимательно и сказал, что мой желудок может переваривать жареные гвозди. У вас не найдётся хотя бы несколько штучек?

– Какая жалость! – всплеснула руками Цапа Цопик. – Гвозди все вышли! А может быть, поджарить пару швейных иголочек?

– Благодарю, но иголки для меня слишком тонкая пища.

– Позвольте! – воскликнула Плоская. – Что я вижу!.. У вас в клетке сидит, кажется, кот?.. Зелёный!.. Это кот или крокодил?

– Так точно, кот! – Котькин вскочил на задние лапы, а передние вытянул по швам.

– Какой молодчага! Люблю таких бравых. А как звать тебя, голубчик?

– Аркадий! – отрапортовал Котькин.

– А скажи нам, Аркаша, ты только по-человечески болтаешь? – спросила Толстая.

– Никак нет! Кроме родного кошачьего и кроме человеческого, понимаю и разговариваю на звериных и на птичьих языках!

– Аркадий, – строго сказала Цапа Цопик. – Мои гости очень любят поэзию. Прочти-ка нам что-нибудь нежное, поэтическое.

– Слушаюсь! Будет исполнено! Нежные стихи под названием «Подарок».

 
Я своей кошурке Мурке
Куплю валенки и бурки.
А знакомому котёнку
Куплю жёлтую дублёнку!
 

– И это всё? – удивилась Плоская. – Дурацкие стихи. Голубчик, ты, может быть, дурак?

– Никак нет! Не дурак, а голодный.

– Что ж вы, сестрица, – Толстая обернулась к Цапе, – учёного кота голодать заставляете. Нехорошо! Кот с образованием должен быть с питанием… Видите, я тоже могу стихами выражаться.

– Ах, конечно, конечно, – засуетилась Цапа Цопик. – Аркадий, ты немедленно получишь рыбную ко… – она хотела сказать «косточку», но, подумав, великодушно произнесла: – котлету! Выходи из клетки, поужинай…

Взглянув на входную дверь – плотно ли заперта? – взглянув на форточку – закрыта ли? – Цапа Цопик осторожно отворила клетку.

Но Котькин не спешил выходить.

– А мне и здесь хорошо! – весело сказал он. – Уютно!

– Пррекррасный кот в пррекррасной кварртирре! – отчеканила Плоская. – У меня живёт учёный крокодил – играет на рояле и очень трогательно поёт «В лесу родилась ёлочка». У него тоже зелёный цвет. Очень современно. Мне нравится… Но поющий крокодил – для моего развлечения. А говорящий кот – зачем он вам?

– Нет, этот говорящий кот – не для забавы, – сказала Цапа Цопик. – Он мне нужен для великого дела. Я задумала сотворить такое, чтобы обо мне потом вспоминали долго-долго… Хочу уничтожить всё живое! Всех зверей и всех птиц!.. Кошки, собаки, голуби, воробьи, зайцы, олени, лебеди… – всех убью, всех уничтожу!.. Аркадий будет моим послушным помощником, моим верным шпионом. Я пошлю его к кошкам – он заманит их в мои капканы. Я пошлю его к птицам – он погонит их в мои силки. Я подошлю его к людям – он будет подслушивать разговоры, доносить мне; а уж я потом позабавлюсь: стану ссорить людей между собой – они начнут волноваться, драться, а может быть, даже и воевать! Обожаю, когда нервничают, ссорятся и воюют!..

Цапа Цопик разгорячилась, раскраснелась. Очки на крючковатом носу покосились. Длинные острые пальцы сжались в кулачки.

Некоторое время гости сидели молча.

Наконец Толстая произнесла задумчиво:

– Да-а, сестрица, большие у вас планы! Широкий размах!

Ещё ни одна старая ведьма не решалась на такие дела. Это на до же! Уничтожить всех зверей и птиц! И людей перессорить меж собой!..

– Драка! Война! Кровь! Это прекрасно! – воскликнула Плоская. – Мы, старые ведьмы, об этом можем только мечтать!

– Но я, сестрицы, ещё не настоящая ведьма, – сказала Цапа Цопик. – Я только скромная колдунья… А уж если вы назначите меня ведьмой…

– Посмотрим, посмотрим, – сказала Толстая, прихлёбывая чай из блюдечка.

– Мы подумаем, – улыбнулась Плоская. – Мы решим!

– Завидую вам, сестрицы! – вздохнула Толстая. – У вас – кот, у неё – крокодил… А у меня – никого. Живу, как сирота, на болоте рядом с кикиморами. Был, правда, у меня один голодный шакал по имени «Сдох-пибидох»; из пустыни бандеролью прислали. Выл по ночам – заслушаешься!.. Скончался от недоедания… Раздобыли бы мне какого-нибудь волка, что ли? А уж я вам помогу – будете тогда настоящей ведьмой.

– Есть раздобыть волка! – Котькин неожиданно выскочил из клетки, прошагал по комнате на задних лапах и лихо козырнул Толстой. – Ждите-надейтесь! Обеспечим волком!

– Сам, что ли, будешь ловить? – усмехнулась Плоская.

– Так точно, сам! А хозяйка поможет…

– Но чтоб зубастый был, – сказала Толстая.

– Не извольте тревожиться! Волк по всей форме – четыре лапы, хвост и зубов полная пасть!

– Ну и кот! Молодчага! – похвалила Плоская. – Быть вам, сестрица, ведьмой!

– Быть! – утвердила Толстая.

Ушастая сова тихо проскрипела.

– Тебе чего? – спросила Цапа Цопик.

– Она говорит: «Кто сытенький – тому спатиньки!»– перевёл Котькин.

Часы пробили полночь.

– Быть вам, сестрица, большой ведьмой! – хором сказали Плоская и Толстая.

И исчезли. Не через дверь ушли, а просто растаяли в воздухе как дым.